Видавшая виды будка на колесах с надписью через весь бок «Мосгорсвязь» медленно двигалась по Садово-Самотечной улице. Прижавшись к обочине, остановилась. Открылись задние двери, откуда на проезжую часть стали выпрыгивать связисты в промасленных робах, всего четыре человека, включая водителя. Работяги как работяги, ничем не примечательные мужики, каких тысячи по всей неугомонной Москве.

— Ты этот имел в виду? — спросил один из них голосом Леопарда, тыча пальцем в канализационный люк.

— Да, он, — ответил Тарантул. — Фон радиоактивного излучения выше допустимой нормы.

— Это пока ни о чем не говорит, — строго сказал Леопард. — Мне нужны более серьезные доводы. Время, время, понимаешь?

— Понимаю, — сказал Тарантул, держа наготове стальной лом. — Необходимо вскрытие.

— Ладно, делай, только быстро, — торопил Леопард. — У нас еще восемь подозрительных точек. Только бы управиться до вечера, а там, глядишь, наткнемся на то, что ищем.

Тарантул ловко поддел крышку люка и отбросил ее в сторону. В проезжей части зазияла дыра, в которую тут же попеременно стали заглядывать участники экспедиции.

— Что там? — спросил Леопард. — Дай фонарь, я первым спущусь.

— Искатель возьми, — предложил Тарантул. Искателем он называл обычный счетчик Гейгера — индикатор радиоактивности.

— Ерунда все это, — кряхтя, сказал Леопард, спускаясь в подземелье.

— Почему ерунда? — спросил Тарантул, спускаясь следом.

— Потому что — ерунда. Не может здесь быть заряда.

— Ну почему? А вдруг…

— Вдруг только кошки родят. Сам посуди, поставь себя на его место.

— На место кого?

— Да того же Федотова, кого же еще?

— Что-то не хочется быть на его месте, — усмехнулся Тарантул: перед его глазами возник образ Федотова, обезглавленного сокрушительной силы выстрелом.

— Печенка мне подсказывает, что заряд находится либо в таком месте, о котором мы даже подумать не смеем в силу нашей профессиональной зашоренности, либо там, куда до нас еще ни одна собака нос не совала.

— Уточни, о какой собаке ты говоришь?

Леопард ничего не успел ответить, потому что сверху донесся голос Угря:

— Пацаны, давайте живо наверх!

— Какого хера? — спокойно спросил Леопард.

— А такого, что Смерть только что сообщил, что в районе Волхонки обнаружено то, что мы так долго ищем.

— Что именно? — небрежно поинтересовался Тарантул.

— Вылезайте, не прикидывайтесь. Там превышение фона на восемнадцать с лишним единиц.

— Ого! — отозвался Леопард. — Кажется, это наш малыш. Тогда банзай, конечно.

— Смерть наткнулся на него совершенно случайно, — продолжал Угорь уже в будке, которая стремительно приближалась к месту назначения. — По сообщениям специалистов, еще вчера там было все чисто, как в небе над Испанией. А сегодня на месте старого дома разрыли котлован под строительство штаб-квартиры «Мицубиси», и тут — бах! — у японского прораба из кармана завизжал карандаш.

— Карандаш? — переспросил Тарантул.

— Ну портативный счетчик радиоактивного фона. У них, у япошек, у всех такие штуки в карманах, особенно у детей. Хотя вся Япония — это такой большой детский сад.

— Не отвлекайся, пожалуйста, — вежливо предложил Леопард.

— Ага, да, извините. Так вот, когда котлован наконец разрыли, тут карандаш и проклюнулся. Японец в панике, сел в свою тачку и деру подальше. А куда подальше? В Японию, что ли? Велкам ту Москва, товарищ Самурай-сан. Затем к котловану примчались наши люди, ну и Смерть, само собой, примчался. Вот и все дела.

— И все же я что-то недопонял, — нахмурился Леопард. — Источник излучения установлен или нет?

— По всей видимости, пока нет. Но активные поиски продолжаются. Впрочем, это все случилось только полчаса назад.

