Глава 7

Я решила забрать свои вещи из «Миранды». Дело явно идет к финалу. Падроне пообещал, что уже послезавтра мы с Никитой сможем покинуть Венецию. Кажется, мне удалось уговорить молодого человека вернуться домой, в Тарасов. Эти два дня я проведу в палаццо «Дельфино», чтобы приглядывать за романтиками. Я не позволю ребятишкам натворить глупостей. Так что платить за гостиницу не имеет смысла.

Конечно, мне немного жаль, что я больше никогда не увижу Марчелло Грациани. Симпатичный фотограф оставил у меня приятные воспоминания. Но, с другой стороны, он всего лишь эпизод моего путешествия в Венецию. Шагая в сторону «Миранды», я смотрела по сторонам и думала о Венеции, этом хваленом городе, туристической столице Европы. Передо мной почему-то предстала какая-то непарадная Венеция. Да, дворцы и гондолы – все на месте. Но чаще я вижу изнанку карнавала – мусорщиков, грузчиков, эмигрантов со всего света, общаюсь с путанами, полицейскими и плутоватым слугами, как в комедии дель арте… Может, все дело в том, что я приехала в Венецию не во время карнавала?

Кстати, о туристах. Как там поживает мой мистер Искейп, он же Алекс Леви? Успею ли я завершить дело Елены Граух до отъ-езда? А что, если прямо сейчас отправиться в винный бутик, где проводят сегодняшний день американские туристы, и доставить господина Искейпа к Елене? Отличная мысль! А «Миранда» подождет.

Винный бутик располагался неподалеку. Вскоре я уже приветливо махала двум пожилым сестрам – Мэй и Фэй. Бутик представлял собой помещение, больше похожее на оружейный магазин. Темные стены, приглушенный свет, отсутствие окон, мощная металлическая дверь и таинственный вход в полуподвал, откуда пожилой хозяин с внешностью отставного актера то и дело выносил бутылки, покрытые пылью. Мне показалось, что пыль он насыпал на них непосредственно перед подачей.

Группа провела в бутике уже больше часа, и все были слегка под мухой после множества дегустаций. По-моему, сейчас они бы не отличили коллекционное вино от бормотухи. Даже мои престарелые подружки казались до неприличия оживленными, а Фэй с трудом стояла на ногах. Что уж говорить про подругу Алекса, блондинку с лошадиным смехом. Та поминутно висла на своем мужчине и отпускала соленые шуточки, от которых у владельца винного бутика краснели уши, притом что на лице сохранялось светское выражение.

Некоторое время я наблюдала за обстановкой, потом подошла к мистеру Леви и тихонько тронула за плечо. Тот обернулся, будто на него кипятком плеснули.

– Мистер Леви, не волнуйтесь, мне нужно с вами поговорить, – негромко сказала я, пользуясь тем, что блондинка набросилась на новую порцию маленьких стаканчиков.

– Со мной? Но я вас не знаю! – удивился Алекс.

– Зато я вас знаю. Я действую по поручению одной женщины, вашей давней знакомой. Она хочет с вами встретиться.

– Женщина? Что за женщина? – нахмурился турист, опасливо косясь на подругу. – Я никого не знаю в этом городе.

– Вы познакомились с ней давно и в другой стране, – пояснила я. – Не волнуйтесь, это вполне почтенная пожилая дама, хозяйка одного симпатичного кафе. Пойдемте со мной. За вашей подругой присмотрят.

– Но я не могу бросить ее в таком состоянии! – воскликнул мужчина. – Эллис считает себя знатоком вин и сегодня позволила себе лишнего.

– Если я решу эту проблему, вы пойдете со мной? Здесь совсем недалеко.

– Хорошо, – пробормотал Алекс, – раз вы так настаиваете…

Мне показалось, что Искейп принадлежал к распространенной породе мужчин-подкаблучников, привыкших во всем слушаться женщин. В детстве ими руководит мамочка, потом жена, потом босс в юбке… Я не ожидала, что так легко сломаю сопротивление туриста.

