По дороге в Москву Гордеев спросил Дениса:

— А почему Алик до сих пор живет в такой глуши, а не переберется в Москву?

— А на кой черт она ему сдалась, эта Москва?

— Ну как на кой? Ему здесь уготовано более достойное место. Тем более после встречи с Пашкевичем все преследования для него теперь закончились, можно сказать, полностью.

— Ты серьезно думаешь, что ему в Москве будет лучше?

— Да. А разве не так?

— Я так не думаю. И Алик особенно так не думает.

— Ну почему? Ведь в Москве он бы и зарабатывал намного больше.

— Он хакер. А современный хакер предпочитает действовать в одиночку. А в Москве ему бы пришлось жить по корпоративным правилам.

— Хакер? Но он же завязал!

Денис улыбнулся:

— У тебя превратное представление о хакерах. Хакер — не совсем тот, о ком ты думаешь. Да и не только ты. Девяносто процентов населения страны считает, что хакер — это какой-то поганец, типа Левина или подобного ему Митника. Абсурдно ставить знак равенства между компьютерной преступностью и хакерством. Но именно это в наших средствах массовой информации и делается, причем чуть ли не ежедневно. Откроешь любую газету, непременно нарвешься на материал о компьютерных взломщиках. Включаешь «ящик» — то же самое. Но все эти публикации, все эти эффектные истории не дают и никогда не давали полной картины этого явления. Для них сенсационность компьютерных преступлений оказалась золотой жилой. Броские заголовки, вольная трактовка милицейских протоколов, заумные размышления социологов привели к тому, к чему привели — к формированию и утверждению в общественном сознании нового штампа: хакер — действующее лицо всех преступлений, связанных с компьютерами. К тому же основными источниками служат показания пойманных настоящих преступников, заметь, не хакеров.

— А кого же?

— Хакер в своих действиях стремится максимально придерживаться этических норм программиста.

— Неужели такие нормы в действительности существуют?

— Представь себе, существуют. И красной нитью там проходит общеизвестное «Не навреди!». Просто так случилось, что образ жизни хакера не вписывается в общепринятые стереотипы. Он, как правило, аполитичен и является атеистом. Увлекается идеями левого или анархистского толка. Не любит оказываться на виду, поэтому склонен к анонимности. Выходит на связь чаще всего посредством модемного подключения или, как ты сегодня видел, с помощью спутниковых каналов.

— И каковы же мотивы хакера?

— Прежде всего — дело.

— Дело?

— Да, дело. Хакер занят делом. Все, чем сегодня славен компьютер, сделано руками, точнее, мозгами многочисленной армии хакеров. Хакера мало привлекают данные, перерабатываемые компьютерной системой. Его интересует сама система как сложный программно-аппаратный комплекс, способы проникновения в систему, исследование ее внутренних механизмов и возможности управления ими, а также использование этой системы для доступа к другим системам.

— А зачем им это надо?

— А зачем люди сотни лет играют в шахматы? Современные компьютеры представляются хакерам чрезвычайно умными и сложными механизмами, бросающими интеллектуальный вызов человеку, не ответить на который истинный исследователь просто не в состоянии. Кроме того, сам процесс проникновения в систему и исследование архитектур операционной системы дают намного большее удовлетворение, чем чтение защищенных файлов.

И Гейтс, и Джобс, и Возняк — все они когда-то были самыми настоящими хакерами, шутя, играючи сделавшие свои головокружительные карьеры. Ведь хакер с английского сленга переводится как «прикольщик», то есть человек, способный на розыгрыши.

— Я заметил.

— Но, заметь, не всегда эти розыгрыши — пустая возня с целью надорвать животики. Чаще всего их приколы затем служат общечеловеческим целям.

— Вот бы никогда не подумал.

— Ведь изобретение компьютера — это, собственно, такой же прикол, как и все остальное. И этот прикол когда-то точно так же воспринимался в штыки всевозможными узколобыми ксенофобами, как твой Проскурец воспринял идею ЦЕСС. Они до сих пор отвергают все новое и непривычное. Посмотри вокруг! Это именно они и все им подобные выдвинули бессмертное умозаключение о кибернетике как о продажной девке империализма! И они до сих пор среди нас, эти умники из кабинетов. И от них никуда не денешься, потому что они наши папы и мамы.

— Но кто знает, куда завела бы нас наша полная свобода действий, — возразил Гордеев. — Мы же для них все-таки их дети. А все дети порой способны на необдуманные поступки, вплоть до нечаянного самоуничтожения, например когда суют в розетку свои маленькие розовые пальчики.

Денис на некоторое время замолчал, сосредоточившись на дороге, но не выдержал и изрек:

— Ты адвокат, Юрок. Адвокату действительно присущ консерватизм, иначе это уже будет не адвокат, а черт знает какая хреновина. Так что тяни свою лямку, господин адвокат, но не будь только тупой скотиной. Лады?

— Лады, куда ж я денусь? Тем паче от тебя и от твоей жгучей критики.

— Смотри мне! — улыбаясь, пальцем погрозил Денис.

— Знаешь что, Денис, — сказал Гордеев, — вези-ка ты меня в Мосгорпрокуратуру за разрешением на свидание.

— С Проскурцом?

— Да, с ним. Надо его хорошенько еще раз обо всем расспросить, а то что-то мой дорогой старикан не все договаривает.

— Давно бы так!

— А заодно и с Омельченко кое-что перетереть.

И съехав с МКАД, «девятка» покатила по Ярославскому шоссе, углубляясь в Москву.