— Полчаса назад?! — Леопард вскочил со своего места. — Так какого же черта тогда Смерть молчал, пока мы занимались всей этой хренотенью с канализационными люками?

— Подожди, не кипятись, — примирительно сказал Угорь. — Он просто не хотел нас беспокоить по пустякам. У этих япошек их индикаторы возбуждаются даже на микроволновые печи. А однажды у одного журналиста из «Асахи» заверещал в самый разгар пресс-конференции генерала Лебедя.

Японец же, согласно заведенной традиции, с пресс-конференции моментально ретировался, а потом написал, что, скорее всего, у Лебедя вместо головы ядерная боеголовка и что он вообще — живое воплощение ракеты SS-20.

— Ну а как закончилась пресс-конференция? Паника была? — поинтересовался Тарантул.

— А никто ничего и не заметил.

— Тогда почему у японца завизжал его карандаш, как ты говоришь? Может, кто-то пронес с собой бомбу или еще какую-то фигню, чтобы покончить с товарищем генералом?

— Не пори ерунды, Трантул. Какие могут быть бомбы, когда там охраны — пять кордонов.

— Тогда что это по-твоему?

— Я думаю, японский журналист не ошибся.

— Что ты этим хочешь сказать? — сдвинул брови Леопард.

— От Лебедя исходит такой мощный поток неизрасходованной энергии, который вполне можно спутать с рентгеновскими лучами.

— Ну, это уже точно ерунда какая-то, — парировал Тарантул.

— Никакая не ерунда. Ты слыхал что-нибудь о пассионарности?

— Ну, слыхал. А какое это имеет отношение к рентгеновским лучам?

— Согласен, никакого. Пока никакого. Но кто знает, какова природа пассионарности с точки зрения интегрального исчисления.

— Все, профессора, кончай базар, — произнес Леопард. — Приехали.

Будка «Мосгорсвязи» прижалась к обочине и замерла как вкопанная. Задние двери, похожие на ворота, вновь распахнулись, и на землю попрыгали «красноярцы», которых невозможно было отличить от мирных городских рабочих.

Со стороны свежевырытого котлована к ним быстро приближался Смерть, который, в отличие от коллег, был облачен в новенький, с иголочки элегантный костюм темно-синего цвета и недешевый галстук. В одной руке был портфель, в другой — сотовый телефон.

Волосы на голове уложены самым аккуратным образом. Словом, типичнейший новорусский яппи.

— Здравствуйте, друзья, — произнес он тоном, подражающим официальным церемониям. — С прибытием.

— Ага, — только и сказал Леопард.

— Чего тут у тебя? — спросил Тарантул. — Веди, показывай.

— Пошли, — кивнул Смерть в сторону котлована. — Идите за мной.

Все пятеро «красноярцев», которых возглавлял холеный Смерть, двинулись к вырытой посреди Москвы огромной яме. Остановившись у края, стали смотреть вниз, где в самом центре с поднятым кверху ковшом замер экскаватор польского производства с черной надписью «Стальова воля» на желтой стреле. Людей в котловане не было. Все рабочие прогуливались неподалеку в тени лип, куря сигарету за сигаретой, прячась от неимоверной жары.

— Если верить аппаратуре, — начал Смерть, — источник излучения находится вон в том дальнем углу.

— Что там? — спросил Леопард. — Выяснили уже?

Смерть достал из портфеля большой лист ветхой бумаги, развернул. Это была карта подземных коммуникаций.

— Вот здесь, — Смерть ткнул пальцем в план, — когда-то находился центральный канализационный коллектор всего центрального района Москвы. Но после завершения строительства нового старый коллектор решено было закрыть, однако руки до этого так и не дошли. С тех пор это пустующее подземное пространство.

— Пустующее? — спросил Леопард. — Значит, туда можно проникнуть хоть прямо сейчас. Тогда какого черта мы здесь стоим?

— Подожди, не гони беса, — осек его Смерть. — Все не так просто. Неужели ты думаешь, что мы все это время вот стояли и ждали вас, не в состоянии пошевелить ни единой конечностью?