– Отлично! – сказала я, подошла и обняла блондинку Эллис за плечи правой рукой.

– Неплохое винишко, а? – улыбнулась я, в то же время левой рукой опуская таблетку в стаканчик блондинки.

Препарат, который я приготовила для Эллис, я взяла из своей походной аптечки, которую иногда использую для работы. В ней находятся таблетки без маркировок, помеченные только цифрами. Никто, кроме меня, не может сказать, от каких болезней помогает то или иное лекарство. Точнее, для чего оно предназначено. Там есть сильные снотворные, а есть, к примеру, препарат, вызывающий мгновенное и очень сильное расстройство пищеварения. Это ведь гораздо гуманнее, чем стрелять противнику между глаз, правда? А эффект, кстати, почти такой же… Да, не вполне законно, но зато очень эффективно. К тому же пользуюсь я своим арсеналом крайне редко. К примеру, эта маленькая желтенькая капсула содержала ноль целых две сотых миллиграмма вещества, вызывающего мгновенное отрезвление. Правда, побочным действием служит довольно сильное похмелье.

Я отошла в сторонку и смешалась с туристами. Мэй принялась жаловаться мне на сестру, которая совершенно не умеет пить. Фэй припомнила той, как на свадьбе в Миннесоте в тысяча девятьсот семьдесят восьмом та упала прямо на симпатичного барабанщика из оркестра. В этот момент блондинка сделала всего глоток из стакана, и на ее лице появилось выражение неописуемого ужаса. Бац – и трезвая как стеклышко! Ну кому такое по-нравится?

На нетвердых ногах Эллис подошла к спутнику.

– Слушай, Алекс, я что-то неважно себя чувствую, – хриплым голосом сообщила женщина. – Пожалуй, с меня хватит на сегодня. Пойду в отель, посплю пару часиков.

– Я провожу тебя? – вскинулся подкаблучник. Кажется, он предпочитал уже знакомое и привычное иго своей жены моему непредсказуемому диктату.

– Не надо, – отстранила его Эллис. – Мне просто надо поспать. Ненавижу, когда я сплю, а ты на меня смотришь. Встретимся за обедом.

И блондинка покинула бутик. Хозяин винного магазинчика проводил ее довольным взглядом и с новой силой принялся впаривать туристам свое коллекционное каберне.

Я выждала пять минут. Потом повернулась к Алексу:

– Ну что, идете? Это ненадолго.

Мужчина поплелся за мной. Мы уже подходили к кафе Елены Граух, как вдруг на горбатом мостике у «Миранды» я заметила человека, которого никак не ожидала увидеть. Я остановилась так резко, что Алекс успел уйти вперед метров на пять. Турист оглянулся, но я потеряла к нему всякий интерес.

– Черт! – сказала я по-русски. – Этого просто не может быть!

– Вы… вы русская? – с ужасом уставился на меня Алекс. – Я никуда с вами не пойду, вы хотите заманить меня и продать на органы? Или это русская мафия?!

Не обращая внимания на злополучного иностранца, я рванула к мосту. Но мне не повезло – как раз в эту минуту к пристани причалил вапоретто, и какие-то женщины высадились на пристань. В толпе я потеряла из виду того, за кем бежала, а когда толпа схлынула, я увидела только опустевший мост.

Я не могла бы поклясться, что и в самом деле видела этого человека. Я могла обознаться. Мало ли в Венеции тощих молодых людей? Но несколько секунд, что я смотрела на него, мне казалось, что я вижу именно его – Джона Китса.

Нет, наверное, я просто ошиблась! Бессонные ночи, натянутые нервы… и вот результат. Я обернулась, но Алекса Леви тоже не было. Иностранец исчез, испугавшись происков русской мафии!

Ничего, я знаю, где он живет. Никуда он от меня не денется…

Тут я увидела Елену. Госпожа Граух махала мне рукой, стоя на террасе своего кафе. По случаю хорошей погоды эфиопка Кати расставляла столики на улице. Я подошла к ним.

– Добрый день, Евгения! – приветствовала меня Граух. – Хотите кофе?

– Спасибо, с удовольствием.

