Книга: Клуб мертвых поэтов
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

Романтики отправились в палаццо «Дельфино», а мы с господином адвокатом расположились за столиком в кафе Елены Граух. Это Падроне настоял на том, чтобы найти тихое место и поговорить там. Когда я сказала, что живу в «Миранде», Луиджи захохотал и сообщил мне, что в этом здании есть потайная дверца. Давным-давно у хозяев гостиницы был милый обычай – обирать богатых постояльцев, душить их во сне, а трупы скидывать в канал.
Елена подала нам свой неподражаемый кофе и деликатно удалилась.
– Спасибо, Луиджи, вы появились очень вовремя. Сколько я вам должна? – напрямик спросила я. Предпочитаю сразу решать денежные вопросы.
– Нисколько, – ухмыльнулся законник. – За все уже уплачено.
– Откуда вы так хорошо знаете русский?
– Это не имеет отношения к нашему делу, – уклончиво произнес адвокат.
– Если не секрет, что вы сделали с комиссаром? Подкупили или запугали?
Луиджи ухмыльнулся:
– И этого вам тоже знать не стоит. Главное, что все разрешилось самым приятным образом.
– Так мы можем уехать? – обрадовалась я, уже представляя, как ухвачу Никиту Котова за шкирку и доставлю к папочке.
– Боюсь, пока это невозможно, – огорчил меня адвокат. – Вы не можете покинуть Венецию, но я обязуюсь разрешить эту маленькую проблему в течение… Да, думаю, семи дней будет вполне достаточно.
– Спасибо, – искренне проговорила я. – Вы просто камень сняли с моих плеч!
– Теперь я буду представлять вас и ваших юных друзей, – продолжал Падроне. – Вам больше не придется контактировать с полицией – разве что разок-другой. Я решу все ваши проблемы.
Да, нечасто я слышу от мужчин такое…
Мы обменялись телефонами, и Падроне пообещал, что свяжется со мной сразу же, как в «нашем деле» появится что-то новое. Мы попрощались, и адвокат ушел.
На освободившееся место подсела хозяйка кафе.
– Как мои дела, Евгения? Вам удалось что-то разузнать?
Елена с таким волнением стискивала руки и так искательно заглядывала мне в лицо, что мне стало даже жаль бедную даму.
– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокоила я хозяйку. – Я уже разыскала вашего бывшего друга.
Бац! Изящная кофейная чашечка разлетелась о плиты пола. В дверях кухни возникла испуганная юная негритянка.
– Кати, убери здесь, – слабым голосом проговорила Елена.
Девушка, проворно орудуя щеткой и совком, устранила последствия катастрофы.
– Я пока не вступала с ним в контакт. Думаю заняться этим сегодня, – продолжала я.
– Отлично, продолжайте. – Дама уже взяла себя в руки. – Вы быстро работаете, Евгения!
– Стараюсь. – Я скромно потупила взгляд.
Елена встала.
– Что ж, жду результатов. Не стану вас задерживать.
Я вышла на набережную. Мне предстояло одно неприятное дело – надо было сообщить господину Котову-старшему, что его сын да и я тоже застряли в Венеции, по крайней мере, на неделю. Я ни секунды не сомневалась в том, что пройдоха-законник вытащит нас из этой передряги без потерь. Но время… Котов ждет сына, а мы под подпиской. Да и пятно на репутации тоже вещь достаточно неприятная. Ведь Никита – не какой-то там юный шалопай. Когда-нибудь ему предстоит занять насиженное папой кресло в совете директоров «Тарасовнефти».
Я набрала номер Котова. Тот ответил сразу. Стараясь избегать ненужных подробностей, я ввела Илью Никитича в курс дела. Глава «Тарасовнефти» пришел в ярость. Впрочем, это было предсказуемо. Люди, которые привыкли, что мир прогибается под них, ненавидят, когда ситуация выходит из-под контроля. Им нравится, когда все идет по намеченному плану. Можно подумать, все в жизни можно распланировать!
– Я сожалею, что обратился к вам, Евгения, – выговаривал мне Котов-старший, а я молчала в тряпочку, как первоклашка перед строгим директором. – Мне вас рекомендовали очень серьезные люди. Я решил, что их рекомендация – гарантия вашего профессионализма.
