Наталья
…Она надеялась на чудо, на то, что все окажется дурным сном или хотя бы идиотским поворотом сюжета в третьеразрядном романе какой-нибудь исписавшейся королевы триллеров.
Нет, в действительности Наталья надеялась только на одно, на то, что, выбежав за угол, тот самый, за которым, по свидетельству владелицы черного бульдога, всего несколько минут назад исчез ее Кирюша в компании с мальчиком в красной рубашке, белыми волосами и синими-пресиними глазами, она увидит две фигурки – близко или на горизонте.
И бросится за ними, настигнет их, догонит, вернет себе своего сына.
Своего сына!
Ну, или увидит хотя бы одну фигурку – фигурку Кирюши. Потому что никакого мальчика с белыми волосами и синими-пресиними глазами, конечно же, не существовало. Точнее, он когда-то имелся, однако давно умер. Давным-давно – и его тело она нашла в замурованном камине потайной комнаты на конце подземного хода, который начинался в зашкафье.
Но она не увидела ни две фигурки, ни одну – на улице поселка никого не было. Наталья обернулась, все еще не теряя надежды, – и посмотрела в противоположную сторону. Но и там никого.
Открылись металлические ворота одного из участков, Наталья бросилась к выползавшей оттуда задом иномарке.
Она отчего-то уверилась, что увидит Кирюшу на заднем сиденье – и там на самом деле восседал ребенок, однако это была толстая девочка лет десяти, грызшая огромное зеленое яблоко.
Завидев Наталью, прильнувшую к стеклу, девочка завопила и подавилась.
– Мой сын… Где он? Вы его не видели? Вы не могли его не видеть! Он мне нужен… мой сын…
Страшные слова срывались с ее сухих губ, однако водитель, точнее, водительница – это была полная женщина с удивительно не шедшими ей длинными платиновыми кудрями – дала задний ход и едва не переехала Наталью.
А затем, затормозив на мгновение, приоткрыла стекло и завопила:
– Прочь, шваль, мы не подаем! И вали отсюда, иначе сейчас вызову полицию! Вали отсюда давай!
В глубине дома залаяли собаки, ворота захлопнулись, иномарка покатила прочь. Наталья еще какое-то время бежала около нее, но потом отстала, так как особа за рулем вывернула на дорогу, которая вела к магистрали.
Наталья точно не помнила, как долго металась по улицам, желая одного: наткнуться там на Кирюшу.
Или хотя бы на мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами.
Чувствуя упадок сил, она опустилась прямо на дорогу – и увидела, что снова, словно по волшебству, оказалась около ворот своего дома. Смеркалось. Слышался щебет птиц, откуда-то тянулся аппетитный аромат шашлыков. Кто-то смеялся, неподалеку гремела музыка.
И никому – абсолютно никому! – не было дела до того, что она только что потеряла сына.
Точнее, что его у нее украли!
От этой ужасной, но столь очевидной мысли Наталья содрогнулась. Она посмотрела через распахнутые ворота на особняк, в котором они с Кирюшей жили-поживали и добра наживали.
И не добра, а зла?
Дом, когда-то понравившийся ей с первого взгляда, вдруг показался похожим на вход в страшный лабиринт. Наталья заметила, что оставила открытой входную дверь – и в глубине дома мелькнула фигурка.
Детская?
Метнувшись обратно в особняк, она с криком влетела в холл:
– Кирюша, ты вернулся?
Однако под ногами крутилась зевавшая и настоятельно требовавшая чего-то вкусненького Гертрудочка.
– Отстань от меня! – закричала Наталья на бедную собаку, которая от ее вопля тотчас боязливо затрусила в сад. И зачем она напугала ни в чем не виноватое животное?
Однако у нее были сейчас заботы поважнее, чем заработавшая шок старая такса. Но она не имеет права вести себя как истеричка. Потому что если свершилось то, чего она так боялась и Кирюшу на самом деле похитили, то она не имеет права поддаваться панике и терять время.
Такая мать Кирюше ни к чему. И такая мать его не найдет. А она намеревалась отыскать своего сына и вернуть его себе.
Наталья вздохнула, отхлестала себя по щекам, а затем заплакала. Истерика была бурной и короткой, Наталья снова надавала себе пощечин, закрыла на мгновение глаза и попыталась сосредоточиться.
Нет, не успокоиться, а именно что сосредоточиться. И хотя в ее нынешнем положении это было практически невозможно, ей на пару мгновений – всего на пару мгновений! – удалось забыть о произошедшем и сконцентрироваться.
Чтобы понять, что же случилось.
Открыв глаза, Наталья прошла в сад и позвала Гертрудочку. Такса ковыляла вдалеке по траве, опасаясь приближаться к ней. Тогда женщина подошла к ней, взяла трясущееся существо на руки и погладила.
– Извини, я не хотела. Просто так вышло… Потому что Кирюша исчез. Ты знаешь, что с ним случилось?
Собачка смотрела на нее преданным взглядом карих глаз, но даже если что-то она и знала или видела, то не могла сообщить ей это.
– Хочешь кушать? Ну тогда пойдем!
Она отнесла таксу обратно в дом, опустила ее на пол на кухне и раскрыла холодильник. Кирюша за прошедшие дни сделался заправским знатоком рациона Гертрудочки, он любил кормить ее и наблюдать за тем, как та поглощает пищу.
Выложив перед таксой корм, Наталья снова погладила ее по блестящей шерстке и произнесла:
– Он пропал, но мы его найдем. Я его найду… Это я тебе обещаю!
И такса подняла на нее свою уморительную мордочку и облизнулась, словно понимая, о чем шла речь.
Наталья снова осмотрела дом и даже спустилась в подземную комнату, потому что в ее душе теплилась надежда: а вдруг…
А вдруг Кирюша вернулся и сидит где-то в углу, рассматривая жука, или заснул в своей кроватке?
Но в доме ничего не изменилось, все было на своем месте: и пустая кроватка сына, и лениво ползающие по подоконнику жуки, и даже детский скелет в зашкафье.
И отсутствующий, ушедший за угол в сопровождении мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами Кирюша.
Наталья взяла в руки смартфон. Долгий майский день подходил к завершению. Она дала себе слово, что найдет сына, однако ей требовалась помощь.
Но к кому она могла обратиться?
Охраны в поселке не было, так что приехать и уехать отсюда мог любой. Женщина вспомнила темные автомобили, которые кружили около их дома в последние дни. Они, словно акулы, все сужали круги – а потом нанесли удар.
Смертельный удар?
Она отложила смартфон в сторону и попыталась собраться с мыслями. Итак, какие существовали возможности развития недавних событий?
Кирюшу увел мертвый мальчик. Если это так, то она, вероятно, бессильна, хотя была готова отправиться на поиски сына не только на край света, но и намного дальше.
Туда, например, где живут мертвые мальчики.
Однако о том, что Кирюшу увел мальчик в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами, она знала от владелицы бульдога, к которой у нее доверия нет. Хотя зачем той ее обманывать? Конечно, она ей нагрубила некоторое время назад, но вряд ли это повод пичкать ее жуткими историями.
Выходит, соседка говорила правду? И Кирюшу в самом деле увел за собой… увел за собой мертвый мальчик?
Но в призраков и мертвых мальчиков Наталья не верила. Такое происходит в дешевых фильмах ужасов и романах ужаса, а если она и ощущала себя персонажем какого-либо произведения, то, без сомнения, жуткого, но вполне реалистичного триллера.
Ведь самые сложные вещи разъяснятся самым простым образом, а значит…
Наталья вдруг поняла – ну да, мальчик существовал, он не мог не существовать! Только, конечно, никакой не мертвый, хотя в тайной комнате ее дома и лежит детский скелет, но речь шла о совершенно ином мальчике.
О живом ребенке или, скажем, подростке постарше, который, однако, мог сойти за ребенка. Или вообще о взрослом, например, карлике, способном изображать из себя ребенка!
Только вот зачем?
А ответ на этот вопрос был крайне прост. Чтобы, не вызывая подозрений и не обращая на себя лишнего внимания, прийти посреди бела дня к ним домой, предложить Кирюше прогуляться – или взглянуть на что-то жутко интересное или, или, или… – и преспокойно увести его за собой.
Дабы, заведя за угол, сдать на руки тем, кто ожидал Кирюшу в темных автомобилях.
Наталья ощутила покалывание в пальцах – так и есть, она на верном пути! Ведь как проще всего похитить ребенка? Нет, не пытаясь утащить его, рискуя, что ребенок привлечет всех криком или кто-то что-то увидит и помешает взрослому человеку забрать с собой пятилетнего мальчика.
А подослать к ребенку другого ребенка – или кого-то, кто со стороны выглядит как ребенок! – и сделать так, чтобы этот засланный казачок увел за собой жертву. И даже если и будут иметься свидетели, наподобие владелицы черного бульдога, то они ничего не заподозрят – и не смогут себе представить, что на их глазах происходит жуткое преступление.
Похищение ребенка.
Наталья вздрогнула и попыталась представить, кто подобным может промышлять. Но думать об этом не хотелось. Уж слишком ужасные варианты лезли ей в голову.
Впрочем, может быть, все наоборот, и Кирюшу при помощи трюка с ребенком похитил не некто, кто желал сделать ему что-то плохое или даже очень и очень плохое, например… Например педофил, маньяк или садист. А некто, кто хочет сделать Кирюше что-то хорошее? Наталья запретила себе думать о подобных глупостях.
Кто хочет сделать ее сыну хорошее? Кирюше не требовался некто, кто желал бы его облагодетельствовать: у него была она, его мать. И вообще, она думала не о том, однако мыслила в целом верно. Кирюша находился в руках кого-то, кто знал, где его найти, кто в последнее время вел за ними слежку и кто…
Кто хотел использовать Кирюшу в качестве инструмента давления, для достижения своих низменных, но вполне заурядных целей. Вероятно даже, не намереваясь причинить ребенку вред. Однако не видя ничего предосудительного в том, чтобы похитить его.
Наталья подошла к окну комнаты сына, за которой стремительно сгущались сумерки. И она даже знала, кто мог запросто использовать Кирюшу в качестве пешки в своей игре. Точнее, таких людей – хотя люди ли это? – было даже двое.
Алексей и Феликс. Феликс и Алексей.
Как все действительно просто! Ведь Феликс на днях не просто так прикатывал сюда на своем шикарном авто и болтал с Кирюшей, а явно производя разведку.
Хотя нельзя исключить, что за похищением ребенка стоит Алексей, который, как прекрасно знала Наталья, мог вполне пойти на такое.
Они оба могли пойти на такое – ради акций, этих чертовых акций издательского дома, которыми она владела! И которые Алексей желал заполучить от нее обратно, а Феликс хотел купить по дешевке, намереваясь уничтожить Алексея и подмять под себя его издательский дом.
Господи, неужели все так просто?
Да если бы она ведала, о чем речь, то швырнула бы им в их гнусные рожи эти бумажки. А еще бы лучше – сожгла их на глазах Алексея и Феликса, наблюдая за тем, как и один, и другой получает инфаркт.
Ну конечно, все дело в деньгах – в чем же еще! Хотя нет, именно что не только в деньгах, если бы речь шла только о финансах, то Алексей и Феликс давно бы друг с другом полюбовно договорились. Ан нет, они хотели растоптать каждый другого, уничтожить его самого и его детище, издательский дом-конкурент, они занимались древней мужской игрой, стараясь выяснить, кто же из них самый-самый главный.
Безусловно, и тот факт, что она когда-то была вместе с Феликсом, но предпочла ему Алексея, тоже имел некоторое значение.
