Глава 22
– Чёрт подери, как же он рискует! – воскликнул адмирал Макаров, увидев, что флагман Безобразова повернул на пять румбов влево. Следом за «Цесаревичем» поворачивали «Ретвизан», «Петропавловск» и остальные броненосцы. – Роберт Николаевич, поднимите сигнал первому отделению: курс шестьдесят восемь, скорость – двадцать узлов. Приказ второму отделению: курс шестьдесят восемь, скорость – девятнадцать узлов. «Новику» – действовать самостоятельно.
Видя, что русские броненосцы постепенно сближаются с его кораблями, Дева решил подпустить неприятеля на пятьдесят кабельтовых, чтобы сразу же задействовать шестидюймовые пушки «Якумо» и «Асамы». Командующий 3-м боевым отрядом не сомневался, что гайдзины начнут отвечать, и после этого ему придётся в темпе отойти на безопасное расстояние. В противном случае существовал риск «поймать» 305-мм снаряд, пусть даже и случайный.
Десять минут спустя Дева Сигенори был вынужден оставить мысль о наскоке на броненосцы Безобразова и начать усиленно размышлять над одним из традиционных русских вопросов. Дело в том, что идущие в конце вражеской колонны пять крейсеров неожиданно пошли на сближение с 3-м боевым отрядом, скомкав все планы честолюбивого японского контр-адмирала. Через пару минут у Девы и вовсе не осталось никакого выбора – русские броненосцы выпустили по его кораблям первые снаряды.
– Восемьдесят кабельтовых, ваше высокоблагородие! – зычным голосом доложил сигнальщик, наблюдавший за 1-м боевым отрядом Того. – Головным идёт кто-то из «итальяшек»!
– Разрешите открыть огонь, ваше превосходительство? – обращаясь к Безобразову, поинтересовался командир «Цесаревича» капитан 2-го ранга Шумов. – Или будем ждать, пока подойдут поближе?
– Мы начнём пристрелку с шестидесяти пяти кабельтовых, и не раньше, – не опуская бинокля, ответил вице-адмирал. – А вот князь Ухтомский может открыть огонь прямо сейчас. Поднимите сигнал: «Пересвету» – стрелять по готовности. Так, что там у нас по левому борту?
– Пятьдесят пять кабельтовых, ваше превосходительство! – отозвался другой сигнальщик. – Дистанция сокращается с каждой минутой.
– Далековато… Ладно, начинайте пристрелку из носовой шестидюймовой башни левого борта, – велел Безобразов. – Поднять сигнал: всем – огонь с левого борта по готовности.
Пока в боевой рубке «Цесаревича» решали, стрелять ли по Того сейчас либо малость повременить, расстояние между головными кораблями враждующих сторон сократилось до семидесяти пяти кабельтовых, и японцы открыли огонь главным калибром.
Первые 203-мм и 305-мм снаряды, выпущенные врагом, легли с рассеиванием и недолётом, а вот десятидюймовый «гостинец» с «Касуги» поднял высокий султан воды метрах в пятидесяти от носа «Ретвизана». Следующий снаряд с крейсера капитана 1-го ранга Осиноуэ разорвался за кормой «Ретвизана», после чего последовало прямое попадание: 254-мм фугас угодил в кормовой мостик, мгновенно превратив в металлолом три 47-мм пушки Гочкиса.
Получив разрешение от командующего эскадрой, «Пересвет» открыл огонь по флагману японского флота, добившись за четверть часа сразу двух прямых попаданий. Один из русских десятидюймовых «гостинцев» угодил в барбет кормовой башни главного калибра, в результате чего та на несколько минут вышла из строя, другой поразил борт «Микасы» выше броневого пояса.
Наконец, когда противник уже выпустил по пять-шесть снарядов на одно орудие, громыхнул главный калибр «Цесаревича», и следом за ним в бой вступили «Ретвизан», «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава».