Ага, это в нем комсомольский лидер проснулся! Ненавижу разговоры не по делу. Давай уже переходи к главному. Ты здесь босс, никто же не спорит…
– А оказалось, вы не способны держать ситуацию под контролем. Вы получили простое задание – элементарное! Вернуть моего сына домой. Вы обещали, что выполните поручение всего за двое суток. И что же? Все сроки давно прошли, а ничего не изменилось! Никита отказывается возвращаться? Так надавите на него, вы же профессионал!
Котов некоторое время возмущенно дышал в трубку, потом язвительно добавил:
– А, нет, я ошибся. Ситуация изменилась. Но только к худшему! Я нанял вас, чтобы вы решили проблемы моего сына, а не создавали новые! Вы допустили, чтобы Никита влип в какие-то неприятности. Мой сын… мой сын – свидетель по делу об убийстве! Я немедленно высылаю в Италию своего адвоката. Он решит проблему. А вы можете считать себя свободной от обязательств.
Я могла бы многое сказать в ответ. Например, напомнить, что неприятности Никиты начались задолго до моего приезда. Что именно странный образ жизни мальчика был главной причиной, по которой его следовало побыстрее вернуть домой. Что идиотское посвящение затеяла вовсе не я и что я даже пыталась остановить романтиков – правда, безуспешно. Что вся эта история – это если считать убийство Саути – началась давным-давно. Что я спасла жизнь одному из друзей Никиты, хотя мне пришлось рискнуть собственной. И, кстати, что пока я не получила ни копейки – одни обещания оплатить мою работу. Что я уже решила проблемы – Луиджи Падроне показался мне достаточно ловким и знающим, чтобы вытащить нас всех из этой передряги.
Но я сказала только одно слово:
– Поняла.
И прервала связь. Все, с этой минуты я больше не работаю на избалованного сынка тарасовского банкира! Ну и отлично. Мальчишка совершенно меня не слушается. Домой, в провинциальный Тарасов, Никита не собирается возвращаться – даже после того, что случилось. Если бы мы находились в нормальных обстоятельствах, я применила бы к Котову-младшему все свои умения. И мальчик пошел бы за мной на край света как шелковый. Но все эти убийства, беготня по крышам и утопленники спутали мне все карты.
Ну и отлично! Зато теперь у меня появилось свободное время, и я могу посвятить его выполнению задания Елены Граух. За него мне хотя бы точно заплатят. Звучит слегка цинично… но ведь я все равно не могу покинуть Венецию! А сидеть без дела я не привыкла.
Конечно, мне слегка жаль расставаться с романтиками. Мне даже как-то полюбились эти смешные и слегка чокнутые ребята. Это же надо! В наше прагматичное время они заняты поисками вечной красоты! Трогательно, прямо до слез. Но романтики – люди взрослые, все сплошь совершеннолетние. Так что я им не нянька. Из неприятностей с полицией я их вытащила, а дальше пусть как-нибудь сами…
Отлично, вот прямо сейчас и займемся! Я отправилась к отелю «Конкордия», в котором остановился мой объект, мистер Искейп, он же Алекс Леви.
Время приближалось к полудню, и для начала слежки было уже поздновато, но я не теряла надежды. Венеция – не такой уж большой город, все достопримечательности наперечет. Туристы намеревались торчать здесь целую неделю, так что никуда мой объект не денется. Смотается на остров Мурано – посмотреть, как делают стекло. По музеям послоняется. Покатается на гондоле – хотя и одного раза хватит. Ах да, мистер Искейп здесь с дамой. Так что ему будет чем заняться. Для романтического путешествия Венеция – самое оно…
Я вошла в вестибюль гостиницы. Портье встретил меня вопросительным, а охранник проводил подозрительным взглядом. Но сегодня я знала, что делаю. Я отправилась в ресторан, который славился своей кухней на всю Европу, и заказала лангуста. Лангуст стоил, как зимняя резина на мой «Фольксваген», но зато оказался восхитительным. Я неторопливо пообедала, выпила бокал белого вина, расплатилась и, пройдя через стеклянные двери ресторана, ровным шагом вошла в лифт. На этот раз охранник не обратил на меня внимания – ведь я не пыталась проникнуть снаружи, с улицы на вверенный ему объект. Психология охранников во всем мире одинакова, мне ли не знать.
