За водой!
Шаман племени рассек пространство обломанным грязно-жёлтым когтем, грозно потрясая чётками из пальцев.
– Не пойду, – огромный орк сплюнул и развернулся к выходу из пещеры.
– Стой, паршивый гашдай! Стой, провалиться тебе в зад Торги!
Четверо ховерккай, охранявшие вход в святилище Гдурулла, разлетелись в стороны, когда громадные руки появились из-за меховой завесы и грубо оттолкнули их. Далее вылез обладатель рук, изрыгающий всяческие сквернословия в адрес шамана.
Нечто вроде туники, сшитой из кусков кожи и усиленной позеленевшими медными заклёпками, заменяло ему и доспехи, и одежду. На широченном поясе крепились ножны с обломком человеческого двуручника; нынешний хозяин использовал его как нож.
Шаман, выскочивший следом, снова пустил в ход чётки, держась при этом на почтительном расстоянии от оппонента.
– Стой, пожиратель гномьего шморна, или за оскорбление святилища ты никогда не переродишься из внутренностей Шкуррака!
Кожаная Туника резко развернулся, и от его бешеного рёва затряслись своды пещеры.
– Что ты сказал?! Не равняй мои подвиги во славу Шкуррака и твой паршивый гобаш грай!
Жрец поднял повыше посох и надул живот, чувствуя прилив уверенности.
– То, что отец не вбил в твою пустую голову самых важных вещей, не даёт тебе права плевать на лысину Гдурулла. Раз в год мы должны почтить большим пиршеством Шкуррака и малым – Гдурулла. Также малое пиршество полагается ко Дню Великой Битвы, Дню Изгнания Торги, Дню Вождя и Ночи Зимней Луны. Всего семнадцать пиров, – шаман разыграл ещё один козырь в расчёте на врождённую робость орков перед числительными.
– Не семнадцать, а шесть, – отпарировал Кожаная Туника. – Я считаю не хуже тебя. С прошлой зимы я трижды таскал воду с Костяного холма. Три – это… почти шесть! Понял?! До следующего месяца туманов я туда не полезу.
Кожаная Туника выбрался из пещеры и стал спускаться по каменному склону. Когда он достиг широкой тропы, петляющей среди скальных рёбер, ему наперерез вышло несколько орков, которых в данной обстановке можно было описать как «почтенные». Десятки колец украшали их пальцы, обручи и цепи золотого литья охватывали шеи; кулоны, монеты и побрякушки без названия и смысла как чешуя покрывали плащи, наплечники и повязки.
– Провалиться тебе в шморн, Сай Дун, куда ты пошёл?! – закричал орк, завешанный золотом гуще других.
– К себе, в пещеру, – буркнул Кожаная Туника, раздвигая вновь прибывших в стороны. – За гобаш грай пусть тащится, кто хочет, но не я. Три раза с прошлой весны – на этом шморновом болоте мне протыкали шкуру больше, чем пальцев у меня на руках. Идите сами, раз вам так надо. Я ублажаю Гдурулла видом славной битвы, а не пьянки.
Широченная спина стала медленно удаляться в сторону ворот.
Переговоры даются оркам с трудом. Если им что-то надо, они отрубают голову тому, у кого это есть, и забирают его имущество. При этом орки стараются обходить стороной тех, кто может отрубить головы им. Тонкие эльфийские интриги чужды этим созданиям. На этот раз, однако, местной «верхушке» пришлось поднапрячься.
– Чего ты хочешь? – закричал Золотые Кольца в удаляющуюся спину. Кожаная Туника резко остановился, словно ждав этого вопроса.
– За гобаш грай отдашь мне Корну.
– Это… – запнулся Золотые Кольца. – Без вождя нельзя…
– Вода за бабу – моё слово, – огромный орк наклонил голову, как бык перед атакой, и сжал кулаки размером с тыквы.
– Ладно, – решился старейшина. – Но ты должен успеть до новой луны. Моё слово.
– Успею, – усмехнулся орк и зашагал к выходу из тоугбока.
Деревня орков вгрызлась в ущелье Сумеречных гор, как гниль в пришеек зуба. Уютная меловая долина, с любовью подаренная Творцом этому миру, меняла свой облик постепенно. Землетрясения дыбили горные пласты, рисуя паутину трещин. Талые воды размывали трещины, углубляя до красивейших пещер. Неизвестные камнетёсы давно забытой расы соединили пещеры переходами и снабдили ступенями. Спустя тысячи лет орки дополнили их кисло-сырным смрадом немытых тел, плесени и гниющих остатков еды. На этом эволюция притормозила.
Он был намного крупнее сородичей. Сем футов, обычные для орка, заканчивались у него в районе груди – дальше вспухал узловатый комок шеи, плавно переходящий в клыкастые челюсти.
Его имя – Сай Дун – словно родовая метка, предупреждало о несчастливой судьбе.
Войдя в свою пещеру, лежавшую на отшибе, за пределами тоугбока, он приступил к недолгим сборам. Излюбленное оружие орков – иштакар – он считал лёгким, хрупким и малопригодным в ближнем бою. После нескольких неудачных проб с двуручниками, топорами и секирами он остановился на простой и понятной любому орку конструкции – закалённом стальном стержне треугольного сечения длинной около пяти футов и шириной четыре дюйма. Остроконечная, уравновешенная массивной рукоятью, эта, по сути, палка имела глухую чашеобразную гарду, суживающуюся дугой к основанию эфеса, образуя зубодробительный кастет. Толщину этого мрачного перла оружейной мысли не мог пробить ни один меч, а сила удара по доспехам гарантировала перелом любых костей под ними.
Щит – незаменимый атрибут левой орочьей руки – также не пришёлся ему по сердцу. Вместо этого он обзавёлся боевой перчаткой, наподобие латной. Она доходила до середины предплечья и имела усиление в виде нескольких стальных полос в дюйм толщиной с внешней стороны и такую же накладку между большим и указательным пальцами с внутренней. Это мешало до конца сжимать кулак, но позволяло отбивать и ловить вражеские клинки. Концы суставчатых пальцев вытягивались короткими бритвами когтей.
Сай Дун уложил в напоясный кошель несколько кусков мяса, брикет сушёного шморна для разведения костра и все наличные деньги – пятьдесят золотых. Он придерживался нескольких правил, которые его собратья посчитали бы весьма странными, и одно из них гласило: «В дороге лишних денег не бывает». Даже если это дорога сквозь дремучее болото за вонючей гобаш грай.
За три дня надо успеть добраться до источника на Костяном Холме и вернуться назад. Три дня… Если бы его послал Старейшина или Вождь, один-два лишних дня никто из них не заметил бы, но шаман умел считать не хуже его самого. И, что важнее, шаман вёл календарь. А значит, его слово, когда назначать пиршества, ритуальные походы и гулянки, решающее. И, что совсем важно, шаман мог смухлевать. «Подлый червяк, прокисший в вонючей гдурулловой пещере, – ухмыльнулся Сай Дун. – Надо будет прихлопнуть тебя по-тихому. Камень на голову. Или в чан с твоей любимой дундарраш».
Похлопывая себя по ляжкам и удовлетворённо взрыкивая, чёрный орк выбрался из пещеры и начал спуск вниз, к тропе.
Деревни орков не могут похвастаться хорошими дорогами. Лошади, ослы или, к примеру, верблюды, разумно освоенные расами людей и эльфов для передвижения и переноса грузов, здесь используются только в одном, гастрономическом качестве. Колёсный транспорт может понадобиться рядовому орку, когда награбленное не в силах донести ни он сам, ни пленники. Случай редкий. Поэтому дороги оркам без надобности. В чужие деревни они ходят не часто – лишь по случаю войны или особо грандиозных пьянок. А для таких перемещений орку требуется одно – не давать ногам оказаться выше головы.
Бодрой трусцой Сай Дун покрыл за ночь около сорока миль, пересёк очередной ручей и приостановился, заметив корявые оплавленные булыжники, раскиданные на склоне холма. Здесь брал своё начало древний путь через Гиблое Болото. У каждой расы имелось своё мнение о происхождении странных комков величиной с быка, покрытых стекловидной коркой. Шаман однажды сказал, что это недопереваренные орки, выхаркнутые Шкурраком слишком рано; в тот день великий творец всех орков, по-видимому, отравился некачественным гхулмором.
Люди пересказывали легенду о драконах, напавших на горных троллей, и о страшной битве, завязавшейся между ними в ночи. Перевес был на стороне драконов, и с рассветом троллям пришлось отступить к пещерам. Прикрывая их бегство, несколько воинов остались здесь и окаменели, когда взошло солнце. В ярости драконы постарались испепелить каменные фигуры, но смогли только оплавить их.
Эльфы снисходительно усмехаются и поясняют, что камни – куски лавы, вылетевшие из вулкана. Если некоторые крутят пальцем у виска и спрашивают, где здесь вулкан, эльфы отвечают, что вулкан далеко на севере, а камни много тысяч лет назад были подхвачены ледником и перетащены сюда. Когда у них спрашивают, как ледник может что-то тащить без рук, и называют длинноухими идиотами, эльфы злятся и хватаются за мечи.
Сай Дун замедлил походную рысцу и подошёл ближе к каменюгам.
– Хррр, – свирепо взрыкнул он и хватил железным кулаком по матово блестящей бочине. Чёткий заброс руки за спину, вверх, удар – и меч-палка звонко шлёпает по молчаливому каменному клубню.
«Просто куски скал, – успокоено подумал чёрный орк. – Уродливые, как черепушка нашего ша…»
Из-за дальнего булыжника вышел коренастый бородатый человек, закованный в кольчугу. Локтевая защита и наручи, установленные без видимых ремней или клёпок, располагались поверх. На груди тускло блестели крупные рыбьи чешуйки. Руки, не защищённые ниже запястий, имели прекрасное наступательное оснащение – полуторную секиру с двумя лезвиями. На плаще незнакомца – тёмно-бордовый на белом – резался острыми гранями молот, заключённый в круг.
Эмблема незнакомая, но временем для геральдических изысканий орк не располагал. Бородач настроился недружелюбно: басовитое гудение его клича наполнило тишину холмов, и воин бросился в атаку. Лёгкими скачками он покрыл двадцать ярдов и обрушил косой удар на плечо орка. Вернее сказать, на подмышку, поскольку собственный его рост вместе со шлемом едва доходил до верхушки своей же секиры.
Не ожидав такой прыти от человека, да ещё тяжеловооружённого, орк тем не менее встретил удар приэфесовой частью палкообразного клинка, намереваясь врезать ногой по яйцам либо левой сверху – как получится. Однако планы обоих явно спутались.
Сила удара оказалась такова, что секира вырвалась из пальцев бородача и отлетела в сторону. Туповатая боль, как от вывиха, провернулась в кисти орка. Сай Дун взревел, первым опомнившись от удара, и гудящим взмахом послал в голову бородача свой меч. Подставленный налокотник успел встретить железо – и снова над болотом полетел ясный колокольный «Дзыннннь». Обычно руку после такого не мог собрать даже чемпион по сбору вшей.
Человека отбросило на три шага назад, как раз на сиротливо валяющуюся секиру. Воин опомнился и мгновенно схватил оружие. Видя, как прочно секира устроилась в обеих руках противника, Сай Дун выругался про себя: «Вот, грыух, твёрдый! Доспехи, похоже, не простые. Придётся просто оторвать ему башку – старый надёжный способ!» Внезапно ухмылка стёрлась с его губ: он почувствовал на затылке взгляд, полный злобы и ярости. Он дёрнулся вбок, и тут же в край мясистого уха взрезала бесшумная серебристая тень.
Сай Дун откатился под прикрытие валунов, втискивая себя как можно глубже в рыхлую землю. Лучник, должно быть, недалеко: слух уловил пение тетивы. В первую руку убрать лучника! Скорее всего, засел за одним из дальних валунов выше по склону. Мысли начинали ускоряться до привычного боевого ритма, то есть раз в двадцать.
«Лучник! Крадучись, за камнями, выпрыгнуть внезапно!
Или! Подпустить поближе бородача, свернуть голову и, прикрываясь трупом, рвануть вверх!
Или! Пробиться к Гати и спрятаться там.
Или!.. Какого лешего этот пучеглазый олух напал на него?! Сейчас между орками и людьми вполне твёрдое перемирие!»
От верхних камней донеслось мелодичное, еле слышное:
– Энне-… —олуэн… – ва… —ниэль… – таэр… – ам.
«Шморн Гдурулла! Эльфа-то откуда занесло?!»
После нескольких секунд молчания тот же голос прокричал на всеобщем:
– Приветствую тебя, потомок Великого Кователя! Я друг тебе.
Пока Сай Дун размышлял, сколь сведущ Шкуррак в кузнечном ремесле, от нижних камней пришёл ответ:
– Привет и тебе, перворождённый! Не знаю точно, друг я здешним эльфам или нет, но снести безмозглую башку этому уродливому монстру готов помочь. Моя секира к твоим услугам.