Угодив под огонь шестидюймовок русских броненосцев – снаряды падали часто, но с недолётом – Дева приказал своему отряду повернуть на восемь румбов влево «все вдруг» и увеличить скорость до шестнадцати узлов. Теоретически командир 3-го боевого отряда имел шанс обогнать корабли Безобразова, обрезав тому курс. Но в составе отряда Девы имелись «Кассаги» и «Такасаго», не имевшие основательного бронирования, такого, как, например, «Асама», и не способные потягаться с тем же «Пересветом». Оба бронепалубных крейсера обладали хорошей скоростью и вдвоём могли противостоять «Аскольду» или «Богатырю», но дуэль с вражескими броненосцами была им противопоказана. Исходя из этого, японский контр-адмирал принял решение не ввязываться в перестрелку с Безобразовым, приказав повернуть на восемь румбов влево «все вдруг».
– Ага, испугались, – усмехнулся командующий русским флотом, увидев, как корабли 3-го боевого отряда дружно отвернули на норд. – Роберт Николаевич, курс семьдесят девять! Огонь по готовности!
Пару минут спустя Дева совершил ещё один поворот влево, в результате чего оказался на контркурсе по отношению к отряду адмирала Макарова. Головным оказался «Такасаго», за ним «Кассаги», «Асама», и замыкал строй «Якумо». Данный маневр создал для японцев определённые трудности – лучи солнечного света слепили наводчиков, мешая тем вести меткий огонь. Расстояние позволяло обстреливать любой из крейсеров неприятеля, чем русские моряки и воспользовались.
Как и следовало ожидать, больше всего досталось идущему головным «Такасаго». Поначалу по нему вёл огонь один «Аскольд», затем, как только позволила дистанция, к стрельбе подключились артиллеристы «Паллады» и «Дианы». Именно им и удалось добиться четырёх прямых попаданий 152-мм снарядами и одним стодвадцатимиллиметровым, получив в ответ всего лишь один 203-мм «подарок» с «Такасаго».
Разобрав цели по порядку, согласно инструкциям Макарова, русские крейсера постарались развить максимально возможную скорострельность. «Баян» сразу же вступил в дуэль с «Якумо», комендоры «Богатыря» принялись осыпать смертоносным металлом «Асаму», а «Аскольд» перенёс огонь на «Кассаги». Враг не оставался в долгу: японские снаряды один за другим падали рядом с русскими кораблями, поднимая высокие столбы воды, периодически поражая борта, палубы, трубы, а раскалённые осколки впивались в мягкую человеческую плоть.
Пока отряды крейсеров стремительно расходились друг с другом, броненосцы завязали сражение на параллельно-сходящихся курсах. Японцы, имевшие скорость на пару узлов больше, были вынуждены догонять колонну Безобразова, постепенно сокращая разделяющее их расстояние. Изначально адмирал Того планировал сосредоточить огонь на флагманских кораблях противника, однако вследствие ошибок с определением курса и скорости неприятеля, самураям пришлось начинать бой индивидуальными артдуэлями.
Тактико-техническое превосходство японских кораблей над их визави аналогичного класса частично компенсировались эффектом ломаного камуфляжа русских броненосцев, вводившего самураев в заблуждение. К примеру, одной из особенностей нового окраса являлся нарисованный на носу выше ватерлинии бурун белого цвета, в результате чего у стороннего наблюдателя создавалось впечатление, что корабль идёт на большей скорости, чем это было на самом деле. А благодаря хитроумному камуфлирующему окрасу – четырёхцветные волнистые линии вдоль всего корпуса и надстроек, трубы, башни и мачты в таком же раскрасе – наводчики «Микасы» то и дело мазали по слабобронированному «Пересвету».
– Поднять сигнал: курс – сорок пять! – опуская бинокль, приказал командующий русским флотом. – Как там Пётр Алексеевич? Держится?
В какой-то момент боя «Баян» стал обгонять «Цесаревича», проходя в двадцати-двадцати пяти кабельтовых от флагмана Безобразова, и Макаров отошёл к противоположной стенке боевой рубки, чтобы глянуть на положение дел у своего соратника. Несколько секунд спустя после того, как вице-адмирал приник к смотровой щели, в мостик угодил снаряд с «Якумо».
Разрыв восьмидюймового фугаса в мгновение ока снёс за борт 47-мм пушчонку, раскурочил всё левое крыло мостика, уничтожил прожектор, убил и ранил десятка два моряков, находившихся на открытых постах. Град осколков окатил стену боевой рубки, вставки Меллера отразили лишь часть смертоносного железа. Несколько раскалённых кусков металла всё же проникли в амбразуры, поразив с полдюжины офицеров и матросов.
