Глава 26
Сундук с дуба спускали долго, трудно. Торопились, поглядывали на проделанную остатним Косарем просеку. Покамест железное чудище не ворочалось – видно, далеко завели его бабкины гуси-лебеди. Но воротиться могло с минуты на минуту – и то ладно, что незаметно этакой махине не подобраться. Слышно и видно заранее будет.
Ивану снова пришлось жевать одолень-траву. И не хотелось, и морщился от горечи, а пришлось. Мало было обычной богатырской силы – удвоенная требовалась, утроенная. Вновь почуяв небывалую мощь, княжич взобрался на дуб и там распутал толстенные цепи. Где голыми руками, а где и кладенцом.
Сундук рухнул со страшным грохотом. До половины в землю ушел, так уж тяжел оказался. Пока падал – задел ствол дуба, оставил глубокую трещину. Словно один из Косарей своим рубилом саданул.
Пока вновь обессилевший Иван валялся тряпичным кулем, Яромир обнюхал сундук со всех сторон. Добротная оказалась работа, надежная. Вроде и деревянный, а прочней железа. Заговоренный нож ни щербинки не оставил, ни пятнышка.
Замок тоже висел крепкий. Огромный, потемневший от времени, но без единого следа ржавчины. Яромир уж и так его подергал, и этак – смотрит замочной скважиной, да ухмыляется.
Очухавшийся Иван врезал по сундуку мечом. И отбил таки щепку, умудрился. Ударил еще – еще щепку отбил.
– Лихо ты, – одобрил Яромир. – Таким манером мы, глядишь, уже к завтрему его вскроем.
– А как еще-то?! – возмутился Иван, утирая мокрые кудри. – Бери тоже камень какой, помогай… или вон у Косаря руку отломай!
Яромир только фыркнул насмешливо и достал разрыв-траву. Легонько, почти ласково провел ею по замку, и тот распался на две половины.
Иван крякнул и сунулся было поднять крышку. Но Яромир дернул его за плечо и помотал головой.
– Не спеши, – сказал волколак.
– Да чего не спеши, чего не спеши, давай быстрее уж откроем, кокнем это яйцо клятое, да снедать пойдем!
– Не спеши, – повторил Яромир.
– Да чего ждать-то нам, чего ждать, вон уж вот-вот Косарь воротится, а мы тут все ни мычим ни телимся!
– Да подожди ты! – начал серчать волколак. – Забыл, что Колыван-богатырь сказал? Чары черные на сундуке. Нельзя его просто так открывать.
– Ах да, – вспомнил Иван. – Ну а как его открывать-то тогда? Может, палкой, издали?
– Это ты недурно придумал, – признал Яромир. – Но одной только палкой мы не обойдемся. Вот, на-ка.
Яромир сунул Ивану нечто вроде когтя – кривого, длинного, почерневшего.
– Это чего, совиный? – спросил княжич.
– Почти. Филина. Должен от злых чар защитить… если старик не соврал. Прицепи его себе куда-нибудь.
Повесив на одежду эти когти и вооружившись тонкой лесиной, Иван с Яромиром осторожно приподняли крышку сундука…
– П-ха!.. Ха-пха!.. – закашлялся Яромир, такая уж вонь оттуда вырвалась.
Искрящееся зеленое облако мгновенно распространилось во все стороны. Трава с шипением пожухла и скукожилась. Латы расчлененного Косаря будто припорошило сажей. А Ивана и Яромира обдало смрадом, в глазах защипало, в горле запершило… но этим все и закончилось.
А вот когти филина рассыпались пеплом.
– Как воротимся – чарку деду поставлю, – сказал Яромир, сплевывая горчащую слюну. – И за Колывана-богатыря выпью, чтоб ему в Ирии не икалось.
Однако праздновать было еще рано. Кащеево заклятие исчезло, никому толком не повредив, но из сундука лезло что-то еще. Что-то огромное, темно-бурое, почти черное…
Вот оно вылезло полностью. Распрямилось в почти двухсаженный рост. И оказалось косматым, опутанным цепями медведем. Очи его алели горящими углями, из пасти струился черный дым.