– Поедатели гнойных отбросов! – заорал во всю мощь своих лёгких Сай Дун. – Провалиться вам в яму с мочой Гдурулла! Кого вы назвали безмозглым монстром, тухлые слизняки?!
Повисло молчание.
– Я вас спрашиваю, твари! Я не знаю, что тут забыл эльф, но у орков с людьми перемирие уже больше трёхсот лет.
– Какого х'таура, причём тут перемирие между орками и людьми? – громыхнул бас от нижних камней.
– Причём тут перемирие?! Задница Шкуррака, я давно знал, что вас недоделали! – чёрный орк гневно сжал левый кулак так, что стальные сочленения болезненно заскрежетали.
– Мой друг, – донеслось сверху, – я начинаю понимать, в чём тут дело. Похоже, нам стоит уладить всё миром. Мы здесь, как-никак, гости. Не так ли?
Бородатый воин осторожно выглянул из-за валуна, прикрываясь секирой.
– Гости? – по его лицу пробежала тень удивления. Потом ухмылка раздвинула и без того широкое лицо, а синие глаза заискрились:
– Да! Точно! А как ты догадался?
– Это необычные камни. Возможно, здесь находятся…
– Как он догадался?! – шипя и плюясь, Сай Дун высунулся из укрытия. – Идиот. Эти земли отданы оркам после Великой Битвы в награду за союз с людьми и эльфами. Нужно быть тупоумным зелёным гномом, чтобы не понять: здесь все, кроме орков, гости!
– Что ты сказал про гномов?! – заорал в свою очередь низкорослый воин.
– Кишки Торги, – закатил глаза орк. – Каким боком тебя касаются гномы?
– Каким?! Пусть Кователь отобьёт тебе молотом причиндалы! Я – гном!
– Шкуррак сожрёт твоего Кователя и переварит в кучу шморна! Кто тут гном?!
– Я гном!
Налившиеся злобой и недоверием тёмно-зелёные глаза уставились в кобальтово-синие, налившиеся тем же самым.
– Пожалуйста, давайте успокоимся и разберёмся в нашем недоразумении, – мелодичный голос эльфа постепенно спускался вниз. Вскоре он и сам появился в поле зрения орка, встав рядом с бородачом. Сай Дун хмыкнул: такой же эльф, как удав – червяк. Рыжий здоровенный детина. Не по орковским, понятное дело, меркам, но по человеческим – точно. А по худосочным эльфийским – монстр. Вроде северных варваров, только ноги потоньше и лицом уродливее – гладкая незадубленная кожа без шрамов, ровные зубы, маленький рот. И лишь длинные острые уши яснее любого герба определяли своего носителя. Орк сплюнул: от подобной мерзости тошнило.
– Выходи, – дружелюбно позвал эльф. – Обещаю, мы не причиним тебе вреда.
Однотонное гномо-орковское хмыканье дало понять, что они думают об этом обещании. Эльф вздохнул.
– Попробую объяснить…
– Лучше я, – перебил его звонкий мальчишеский голос. В темноте ближайшей пещерки, сложенной накатившими друг на друга каменными ядрами, мигнули жёлтые волчьи глаза. Орк принюхался – густой, знакомый, ни с чем не спутываемый запах волка. И всё же из пещеры выполз мальчишка лет пятнадцати вполне человеческого вида.
– Разрешите представиться, – он церемонно поклонился. – Плао, сын Брадо. Я в безумном восторге, что присутствую здесь, в момент соприкосновения четырёх… ммм… ээ… миров. Так вам, видимо, будет понятнее на первых порах.
– М… миров? – секира в руках гнома отчётливо дрогнула.
– Да, мой друг, – рыжий эльф похлопал бочкообразное кольчужное плечо. – Но пусть расскажет этот юноша, похоже, он знает достаточно об этом.
– Итак, – парень жестом голодного комедианта-зазывалы обвёл болото рукой. – Это – Вершинные земли, так называется мир на всеобщем языке. А под этими валунами прячется…
– Я тебя задушу, пацан.
– … занял оборону представитель одной из доминирующих рас – орков.
– Слышь, ты, хватит выделываться как вошь на заднице Гдурулла. А то эти двое не знают, что вокруг Вершинные земли, а я – орк.
– Конечно, не знают. Они же не из Вершинных земель.
Внутри Сай Дуна маленький-маленький орк достал маленькую ледышку и начал катать по внутренностям. Он ощущал, что сейчас ему сказали что-то важное, но не понимал, что. Зато это понимали пучеглазый бородач, вдруг пустившийся в пляс с дурацким гуканьем, и рыжий здоровяк, улыбающийся и с интересом поглядывающий вокруг. И желтоглазый парень, пахший волком. Все, кроме него.
– Сейчас я поясню, – подошёл ближе желтоглазый. – Ну, представь. Все Вершинные земли, вообще всё, все места, куда бы ты только мог дойти – это твоя деревня.
– Хы!
– И там, где живёт Шкуррак. И там, куда уплывают здешние эльфы. И луна, и звёзды. Всё это – твоя деревня.
– Ну-у… Я круче Шкуррака, да?
– А?…Э… Не твоя, в смысле… владения… а в смысле, ты родом из неё.
– А! Тоугбок.
– Точно. И есть другие деревни. Такие же большие, как эта, – парень снова обвёл рукою болотный пейзаж. – Даже больше.
– Много вот такого? – Сай Дун осторожно высунулся из укрытия и осмотрелся, словно видел всё вокруг впервые. Производительность его орочьего мозга вдруг скакнула вверх. В крайней задумчивости огромный орк пнул булыжник, плотнее принюхался к волчьему запаху желтоглазого, подошёл и потыкал в грудь рыжего эльфа, ощущая твёрдые вполне живые бугры мышц и биение пульса.
– Много… других огронтов… – повторил он, выдавливая слова через силу, словно толкая невидимый груз. – Было много таких, как Шкуррак. Они понаделали много тоугбоков… Больших. Для себя. Злые, вроде Шкуррака, запретили приходить из других деревень. Добрые и… – он бросил взгляд на гугукающего гнома, – …и глупые разрешили своим ходить.
– Поразительно! – закричал парень.
– Да-а, – протянул эльф. – Когда прознают, что здешние орки такие огромные, свирепые и понятливые, вас начнут вербовать в сильнейшие армии всех миров.
– А чего тут не понять? – Сай Дун возвращался от накатившего философского озарения к привычным будням. – Много Шкурраков. Конечно, они не уживутся в одной деревне. И постараются разбежаться как можно дальше. А наши ушастые слизняки ещё имели наглость говорить, что Шкуррака нет вообще. Теперь они подавятся собственными языками! Кстати, что там насчёт вербовки? Платят нормально?
– Друг мой, – задушевно проговорил эльф, – держись крепче. Твоя деревня по сравнению с, например, моей – это песчинка рядом с таким вот камнем. И таких камней и песчинок – как… хм… грязи в этом болоте. И в каждой столько золота, серебра, алмазов, смарагдов и перидотов, волшебных мечей, еды и питья, ублюдков, которым стоит раскроить череп, монстров вроде твоего Гдурулла, которым надо надрать зад, и славы, и небывалой силы, и, главное, си…
– Под какой камень лезть?! – заорал орк.
Эльф осёкся.
– Ну, видишь ли…
– Твой Шкуррак, или как там его, не пускает из нашего тоугбока?
– Да… Что-то вроде…
– Как найти другие? Ты, желтоглазый, ты знаешь больше всех, давай, рассказывай, как вырваться из этой вонючей дыры!
Парень затрепыхался в жестких объятиях на высоте шести футов.
– Ты-ы… ых… так сразу… у-ых… я точнее не знаю…
– Никогда бы не подумал, – восхищённо заметил эльф. – Осознать, что ты – часть мира, настолько более огромного, чем твой прежний, и тут же бросить всё…
– Да что бросать-то?! – рявкнул Сай Дун. – Пустую вонючую пещеру? Деревню, где каждый второй хочет всадить мне нож в спину? Это шморновое болото? Ещё бы я не хотел бросить это и променять на то, о чём ты тут говорил. Да и к Шкурраку в других деревнях будет побольше уважения, если я раздавлю сотню-другую черепушек на стороне. И уж вернусь я не прежде, чем в других деревнях крепко запомнят моё имя.
Чёрный орк осклабился.
– И пусть тогда Шкуррак лично явится и откусит нашему шаману его глупую башку за то, что он имел наглость послать такого героя…
– За водой, – прошелестел голос.
Все четверо замерли.
Прямо перед ними, ниже по склону, у самых первых островков-кладок Моровой Гати, парила фигура, закутанная в бесформенный тёмный балахон. Капюшон прикрывал лицо до середины, но нижнюю часть лица всё равно рассмотреть не удавалось: её скрывала тьма. Тьма выпрастывалась из рукавов, тьма растекалась под подолом. Тьма сквозила в шелесте слов. Не зло, не чернильная чернота глубоких пещер, а отстранённая принадлежность к чему-то иному, настолько вывернутому по отношению к миру живых, что проникнуть в смысл этого было невозможно.
Маленький орк с ледышкой снова забегал в животе Сай Дуна. Гном рассыпал гербарий, который уже начал собирать, и попятился вверх, к застывшей троице. Эльф встревожено разглядывал тёмную фигуру, и только желтоглазый парень казался спокойным.
– Ты его знаешь? – быстро спросил эльф.
– Я догадываюсь, кто он. Но моя догадка не из приятных.
Серая фигура подняла руку. Из клубков тьмы выткались пять змеевидных бескостных пальцев. Пальцы начали неторопливо сжиматься, и тут же всех четверых бросило в одну кучу, слепило в воющий от боли комок плоти и встряхнуло с ужасающей силой.
– Ы-ххх-ш, – захрипел Сай Дун. Даже его лёгкие отказывались выталкивать иные звуки.
– Я могу уничтожить вас по-разному, – заметил Тёмный Балахон. – Медленно или быстро. Стоя рядом или издалека. Тиски – хороший способ внушения. Наглядный. Позволяет дозировать боль и останавливаться в нужный момент. Сейчас я немного ослаблю, а вы подумаете и скажете, готовы ли выслушать условия спасения ваших жизней.
Фигура «Многорукое мясо» разделилась на четыре хрипящие составляющие.
– Готовы, – просипел орк, а за ним и все остальные.
– Впечатляет, – в голосе из-под капюшона сквозило вполне человеческое удивление. – Я могу распознать ложь, но вы – все четверо – сказали правду. Минимальная демонстрация силы – и вы готовы к разумному диалогу. Ни пустой агрессии, ни излишнего страха.
– Если оркам с соплей что и вбивают в головы, – буркнул Сай Дун, – так это то, что нельзя сердить колдуна.
– Что тебе нужно от нас? – задал вопрос эльф, растирая грудь.
– Отправляйтесь за водой.
– Не знал, что эта вода такая ценная, – пробормотал Плао, пытаясь подняться с четверенек.
– Нет, не слишком, – отозвался Капюшон. Облик существа на мгновение исказился, словно выражая усмешку иного мира. – Вам достаточно только дойти до источника. Условие одно – дойти должны все четверо. Вместе. Там наша игра завершится.
– Теперь я точно знаю, кто ты, – желтоглазый привалился к орковскому боку, растирая свои помятые рёбра.
– Ты – ксилаец!
– Он может делать тоугбоки? – озабоченно спросил орк.
– А? А… Слава Шипастой Госпоже, нет. Насколько я знаю, по крайней мере. Однако их положение всего на две ступени ниже. В нашей вселенной им подвластны даже полубоги.
– Что же они такое? – подал голос гном, которого невидимая хватка незнакомца впечатлила меньше остальных. Его лицо выглядело задумчивым и ничуть не испуганным.
– Они – загадка миров. Феномен. Ни происхождение, ни истоки сил неизвестны. Смысл их существования, единственное проявление в мирах – смертельные игры, для которых они сами избирают участников и устанавливают правила. Из того, что я слышал или читал, – всегда это запутанные лабиринты, полные жутких тварей и ловушек.
– Ну всё уже, пошли, – рявкнул чёрный орк. – Держитесь за мной: здесь дорога только через Моровую Гать. До заката будем на месте.
– До заката?! – радостно переспросил Плао.
– Будем, если этот гном не начнёт траву собирать.
Четвёрка гуськом спустилась к болоту, где между двумя каменными головнями начиналась дорога. Фигура в сером балахоне молчаливо наблюдала за ними.
Первым шёл орк, размашисто погружая свои лапищи в моховую буроватую жижу. Остальные растянулись в двухтрёх ярдах друг от друга: эльф, обнаживший яркий серебристый клинок; желтоглазый Плао, принюхивающийся к незнакомым запахам; и коренастый гном, закинувший свою секиру за спину.