На самом деле мне нужно было оказаться наедине с Еленой подальше от любопытных ушей Кати. Мы вошли в кафе, где не было ни единого посетителя.

– Не обращайте внимания, – махнула рукой хозяйка. – Сейчас мои дела идут неважно. Но подождите – то ли еще будет во время карнавала. Карнавал, милая, окупает все!

– Я только что рассталась с человеком, которого вы поручили найти, – сказала я. – Уже почти привела его к вам. И вдруг выругалась по-русски. Он испугался, принялся нести какую-то чушь про русскую мафию и сбежал, представляете?

Лицо Елены исказилось так страшно, что я невольно попятилась.

– Не волнуйтесь! Я знаю, в какой гостинице он остановился. Завтра утром попробую еще раз, ничего еще не потеряно.

– Ты… ты… что ты наделала! – по-русски выкрикнула госпожа Граух. – Ты все испортила! Теперь Макс будет начеку и не даст тебе подойти близко!

– Макс? Какой еще Макс? – переспросила я. – Этого человека зовут Алекс Леви.

– Нет! – прошипела Елена. – Это Максим Волухин, мой муж!

– Кто?!

– Мой муж! Тот, кого я убила! – Лицо женщины побагровело, морщины пролегли у рта, шея напряглась, будто вот-вот лопнут жилы. – Не делай вид, будто не понимаешь! Я давно догадалась, что это с тобой я разговаривала той ночью. Потому и наняла тебя. Знаю, ты не брезгуешь всякими грязными методами. Я наслышана о твоих делишках!

– Стоп. – Я подняла ладони успокаивающим жестом. – Елена, скажите, зачем вы дали мне поручение найти вашего мужа, если именно его вы убили пятнадцать лет назад?

– Да! Я убила! – крикнула госпожа Граух. – И отсидела от звонка до звонка. И хотела все забыть. Я продала все свое имущество в России, переехала в этот город, купила кафе и начала новую жизнь. И вот однажды я увидела моего мужа. Это точно был он, Максим. Никакой ошибки быть не может. Мы прожили вместе пять лет. И потом еще пятнадцать я видела его лицо во сне каждую ночь. Неужели ты думаешь, что я могла ошибиться, не узнать его?! Я искала человека, которому могу дать такое поручение – найти мерзавца и притащить ко мне. И тут Адриан рассказал про тебя. Вот он, мой шанс! А ты все испортила! Теперь Максим сбежит, и я никогда его не найду!

Женщина рухнула на стул и залилась злыми слезами. Я смотрела на ее трясущиеся плечи, рыжие с сединой волосы и прикидывала, допустимо ли задать следующий вопрос. Придется рискнуть:

– Скажите, Елена… Зачем вы разыскиваете вашего бывшего мужа?

Хозяйка кафе подняла лицо, залитое слезами. Тушь потеками застыла у нее на щеках, и вид был – как у карнавальной маски. Только очень страшной.

– Зачем? Я хотела убить его снова, идиотка! – хрипло сказала госпожа Граух. – Насовсем, окончательно!

Я достала пачку денег, полученную в качестве аванса, и уронила на стол.

– Прощайте, Елена. Я больше не стану вам помогать.

Граух вдруг вцепилась мне в руку с неженской силой:

– Найдите его! Верните! Я заплачу вам! Я все отдам! Хотите, перепишу на вас это кафе? Вы стане жить в Венеции, разбогатеете… Все, что мне нужно, – это пять минут наедине с этим мерзавцем!

Я освободила руку.

– Не говорите глупостей, Елена. Успокойтесь. Я не стану отбирать у вас кафе. К тому же жить в Венеции я не соглашусь ни за какие миллионы. Мне не нравится этот город. Сюда надо приезжать – на день, два, три. А жить… Жить я поеду к себе в Тарасов. Прощайте. И не ищите больше вашего мужа. Ничего, кроме неприятностей, из этой затеи не выйдет.