— Нет, конечно, я так не думаю, — спокойно ответил Леопард. — Тогда в чем же там дело?

— А дело в том, что весь коллектор залит по самое горло бетоном.

— Чего-чего? — Леопард вскинул брови. — Каким еще бетоном? А кто его туда заливал?

— В том-то и дело, что об этом ни одна городская служба не может сказать ничего вразумительного, — сказал Смерть. — Все покрыто тайной и мраком. Бетончик, между прочим, свеженький, но застыл же, зараза, теперь, что камень.

— Понятно, — сказал Леопард, почесав затылок. — Имеются на этот счет хоть какие-то идеи? У меня, например, голова — пустой чайник. А если и приходят в голову мысли, то только о взрыве. Надо полагать, что ломом или отбойным молотком сюда не подкопаешься.

— Да, дела, — произнес Тарантул. — Не знаю, как у вас, у меня в голове только одна мысль — если там не наша бомбочка, тогда какого хера, спрашивается, кому-то понадобилось всю эту штуковину заливать бетоном, о котором никто и слыхом не слыхивал?

— Сколько у нас времени? — спросил Смерть, обращаясь к Леопарду.

— Времени? О каком времени ты говоришь? — отозвался старший «красноярец». — Наше время вышло еще вчера. Итак, друзья, нам нужно взять себя в руки и немедленно придумать способ, как добраться до источника излучения. Взрывать здесь мы не можем. Думайте, думайте. Все думайте.

— Не думать надо, а действовать, — заключил Смерть, задумчиво осматривая котлован.

Гордеев и Лена явились домой, сдирая с себя испачканную подземным вояжем одежду, горячими струями душа смывая с уставших тел въедливую пыль.

Телевизор по всем каналам муссировал одну и ту же информацию — о взрыве жилого дома, — склоняя ее на все возможные и невозможные лады. Все было как всегда: телевизионщики рутинно делали свою работу — боролись за рейтинг. Поэтому каждая следующая версия, дающая якобы исчерпывающее объяснение случившемуся, была страшнее и убедительнее предыдущей. Один из комментаторов настолько увлекся, что вполне серьезно допустил, что этот страшный взрыв — не иначе как космического происхождения, вроде падения Тунгусского метеорита, только гораздо меньших размеров. Пока меньших, как заверил обозреватель, нагоняя ужас на мирное население. Гордеев и Лена только от души рассмеялись, возможно, впервые за последние двое суток. После недавнего триумфального шествия по экранам страны голливудского блокбастера «Армагеддон» идея столкновения с космическими объектами, похоже, нашла свое реальное отражение в повседневной жизни. Хотя взрыв дома никак нельзя назвать явлением повседневной жизни. Поэтому у граждан, чьи уши никогда в жизни не слышали жутких завываний воздушной тревоги, версия, что это самое настоящее из ряда вон выходящее событие, нисколько не вызывает удивления. Тем не менее реальность была такова, что придумать что либо похуже было совсем не просто. Москва заминирована, это факт. И это не просто парочка-другая противотанковых мин, а это настоящая ядерная боеголовка, которая до сих пор хорошо спрятана где-то в центральном районе столицы. Таким образом Москва, а, значит, и вся остальная территория России, находится во власти дьявола. Но это лишь временное явление, думал Гордеев, хотя абсолютной уверенности у него не было.

— А ты знаешь, Лена, — говорил Юрий, — этот паренек с версией о внеземном происхождении взрыва не так уж далек от истины.

— Ты это серьезно? — удивилась Лена, которая мирно полулежала на диване, нанося на ногти пурпурный лак.

— Да, дорогая, совершенно серьезно. Ну, за исключением некоторых деталей, которые сейчас можно совершенно безболезненно опустить. Ради красного, так сказать, словца.

— Что ж, милый, тогда аргументируй, пожалуйста, свои красноречивые выводы.