Проход в ивовых кустах медленно удалялся, поглощаемый монотонностью серо-зелёных елей, ольхи и березняка.
– Здесь, вроде как, плиты под ногами, – заметил эльф спустя несколько минут молчаливого чавканья. Ещё какое-то время они хлюпали в молчании.
– Эй, орк, я говорю, тут плиты.
– Хочешь отковырять одну?
– А? Что… Нет!
– Тогда заткнись!
– Да почему?
– Да потому, – Сай Дун говорил, не оборачиваясь. – Вам, эльфам, только потрындеть о всяком шморне. Стоит начать – и конца этим заумным разговорам не будет. Сейчас спросишь, из чего эти плиты. Какой формы, что их сюда притащил, почему Моровая Гать так названа и сколько щупалец у Гдурулла.
– Ну, было бы интересно это всё узнать.
– Вот я и говорю – заткнись!
В молчании они продолжили движение, сосредоточившись на дружеских объятиях трясины.
– Вы заметили? – вдруг подал голос Плао. – Туман. Туман наползает.
– На болотах часто бывает туман, – отмахнулся эльф.
– Да, но когда мы вошли, его не было. Сейчас полдень, и жарко.
– Может, испарения?
– Господин орк, вы ходили здесь раньше? Как в этих местах насчёт тумана?
Орк довольно хмыкнул при слове «господин», остановился и обстоятельно почесал загривок.
– Ну… К вечеру находило.
Гном подошёл ближе и, словно горсть хлопка, зачерпнул ладонью из косматой белёсой реки.
– Это ксилаец. Наверняка, мы уже в его лабиринте.
– Лабиринте?
– Да, ловушке. Вы слышали, что рассказал паренёк. Вряд ли мы доберёмся до источника к закату. Возможно, не дойдём и за неделю. Возможно, никогда.
Мрачный смысл этих слов, казалось, начал трансформировать окружающий мир. Летнее небо, до того безоблачное, вспучилось облаками; ветер принёс далёкие завывания, а болотное зеркало вспухло в нескольких местах зловонными пузырями, словно неведомые спящие на дне пробудились и вздохнули.
Бурое щупальце с множеством огромных присосок выстрелило из тумана, обвило торс гнома и рвануло вниз. Гном охнул и провалился в белёсую муть. Внутри, в её глубинах, раздались звуки борьбы, рычание и всплески.
Орк рванулся вперёд, и, выхватив что-то большое, похожее на обрывок паруса, начал неистово размахивать вокруг себя. Туман раздался на несколько футов, и все увидели гнома, с ног до головы обвитого жирными напряжёнными щупальцами. Орк наклонился и всадил в самую широкую часть когти – роговые на правой и железные на левой лапах. Они глубоко зарылись в плоть. Напрягая могучую спину, орк рванул, и кусок щупальца с хряско-чмокающим звуком оторвался от гномьей кольчуги.
Подскочивший эльф вогнал свой блестящий меч в основание другого щупальца. Тонкий клинок легко перерубил его и ушёл по самую рукоять в мох. Гном, отплёвываясь, попытался подняться, сдирая с себя остатки присосавшегося монстра. Один толстый отросток ещё держался, но эльф единственным изящным взмахом снизу-вверх рассёк и его. Бородач, пыхтя, подтянулся и перевалился на тропу.
– Хороший меч, – заметил орк, кивая на тонкий серебристый клинок.
– Не настолько, как ты себе вообразил, – вымученно улыбнулся эльф и вздохнул. – Это магия эльфов.
– Э?
– Мы пока не смогли достичь такого уровня мастерства, чтобы заставить сталь одной лишь закалкой и заточкой рассекать такие груды мышц, словно масло. Не теряя при этом гибкость и прочность, разумеется. Дополнительную мощь оружию даёт наша магия. Но… это требует сил.
Гном стащил шлем и со всего маху вмазал себе по голове.
– Дурная! Пустая! Голова! Шлак!
– Эй, ты чего? – успокаивающе потянулся к нему Плао.
– Я забыл лицо Кователя! Пропасть бы мне! Распреду-преждался! Распророчествовался! А где была моя секира?! Для нашей гномьей стали эти болотные осьминоги – что гнилые тыквы. А я чуть всех не подвёл.
Гном снова ударил себя по голове.
– Одень шлем, ург'аш, – проворчал Сай Дун, однако в его интонациях искрились насмешливые добрые нотки. – И хватит тут стоять. Идём так: я, волк, ушастый, гном. Дальше вытянутой руки не отходить. Я и гном обвяжемся верёвкой, чтобы его опять не утащили.
Пока воины вязали узлы, Плао заметил:
– Пожалуйста, не в обиду никому из вас, но… Мне доводилось читать рассказ о том, как большой отряд шёл через горы. Они тоже обвязались верёвкой. Так случилось, что один из них упал и потянул за собой всех остальных. Если эти щупальца, или что-то ещё, утянут одного из вас, то и другой…
– И другой, – мрачно бросил гном. – И все вы тоже.
– Ты что, не понял? – Сай Дун развернулся к тропе, обнажая свой зубодробительный клинок. – Стоит одному из нас провалиться в яму Гдурулла, остальным тоже басмук.
– А! Н-но… Ксилаец… Он не сказал, что с нами будет, если мы проиграем.
– А что с нами ещё может быть?
Несколько часов они шли молча. Временами Плао казалось, как что-то огромное движется, плывёт, раздвигая мшистые островки в торфяной воде вдоль Гати. Тогда он брался за верёвку, свисавшую с пояса чёрного орка, и чуть натягивал. Это придавало уверенности, а их проводник, судя по всему, был не против.
Время шло, но нападения больше не повторялись.
Первая атака, первое осознание смертельной опасности игры пробудило в них мрачное желание жить, дикий инстинкт, дремлющий на дне разума. Перебрасываясь редкими пожеланиями в адрес ксилайца и его предполагаемой родни, четвёрка шла по Моровой Гати, всё вперёд и вперёд.
Ближе к вечеру, когда низкие облака стали наливаться малиновым сиропом, гном друг подал голос:
– Э… орк. – Чего?
– Спасибо, что спас меня. – Хмрф-ф.
– Там, у камней, я тебя четь не зарубил. – (Презрительное молчание).
– Ты… Светлая Владычица, как только язык поворачивается… Ты прости меня.
– Ург'аш!
– Ну… да. Наверное. Понимаешь, у нас, в нашем… хммм… тоугбоке, среди хороших нет таких монстров, как ты. Глупо получается, я только сейчас это увидел… Моё имя Робин Арказад.
– Арка… хых… Зад, – прокудахтал орк, отрыгивая смехом. – Твой предок был с юмором.
– А, не. Проклятье! На всеобщем это, действительно, звучит погано, я знаю. Но на гномьем это значит «Снежный тигр».
– Ладно. Зови меня Сай Дун.
Близился вечер. Из недр тумана тянуло холодом. Облака, багрово-рыжие снизу, льдисто-синие с боков, ползли куда-то за спину. Серые стволы осин, зелёный ельник, чёрно-белые берёзы слились в сплошную серую муть, шепчущую в сумерках нестройными голосами. Приближающееся тёмное время, похоже, не создавало помех ни одному из четверых: так или иначе творцы позаботились наделить их ночным зрением. Выматывающие болотистые почвы, не дающие твёрдой опоры, засасывающие ноги иногда по самые колени, также не исчерпали их выносливости и не подорвали решимости продолжать поход.
Это были представители рас, сделанных крепко и закалённых упорством кровавых битв древности, их кровь была густа, а сердца не сковывались страхом боли или сомнением убивать.
Орк внезапно остановился.
– Что? – выглянул сбоку Плао.
– Ничего. Болото не кончается. Эта чёрная мразь действительно зашаманила его.
Все четверо неосознанно сбились в плотную кучу.
– Есть на тропе какие-то метки? – спросил гном. – Хотя бы прикинуть, сколько мы прошли.
– В двух лигах впереди что-то темнеет. Может, остров, – сказал вглядывающийся в сумерки эльф. – Определённо суша. Я различаю большие деревья.
– Тут есть остров, на полпути к источнику, – кивнул Сай Дун. – Но я думал, этот кхул его заколдовал, или я просмотрел его в треклятом тумане. Мы зашли явно дальше. Но если это тот самый остров, нам стоит сделать привал или даже переждать ночь.
– Вот уж не думал, что орки боятся бродить в темноте, – улыбнулся эльф.
Чёрный орк как-то особенно долго смотрел на эльфа, потом рыкнул:
– Знаешь, ушастый… Тебе когда-нибудь отрезали яйца, но так, чтоб без боли?
Эльфа перекосило.
– Нет!
– Мне рассказывали – странное дело. Вроде ничего не чувствуешь, а мурашки по коже… Хочешь знать, что это за камни под ногами? Это надгробные плиты.
Сай Дун усмехнулся, когда его спутники дёрнулись, будто пытаясь подпрыгнуть.
– Хочешь знать, отчего Моровая Гать так зовётся? От болезней тут никто не подыхал. Говорят, до того, как Шкуррак пёрднул в это место, здесь жил малый народец, вроде людей или карликов. Неплохие ребята, но случился у них прокол. Очередной ихний предводитель, Мор, начал шаманить по-всякому. Короче, этот Мор, в конце концов, решил, что готов поддать под зад любому – взял и объявил себя властелином Вершинных земель.
Говорят, вся его сила заключалась в волшебном факеле, которым колдун сжигал всё, что попало. Многие пытались прикончить его в замке на Костяном Холме, – орк ткнул лапищей в болотные сумерки. – Они все там, лежат по склонам и оврагам. Наконец, Шкурраку надоело, и он плюнул и погасил факел. А вокруг нассал это болото, чтобы поганый колдун подох в своём замке. На месте шкурракова плевка теперь яма с чёрной водой – его слюной. Поэтому наши проклятущие шаманы и посылают за ней сюда.
– А что же с камнями? – прошептал эльф.
– Ну, Мор хоть и потерял свой факел, но сохранил приличный запас вони и крепко пёрднул напоследок. Жителей ближайших деревень он зашаманил так, что они сами вытесали каменные плиты, дотащили их до болота и плюхнулись под них. Ещё он смог то ли сделать, то ли призвать толпу уродливых безобразов, которые по ночам воровали всех подряд, приволакивали на болото и кидали под плиты. Так возникла Моровая Гать.
Лицо гнома приобрело цвет свежего молока:
– Эти покойники…
– Ага. Держат снизу.
– Светлая Владычица!
– Теперь понимаешь, почему орки не любят сюда ходить? Мы ничего не боимся, но колдовство под ногами… Это как остаться без яиц и не знать об этом – не по себе.
– А что стало с Мором?
– Что? Сдох уже давно. Гать так и не доложили до самого острова – немного не хватает. Мне всегда прыгать приходится.
– Теперь всё понятно, – Плао затеребил орочий бок. – Гать идёт точно к камням. К вратам миров – вот куда рвался Мор.
– Хых… ну…
– Точно. Нам надо скорее убираться отсюда.
– Мне тоже не по себе, – признался эльф. – Но это не повод забираться на остров и занимать там оборону. Чем быстрее мы передвигаемся, тем лучше. А с легендами можно бороться.
– С легендами может быть, а с этим?
Орк, эльф и гном посмотрели туда, куда указывал Плао.
Поверхность болота вспенилась. Из его недр поднимались давно забытые монстры – костяные остовы солдат, призванные колдуном на службу в незапамятные времена. Обросшие мхом, обмотанные зловонной тиной, с присосавшимися пиявками и белёсыми илистыми червями – они поднимались и снова шли в бой, повинуясь новому приказу.
И позади, и впереди – насколько хватало глаз – они заняли Моровую Гать, нацелившись на четвёрку. Плао выхватил из поясных ножен два кинжала и с досадой глянул вверх, на тёмно-синее небо.
– Пока не взошла луна, у меня только два надёжных зуба. Господин Дун, этих уродов там много?
– Их… – чёрный орк выковыривал из памяти самое большое число, которое знал. – Их… девять тысяч плюс.
– Девять тысяч плюс? – отозвался эльф. – То есть, около двадцати тысяч по обеим сторонам. Пять тысяч на брата.
– Я беру этих, – чёрный орк ткнул вперёд, – гном – тех, – тычок назад, – вы двое – остальных. Пошли!
– Ну, можно и так, – согласился эльф, занимая правую сторону «каре».
Трёхгранный клинок-дубина обрушился на первый ряд нападающих. Четыре скелета разлетелись гнилыми осколками. Словно гигантская коса срезала грудные клетки, и шепелявящие древние проклятья черепа упали в илистую грязь. Новый удар слева-направо – и новая порция костей валится вниз. Не считая нужным возвращать руку в исходное положение после удара, чёрный орк выкашивал строй за строем, расшвыривая остовы ног и продвигаясь вперёд почти так же быстро, как и до нападения.