Я вышла из кафе и вдохнула пахнущий морем воздух. От этого дела у меня ощущение паутины на лице и руках. Хорошо, что я не привела бедного Искейпа в кафе! Еще минута – и кто знает, чем бы это кончилось…

Значит, не я одна вижу на улицах умерших людей. Вот и Елена Граух видела призрак своего мужа. А мне явился бедный Джон Китс. Скорее всего, я просто обозналась. Этот бесконечный поток незнакомых лиц перед глазами кого хочешь сведет с ума…

Как только я это подумала, я увидела еще одного персонажа этого безумного карнавала. В «Миранду» вошел Сэмюэль Кольридж – тот, с кем я безуспешно пыталась поговорить этим утром. Маленький чернявый парень обнимал за плечи какую-то девицу. Был еще слишком ранний час для того, чтобы водить в отель шлюх. Что ему нужно в моей «Миранде»?!

Из всей компании романтиков Кольридж остался у меня последним подозреваемым. Не потому, что выглядел подозрительнее прочих, а просто потому, что в невиновности остальных я уже убедилась. Так, Охотникова, соберись! Да, разговор с Еленой Граух выбил тебя из равновесия, но жизнь романтиков по-прежнему в опасности! Итак, что я знаю об этом парне? Мерзкий характер, насмешлив. Любит отпускать рискованные шутки. Судя по всему, не относится серьезно ни к чему на свете, включая смерть друзей. Настоящее имя – Кирилл Тихонов, сын богатой матери, этакой столичной бизнесвумен. Достаточно богат, чтобы жить в Венеции сколько захочется. Вполне может позволить себе взять в аренду палаццо Дельфино после смерти Шелли. В ночь гибели Китса я его толком не видела. Он мог быть тем, кто прятался на памятнике Гарибальди. Не знаю, умеет ли он стрелять. Мне кажется, он близорук, но вполне может носить линзы.

Что ж, в личности господина Тихонова ничего особенно угрожающего я не нахожу. Но вот его персонаж – тот, чье имя он выбрал себе в качестве псевдонима, – куда более многообещающая личность. Сэмюэль Тэйлор Кольридж. Неуравновешенный, отличавшийся крайним непостоянством, настоящий Кольридж, кажется, увлекался опиумом. Не так давно, собирая материл о романтиках, я познакомилась с творчеством этого поэта. И кое-что кажется мне пугающим.

Самое известное из его произведений – «Сказание о старом мореходе». Сюжет там такой: старый моряк на свадьбе рассказывает одному из гостей о своем кругосветном путешествии, совершенном в давние годы. Это не просто приключения, а мистика в чистом виде! На севере корабль морехода заблудился среди айсбергов. Неожиданно появился альбатрос, чтобы показать дорогу в безопасные воды. Но моряк убил птицу, причем без всякой причины, просто из любви ко злу. За это он страшно наказан судьбой. Все матросы умирают один за другим, в живых остается виновник трагедии. Моряк возвращается домой, но теперь на него возложена епитимья – во искупление грехов он должен до конца своих дней бродить по миру и рассказывать свою историю…

Подозрительно звучит, верно? Герой, который склонен совершать беспричинные злые поступки… Его друзья один за другим умирают у него на глазах, и он остается один… Может, Кирилл Тихонов вообразил, что он и есть герой баллады? Старый, как его мореход…

Нет, я не позволю Кольриджу уйти от наказания! Я вошла в гостиницу и приблизилась к Адриану, сидевшему за стойкой. Парнишка положил на стойку ноги в белых кроссовках и листал журнал «Мужское здоровье». Не понимаю, зачем это ему – в его-то возрасте.

– Слушай, – сказала я, перегнувшись через стойку, – сейчас сюда вошел один тип с девицей. В каком они номере?

– Знаете, сколько раз мне задавали этот вопрос? – лениво протянул портье. – И где бы я сейчас был, если бы на него отвечал?

Ну, все! Лимит моего терпения на сегодня исчерпан!

Я схватила парня за ногу и дернула. Адриан потерял равновесие и кувыркнулся за стойку. Я не волновалась, что юный негодяй сломает себе шею. И точно – в падении он успел сгруппироваться, ушибся, но не смертельно.