— А чего тут аргументировать, если все ясно, как божий день. Тем, кто все это устроил, действительно не место на Земле. Такое впечатление, что они на самом деле прибыли сюда с какого-нибудь Сатурна или Марса, как в фильме «День Независимости». Понимаешь, к чему я клоню?

— Ну, так, смутно как-то. — Лена помахала в воздухе наманикюренной ручкой. — Продолжай.

— Посуди сама: для них здесь нет ничего святого, ничего совершенно, никакого уважительного отношения ни к чему на свете. Я этот свет имею в виду, естественно. Жизнь человека для них — пустой звук, такой же пустой, как для какой-нибудь гиены жизнь заблудившегося в саванне кролика. Причем ни одна гиена не покушается на жизнь своего собрата, каких бы катаклизмов ей не стоил дележ контроля над территорией.

— Постой, я, кажется, начинаю тебя понимать, — оживилась Лена. — Но тогда получается, что все те, кто был замечен в антигуманной деятельности, прибыли сюда с Марса или, во всяком случае, являются завербованными марсианскими спецслужбами агентами.

— Совершенно точно! — обрадовался Юрий, обхватил голову двумя руками. — Как же я сам до этого не додумался? Именно агентами они и являются, и, возможно, никогда этого не осознают. Как истинным рабом является тот, кто не знает о том, что он раб.

— Боже мой, Гордеев, о чем мы тут с тобой говорим? Страна вот-вот взлетит на воздух, а мы о каких-то инопланетянах. Как дети. Причем я не могу сказать, что мне все эти наши разговоры отвратительны. Скорее всего, совсем наоборот.

— Ты права, мы на самом деле — настоящие дети. Во всяком случае, именно сейчас. А чего бы, спрашивается, и не поребячиться. С одной стороны, все то, о чем мы тут с тобой говорим, для обывательского уха есть самый настоящий бред сивой кобылы, нездоровые фантазии зажравшегося информацией сознания. Но, с другой, если не заходить в своих фантазиях настолько далеко, то для чего тогда мы живем в этом неповторимом мире, прости за романтический тон. Помнишь старый софизм?

— Какой? Это который про тень от кипариса?

— Ты имеешь в виду, «истина — тень от кипариса»?

— Ну да.

— Это дзен-буддистский закидон. В Европе нечто подобное называется софизмами. Тот софизм, который я имею в виду, звучит так: птица двунога, и человек двуног, значит, человек — птица. Догадываешься, к чему я клоню?

— Смутно, — Лена слегка помотала головой.

— Человек на самом деле — птица. Потому что только человек способен в своих мыслях далеко оторваться от грешной земли и парить над ней до тех пор, пока какая-нибудь сволочная ситуация не сбросит его обратно. Разве не этот софизм объясняет нам, отчего у нас такое огромное количество птичьих фамилий — Соколовы, Сорокины, Орловы и Лебеди. Ситуация, про которую сейчас говорят по телевизору и к которой мы с тобой имеем непосредственное отношение, относится к числу таких сволочных, привязывающих нас к земной коре. Вместо того, чтобы заниматься любовью, мы вынуждены заниматься войной. Словом, сплошной сволочизм. Ты согласна со мной?

— Совершенно, — томно произнесла Лена и ее руки невольно потянулись к возлюбленному адвокату по фамилии Гордеев.

— Ладно, — сказал Смерть, обращаясь к Леопарду, — хорош трепаться, пойдем смотреть бетон.

«Красноярцы» двинулись за «начальством», каким со стороны выглядел элегантный Смерть в отличие от своих коллег, временно «переквалифицированных» в городских работяг, которыми, по сути, они и являлись — настоящими работягами.

— Вот, — сказал Смерть, показывая на открытый колодец и доставая из портфеля счетчик Гейгера, — бетона здесь под самую горловину.

Счетчик в его руках начал трещать, словно хотел донести какое-то важное сообщение. Но содержание его морзянки было простым до предела: там, внизу, под слоем бетона спрятано мощное оружие — боеголовка UH-2, — готовое в любую минуту поднять на воздух один из крупнейших городов мира.