Гном хоть и вырубал с маху не более двух, справлялся не менее успешно. Его секира рубила напирающие костяки из любых положений, словно на показательных выступлениях, рассекая чисто, как скальпелем. До Плао с эльфом добирались единицы, но и их быстро успокаивали серебристый клинок и два тяжёлых кинжала. Так шли они, вперёд и вперёд, оставляя под ногами пузырящуюся костяную тропу, пока последние отблески заката не прогорели на тёмном небе.
Внезапно желтоглазый ткнулся в широкую орочью спину, а гном упёрся в него.
– Ну что там?! – рявкнул мастер Робин, хотя шипение костяных безобразов едва заглушало шёпот ветра.
– У меня всё, – отозвался Сай Дун.
– То есть как всё?!
– Трупаки кончились.
Действительно, впереди путь был чист. Плао всмотрелся во мглу за спинои:
– Со стороны мастера Робина ещё несколько сотен.
– Посторонись, – рыкнул Сай Дун, отвязывая верёвку, которая соединяла его с гномом. Огромный меч засвистел с новой силой. Теперь чёрный орк шёл большими резкими шагами, и фонтаны костяных обломков разлетались на десятки футов вокруг. Через несколько минут всё было кончено.
– Врата Кузни! – воскликнул гном, глядя на возвращающегося орка. – Сам Тёмный Кузнец не справился бы лучше! Ну и силища!
– Болотная гниль, – презрительно бросил орк. – Пошли. Перекусим.
Вчетвером они побрели вглубь острова. Островок оказался небольшим – пологий холм, не более ста шагов из конца в конец, сплошь заросший вековыми елями, авалонским дубом и липами. На самой верхушке, где смолистые стволы пятиобхватными колоннами уходили ввысь, четверо развели костёр, и, привалившись спинами к шершавым древесным бокам, вытянули ноги к огню.
Гном достал трубочку, и ароматные колечки дыма поплыли вверх, где сквозь шатёр еловых лап начали проглядывать первые звёздочки.
– Мастер Робин, – отрешённо глядя в огонь, спросил эльф. – Что слышно там, у вас?
– Последняя Битва миров опять накрылась, отложили на неизвестное время, – пробормотал гном. – А у тебя?
– Три эльфийских владыки вошли в какие-то Смертные Врата, превратились в людей и исчезли.
– Один из Лордов Тёмных миров потерял память, – поведал костру Плао. – Потом клонировался, и теперь куча его личностей бродит по городу без конца.
– Двое наших взломали эльфийскую сокровищницу, – добавил Сай Дун. – Убили всех, женились на принцессах и стали королями. Потом бросили это дерьмо, перебили целый город монстров, парочку драконов и нашли столько сокровищ, что у них глаза на лоб вылезли.
Они помолчали. Первым усмехнулся эльф. Слабая чёрточка губ изогнулась вверх, и изнутри вырвался приглушённый полувсхрип-полувздох:
– Ххих-хмм.
Зафыркал гном, утробно зарычала-заклокотала орковская утроба, и, наконец, звонкие короткие смешки вылетели изо рта желтоглазого парня. Они на минуту остановились, поглядывая друг на друга весёлыми глазами, потом орк добавил:
– Да-а, у нас ещё не самый худший вариант.
И все четверо захохотали в голос.
Гном закашлялся, подавившись налетевшей мошкарой, и несколько минут отплёвывался под общий хохот.
– Ладно, – сказал он потом. – Если судьба, или боги, или что-там-ещё-есть свели нас вместе, давайте рассказывать, кто как сюда попал. Начну с себя.
– Да, мастер Робин, – кивнул эльф. – Чего тебе не сиделось в гномьих чертогах?
Гном выпустил несколько колечек дыму, огладил бороду и расправил могучие плечи.
– Ну, для начала, знайте, что я из восьмого колена Кователя, из рода Снежных гномов. Наши пути с подгорными братьями разошлись очень давно. Далеко на востоке… ээээ… нашего тоугбока есть несколько наших наземных поселений. Но, можно сказать, мы покинули и их. Меж самых глубоких костей земли протянуты дороги Снежных гномов. Там живут они, неустанно познавая камень и металл, увеличивая и укрепляя красоту земли.
Но, хотя это жизнь, для которой гномы и созданы, хотя красота подземных чертогов невероятна и завораживающа, я… не годился для такой жизни.
– Э? – оторопел эльф. – Не годился?
– Да. Совсем молодым, встретив тридцать шестое лето, я понял – где-то там, наверху, моя судьба. Я ушёл и сорок лет странствовал по всем концам мира. Я думал, что обошёл все земли, но однажды мне попалась карта, где за пределами известных земель, на северо-востоке, составитель отметил пустыню посреди горного массива. Я отправился на поиски загадочного места, существование которого нельзя объяснить обычными причинами. Горы порождают озеро, или плато, или новую гору. Ущелье, реку, ледник. Вулкан. Но не пустыню!
Когда я увидел её – чаша долины, заполненная матово-белыми кварцевыми чешуйками – то что-то почувствовал. Такое, что точно не опишешь. Круглая, как блюдце, – меньше мили. А в середине – что-то… было. Тень, которую отбрасывало нечто невидимое. Тень без предмета. Тень на песке. Когда я вошёл в эту тень, что-то случилось. Не сказать словами, что именно. А когда это прошло, я был под камнями. Ну, дальше вы знаете.
– Покажешь, куда лезть? – спросил орк.
– О… это…
– Чего? Твой Кователь же выпустил тебя.
– Ну, тот, о ком ты говоришь, будет повыше Кователя…
– Который сделал ваш тоугбок?
– Да, и я сильно сомневаюсь относительно его дружеских чувств к оркам.
– Шморн! С этого надо было начинать! От твоих сказок у меня кишки прилипли к спине. Углей уже достаточно.
С этими словами чёрный орк достал из поясного кошеля отодранный им кусок щупальца и несколько сушёных конечностей.
– Э, погоди, – эльф начал зримо зеленеть. – Ты что…?
– Ужин.
– Это же мерзость какая-то!
– И?
– Это кусок того спрута!
– Да я знаю. Он не ядовитый.
Сай Дун быстро соорудил рогульки и развесил над горячими углями несколько прутьев с кусками мяса.
– Сильно обжаривать не стоит, – заметил он, закидывая в рот горсть глазных яблок из недр кошеля. – Только чтобы болотный запах отбить.
– Прошу прощения, я пойду поблюю, – пробормотал эльф и пропал за деревьями.
– Ну, эльфы они все такие. А ты парень непривередливый, а? – орк ткнул какой-то мумифицированной клешнёй, которую только что с удовольствием обсасывал, в желтоглазого.
– Ага. Я ж с детства грыз всякие помои: наша семья не из богатых. За мягкие кости приходилось драться, а свежее мясо только снилось.
– Погоди-погоди, – гном подался вперёд. – Ты выглядишь совсем как обычный человек. Но ты не…?
– Нет, – Плао мотнул головой. – Таких, как я, нет ни в твоей вселенной, ни в мире господина Дуна. Я – волк-оборотень.
– Волком от тебя разит за милю, – согласно кивнул орк. – А вот человеком – нисколько.
Гном удивлённо покачал головой:
– Волки-оборотни живут и у нас, но совсем не такие.
– Да. Это сбило вас с толку. Вот господин эльф знаком с подобными мне, он, как я понял, путешествовал по различным мирам. Однако, уверен, мои познания существ превосходят его, хотя он и старше.
«Господин» эльф выполз из темноты и занял своё место. На шашлычный анатомический пазл над костром он старательно не смотрел.
– Меня зовут Барон, – быстро заговорил эльф, словно стараясь отвлечься от чего-то неприятного. – Моё полное имя значительно длиннее. Называть меня им нет никакой необходимости. Моя история, с определённой точки зрения, повторяет рассказ мастера Робина. Я родился в Эльвитрини-уме, втором по величине городе империи эльфов – Эльфланда. Все известные земли нашего мира в своей совокупности также зовутся Эльфландом. Народ эльфов управляет ими более двадцати тысяч лет. Но мы не носим титул Перворождённых, как некоторые (эльф глянул на гнома и усмехнулся) наши родственники. Мы пришли, когда Эльфланд уже был заселён из места, называемого Элладия. Но эта страница прошлого забыта старейшими из нас.
Миссия моего народа – преумножать мудрость через познание всего окружающего и, руководствуясь этой мудростью, вести за собой другие, слабые и отсталые, народы. Однако, – тон эльфа с торжественного вдруг соскочил в насмешливо-панибратский, – эта заоблачная чушь оказалась не для меня. Я родился крепче остальных, здоровее и выше ростом. С детства я любил три крепких вещи: крепкую выпивку, крепкий меч и крепкие сиськи!
– Чего?! – поперхнулся гном.
– Правда, что ли? – недоверчиво покрутил головой Плао.
– Да. Мне было плевать на высокие материи, сказочное происхождение, недоступные знания. Но сильнее всего мне было плевать на плоскогрудых девчонок, окружавших меня. И в один прекрасный день я бросил свою опостылевшую эльфийскую жизнь и начал шляться по всему Эльфланду в поисках больших упругих грудей. Но… Настоящего размера, о котором мечтал, так и не встретил.
Лет сто я дрался то там, то здесь, таскался из одного трактира в другой, пока не побывал везде, где только мог. И тут судьба дала крутой поворот.
– Точки соприкосновения вселенных? – полуутвердительно спросил Плао.
– Да. Наиболее устойчивые проходы открылись в миры, где эльфы – доминирующая раса, такие, как мир Кователя…
– Гкхм!
– Ну ладно, ладно, одна из доминирующих. Ну и… вот я здесь.
– Погоди, – гном замахал трубкой. – Как-то у тебя всё быстро. Что ещё за точки соприкосновения? Как ты попал к нам? Как узнал о нас? Где ты ещё бывал?
– Можно подумать, эльф ты, а не я, – усмехнулся Барон. – Потом, мастер гном, потом, если выживем. Кстати, мы ещё не слышали историю нашего большого друга.
Сай Дун, успевший сожрать осьминожьи шашлыки, сыто рыгнул и начал выковыривать щепкой застрявшее между зубов мясо. Наконец, сплюнув, он вздохнул и сказал:
– Тоугбок, где я родился, далеко на севере. Я ещё не встретил второе лето, когда на нас напали. Наша орда в одном из походов добыла что-то ценное. Вряд ли отвоевали – скорее уж споткнулись. Об этом прознали колдуны с севера, подкупили множество варваров, людей и карликов и напали на деревню. С ними пришли и толпы маленьких зелёных гадёнышей. Наши славно дрались. Их перебили всех до последнего. Только нескольким орочатам удалось протиснуться в узкий пещерный лаз, куда не пролезли взрослые, и найти путь наружу.
Мы выбрались и разбрелись кто куда. В одной деревне меня приняли – вроде раба. Я рос быстро, и меня начали посылать с ордой в походы, стараясь отправить в самую задницу. Приходилось изворачиваться и расти ещё быстрее, – орк усмехнулся.
– Я проболтался, что случилось с нашим тоугбоком. Из-за этой истории, да ещё из-за моей чёрной шерсти меня считают проклятым. Добыть глупую бабу в свою пещеру не легче, чем заднюю ногу Шкурулла!
– Я… слышал, у вас с этим просто! – удивлённо отозвался Плао.
– Только не в моём случае. Да, обычно достаточно как следует переломать кости другим женихам и затащить орчиху за волосы в пещеру. Родня и пальцем не пошевелит. Но когда речь заходит о проклятом, они тут же «вспоминают», что они папаши, братья и ещё шморн знает что. Приплетают вождей, старейшин и чуть ли не самого Шкуррака. Поэтому я и потащился за гобаш грай на этот раз.
– Вот в чём дело! – озорная улыбка осветила лицо эльфа. – Ты задумал остепениться. А как ваши дамы насчёт груди?
– Ну, хм. Груди у них две, здоровые, как моя башка. С полведра войдёт, думаю.
– С полведра чего? – эльф сглотнул.
– Молока, чего ж ещё. Но снаружи они твёрдые, как сушёные тыквы. Я слышал, если разозлятся, они мужу челюсти этим делом сворачивали. А в таком, как ты, они бы наверно дыру сделали.
Орк хохотнул, довольный шуткой.
– Ну, я бы рискнул, – уверенно проговорил эльф. Щёки его сильно порозовели.
– Луна всходит, – вдруг заговорил Плао. – Мне… надо перекинуться в моё истинное обличье. До утра я останусь в нём.
Фигура юноши словно подёрнулась туманом, потеряла резкость, внезапно перекрутилась и вывернулась в новое тело. Большущий серый волк встряхнулся и лёг у костра.
– Вот так, – раздался голос Плао.
– А одежда? – обалдело спросил гном.