Мне повезло – в лифте не было никого, кроме парочки тощих пожилых японцев. Вряд ли они знали итальянский. Поэтому я без стеснения обратилась к мальчишке-лифтеру:
– Привет, приятель. Помнишь меня?
Лицо лифтера нехорошо исказилось – как будто у него живот схватило.
– Ага. Помнишь! – хмыкнула я. – Слушай внимательно. Начиная с этого дня ты будешь работать на меня. Мне нужна информация о группе американцев, что въехали два дня назад.
Лицо лифтера выразило целую гамму чувств. Наконец парнишка мужественно и с вызовом глянул на меня, потом шмыгнул носом и проблеял:
– Я не буду вам помогать.
– Это почему? – удивилась я.
– Вы террористка, да? – вопросом на вопрос ответил лифтер. – Руджеро… это носильщик, он говорит, вы русская.
Я покосилась на японцев, но те дисциплинированно таращились в стену и к разговору не прислушивались.
– Слушай, не все русские террористы! – возмутилась я. – Кстати, я никому не причиню вреда. Мне нужна только информация, понял? Имей в виду – я никогда тебя не сдам. Никто не узнает, что ты мне помогал. Даже заплачу, если будешь мне полезен…
Лифтер растерянно моргал. Эх, фигово у вас тут обстоит дело с безопасностью, ребята!
– А вот если ты не будешь мне полезен, я тебя подставлю. Скажу, что ты помог мне проникнуть в отель. И ты потеряешь свою непыльную работу. Ну как? Выбрал, как поступить?
Тут лифт остановился, тренькнул, лифтер распахнул двери и выпустил японцев. Двери закрылись, мы остались одни.
– А если я вас сдам в полицию? – продолжал сопротивляться парнишка. Я даже восхитилась. Надо же, какой стойкий попался.
– Если ты сделаешь такую глупость, то знай – меня вытащит мой адвокат! – Я сделала страшные глаза. – Знаешь, какой у меня законник? Работает на сицилийскую мафию! Слыхал про русскую мафию?
Парнишка испуганно кивнул.
– Так вот. В этом деле… в каком, тебе знать необязательно. То есть я могу сказать, но потом мне придется тебя убить, уж извини… Так вот, в этом деле русская и сицилийская мафии работают, так сказать, в тандеме…
Лифт тренькнул, вздохнул и поехал вниз. Когда я выходила из лифта, я уже обладала всей необходимой информацией. Вдобавок я взяла номер телефона у бедного Пьетро, а также обещание по первому требованию предоставлять информацию об американцах, живущих в отеле. Для затравки я подкинула парню немного денег – пусть почувствует сладость шпионской работы, а не только ощущение бегущего по позвоночнику холода.
Я не хотела заострять внимание Пьетро на том, кто мне нужен. Американцы перемещались, как косяк рыб, – дружным коллективом. К примеру, я знала, что сегодня они отправились на Мурано. Ну точно, смотреть стекольные мастерские!
Я наняла катер, и за небольшие деньги меня перевезли на остров. Там я быстренько разыскала американцев. Мистер Искейп был тут как тут – вместе со своей дылдой-блондинкой. Она как раз хвасталась перед другой теткой стеклянной чепухой, приобретенной в лавке. Мистер Искейп в своей дурацкой бейсболке терпеливо слушал.
Весь день я моталась за туристической группой. Вопреки распространенному мнению об индивидуализме жителей Нового Света, эти американцы оказались дружными, как пионеры. Они всюду ходили сплоченным коллективом, вместе ели, вместе развлекались. Целый день я искала возможность поговорить с Искейпом наедине. Мне как-то не хотелось подходить к нему на глазах всей группы. Но мне не везло – вокруг постоянно были люди. Да еще блондинка вцепилась в Алекса Леви, точно пиявка. Она то хватала мужчину под руку и волочила смотреть очередную диковину, то висла на нем и просила кого-то сфотографировать их на камеру мобильного телефона. В общем, под вечер я уже мечтала, чтобы из лагуны вынырнул гигантский кракен и утащил блондинку на дно.
