Глава 25
Каждой твари по пуле

До звонка Вари Жора Белый и Витя Мануйлов сидели на прогалине метрах в двадцати от трассы и развлекались любимой народной игрой в «очко».

– Еще!

– Куда тебе столько, Витек? И так семь карт на руках! У тебя что, сплошняком валеты и дамы?

Мануйлов сложил карточный веер и небрежно сунул его Белому:

– Ни валетов, ни дам. Тузы с десятками. Шестьдесят два очка.

– Что за фигня! – оскорбился Белый. – У тебя же перебор давно! Какого черта ты мне мозги компостируешь?

– Хоть перебор, хоть недобор – разницы нет! – отмахнулся Мануйлов. – Ты сам предложил без денег, а без денег что за игра?

– Ну и сиди тогда, глазами лупай!

С этими словами Белый сунул карточную колоду в бардачок и откинулся на изголовник сиденья, но долго не выдержал и нетерпеливо заерзал, подчиняясь злой внутренней энергии, которой требовался хоть какой-то выход. Лишенный нормального отдыха и еды, почти разуверившийся в успехе операции, он должен был выместить на ком-то раздражение. Срочно хотелось порвать кому-нибудь пасть.

Неужели грузовик так и не появится? Стоило ли тогда нападать на Емельянова? Где он сейчас, кстати? Хорошо, если сдох по дороге. А вдруг нет? Вдруг лежит сейчас под капельницей, залечивает раны и звонит брату? По-любому возвращаться в Якутск нельзя. Правда все равно всплывет, рано или поздно. Одна надежда на алмазы. При наличии денег спрятаться не проблема. А вот с пустыми карманами – хана.

– Как думаешь, приедут они? – спросил Белый, имея в виду дальнобойщиков.

– Думаю, да, – ответил Мануйлов. – Я всегда в хорошее стараюсь верить.

– В принципе, мы Валеру неплохо продырявили. Мог отрубиться.

– Не в этом дело. Варе камешки нужны, а не Валера. Даже если он ей и позвонил, то что?

Они помолчали, жмурясь на утреннем солнышке, как разомлевшие коты. Их головы то покачивались из стороны в сторону, то падали на грудь, сморенные дремотой. Когда стало совсем уж невмоготу, Белый встряхнулся и попросил:

– Закурить дай.

Мануйлов пересчитал оставшиеся в пачке сигареты и буркнул:

– Две последние остались.

– Ну так делись. У нас теперь все поровну. Вплоть до смерти.

– Типун тебе на язык!

– А я смерти не особо боюсь, – заявил Белый. – Я пыток боюсь. И вообще боли. Если сразу, то не страшно.

– Сразу нам умереть не дадут, – вздохнул Мануйлов. – Емельянов за брата на кусочки порежет, солью посыплет и жрать заставит.

– Валера, может, жив еще.

– Тем хуже для нас. Тогда на нас оба Емельянова зуб имеют.

– Суки! – сказал Белый. – Два паука. Давить таких!

– Чем мы и занялись, – отозвался Мануйлов. – Одним пауком меньше.

– Если он подох.

Этот диалог мог продолжаться еще долго, если бы не оживший мобильник Жоры Белого, заигравший инструменталку «Апачи».

– Ничего себе, – пробормотал он, глядя на дисплей. – Варюха снеслась. С чего бы это?

– Вот и спроси, – посоветовал Мануйлов.

– Да? – ответил Белый.

– Алло, – послышалось в трубке, – Георгий? Это я. Тут у нас непредвиденные обстоятельства…

– Какие обстоятельства?

– Может, передашь трубку Валере? – предложила Варя. – Никак не могу ему дозвониться.

– Валеры сейчас нет, – ответил Белый. – Говори мне. Что случилось? Ты где?

– Маршрут изменился. Мы…

Пока она объясняла, где находится грузовик, Белый весь обратился в слух и даже глаза закрыл, чтобы не отвлекаться.

– Я понял, – сказал он, когда Варя закончила.

– Если вы не приедете, все пропало. Водители больше не остановятся до самой границы. Такая у них инструкция. Это последняя возможность. Другой не будет.

– Чтоб вас… – Белый выругался. – Сейчас посмотрю по карте. – Он подал знак Мануйлову, включившему планшет. – Так… Нам нужен час. Нет, два. Сумеешь их задержать?

– Хорошо, но поторопитесь, мальчики. Времени в обрез.

– Жди. – Отключив мобильник, Белый победоносно взглянул на товарища. – Ну, что я говорил? Все на мази. А ты сопли распустил.

– Какие сопли! – возмутился Мануйлов. – Ты сам все ныл, а я советовал надеяться на хорошее.

– Ты причитал: «Все пропало, все пропало!»

– Сам ты причитал, понял?

Белый мужественно поборол желание сказать последнее слово в споре, что, в общем-то, обычно не удается никому и никогда, и вместо этого предложил:

– Давай будем считать тему закрытой. Машину нужно ловить. Срочно.