– Вот это же ничего себе мишка! – округлились глаза Ивана.
А Яромир тут же кувыркнулся через голову, топорща шерсть и выставляя когти-ножи. Сильно не понравился ему вид этого медведя из сундука…
А тот глянул на волколака крохотными злыми глазками и утробно проревел:
– Глупый волчара! Где тебе медведя одолеть, неразумному?! Я тебя заломаю!
– Я тебя сам заломаю! – прорычал Яромир, с места бросаясь в драку.
Это был по крайней мере все же не Косарь. Не железный великан-дивий. Втрое почти мельче, из живой плоти и крови. Человека любого такой косолапый действительно заломал бы в один присест, но Яромир Серый Волк оказался противником ему под стать. Помельче, зато половчее.
Но боролись они все едино долго. Аж кости трещали у обоих. Медведь ревел, пытался раздавить Яромира лапищами, но тот все уходил в последний момент, уклонялся, голову пригибал. Единожды и в живот задней лапой врезал – то-то юшка медвежья хлынула!
Понятно было, что этот обвешанный цепями зверь – не просто медведь. Простой не смог бы сидеть в сундуке сто лет или даже больше. Неизвестно, когда именно Кащей его туда засадил и почему именно его. Само чудище только ворчало, сыпало угрозами, да пыталось Яромира убить.
Иван, который еще не окончательно отошел от одолень-травы, поначалу не встревал. Яромир вроде и сам недурно справлялся. Но время шло, волколак с медведем все топтались на одном месте, давили друг друга почем зря, а верх ни один не брал. Да тут еще Ивану послышался и вроде бы далекий топот – слабый пока, приглушенный, но явно со стороны просеки, оставленной последним Косарем. Не ровен час вернется, а они тут до сих пор с сундуком вошкаются!
Недолго думая, Иван выхватил меч. Обошел топтыгина со спины, да и пырнул его заветным клинком. Хотел голову отрубить, да не дотянулся – уж больно огромен был мишка. Просто всадил кладенец в бок – и еще раз, и еще!..
Теперь, с такой-то раной, медведь стал уж не борец. И лапы ослабли, и взгляд потух. Яромир заставил его разжать хватку, дернул на себя и порвал горло. Громадная косматая туша рухнула наземь и застыла.
Какое-то время она лежала недвижимо. Иван почесал затылок и уже стал прикидывать, как бы эту свежатину половчее выпотрошить… яйцо с иглой ведь где-то внутри должно быть, верно?
Но тут медведь словно… лопнул посередке. А из его недр, будто из стога с сеном, выбрался… заяц. Самый обычный заяц-русак – только вот Яромир при виде него аж побелел. Сам метнулся назад и Ивана за собой потащил. Только оказавшись у самых деревьев, слегка успокоился.
– Яромир, а ты чего это… – наморщил лоб Иван, дергаясь обратно к зайцу.
– Стой! – прошипел волколак. – Смирно стой, Ванька! Тебе с этим чудищем не совладать! Да и мне тоже…
– Ты что, волчара, умом рехнулся?! – заморгал Иван. – Это ж просто заяц! Да я таких еще в малолетстве шапкой ловил!
– Это не заяц, а мираг, – терпеливо объяснил Яромир. – Это чудище – злая шутка древних богов. Внешне похоже на обычного зайца, но лютостью пострашней дюжины медведёв будет. Мирага еще Александр Македонский поймать пытался, да сам чудом голову не сложил. А семь веков назад один такой в одиночку перебил три десятка отборных богатырей!
– Иди ты! – не поверил Иван. – Побожись!
– А ты поезжай на Оловянные острова, да спроси. Там тебе расскажут, что это за чудище такое – мираг.
Иван все равно сомневался. Смотрел на мирного пушистого заюшку, копошащегося возле дуба, и упорно не верил Яромиру. Брешет волчара, как есть брешет.
Он уж стал доставать лук, чтобы просто подстрелить косого… но тут из леса показался остатний дивий. Долго же водили его гуси-лебеди! Был железный великан по-прежнему безмолвен и бесчувствен, но отчего-то выглядел крепко разозленным. Топал он так, что земля вздрагивала.