Интересно, что эта дылда была вовсе не той женщиной, что улыбалась на фото рядом с Алексом Леви. У той было миловидное лицо, несколько кошачье – разрез глаз, ротик сердечком. А эта дылда была стопроцентной представительницей штата типа Техас – прямоугольное лицо с мощным подбородком, прямой широкий нос, большой рот. Женщина поминутно принималась хохотать, запрокидывая голову и демонстрируя всему миру свои миндалины. Блондинка явно получала массу удовольствия от путешествия.
А вот мистер Искейп вовсе не выглядел счастливым. От громкого ржания подруги он болезненно морщился, отворачивался, ее простецким шуткам смеялся как-то натужно. Отчаявшись подобраться к объекту, я завела знакомство с двумя пожилыми американками. Они оказались сестрами, одну звали Фэй, а другую – честное слово! – Мэй. Я рассказала им, что я туристка из Польши. Польша раздражает все-таки меньше, чем Россия, а я не хотела светиться. Доверчивые пожилые дамы сообщили мне, что завтра у них в программе экскурсия в винный бутик. Отлично, попробую подстеречь мистера Искейпа там и взять тепленьким. Его подруга наверняка не упустит случая поучаствовать в дегустации и будет занята.
Вернувшись в «Миранду», я устроилась у окна, закутавшись в плед. За день я намотала десяток километров и отчаянно озябла. Неутомимые туристы отняли у меня больше сил, чем марш-бросок с полной выкладкой – когда-то нас так тренировали в «Сигме». На улице уже темнело, но фонари по ту сторону узкого канала освещали и пятачок перед входом в «Миранду». Я отчетливо видела людей, которые с интервалом в несколько минут входили в гостиницу. От нечего делать я принялась считать входящих. Дойдя до двадцати пяти, я потрясла головой и вскочила. Позвольте! В «Миранде» шестнадцать номеров – ни больше ни меньше. Гостиница никак не может вместить столько постояльцев. К тому же большую часть года «Миранда» почти пустует. Видимо, этому клоповнику позволяет держаться на плаву повышенный спрос на каждую кровать, возникающий во время карнавала. Примерно как у нас на берегу Черного моря, где хозяйки в давние ностальгические времена сдавали приезжим сараи с раскладушками. А тут вдруг такой наплыв клиентов?
И, кстати, куда деваются все эти люди? Что-то не видно, как они покидают отель. Я повнимательнее вгляделась в загадочные фигуры. Потом достала свой бинокль и, вооружившись оптикой, принялась анализировать.
Итак, таинственные гости «Миранды» выглядели не лучшим образом. Небогато одетые, никаких тебе смокингов. А то я было уже подумала, что в моем клоповнике происходят ночные оргии в средневековых костюмах – как в фильме Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами»… Большинство посетителей были молодыми ребятам вполне пролетарского вида. Некоторые под руку с какими-то женщинами, тоже не блиставшими вечерними туалетами.
Тут меня осенило. Да это же притон! Гостиница «Миранда» не закрылась до сих пор только потому, что вечерами, после трудового дня, служит притоном для шмар и их непритязательных клиентов. А я-то ломала голову, отчего здесь так мало постояльцев!
Я усмехнулась. За последние дни я притерпелась к «Миранде», меня больше не раздражало отсутствие комфорта и промозглая сырость. Через несколько дней я покину Италию, оказавшуюся ко мне такой негостеприимной, и вернусь в милый, уютный провинциальный Тарасов. Так что соседство проституток можно и потерпеть. Мне они не мешают. Интересно, как относится к этому мой новый сосед Марчелло? Красавчик родом из состоятельной семьи и вряд ли привык общаться с дешевыми путанами. Впрочем, для него это просто экзотика.
Только я подумала о фотографе, как в мою дверь постучали. Конечно, это был он – Марчелло. Свежевыбритый, элегантный, фотограф сиял улыбкой и распространял легкий запах дорогого парфюма.