– Ну… Я не знаю до сих пор, куда она исчезает. Но утром она снова будет на мне.
– А голос? Как ты говоришь?
– Само собой выходит. Просто говорю и всё. Я чувствую, как двигаются язык и губы, хотя, – волк потёр лапой нос, – хотя пасть я не открываю.
Орк с выражением, чем-то похожим на уважение, разглядывал Плао. Потом решительно встал.
– Идём дальше. Пока он волк, его нос чует лучше наших – пойдёт первым. Дальше ушастый и борода, я последним.
Остальные согласно кивнули.
Четвёрка выбралась на Гать и в ночной тьме, полной тумана, продолжила поход.
Плао двигался лёгкой рысцой – намного быстрее прежнего. Мастер Робин тяжеловесно плюхал за ним, Барон тихо скользил, вслушиваясь в далёкие стоны деревьев и неясные шорохи. Сай Дун шагал настолько широко, что ему не пришлось переходить на бег.
Луна, осыпавшая тёртой плесенью ночные облака, не желала показываться из-за верхушек деревьев, паря над самым горизонтом. Так продолжался их поход.
Спустя шесть часов начало светать, и Плао, бежавший сквозь слоистый туманный кисель, наконец отозвался:
– Мы приближаемся. Чувствую новые запахи. Озёрные растения. Ржавое железо. Сажа.
– Надеюсь, он не поднимет самого Мора с его факелом, – пробормотал гном.
– С ним бы мы как раз легко справились.
– Это ещё почему?
– У нас под рукой целый источник шкурраковой слюны. Кроме того, пока Мор на острове, а мы в болоте, он нам не страшен. А как только на острове окажемся мы, игре конец. Я уже вижу просвет – осталось не больше лиги.
– Сверху, – вдруг сказал эльф.
Небо цвета вытоптанного асфальта подёрнулось чёрной рябью.
– Горх, твою жилу, – пробормотал гном.
Четвёрка сбилась кучей и медленно ползла к просвету. А с неба в болотный сумрак ныряли десятки новых врагов – полу-змеи-полудраконы с зубастыми пастями в ярд длинной, гибкими змеевидными шеями и хвостами и кожистыми крыльями десяти футов в размахе.
Их всадники напоминали людоящеров, вооружённых луками. Раздались тугие голоса тетив. Стрелы наполнили воздух. Уворачиваясь, воины разорвали плотный строй. Гном двигался также медленно и осторожно. Стрелы бессильно скользили по накладкам и звеньям кольчуги. Эльф чуть отступил, освобождая пространство для меча. Перед ним словно возник воздушный щит – часть эльфийской боевой магии. Желтоглазый волк рванул вперёд и, успешно избегая стрел, пытался допрыгнуть до пролетавших над тропою ящеров.
Хуже всех приходилось орку. Прикрытый со спины и с правого бока, слева и спереди он был абсолютно открыт. Уворачиваться он не мог: (в таком случае стрелы могли попасть в его товарищей) только отбивать.
И он отбивал. Перчаткой и тяжёлой гардой, иногда просто резким взмахом руки. Редкие попадания не причиняли вреда – по-видимому, луки не отличались особой мощью. Собственная толстая кожа и кожаная туника пока что уберегали орка.
– Барон, где твой лук?! – заорал Сай Дун. – Они могут догадаться бить только в волка.
– Лук на месте, – отозвался эльф, и тут же белый росчерк взрезал холодный грязно-зелёный воздух. Пробив навылет череп одного летуна, стрела вонзилась в глаз второму.
– Вот так, – заметил Барон.
Они продолжали медленно пятиться к выходу с Гати. Две стрелы всё же оставили кровоточащие полосы на боках Плао, одна пробила внутреннюю поверхность бедра Сай Дуна.
– Не отстрелите, – расхохотался орк. – У меня эта штука крепче железа.
Они одолели половину из оставшейся лиги. Около двадцати летунов сбили стрелы эльфа, один попался в пасть волку, и одного достала секира гнома.
– Они улетают! – радостно воскликнул Барон.
Четвёрка снова прижалась спина к спине. Проход был уже чётко виден. Мрачные разлапистые ели, берёзово-осиновый бурелом и можжевеловые кучи отступали. Гать обрывалась внезапно, словно отсечённая топором циклопа. На открытом месте возвышался холм, сплошь испещрённый выходами рудных жил белёсых, кремовых и тускло-голубых цветов и, как оспинами, усыпанный обломками тёсаного камня – развалинами крепости колдуна Мора.
А между островом и болотом медленно, словно пребывая в зачарованном сне, текла чёрная торфяная река. В самом узком месте – как раз между недостроенной Гатью и островом – она имела не более пятнадцати футов в ширину. Далее же разливалась на десятки ярдов, охватывая остров чёрными прохладными объятиями.
У самого просвета они заметили десяток высоких, примерно шести футов, костистых фигур. Мертвенно-синие обнажённые мечи заставили насторожиться гнома.
– Не нравится мне эта сталь, – проворчал мастер Робин. – Уж больно напоминает кое-что.
Шерсть на загривке Плао стала дыбом.
– Их мечи не так страшны, как они сами.
– Что за уроды? – поинтересовался Сай Дун.
– Болотные рыбоны из города Тха. Они очень быстры. Отлично владеют мечами. И… у них супернатантный фиброзно-мышечный орган.
– Это даже я не знаю что такое, – заметил Барон.
– Ну, сердце плавает по всему телу.
– Шморн!
– Да, согласен.
Четвёрка медленно сближалась с поджидающими врагами. Впереди шли орк и гном, за ними, на расстоянии вытянутой руки – волк и эльф, вертя головами во все стороны.
– Их… десять и немного, – высчитал орк.
– Угу, – кивнул гном.
Они сближались. Сай Дун рассмотрел их глаза: набрякшие белёсой мутью с едва заметной искоркой жизни.
– Арргх!!! – испустил он боевой клич и обрушил свой зубодробительный меч на ближайшее чудо-юдо. Три мертвенно-серых меча вскинулись, встречая его под прямым углом. Хотя рыбонов ощутимо тряхнуло, они смогли устоять. За свою недолгую жизнь чёрный орк успел побывать в огромном количестве сражений и такую тактику против него применяли не раз. Это была проигрышная тактика.
Одновременно надавливая мечом, он обрушил бронированный кулак на голову левого рыбона, вбивая её ошмётки вместе с шеей внутрь грудной клетки. Левая нога в бисере брызг ударила и смяла живот второго. Затем орк резко крутанулся и самым концом палки-меча размозжил голову рыбону, схватившемуся с гномом. Одновременно они отбросили трупы на вторую шеренгу наступающих и кинулись вперёд.
Робин, защищённый удивительным доспехом работы чёрных гномов, мог не волноваться о пропущенных ударах, а вот кожаная туника не давала своему владельцу такого спокойствия. Рыболюды, понимая это, усилили атаки на орка. Двое сблокировали гнома, быстрыми ударами заставляя уйти в глухую оборону. Оставшиеся шестеро разделились. Трое сдерживали атаки меча-палки, ещё один угрожал левому орочьему боку. Остальные пытались ударить по ногам либо провести обходной манёвр. В болотной вакханалии боя эти события уложились в пять-шесть десятков секунд.
Плао и Варон, готовые ринуться на помощь, оказались вдруг перед лицом новой угрозы: из болота на тропу вылезло четверо рыболюдов, комок буроватой слизи размером с большую тыкву и две приземистые широкоплечие фигуры позади всех.
– Что за слизь, я не знаю, – быстро проговорил волк, – а те двое – болотные стрелодоны. С такой дистанции их стрелы проделают дыру величиной с кулак.
Действительно, двое крепышей натянули луки и прицелились. Плао чуть подался назад, вытолкнулся и огромным прыжком перелетел и рыболюдов, и неизвестный комок слизи, приземлившись в двух-трёх ярдах от лучников. Эльф шагнул вправо, повелительным жестом вскидывая свободную руку. Эльфийское боевое заклинание отбросило двоих рыбонов в болото с разорванными кишками. Серебристый меч молнией прянул в горло врага, но мертвенная сталь успела встать на пути.
Басовое гудение тетив вплелось в серые рассветные сумерки. Стрела, предназначенная гному, со звоном отскочила от шлема, не оставив даже царапины. Орк, слышавший предупреждение, постарался заслониться рыболюдами, прорвавшись сквозь их строй и поменявшись местами. В таком случае, развернувшись, он заодно оказался бы лицом к выстрелу.
Это ему почти удалось; разворачиваясь, он увидел летящую стрелу и рванулся вбок. Но его тело было слишком большим, и полностью уйти он не смог. Толстая чёрная стрела в два фута длинной пробила тунику и твёрдую орочью кожу на правом боку, пройдя навылет.
Плао рванулся к лучникам, и огромные челюсти одним рывком оторвали голову первому из них. Второй, словно зомбированный чёрной магией, не стал защищаться, а снова натянул лук. Наверное, он понимал, что на выстрел ему отпущены мгновения, и оттянул тетиву лишь до половины. Стрела чиркнула в наполненном туманными вихрями серо-зелёном воздухе и пробила левый глаз орка, застряв в черепе.
И тут же голова второго стрелодона шлёпнулась в булькающий ил. Плао развернулся. Его ускорившееся сознание успело запечатлеть картину боя:
– раздувшийся коричневый шар;
– Варон, протыкающий рыболюда;
– мастер Робин, разваливающий противника мощным ударом;
– мастер Дун, убитый стрелой;
– снова мастер Дун, вырывающий меч у одного рыбона и втыкающий, как копьё, в голову второму;
– и опять мастер Дун, скользящим ударом вдоль подставленных мечей переламывающий пополам третьего рыбона;
И тут бурый ком выдохнул.
Струя огня накрыла волка, выжигая шкуру и мясо до кости. Боль, знакомая, переносимая, но яростная, ударила в сознание. Весь правый бок, лапа и морда обуглились вмиг. Спасаясь, Плао со стоном рухнул в чёрную торфяную глубь реки.
– Х-ма! – Барон, подобравший клинок противника, пируэтом ушёл вбок и обрушил мертвенную сталь на бурый осклизлый ком.
Гном, чьё мощное оружие сильно проигрывало в скорости мечам рыболюдов, по-прежнему оборонялся против двоих. Случайно, заметив спину одного из шестёрки, теснящей орка, он рискнул, подставился на один такт боя и вломил со всей силы.
Сай Дун с огромной стрелой, застрявшей в голове, словно мифический бессмертный воитель, отказывался умирать.
Теперь ему противостояло только трое. Один, догадавшись, что орк не видит слева, отделился и попробовал сделать обход. Но Сай Дун, уступавший в пригодности оружия к данному бою (и, как следствие, в скорости) превосходил рыболюдов в реакции и быстроте мышц. Разгадав обход, он мгновенно отпрыгнул назад и влево, оказавшись прямо перед рыбоном. Их мечи скрестились, и стальная рука вошла глубоко в живот, превращая кишки и кости в водянистую кашу.
Один из оставшихся попытался подрубить орку ноги, но его меч был сблокирован стоймя мечом-палкой. Железная рука поймала меч второго, и Сай Дун впился мощными клыками в чешуйчатое горло. Рывок – и враг замертво падает в туман. Последнего чёрный орк просто разорвал пополам и вышвырнул в стороны.
Возможно, рыболюды, сражавшиеся с гномом, поняли, что твориться сзади, но сделать ничего не успели. Их грудные клетки взорвались белёсыми брызгами крови, и огромные лапы вломили их тела друг в друга.
«Ты в норме?» – хотел спросить Робин, но тут почувствовал, как его левую ногу что-то сжало пониже колена.
– Кователь! Неужели опять?
Сай Дун увидел, как гном вздрогнул и тупо уставился вниз. В нескольких ярдах, за пределами Гати, из колышущегося туманного моря вверх победно взвилась громадная клешня с зажатой ногой и медленно опустилась в болотный сумрак.
– У-ург'аш! – заорал Сай Дун, разгоняя туман всё тем же кожаным «парусом». Робин тупо глядел вниз.
– Там… наголенник… и сапог. Но только до колена… Оно приподняло кольчугу и…
– Да заткнись! – орк изо всех сил затягивал верёвкой кровоточащую культю.
– Не трать всю, – рассмеялся эльф.
– Что?!!!
Вместо ответа Варон взмахнул обрубком правой руки.
– Пламя Гдурулла! Кишки Торги! – ругался чёрный орк, перевязывая рану.
– А сам-то, – слабо усмехнулся эльф. – Что это за украшение в башке?
Внезапно орк застыл.
– Где этот, желтоглазый?
– Здесь… – донёсся из тумана еле слышный шёпот.
Сай Дун рванулся на голос и вытащил Плао из воды. Рёв орка разорвал болотную тишь иззубренным ржавым клинком:
– Все на берег! Живо!!!