Вылез, уставился на меня с неприкрытой ненавистью. Но он был умным мальчиком – выражение моего лица лучше всяких слов сказало ему, что сейчас не время для шуток.

– Пятнадцать, – буркнул мальчишка, подбирая свой журнал.

– Спасибо. – Я бросила на стойку десять евро и взлетела по лестнице на четвертый этаж.

Номер пятнадцать помещался под самой крышей и был самым дешевым в этом клоповнике. Его снимали за почасовую оплату проститутки и их нетребовательные клиенты.

Без стука я распахнула дверь. Хлипкий замок крякнул и вышел из пазов.

На меня уставились потрясенные физиономии Кольриджа и девицы. Оба были одеты, стояли друг против друга посреди грязного номера и явно готовились к большой ссоре.

– Евгения?! – воскликнул Кольридж, увидев меня. У девицы был такой вид, как будто она наступила на змею. Она схватила парня за рубашку на груди, притянула к себе и прошипела ему прямо в лицо:

– Вот, значит, какая она – твоя Алиса, да? Кто мне втирал, что она толстая дура, некрасивая, как мопс, сексуальная, как зубная щетка? По-твоему, это значит не секси?

Да, кажется, я ошиблась. Девица явно не была путаной и вдобавок почему-то говорила по-русски.

– Это кто? – кивнула девушка в мою сторону.

– Евгения, телохранитель Никиты Котова, – пробормотал Кольридж. – Ты же знаешь, его папаша пылинки с сыночка сдувает. Ну, вот и нанял Женю, чтобы она его… грудью защищала.

– Так, теперь моя очередь, – сказала я. – А это кто?

И я кивнула на девицу.

– Это моя жена Таня, – отчего-то смутившись, ответил молодой человек.

– Как – жена? В каком это смысле – жена? – Я все никак не могла взять в толк, что тут творится.

– Уже шесть лет мы женаты, – торжествующе заявила девица. – Кстати, у нас и дочка есть. Растет без папки, пока он тут ерундой страдает.

– Значит, вы его жена. И вы приехали…

– Чтобы забрать его домой! – закончила Татьяна. – А вы что подумали? И вообще, может, вы наконец дадите нам закончить разговор? У нас тут семейное дело, между прочим. Мне надо многое сказать Кириллу.

– Да, извините. – Я попятилась. – Кирилл, как закончите, загляни в мой номер. Мне тоже кое-что нужно тебе сказать.

Я вышла и закрыла дверь.

– Почему эта дылда зовет тебя в свой номер? – Голос Татьяны взлетел до истерического визга. – Ты и с ней кувыркаешься?!

Я поморщилась и прошла к себе. Похоже, Кириллу предстоит пережить очень неприятные полчаса.

Но ко мне в номер постучали уже через десять минут. Я даже не закончила собирать вещи.

– А, это ты? Заходи, – сказала я. – Куда ты дел свою супругу?

– Отправил в гостиницу, – сморщился Кольридж. – Она сказала, что не уедет без меня. Пожалуй, на этот раз я соглашусь. Когда этот ваш полицейский комиссар позволит, свалю отсюда навсегда. Я и так кучу времени потерял. Зачем я только влип в эту компанию?

– Не заскучаешь потом по вольной жизни? Не пожалеешь, что уехал из самого красивого города на земле? – поддела я Сэма.

Тот скривился:

– Пожалею, естественно. Я, честно сказать, свою страну ненавижу.

– Серьезно? А за что?

– За то, что она меня не любит, – вздохнул молодой человек.

– Слушай, Кирилл, по-моему, тебе грех жаловаться! Твоя мама, насколько я знаю, состоятельная деловая женщина. И даже на родине жизнь у тебя будет самая приятная.