Наталья спустилась вниз, отыскала прикорнувшую на коврике в кухне Гертрудочку и сказала:
– Мне надо уехать, ты останешься за главную. Днем вернусь.
Как бы ей хотелось надеяться, что вернется она не одна, а с сыном! Ради этого Наталья была готова пойти на все что угодно.
Да, на все что угодно…
Но, похоже, не только она одна была готова пойти на все что угодно, но и мужики, которые решили, что если отберут у матери ее ребенка, то заставят ее выполнить все их требования.
Наверное, правильно думали, однако они не с той связались.
Наталья, перед тем как сесть в автомобиль, в очередной раз взглянула на дисплей смартфона. Ведь похитители обычно звонят, чтобы сообщить свои требования. В данном случае, чтобы поставить ее в известность – она должна вернуть, продать или скорее всего задарма отдать принадлежащие ей акции издательского дома.
Наверняка девяносто девять из ста женщин поступили бы точно так, как от них требовали. И она, вероятно, тоже – Наталья не относила себя к крутым особам, которые бы рискнули поставить на кон здоровье или даже жизнь собственных детей.
А Кирюша был ее сыном.
Но она знала, где искать свое чадо. И дело даже не в том, что она не хотела отдавать – или продавать – эти гадкие акции. Просто она не собиралась, нет, она просто не могла больше ждать.
И жить без Кирюши.
Поэтому проще всего было наведаться к Алексею или Феликсу и забрать у одного из них Кирюшу. Потому что Наталья знала: не отдать ей мальчика они не посмеют.
Она тогда их уничтожит.
По дороге в Москву она размышляла над тем, кто же является организатором похищения Кирюши. Алексей или Феликс? Феликс или Алексей? Или, кто знает, даже они оба?
Нет, последний вариант Наталья отмела: некогда друзья, они давно уже превратились не просто в конкурентов по бизнесу, а в непримиримых противников, более того, в лютых врагов, каждый из которых желал видеть соперника не просто поверженным, а мертвым.
И в эту свою мужскую игру, примитивную дуэль двух эго, они втянули и ее, и, что ужаснее всего, Кирюшу.
Наталья решила ехать сначала к мужу, потому что причиной их расставания стал разговор о Кирюше. Точнее, о его будущем, и они придерживались диаметрально противоположных взглядов.
И разговор не был завершен, точнее, его нельзя было завершить, потому что Наталья не могла простить то, что муж намеревался сделать с сыном. Ее сыном.
Возможно, это похищение – запоздалая реакция Алексея на этот их разговор. Точнее, это попытка, как водится, оставить последнее слово за собой и сделать так, чтобы все было так, как хочется ему.
Уступать и идти на компромисс он не хотел. А в последние годы, наверное, даже и разучился.
Наталья не рискнула отправиться в подмосковное палаццо, из которого она в спешке бежала с сыном не так давно. Если за похищением стоит Алексей, то он уж точно не повезет мальчика туда: хотя бы по той причине, что там слишком много посторонних глаз и ушей.
Значит, он будет прятать ребенка в ином месте. Конечно, муж мог снять или даже купить для этого любую квартиру в столице или окрестностях. Или даже целый дом.
Но зачем ему что-то снимать или покупать, если у него уже имелось тайное гнездышко? То, что у Алексея есть любовница, не ошарашило Наталью. Вероятно, даже и не задело.
Просто сделалось на душе как-то тошно и противно. И почему-то немного грустно.
Причем ее забавляло то, что муж прикладывает все усилия, чтобы утаить от нее факт наличия адюльтера. В конце концов, они взрослые люди, мог бы сообщить ей далеко не самое пренеприятнейшее известие, однако Алексей предпочитал ломать комедию и создавать видимость того, что у них в семье все в полном порядке.
Нет, далеко уже не все в порядке.
Окольными путями Наталья дозналась, что за цыпу завел себе супруг: ею оказалась какая-то куклообразная блондинистая секретулька из издательского дома. Да, моложе, да, вероятно, с формами получше, но ведь они когда-то любили друг друга!
То, что Алексей мог любить эту особу, она и представить себе не могла.
Что же, прошла любовь, завяли помидоры. А ведь когда-то они и жить друг без друга не могли! Это было давно и… правда.
Как Алексей изнемогал, когда она колесила по Западной, а в основном Восточной и Южной Европе, занимаясь скупкой выгодных издательских контрактов, а он оставался один в Москве. Он не хотел ее отпускать, ведь она была тогда уже беременна. И как он плакал, когда их Кирюша появился на два месяца раньше положенного в одной из бывших республик Союза, где она находилась в тот момент по делам, – и даже организовал им торжественное возвращение в Москву на частном, специально нанятом на этот случай самолете.
У них был сын, тот сын, которого Алексей так не хотел, желая девочку-конфеточку, ведь от предыдущего брака у него были два полностью отбившихся от рук сына-подростка. А он получил в итоге еще одного сына.
Точнее, они получили сына. Потому что ей нужен был сын!
Поэтому Наталья не особо удивилась, заметив, что в их отношениях, несмотря на кажущуюся безмятежность, вскоре наступил перелом. И даже не столько со стороны Алексея – с ее стороны.
Раньше у нее был только муж, а теперь у нее был и сын: долгожданный, любимый мальчик, который появился у нее уже тогда, когда она отчаялась стать матерью. Появился – и посрамил всех врачей-зазнаек, которые утверждали, что стать матерью ей не суждено.
Она стала матерью, и у нее был сын!
И в этом-то и была проблема: у нее появился сын, а муж… Мужа она, конечно, любила, однако он был для нее не так важен.
Кирюша – вот кто стал смыслом ее жизни.
Наверняка Алексей почувствовал то, что всю любовь она отдавала сыну, а ему самому… А ему самому ничего, по сути, не оставалось.
Поэтому неудивительно, что меньше чем через год после появления на свет Кирюши Алексей завел себе первую любовницу. Потом вторую. Потом нынешнюю, третью.
А Наталье… Ей было все равно. У нее был сын, она была абсолютно счастлива.
И теперь Алексей, зная, что сын значит для нее буквально все, разрушил это счастье, украв у нее Кирюшу.
Наталья припарковала автомобиль около многоэтажки и попыталась найти глазами окно квартиры, которая являлась любовным пристанищем Алексея и его пассии. В окнах горел свет.
Она знала, что он регулярно наведывался сюда – и что секретулька была готова пойти ради Алексея Ильича на все. Например, на то, чтобы помочь ему удерживать в квартире похищенного сына. Ведь секретульку Кирюша знал: Наталья время от времени брала его в издательский дом.
Она вышла из автомобиля, двигаясь в направлении цветной многоэтажки. Ключа от подъезда и тем более квартиры у нее, конечно же, не было, поэтому пришлось ждать. Когда из дверей появилась компания нетрезвых молодых мужчин, один из которых сделал сомнительный комплимент Наталье, та быстро нырнула в подъезд и, не дожидаясь лифта, стала подниматься по лестнице. На третьем этаже она все же села в лифт и, взглянув на дергающийся огонек потолочной лампы, нажала оплавленную кнопку предпоследнего этажа. Скрипя, лифт доставил ее, куда требовалось – хотя требовалось на этаж выше, последний, где и обитала блондинистая секретулька.
Квартиру ей оплачивал галантный Алексей.
Наталья осторожно поднялась по лестнице на последний этаж и замерла перед грязно-желтой дверью. Прислушавшись, она уловила приглушенные голоса – бас Алексея, а также идиотский смех секретульки. Наталья пыталась понять, не слышен ли еще и детский голос, но тут распахнулась соседская дверь.
Наталья решительно нажала кнопку звонка.
За дверью в любовное гнездышно раздались шаркающие шаги, Алексей осведомился, кого черти принесли, а через мгновение с обратной стороны двери раздалось громкое ойканье. Куклообразная блондинистая секретулька, взглянув в «глазок», увидела, кто стоит в общем коридоре.
– Открывайте! Я хочу забрать своего сына! – произнесла Наталья громко. – А не откроете, начну колотить в дверь. Причем не только в вашу!
И принялась бить ногой в дверь квартиры, и через несколько мгновений та распахнулась. Она увидела в глубине коридора прикрывающую халатиком массивную грудь секретульку, а также облаченного только в одни красные боксеры мужа.
– Наташа! – пробормотал тот изумленно, отступая к любовнице. – Что ты делаешь?
– Здрасте, Наталья Александровна! – то ли с издевкой, то ли по причине врожденной глупости приветствовала ее любовница мужа, все еще стыдливо прикрывая грудь.
Наталья, полностью игнорируя эту особу, до которой ей не было ни малейшего дела, процедила:
– Где он? Живо!
– Кто? – И муж, и куклообразная секретулька выпучились на нее, явно не понимая, что Наталья имеет в виду. Женщина отодвинула их и прошла в квартиру. Надо же, супруг не поскупился на хороший ремонт и дорогую обстановку, в особенности в спальне: гигантский траходром, вульгарные зеркала на стенах и даже на потолке, фисташковое белье.
Ему только владельцем сети борделей быть, не иначе!
– Где он? – повторила Наталья, заглядывая на кухню, а потом и в ванную, где она автоматически заметила, что дешевая душевая занавеска с маяками и ракушками абсолютно не идет к малахитовой плитке. Алексей мог бы спонсировать и что-то поприличнее.
Факт оставался фактом, сына в квартире не было.
– Наташа, я все объясню! – гремел позади нее муж. – Понимаешь, наши отношения, как ты сама в курсе, сошли на нет…
– В самом деле в курсе! – бросила Наталья, разворачиваясь к мужу и пристально глядя на него. Нет, давать ему пощечину или вцепляться ногтями в полное, розовое лицо она не собиралась. Ей не за что было желать супругу кары – та его уже настигла, в виде глуповато открывающей и закрывающей рот секретульки, пытающейся уяснить, что же происходит в ее квартире.
– Поэтому ты должна понять, что я… что мне… что у нас… – Муж силился подобрать слова, а Наталья отрезала:
– Понимаю. Значит, его здесь нет?
Они могли держать Кирюшу в другом месте, однако при виде этой сладкой парочки Наталья вдруг поняла, что к похищению сына Алексей не причастен. Иначе бы не нежился сейчас в объятиях своей любовницы, а ковал деньги, не отходя от кассы, – выдвигал бы уже требования, подсылал к ней своих крючкотворов, намереваясь изъять у нее акции, в общем, начал бы торги.
– Его здесь нет! – констатировала Наталья и, развернувшись на месте, прошагала обратно в общий коридор – благо что никто еще не удосужился закрыть входную дверь.
Она спускалась по лестнице, когда ее догнал супруг – все еще в красных боксерах, к которым, впрочем, добавился накинутый поверх голого, уже начинающего стремительно терять спортивные формы тела цветастый женский халатик.
– Наташа, подожди! Что это значит? Ты что, следишь за мной?
К нему вернулся прежний апломб.
– Следить не имеет смысла, так как все в курсе, где ты трахаешься со своими любовницами! – сказала она, впрочем, беззлобно. Делать ей здесь было нечего, совершенно нечего. Их отношения закончились раз и навсегда – причем уже давно.
Муж схватил ее за плечо и произнес:
– Не ори! И вообще, хорошо, что ты появилась. Нам надо поговорить…
Высвобождая плечо из толстых пальцев мужа, Наталья отчеканила:
– Нам не надо говорить.
Она продолжила спуск, а муж заметил:
– Наташа, нам надо поговорить!
Женщина, не оборачиваясь, закричала:
– Не хочу ничего слышать о твоих акциях! Ничего не хочу!