Лёгкие ранения получили рулевой, старший офицер и штурман, и один мелкий осколок угодил прямо в висок капитану 1-го ранга Вирену. Командир корабля умер мгновенно, безмолвно рухнув на пол, словно подкошенный. Пару небольших осколков порвали китель, впились в руку вице-адмирала, но Степан Осипович в горячке боя даже не обратил внимания на эти, как он позднее выразился, комариные укусы самураев.
Это попадание в мостик «Баяна», как выяснилось позднее, помогло контр-адмиралу Мису избежать очень крупных неприятностей. Русские крейсера задержались с поворотом на норд-вест, дав неудачливому охотнику за «Ретвизаном» достаточно времени, чтобы парировать возможный охват головы его 6-го боевого отряда.
Разойдясь контркурсом с русскими крейсерами, контр-адмирал Дева был вынужден решать очередную дилемму, а именно, куда повернуть – налево или направо. Поворот влево давал 3-му боевому отряду возможность взять на прицел концевые броненосцы противника – «Пересвет» с «Полтавой», – но в этом случае Мису оказался бы в очень тяжёлом положении.
Удачно попавший снаряд «Якумо» не позволил адмиралу Макарову с ходу атаковать 6-й боевой отряд с носовых курсовых углов, но это не означало, что четвёрка японских крейсеров сможет устоять против пяти русских кораблей аналогичного класса. Даже наиболее слабые в боевом отношении «Диана» с «Палладой» могли накостылять по первое число той же «Чиоде», либо «Акицусиме», а «Баян» имел хорошие шансы уничтожить в прямом бою «Суму» или «Акаси».
В данной ситуации совершенно непонятно, на что рассчитывал Мису Сотаро, выйдя на превосходящие силы противника. Возможно, командир 6-го боевого отряда планировал плотное взаимодействие с Девой, но ошибся с вычислениями курса и скорости разрисованных в искажающий камуфляж кораблей неприятеля. Либо надеялся, что лучи яркого летнего солнца помешают русским артиллеристам вести меткий огонь, не приняв во внимание донесения разведки о значительном увеличении числа скорострельных орудий на «Богатыре» и «Баяне».
К этому моменту на «Якумо» оказались выведены из строя три шестидюймовки (две из них вскорости починили) и три 76-мм пушки левого борта. Крейсер «Асама» лишился всего лишь одного 152-мм орудия левого борта, но получил неприятную подводную пробоину в носовой части корпуса – бронебойный «поцелуй» от «Дианы». Пару снарядов с «Богатыря» почти одновременно угодили в кормовую башню главного калибра, и оглушённые комендоры были вынуждены перейти на резервный ручной привод вертикальной наводки.
Но хуже всего дела обстояли на «Такасаго». Получив пять прямых попаданий от «богинь», корабль капитана 1-го ранга Исибаси умудрился «поймать» ещё и пару 120-мм снарядов с «Новика». В результате по окончании первой фазы боя «Такасаго» имел крен в четыре градуса на левый борт, бушующий пожар на шканцах с детонацией части боекомплекта и, как следствие, шесть замолчавших пушек. Японские моряки постепенно брали пожар под свой контроль, но крейсер мог вести огонь лишь из половины орудий левого борта.
Меньше других пострадал «Кассаги», получивший всего лишь четыре попадания, ни одно из которых не подорвало боевого потенциала этого корабля. Пару снарядов разорвались во внутренних помещениях корпуса, один проделал солидную дыру в первой дымовой трубе, а последний «гостинец» от артиллеристов «Аскольда» едва не снёс за борт грот-мачту. В общем, сущие пустяки по сравнению с повреждениями остальных крейсеров 3-го боевого отряда.
Кроме всего прочего, флагман Девы – «Якумо» – не мог держать скорость больше семнадцати узлов, в то время как русские крейсера давали как минимум восемнадцать узлов каждый. Проблемы с механической частью имелись и на «Асаме», которая едва могла догнать «богинь», не говоря уже об «Аскольде» или «Богатыре». Поэтому, исходя из сложившейся ситуации, японский контр-адмирал принял спорное, но вынужденное решение – он разделил силы своего отряда на две части.