Вот громадина увидала поверженного собрата. Подошла, постояла рядом, покрутила рукой-саблей в развороченном нутре. Задумалась словно о чем-то. Повертела башкой-шлемом, явно выглядывая того, кто сумел убить огромного дивия.
Убийц Косарь не увидел – Иван с Яромиром надежно схоронились за кустами. Зато увидел распахнутый сундук и остывающую медвежью тушу рядом. Подошел теперь уже к ним…
И вот тут Ивана пробрало! Безобидный зайчик вдруг метнулся быстрее молнии, прыгнул на три сажени и… прогрыз Косарю пузо! Пропилил зубищами толстую булатную шкуру, которую не брал даже кладенец! Четырех раз Иван моргнуть не успел – а громадный дивий уже падает, как поваленный дуб!
– Видал? – тихо произнес Яромир. – С этой тварью даже Муромцу не совладать, пожалуй.
– И что ж нам делать тогда? – сглотнул Иван. – Как же с ним сражаться?
– Есть один надежный способ. Ты архиерейский кувшинчик не потерял?
– Здесь, – зашарил на поясе Иван.
– Святую воду не всю на навьев извел?
– Нет, есть еще.
– Окропи ею ладанку.
Иван послушно окропил. Всю водицу вылил, не пожалел. Промокшую ладанку сунул было Яромиру, но тот отшатнулся.
– Да не подноси ты ко мне ее близко-то! – поморщился волколак. – Не люблю я этих штучек.
– Нехристь ты просто, – укоризненно сказал Иван.
– И не стыжусь. Начитай теперь на этот мешочек еще и молитв.
– Каких?
– Да любых, какие знаешь. Я в ваших обрядах не книжен.
Снова Иван прибег к даденному архиереем молитвослову. Читал все подряд, с первой странички до последней. Тропарь преподобному Антиоху Сирийскому – дважды.
– Теперь что? – спросил он, когда закончил.
– А теперь держи ее покрепче и дожидай. Я мирага на тебя выманю, а ты бросай.
– А если не попаду?! – испугался Иван.
– Ну ты уж постарайся попасть. Давай, вон за тем деревом схоронись.
Иван послушно встал в нужном месте. Яромир обернулся волком и огромными прыжками скрылся из виду… да только ненадолго! Почти сразу он вернулся – да не один, а преследуемый по пятам крохотным чудищем!
Ивану подумалось, что впервые в жизни он видит этакое диво – чтоб заяц, да за волком гнался…
И не просто гнался! Скор был волк-оборотень, но ужасный мираг явственно его настигал! Если Яромир огибал деревья, то крохотный зайчишка просто… срезал их! Прогрызал сквозные дыры, словно пережравший одолень-травы бобер! Мелкие деревца после такого падали, большие и толстые – оставались стоять с жуткими дуплами посередке.
Вот уж Яромир и совсем близко! Прямо на Ивана бежит!
– Спаси и сохрани! – в ужасе возопил княжич, швыряя ладанку поверх.
Яромир пригнулся, проносясь под крохотным мешочком. А мираг… мираг поймал его прямо на лету, зубами. Разорвал в клочья, весь перемазался в освященном ладане и… развалился на куски. Смрад от него пошел такой, словно он разлагался на солнышке целую седмицу.
– Фух, сладили кое-как, – молвил Яромир, становясь снова человеком. – Нечисть – она и есть нечисть. Святого духа пуще смерти боится.
– Экий лютый заяц-то! – присвистнул Иван, несмело подходя ближе. – Точно сдох ли? Фу… да, точно…
– Это, кстати, не заяц, а зайчиха, – рассеянно заметил Яромир.
– Ну ты и зоркий, волчара! – восхитился Иван. – Углядел же как-то! Или по запаху определил?
– Просто у мирагов мужеска полу во лбу еще и рог имеется, – объяснил Яромир. – Витой такой, как у единорога. А вот бабы у них безрогие… берегись, берегись!!!