— Уровень радиоактивного излучения точь-в-точь соответствует параметрам UH-2, — доложил Смерть. — Минус бетонное покрытие, естественно.

— Как ты сказал? — спросил Леопард, приблизившись. — Минус бетонное покрытие?

— Ну да.

— Значит, можно определить глубину закладки?

— Глубина уже определена — полтора метра.

— Это максимум?

— Максимум.

— Так, любопытно.

— Но трогать бетон опасно, — размышлял вслух Тарантул. — Резкие подвижки бетона чреваты чем угодно. Чуть что не так — и Златоглавая (Тарантул показал глазами поверх ближайших жилых домов, над крышами которых горделиво возвышался центральный купол храма Христа Спасителя) за пять секунд превратится в самую настоящую белокаменную. То есть одни сплошные камни.

— Не бери дурного в голову, Тарантул, — подал голос молчаливый Угорь. — Не то чего доброго накаркаешь, я тебя знаю.

— Что ты знаешь? — обиделся Тарантул.

— Есть одна мысль. — Угорь повернулся к Леопарду.

— Какая? — спросил Леопард, оторвав глаза от счетчика в руках у Смерти.

— Но предупреждаю сразу, эта мысль многим может показаться сумасшедшей.

— Давай, выкладывай, — заинтересованно предложил Леопард. — Все мысли на самом деле — сумасшедшие. Не сумасшедший тот, кто ни о чем не думает.

— Судя по карте, объем залитого бетоном канализационного коллектора не больше размеров большой комнаты в обычном жилом доме. Поправьте, если я ошибаюсь.

— Ошибаешься, но не намного, — успокоил Смерть. — Продолжай.

— Предлагаю взять эту штуку, — Угорь показал на скучающий в центре котлована экскаватор «Стальова воля», — и обкопать вокруг всю заливку, осторожненько вынуть весь кусок коллектора, затем погрузить на какой-нибудь тягач и отправить к чертовой бабушке подальше от Москвы.

— Так, — потер ладонями Леопард, — есть решение. Во всяком случае, другого более или менее подходящего у нас нет. Отправим куб или что там получится туда, где его будут бояться только спецы по ядерному вооружению, пусть они там свою же бомбочку и обезвреживают. Кто здесь экскаваторщик?

— Сейчас приведу, — сказал Смерть, укладывая коробку со счетчиком обратно в портфель и направляясь к синему вагончику строителей, расположенному на противоположной стороне котлована.

…Когда Юрий Гордеев и Лена Волкова с трудом оторвались друг от друга, на телевизионном экране появился некто генерал Курбатов. В прямом эфире он давал интервью телеканалу НТВ. Тема была прежняя: вчерашний взрыв дома.

«Ведущий. Итак, вы продолжаете настаивать на том, — говорил усатый ведущий, — что вчерашний взрыв произошел не из-за нарушений инструкций по хранению лакокрасочных материалов.

Курбатов. Да, я настаивал и продолжаю настаивать на этом. Потому что это самый настоящий террористический акт, призванный дестабилизировать политическую ситуацию в стране.

В. Но ведь ответственность за этот взрыв до сих не взяла на себя ни одна враждебная нашему государству организация.

К. Да.

В. Тогда откуда такая уверенность, что это именно теракт, а не несчастный случай? Ведь даже данных экспертизы еще никто не видел. Я полагаю, что вы их тоже не видели.

К. Поверьте, у меня имеются свои источники, по которым я получаю совершенно иную информацию.

В. И что конкретно сообщают эти ваши источники?

К. Позвольте мне промолчать.

В. Ну нет, Валерий Антонович, не позволю. Наши телезрители мне этого не простят. Надеюсь, вы это сами прекрасно понимаете, не первый год, как говорится, замужем. Тем более, раз уж вы проговорились насчет источников, тогда нечего тянуть кота за хвост. К тому же эфирное время — вещь достаточно ограниченная. Так что не стесняйтесь, выкладывайте.