Через несколько минут они стояли на дороге, готовые броситься под колеса, если понадобится. Пытаясь объехать их, зеленый «форд» с тонированными стеклами опасно вырулил на встречную полосу, а возвращаясь в свой ряд, к несчастью для себя, задел разграничительный столбик и попал в кювет. Выбравшийся парень злобно поглядел на товарищей и выставил вверх средний палец в знакомом всем оскорбительном жесте: имел я вас…

До него было метров сорок. По-видимому, он полагал, что находится вне зоны досягаемости.

Белый шумно сглотнул слюну. Мануйлов, передавая ему бразды правления, вопросительно замер. Повертев вытянутой, как кабачок, головой, Белый мрачно распорядился:

– Пулей к нему, Витек. И для начала сломай его поганый палец!

– Идем вдвоем, – предложил Мануйлов. – Здоровый чувак.

– Спугнем. От двоих он драпать начнет, хоть и здоровый.

– И то верно…

Направляясь разболтанной походкой к обнаглевшему владельцу «форда», Мануйлов на ходу прикидывал, как сподручнее нанести удар. Выходило, что бить лучше левой, потому что противник стоял к нему как раз левым плечом, и правый кулак годился лишь для малоэффективного подзатыльника. На ходу Мануйлов рассчитывал свои шаги таким образом, чтобы последний пришелся на правую ногу. Он хотел свалить парня одним мощным ударом, усиленным весом всего корпуса. Это должно было компенсировать не слишком удобный замах слева.

Мануйлов не ожидал, что владелец «форда» так прытко развернется к нему лицом, причем за доли секунды до того, как подошва правой кроссовки впечатается в шершавый асфальт шоссе, и в результате был застигнут в момент неустойчивого равновесия. Навстречу ему вылетел профессионально сжатый кулак. Хлоп! Казалось, он лишь слегка мазнул Мануйлова по подбородку, но на самом деле отправил его в самый настоящий нокдаун. Уже отключившись, Мануйлов сделал скованный шажок вперед, уронил оглушенную голову и рухнул в придорожную пыль. Противник присел, ловко перевернул его на спину и вогнал локоть в обращенное к нему лицо, после чего вызывающе посмотрел на Жору Белого.

– Тебе тоже припечатать? – крикнул он.

– Урою! – пообещал Белый, срываясь с места.

Несмотря на худобу, долговязую фигуру и отсутствие специальных навыков, он был прирожденным бойцом, взращенным сотнями жестоких уличных драк. Белый никогда не продумывал предстоящую схватку, полагаясь на чутье, которое его ни разу не подводило. Инстинкт подсказал ему, каким ударом собирается встретить его противник, и мощный крюк справа не достиг цели, потому что Белый остановился за мгновение до этого удара. А потом ударил сам, метя противнику прямо в нос, как всегда поступал в поединках с амбалами, превосходящими его весом и мускулатурой. Как правило полнокровные, они почему-то терялись при виде собственной крови, становясь суетливыми, неуклюжими и нерасчетливыми.

Именно так и произошло. В запале владелец «форда» еще раз попытался достать Белого, но снова промазал, запнулся, машинально схватился за расквашенный нос и поднес руку к глазам.

– Крови никогда не видел, Рэмбо?

Кулачищи Жоры Белого заработали с зубодробительной скоростью, отыскивая все новые и новые уязвимые места в бестолковой обороне противника. Наконец тот, по-мальчишески закрыв голову руками, получил завершающий удар в живот и грузно сел на землю.

Тут и Мануйлов, очухавшись, вернулся в боевую готовность. С ликующим воплем он подскочил к поверженному врагу и врезал ему ногой по голове, а Белый, как бы принимая футбольный мяч, проделал то же самое с другой стороны:

– Получай, козел!

Порезвившись в свое удовольствие, они забрались в «форд» и умчались. Никто из проезжающих мимо водителей не остановился при виде драки. Обычное дело. Возможно, кто-то удосужился позвонить в полицию, но это не беспокоило приятелей. Они знали, как реагирует полиция на подобные вызовы. Вернее, как не реагирует.

– Успеем? – спросил Мануйлов, ощупывая распухшую переносицу.

– Должны, – коротко ответил Белый, подгоняя сиденье под длину своих ног.

Они разговаривали редко и мало, поглощенные предстоящим налетом. Километровые столбы стремительно проносились мимо. Мелькали секунды и минуты.

Жора Белый и Витя Мануйлов находились примерно в десяти километрах от «вольво», затерявшегося среди кукурузных полей, когда Варя спустилась с ящиков на пол фургона. В ее душе шла мучительная борьба. Она не знала, как быть. Впервые за последнее время ситуация окончательно зашла в тупик. Что делать, что делать, что делать?

Беспалов явно вышел из-под контроля Лозового. Если отдать алмазы ему, Юрий Эдуардович не простит Варю и отыграется на ее семье. Если затаиться внизу, Беспалов попросту застрелит Мошкова. И тот рухнет к ее ногам с окровавленным, изуродованным лицом. Оно потом долго будет сниться Варе. До конца жизни.