Ей и в самом деле ничего не хотелось, и уж точно не хотелось вести с мужем словесные баталии в подъезде дома, в котором жила его любовница.
– И все же придется! – Муж снова схватил ее за плечо, на этот раз намного грубее, чем в первый раз. – Да, и об акциях тоже, но не только о них. Потому что я знаю, что Феликс уже навещал вас.
Откуда? Вывод только один: за ее новым домом, где она обитала с Кирюшей, в самом деле следили – по приказанию Алексея.
Значит, это и были люди на темных автомобилях?
– Но речь не об акциях, Наташа… мы должны довести до завершения тот серьезный разговор, после которого… После которого ты ушла!
Наталья на мгновение закрыла глаза, потом открыла их и все же закатила мужу звонкую оплеуху. Алексей пошатнулся и ошеломленно уставился на нее.
– За что? – произнес он внезапно осипшим голосом, а Наталья совершенно спокойно ответила:
– За все. И в первую очередь за Кирюшу. Ты желаешь разрушить его жизнь, ты на полном серьезе намеревался сделать с ним… Сделать с ним кошмарную, мерзкую, преступную вещь!
Наталья и думать не хотела о том, какие планы были у мужа в отношении сына. Ее сына!
– Котик, может, пойдете в квартирку, иначе все слышат? – произнесла, появляясь на лестничной клетке, блондинистая секретулька.
Наталья фыркнула, а подумав, добавила:
– Нам говорить не о чем. Ты оставишь меня и Кирюшу в покое. И тогда я… тогда я, быть может, продам тебе акции! Тебе, а не Феликсу!
После их разговора все отношения между ней и Алексеем были закончены. Ей не требовались и акции, потому что она не собиралась никогда более переступать порог издательского дома.
Но ей были нужны деньги, чтобы обеспечить будущее сына. Поэтому сдаваться без боя она не желала.
– И все же… – Муж судорожно сглотнул, а затем облизнул губы. – Это, конечно, хорошо, очень хорошо, что ты мне продашь, Наташа. Мои юристы с тобой завтра свяжутся. Точнее, уже сегодня… Но все же надо решить и с этой коллизией, о которой мы с тобой говор…
Вперив в мужа взгляд, Наталья отчеканила:
– Ты их получишь, только если оставишь нас наконец в покое, раз и навсегда. Если же ты будешь по-прежнему преследовать меня и в особенности нашего…. моего сына, то я передумаю. И завтра, нет, как ты верно выразился, уже сегодня, продам все Феликсу. Ну что?
Муж снова облизнул пересохшие губы, а Наталья уже знала, что он принял решение. Он был в первую очередь бизнесменом и ни за что бы не допустил, чтобы акции уплыли к его заклятому врагу.
– И ты оставишь нас в покое. Навсегда! – произнесла она снова, и супруг выдавил из себя:
– Ладно… Но учти, акции ты должна продать мне как можно скорее. Причем цену определять буду я.
– А что котик сделал с вашим сыном? Какую такую кошмарную, мерзкую, преступную вещь? – встряла в их беседу куклообразная секретулька. И Наталья и Алексей, не сговариваясь, в один голос гаркнули:
– Заткнись!
Та обиженно удалилась в квартиру, не забыв сказать:
– Котик, я тебя жду! Но только недолго!
– Мы оба обо всем забудем, – повторила Наталья. – Обо всем.
И пошла по лестнице вниз. Муж крикнул:
– Так я тебе позвоню? Прислать к вам адвокатов сегодня? Кстати, так кого ты здесь искала?
Спохватился! Наталья громко ответила, услышав, что на соседнем этаже открылась дверь:
– Я сама с тобой свяжусь, когда сама сочту нужным, а пока не смей меня донимать. Иначе передумаю. Мне надо, обязательно надо, найти то, что потеряла, то, что у меня украли.
И гаркнула на весь подъезд:
– Кстати, котик, классный у тебя халатик, тебе очень идет!
Несмотря на то что последнее слово осталось за ней и разговор с мужем поднял настроение, Наталья, спустившись вниз и усевшись за руль своего автомобиля, едва смогла унять дрожь в руках.
Да, Алексей обещал, что оставит их в покое в обмен на эти чертовы акции. Пусть получит их, пусть ими подавится, лишь бы больше не видеть его самодовольного лица.
И на вырученные деньги – продавать Алексею по бросовой цене она ничего не собиралась – они с Кирюшей заживут в свое удовольствие.
Задача была только одна: найти сына.
Успокоившись, Наталья завела мотор и порулила прочь. Что же, если мальчик не у Алексея, значит, у Феликса. И, несмотря на то что шел второй час ночи, было самое время нанести ему необъявленный визит.
Обитал Феликс в шикарном пентхаусе в лазурном небоскребе на излучине Москвы-реки – Наталье довелось побывать там всего один раз, да и то в сопровождении Алексея, и она поразилась роскоши места обитания того человека, который мог бы стать ее мужем.
Мог бы стать…
Феликс так и не женился, менял подружек не менее двух раз в год, причем последующая была моложе предыдущей. И – Наталья никогда об этом ни с кем не говорила – все они чем-то походили на нее саму, конечно же, неуловимо, иначе бы это бросилось в глаза и спровоцировало ненужный скандал.
Значило ли это, что Феликс все еще ее любил? Если да, то он был просто обязан, да, просто обязан вернуть ей сына!
Проникнуть в стеклянный небоскреб Наталья просто так не могла – и подступы к нему, и вход, естественно, охранялись. Конечно, сообщи она внизу, что желает побеседовать с Феликсом, тот бы повелел пропустить ее к себе.
Однако ей требовался не Феликс, а Кирюша.
То, что он после похищения привез мальчика к себе, Наталья практически полностью исключала. Конечно, имея дело с Феликсом, нельзя было знать, какой фортель он выкинет, однако это было бы слишком опасно.
Опасно не столько для самого Феликса, сколько для его плана заполучить требующиеся ему акции и таким образом прибрать к рукам издательский дом Алексея.
Поэтому, заглушив мотор, Наталья запарковала автомобиль на подъездах к жилому комплексу и стала ждать. Рано или поздно мимо нее пронесется оранжевый «Мазерати», который, как не без гордости упоминал Феликс в интервью, в Москве был один.
Один или не один, но явно таких не так уж много. И вероятность того, что владелец точно такого же оранжевого монстра обитал в одном с Феликсом элитном небоскребе, была нулевой.
Оставалось только ждать, и Наталья терпеливо ждала. В сон ее не клонило совершенно, она могла часами сидеть и, отрешившись от всего, смотреть на подъезд к небоскребу, желая одного: чтобы вот-вот появился оранжевый «Мазерати».
Пытаться выбить что-то из Феликса бессмысленно, это ничего не даст, он не Алексей. Он из другого был теста.
Это значило: ей надо проследить за ним. Потому что если Кирюша находится в его руках, то Феликс захочет лично навестить мальчика, к которому, если уж на то пошло, относился неплохо, видимо, сказывалось отсутствие собственных отпрысков.
До такой степени неплохо, что велел его похитить.
И Феликс сам выведет ее на сына, и когда она узнает, где он его прячет… Да, что же она тогда сделает?
Наталья вспомнила тот трогательный момент, когда впервые взяла в роддоме на руки это крошечное, сморщенное создание – и поняла: это ее сын! Она так ждала этого момента, приближала его, как могла, сделала все возможное и даже невозможное, чтобы стать матерью, чтобы у нее появился сын…
И теперь по прошествии пяти с лишним лет она не могла допустить, чтобы эгоцентричный сноб Феликс разрушил ее счастье. Ее и ее сына.
Да, но что она сделает, когда все окончится, когда все проблемы и тревоги окажутся позади? Они заберут Гертрудочку и уедут куда глаза глядят. И начнут там новую жизнь!
…Наталья проснулась от толчка и с ужасом поняла, что задремала. Она же не хотела спать, более того, она не имела права спать – и все равно физиология оказалась сильнее ее.
Какая же она после этого мать?
Наверное, не такая уж плохая, по крайней мере, то ли интуиция, то ли, что вероятней, ее слух среагировали на грозный гул, похожий на рев небольшого самолета – по шоссе по направлению к элитному небоскребу катил оранжевый «Мазерати».
Сон слетел в полсекунды – Наталья напряглась и посмотрела вслед автомобилю, исчезающему за шлагбаумом. Автомобилю, в котором находился человек, который держал в плену ее сына.
А что, если она снова ошиблась и это не Феликс?
Эта мысль пронзила Наталью подобно электрическому разряду, и она успокоила себя. Нет, конечно же, это Феликс! Он ведь специально заезжал к ним в поселок, чтобы самолично осмотреть все вокруг, а заодно завершить планирование операции по похищению Кирюши.
Ибо если не он, то кто же? О прочих вариантах, которые в самом начале, сразу после похищения, лезли ей в голову, Наталья думать не желала. Не желала – и все тут.
Кирюша наверняка у Феликса, и надо немного подождать – и она сможет заключить сына в объятия. А что она сделает с самим Феликсом?
Нет, желания мести у нее не было – и она не собиралась стрелять в него или бросаться с ножом, тем более что ни пистолета, ни холодного оружия под рукой у нее не имелось.
А если бы имелись?
Интересно, а мог бы Феликс стать хорошим отцом для Кирюши? Наталья запретила себе думать об этом. Уже тогда, когда они встречались, она чувствовала какую-то тонкую фальшь, понимая, что с Феликсом счастливой не станет, поэтому и выбрала Алексея.
Впрочем, с ним она счастливой тоже не стала. Однако теперь все это не имело значения, потому что ее сыну отец не требовался, ни плохой, ни хороший. У Кирюши была она, его мать.
Но вот у нее не было Кирюши.
Вспоминая многие радостные моменты – а других до минувшего дня, собственно, с сыном и не было, – Наталья грезила наяву – и опять чуть не прозевала момент, когда, урча и воя, оранжевый «Мазерати» покатил в обратном направлении.
Наталья тотчас завела мотор. Итак, Феликс пробыл дома чуть больше часа, и теперь, ранним утром, куда-то уезжает – и это несмотря на то что была суббота и мчаться в свой издательский дом нужды ему явно не было.
Маловероятно и что следовал он к одной из своих многочисленных подружек или отправлялся на вечеринку – с учетом того, что было около пяти утра, было впору возвращаться с разгульных празднеств сильных мира сего, но никак не отправляться на них.
Так куда же Феликс навострил лыжи, вернее, свой оранжевый «Мазерати»? Следуя за ним с соблюдением порядочной дистанции (несмотря на выходной и относительно ранний час, на улицах было уже достаточно интенсивное движение), Наталья не сомневалась: Феликс мчался к Кирюше.
А что, если с мальчиком что-то произошло?
Нет, Феликс все же не зверь, хотя, вероятно, все же зверь, раз решился на похищение ребенка. Однако ему незачем причинять Кирюше вред, потому что он прекрасно понимал: если с головы ее сына упадет хотя бы волосок, она убьет его. Голыми руками.
Феликс, как она знала из своих источников, часто заявлял в кругу своих друзей, что любовь Натальи к своем отпрыску превосходит все мыслимые и немыслимые границы. Он был прав, но Наталье было на это наплевать. О том, что детям нужно давать только строго отмеренные порции любви, обычно вещают те, у кого своих детей нет. Или у кого их лучше бы не было.
Феликс явно направлялся за город, и Наталья следовала за ним. Напряжение с каждым мгновением нарастало. Итак, что она скажет, когда встретится с сыном? Что она его любит? Но он и так это знает. Что все будет хорошо? Но у них и так все будет хорошо!