– Разрешите?
Улыбка Марчелло была такой сияющей, что мне было жаль гасить ее немедленным отказом. Я посторонилась, пропуская соседа в свой номер.
– О, у вас тут очень мило! – сказал итальянец.
– Да бросьте! – отмахнулась я. – Точно такой же клоповник, как у вас.
– Евгения, вы заметили, что здесь какая-то подозрительная возня? – понизив голос, как будто нас могли подслушать, спросил Марчелло.
– Просто не оставляйте в номере ничего ценного, – посоветовала я. – Здешний портье, как это говорят у нас в России, «пошаливает».
– Спасибо за совет! – засмеялся фотограф. – Кстати, Евгения, вы ведь не откажетесь поужинать со мной сегодня?
Я подняла голову и посмотрела в лицо соседу. Черные блестящие глаза Марчелло смотрели непроницаемо, вежливая улыбка на губах ничего мне не говорила.
Я покачала головой и ответила:
– К сожалению, вынуждена отказаться.
– Что-то случилось? – забеспокоился фотограф. – Морепродукты оказались не очень свежими?
– Скорее вино оказалось чересчур крепким, – улыбнулась я. – Сегодня целый день болит голова. Как-нибудь в другой раз, хорошо?
Мне показалось, или сосед всерьез огорчился? Может быть, он рассчитывал на продолжение? Надо, пожалуй, перетряхнуть свой гардероб и привести себя в порядок. А то итальянец, кажется, принимает меня за легкодоступную искательницу приключений.
– Очень жаль, Евгения! – Фотограф развел руками. – Ловлю вас на слове. Поужинаем вместе завтра, договорились?
Я распахнула дверь для гостя. Мне не терпелось вернуться к упражнениям с биноклем. Интересно, сколько человек может вместить «Миранда»? Наверное, уже сейчас она набита под завязку, как арбуз семечками!
В дверях Марчелло остановился и выдал на прощание:
– Весь вечер я у себя в номере. Так что, если передумаете… Я буду ждать.
Я выпроводила навязчивого соседа и не-много постояла на лестничной площадке. Мимо меня как раз прошла пара. Видимо, они уже закончили свои делишки, и теперь дама провожала кавалера. Но на втором этаже она утомилась, махнула мужчине рукой и вяло бросила:
– Чао!
Мужик, по виду работяга с плохо выбритыми щеками, застегнул куртку, натянул капюшон и, не прощаясь, покинул гостиницу.
– Ка-азел! – смачно выдала ему вслед путана, порылась в кармане, извлекала жевательную резинку и кинула пару подушечек в рот.
– О! Ты русская? – неизвестно чему обрадовалась я.
Путана смерила меня утомленным взглядом, пошевелила челюстями и спросила:
– Слышь, у тебя сигаретки не найдется?
– Заходи. – Я распахнула дверь. Конечно, не лучшая идея – приглашать в свой номер неизвестно кого. Но меня, как героя фильма «Брат-2», неожиданно накрыла волна сочувствия к соотечественнице.
Путана прошлась по моему номеру, по-хозяйски разглядывая небогатую обстановку.
– Че делаешь тут? – сквозь зубы поинтересовалась землячка. – Туристка?
– Типа того. – Я не собиралась откровенничать.
– Да мне плевать, главное, что не конкурент! – загоготала Света, показывая прокуренные зубы. Путана по-хозяйски прошлась по комнате. – Слышь, а чего ты такой поганый номер взяла? Я в этом клоповнике каждый закуток знаю. Этот номер самый холодный, да еще сырость с канала.
– Да мне плевать, – честно ответила я. – В Венецию я ненадолго. К тому же мне нравится вид из окна.
– Ви-ид? – насмешливо протянула женщина. – Бачки мусорные? Будет врать-то!
– Отсюда видно кафе Елены. Вечером там горит фонарь, красиво. А днем меня все равно в номере нет, дела, знаешь.
Путана внимательно оглядела меня – от короткой стрижки до носков тяжелых ботинок.