Он вскинул волка на плечо, разбежался, подняв тучу брызг, и громадным прыжком перелетел на твёрдую землю. Эльф последовал его примеру. Мастер Робин, опираясь на секиру, скакнул в реку, но тут же его подхватили огромные лапы Сай Дуна.
Над мягким водным бархатом проявился и повис в воздухе бесформенный балахон с низко надвинутым капюшоном.
– Игра окончена, – шелестнул голос. – Условие выполнено. Прощайте. Никто из нас больше не потревожит вас против вашей воли.
Сай Дун осторожно сложил тело Плао на землю и выпрямился во весь рост.
– Ну, ты, засохший выпердыш Шкурулла. Второй раунд слабо? – и чёрный орк с хрустом выломал стрелу из глазницы. – Имел я раком твоих скелетов, щупальца и летающих куриц. Глаз, нога, рука и это, – он ткнул когтем в обгоревшего Плао. – Вернёшь, как было, если дойдём с водой обратно.
– Принято, – шелестнул ксилаец и пропал.
Секунду трое стояли, оцепенев. Потом:
– Спасибо, – прошептал Плао. – Спасибо, братец.
– Сукин сын! – восхищённо воскликнул эльф.
– Э… – гном молча подхромал и попытался сжать чёрную лапищу Сай Дуна. Тот отвернулся, затем буркнул:
– Всё равно тащиться назад. А вы… Раздери вас Торга и этот… как его… Кователь… вы мне ещё пригодитесь. Открыть проходы и… Ты! Неси эту шкурракову гобаш грай! А ты, любишь собирать траву? Рви побольше вон той, засохшей, с пучками ягод.
Орк развёл огонь и, как только гном принёс траву, принялся её жевать.
– Даффай-ка фюта ффой ффем.
– Это чтобы воды вскипятить? Я сейчас наберу.
– Хых-тьфу-у. Тьфу. Нет, идиот. Вода тут и так чистая. Это для лекарства.
– А… А-ааа! Ты что делаешь, задави тебя арахноид?!!!
– А ты не видишь?
– Спокойно, мастер Робин, – подошедший эльф протянул мех с водой. – Наверняка, он знает, что делает.
– Орки… – прошептал Плао, – обладают сильнейшим иммунитетом… То есть, не болеют… Их слюна и… и моча, видимо…
– Ага, – ухмыльнулся орк, вливая в своё «лекарство» чёрную воду источника. – Кроме моей, у нас есть слюна самого Шкуррака. Жаль, его мочи не раздобыть.
– Светлая Владычица! – гном схватился за голову. – Орк нассал мне в шлем.
– Не волнуйтесь, мастер, это будет между нами, – засмеялся эльф.
Сай Дун закончил мешать, взглянул на своих спутников, на огонь, на затянутое тучами утреннее небо.
– Ну, ты, как там тебя! – взревел он. – Мы зовём тебя Шкурраком, шаманы выдумывают всякие прозвища, а ты сам слушаешь и хохочешь. Если ты ещё не отсидел свой зад и что-то можешь – то вот твой шанс. Мы сами дотащим твою вонючую слюну до тоугбока и закатим славный пир в твою честь – просто подлатай к утру наши раны. А если ты, который выблевал всех орков в этот мир, не сможешь даже такой малости, то, клянусь твоими же кишками, когда я буду рождаться заново, я раскорячусь так, что застряну у тебя в глотке навечно!
С этими словами Сай Дун обмазал ожоги оборотня, так и не сменившего волчье тело на человеческое. Потом протянул шлем Барону:
– Давайте. Ну!
Эльф смазал обрубок руки, а гном с дрожью засунул в шлем культю. Остатки Сай Дун сунул в глазницу и наискось затянул куском кожи.
Час спустя все четверо растянулись вокруг жарких углей, наблюдая, как подрумяниваются куски неизвестной им рыбы. Действуя мечом как острогой, орк добыл несколько здоровенных туш длинной почти с самого себя. Как он и говорил, вода в болотной реке оказалась чистой и вкусной до сладости. Напившись и напоив Плао, воины ощутили голод. Зверский голод. Так что рыба пришлась кстати. Насытившись и воздав благодарность сочным рыганьем, они сонно глядели друг на друга, на зелёное море болотных зарослей и на светло-серое небо, не по-летнему полное низких дождевых облаков.
– Ты как? – обратился орк в сторону Плао.
– Угу. Тянет в сон.
– Тогда спи. И я тоже…
– А дозор? – вскинулся гном.
– Да насрать на дозор. Этой шепелявящей чёрной накидке хочется ещё поиграть. Он постережёт нас лучше целой армии орков.
Четвёрка проспала весь день и всю следующую ночь, продрав глаза лишь к утру. Первым проснулся эльф. Умывшись прохладной речной водой, он с интересом размотал куски плаща, которые пустил вчера на бинты. Через секунду он уже расталкивал гнома.
– Робин! Да проснись уже!
– А! Хм.
Эльф сунул обрубок руки прямо ему под нос. Рана не только не кровоточила. Она полностью зарубцевалась и покрылась новой кожей.
– Недурно!
Робин быстро размотал свои бинты. Его нога также полностью зажила. А когда Сай Дун снимал повязку, что-то твёрдое упало ему в ладонь
– Наконечник! – воскликнул эльф. – Его вытянуло из твоего черепа.
Ожоги Плао также затянулись, и только новая шерсть ещё не успела отрасти, так что голая белёсая кожа ярким пятном сияла на фоне серой шкуры.
– Что теперь? – спросил гном, когда четверо расселись у костра.
– Вооружимся до зубов, – осклабился орк в ухмылке.
– Э?
– Ты сделаешь нам оружие. Много оружия.
– Чего?!
– Точно! – воскликнул Плао.
– Да как я его вам сделаю?! А кузня где?!
– Будет тебе кузня, борода.
– А тяга, а труба?!
– Мастер Робин, если устроить плавильню и кузню у самой реки, а трубу проложить по склону холма и сделать промежуточные поддувала, этого хватит.
– Промежу… а, ну… вполне, да… А топливо?!
– Смотрите, выходы породы – вон той, желтоватой. Это разновидность горючего сланца. Она воспламеняется при шестистах градусах и даёт температуру до пяти тысяч.
– Великая Кузня, правда, что ли?!
– Да. Мастер Дун может обеспечить нас деревом для розжига.
Гном секунду что-то обдумывал.
– Так. У берега есть глина. Сделаем кирпичи. Обмажем камни. Используем остатки от крепостных стен. Трубу снаружи обложим просто землёй. А металл?
– Посмотри вокруг, – сказал орк.
Гном вгляделся в чёрную, словно впитавшую сажу колдовского факела, землю. То, что он принял за бугорки, оказались костяками солдат, вросшими в камень.
– Поэтому холм зовётся Костяным. И орки не любят бывать тут – сожжённые черепа ещё шепчут свои боевые кличи… Железа хватит на целую армию.
– Хорошо, – кивнул гном. – Но что из оружия мне сковать?
– Ну, ты ж хвастался, что Снежные гномы даже Кователю на лысину наплюют.
– Сай Дун, провались ты в кишки Шкуррака, я не говорил такого!
– Отличная секира, – орк ткнул когтем в сторону сверкающего лезвия. – Отличная кольчуга. Придумай чего-нибудь. И не говори: «провались в кишки Шкуррака», если злишься. Это не ругательство для орка.
– Да? А что?
– Это… вроде напутствия стать злобным, сильным и кровожадным в новой жизни. Лучшее, что можно пожелать орку.
И все четверо от души захохотали.
Через три недели Робин Арказад представил произведения кузнечного искусства.
– Протез ножной. Полностью повторяет мою левую ногу. Полый внутри. Имеет оригинальные крепления.
– Протез кисти правой руки. Зеркально повторяет левую. Пальцы фиксируются в положении «удержание лука». В районе плюсны добавлена выемка для съёмного клинка. Полый внутри. Имеет оригинальные крепления.
– Сапоги. Модель «Ботфорты». До паха. Защита пластинами «рыбья чешуя». Три типо-размера. Оригинальные поясные крепления. Оригинальная подошва с шипованным протектором.
– Кольчуга. Модель «Волк». С прорезями для хвоста и кончиков лап. Имеет оригинальные крепления.
– Полая внутри, – хохотнул Варон.
– Кольчуга. Модель «Бредобрад-два», – невозмутимо продолжал гном.
– А почему «два»?
– Без защиты бороды. Далее. Кольчуга. Модель «Боец». Сверхувеличенного размера. Усилена накладками «рыбья чешуя».
– Наконечники для стрел. Триста штук.
– Съёмный клинок. Насаживается на протез руки. Оригинальное крепление.
– Шлемы. Два типо-размера.
– Меч… – Робин выдержал паузу, потом с гордостью поднял на руках своё творение и протянул орку.
– Барра!!! – восхитился Сай Дун.
Он принял оружие и начал разглядывать его со всех сторон с великим вниманием. Меч был широк. У основания не менее восьми дюймов. Далее он шёл прямо, но на трёх четвертях начинал сужаться, загибаясь назад, словно коса. Один край, заточенный до бритвенной остроты, имел небольшие впадинки, около дюйма с обеих сторон, но далее ровно, без желобков и засечек, расширялся к толстому – полуторадюймовому – обуху. У самой рукояти была сделана щель для захвата вражеского клинка. Толстая чашечка гарды, шириной в пол фута, не имела привычной орку кастетной дуги.
– Иначе некоторые приёмы не выполнишь, – откликнулся Робин на вопросительный взгляд. – Ты ведь собираешься развить свои навыки, а? Попробуй-ка, согни его. В сплав я добавил кембрил и твой кусок двуручника. Я почувствовал остатки очень сильной магии, правда, как использовать её, я не знал. Поэтому просто понадеялся, что она перейдёт в новое оружие сама собой.
Орк поднажал на концы, положив середину клинка на голову. К его удивлению, стальная полоска плавно согнулась пологой дугой, а концы меча ушли вниз почти на пядь.
– Рубани-ка свой старый, – светясь от гордости, продолжал испытания гном. Сай Дун помотал головой. Старый меч долгое время был его самым верным другом. Вместо этого он сложил горкой пять мертвенно-серых мечей рыболюдов. Под его могучим ударом прочная сталь срезалась, как мягкое масло.
Сай Дун взмахнул новым мечом. Рукоять легла необычайно удобно и словно срослась с рукой.
– Пора закалить его, – прорычал чёрный орк. – Закалить в крови!
Он вскинул клыкастую голову и излил темнеющему вечернему небу всю первобытную ярость, клокотавшую в нём.
– Плот? – удивился гном.
– Ага. Деревья здесь хиловаты, но их много. Собьём покрепче железными скобами и поплывём.
– И куда мы приплывём? – скептически отозвался эльф.
– Река идёт вдоль Гати до самого острова. Там она сужается до ручья и пропадает в трясине.
– Но так мы будем двигаться против течения!
– Оно совсем слабое. Если возьмёмся, как следует, пойдём даже быстрее прежнего.
Мастер Робин запустил пальцы в густую бороду и задумчиво подёргал.
– Сделаем широкие вёсла, руль… с боков мантелеты…
Через сутки мощная конструкция – деревянный прямоугольник пятнадцать футов на тридцать – торжественно плюхнулась в воду. Её толщина составляла не менее фута, сверху плашмя лежали четыре стационарных щита и несколько вёдер для воды. Когда друзья уже погрузились, орк внезапно ухмыльнулся:
– Чуть не забыл.
Глядя, как он разворачивает кожаный мех, послуживший ранее для разгона тумана, Барон хмыкнул, а гном уважительно кивнул:
– В такой я целиком влезу. Слушай, Дун, здесь литров сто пятьдесят?
– Чего?
– А… ну… тут много войдёт, да?
– Нашей деревне упиться хватит. Её бодяжат кровью, перебродившим соком и спиртом больше чем в десять раз.
Объёмистый, туго затянутый мешок лёг в центр плота.
– Ну, поехали!
Они оттолкнулись и, налегая на вёсла, поплыли по реке. Орк стоял справа, гном и эльф орудовали слева. Плао, по непонятной даже ему самому причине не меняющий волчьего обличья, сидел у меха с гобаш грай.
На этот раз ни одного, даже самого малого завитка тумана не тянуло в их сторону. Воздух был чист. Даже запахи серы, тухлых яиц и тинной гнили улетучились. По болоту гулял свежий ветерок. Течение и впрямь оказалось невероятно слабым, и плот быстро двигался вперёд. Ярдах в двухстах чуть виднелась Моровая Гать. Русло шло параллельно ей, не делая ни петель, ни изгибов.
Впереди показался участок, где река разливалась довольно широко, футов на сто, а потом снова сужалась до пяти-шести.
– Я слышал, тут омут, – заметил Сай Дун. – Хозяин омута обитает.