Она сообщит, что примерно заботилась о Гертрудочке. Взглянув на часы, Наталья поняла, что они успеют вернуться к завтраку – к тому времени, когда такса соизволит проснуться и потребовать очередную порцию еды.
Они – Кирюша и она сама, мама и сын, две половинки одного целого.
Она отметила, что Феликс свернул на проселочную дорогу. Наталья опасалась, что он заметит – или уже заметил? – что у него кто-то сидит на хвосте. Однако Феликс был типом, полностью зацикленным на себе, своих желаниях, удовольствиях и целях. Он ведь даже и представить не мог, что она выследит его и поедет за ним, желая освободить из его рук сына.
Странно только, что Феликс до сих пор не озвучил ей свои требования, однако он наверняка хотел, чтобы она дошла, что называется, до кондиции. Желал сразу заявить, что пришлет к ней своих юристов, чтобы оформить сделку и получить то, что он желал.
И ведь мог бы получить…
Оранжевый «Мазерати» сбавил скорость, въезжая в небольшой поселок, точнее, проезжая мимо разрозненно стоявших домов. Притормозив около оврага, за леском, Наталья заметила, что иномарка остановилась около крайнего дома с железной зеленой крышей.
Женщина видела, как Феликс, облаченный в черные джинсы и яркую футболку, с сидящими на лбу солнцезащитными очками, вразвалочку приблизился к крыльцу и воровато осмотрелся.
Вот именно, воровато. Наталья была уверена, что ее он не заметил, однако ведь, похоже, совесть у Феликса была нечиста, иначе чего бы он осматривался по сторонам в шесть часов утра?
Она заметила, как он открыл дверь и проскользнул в дом. Итак, судя по всему, мальчик пребывает там один, без охраны, иначе бы кто-то с подобострастием вылез навстречу боссу. Наверняка Феликс не доверил своим шестеркам такую деликатную миссию или, не исключено, решил не пугать Кирюшу чужими лицами.
Хоть за это Наталья была Феликсу благодарна. Несмотря на свое решение никак ему не мстить, она испытывала непреодолимую тягу врезать ему коленом промеж ног, причем со всей силы.
Не исключено, что ей еще представится возможность сделать это.
Наталья, бросив автомобиль у леска, пересекла овраг и подошла к дому с обратной стороны. Она увидела, что окна забраны решетками, причем не только на первом, но и на втором и даже третьем этажах. Она попыталась заглянуть в окна, однако это не получилось.
Обогнув строение, она подошла к крыльцу и, поднявшись по нему, осторожно дернула дверь. Зря она надеялась, что дверь будет открыта, такое бывает только в глупых детективах.
Осмотревшись, Наталья еле заметно улыбнулась и подошла к оранжевому «Мазерати». А потом, подняв с земли булыжник, сделала то, что, как она знала, ранит Феликса в самое сердце – если у этого мерзавца, похитившего ее сына, вообще было сердце, а не кусок льда с левой стороны груди. Со всей силы, испытывая необыкновенное чувство наслаждения, она ударила булыжником по лобовому стеклу дорогущей иномарки: стекло тотчас пошло трещинами, а иномарка отчаянно заверещала.
Не прошло и десяти секунд, как раздались торопливые шаги, звук открывающейся двери – и Феликс с перекошенным лицом буквально выпрыгнул из дома, метнувшись к поврежденной иномарке.
Наталья, затаившаяся с другой стороны крыльца, услышала дикие вопли Феликса, которого беспокоило одно: поймать и покарать того, кто посмел учинить такое с той, которую он так сильно любил. И пусть это был всего лишь автомобиль.
Входную дверь Феликс, забывший обо всем на свете и ругавшийся на чем свет стоит, полагая, что это проделки местной шпаны, не закрыл. Наталья перелезла через крыльцо, не замеченная стоявшим к ней спиной Феликсом, и прошмыгнула в дом.
В нос ей ударил затхлый запах, она миновала кухню, отметив, что на столе лежит навороченный мобильный, принадлежащий тоже Феликсу. Подавив почти неудержимый позыв схватить мобильный, положить его на пол и разнести вдребезги табуреткой, Наталья напомнила себе, что прибыла сюда вовсе не для того, чтобы совершать мелкие пакости.
Или, с учетом стоимости ремонта «Мазерати», не такие уж и мелкие.
Она прошла дальше, в комнаты, и быстро убедилась, что дом нежилой или, в лучшем случае, редко посещаемый. Она быстро поднялась на второй этаж – мерзость запустения и, что ужаснее всего, никаких следов Кирюши.
Неужели…
Наталья вернулась вниз – и вдруг заметила на кухне то, что не увидела там сначала. А именно откинутую крышку люка и проход, ведущий куда-то в подполье.
В местное зашкафье?
Дрожа от нахлынувших ассоциаций, она подошла к люку и увидела деревянную лестницу, что вела вниз.
– Сынок, – позвала она еле слышно, и ей показалось, что до нее донесся шорох. Наталья быстро спустилась по скрипящей лестнице и оказалась в подвале. Под потолком горела одинокая лампочка – и впереди она увидела обитую металлом, похожую на тюремную, с крошечным зарешеченным окошком дверь.
Наталья подошла к ней, заметив черные пластиковые пакеты, разбросанные тут и там. Потянув на себя дверь, она услышала заунывный скрип – и ее глазам предстала уютная детская комнатка с кроватью и постером с изображениями мультяшных героев. Черепашек-ниндзя!
Наталья чуть в обморок не упала: ведь именно об этом Феликс вел беседу с ее сыном. Она ворвалась в комнату, уверенная, что застанет там Кирюшу, но комната была пуста. Только в углу лежал футбольный мяч. А ведь Феликс обещал подарить ее сыну футбольный мяч.
И бейсболка с надписью «Kirysha»: точно такую ему собирался вручить Феликс!
Наталья взяла бейсболку, бережно поднесла ее к лицу, по которому струились слезы, толкнула дверь – и увидела стоящего в коридоре Феликса: с наклоненной головой и топором в руке.
– Ага, это ты, – произнес он буднично, как будто они непринужденно расстались прошлым вечером. – Это ты мою красавицу уделала?
Наталья, прижимая к груди бейсболку с именем сына, проговорила:
– Где он? Верни мне его!
Она заметила, как напряглись вены на правой руке Феликса, в которой он зажал топор, явно и не думая его отложить в сторону.
– Значит, ты, – его голос был словно ватный, а в глазах сверкала ярость, – а я на местных хулиганов грешил. А вот до того, что это ты, детка, в самый последний момент докумекал.
Он шагнул в каморку, продолжая сжимать в руке топор. Наталья автоматически отметила, что лезвие чем-то испачкано. Неужели кровь?
Неужели кровь ее сына?
Феликс, поймав ее взгляд, коротко рассмеялся, но при этом его лицо приняло еще более угрюмое выражение:
– Нет, не человеческая! Во всяком случае, пока еще… Знаешь ли ты, детка, что рубить головы курицам и свежевать свиные туши – отличный способ снятия стресса, которому ежесекундно подвергаешься, ведя большой бизнес в близлежащей столице нашей необъятной родины?
Наталья не поверила ни единому его слову – он пытался заговорить ей зубы, убедив, что кровь не человеческая. И ей хотелось верить, что это так, потому что обратное могло означать, что…
Феликс медленно надвигался на нее, и Наталья бросила взгляд по сторонам: ничего, чем бы она могла воспользоваться, под рукой не было.
– Да, стрессу, детка, который возникает, например, когда мой бывший лучший друг Алексей, твой, кстати, муж, объявляет мне войну!
Наталья придерживалась по этому поводу иного мнения, однако сочла, что момент делиться им с Феликсом, надвигавшимся на нее с топором, явно неподходящий.
– Он ведь уверен, что ты еще меня любишь! И что я тебя люблю! Представляешь, детка, он ведь тебе напропалую изменяет, трахается со всякими дурочками, а считает, что имеет право в чем-то меня подозревать!
Наталья уперлась спиной в цементную стену. Феликс с топором стоял прямо перед ней, и вид у него был… такой… целеустремленный.
И одновременно полностью неадекватный. И как же ей раньше в голову не приходило, что этот человек болен, причем, судя по всему, давно и очень, очень, просто очень серьезно болен?
– Ты ведь ничего ему не сделал? – спросила тихо Наталья, и Феликс, казалось, пробудился от сна. Вздрогнув, он сипло спросил:
– Кому?
Вместо ответа Наталья вытянула руку с бейсболкой, на которой значилось имя сына, и Феликс возмущенно и с детской непосредственностью воскликнул:
– Нет, как ты можешь, детка! Я бы никогда не причинил Кирюше…
Он осекся. Его взгляд снова стал неприязненным, он посмотрел на Наталью и прошипел:
– Ты в чем меня подозреваешь? Ты что обо мне думаешь? Ты что, меня в растлители малолетних или, более того, в серийные убийцы детей записала, детка?
– А ты кто? – спросила она его, и Феликс вдруг уставился на топор, который держал в руке. Задорно рассмеявшись, он произнес:
– Господи, а я-то думаю, что ты дрожишь как осиновый лист и все время от меня пятишься… Извини, детка, просто забыл, что держу в руке эту штуку! – Он снова рассмеялся и добавил: – Просто я его схватил, когда вернулся в дом и понял, что кто-то в подполе шурует. Думал, что это те же твари, что и мою ласточку раскокали… Но ведь это ты сделала?
Наталья ничего не ответила, а Феликс, в одно мгновение превращаясь из мрачного в разбитного, протянул ей топор обухом вперед, заявив:
– Нá, возьми, детка, если так боишься! Не собираюсь я тебя в фарш превращать, детка, не собираюсь.
Но рука его заметно дрожала.
– Где он? – повторила она, и по взгляду Феликса поняла, что он прекрасно понимает, что она ведет речь о Кирюше.
– Ты что, детка, заявилась с утра пораньше, раздолбила мой дорогущий автомобиль, чтобы задавать мне дурацкие вопросы? Тебе лучше знать, где твой сын! Наверное, резвится в саду твоего нового жуткого дома!
И вдруг он резко убрал топор и спросил:
– Повторяю: что ты здесь делаешь?
Наталья, пристально смотря в глаза Феликса, произнесла:
– Ищу своего сына. Которого ты вчера похитил. Верни мне его, живого и невредимого, и я ничего не сделаю.
Она на самом деле была готова на такую сумасшедшую сделку – с сумасшедшим.
– Алексей в курсе, что я здесь. Он со своими ребятами сюда уже едет. Они будут здесь с минуты на минуту, – выдала она столь явно шитую белыми нитками историю, что была уверена: Феликс ей в глаза рассмеется.
Но вместо этого тот опустился на детскую кровать и уронил топор под ноги, а затем, закрыв лицо руками, зарыдал.
Наталья осторожно приблизилась к нему и положила Феликсу руку на голову. Нет, ей не было его жаль, или только самую чуточку, однако она хотела знать, что он сделал с ее сыном?
Подняв на женщину заплаканное, ставшее вдруг таким некрасивым лицо, Феликс гундосо произнес:
– Так и знал, детка, что это глупая затея. Но мне надо стать первым, надо, понимаешь, детка, надо! Алексей забрал у меня тебя. Алексей сделал с тобой ребенка. Алексей стал номером один в российском издательском бизнесе. Алексей завел очередную любовницу. Алексей…
Он зарыдал еще сильнее.
– И поэтому ты забрал моего сына? Чтобы лишить нас… меня счастья? – произнесла Наталья, убирая руку с головы Феликса.