Яромир оттолкнул Ивана в сторону. И то – из трупа мирага тоже ведь что-то вылетело!
Утка! То оказалась утка! На вид самая обычная, но на сей раз Иван сам отпрыгнул и крикнул:
– А утка тоже какая-то особенная?! Тоже какое-то чудище?!
– Да вроде нет, утка – просто утка… – с сомнением сказал Яромир. – Только вот…
Иван, уж доставший лук, обомлел. Утка и впрямь осталась просто уткой… целой стаей уток! Дюжиной… двумя… тремя дюжинами!.. Все порскнули в разные стороны, все полетели кто куда!
Иван резво выпустил одну за другой три стрелы. Окуренные травой колюкой, мимо они не прошли – да пронзенные утки просто исчезли в дымных клубах!
– Откуда их столько?! – возопил Иван. – У меня колчана на всех не хватит!
– Да мороки это все, видимость… – ответил Яромир. – Настоящая там только одна…
– А какая из них, какая?!
– А вот держи-ка, – сунул ему корень адамовой головы Яромир. – Средство верное, как раз для такого дела.
Иван стиснул корешок покрепче – и все утки враз подернулись рябью, стали как будто призрачными. Все… кроме одной.
Как назло – улетевшей дальше всех.
– Вон она, зараза, удирает! – гаркнул Иван.
– Садись! – рыкнул Яромир, успевший обернуться волком.
Теперь они помчались обратно к дубу – утка летела именно в ту сторону. Зажав корешок зубами, Иван на полном скаку натягивал тетиву. Вот птица уж довольно близко… прицелился… выстрелил!
Утку пронзило навылет. Кувыркаясь в воздухе, она понеслась вниз, прямо… в озеро?!
– Лови, утонет! – рявкнул Яромир.
Ан не утонула. Еще в воздухе утка, как медведь и заяц до нее, стала распадаться, разваливаться на части. И вывалилось из нее нечто вроде округлого камня… или скорее каменного яйца!
Но оно по-прежнему падало в озеро. И поймать его Иван с Яромиром уже никак не успевали.
Бултых!.. И нету яйца, только круги на воде.
– Вот ведь незадача-то… – почесал в затылке оборотень. – Ну что, Ванька, раздевайся, нырять будем…
– А среди травок чудесных на Буяне какой-нибудь жабьей травы не растет? – жалобно спросил Иван. – Я плаваю не дюже хорошо…
– Да может, тут еще и неглубоко… – с сомнением протянул Яромир.
– Глубоко здесь, очень глубоко! – раздался булькающий насмешливый глас.
Над озером высунулась скользкая когтистая длань, покрытая рыбьей чешуей. Она цепко держала вожделенное каменное яйцо.
А за дланью показался и ее хозяин – жирный, пузатый, облепленный ряской. Водяной Белого озера. На Ивана с Яромиром он глядел глумливо, торжествующе.
– Ну вот и сквитаемся теперь, тати поганые, – ощерился водяной, крутя яйцо в руках. – Что, хороша цацка-то? Дорога вам, небось? Видел, видел, как вы лбы ради нее расшибали… жаль, не расшибли. Ну да ништо, так даже лучше…
– Давай его сетью!.. сетью!.. – запаниковал Иван, подбегая к берегу.
– Не колгочи, – поморщился Яромир. – Водяного ты никакой сетью не поймаешь, он сквозь нее водой протечет. Разве только все озеро вычерпаешь…
– Так острогой тогда!.. острогой!..
– Не колгочи, говорю же. Нападешь на него – он нырнет, и поминай как звали.
Оборотень вошел в воду по колено и крикнул:
– Эгей, Езерним, подь сюда-то, обсудим все ладком!
– Ага, нашел дурня, – огрызнулся водяной. – И по имени не зови меня – неча. Не ты мне его давал, не тебе и трепать.
– Ладно, давай так обсудим. Тебе это яйцо зачем?
– Зачем… – осклабился водяной. – И в самом деле – зачем оно мне? Может, царю Кащею его доставить, рассказать все о вас? Он, уж верно, злата за него отвалит целый сундук…
– Не, злата вряд ли, – возразил Яромир. – Он до злата своего алчен без меры.