К. Ладно, была не была. (Генерал заерзал на стуле, готовясь сделать заявление.) Значит, дело обстоит так. В Москве орудует шайка распоясавшихся исламских экстремистов, которые себя называют организацией глобального возмездия «Аль-Мухтар».

В. Ого как! Очень любопытно. Никогда не слышал что-то о такой организации.

К. Точнее сказать, «Аль-Мухтар» орудует не только в Москве, они охватили агентурной сетью всю территорию Российской Федерации. Их щупальца проникли во все властные и экономические структуры, и об этих щупальцах пока никто не имел никакого представления, всем кажется, что все происходит, как оно всегда происходило. Но это далеко не так. Все до поры до времени оставалось тихо. Теперь же совершенно очевидно, что руководство «Аль-Мухтар» приняло решение перейти к действиям, ведущим к радикальным переменам в жизни страны, и не исключено, что и всего остального мира.

В. Ничего себе! И откуда, позвольте поинтересоваться, у «Аль-Мухтар» такие, простите, мегагалактические амбиции?

К. Этого я пока сказать не могу. Однако некоторые соображения на этот счет у меня все же имеются. Членами этой по всем статьям самой опасной для мировой общественности организации являются достаточно богатые люди, известные под своими легальными именами, которые я, по известным причинам, сейчас называть не буду, да и вряд ли когда-нибудь назову. Однако именно эти люди щедро финансируют все без исключения террористические вылазки отпетых международных экстремистов.

В. Жаль, конечно, что вы не можете назвать никаких имен, однако тут я вас вынужден поддержать. Тем не менее заинтриговали вы нас по всем законам развития детективного сюжета.

К. Это не детектив, это самая настоящая жизнь, посмотрите вокруг себя, выйдите на улицу, пообщайтесь с народом.

В. Простите, что перебиваю вас, уважаемый Валерий Антонович, но мне не терпится услышать от вас одну вещь, которую вы наверняка знаете, ну, во всяком случае, догадываетесь.

К. Что именно вас интересует?

В. Какова же истинная цель всех деструктивных выходок «Аль-Мухтар»? Мировое господство? Или, может быть, что-то поскромней?

К. Именно мировое господство.

В. Боже, как банально! Пожалуйста, продолжайте, прошу вас.

К. Какой бы банальной ни казалась вам стратегическая цель «Аль-Мухтар», но все идет именно к тому. Мы располагаем сведениями, что центр, откуда в организацию поступают все без исключения директивы, находится не где-нибудь на Западе, как удобно было бы считать, и вовсе не в Саудовской Аравии, как хотелось бы думать многим нашим политологам и прочим аналитикам от желтой прессы, вроде…

В. Э-э… Я прошу вас, Валерий Антонович, здесь давайте-ка обойдемся без имен. Я не собираюсь заступаться за собратьев по цеху, просто наш разговор запросто может скатиться к обсасыванию костей тех, кто не имеет никакого отношения к рассматриваемой нами теме. Я имею в виду как прямое, так и косвенное отношение. Согласитесь, что тема эта требует самого серьезного анализа и разъяснения, для чего, в принципе, мы и собрались с вами в этой студии.

К. Да, я с вами согласен.

В. Очень хорошо. Итак, тема нами уже обозначена: подпольная террористическая организация «Аль-Мухтар» и ее амбиции на мировое господство. Давайте продолжим ее обсуждение.

К. Давайте. Мировое господство, тут я с вами согласен, вещь относительно банальная. Еще никому за всю историю не удавалось его осуществить — ни Риму, ни Британской империи, ни Соединенным Штатам. Никому, понимаете?

В. Понимаю. И чем же в качественном отношении от всех перечисленных субъектов отличается «Аль-Мухтар»? Какой-то невиданной до сих пор, изысканной стратегией или чем-то иным, принципиально новым? Ответьте телезрителям, Валерий Антонович.

К. Охотно. Во-первых, стратегия тут достаточно проста: нагнать на граждан всего мира неописуемый ужас, когда никто не знает, откуда ждать удара. Это, согласитесь, не война, когда ты знаешь, где свои, а где чужие. Тут все совершенно по-иному. Тут чужим в любой момент может оказаться сосед по квартире, с которым ты каждый день до этого дул пиво и забивал «козла», потому что сосед совершенно неожиданно может оказаться агентом «Аль-Мухтар».

