Катастрофа
Когда раздался донесшийся издалека этот не слишком сильный, но весьма убедительный звук, Жучков понял все. Ясно, что виду показывать было нельзя, а минут через пять в его кабинет ворвалась растрепанная диспетчер.
– Алексан Митрич! Алексан Митрич! Беда! Авария на участке.
Жучков недовольно сдвинул очки на самый кончик носа и отложил толстую амбарную книгу, которую за секунду до этого тщательно заполнял.
– Чего орешь, как зарезанная?! Что там еще стряслось?
– Ой, батюшки! Сан Митрич, все звонят и звонят, – снова запричитала перепуганная женщина. – Кажуть, что усе взорвалось…
– И чего же такое «усе» взорвалось? – передразнил ее Жучков. – Ты говори точно. Где взорвалось? Что взорвалось?
– Да на аварийном доме! Кажуть, даже крышу оторвало!
– Даже крышу? – вырвалось у Жучкова. – Ого…
Он задумчиво потер переносицу, захлопнул тетрадь и кивнул подчиненной:
– Ладно, иди на пост! Если кто спросит, я выехал на участок. Будем разбираться, что там взорвалось.
Александр Дмитриевич вышел из-за стола, натянул теплую куртку, нахлобучил меховую шапку и, никуда не торопясь, пешком двинулся на место происшествия. Он знал, что подрыв восемнадцати баллонов с пропаном, пяти кислородных и пяти ацетиленовых – происшествие далеко не рядовое, и то, что все баллоны лежали в подвале, по сути, в закрытом помещении, да еще вперемежку, должно было ухудшить последствия втрое.
«Но чтоб даже крышу сорвало!»
Судя по этой характеристике, дом, как минимум, развалился пополам.
«Позвонить? Потом ведь некогда будет – милиция, пожарные, медики…»
Жучков как раз проходил сквером – ни лишних глаз, ни лишних ушей. Он достал телефон и набрал номер Поклонского.
– Игорь… то есть Гор Михайлович?
Девелопер язвительно хмыкнул.
– Что ты намерен сообщить мне, о мой ненадежный партнер?
– Площадка свободна, – выдохнул Жучков главное, – ну, практически…
В трубке повисла тишина.
– Что значит «практически»?
– Там взрыв произошел, – пояснил Жучков, – предположительно пропан. Я еще не был на месте. Вот иду.
– Пропан? – сразу все понял Поклонский. – И сколько, предположительно, баллонов?
– Порядка двадцати.
Поклонский присвистнул:
– Двадцать?! Ничего себе! Да он, наверное, даже развалился!
– Наверное, – согласился Жучков и вдруг подумал, что впервые за много-много дней разговаривает с девелопером на равных.
«Все… я ему теперь ничего не должен…»
И, похоже, Поклонский тоже почувствовал это изменение ситуации…
– МЧС, милиция, «Скорая»… уже на месте? Завалы-то разбирают? – поинтересовался он. – Или как всегда? А то давай-ка я технику и людей подошлю…
Жучков улыбнулся. Поклонский уже «рвался в бой» – так ему была нужна эта площадка.
– Я не знаю, Гор Михайлович, – осторожно открестился он. – Давайте я сначала на место доберусь. Я вам перезвоню.
И Поклонский впервые позволил, чтобы последнее слово в беседе осталось за Жучковым – заштатным начальником заштатного жэка. Но стоило Александру Дмитриевичу улыбнуться этому обстоятельству, как из-за угла показался аварийный объект. Из крыши арбатского дома – ровно посредине – был вырван изрядный клок. Из этого пролома валил черный дым. Создавалось впечатление, что в нее попал метеорит или самолет, – как в башни-близнецы. Но вот сам дом был абсолютно цел.
Жучков озадаченно поскреб щеку. Он лично видел, как таджики разгружали баллоны в подвал. Он и дал эту команду.
«А взорвалось на чердаке? Почему?»
Жучков ускорил шаг. У дома уже стояла пожарная машина и бригада МЧС. В переулок въезжала машина «Скорой помощи». Всеми командовал полковник спасателей в барашковой ушанке и куртке с таким же воротником. Он переговаривался с кем-то по переносной рации:
– Соколов, ответь, что там наверху?
– Товарищ полковник, – проскрипела рация, – похоже, баллон рванул. Пропан. Три трупа. Разметало по стенам. В крошку. Надо мешки поднять. Собирать будем.
– Понял тебя, Соколов. Эксперта принимайте. Пусть осмотр проведет. Понял? Принимай. Сколько баллонов было?
– Я вижу только один.
Жучков глотнул. План удался великолепно, с одним исключением – он не был рассчитан на загадочный восточный менталитет. Наши «домашние» работяги в жизни бы не стали сами, без команды и оплаты затаскивать на чердак пятиэтажного дома газовый баллон. Таджики, судя по результату, перетащили.
«Но зачем?»
Рация снова заскрипела – громко и противно:
– Надо у местных эксплуатационщиков выяснить, что тут делали эти герои.
Полковник МЧС кинул косой взгляд на фирменный жэковский бушлат Жучкова.
– Сейчас все выясним, капитан. Ты занимайся. Огня нет? Откуда дым?
– Открытого огня нет. Дымят телогрейки этих горе-работников. Уже притушили. Давайте экспертов, и можно вывозить.
– Все, капитан. Заканчивай осмотр. Спускай останки, баллон забирайте. Все! На связи, – полковник решительно ткнул в бушлат Жучкова антенной радиостанции. – А вы не начальник жэка?
– Начальник, – кивнул Александр Дмитриевич. – Это мои люди были.
– Тогда составляйте объяснительную, – сурово сдвинул брови полковник, протягивая Жучкову фирменный бланк «Объяснения». – Кто, что и почему…
Жучков принял бланк и, повертев, спросил:
– А что написать-то, господин полковник?
Он понятия не имел, что здесь произошло!
– Я же вам объясняю, – начал раздражаться полковник, – пишите, кто и зачем послал этих бедолаг на крышу.
– Никто их туда не посылал! – отрезал Александр Дмитриевич.
– А почему открытый огонь там был?
Жучков хмыкнул. Положа руку на сердце, открытый огонь там и должен был быть, иначе пропана не взорвать.
– Я не знаю, кто там додумался открытый огонь держать.
– А что вы тогда знаете?! – рассердился командир эмчеэсовцев.
Жучков совершенно искренне возмутился.
– Я знаю… что отправил их в подвал! – повысил он тон. – Там резать надо было трубу! В подвале, а не на чердаке!
Он и сам не мог понять, почему складированные в подвале баллоны остались целехоньки. Восемнадцать с пропаном, пять кислородных и пять ацетиленовых баллонов не оставляли ни малейших шансов на сохранение дома.
