Секатор

Артем съездил в Администрацию президента, чтобы записаться к нему на прием, сразу же после разговора со Станиславом. Времени на встречу выделили всего ничего – десять минут, но Артем был рад и этому: чтобы попасть на прием без многодневной волокиты, ему пришлось подключить все свои связи и даже напрячь кое-кого из старых клиентов. Здесь же, в Администрации, Павлова и посетила идея позвонить Кнышу. И снова произошло «чудо»: сенатор не стал строить из себя «шишку», предложил зайти сегодня же, правда, на те же «магические» десять минут. И через полчаса Артем входил в светлый, просторный, по-европейски лаконично и просто обставленный кабинет.

– Здравствуйте, Артемий Андреевич, – широко и приветливо улыбнулся хозяин сенатского кабинета. – Проходите. Напомню, у нас есть ровно десять минут. Извините, сегодня очень много людей.

– Надеюсь, мне хватит, – учтиво наклонил голову Павлов. – Я видел очередь снаружи. Когда вы только все успеваете?

– Это наша обязанность. Вы ведь тоже много для людей работаете. Кому, как не вам, известен секрет скрытых временных возможностей. Как там говорил Чехов?

Это была и подначка, и – одновременно – тест на общую грамотность.

– Если хочешь ничего не успевать – ничего не делай! – подхватил адвокат и тут же понял, что попался.

– Точно, – еще шире улыбнулся сенатор. – Вот мы с вами уже минуту и потеряли.

Артем, признавая поражение, сокрушенно покачал головой:

– Тогда к делу. Скажу честно, я не верю в то, что вы – спаситель.

– Я тоже не верю в это, – улыбнулся Кныш.

– Однако обманутые дольщики наперебой вас хвалят и верят, что только вы в состоянии решить их проблемы. Именно вас мне назвали как человека, который занимается их проблемами. Остальным уже не верят.

Сенатор погрустнел.

– А если разобраться… то что я могу? Построить всем обездоленным дома? Раздать квартиры? Усыновить их?

Артем усмехнулся.

– Вы не похожи на утописта. Судя по вашей биографии, вы, скорее, жесткий прагматик. Карьера завидная. Бизнес – госслужба – снова бизнес – опять госслужба и в итоге политика. Если вы и колебались, то только вместе с курсом партии, которую теперь представляете в парламенте.

– Какая осведомленность! – искренне удивился Кныш.

В этот момент Артем и осознал, что все еще мысленно воюет с общественным лидером Станиславом, пытаясь доказать, что сенатор Кныш ничуть не лучше его. Отсюда и эта словесная дуэль – никому, в общем, не нужная.

– Просто у меня хорошая память, – сдал чуть-чуть назад Артем. – Я не люблю просить за себя лично, но вопрос, с которым я пришел, касается и меня.

– И вас? – иронично приподнял бровь сенатор. – Не думал, что у вас бывают проблемы.

Артем кивнул.

– Из-за пятидесяти квадратных метров в арбатском переулке убили моего отца. Пытались убрать и меня.

– Простите, – посерьезнел сенатор, – не знал. Мои соболезнования.

– Спасибо. Но лучшее, что я могу сделать, – убедить вас помочь. Не мне. Тем, кто рискует оставаться владельцем привлекательной квартиры. Судите сами, в результате тотальной приватизации в девяностые многие стали собственниками квартир. Даже одинокие и несостоятельные люди получили крупную собственность. Что в итоге?

Артем сделал многозначительную паузу.

– Только за последние десять лет были убиты или пропали без вести владельцы более чем полутора миллионов квартир по всей стране. Представляете масштаб? Даже если посчитать каждую квартиру стоимостью в среднем по пятьдесят тысяч долларов, то получится семьдесят пять миллиардов долларов. Это колоссальные деньги, ушедшие в теневые структуры. К мошенникам, аферистам и бандитам.

– Стоп-стоп, – остановил адвокатскую лавину Кныш. – Вы что – предлагаете пересмотреть приватизацию жилья?

Впрочем, он тут же сделал в ежедневнике пометку, и Павлов прекрасно видел, что это цифры, которые он только назвал: «10 лет – 1,5 млн – 75 млрд долл».

– Нет. Дайте людям возможность отказаться от уже проведенной приватизации. Хотя бы один раз. Зачем всех отправлять в суд? Примите поправку к закону. Люди вам скажут огромное спасибо. Вы спасете сотни тысяч жизней, а мошенников лишите возможности отбирать жилье.

Кныш задумался – всерьез.

– Хм. Интересное предложение. Стоит обсудить…

Но Артему было еще что сказать:

– Следующее. Закон о соинвесторах, как вы знаете, принят уже два года назад. Много ли домов построено с его соблюдением?

Сенатор с усилием потер переносицу.

– Точно не скажу, но надеюсь…

– Не надейтесь! Один. И тот в Москве. Не работает ваш, то есть наш, закон. Мертвый он. Без души и без головы.

– В смысле?

Артем сосредоточился и выдал то, что для него, как практикующего адвоката, давно стало аксиомой:

– Процедура идиотская, неподъемная для строителей и реально невыполнимая. Внесите изменения. Замените обязанность открытия депозита и банковской гарантии на страховку. Сделайте будущего жильца не соинвестором, а совладельцем права. Права на участок под застройку. Права на строящийся объект, права на коммуникации. Гражданский кодекс это позволяет даже при нулевом цикле. Откройте бухгалтерию. Чем больше прозрачности, тем выше гарантии.

– Вы говорите революционные вещи, – опасливо отозвался сенатор, продолжая быстро записывать. – Не всем людям интересно вникать в особенности бух… я хотел сказать, строительного бизнеса.

Артем развел руками. Он видел, что попал в точку.

– А вы дайте им шанс. Мы часто недооцениваем наших людей. Да, желание строителей и особенно девелоперов скрыть доходы естественно. Но сегодня ситуация изменилась. Если ничего не менять, то революции точно не избежать. Армия обманутых соинвесторов и дольщиков уже по количеству больше вооруженных сил страны. А теперь вспомните о том, что все они избиратели…

Сенатор досадливо крякнул.

– Не пугайте, Павлов. Никто их не бросает. У нас даже штаб антикризисный создан.

Артем, зная, что это – чистая правда, кивнул.

– Но ведь если закон разумен, антикризисный штаб и не нужен. Потому что до кризиса дело не доводят…

Сенатор на мгновение замер и с восхищением покачал головой:

– Уели вы меня, Павлов… Браво.