Телефон
Агушин был в замешательстве. Уже поздно вечером приехавшие оперативники сидели перед ним и наперебой рассказывали, как практически схватили странного человека, сидевшего под окнами Медянской. И Геннадий Дмитриевич слушал, записывал все в рабочий блокнот, но… не понимал. А подобранный на месте схватки мобильный телефон лежал прямо перед ним – вот он.
– Значит, думаете, это его телефон?
– Его!
– Его. Точно!
– Ну-ну. Давайте-ка глянем, что там за телефоны.
Агушин сдвинул панель и нажал повтор последних набранных номеров. Перенес аккуратно в блокнот высветившиеся номера. И нажал на зеленую кнопку.
В трубке зазвучал голос неутешной вдовы Медянской:
– Алло! Ты в порядке? Тебе не причинили вреда? Молчи. Ничего не говори. Они наверняка уже нас слушают. Спасибо тебе! Я тебя целую! И по-прежнему люблю! Все, прощай! Береги себя. – Звонок прервался гудками.
Агушин так и остался сидеть с открытым ртом. Коллеги не слышали всего разговора. Но, судя по лицу их шефа, он только что пообщался с привидением.
– Ну что там, шеф? – не выдержал один из оперативников.
Агушин потрясенно сглотнул.
– Ой, чувствую, что рано мы эту безутешную вдову отпустили.
– Так что? Слетать за ней? Мы с Санычем сейчас быстренько туда и обратно! – как по команде вскочили оперативники перед Агушиным.
Тот отшатнулся от неожиданного порыва своих коллег:
– Нет-нет! Ни в коем случае! Пусть гуляет. Наоборот! Ни в коем случае к ней не приближайтесь. Следить за ней надо. Но не трогать. О каждом шаге мне докладывать. Ясно вам?
– Понятно, Геннадий Дмитрич…
Оперативники заметно погрустнели. Им очень хотелось реабилитироваться и задержать хоть кого-то. Если уж не удалось поймать подозреваемого, который так ловко вывернулся из устроенной ими засады, то хотя бы схватить того, кто видел их позор. Следить, фиксировать все контакты и анализировать их было гораздо сложнее, чем традиционно «тащить и не пущать».
– Все! Идите, – отрезал Агушин, – наблюдение не снимать. Докладывать постоянно лично мне. Свободны!
Опера закряхтели и потопали восвояси. А Геннадий Дмитриевич потрясенно покачал головой и принялся в который раз раскладывать пасьянс из своих записок. Отыскав листок, на котором красовалось имя Виктории Медянской, он вновь обвел его жирной красной линией и поставил три знака вопроса. Агушин вздохнул и принялся грызть красный маркер. Курить хотелось просто ужасно. Дожевав до чернильного стержня, следователь поморщился и выплюнул расплющенный зубами пластиковый колпачок. Швырнул очередной испорченный фломастер, нажал кнопку селектора на столе и позвал героически задержавшуюся на работе ради шефа секретаршу. А когда она появилась на пороге, насупил брови и строго приказал:
– Срочно принеси пачку новых маркеров. И еще… разыщи мне кассету с фильмом… – он заглянул в свой рабочий блокнот. – Ага, «По семейным обстоятельствам». Все. Действуй!
Но было и еще кое-что – потерявший телефон Неизвестный. И здесь Агушин мог лишь развести руками.