В. Даже так! Весьма любопытно.

К. Да, любопытно, но это, прежде всего, согласитесь, ужасно.

В. Да, конечно, все это ужасно. Однако хочется спросить, не связана ли «Аль-Мухтар» как-то с пресловутым глобальным сверхобществом, которое якобы держит в руках все реальные рычаги власти?

К. Глобальное сверхобщество — досужая выдумка тех журналистов, о которых мы с вами условились сегодня молчать. Хотя лично мне на эту тему, на тему продажной, бездарной, ублюдочной и тому подобной журналистики, четвертой власти, как они любят себя называть, поговорить хотелось бы прямо сейчас.

В. Я вас вполне понимаю, Валерий Антонович, от этой четвертой власти вам в свое время досталось немало. Но все же давайте отложим эту тему до следующего раза.

К. А вы полагаете, что следующий раз у нас с вами когда-нибудь наступит?

В. Конечно. А вы разве придерживаетесь какого-то иного мнения?

К. У меня весьма большие сомнения.

В. Сомнения в чем? В том, что завтра уже не будет так, как сегодня? Если вас волнует именно это, то от натиска прогресса еще никому никуда не удавалось укрыться.

К. Меня волнует не прогресс, а регресс. Меня волнует, что завтра-послезавтра моя страна, мой народ, парализованные безотчетным ужасом, будут отброшены в глубокое-глубокое средневековье. Можете с этим быть совершенно не согласны, но если не принять срочных мер, то скорее всего произойдет именно так, как я вам только что сказал.

В. Ладно, допустим. И какие профилактические меры вы предлагаете провести в первую очередь?

К. С профилактикой мы уже опоздали. Тут нужна не профилактика, а решительные силовые действия.

В. И что это должны быть за действия, если не секрет?

К. Я же сказал — самые решительные действия, на какие только возможно в наше время решиться.

В. Конкретизируйте, пожалуйста.

К. Пожалуйста. Введение на всей территории России чрезвычайного положения, а также, если это будет возможно, на всей территории СНГ. Это раз. Два — установление строжайшей военной диктатуры, как бы это словосочетание ни резало слух мирных граждан, но иного выхода я не вижу, потому что его попросту нет. При этом должен будет усилиться паспортно-визовый режим для граждан Российской Федерации. Это значит ни много ни мало то, что с определенного часа «икс» ни один гражданин не будет иметь права покинуть территорию России.

В. Что это даст?

К. А это даст то, что у спецслужб появится возможность проверить чуть ли не каждого жителя. В том числе одно из самых неотложных мероприятий — изъятие у населения всех персональных компьютеров под угрозой смертной казни. Это оградит нашу страну от проникновения фальсифицирующей информации по сети Интернет.

В. И страна таким образом будет отброшена на сто лет назад.

К. Ну и что из того, что будет отброшена? Зато все останутся живы и здоровы. Только так мы способны гарантировать безопасность наших граждан.

В. Простите, Валерий Антонович, но кроме компьютера имеются и другие средства получения «потусторонней» информации. Например, коротковолновые приемники. Во времена холодной войны они отлично себя зарекомендовали.

К. С этим тоже придется разбираться, повторения прошлых ошибок мы не допустим, спасибо, что напомнили.

В. Судя по вашим прогнозам, если, не дай бог, когда-нибудь сбудется то, о чем вы нам тут только что говорили, России не избежать массовых репрессий, то есть фактически нового тридцать седьмого года, так надо вас понимать?

К. Понимать можно как угодно. Но только без этого, без этих радикальных мероприятий нам ни за что не остаться прежней Россией.

В. А вы полагаете, что все хотят оставаться в прежней России? Мне кажется, у вас превратное представление об общественном сознании среднего россиянина.

К. Я достаточно ясно представляю себе, что творится в голове среднего россиянина. И поэтому я никому не позволю вешать на мои уши лапшу.

