Жилец

– Артемий Андреевич, алло! Артемий Андреевич… – срывающимся голосом захлебывалась телефонная трубка.

Артем прикрыл слишком громко работающий динамик.

– Секунду! Кто говорит?

– Это Штольц. Ваша соседка. Артемий Андреевич, у нас беда. В доме пожар, взрыв и полный кавардак.

– Варвара Серафимовна, успокойтесь, пожалуйста. Пожарных, МЧС вызвали?

– Да. Все приехали. Очень много военных людей. Я в окно все вижу.

– Варвара Серафимовна, почему вы в доме? Немедленно возьмите документы, оденьтесь теплее и выходите, – заволновался Артем.

«Не хватало еще и соседку потерять!»

Что могло произойти в их доме на этот раз, он даже представить не мог. Надо было выяснять, и понятно, что, когда Артем подъехал к своему дому, здесь царило оживление. Эмчеэсовцы заканчивали разбор частично обрушившейся крыши и дописывали протоколы осмотра места происшествия. Пожар был полностью потушен. Останки погибших таджиков вывезли медики. Двор же постепенно заполнялся тяжелой техникой. Артем оглядел экскаваторы, бульдозеры и остановил взгляд на неспешно съезжающей с транспортной платформы стенобитной машине. Кто-то готовился сносить дом – и сносить быстро.

Догадаться, кем был этот злоумышленник, было несложно, – Жучков маячил невдалеке, оживленно беседуя с полковником МЧС и забегая то с одной стороны, то с другой:

– Это же формальность. Понимаете? Вы же имеете полномочия. Вам это ничего не будет стоить, а мы уж так будем вам благодарны. Мы не забываем добро. Поверьте, не пожалеете!

– Говорю же вам русским языком, не могу! Не имею права! – жестко держал свою линию спасатель. – Вон и женщина просилась обратно.

Офицер кивнул в сторону Варвары Штольц, и у наблюдающего за разговором со стороны Павлова защемило сердце. Старушка тихо сидела на подножке огромного спасательного автомобиля, завернувшись в большое пуховое одеяло, и вид у нее был совершенно потерянный.

– С женщиной все уладим, – заверил Жучков. – Не беспокойтесь. Сейчас прямо перевезем.

Павлов поднял ворот пальто и встал полубоком.

– Что, действительно никого больше нет из жильцов? – Полковник сдвинул барашковую шапку на затылок. Лоб его, несмотря на мороз, покрылся испариной.

– Ни-ко-го-шень-ки! Нет! Пустой, – заверил Жучков.

Глазки его бегали и пылали алчными огоньками, и он нетерпеливо подергивал за рукав бушлата командира спасателей. Тот задумчиво перебирал листы протокола.

– Н-да. Если так… Это дело, конечно, меняет.

Павлов бросил взгляд на практически сползшую с платформы стенобитную машину и снова – на Жучкова, так и кружащего вокруг офицера.

– Я же и говорю. И мы в долгу не останемся. Из фонда сэкономленных средств окажем помощь вашей доблестной части. Можем автомобиль передать на баланс. Или вам… лично…. – вкрадчиво втолковывал Жучков.

Артем уже хотел встрять, но удержался. Ему интересна была реакция военного, и тот отреагировал вполне ожидаемо:

– Ну зачем вы так? Товарищ управдом, мне лично ничего не нужно! Запомните! А если части нашей поможете, так это ваше дело. Благотворительность и спонсорство не запрещены. Напротив, приветствуются. Отметим вас приказом. Благодарность выразим. Давайте ваш акт.

Полковник занес ручку для подписи, и Артем решительно двинулся к ним.

– Одну минуту. Господин полковник, здравствуйте! Меня зовут Артем Павлов. Я адвокат.

Жучков от неожиданности отпрыгнул в сторону, а полковник напрягся. Он знал адвоката Павлова по выступлениям, телевидению, различным передачам. Этот человек, внешне хотя и смахивал на него, был не таким. Выглядел как-то по-иному.

– А документы у вас имеются?

– Конечно. Хотя, как говорил кот Матроскин, наши документы – лапы и хвост. Вот, пожалуйста, – адвокатское удостоверение.

Артем протянул, не выпуская из рук, красную книжечку, и полковник, внимательно прочитав, удовлетворенно кивнул:

– Точно. Павлов. Извините, засомневался. Вы на экране другой какой-то…

– Бывает. Товарищ полковник, вас толкают на преступление. Ни в коем случае ничего не подписывайте.

– А вы что лезете?! – вскипел Жучков. – Что вам нужно?!

Он подбежал к адвокату и, дрожа от возмущения, начал что-то кричать ему в лицо, но перед глазами Артема стояло сейчас совсем другое: тело отца на опознании.

– Минувшей ночью, – вполголоса произнес он, – убит одноухий Захар.

Жучкова как ударили. Он все еще беспомощно размахивал бумагами и руками, но уже молчал, и лишь губы его беззвучно шевелились – так, словно хватали воздух. Артем поймал его взгляд.

– И Захар кое в чем перед смертью признался…

Ресницы начальника жэка скакнули вверх, а на лбу выступили крупные капли пота.

– Я не знаю никакого Захара… – выдавил он.

– Неужели? – поднял брови Артем. – А кого же тогда снимал вчера в Ледовом дворце мой оператор? Не вас вдвоем?

И снова Жучков не смог удержать переполнившего его ужаса; ужас читался в его взгляде, в его осанке и даже в его дыхании. Стоящий рядом полковник, видимо представивший, как дает показания в телесуде, занервничал.

– Извините, господин Павлов, что прерываю, но вы-то здесь кто?

Артем нехотя оторвал взгляд от почти сознавшегося во всем Жучкова.

– Я жилец этого дома. Вот этот тип, начальник нашего жэка, врал вам. Не все с выселением было чисто. Кого-то запугали и вынудили уехать. Кого-то вывезли ночью насильно. Кого-то просто убили. Так, Жучков?

Начальник жэка пошатнулся, но тут же взял себя в руки и сделал пустые глаза.

– Я не понимаю, о чем вы.

– А хочешь, я объясню?! – впервые назвав его на «ты», с силой тряхнул Жучкова за грудки Артем. – Хочешь?

Глаза начальника жэка наполнились неподдельным ужасом, и он обмяк, превратившись в выброшенного на берег осьминога. Или, скорее, медузу. Командир МЧС недовольно покачал головой. Он не желал защищать начальника жэка, но и беспорядков допустить не мог.

– Вы его полегче… все же.

Артем горько усмехнулся и выпустил эту амебу из рук.