Тот, закрыв лицо ладонями, словно щитами, проговорил сквозь рыдания:
– Ну я хотел… Хотел тоже стать номером один! Поэтому и мысль забрать у Алексея то, что ему дорого… Например, тебя, детка. Например, издательский дом.
Например, Кирюшу, хотя Наталья знала, что к сыну Алексей равнодушен: здесь Феликс просчитался.
– Издательский дом! – повторил Феликс. – Вот цель его жизни! Я должен был или заполучить его – или разрушить его. Поэтому и мысль о… о похищении Кирюши. Теперь, когда ты ушла от Алексея, все стало намного легче. Украсть ребенка из этого старого жуткого дома гораздо проще, чем из отлично охраняемого подмосковного палаццо. Украсть, а потом заставить тебя продать мне акции. Если бы ты продала раньше, когда я тебя просто так уговаривал, не пришлось бы весь этот план выдумывать. Но ты же, детка, не хотела…
Наталья отошла от все еще всхлипывающего Феликса и спросила:
– Где мой сын?
Феликс, беспомощно взглянув на нее, промычал:
– Но, детка, я ведь только хотел это сделать, понимаешь? Только хотел похитить твоего сына, но еще не сделал это. Даже, как видишь, комнату для него оборудовал. Ему бы, уверен, понравилось. Нет, с его головы бы и волос не упал, просто вы бы с Алексеем беспрекословно выполнили мои условия, и я бы отпустил ребенка. Я собирался осуществить это на следующей неделе. А почему ты, детка, тогда сейчас приехала ко мне и спрашиваешь, где Кирюша?
Наталья закатила ему пощечину. Феликс, вскочив, преобразился – в глазах снова сверкал дьявольский огонь, губы кривила странноватая ухмылка.
И он снова держал в руках топор.
– Я же сказал, что понятия не имею, где твой отпрыск! И зачем ты, детка, вообще приперлась ко мне и задаешь этот более чем странный вопрос, детка! Ведь мальчик должен быть с тобой! Ага, понимаю, именно так ты и твой Алексей планируете свести меня с ума! Что же, мало вам не покажется…
Он двинулся на женщину, на этот раз гораздо более решительно, чем в первый раз, а Наталья лихорадочно размышляла, но не о том, как спастись из рук явно нездорового субъекта, державшего топор, а о том, может ли она доверять тому, что только что заявил Феликс.
Тому, что он намеревался похитить Кирюшу, даже подготовил для этого отдельную комнату в этом странном доме, но еще не успел сделать это. И что хотел осуществить это на следующей неделе.
Но ведь сын исчез сейчас.
– Да, это все ваши дьявольские проделки! – вещал Феликс, надвигаясь на нее. – Это все Алексей, я правильно понял? Это он все замыслил и сделал вас частью своего ужасного плана! Вы хотите, чтобы… чтобы у меня сдали нервы и я оказался в лечебнице. Вы ведь этого хотите, черти…
Наталья снова уперлась спиной в стену – и задела ногой лежавший на полу футбольный мяч. Интуиция сработала мгновенно. Она схватила его и швырнула в лицо опешившему Феликсу. Тот, издав утробный звук, отшатнулся в сторону, роняя топор.
И освобождая ей путь к двери.
Наталья бросилась туда, взлетела по лестнице – и услышала злобный голос Феликса:
– Да, это все ваши интриги! Думаешь, я тебя сейчас пощажу, детка? Да я…
Наталья захлопнула дверь, ведущую в подпол, и задвинула тяжелый металлический шпингалет. Секундами позднее она услышала громкие глухие звуки – это Феликс колотил по обшитой металлом двери снизу.
– Детка, открой! Открой, я тебе говорю! Выпусти меня отсюда!
Женщина вышла из ужасного дома, дома, которому суждено было стать темницей для ее сына.
Она вздохнула полной грудью свежий воздух, чувствуя на лице лучи набирающего силу солнца. Затем она прошествовала к «Мазерати», дверца которого была распахнута, и исследовала его салон.
Никаких указаний на то, что Кирюша находился во власти Феликса. И даже если находился, то где? У того, что ли, имелся второй дом и вторая темница для мальчика? Крайне маловероятно. Она ведь следила за мимикой Феликса – и видела, что он был удивлен, услышав, что она задает ему простой вопрос: «Где мой сын?»
А это значило…
Это значило, что Феликс, несмотря на все, говорил все же правду: он хотел похитить Кирюшу, активно к этому готовился, однако элементарно не успел осуществить.
Его кто-то опередил. Но кто?
Из дома доносились глухие чавкающие звуки – это Феликс при помощи топора пытался высадить дверь подпола. Наталья не сомневалась, что рано или поздно ему это удастся и что он сумеет выбраться на свет божий оттуда, где намеревался держать в заточении ее сына.
Так что волноваться о судьбе Феликса у нее не было ни малейшей причины. Она, собственно, и не волновалась. И знала, что он не посмеет обратиться ни в полицию, ни к адвокатам, потому как сам был по уши втянут в подготовку предстоящего преступления.
Нет, в этом-то и суть преступления не предстоящего, а уже осуществленного.
Наталья подняла с земли тот же булыжник, которым орудовала до этого, и стала методично крушить целые стекла оранжевого «Мазерати». Нет, лучше на душе не стало, однако она хоть как-то сумела вернуть себе внутренний баланс.
А затем, прихватив ключи от искалеченного «железного коня», так же, по оврагу, как и пришла туда, удалилась к своему автомобилю.
Усевшись за руль, она зарыдала. Феликс заявлял, что непричастен к произошедшему – и она ему верила. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что это так.
Но вопрос был по-прежнему без ответа: если не он, то кто же? Ведь у нее в похитители были два кандидата: Алексей и Феликс. И оба не были причастны к произошедшему.
Может, она ошиблась и один из них ломал комедию, выставляя себя непричастным к похищению? Наталья закрыла глаза и попыталась проанализировать факты, хотя это у нее плохо выходило. Потому что в голове билась одна и та же мысль: «Кирюша исчез, Кирюша исчез…»
Повторяя эту ужасную мантру, она пыталась заглушить мысли о том, что с ним могло приключиться. И в чьих руках он мог в итоге оказаться. Неужели ее кошмарные подозрения имеют под собой основание? Неужели Кирюша…
Она приказала себе не терять голову, однако сделать это оказалось сложно, ведь ее сын уже почти сутки находился неизвестно где.
И все же… Наталья сконцентрировалась и пришла к выводу. Да, она верила и Алексею, и Феликсу. Оба говорили правду – и оба были премерзкими личностями. Алексей полностью ушел в бизнес и вел на стороне более чем вольготную личную жизнь, не испытывая любви к сыну. А Феликс был свихнувшимся на почве зависти и ревности типом, который также не любил ее сына и хотел использовать его исключительно как инструмент давления на нее.
Да, они были отвратительными субъектами, один из них затевал похищение Кирюши, однако… Однако она была вынуждена признать, что ни Алексей, ни Феликс не удерживали его где-то в тайном месте и не имели понятия, что с ним случилось.
Это ей подсказывала ее материнская интуиция, а ей Наталья всегда доверяла.
Но если не они, то кто же? Кому могла прийти в больную голову идея похитить ее сына? Кто мог сделать это?
Ответ был очевиден: это дело рук мертвого мальчика с белыми волосами и синими-пресиними глазами.
Наталья резко тронулась с места, разворачиваясь на проселочной дороге на сто восемьдесят градусов. Ей надо было вернуться домой.
И она помчалась туда, втайне надеясь на то… На то, что она войдет в дом – а Кирюша будет там. Хотя понимала, что это не случится. Но ведь она могла надеяться на чудо!
Подкатив к дому в поселке, она распахнула ворота и въехала во двор. Вбежала в дом – и увидела топтавшуюся в коридоре Гертрудочку. Все было как и прежде, когда она уезжала в Москву, уверенная, что вернется сюда к завтраку с сыном.
– Где Кирюша? Ищи его, ищи! – произнесла она, уже не в состоянии плакать, поглаживая старую таксу. Та, задрав к ней мордочку, заурчала и в самом деле потопала куда-то в глубь дома. Однако такса повела женщину к террасе, желая сообщить, что неплохо бы совершить утренний моцион. А потом, после того как Наталья, раскрыв для нее дверь, выждала возвращения собачки, та повела ее на кухню, давая понять, что желает откушать.
Наталья вздохнула, насыпала Гертрудочке корма и взгромоздилась на табуретку около вкушавшей завтрак таксы. Итак, она попыталась найти сына и потерпела фиаско. Значит, ей требовалась помощь профессионалов. На полицию надежды никакой, тем более не рассказывать же там о своих подвигах, о том, как она, к примеру, раскурочила дорогущий автомобиль Феликса.
Того, что он, уже давно, конечно же, освободившийся из подвала, заявится к ней, она ничуть не боялась. Это ему надлежало дрожать. А если снова заявится, то она устроит ему достойный прием!
Ее взгляд упал на молоток, лежавший на кухонном столе. Он остался после акции по извлечению из замурованного камина детских костей.
Костей мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и, вероятно, с синими-пресиними глазами…
Наталья медленно поднялась наверх, подошла к комнате со шкафом и произнесла:
– Ты забрал его, ведь верно? Отдай мне его, пожалуйста! Верни мне сына. Тебе хотелось заполучить товарища по играм? Так играйте, но здесь. И в любое время… Только верни мне его!
Нет, в мистику она не верила, однако… Однако была готова ко всему! Буквально ко всему, даже к тому, что из шкафа выйдет мальчик в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами. Мальчик, который приведет за руку улыбающегося Кирюшу.
О, если бы это было так!
И в глубине дома в самом деле раздались какие-то посторонние звуки. Наталья прислушалась, но убедила себя, что все это игра воображения – пусть она и отчаявшаяся мать, но все же рационально мыслящий человек. Однако нет, откуда-то снизу, без сомнения, доносились шаги.
Наталья слетела с лестницы, уверенная, что вернулся сын. Один или с мертвым мальчиком, ей было уже все равно. В случае чего у нее будут уже два сына, причем один из них – привидение, живущее в шкафу. Кто сказал, что такого не бывает?
– Кирюша! – воскликнула она, бросаясь в сад, – и увидела чей-то силуэт. Солнце слепило ей глаза, Наталья метнулась по направлению к пришельцу, чтобы убедиться, что это не Кирюша.
Перед ней стоял Саша.
– Привет! – произнес он со странной улыбкой. – Ты давно что-то не звонила, да и на мои сообщения не отвечала… Вот я и решил заехать, посмотреть, все ли у вас в порядке? Вы уже не спите?
Наталья уставилась на молодого человека, чувствуя, что глаза у нее застилают слезы. А потом просто начала рыдать – да так, как не плакала еще ни разу в своей жизни. Кажется, у нее в первый раз случилась настоящая истерика – впрочем, наверное, не в первый, а во второй, в первый раз она была у нее, когда врач заявил, что у нее не может быть детей. И, как показало время, ошибся.
Она плохо помнила, что произошло. Кажется, она повалилась на траву, а Саша ее подхватил, все задавая вопрос, в чем дело. Она плакала, кричала, стенала. Взяв ее, словно малого ребенка, на руки, Саша внес ее в дом. Положил на диван, сел рядом с ней и принялся гладить по волосам.
