32

Командиры рот ожидали майора у здания комендатуры. Воспользовавшись этим, Ремер решил не подниматься к генералу фон Хазе и вообще провести совещание со своими офицерами вне стен комендатуры. Тем более что, поднявшись к коменданту, он вынужден был бы арестовать его как заговорщика. Обязан был сделать это. Но какими силами? К тому же майор не желал, чтобы кровопролитие в столице началось по его приказу, с выстрелов его солдат.

Совещание состоялось прямо во дворе и было предельно коротким.

– Только что я побывал у рейхсминистра Геббельса и лично говорил по телефону с фюрером.

От удивления у офицеров рты пооткрывались. Но все знали, кто такой майор Ремери, знали, что свои «дубовые листья» он получал из рук Гитлера. Поэтому ни один не усомнился, что так оно и было: их майор общался с фюрером из домашнего кабинета Геббельса. Если уж сегодня мир начал переворачиваться в их глазах, то должен был перевернуться окончательно.

– Нашему батальону приказано навести в Берлине порядок. Никакого путча, никакого переворота, никаких противозаконных действий, от кого бы они ни исходили.

– Яволь.

– Мы им пасти рвать будем!

– Яволь!

– Все посты, которые блокируют правительственные кварталы, охраняют здание на Бендлерштрассе, находятся у здания службы безопасности, Бранденбургских ворот и других объектов, – немедленно снять и направить на Герман-Герингштрассе, к резиденции рейхсминистра Геббельса. Впредь выполнять только мои приказы. При любой попытке кого бы то ни было воспрепятствовать этому – применять оружие. Не задумываясь. Не за-ду-мы-ваясь, – подчеркнул он с такой ожесточенностью, словно давно заподозрил своих офицеров в штудировании философских трактатов.

Пока офицеры объезжали на своих мотоциклах все посты батальона, Ремер вернулся к резиденции Геббельса и из его приемной связался вначале со штабом своего батальона в Моабите, чтобы вызвать несколько оставшихся, там мелких подразделений, а затем – со штабом резервной бригады дивизии «Гроссдойчланд» в Котбусе.

– Я действую по личному приказу фюрера, – уверенно продиктовал он свою волю начальнику штаба бригады. – Передайте командиру, что ему надлежит немедленно перебросить всю бригаду, в полном составе, в Берлин, сосредоточив ее неподалеку от резиденции Геббельса. На Герман-Герингштрассе. Дальнейшие инструкции получите уже здесь.

– От кого? – пытался уточнить начальник штаба.

– От меня, полковник. Вам этого недостаточно? – резко спросил он. – Через пятнадцать минут бригада должна выступить на Берлин. Это личный приказ фюрера. И попробуйте не выполнить!

– Но поступил сигнал о проведении операции «Валькирия».

– Все «валькирии» на сегодня отменяются, полковник. И не советую впредь упоминать о том, что вы знали о подобном сигнале и подобной операции. Что вы молчите, полковник? На вашем месте я бы поблагодарил за спасение. Вам не ясна суть этой операции?

– В чем она?

– Убить фюрера и захватить власть.

– Матерь Божья! – глухо взмолился полковник. – Я ваш должник, майор.

– К исходу дня таких должников у меня будет пол-Берлина.

Прошло около часа. Уже заметно стемнело, когда почти весь батальон собрался в обширном саду, охватывавшем резиденцию Геббельса.

– Господин рейхсминистр, – вновь поднялся Ремер в кабинет главного пропагандиста рейха. – Солдаты и офицеры батальона собраны у вашего здания. Они надеются, что вы как патрон дивизии «Гроссдойчланд» скажете им несколько напутственных слов. Это вдохновило бы их, господин рейхсминистр.

Геббельс не заставил себя долго упрашивать, не так уж часто ему приходилось обращаться непосредственно к солдатам. Тем более в такие переломные, трагические часы в истории рейха, как сейчас.

– Солдаты батальона «Гроссдойчланд»! – начал он, даже не дождавшись, пока офицеры построят свои роты. – Я буду предельно откровенен с вами. Сегодня на фюрера совершено покушение. Мина взорвалась в павильоне, в котором фюрер проводил свое совещание. Но он жив и продолжает руководить рейхом. Вы спросите, кто же организовал этот заговор. К сожалению, я не могу назвать их имен. Но уже к ночи они станут известны нам. Пока же хочу сказать, что за этим злодейством стоит целая группа генералов-предателей, готовых поднять войска и пролить кровь берлинцев, только бы дорваться до власти.

По сформировавшемуся строю батальона прокатился гул негодования, который сразу же был замечен Геббельсом. Опытный оратор, он тотчас же воспользовался этой реакцией. Голос его стал тверже, формулировки жестче.

– Вашему батальону выпала историческая миссия: подавить путч в столице рейха, лишив заговорщиков всякой возможности захватить правительственные здания и резиденцию службы безопасности. Вам нужно будет продержаться хотя бы два-три часа, пока к Берлину подтянутся верные нам части вермахта, СС и полиции. Да, многие растерялись. Иным еще не ясна ситуация, их сбивают с толку приказы, поступающие из штаба заговорщиков согласно некоему плану операции «Валькирия». Но все это несущественно. Оглашаю приказ фюрера: подразделениям батальона следует оцепить здание штаба армии резерва, правительственный квартал и здание комендатуры, а также расположить свои посты возле рейхсканцелярии. Более подробные распоряжения вы получите от своего командира подполковника Ремера, – умышленно оговорился Геббельс, намекая, что подобные заслуги перед рейхом не остаются незамеченными. – Германия верит вам, солдаты дивизии «Гроссдойчланд»! Вы войдете в историю как спасители рейха. Гордитесь же этим!

– Хайль!