– Так это же не всегда так было, – пожал плечами парень. – Мать была инженеришка на заводе, мы вдвоем жили. Потом завод закрыли, она «челночницей» стала. С другими такими же тетками в Турцию за шмотьем ездила. Помните, сумки такие здоровенные, клетчатые? Ну вот, навьючится, как осел, и вперед. А я маленький был, первоклашка. Помню, приду из школы, лапши себе разведу в стаканчике, поем и спать лягу. Учился я плохо, до сих пор читаю чуть ли не по слогам. Во дворе меня били. – Голос Кирилла сделался унылым от грустных воспоминаний. – Я худой был, дохлый. И вступиться за меня некому. Безотцовщина – это так тогда называлось. Особенно одна компания меня доставала. Однажды, помню, подстерегли на собачьей площадке, побили и макнули головой в собачье… ну, это самое.

Юноша стиснул зубы.

– Потом мать разбогатела. Не сразу, конечно. Сейчас у нее два торговых центра. Только она другая стала – жесткая, а меня презирает. Ты, говорит, не мужчина, а тряпка. Вот, чтобы доказать, что я взрослый, я женился на Таньке. Назло матери женился. Ничего хорошего из этого не вышло. С Татьяной у нас нелады, дочка вся в нее, такая же вредная. Они тоже меня не любят, терпят ради денег. Надеются, им наследство громадное достанется. Танька – она упорная, всегда добивается чего хочет. Вторая мамочка…

И Кирилл неприятно улыбнулся.

У меня не было времени выслушивать все претензии к мирозданию, какие накопил в своем сердце этот молодой человек. С того момента, как я поняла, что убийца – не он, Кирилл стал мне неинтересен. Поэтому я попрощалась и вежливо выставила парня за дверь.

Выпроводив Кольриджа, я продолжила сборы. Ну вот, теперь и последний подозреваемый оказался невиновен. В чем я ошиблась? Кто стоит за всеми этими смертями? Допустим, я заблуждалась. Или романтики намеренно ввели меня в заблуждение. И смерть Саути и в самом деле была несчастным случаем. Но ведь кто-то всадил стилет в сердце Шелли! Хорошо, пусть это было трагическое совпадение, пусть бедному Шелли не повезло и он нарвался на маньяка, который бегает по крышам и охотится на туристов. Но ведь смерть Китса случилась на моих глазах! Там был кто-то еще – тот, кто спрыгнул с памятника Гарибальди и убежал в темноту.

Это не Байрон, не Кольридж, не Вордсворт – Никита Котов и уж точно не Алиса! Тогда кто?!

Совсем скоро мы с Никитой покинем Венецию. Не знаю, что будут делать остальные уцелевшие романтики. Мне кажется, скоро палаццо Дельфино опустеет. Кольриджа заберет жена, Байрон тоже не задержится в городе, который ненавидит. И в громадном дворце останется одна Алиса. Так и будет бродить по залам, роняя цветы из волос и читая свои стихи…

Я вспомнила о книжечке, что подарила мне Алиса в первый день знакомства. Интересно, что за стихи пишет эта странная девушка? Я достала экземпляр с неразборчивым автографом и перелистала глянцевые страницы, украшенные какими-то виньетками. В стихах я ничего не понимаю, но мне, пожалуй, даже понравилось. Но еще больше бы мне понравилось, если бы девушка писала о чем-то настоящем. Жизнь такая разнообразная… А тут какие-то призраки, какие-то тени на воде. На свете есть вещи и поинтереснее теней, особенно для молодой девушки. Конечно, Алиса далеко не красавица, но ведь сумела же собрать эту странную компанию, по словам Кольриджа…

Стоп. Все это время я тщетно пыталась выяснить, кто же главный в этой компании. Кто собрал молодых и богатых ребят, наследников состоятельных родителей, кто привил им любовь к странным играм, кто заразил их сознанием собственной элитарности?

Я постучала себя по лбу. Охотникова, какая же ты идиотка! Почему ты не задала самый элементарный вопрос? Тогда еще в первый день все стало бы ясно!

Смотрите, у нас есть Джордж Гордон Байрон, Перси Биши Шелли, Сэмюэль Тэйлор Кольридж, Уильям Вордсворт и Джон Китс. Я знаю настоящие имена этих ребят.