А она все плакала и плакала, а он, к счастью, больше не задавал вопросов. Наконец приступ прошел, и Наталья, ощущая себя опустошенной, однако по-прежнему с тупой иглой в сердце, вдруг сказала:
– Кирюша исчез. Вчера. Его кто-то похитил. И этот кто-то не мой муж и не его конкурент по бизнесу. Он просто исчез…
Саша не стал охать, удивляться, ужасаться. Заварив кофе, он принес ей бокал с кухни, заставил выпить и, более чем серьезно глядя на нее, произнес:
– Расскажи, как это случилось!
И Наталья поняла – если ей кто-то и поможет, так это Саша! Отпивая по глоткам приторно-сладкий черный напиток (молодой человек настоял на том, чтобы она всыпала туда огромное количество сахара), женщина начала свой рассказ. И поведала обо всем, ну, или почти обо всем, что приключилось в последние дни: все детали были неинтересны и замедляли темп повествования. Да и многое Саша уже элементарно знал. Многое, но явно не все…
О том, как они приехали сюда. О том, как Кирюша заявил, что у него появился невидимый для нее друг. О том, как она наткнулась на подземный ход в зашкафье. О том странном чувстве, как будто за ними кто-то наблюдал, и о странных темных автомобилях, которые, подобно акулам, кружили вокруг их дома, как она побывала в гостях у соседки Аглаи и нашла там медальон…
Чтобы он не счел ее сумасшедшей, Наталья быстро поднялась к себе в комнату и с внезапно нахлынувшим на нее страхом выдвинула ящичек – именно туда она положила медальон с поблекшей фотографией мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами.
В каком-нибудь стандартном триллере главная героиня, конечно же, не обнаружила бы медальона – он был бы или кем-то похищен, или в итоге бы выяснилось, что он – плод ее нездорового воображения.
Но медальон был там, на месте, он никуда не исчез, и блеклая фотография внутри тоже наличествовала.
Вернувшись обратно, Наталья подала его Саше, и тот раскрыл медальон, рассматривая изображение ребенка – того самого, как не сомневалась Наталья, чей скелет покоился в тайной комнате ее дома.
Она пристально и с затаенной надеждой посмотрела на Сашу – тот сосредоточенно вертел в руках медальон, ничего не произнося. Надо сказать, что во время того, как она рассказывала, он не предпринимал ни малейшей попытки ее перебить.
Наталья снова стала рассказывать, продолжая пить сладкий кофе, – и вдруг поняла, что ей стало лучше. Только капельку, но этого было достаточно. Она вдруг осознала, что у нее есть человек, которому она небезразлична.
Которому небезразличен Кирюша.
Поэтому она упомянула о том, что произошло вчера под вечер, о ее археологических изысканиях в зашкафье и о детском скелете, который она там обнаружила. Перешла к исчезновению Кирюши, а затем несколькими предложениями завершила свой рассказ, сообщив, что ее поиски не дали результата и сын не обнаружился ни у Алексея, ни у Феликса.
Не проронив за все время ее повествования ни слова, Саша наконец произнес:
– Так ты все же уверена, что ни твой муж, ни этот Феликс непричастны к исчезновению Кира?
Он назвал его так же, как называла Кирюшу его сестра – и как бесило Наталью. Но в этот раз было не до таких мелочей. Допив остывший кофе, Наталья поставила бокал на пол и ответила:
– Да, уверена. Феликс хотел его похитить и наверняка бы в ближайшие дни сделал это, однако элементарно не успел. Его опередили.
Молодой человек поднял бокал и спросил:
– Хочешь еще? И, кстати, тебе надо позавтракать, потому что ты должна быть сильной и здоровой.
Он был прав. Наталья последовала за ним на кухню, где Саша, опять же ничего не комментируя, сделал ей на скорую руку несколько бутербродов с сыром и колбасой, а также поджарил яичницу-глазунью, которую Наталья, ощутив, что ужас как голодна, проглотила в один момент.
Он налил ей обжигающего кофе и уселся рядом около кухонного стола, пододвигая пакетик с карамельками. Отправляя одну из них в рот, Наталья подумала, что Кирюша их обожал. И что он теперь лишен возможности грызть их, а вот его мать беззастенчиво их поедает.
На глаза снова навернулись слезы, и Наталья выплюнула карамельку. Саша, верно уловив ход ее горестных мыслей, заметил:
– На все, что произошло, ты, отказываясь есть, не повлияешь. Дай, пожалуйста, и мне одну.
Наталья снова запихнула в рот карамельку и подала пакетик молодому человеку. Тот, задумчиво разворачивая одну из карамелек, сказал:
– Надо смотреть правде в глаза: Кирюшу похитили. Это сделал человек, который какое-то время следил за вами. Причем ему удалось осуществить это, не привлекая к себе внимания. – Посмотрев на Наталью, он добавил: – Кто, по твоему мнению, мог это сделать, если не брать в расчет твоего мужа Алексея и этого явно двинувшегося по фазе Феликса?
Вскочив из-за стола, да так поспешно, что расплескала большую часть содержимого бокала с кофе, Наталья запальчиво произнесла:
– В этом-то и суть, что уверена! Нет, они оба скоты, причем, поверь мне, Алексей даже в большей степени, чем Феликс, однако они сына не похищали!
Саша, вынув из кармана медальон, который вручила ему женщина, раскрыл его и проговорил:
– Эта штука… Это все очень странно. Похоже, в этом доме когда-то убили ребенка. Или, по крайней мере, его здесь похоронили.
Наталья прошептала:
– И ты думаешь, что призрак мертвого мальчика…
Саша с силой захлопнул медальон и сказал:
– Нет, не думаю. Потому что, как ты сама повторяешь, самое запутанное дело имеет самое простое объяснение. Да, здесь когда-то, по-видимому, много десятилетий назад, имело место убийство ребенка, ведь этот дом пользуется дурной славой, как ты сама поведала. Но это одна история. И совершенно другая – это похищение Кирюши вчера! И нет, и я охотно это повторю, я не считаю, что его похитил мертвый мальчик. Однако ты права, его мог увести за собой какой-то мальчик, однако из плоти и крови и очень даже живой, намеренно посланный, чтобы забрать с собой твоего доверчивого сына!
От этих слов Наталье сделалось по-настоящему жутко. Лучше бы выяснилось, что ее сына забрал с собой мертвый мальчик – с призраками, в этом она отчего-то не сомневалась, можно договориться.
А вот с похитителями детей?
– Но кто… и зачем? – пролепетала Наталья. – Кто вообще может пойти на такое? На то, чтобы… чтобы похитить моего сына?
Саша взглянул на нее и мрачно заметил:
– Вопрос, увы, риторический. Кто может вообще пойти на то, чтобы похитить ребенка?
Сердце Натальи билось как бешеное. Она, схватив со стола медальон, сказала:
– Значит, ты думаешь, что нам не надо… не надо обращаться к… к потусторонним силам?
Саша качнул головой и ответил:
– Нет, я не сомневаюсь, что твоего сына похитили, однако сделали это не мистические сущности, а люди из плоти и крови.
Наталья взглянула на молодого человека и с надеждой спросила:
– Ты ведь поможешь мне найти его, ведь так? Поможешь, да?
Саша поднялся, подошел к ней и произнес:
– Я ненавижу, действительно сильно ненавижу тех, кто причиняет детям зло. Тех, кто, например, похищает их. Лишает родителей. Отрывает от матерей. Разрушает детство. Такие люди не заслуживают сострадания, они не заслуживают сочувствия. Они и есть монстры, а вовсе не существующие призраки и фантомы. Их мне ничуть не жаль.
И, помолчав, мягко добавил:
– Да, я помогу тебе найти тех, кто забрал Кирюшу. Обещаю, что помогу.
Наталья почувствовала, что ей стало лучше – в первую очередь физически, но также и морально. Потому что она не могла, вернее, не хотела отказываться от мысли, что… Что все вернется на круги своя. Что все будет хорошо. Что она вновь обретет сына.
– Обещаешь? – спросила она с надеждой, поднимая на Сашу глаза, полные слез.
Молодой человек, лоб которого был изборожден морщинами, ответил:
– Да, помогу.
А потом, нежно прижав ее к себе, поцеловал. Наталья не сопротивлялась, вернее, ей было все равно – хотя, конечно, далеко не все равно. Просто она не имела права наслаждаться жизнью в тот момент, когда ее сын, когда ее Кирюша…
Она снова заплакала, на этот раз тихо и беззвучно. Саша подхватил ее и отнес в зал, бережно положил на тахту и произнес:
– Здесь тебе оставаться нельзя. Но у меня места, увы, тоже мало. Ага, мы поедем к Нате!
Наталья едва заметно скривилась, надеясь, что Саша не заметил ее гримасы. Переезжать к его старшей сестре, обитавшей где-то неподалеку, она не желала, однако понимала, что оставаться в этом доме выше ее сил.
– А она не будет против? – проговорила она, и Саша, склонившись над ней и поцеловав в лоб, ответил:
– Нет, не будет. Пока отдыхай, а я быстро соберу вещи и…
Замешкавшись, он добавил:
– А этот скелет в зашкафье… Он ведь еще там?
Наталья, чуть улыбнувшись, ответила:
– Если не убежал, то да. Нам, наверное, надо сообщить в полицию… Все-таки произошло убийство, хотя и очень давно.
Но кто мог поднять руку на мальчика с белыми волосами и синими-пресиними глазами? Впрочем, какая ей разница, ведь исчез ее собственный сын. А что, если ему грозила такая же участь, как и…
Она заплакала с новой силой, а Саша сказал:
– Не беспокойся, мы обязательно найдем решение твоей проблемы. Потому что, как я уже сказал, я ненавижу людей, которые причиняют вред детям. Я быстро!
Он ушел, а на тахту к Наталье взгромоздилась Гертрудочка, улегшаяся у ее ног. Наталья закрыла глаза. Несмотря на то что она была совершенно разбита, ей хотелось одного – броситься туда, где сейчас находился ее сын.
Ее сын…
Сама того не заметив, она задремала, а когда открыла глаза, то увидела сидевшего в кресле напротив Сашу, около ног которого стояла ее большая дорожная сумка. Молодой человек пристально смотрел на женщину и, казалось, о чем-то размышлял.
– Который сейчас час? Почему ты меня не разбудил? – спросила его, приподнимаясь, Наталья.
Саша, встрепенувшись, произнес:
– Тебе был необходим отдых, и я решил тебя не тревожить. Вещи я собрал, много не потребуется. В конце концов, мы всегда сможем наведаться сюда.
А потом он добавил:
– Я был внизу. Зрелище не для слабонервных. Тот, кто убил ребенка, не заслуживает пощады. Не заслуживает! Ты ведь тоже так считаешь?
Пытавшаяся подняться Наталья ощутила тяжесть во всем теле и произнесла:
– Ты думаешь, что и Кирюша…
Вроде бы хотелось плакать, но слезы у нее уже закончились.
– Уверен, что нет. Однако нам в самом деле не стоит терять время. Пока ты отдыхала, я уже позвонил Нате и договорился о том, что ты переедешь к ней. У нее большой дом.
Он помог Наталье подняться, женщина посмотрела на спавшую на тахте Гертрудочку.
– А ее мы здесь оставим?
– Заберем с собой, – ответил серьезно Саша. – Потому что в этом доме никому оставаться нельзя. Никому!
Он помог Наталье выйти из дома, усадил ее в свой автомобиль, а потом принес и спящую Гертрудочку. Поместив ее на колени и поглаживая ее блестящую шерстку, Наталья вдруг подумала, что, не исключено, собака соседки – это все, что у нее осталось.