«Кассаги» и «Такасаго» получили приказ повернуть вправо и как можно скорее присоединиться к кораблям Мису. «Сума» уже вступила в перестрелку с «Баяном», а бой с шестью русскими крейсерами мог обернуться для 6-го боевого отряда самой настоящей катастрофой.
В свою очередь, «Асама» с «Якумо» повернули налево и стали постепенно догонять «Пересвет» – концевой броненосец в колонне адмирала Безобразова. Спустя четверть часа к броненосным крейсерам Девы присоединилась четвёрка истребителей под командованием капитана 1-го ранга Исиды, готовясь атаковать торпедами корабль князя Ухтомского.
Сражение продолжалось: получив приказ действовать самостоятельно, «Новик» встал в кильватер «Палладе», приняв участие в дуэли с 3-м боевым отрядом. После того, как «Кассаги» и «Асама» перенесли огонь на детище фирмы Шихау, капитан 2-го ранга Шульц моментально сообразил, чем грозит его кораблю попадание хотя бы единственного 203-мм снаряда. Не дожидаясь, пока самураи соизволят пристреляться, Максимилиан Фёдорович приказал отвернуть в сторону и выжать из машин всё, что только возможно.
Набирая ход, «Новик» обошёл с правого борта обоих «богинь», вокруг которых уже падали снаряды с трёх японских крейсеров, и направился в промежуток между отрядами Макарова и Безобразова. Сопровождаемый шестью «немцами» и «французами», корабль кавторанга Шульца довёл скорость до двадцати трёх узлов, ложась на курс 79 OtN. Новой целью «Новика» являлись восемь японских истребителей, маневрировавшие в семидесяти кабельтовых прямо по курсу русских броненосцев.
На двадцать второй минуте боя 305-мм снаряд с «Цесаревича» угодил в ходовой мостик «Ниссина», уничтожив штурманскую и рулевую рубки, убив и ранив с десяток японских офицеров и матросов. До этого времени корабль адмирала Катаоки получил всего два прямых попадания, совершенно не повлиявших на его боевые качества. Затем артиллеристы «Цесаревича» пристрелялись, и попадания стали следовать одно за другим, с методичностью хорошего метронома.
Русские снаряды поразили обе дымовые трубы, каземат, кормовую башню главного калибра и носовую оконечность корпуса. Примерно за пятьдесят минут первой фазы боя «Ниссин» получил девять «гостинцев» с флагмана Безобразова, засадив в ответ в «Цесаревича» одиннадцать снарядов разных калибров. Сказалась высокая огневая производительность одиночных армстронговских 152-мм артустановок, превосходивших по скорострельности башенные шестидюймовки творения инженера Амбаля Лаганя.
«Ретвизан», идущий вторым, обменялся примерно десятком попаданий с «Касугой». Данная дуэль вдребезги разбила надежды некоторых из русских моряков на то, что неприятелю понадобится много времени на освоение новых кораблей итальянской постройки. Противник в основном использовал фугасные снаряды, поэтому броненосец капитана 1-го ранга Щенсновича не получил ни одного реально опасного повреждения. Большинство попаданий успешно отразила бортовая броня, а разрушения и пожары в надстройках и на верхней палубе нисколько не отразились на действиях артиллеристов «Ретвизана».
Как следствие, уже на седьмой и десятой минуте артдуэли два 305-мм снаряда прошили броню японского крейсера, разорвавшись в каземате и в угольной яме. После этого «Касуга» получил следующие «гостинцы» тем же калибром: в нос чуть выше ватерлинии, ещё одно попадание в каземат и в небронированную кормовую оконечность корпуса. К этому добавилось несколько попаданий 152-мм снарядами, один из которых заклинил, и минут на десять вывел из строя кормовую башню детища фирмы «Ансальдо».