– Ну не злата, так серебра – я-то ж не оборотень, мне и серебро сгодится… Али каменьев драгоценных.
У Ивана сами собой сжались кулаки. Так уж ему показалось обидно, что вот они целый месяц добирались до Буяна, столько испытаний перенесли, столько препон преодолели, не единожды на волосок от смерти были, а теперь эта жаба жирная возьмет и все испортит. И в последний ведь момент, когда все уже, осталось только яйцо расколоть, да иглу сломать!
– А ты, Езе… водяной, как вообще к Кащею-то относишься? – вкрадчиво осведомился Яромир. – Нравится он тебе или нет?
– Он не девка красная, чтоб мне нравиться, – пробурчал водяной. – Никак я к нему не отношусь. Ему до меня дела нет, мне до него. Это вот из леших кое-кто под его руку подался, ну так они вестимо каковы, лешие-то.
– Ну так и зачем же тебе так далеко плыть? В Кащеевом Царстве и водоемов-то приличных нет!
– Да вам этим напакощу, – равнодушно молвил водяной, подбрасывая на ладони яйцо. – Вы старались-старались, а я хоп – и насмарку все труды ваши. То-то у вас рожи будут кислые.
Иван уже кусал ногти от отчаяния. Он бы охотно пустил в водяного стрелу, да знал, что толку не будет – не убить этакое создание обычным оружием.
Была б еще кабы в колчане та стрела, заветная, что с пером Жар-Птицы…
– Вот не знал я, что ты злопамятный-то такой, не знал, – укорил водяного Яромир. – Откуда в тебе желчи-то столько, с каких пор? Ну сыграл я с тобой шутку, ну выманил малость металла блестящего – так у тебя он все одно мертвым грузом лежал, а нам для дела. И потом, все ж честно было, как и уговорились – насыпали твои утоплые шапку золота, ты сам им на то добро дал. И Царь Морской нас с тобой рассудил, вины с нас снял, если какие были. Но хочешь если, я сейчас сызнова повинюсь перед тобой, на колени встану даже, поклонов земных набью сколько скажешь. И Иванушка вот тоже встанет, не погнушается.
– Не погнушаюсь! – выкрикнул княжич, забыв о гордости.
– А то хочешь, снова в бабки сыграем, или еще во что…
– Нет уж, перевертыш, играть я с вами боле ни во что не стану, – хмыкнул довольный водяной. Унижения Яромира слегка его размягчили. – Но так уж и быть, позволю вам у меня это яйцо выкупить.
– Отлично! – просветлел ликом оборотень. – Чего хочешь-то взамен?
– Да все того же! Злата! Захочешь вернуть свою цацку, перевертыш, принесешь мне золота вдвое против того, что украл! Сорок пудов!
– Да где ж мы столько возьмем-то?! – возопил Иван.
– Не мое дело, хучь рожайте! – снова разозлился водяной.
Яромир пихнул Ивана в бок и успокоительно крикнул:
– Ладно, договорились! Только ты здесь обожди! Завтра будет тебе золото!
– До завтрашнего заката жду, и ни часом более! – пробулькал водяной, уже погружаясь. – Потом на Придонный Тракт – и напрямки к Кащею!
У Ивана поникли плечи. А вот Яромир почему-то огорченным не выглядел – только лоб морщинами пошел, словно оборотень напряженно думал.
– Яромир, ты это… где ж ты ему к завтрему столько золота добудешь? – растерянно спросил Иван.
– А ты головой подумай. Буян-остров – это ж какое место! Здесь спокон веку все подряд чудеса разные хоронили. Тут тебе и камень Алатырь, и смерть Кащеева, и у птицы Гамаюн, вон, гнездо. Быть того не может, чтобы здесь хоть одного золотого клада не сыскалось!
– Может, и сыщется, конечно… – призадумался Иван. – Только как ты его найдешь-то, клад этот? Наугад везде копать, что ли? Так остров-то немаленький!
– Цветок папоротника этой ночью добывать будем. С его помощью любой клад взять можно.