В. Ну что ж, мне кажется, нам пора закругляться, иначе дело может дойти до скандала, чего бы нам никак ни хотелось. Итак, уважаемые телезрители, на вопросы нашей телекомпании отвечал депутат Государственной думы генерал-полковник Валерий Антонович Курбатов. Всего вам самого доброго».

Гордеев выключил звук и молча уставился на Лену. В его глазах читалось презрение, смешанное с равнодушием.

— Ну, и что ты по этому поводу думаешь? — наконец спросил он.

— Ничего не хочу по этому поводу думать. Ни-че-го. Абсолютно ничего. — Когда он говорил, у меня по телу туда-сюда бегали мурашки. Я думаю, что он не остановится на достигнутом. У него маниакальное стремление к власти.

— Да, ты совершенно права, это страшный, опасный человек. Возможно, мы сейчас даже не в состоянии представить его подлинных масштабов. Ясно пока только одно: ни нам, ни кому бы то ни было его ни за что не прижучить. Пока он остается депутатом, он — непотопляемый крейсер.

Абонент недоступен по всем мыслимым и немыслимым статьям. Именно этот его статус пугает пуще всего прочего. У меня такое впечатление, что закон о депутатской неприкосновенности был придуман специально под Курбатова, черт бы его побрал.

— Не расстраивайся, Юра. — Лена погладила Гордеева по голове, приглаживая сбившуюся шевелюру, — будет еще и на нашей улице праздник.

— Ты уверена? — улыбнулся адвокат.

— Абсолютно.

Экскаватор «Стальова воля» с задачей, которую перед ним поставил «Красноярск», справлялся на пятерку с плюсом, мастерски орудуя ковшом.

Уже был виден массивный железобетонный не то куб, не то шар, в общем, что-то среднее. Вокруг озабоченно носился Леопард, давая указание за указанием. К этому времени, тяжело ухая, в котлован уже съезжал могучий тягач с прицепленной сзади широкой платформой, вызванный специально для транспортировки «груза номер один» — бетонного куба, начиненного смертоносным сюрпризом.

— Куда это теперь? — спросил Тарантул, обращаясь к Смерти.

— Ты про боеголовку?

Тарантул кивнул.

— Видишь вон того человека? — Смерть показал глазами на пожилого субъекта, который крутился возле Леопарда.

— Вижу.

— Это главный ядерщик России. Из «темных», то есть засекреченных.

— Ага.

— Вот он и повезет эту репку в свою лабораторию, где и будет освобождать UH-2 от кожуры саркофага.

— Да, прямо мини-Чернобыль какой-то, — прокомментировал Тарантул. — Я имею в виду саркофаг и весь этот антураж.

Смерть усмехнулся помимо воли:

— Торжественнее просто некуда. Этот спец сказал Леопарду, что там внутри скорее всего находится боеголовка, которая год назад исчезла со склада базы подводных лодок в Североморске. Из-за этого происшествия тогда полетели головы многих высокопоставленных чиновников из Министерства обороны и Росвооружения. Однако расследование так ни к чему и не привело.

— Зато привело к тому, что мы торчим сейчас в этом котловане, вместо того чтобы спокойно сидеть где-нибудь в тени и тянуть светлое пиво.

— Пива захотелось?

— Не то слово, захотелось так, что аж скулы сводит.

— Потерпи, Тарантул. Вот очистим всю Россию от сволочной шушеры, тогда и гульнем как следует. А сейчас необходимо довести нашу миссию до логического завершения.

Подъемный кран с длинной стрелой поднял опутанную тросами железобетонную болванку над землей и аккуратно поставил на платформу, где ее закрепили несколько парней в одинаковых оранжевых костюмах, на спинах которых издалека был виден знак «Радиоактивная опасность». «Репку» накрыли брезентом, словно одеялом, мол, спи спокойно, дорогой ты наш товарищ, если только слово «товарищ» применимо к ядерной боеголовке, способной отправить на тот свет одновременно миллионов пять безвинных жертв.