«Петропавловску», «Полтаве» и «Севастополю», которые некоторое время назад считались одними из лучших броненосцев в мире, пришлось противостоять кораблям следующего поколения, построенным на верфях мощнейшей морской державы начала 20-го века. Теоретически, три однотипных русских броненосца не особо уступали своим японским визави в артиллерийской мощи, а преимущество хода всего в пару узлов не должно было радикально повлиять на результаты артдуэлей. Однако корабли британской постройки имели большее водоизмещение, лучшее бронирование, и более рациональное расположение орудий среднего калибра. В результате во время первой фазы боя наши броненосцы типа «Полтава» больше пострадали от огня 152-мм пушек, чем от попаданий двенадцатидюймовых снарядов.
«Петропавловск» был поражён восемь раз, в том числе тремя 305-мм «чемоданами», один из которых полностью вывел из строя кормовую шестидюймовую башню правого борта. Другой двенадцатидюймовый фугас угодил в небронированный борт в носу, чуть выше ватерлинии, сделав огромную пробоину, оказавшуюся в зоне буруна. Для откачки постоянно прибывавшей воды были задействованы все доступные водоотливные средства, но в течение всего боя броненосец продолжил медленно садиться носом. Ещё один 305-мм снаряд разорвался в надстройке, вызвав сильный пожар. Пару 152-мм фугасов с небольшим промежутком по времени попали в кормовую башню главного калибра «Петропавловска», их осколки заклинили механизм горизонтальной наводки. Другие шестидюймовые «гостинцы» японцев уничтожили две малокалиберные пушки, создав несколько очагов возгорания в разных частях корпуса.
Корабль капитана 1-го ранга Яковлева не остался в долгу, засадив в «Хатсусе» десять снарядов, половина из которых оказались двенадцатидюймовыми. На японском броненосце было разбито три орудия, в том числе одно шестидюймовка, едва не рухнула за борт фок-мачта, принявшая на себя русский «гостинец». Ещё одно опасное попадание пришлось в главный броневой пояс, но пробивший его 305-мм снаряд не сумел преодолеть скос бронепалубы и разорвался в угольной яме.
«Севастополь», идущий четвёртым мателотом в колонне русских броненосцев, отделался всего восемью попаданиями, и лишь одно из них причинило серьёзные неприятности. На восемнадцатой минуте боя 305-мм «чемодан» угодил в амбразуру правого орудия носовой двенадцатидюймовой башни, в мгновение ока лишив корабль каперанга фон Эссена четверти артиллерии главного калибра. Несмотря на столь серьёзные повреждения, «Севастополь» продолжал вести бой, поразив «Сикисиму» целых одиннадцать раз.
Больше всего проблем экипажу «Сикисимы» доставило прямое попадание в лобовую броневую плиту кормовой 305-мм башни, аккурат между орудиями главного калибра. Хотя русский снаряд и не проник внутрь забронированного объёма, силы его разрыва хватило, чтобы оглушить комендоров. Осколки снаряда заклинили поворотный механизм развёрнутой на левый борт башни, и самураям удалось исправить горизонтальную наводку лишь спустя полтора часа. Развивая успех, артиллеристам «Севастополя» удалось выбить пару вражеских пушек среднего калибра, основательно продырявить одну из дымовых трубы японского корабля, поразить кормовую боевую рубку. На юте «Сикисимы» наблюдался пожар, полыхавший не менее четверти часа, прежде чем неприятель смог его потушить.
В «Полтаву» во время первой фазы боя угодило девять японских снарядов, причинив этому броненосцу множество повреждений. Два попадания двенадцатидюймовых «чемоданов» в корму вызвали затопления внутренних помещений, ещё пару снарядов того же калибра повредили носовую шестидюймовую башню правого борта. Наибольшие неприятности доставил осколок 152-мм снаряда, взорвавшегося на спардеке, и через световой люк проникший в машинное отделение. Чёртов осколок угодил прямиком в подшипник левого гребного вала, в результате чего корабль капитана 1-го ранга Успенского стал постепенно отставать от впередиидущего мателота.
Артиллеристы «Полтавы», в свою очередь, ответили противнику десятком метких выстрелов, ни один из них не нанес «Асахи» катастрофических повреждений. Японский броненосец стойко выдержал попадания пяти 305-мм снарядов, три из которых пришлись в плиты главного и верхнего бронепоясов. Пробитие верхнего пояса привело не только к возникновению пожара в одной из полупустых угольных ям, но и к лёгкой панике среди экипажа. Ещё один «гостинец» аналогичного калибра угодил в барбет кормовой башни, но не сумел справиться с четырнадцатью дюймами гарвеевской брони.