Я знаю и настоящее имя Алисы – ее зовут Инга Глазова. И ничего интересного в ее биографии нет. Подростком лишилась родителей, воспитана строгой теткой. Тетка умерла, оставила наследство, которое девица проживает за границей. Но я не задала Алисе простого вопроса – кто она на самом деле? То есть кто она в компании романтиков?

На помощь мне пришло, как ни странно, кино. У меня всего одно увлечение – мировой кинематограф. Как я не вспомнила раньше? Фильм «Готика», режиссер Кен Рассел!

Фильм рассказывает именно о том, что сейчас меня интересует больше всего. А именно о том, как к семейной паре – Перси и Мэри Шелли – в Венецию, где они живут, приезжает Байрон.

Мэри Шелли, вот она кто.

А кто у нас Мэри Шелли? Это не просто жена рано погибшего Перси. Это женщина, написавшая первый в мире роман ужасов! Помнится, я читала историю его создания. Поэты устроили литературное состязание, но очень скоро оба молодых человека потеряли интерес к игре, и только упорная Мэри продолжала работу над романом. В итоге появилось произведение, заложившее основы сразу нескольких жанров. Кино про монстров – раз! Кино про безумных ученых, готовых ради науки нарушать правила, установленные Создателем, – два. И, наконец, история про непонятого, отверженного человека. Ведь монстр у Мэри Шелли пытается всего лишь найти того, кто его полюбит, но результат получает прямо противоположный ожидаемому – это три. Так что кино про супергероев, монстров и безумных ученых – это все о том же! Называется эпохальный роман «Франкенштейн, или Новый Прометей». Меня сбило с толку то, что Мэри была женой Перси Биши Шелли. А наш Шелли – он же Костя Заворыкин – был геем.

Теперь, когда я знаю, кто она, мне становится ясным, что случилось.

Итак, Виктор Франкенштейн, студент. Это он создал монстра, сшил его из частей выкопанных на кладбище трупов и оживил с помощью гальванизма. Сначала монстр его слушался, а потом вырвался из-под контроля. Роман заканчивается тем, что Виктор на лыжах преследует монстра, убегающего во льды. Скатертью дорожка. Сейчас меня интересует другой – Виктор Гробовский. Человек, который пытался убить Китса и который случайно погиб от моей руки. Точнее, от моих наручников. Гробовский был сообщником Мэри, то есть Алисы. Но Шелли убили, кода я дралась с Виктором на крыше палаццо. Значит, в этой истории есть кто-то еще. Ну конечно, монстр! Тот самый, чудовище Франкенштейна!

Кто бы это мог быть? Кто из тех, с кем меня сталкивала судьба, годится на эту роль?

Что-то я никаких чудовищ не припомню. Не появляются они в «Миранде».

Тут у меня перед глазами всплыла вывеска гостиницы, в которой я прожила все время в Венеции. Что там на ней изображено? Девица в белой ночной рубашке. А по обе стороны от нее какие-то типы – один красавчик, другой порядочный урод. И что все это значит?!

Нет, на это моей эрудиции явно не хватит. Я схватила телефон и вышла в Интернет. Миранда – персонаж пьесы Шекспира «Буря». Дочь волшебника Просперо… так, только волшебников нам тут не хватало… у волшебника два помощника, два слуги – прекрасный юноша Ариэль и уродливый Калибан.

Я отложила телефон и потрясенно уставилась на стену. Ну, все! Теперь у меня окончательно в голове каша. Жуткая штука эта литература, особенно если начинаешь искать совпадения с реальной жизнью… Ариэль и Калибан. И девушка, в которую оба влюблены. Красавец и урод, чудовище. Кажется, теперь я знаю, кто у нас в этой истории чудовище Франкенштейна!

Я еще разок наведалась в Интернет. Поиски заняли гораздо больше времени, чем в первый раз, но я знаю, где искать. Хакером меня не назовешь, но полным «чайником» я не являюсь. Вот и разгадка.

Тут в дверь моего номера постучали. Ну конечно, а вот и наше чудовище собственной персоной! Я проверила, на месте ли подарок Луиджи Падроне, и приветливо сказала:

– Входи, Марчелло!