– Ты знаешь Елену? – деловито поинтересовалась путана.
– Я выполняю для нее кое-какую работу.
Света ловким движением загасила сигарету о подошву и сказала:
– Ладно. Тогда до скорого.
И вышла на лестницу. Мне показалось, или я только что избежала какой-то опасности? Ничего удивительного, в таком месте, как «Миранда», наверняка и наркотой приторговывают. И лишних ушей и глаз им тут не надо.
Выставив за дверь Светлану, я открыла окно и впустила в комнату холодный воздух. Терпеть не могу спать в помещении, где так накурено. С канала тянуло какой-то гнилью, в окно полз грязный туман. Подсвеченный фонарями кафе на той стороне канала, он казался одушевленным и зловещим. Точно какая-то мистическая сила просачивалась в комнату…
Я поспешно захлопнула створки окна. Так, Охотникова, немедленно прекрати! Нервишки надо лечить, подруга. Неужели этот город начал действовать и на меня?! Я всегда гордилась тем, что на меня совершенно не действует всяческая мистика. Моя прозаическая натура сразу заставляет искать простое объяснение всяческих загадочных событий. Самое интересное – всегда находит.
Я погасила свет, задернула шторы, разделась и заползла под одеяло. Только плюшевого мишки не хватает для полного счастья… В «Миранде» кипела жизнь. По лестнице то и дело топали ноги, хлопали двери и слышались жизнерадостные голоса. Кажется, никому из этих людей завтра не надо рано вставать… А меня завтра ждет новая серия шпионского триллера «В погоне за господином Искейпом». Так что спокойной ночи. Я досчитала до пятидесяти и на счет «пятьдесят» погрузилась в крепкий здоровый сон. То есть таким – крепким и здоровым – он был примерно до часу ночи. А потом меня начали преследовать кошмары.
Снова явился утопленник, только теперь я знала, как его зовут. Виктор Гробовский тянул ко мне скованные наручниками руки и стонал. А теперь еще и Шелли, бледный и очень красивый, пришел и встал в углу. «Женя, – беззвучно говорили его глаза, – ты должна была защищать нас. Ты допустила, чтобы меня убили. Теперь я буду приходить к тебе до тех пор, пока мой убийца не будет пойман». «Вон твой убийца! Отстань от меня, я его уже утопила», – злобно пробормотала я, не просыпаясь, и указала в другой угол, где парил над полом польский студент. «Не-ет! – замотал головой Шелли. – Это не тот. Этот человек меня не убивал. Ты плохо ищешь и не замечаешь очевидного». «Говори без намеков или вали отсюда!» – огрызнулась я. «Ты не видишь того, что у тебя под носом!» – произнес Шелли и растаял в воздухе. Только я вздохнула с облегчением, как за меня взялся Гробовский. Утопленник ничего не пытался мне сказать, только звенел наручниками и жаловался на жизнь – по-польски.
Несколько раз усилием воли я заставляла себя проснуться. Вставала, ходила по номеру, пила холодную воду, даже выкурила сигарету у окна. Ничего не помогало. Стоило мне лечь в постель, как кошмар начинался снова.
Я зажгла свет, почистила зубы и причесалась, потом взглянула на себя в зеркало. Да, по части бледности я могла посоревноваться с покойным Шелли… Было у меня в запасе одно средство от ночных кошмаров… Только слишком уж радикальное. Но, кажется, сейчас самое время его применить.
Я погасила свет, открыла дверь, в два шага пересекла лестничную площадку и постучала в дверь напротив. Марко открыл почти сразу – заспанный, в синей шелковой пижаме.
– Впустишь меня?
В ответ фотограф посторонился. Потом выглянул на лестницу, покрутил головой и, убедившись, что все спокойно, закрыл за мной дверь.
– Ты приглашал меня заходить в любое время, – мрачно сказала я. – Не возражаешь, что я вот так заявилась?
– Н-нет, конечно, нет, я очень рад. – Итальянец потер след от подушки на щеке. Таким – растрепанным и домашним – он показался мне очень милым. Поэтому я закинула руки ему на шею и поцеловала. Надо ли говорить, что ни о каких утопленниках я не вспоминала до самого утра?