Хуже всего пришлось «Пересвету», волею судьбы вступившему в артдуэль с флагманом адмирала Того, а затем вынужденному отбиваться ещё и от «Якумо» с «Асамой». Как уже говорилось выше, в начале боя комендоры «Микасы» оказались не на высоте, но затем приноровились и смогли добиться дюжины попаданий в корабль каперанга Бойсмана. К этому числу добавилось четыре снаряда, прилетевшие с двух броненосных крейсеров Девы и угодившие в корму и левый борт русского броненосца.
До окончания первой фазы боя «Пересвет» получил от огня «Микасы» следующие, наиболее существенные повреждения: пара снарядов попала в носовую башню, выведя из строя левое орудие главного калибра, 305-мм «чемодан» угодил в небронированный борт перед бронетраверзом, вызвав крен и обширные затопления внутренних помещений. Остойчивось корабля заметно снизилась, и для устранения крена на правый борт пришлось прибегнуть к контрзатоплениям отсеков противоположного борта, а также междудонных отсеков. Двенадцатидюймовый снаряд попал в фок-мачту, засыпав сверху осколками защитный «стакан» и повредив дальномер Барра и Струда. В дополнение к вышеуказанным повреждениям на броненосце младшего флагмана 1-й Тихоокеанской эскадры были сбиты все стеньги, пробиты две дымовые трубы, а на шканцах возник сильный пожар.
Ответным огнём артиллеристы «Пересвета» всадили в «Микасу» пять 254-мм снарядов, добавив к ним столько же шестидюймовых. К сожалению, за исключением повреждения барбета кормовой башни, ни одно попадание не уменьшило боевой мощи флагмана Соединённого флота. Относительно лёгкие русские десятидюймовые снаряды дважды проломили крупповскую броню каземата и главного бронепояса, но этого оказалось мало для вывода из строя детища фирмы «Виккерс». Потомки самураев справились с возникшим в каземате пожаром, сумев предотвратить детонацию пороховых зарядов.
– Ваше высокоблагородие, нас окружают японские крейсера!!! – Примерно на сороковой минуте сражения последовало попадание в фор-марс. Спустя три-четыре минуты после этого в боевую рубку «Цесаревича» ворвался закопчённый с ног до головы сигнальщик и с ходу огорошил кавторанга Шумова крайне неприятным известием. – Ей-богу, обходят с кормы, не вру!
– Как окружают!? – Безобразов тотчас повернулся к оравшему во весь голос матросу и уставился на того, словно на привидение. Идя параллельно-сходящимися курсами, обе броненосные эскадры сблизились уже на тридцать пять – сорок кабельтовых, и снаряды неприятельских 152-мм пушек всё чаще и чаще поражали русские корабли. Вице-адмирал в очередной раз отметил, что японская среднекалиберная артиллерия представляет серьёзную опасность на средних и малых дистанциях. Бой продолжался, ситуация складывалась не столь критично, как в предыдущих схватках, и тут вдруг, здрасьте, откуда ни возьмись объявились какие-то окружатели. Минуту назад ничто не предвещало осложнений: слева наблюдался отряд Макарова, прямо по курсу отчаянно дымил «Новик», погнавшийся за истребителями противника, а справа исправно прилетали вражеские «гостинцы». – Какие крейсера!? Откуда!?
– Говори, не молчи! – командир броненосца требовательно затряс сигнальщика за плечо. Тот закатил глаза, вцепился в подскочившего офицера, закашлялся кровью. – Да ты, братец, ранен! Помогите положить его на пол! Осторожно! Врача, быстро!