– Что за Хозяин омута? Вроде слуг Мора? Или тех рыбонов?
– Не. Да я сам не знаю, что это такое. Говорили так. На прошлой Большой Луне. Парни из деревни. Напились и начали пугать баб своих рассказами.
Они подняли боковые мантелеты и заклинили в стоячем положении. Орк перешёл на «нос», а эльф и гном – на «корму». Вокруг по-прежнему было тихо, и даже облачное небо раздалось голубизной прорех. Плот бодро выруливал по центру русла.
Внезапно на самой середине омута он вздрогнул и остановился. Воины отбросили вёсла и обнажили оружие. Знакомые ящеры и их всадники появились в воздухе. Тупые металлические удары в броню щитов возвестили начало атаки.
– Эльф, твой выход, – рыкнул Сай Дун.
Звонко хлестнула тетива эльфийского лука, и новокованные стрелы с Костяного Холма начали прошивать монстров насквозь. Пользуясь прикрытием, эльф стрелял теперь гораздо чаще, чем в прошлый раз, не экономя стрелы и не рассчитывая выстрел на двоих сразу. Новая рука цепко держала лук, другая плавно оттягивала тетиву и пускала стрелы точно в цель. Более полусотни зверюг свалилось в болото и медленно погружалось в топкий глей.
Чёрное зеркало омута покрылось тёмно-зелёными копошащимися пятнами.
– Что там? – спросил прикрытый со всех сторон Плао.
– Листья, а на листьях здоровенные пауки, – сказал орк. – Размером с собаку.
– Это донные пауки-арканщики, – тут же определил оборотень. – Ну, судя по описанию. Они плюются паутиной на двадцать пять футов и кидают сети в два раза дальше. И несильно ядовиты.
– Несильно это как? – уточнил гном.
– Парализуют.
Первые клейкие нити выстрелили в плот. Ловко скрученные сети по дуге упали сверху. Эльф ответил стрелами, Сай Дун и Робин рубили нити. Старый меч-палка в два счёта запутался бы в них, но к сваренной гномом стали паучья клейковина чудесным образом не приставала.
Что-то сжало ногу чёрного орка. И тут же испуганно вскрикнул гном. Огромные клешни неслышно подобрались и зажали их с двух сторон. На этот раз закалённая сталь, усиленная пластинами, сопротивлялась их натиску. Сай Дун, охваченный гневом, яростно рубанул по клешне. Сила удара была такова, что меч перерубил не только двухфутовую толстенную клешню, но и несколько железных скоб, и приличный кусок плота.
Гном лихо рубанул секирой, и вторая клешня упала за борт.
– Он там, – крикнул Плао, – под нами.
Орк перехватил меч обеими руками и с размаху вонзил в середину плота. Стальная полоса ушла по самую рукоять. Плот ощутимо тряхнуло. Затем отпустило и стало сносить вниз по течению. Сай Дун и Робин взялись за вёсла, Барон продолжал отстреливать остатки пауков-арканщиков. Плот приближался к выходу из озёрного омута.
Но тут новое препятствие заставило четвёрку сбиться в кучу для отпора. Из тёмных торфяных вод поднимался неведомый левиафан: комкообразное переплетение илистых сгустков, тинных жил и моховых наростов вознеслось над плотом на пятнадцать футов. Безголовое чудище вылепило две ручищи, которые попытались схватить путешественников. Все четверо упали на деревянный настил, и первая рука пронеслась над ними, сметая мантелеты, словно картон. Чёрный орк вскочил, и его боевой клич огласил болотные просторы:
– Арргрыхх!
Вторая лапища понеслась над плотом, но меч Костяного Холма встретил её на подходе. Отрубленный кусок по инерции пролетел вперёд и плюхнулся в воду. Чёрный орк присел и мощно вытолкнулся, так, что плот клюнул «носом». Словно кошмарный циклопический чёрный кот, он вцепился в грудь омутнику, отсекая свободной правой рукой вторую лапу.
Потом отклонился и врубился в самое туловище сверху, пробив моховые мышцы на четыре фута. Развернул лезвие под прямым углом и, удерживаясь только ногами, нажал обеими руками на рукоять. Клинок подался, и из тела болотного гиганта, словно из торта, вывалилась верхняя четверть.
– Подсекай ноги! – крикнул Сай Дун, прыгая на плот. Их противник явно не собирался сдаваться, и уже пробовал нарастить себя по новой. Гномья секира и меч орка ударили с двух сторон. Искромсанное туловище покачнулось и ухнуло в воду.
– Быстрее, к реке!
Они налегли на вёсла и в считанные секунды одолели оставшееся расстояние. Остов хозяина омута ещё стоял, раскачиваясь и вспухая комками илистой слизи, но догнать их не пытался.
Сай Дун подошёл и хлопнул мастера Робина по плечу.
– Отличный меч, борода! Ваше племя полезно иметь в союзниках.
– Я думал, ты его голыми руками раздерёшь, – улыбнулся гном, явно польщённый похвалой. – Ну что, значит союз? – и протянул руку.
– Союз, – серьёзно кивнул орк, сжимая руку гнома своей.
Они продолжали грести ещё некоторое время, пока эльф не воскликнул:
– Просвет!
Действительно, хотя река продолжала течь в том же направлении, не делая никаких поворотов, и Моровая Гать по-прежнему шла справа от них, слева болото явно начало отступать.
Вскоре они увидели. Река текла дальше, но теперь она словно стала границей двух миров. Справа лежало привычное буро-зелёное болото. Слева…
– Пустоши, – сказал Плао.
Сверху серо-сиреневое небо, полное низких громоздящихся туч, уходило к далёкому горизонту. Внизу песчаные холмы и увалы, словно спины бесчисленных дельфиньих стай, заполнили земляное море. Голубые васильки, рыжий зверобой, пижма и ромашки, колючки чертополоха и татарника, заросли барбариса и шиповника и сотни-сотни трав волновались и шумели под напором ветров. И вереск. До самого-самого видимого края земли. Его аромат пьянящим поцелуем достиг путников.
– Дорога славы, там, где ветры в отвесах скал колышут травы… – пробормотал эльф, прижимая руку к груди.
Они бросили вёсла, вглядываясь в Пустоши, но плот, повинуясь неведомому волшебству, сам медленно двигался против течения, вдоль песчаного пляжа, усыпанного валунами. Гном сел на край плота, свесил ноги в воду и закурил трубочку. Его тёмно-синие глаза смотрели то на небо, то на землю, и непонятная тоска мягко толкалась в груди. Даже Сай Дун засунул меч в наплечные ножны и присел, бурча что-то себе под нос.
– Ты же знаешь, что это за место, – обратился эльф к Плао. – Расскажи нам. Здесь… что-то есть.
Плао, поставивший уши торчком и поводящий ими, может быть, прислушиваясь к далёким голосам собратьев, ответил:
– Моя вселенная называется Аэгис. Её имя отражает её устройство. Миры расположены друг над другом: светлые, срединные и тёмные. Это упрощённый образ, не отражающий всей сути, но примите его для начала. Представьте большой пирог, все слои которого идут горизонтально. Но существует один слой, протыкающий словно нож все другие слои. И не только мою вселенную. И другие тоже.
Пустоши – одна из загадок мироздания. Мне доводилось слышать, что иногда они появляются вот так, в каком-нибудь месте. Некоторые встречали в Пустошах удивительных созданий. Переживали чувства, которые нельзя описать словами и становились свидетелями необъяснимого. Но нам, в любом случае, не о чем тревожиться.
– Почему?
– Смотрите, Пустоши не затянули нас, хотя, наверняка, могли. Пусть мы плывём по границе миров, мы всё же остаёмся на реке, а река – часть Вершинных земель. Возможно, нам что-то хотят сказать. Или помочь.
– Помочь? – встрепенулся гном.
– Такое часто случается.
Далее они плыли в молчании, вбирая в себя пряные запахи трав, смешанные с неуловимым привкусом сладкой горечи. Время тихо плыло вместе с ними, не напоминая о себе.
– Они отступают, – сказал Плао.
Его спутники, выйдя из задумчивости, заметили, как река снова ныряет в болотную топь. Стоило первым еловым лапам заслонить серые вересковые просторы, как они словно по волшебству начали таять, подёрнутые серо-зелёной дымкой. Миг – и болото приняло их в объятья. Немного одурманенные видением, они не заметили, как уткнулись в землю.
– Остров! – вскричал орк.
Друзья выгрузились и, оставив плот, похлюпали знакомой дорогой.
Первым шёл орк, нагруженный пузатым мехом с чёрной водой, за ним оборотень, эльф и гном.
– Будем двигаться только до темноты или ночью тоже? – спросил Барон у булькающего мешка.
– Спать в этой холодной жиже толку нет, – буркнул Сай Дун. – И костёр не развести. Будем идти до упора.
– К утру мы должны преодолеть весь путь, – добавил Плао. – Если только ксилаец не вытянул Гать ещё сильнее.
– Посмотрите назад! – дрожащим голосом сказал гном.
Острова уже не было – только моховые кочки с ярко-алыми брусничными глазками.
– Пошли, – рыкнул орк. – Серый гадёныш снова в игре.
Они двинулись, но не прошло и полчаса, как эльф предупреждающе вскинул руку:
– Стойте!
Остальные застыли, уверенные в остроте эльфийского зрения.
– Там что-то движется. Две лиги от нас, может, чуть меньше.
Приготовив оружие, четвёрка медленно приближалась к неизвестному врагу. Когда они преодолели полпути, Барон снова остановил их.
– Я вижу, – мрачно сказал он. – Это тот спрут, что утащил Робина в самом начале нашего путешествия. Наверняка. Он занял всю ширину Гати. Его щупальца постоянно извиваются. Других врагов я не вижу.
– Вряд ли это способно быстро передвигаться по суше, – подал голос Плао. – Мы можем подойти довольно близко, не опасаясь внезапной атаки.
Они подошли, оставив между собой и спрутом около ста ярдов. Отсюда он был хорошо виден: гигантская пятнадцатифутовая туша, куст жирных медно-бурых колыхающихся щупалец, шарящих вокруг и вдоль тропы, плескающихся в болотной грязи и грозно встопорщенных вверх.
– Не думаю, что стрелы возьмут его, – мрачно высказался эльф.
– Мои зубы ему тоже не помеха, – добавил Плао.
– Конечно, моя секира и меч Дуна его славно покромсают, – сказал гном. – Но в прошлый раз хватило одного щупальца этого урода, чтобы свалить, и трёх, чтобы чуть не доконать меня. Силища в них кошмарная. А тут не три, тут полсотни и больше. Стоит зазеваться – утянет вмиг. А убьют одного… Ну, вы знаете правила.
Они знали. Поэтому молча обдумывали, как спастись всем. Жертвы в их игре были бессмысленны.
– Даже если попытаться… – снова начал гном, – даже если напасть всем вместе. Где гарантия того, что рядом в воде не прячется ещё один? Мы окажемся в ловушке, из которой уже не вырваться. Надо бить сразу и наверняка.
– Щупалец явно меньше над самой головой, – наконец выдавил эльф. – Задирать, наверное, неудобно.
– Шлёпнуться бы ему на башку, – мечтательно прорычал Сай Дун. – Только как?
– Вроде того, когда при штурме крепости поднимают воинов на верхушке лестницы или бревна, – вступил Робин. – Так можно перебросить их даже через стену. Только где нам взять в этом гнилом болоте такое бревнище?
– А если и возьмём, поднять такую тушу, – эльф кивнул на чёрного орка, – нереально.
– Мы сделаем бревно, – уверенно сказал Плао.
– А?
– Соберите все деревья вдоль Гати. Очистите стволы от веток и обрубите так, чтобы они стали одинаковой длины. Примерно три фута. Потом свяжите в пучок. Несколько брёвен выбейте из пучка примерно на пядь. Получатся дырки. Второй пучок сделайте так же. Когда вы выбьете брёвна и в нём, то с одной стороны будут дырки, а с другой – штыри. Штыри вставляйте в дырки первого пучка. Пучки скрепите между собой оставшимися от плота скобами.
– Хм, толково, – крякнул гном.
– Да, но как его поднять? – спросил эльф. – Штыри и скобы не удержат такую тяжесть. В нём же полтысячи фунтов, наверное!
– Не надо поднимать, – сказал Плао. – Вы поставите бревно стоймя. Это главное. А братец Дун заберётся наверх сам. И потом толкнёте бревно на спрута.
– Это, конечно, здорово, но пока Дун туда лезет, мы десять раз уроним, – не сдавался эльф.
– Есть идея, – чёрный орк ухмыльнулся. – Выковыряем плиту из Гати и забьём бревно туда. Заодно сувенир ушастому.