– Эй ты, пошевеливайся! – раздался голос Беспалова. – У меня нервы не стальные. Скоро ты?

– Сейчас, – откликнулась Варя.

– Поступай, как хочешь, – быстро проговорил Мошков сверху. – Не принимай меня в расчет.

– Заткнись! – донеслось сквозь люк.

– Извини, Володя, – прошептала Варя так, что было слышно только ей одной. – Вариант с Беспаловым надежнее. Есть шанс выкрутиться.

Едва она приняла это решение, как снаружи затрещали выстрелы. Думая, что Мошкову пришел конец, Варя схватилась за голову, пытаясь зажать уши. Она не хотела слышать его предсмертных стонов. Это было выше ее сил.

Но стрелял не Сережа Беспалов. Он вообще не успел воспользоваться пистолетом. Убил не он, убили его. Тихо подъехали, тихо подкрались, вскинули два ствола одновременно и прицельно, хладнокровно расстреляли одинокую фигуру на крыше грузового фургона. Это заняло несколько секунд. Подергавшись, как рыба на раскаленной сковороде, Беспалов упал на землю и затих навсегда.

Переглянувшись, Белый с Мануйловым направились к фургону, беря его в клещи.

– Эй, Варя, ты там? – крикнул Белый, грохнув кулаком в дверь. – Это я, Жора.

– Емельянов с тобой? – донеслось изнутри.

– Валера скоро подъедет. Дела у него.

– Неотложные, – добавил Мануйлов. – Открывай, Варя.

К этому времени Мошков успел спуститься на пол и теперь не знал, что предпринять. Варя прошептала ему на ухо:

– Они думают, что мы заперлись сами, а не нас заперли.

– И что?

– Эти двое приехали, чтобы убить меня. – Варя повернула голову к двери, в которую барабанили уже два кулака. – Сейчас! Я ищу товар, не мешайте.

Мануйлов и Белый, осчастливленные услышанным, притихли.

– Беспалов уже мертв, – сообщил Мошков. – Очень кстати, я считаю.

– Но теперь наш черед, – горячо зашептала Варя. – Нас будут убивать. Белый и Мануйлов ни перед чем не остановятся, чтобы завладеть алмазами.

– А я не остановлюсь ни перед чем, чтобы защитить тебя.

Это было произнесено очень просто и очень тихо, но прозвучало гораздо убедительнее любых пламенных речей.

– Хорошо, – сказала Варя, – тогда прячься. Я скажу, что одна. Они откроют дверь. Дальше ты знаешь, что делать. Надеюсь.

– Я тоже надеюсь, – пробормотал Мошков.

– Давай туда.

Варя указала на пирамиду ящиков и, дождавшись, пока Мошков займет место в укрытии, крикнула:

– Нет, ребята! В темноте ничего не получается. Только синяков себе наставила.

– Так открой дверь! – прокричал Белый в ответ.

– Она снаружи закрыта. Тут, оказывается, никакого засова нет.

– Ты одна?

– С трупом, – ответила Варя. – Этот тип, которого вы убили, сперва хотел нас выхлопным газом отравить, а потом забрался на крышу и начал в люк стрелять. Володю Мошкова уложил. Хороший был парень.

«Вот и вся моя эпитафия, – подумал Мошков, держа пистолет в руке, вытянутой поверх ящика, чтобы не дрогнула. – Хороший был парень».

Он переступил с ноги на ногу, ища точку опоры.

– Оружие есть? – спросили из-за двери.

– Стали бы мы тут сидеть, если бы оружие было, – раздраженно откликнулась Варя. – Крыша и борта тонкие. Не уберегли бы Беспалова от пуль.

– Это точно, – согласился Белый. – Ладно, отойди от двери и стой так, чтобы мы тебя видели.

– И руки подними, – распорядился Мануйлов.

– Еще чего! – возмутилась Варя. – Мы союзники или кто?

– Союзники, союзники, успокойся.

Створки начали разъезжаться в стороны, впуская в фургон яркий солнечный свет. Мошков прищурился, быстро и часто моргая. Он плохо видел после долгого сидения в почти полной темноте. К счастью, противники тоже не успели как следует рассмотреть нагромождение контейнеров.

Мошков начал стрелять, как только Варя отпрянула к стенке, и не останавливался, пока не опустошил магазин. Он не знал, куда именно попадали его пули. И отстраненно понимал, что ответные пули летят тоже, кроша доски и высекая из них щепу. Это не была перестрелка в классическом смысле этого слова. Мошков дергал пальцем спусковой крючок, ожидая, что в него вот-вот всадят кусочек металла, и ни о чем не думал. А когда все наконец закончилось, услышал далекий-далекий голос Вари, спросившей:

– Все?

– Да, – ответил Мошков. – Кажется.

И чихнул. Из его рта и носа валил дым, как у дракона.