– Вест-норд-вест, курс двести девяносто два, – кашляя, прохрипел раненый. – Два броненосных крейсера… Окружают с кормы…
– Чёрт, из-за дыма совершенно невозможно хоть что-нибудь разглядеть. Вроде убрали всё, что могло гореть, а огонь всё равно находит себе пищу, – вице-адмирал тяжело вздохнул, после чего обратился к Матусевичу, который после присвоения ему очередного звания «контр-адмирал» был назначен врио начальника штаба эскадры. – Николай Александрович, если меня ранят или убьют, вы примете командование отрядом и руководство боем. Общий план сражения вам известен, следите за сигналами с «Баяна» и ни в коем случае не позволяйте япошкам обрезать нам курс.
Отдав столь неожиданный приказ, Безобразов выскользнул из боевой рубки на левое крыло мостика. Никто из ошарашенных офицеров не успел остановить адмирала, никто из офицеров не решился последовать за ним, шагнув навстречу верной смерти.
Мостик был засыпан обломками разгромленного фор-марса, вокруг свистели снаряды и осколки, на юте и на шканцах полыхали пожары, густой чёрный дым окутал всю среднюю часть «Цесаревича». Перебивая упорядоченную стрельбу шестидюймовок, оглушающе громыхнула носовая башня главного калибра, извергнув целое облако буро-жёлтого дыма. На этом фоне одинокая фигура командующего эскадрой, разглядывавшего в бинокль далёкие силуэты «Якумо» и «Асамы», смотрелась дико и сюрреалистично.
– Поворот на девять румбов влево «все вдруг»! Сигнал передать ракетами! – шагнув во входной проём боевой рубки, громким голосом скомандовал Безобразов. – Боже, храни «Пересвет»!
Три-четыре минуты спустя с борта русского флагмана запустили серию разноцветных ракет, продублировали сигнал, после чего корабль совершил поворот влево. Почти синхронно маневр «Цесаревича» повторил «Ретвизан», а за ним и все остальные броненосцы 1-й Тихоокеанской эскадры. На «Пересвете» немного замешкались, так как по нему вели огонь «Якумо» и «Асама», поэтому корабль под флагом контр-адмирала Ухтомского повернул последним и фактически оказался идущим в кильватере «Полтавы».
На мостиках японских броненосцев не успели вовремя отреагировать на изменение ситуации, поэтому самураи выпустили пару залпов совершенно впустую, после чего задробили стрельбу. Того Хэйхатиро не стал повторять маневр Безобразова, предпочтя ещё минут десять идти прежним курсом. Возможно, командующий японским флотом счёл, что русские намерены лечь на обратный курс и уходить в сторону Порт-Артура.
Повинуясь приказу Того, его 1-й боевой отряд совершил два поворота влево «все вдруг», в результате чего во главе колонны вновь оказался «Микаса», а неприятель… Русские неожиданно один за другом довернули на пару румбов вправо и стали удаляться на север, интенсивно обстреливая два броненосных крейсера контр-адмирала Девы. Шестёрка же кораблей 1-го боевого отряда оказалась в пятидесяти пяти кабельтовых справа за кормой гайдзинов, и эта дистанция увеличивалась с каждой минутой.
Сразу же после смены курса артиллеристы «Цесаревича» взяли на прицел крейсер капитана 1-го ранга Ясиро. Идя строем пеленга, огонь можно было вести лишь из башен, расположенных на носу (корабля), однако артиллеристы не подвели: уже пару минут спустя рядом с «Асамой» упал первый двенадцатидюймовый снаряд.
Многоопытный Ясиро не стал дожидаться, пока русские пристреляются, отдав приказания немедленно отвернуть в сторону и отходить полным ходом. Следом за «Асамой» отвернул и «Якумо», по которому открыл огонь «Ретвизан», а минуту спустя к стрельбе присоединились и «Петропавловск» с «Севастополем». Осыпанная снарядами разных калибров, четвёрка истребителей каперанга Исиды также предпочла ретироваться куда подальше, не рискнув атаковать шестёрку грозных противников.
Видя, что оба вражеских крейсера показали корму, Безобразов принял решение вновь перестроиться в строй кильватера и отдал соответствующие распоряжения. Русские броненосцы легли на курс 12 NtO, идя на одиннадцати узлах, следуя за кораблями Макарова. Последний к этому времени удалился уже миль на пять-шесть к северо-северо-востоку, ведя жаркую артдуэль с крейсерами 3-го и 6-го боевых отрядов.