Дом Наты оказался большим – однако, к большому удивлению Натальи, пустым: там не было ни добродушного мужа, ни оравы говорливых детей, ни приставучих домашних животных. Странно, она была почему-то уверена, что деятельный педагог является матерью большого, ну, или хотя бы маленького, семейства. Но, как оказалось, жила Ната абсолютно одна.
Встретила она их с улыбкой на лице, однако Наталья сразу поняла: старшая сестра Саши далеко не рада, что они к ней приехали. Нет, не они, а она. Неужели ревнует? Наталья вспомнила свои недавние размышления о том, что и не сестра она Саше вовсе, и устыдилась их – нет, они определенно были родственниками, а не тайными любовниками.
Гертрудочке отвели место около стиральной машины, и такса, и так проспавшая всю дорогу, снова прикорнула.
– Мне очень жаль, – произнесла, ведя ее на второй этаж дома, Ната, – это ведь такой удар: потерять ребенка!
– Я его не потеряла! – ответила следующая за ней Наталья, а потом, повинуясь внезапному импульсу, спросила:
– А у вас дети есть? Или были?
Ната ничего не ответила, только распахнула тяжелую дверь в комнату и проговорила:
– Жить будете здесь. Я еще не успела принести полотенца, однако сейчас же займусь этим. Кстати, перекусить не хотите ли?
Она удалилась, а Саша, вслед за Натальей вошедший в просторную, оклеенную светлыми обоями комнату с диваном, тихо заметил:
– У Наты, увы, не может быть детей.
Наталья вздрогнула, почувствовав внезапную жалость к Нате. Ей самой говорили, что у нее нет шанса завести ребенка, но все же свершилось чудо – и она стала матерью. Может, такое чудо ожидает и Нату?
Вернулась хозяйка со стопкой белоснежных полотенец.
– Ну вот, кажется, у вас все есть. Располагайтесь, а через полчаса будем ужинать!
– Я не хочу, мне не требуется… – начала Наталья, а Ната непререкаемым тоном заявила:
– Чушь! Конечно, хотите и, конечно, требуется! Я готовлю овощную запеканку.
Саша воскликнул:
– О, у Наты она получается – просто пальчики оближешь! Тебе понравится! Она вообще готовить любит. И человек креативный, она ведь не только кулинарией увлекается, но и помимо этого компонует ингредиенты на другом, так сказать, уровне, в свободное время…
Сестра, бросив на молодого человека отчего-то грозный взгляд, проронила:
– Братик, ты лучше нашей гостье диван разложи!
Наталья, посмотрев на брата с сестрой, вдруг произнесла:
– Спасибо вам большое! Вы… Вы…
Она бросилась в ванную, чувствуя, что ее душат слезы. Успокоившись и приведя себя перед умывальником в порядок, она вернулась в комнату и застала Сашу, изучавшего что-то на дисплее своего мобильного.
Вздрогнув, он перевел взгляд на Наталью и сказал:
– Если ты думаешь, что мы попусту теряем время, то ошибаешься. Я уже по своим каналам попытался получить кое-какую информацию.
– И как? – спросила с надеждой Наталья, внезапно подумав, что своих каналов у мастера, наверное, не так уж много, во всяком случае, таких, по которым можно было выйти на похитителей детей.
Запихивая мобильный в карман, Саша ответил:
– Я ведь забыл тебе сказать, что у меня имеется друг – владелец детективного агентства. У него должок передо мной, так что он уже взялся за это дело. Не возражаешь, если он наведается в твой дом и осмотрится там? Тебе туда ехать не обязательно, я сам туда смотаюсь.
Качнув головой, Наталья произнесла:
– И что он говорит? Хотя понимаю, наверняка еще рано делать какие-то выводы. Но… Надежда имеется?
Подойдя к ней и прижав ее к себе, Саша ответил:
– Надежда всегда имеется, поверь мне. Даже в самых безнадежных случаях. Однако он ничего обещать не может. Так что доверимся профессионалу и позволим ему заниматься своей работой!
Наталья вздохнула, понимая, что Саша прав. Однако она не могла сидеть сложа руки и просто ждать. Чего ждать?
– Прошу к столу! – услышала она голос заглянувшей в комнату Наты. И снова на лице старшей сестры Саши было то странное выражение, которое женщина уже наблюдала, и не раз. Нате явно пришлось не по душе то, что она обнаружила гостью в объятиях брата, однако она вида не подала.
Почти не подала.
Готовила Ната – и здесь надо было отдать ей должное – очень вкусно. Наталья, считавшая, что не голодна, быстро убедилась, что это далеко не так. До овощной запеканки был легкий салат и куриный суп, а после – тающие во рту блинчики со смородиновым вареньем.
Даже Гертрудочке досталась порция гусиного паштета – лакомства для собаки, наверное, не самого полезного, однако Наталья не стала возражать, В конце концов, собака была не ее, а соседская, хотя она уже привыкла к таксе.
– Как быстро можно начать считать чужое своим?
Наталья вздрогнула, уставившись на Нату, которая явно адресовала фразу ей.
– Вы что-то сказали? – произнесла она, отрываясь от созерцания вкушавшей на полу гусиный паштет таксы.
– Ната… – проговорил Саша, а его сестра невинным тоном заметила:
– Я имею в виду вашу собачку. Она ведь чужая? Как, однако, она быстро к вам привыкла! Ну, или вы к ней!
– Да, наверное… Но я отдам ее хозяйке, когда та выздоровеет, – пролепетала Наталья, проклиная себя за то, что начала оправдываться. Собственно, почему?
– Не факт, что она захочет от Наташи вернуться к прежней хозяйке. Старушка на ладан дышит! – заметил Саша, а его сестра, усмехнувшись, сказала:
– Да, к хорошему быстро привыкаешь, братец, не так ли? Взять хотя бы тебя. Но вы так и не ответили на мой вопрос: как быстро чужое можно начать считать своим?
Такса подняла мордочку, уморительно облизываясь и явно выпрашивая добавку. И потрусила в сторону Наты – вот предательница! Напрочь забыла о своей хозяйке и увивается теперь подле того, кто дает кусочек пожирнее.
Наталья вспомнила, что не является хозяйкой Гертрудочки. И что ее настоящая хозяйка по-прежнему пребывает в бессознательном состоянии и, не исключено, скоро умрет.
Ната явно пыталась ее уколоть, но, собственно, почему?
– А у вас, как я понимаю, детей нет? – произнесла она, игнорируя вопрос Наты, и та, бросив на нее полный ненависти взгляд, заявила, что у нее в духовке запеканка подгорает, и выскочила из столовой. «Как угорелая», подобрала Наталья соответствующее сравнение.
– Извини, но твоя сестра первая начала! – заявила Наталья, посмотрев на явно смущенного молодого человека. – Мне и так тяжело, а она еще со своими заумностями лезет.
– Она больше не будет, обещаю, – ответил Саша, хмурясь.
– Я ей не нравлюсь! – продолжила Наталья, слыша, как Ната громыхает на кухне противнем.
– Нет, очень даже нравишься! – возразил с жаром Саша, а Наталья упрямо заявила, причем не думая снижать тон – наплевать, что сестрица их слышит:
– Не нравлюсь, хоть ты тресни.
– Вероятно, это так, – согласился вдруг с ней Саша. – А тебе она разве нравится?
Наталья не нашлась что ответить, потому что Саша был прав: ей Ната тоже не нравилась. Но у нее самой были весомые причины – Ната обхаживала Кирюшу и, кажется, настраивала его против родной матери. И забивала ему голову всякой чушью.
А вот чем пришлась не ко двору Нате она сама? Разве у той был малейший повод? Или она до такой степени вцепилась в своего братика, что не желала отпускать его?
– Думаешь, у нее для этого есть повод? – спросил ее Саша, и Наталья, смешавшись, не придумала, что на это ответить.
В этот момент вернулась Ната, держа в руках, на которых были надеты специальные толстенные рукавицы, фарфоровую форму с ароматно пахнущей запеканкой.
Слушая, как брат с сестрой обмениваются банальными фразами, Наталья думала о том, что если все закончится благополучно, она возьмет инициативу в свои руки – и ответит взаимностью на Сашины попытки сближения.
Если все закончится благополучно…
Однако Нате это явно не придется по душе. Хозяйка, то и дело пытаясь подложить Наталье добавки, временами странно на нее посматривала. Не исключено, что это комплекс старшей сестры, к тому же незамужней и бездетной: она не хочет выпускать из-под своего контроля младшего брата.
Однако рано или поздно ей придется сделать это.
Раздался звонок Сашиного мобильника. Вскочив из-за стола, молодой человек принялся о чем-то тихо говорить.
Проводив его взором, Ната спросила:
– Еще чайку?
Тон вроде бы радушный, однако Наталья чувствовала какую-то фальшь. Ее так и подмывало спросить хозяйку, за что она так ее невзлюбила, однако делать это, естественно, не стала.
– Как вы думаете, это звонок от этого самого знакомого, владельца детективного агентства? – поинтересовалась Наталья, а хозяйка, подкладывая себе еще блинчик, ответила:
– Скажу вам честно – надо быть реалисткой. И смириться с тем, что мальчика вам уже не найти!
У Натальи зарябило в глазах, и она простонала:
– Что вы имеете в виду?
Спокойно отпивая из большой фарфоровой чашки, Ната произнесла:
– То, что только что сказала. Смиритесь с тем, что Кира вы потеряли!
Наталья попыталась встать из-за стола, однако не смогла – ноги отказали. Она только сумела проронить:
– Зачем вы говорите это? Зачем? Вы что… Что-то знаете?
Внезапная ужасная догадка пронзила ее: Ната имеет отношение к исчезновению Кирюши! Нет, этого не может быть – и в то же время это было столь очевидно.
– Ничего я не знаю. Просто мне не хочется, чтобы вы поверили в то, что мой брат может вам помочь. Иначе его же потом обвините во всех смертных грехах. Да, мальчик исчез, это ужасно, но знаете, сколько, по статистике, исчезает детей в одной лишь Москве?
Наталья молчала, потрясенная словами Наты, а та продолжила:
– От трех до пяти! Причем в день! Конечно, далеко не все они становятся жертвами похищений, более того, преступлений, однако некоторые исчезают – и их никогда больше не находят!
Наталья все еще молчала, а Ната, продолжая чаевничать, добавила:
– Поэтому-то я и говорю, что вам надо быть реалисткой.
– Но почему вы думаете, что моего сына не найдут? – произнесла наконец Наталья. – Я требую, чтобы вы мне это сказали! Почему? Вы что-то знаете?
На лице Наты возникла ехидная улыбка, и Наталья поняла: да, знает! В комнату вернулся Саша, держа в руке мобильный.
– Итак, имеются кое-какие первые результаты, но не особо утешительные, – начал он, а Наталья закричала, вскакивая из-за стола:
– Твоя сестра! Она только что сказала мне, что знает… Что знает, что с Кирюшей! Это… Это она его украла!
Наталья выпалила то, что у нее давно крутилось в уме.
– Разве я это сказала? – проговорила сладким голосом Ната. – Саша, твоя знакомая, кажется, не в себе. Что же, понимаю, такой удар! Мальчика похитили. Но не приходило ли вам в голову, что там, где он находится сейчас, ему лучше, чем у вас?
Наталья вылетела в коридор, а оттуда во двор. Она хотела как можно быстрее убраться прочь, не желая более ни секунды оставаться в доме этой мерзкой особы.
Саша, нагнав Наталью, прижал ее к себе, поцеловал и произнес:
– Извини, ты права, моя сестра тебя не любит. Но ты ее тоже. Однако я хочу, чтобы ты осталась. Потому что… Потому что я люблю тебя!