Они отошли на четыре лиги назад, прежде чем добыли нужное количество стволов. Несколько часов ушло на сборку, но, наконец, двадцатифутовый столб был готов. Сай Дун приблизился к спруту и стал шарить под водой. Вскоре он с ужасным чмоком выдрал из недр Гати каменную плиту. Робин и Варон осторожно отсоединили нижнюю секцию столба и подтащили к дыре. Орк приподнял плиту и несколькими ударами вогнал основание столба почти полностью в болото. Затем попробовал покачать.
– Прочно.
Втроём они водрузили сверху остальное.
– Я полезу так, чтобы падать к нему лицом. Ну… рубите крепче!
С этими словами чёрный орк осторожно начал подъём. Он лез сноровисто, точно балансируя центр тяжести, словно делал это всю жизнь. Столб скрипел, но держался. Добравшись до верха, Сай Дун сел и выхватил меч.
– Толкайте!
Бревно ухнуло точно в гущу извивающихся щупалец, придавив несколько из них. В тот же миг Барон, Плао и Робин ринулись вперёд. Первые, самые длинные щупальца срезались, словно бритвой секирой и серебристым эльфийским клинком. Но на смену им спешили новые. Они мгновенно оплетали ноги, тянулись к оружию, лишали равновесия. К счастью, спрут не обладал способностью хозяина омута отращивать части тела из самого себя. Понимая это, эльф и гном старались отрубить как можно больше. Но быстротечный бой складывался не в их пользу.
Сай Дун, упав на что-то мягкое и пружинистое, взмахнул мечом вокруг себя с такой злобой, что отрубил все щупальца, колыхавшиеся над ним, в два удара. Опираясь на макушку монстра и на шевелящиеся мясистые обрубки, уже неспособные обвиться и свалить, чёрный орк неистово врубился в нижние слои щупалец. Иногда клинок натыкался на что-то твёрдое, но чаще проходил сквозь упругую плоть болотного монстра, словно сквозь студень. Ошмётки мяса и слизи покрыли кольчугу орка, облепили его с ног до головы, забили глаз и ноздри. Отплёвываясь, он рубил и кромсал, не останавливаясь ни на секунду.
Пять футов вокруг головы спрута были вырублены за несколько минут. Орк спустился, цепляясь за присоски и обрубки, и вбил бронированные носки сапог в плоть спрута. Теперь макушка оказалась в районе его солнечного сплетения. Размахнувшись, он начал срубать косыми ударами плоть монстра. Сине-чёрная водянистая кровь фонтанами брызнула вверх. Десяток ударов – и три фута мерзкой плоти улетает в тинную глубь.
Сай Дун краем глаза глянул вниз. Проклятье! Трое его спутников, облепленные толстенными нижними щупальцами, вяло отбивались от атак монстра. «Ты всё ещё не сдохнешь, болотный понос!» – со злостью подумал орк. Средние щупальца тянулись к его лапам. Неуверенно, но целенаправленно. Оставаться на месте было опасно, лезть наверх, в чёрную склизкую кашу – тоже.
Сай Дун прицелился. Потом вогнал меч по самую гарду в голову, сверху вниз, лезвием наружу, и резко дёрнул, нажимая всей тяжестью. Пятифутовая рана, словно ущелье, разорвала тело спрута. Опускаясь, орк довёл её почти до самой земли. Он соскочил вниз и, выдернув меч, несколькими взмахами освободил троих друзей. Новые щупальца тянулись к нему, но, не обращая внимания, Сай Дун врубился в проделанный им разрез, расширяя его.
Наконец – словно невидимые скобы, поддерживавшие тело монстра, лопнули – туша раздалась в стороны, накренилась и упала вдоль тропы. Сай Дун оглянулся. Тяжело дыша, его троица сдирала последние остатки присосавшихся бурых комков. Болото за их спинами начало пузыриться и вскипать. Чёрный орк подхватил мех с водой и с мечом наперевес бросился бежать по тропе. Остальные последовали его примеру.
Потом они плохо помнили, сколько именно прошло времени с момента их побега. Они не успели ещё полностью выбиться из сил: возможно, это длилось минуты, не больше.
Проход открылся внезапно. Только что они всматривались глубь еловых подлесков и моховых кочек, и видели лишь серый болотный сумрак – и вот уже знакомые заросли ивняка, холм с оплывшими булыжниками и летнее тёплое солнце Вершинных земель. Они вырвались из болотного плена и, пробежав ещё, остановились лишь у крупной груды валунов, привалившись спинами к их тёплым бокам.
– Игра окончена, – сказал ксилаец.
Он стоял здесь. Правда, уже не такой тёмный и непонятный, как раньше. Капюшон всё ещё закрывал верхнюю часть лица, но нижняя теперь была видна. Мягкие губы улыбались, а на гладких щеках проступили ямочки.
– Условие выполнено, – с этими словами его одеяние и его самого сдуло порывом тёплого ветра. Орк поморгал глазами. Эльф с наслаждением сжал кулак на правой руке. Гном снял сапог и придирчиво оглядел ногу. Сай Дун почувствовал, как его тянут за локоть. За спиной стоял Плао – снова в человеческом обличье – вполне здоровый на вид.
– Братец Дун. Спасибо тебе.
– Пацан, я же сказал…
– Что мы тебе ещё пригодимся? Да… Но мне почему-то кажется, что мы четверо теперь больше чем просто случайные знакомые из разных миров. Мы…
– Команда! – хохотнул Робин.
– Тоже мне команда, – улыбнулся Сай Дун совсем по-доброму. – Безрукий, безногий и одноглазый. Отряд калек.
– Семья, – твёрдо сказал Плао. – И самое меньшее, что мы можем сделать – это открыть для тебя наши вселенные. Дядя Робин…
– Дядя? – хмыкнул гном.
– Можно тебя теперь так называть?
– Так отчего же нет?
– Так вот, дядя Робин уже рассказал, что не пользовался ни специальными заклинаниями, ни артефактами для прохода в Вершинные земли.
– Да, так и есть. Вон там я вылез. Пошли, проверим.
Гном залез под валуны. Сай Дун заглянул внутрь.
– Пропал, – в его голосе сквозил страх. Впрочем, он решительно полез внутрь. Раздалось кряхтение и проклятия.
– Ну? – не выдержал Варон.
– Да не знаю я, чего делать! Весь череп разбил.
Орк выбрался, и троица в молчании уставилась на черноту пещеры. Минуты через две показался гном.
– Ух, как здорово! – тут же загудел он, но вдруг осёкся. – Э… брат Дун, ты не…?
– Видишь же, что нет, – сердито бросил орк. – Пошли к эльфийским камням.
Когда они подошли к самой верхней пещере, эльф достал маленький кристаллик льдисто-голубого цвета.
– Его надо просто зажать в руке. При перемещении он тает. Я буду ждать тебя там. И… не волнуйся, у меня их очень много, если что.
Сай Дун зажал светящееся зёрнышко в чёрной ладони и полез под камни. На этот раз он сосредоточенно молчал. Через некоторое время он вылез и разжал пустую ладонь.
– Там что-то произошло… – в его голосе слышалась редкая для орков обида. – Камни стали как сырая кожа. Эта штучка растаяла. А меня словно вдавило в паучью сеть. Но потом отшвырнуло назад.
Появился Варон. Лица друзей яснее ясного дали понять, что попытка не удалась.
– Ну, пошли ко мне, – бодро воскликнул Плао. – Чтобы открыть проход, нужен ключ, и он одинаков для всех. Это собственные волосы. В моём случае, правда, нужны были ещё и волчьи, поэтому пришлось кое-кого попросить состричь пучок. Но с тобой, братец, не должно возникнуть проблем. Вот моя пещера.
Сай Дун забрался внутрь и осмотрелся. Затем провёл когтистой лапой по круглым бокам каждого булыжника.
Ничего. Только царапины на оплавленном базальте. Чёрный орк вылез и посмотрел на грустные лица друзей. Словно дыхание далёкого верескового моря долетело до него, и что-то ворохнулось в груди. Он весело сказал:
– Это лучшая похвала, клянусь всем, что есть у Шкурулла. А у него, как уверяет наш шаман, полно всяких частей тела. Я слишком злой, кровожадный и свирепый, чтобы меня впускать – а это лучшая похвала для орка. Мастер Робин, вот твой меч. Он хорош. Вот шлем. Вот…
– Ты что, с ума сошёл?!!! – закричал гном.
– Мне нечем заплатить. А воровать у своего брата я не собираюсь. Да и отработать не получится.
– Пропасть бы тебе, тупоголовый орк! Бери назад! Если тебе снова приспичит нассать в шлем, у тебя хоть свой будет…
– Спасибо. Я не могу это сказать на родном языке – у нас нет такого слова… Спасибо, Барон. Спасибо, братец Плао. Моя деревня в одном переходе отсюда, прямо на юг. У белых скал. Моя пещера снаружи, подальше от ворот. Задумаете ещё побродить по огронту – заходите, растолкую, что тут как.
– Мы обязательно… – начал Плао. Затем на секунду отвернулся. – Аэгис очень древний. Где-то обязательно есть ответ, как пройти из Вершинных земель к нам.
– А если его и не было до сих пор, – усмехнулся эльф, – судьба даст новый крутой поворот, и он появится.
Сай Дун подхватил мех с водой и зашагал в сторону деревни.
Эпилог
– За водой!!! – недоверчиво протянул вождь. – Ты что, Сай Дун, ург'аша из меня делаешь? Ты ушёл два месяца назад и как в задницу Торги провалился. А теперь являешься в новой кольчуге, с новым мечом и врёшь, как жёлтый гном. Да последнему дураку ясно, что ты грабанул караван или рыцаря. А ты знаешь, что часть добычи принадлежит вождю!
Чёрный орк бросил перед собой объёмистый мех и развязал горлышко.
– Пусть шаман понюхает. Он всегда умеет отличить свежую гобаш грай от протухшей.
Шаман сунул нос в мешок, потом с удивлением выглянул наружу:
– Совсем свежая!
– Конечно. Я только что с Костяного Холма. А теперь слушайте внимательно, как всё было. Когда я добрался туда, болото вдруг вспучилось, словно у Шкуррака случился понос, и разлилось, затопив Гать. Несколько недель мне пришлось просидеть на этом треклятом холме. Я уже совсем там окоченел и под конец начал молиться.
– Ты начал ЧТО?! – у вождя отпала челюсть.
– Вроде как наш шаман по праздникам. Ну, просить по-всякому Шкуррака, чтобы вода спала. Чтобы еду послал. Сказал, что нарублю столько зелёных карликов, что их черепов хватит всю пещеру Гдурулла завешать. Плясал там. Прямо как наш шаман.
– Ты плясал как я? – дрожащим голосом проговорил шаман.
– Ну да! А что делать-то было? Плясал, молился. Говорил, мол, знаю, что я тебе не угодил, великий Шкуррак, но сними с меня проклятье и отпусти домой. И вода ушла. А на холме я нашёл эту кольчугу, шлем и меч. Шкуррак послал мне их. Видишь, они точно мне в размер. Других таких больших орков, как я, нету. Шкуррак специально выхаркнул их для меня. Такую сталь не сварить простому кузнецу.
– Ну-ка, давайте ваши жалкие железки, – обратился он к стоящим рядом охранникам.
Его удар срезал пять полосок стали, как морковки. Орки потрясённо молчали. Вождь глянул на шамана. Тот часточасто закивал с испуганным видом.
– Гобаш грай, – напомнил Сай Дун. – Надо сделать праздник в честь чуда, которое послал Шкуррак.
– Да, да, – забормотал шаман. – Великая милость Шкуррака. Очистительное испытание…
– Вот-вот, – усмехнулся Сай Дун. Он развернулся, неспешно выбрался из пещеры и побрёл к воротам. Весть о чудесном спасении с Костяного Холма и волшебном мече Шкуррака разлетелась с быстротой горохового выхлопа по всему тоугбоку. Орка провожали завистливыми, восхищёнными взглядами, в которых уже не было прежнего страха.
Он зашёл в холодную холостяцкую пещеру и огляделся. За время отсутствия она основательно выветрилась. Даже плесень, придающая уют любой орковской норе, исчезла. Крысы и всякие мелкие насекомые подчистили остатки гнили, а кости растащили вороны и дикие собаки. Как там говорил ушастый? Судьба дала крутой поворот? Что ж, возможно, не последний. Теперь надо лечь спать, а завтра ночью славно напиться на празднике.
– Братец Дун, это мы.
У входа в пещеру стояли трое: желтоглазый худощавый парень лет пятнадцати, высокий эльф с ярко-рыжей шевелюрой и коренастый бородач с большущей секирой.
– Мы вернулись, – на их лицах читалось смущение.
– Я ж тут ничего толком не видел, – развёл руками гном.
– А я, – подхватил эльф, – рискну познакомиться с прекрасной орчихой. Или даже двумя.
Сай Дун подошёл и обхватил всех троих своими лапищами:
– Рад видеть ваши поганые рожи. Страшно рад!