Он нежно поцеловал ее, и Наталья заплакала. Они долго говорили, и женщина позволила убедить себя в том, что уходить в неизвестном направлении глупо. Она сама знала, что глупо. Но дело было не только в этом.
Саша явно не имел отношения ко всей истории, а вот Ната… Наталья была уверена, что она что-то знает о похищении ее сына, и, не исключено, работала на похитителей. Кто, если не Ната, мог дать тем ценную информацию о ребенке и распорядке его дня!
Наталья еще раз взглянула на Сашу: нет, в отличие от сюжета «Собаки Баскервилей» в этот раз всем заправляла злая сестра, а Саша… Он ничего не знал!
Точнее, ей так хотелось, чтобы он ничего не знал!
Если бы она ушла прочь, вернулась в свой пустой дом, то ничего бы не смогла выбить из Наты. А так, задержавшись в ее доме, она могла приблизиться к разгадке тайны.
И обрести Кирюшу.
Поэтому, сделав вид, что согласилась с аргументами Саши, женщина прошла с ним прямо на второй этаж, в выделенную ей комнату, где они еще долго говорили.
Потом появилась Ната, со сладкой улыбкой предложившая ей вкусную на вид плюшку и бокал ароматного чая. Наталья холодно поблагодарила ее и замолчала, ожидая, пока она не выйдет вон.
Наконец, поцеловав Наталью в лоб, молодой человек пожелал ей спокойной ночи и тоже удалился. Наталья быстро приняла душ, а затем протянула руку к плюшке и, отщипнув кусочек, стала механически жевать. Рука женщины потянулась было к ароматному чаю, но Наталья быстро отдернула ее.
С чего вдруг эта особа принесла ей в комнату напиток, в особенности после бурной сцены на кухне? Не для того ли, чтобы напичкать ее содержащейся в чае гадостью? Поэтому, вылив чай в раковину, Наталья, пересилив себя и швырнув в мусорное ведро и плюшку (вдруг и та отравленная?), долго сидела в темной комнате, размышляя о том, что же предпринять.
Так она просидела несколько часов. Уже давно наступила ночь, когда женщина услышала шаги и быстро растянулась на покрывале, делая вид, что спит. Даже задышала ровно и медленно, чтобы создать требуемое впечатление.
Дверь в ее комнату приоткрылась, и Наталья, наблюдая за происходящим сквозь полуоткрытые веки, заметила фигуру Наты.
Проверяет, спит ли гостья…
Так же бесшумно, как она распахнула дверь, Ната и прикрыла ее. Наталья, чувствуя, что ее сердце бьется как сумасшедшее, вдруг подумала: а что, если Кирюшу удерживают где-то неподалеку? Или, например, даже в зашкафье дома Наты?
От ужасной мысли она подскочила на кровати и скользнула к двери. Стараясь ступать как можно тише, она вышла в коридор, подошла к лестнице, что вела вниз, и увидела горевший в гостиной свет. До нее доносились тихие голоса.
Наталья спустилась на несколько ступенек и прислушалась. До нее донеслись слова Наты:
– Спит… Снотворное, кажется, подействовало.
Наталья окаменела. Ее ужасная догадка подтвердилась!
Ната же продолжила:
– Хотя такой ничего не стоит притвориться.
– Перестань! – возразил ей второй голос: это был Саша. Наталья вздрогнула. Итак, все ее надежды пошли прахом: братец был явно заодно с сестрицей.
Или все же нет?
– Зачем ты притащил ее ко мне? – продолжила Ната. – Я не хочу, чтобы эта особа жила в моем доме! Не хочу, понимаешь?
Да что такого сделала она этой Нате, которую раньше знать не знала и видеть не видела?
– У нее сын пропал! – возразил Саша, и у Натальи отлегло от сердца. Нет, не заодно. Сообщники так не говорят.
– Надо же, какая жалость! – просюсюкала Ната. – Сын пропал! Так ей и надо!
Наталья боролась с сиюминутным импульсом броситься вниз, впиться этой самой Нате в лицо ногтями и дико-дико завизжать.
Однако тогда та точно не скажет то, что ей известно. А в том, что Нате было что-то известно, Наталья теперь не сомневалась.
– Перестань! – сказал резко Саша. – Ты можешь думать все, что тебе заблагорассудится, однако мы должны ей помочь!
Наталья осторожно опустилась на ступеньку. Нет, в отличие от сестры, Саша все же человек хороший.
Или нет?
– Мы ничего не должны! – ответила хозяйка дома не менее резко. – Но тебе она нравится, ведь так? Что же, бабец знатный, понимаю, что тебе она голову вскружила.
– Прекрати, я сказал! – повысил голос Саша. – Не хочешь ей помогать, я помогу!
– Отлично, тогда и помогай! Но без меня! Только что ты намерен сделать? Отыскать для нее мальчика? И вернуть его ей? Ну, делай это, делай, братец!
Значит, они не любовники и не супружеская пара, а в самом деле брат и сестра. От сердца отлегло, и Наталья ощутила укоры совести. Нет, ни о каком Саше она не имеет права думать, потому что в ее жизни есть только один мужчина – Кирюша!
– Но тогда хотя бы не забивай ей голову сказками о детективном агентстве, которое ты подключил, чтобы они нашли мальчика.
Наталья вцепилась в перила. Саша ее обманывал и только делал вид, что созванивается со своим другом-детективом?
– А почему ты думаешь, что это сказки?
Наталья не знала, что и подумать. Так он на чьей стороне – Наты или ее?
Последовал насмешливый ответ Наты:
– Потому что, братец, мы с тобой отлично знаем, кто похитил мальчика. И хотя мы не в курсе, где он сейчас находится, я и пальцем не пошевелю, чтобы изменить статус-кво. Я очень рада, что так произошло. Очень рада!
Наталья была снова готова сделать то, что так хотела, – сбежать с лестницы, ворваться в гостиную и впиться Нате в лицо ногтями, – однако передумала, услышав ответ Саши:
– Ему там плохо, ему нужна мать. Я сделаю все, чтобы вернуть его Наталье. Я обещал ей.
Он ей обещал… Но собирался ли он это сделать?
– Ладно, давай завершим на этом ненужные дебаты. Твоя любовь дрыхнет без задних ног, однако мне это не нравится. Потому как вряд ли мальчика она любит по-настоящему. Смогла бы хорошая мать в подобной ситуации спокойно возлежать на пуховых перинах, зная, что ее сын похищен?
– Может, Ната, это потому, что ты накачала ее, не советуясь со мной, снотворным?
Раздались шаги, Наталья метнулась наверх. В коридоре зажегся свет, и Саша произнес:
– Хорошо, давай прекратим этот разговор. Понимаю, что мнения у нас разные.
Сестра соблаговолила заметить:
– Хорошо, давай! И кстати, нас ждут, ты сам сказал! Пока она спит, мы быстро смотаемся и все уладим.
Что она имела в виду? Неужели это имеет отношение к Кирюше?
Притаившись наверху, Наталья наблюдала за тем, как они оба покинули дом. Раздался приглушенный звук мотора, и темноту прорезал свет фар. Брат с сестрой куда-то уехали. Выждав немного, женщина осторожно спустилась на первый этаж и осмотрелась. Ни Наты, ни Саши видно не было.
Итак, она была одна – но надолго ли? Наталья поднялась наверх и стала дергать ручки дверей. Она попала в спальню Наты и, особо не раздумывая, устроила там настоящий шмон – где-то же должна быть ниточка, которая выведет ее к сыну…
Только когда все в комнате стояло вверх дном, Наталья поняла, что ничего ей найти не удалось.
Она спустилась вниз и осмотрелась – и обнаружила, что одна из дверей заперта. Почему? Наталья дергала ручку, однако безрезультатно: требовался ключ. Тогда она отыскала в кладовке молоток и стамеску и, изрядно повозившись, вышибла дверь.
Она оказалась в кабинете, в котором ничего не привлекало особого внимания. Интересен был компьютер, однако он был выключен, а включив его, женщина поняла, что он защищен паролем.
Это только в романах главной героине удается, хорошенько подумав, догадаться, что же за пароль у злодея.
Наталья приуныла, понимая, что когда хозяйка с братом вернется, то ей не миновать проблем. Причем, судя по всему, больших проблем.
Она принялась раскрывать ящики и вываливать из них многочисленные папки, из которых вылетали документы. Наталья вошла в раж, ей было все равно, что за такое ее по голове не погладят. И не исключено, вообще убьют – в прямом, а вовсе не переносном смысле.
Снова ничего не найдя, она в изнеможении опустилась на пол – и вдруг одна из папок, шурша, соскользнула откуда-то и легла прямо перед ней. Оттуда вылетела фотография.
Наталья онемела, чувствуя, что нашла то, что искала. Это была фотография Кирюши.
Схватив папку, она стала жадно пролистывать ее. Она держала в руках досье на своего сына – имя, фамилия, рост, вес, даже цвет глаз и название любимой футбольной команды. Тот, кто следил за ними, был дотошным типом.
Наталья лихорадочно пролистала досье и наткнулась на пришпиленную скрепкой визитку. Она взяла ее в руки и прочла: «Детективное агентство ЦЕРБЕР». Далее следовал московский адрес с логотипом – весьма печальным мифическим псом.
И опять собака – собака Баскервилей?
Послышался шум мотора, и до Натальи дошло, что вернулась хозяйка. Быстро выбежав из кабинета, женщина снова притаилась на лестнице, что вела на второй этаж, и увидела, как в холл вошли брат с сестрой.
– …и хорошо, что все успели так быстро сделать… – донесся до нее голос Наты. Брат и сестра прошествовали в гостиную, еще не замечая, что их гостья подвергла их дом подлинному обыску.
Вернее, дом Наты.
Наталья понимала, что медлить нельзя. Ната отправилась в уборную, а Саша, положив ключи от автомобиля на стол в холле, – на кухню. Послышался звук открываемой дверцы холодильника и наливаемой в бокал жидкости.
Еще пара минут, возможно, даже меньше, и они поймут, что она знатно похозяйничала в их отсутствие. И что будет тогда?
Выяснять это у Натальи не было ни малейшего желания. Схватив ключи, она быстро ринулась к входной двери, стащила с вешалки плащ хозяйки, бесшумно выскользнула во двор и, разблокировав «Хонду» Саши, уселась за руль. Во дворе стояла и серебристая иномарка, принадлежавшая Нате, но брать этот автомобиль Наталья не решилась.
Руки у нее ходили ходуном, и женщина мучительно долго не могла вставить ключ в замок зажигания. Наконец ей это удалось, и она завела автомобиль.
Видимо, до хозяйки и ее братца дошло, что происходит во дворе, но было уже поздно. Наталья, втопив педаль газа в пол, снесла ворота и покатила прочь. В Москву.
Бросив взгляд на папку с досье, которую она прихватила из дома Наты, женщина поняла, что знает, куда лежит ее путь.
…Серая мгла, которую только начинали прорезывать лучи утреннего солнца, еще скрадывала углы зданий, когда Наталья подошла к искомому дому. Тому, где располагалось детективное агентство «Цербер». Теперь она знала, кто похитил ее сына и где его удерживали.
Она находилась перед желтым зданием с аркой, в котором располагалось сразу несколько фирм. Наталья задрала голову и заметила свет в нескольких окнах. Наверное, в агентстве царит паника, еще бы, ведь птичка упорхнула из клетки.
Что же, она не собиралась дольше играть в прятки. Ей был нужен Кирюша.
Палец Натальи лег на выпуклую черную кнопку звонка рядом с вывеской, на которой был изображен печальный цербер, и она решительно на нее нажала.