Утро выдалось непривычно солнечным. И началось с чашки кофе, поданной прямо в постель. Двуспальная кровать в номере Марчелло оказалась на диво прочной, хотя на вид века шестнадцатого, и куда удобнее моей.
– Марчелло, это уже лишнее! – засмеялась я, но чашку все-таки приняла, отпила глоток и зажмурилась. – Послушай, где ты взял кофе? – изумилась я. Вряд ли фотограф таскает с собой по миру кофемашину, но на всякий случай я оглядела номер. В нем царил идеальный порядок. К слову, вещей у Марчелло было маловато – даже я взяла больше в двухдневное, как я тогда думала, путешествие. А у моего любовника с собой только фотокамера да кредитка!
– Ради тебя я готов совершать чудеса! – сверкая белоснежными зубами, произнес Марчелло.
Я поморщилась. Терпеть не могу телячьи нежности, а также клише и штампы. Если ты любишь кого-то по-настоящему, то без труда найдешь единственные в мире слова. А если это история на одну ночь – вот как у нас с красавцем фотографом, – то не стоит и стараться.
Прихлебывая кофе, я поглядывала на итальянца. Честно говоря, я не испытывала к Марчелло никаких чувств. В его постель меня толкнуло только одно – непреодолимое желание любой ценой избавиться от навязчивого кошмара. Чтобы не быть одной, я провела бы эту ночь с кем угодно. Приятно, что подвернулся этот милый фотограф. Признаюсь, сначала он показался мне подозрительным. Но сейчас, при свете дня, я могла только улыбнуться этим мыслям. В чем я могу подозревать фотографа? Ограбить меня, продать на органы или в подпольный бордель, сделав секс-рабыней, – ха-ха! Хотела бы я посмотреть на того, кто решится на такую глупость. Шпионаж – это давно уже не ко мне. Мафия – тоже не по мою душу. Так зачем ко мне прицепился красавчик итальянец? Загадка! Остается только предположить, что он действительно увлекся мной.
– Расскажи мне о себе! – попросил мой любовник.
Я закатила глаза. Вот это я ненавижу больше всего! Тетя мне часто говорит, что у меня мужская психология. Может, это правда? Ну что нам мешает поцеловаться на прощание, сказать друг другу «спасибо за чудный секс» и разбежаться? Нет, надо соблюдать какие-то дурацкие ритуалы – беседовать о родителях, привычках и хобби…
– Ты действительно хочешь знать, кто я, откуда и чем занимаюсь? – Я уставилась на фотографа с таким выражением лица, что единственно возможный ответ был: «Нет, дорогая, я просто пошутил». Но Марчелло оказался крепче, чем я думала.
– Конечно! – воскликнул он, усаживаясь на край кровати.
– Хорошо, – решительно сказала я. – Родилась я на другом конце земного шарика – далеко-далеко, в городе у моря. До Японии там рукой подать, а вот до Венеции очень далеко. Мой отец был военным. Очень жесткий и авторитарный человек. Воспитал меня целе-устремленной и волевой. В детстве я была как мальчишка – бегала, дралась, играла на полигоне. В шестнадцать влюбилась в красавца подводника. В восемнадцать поступила в элитное учебное заведение. В девятнадцать убила первого террориста. Сделала неплохую карьеру, но потом была вынуждена оставить службу. Теперь работаю на богатых людей, выполняю разные деликатные поручения. Я не замужем, детей у меня нет. Люблю крабов и икру морских ежей, хорошо прожаренные стейки и темное пиво. У меня всего одно хобби – я фанат кино. Люблю авторский кинематограф. Терпеть не могу кошек, а вот к собакам отношусь хорошо. Фотографироваться не люблю. Никогда в жизни больше не заведу роман с художником, особенно с тем, что рисует комиксы…
Марчелло смотрел на меня остановившимся взглядом. Видимо, пытался осмыслить услышанное.
– Что? – зло сказала я. – Ты хотел знать обо мне все? Вот тебе все. Теперь ты знаешь обо мне больше, чем моя тетя, с которой я живу в одной квартире. Теперь ты доволен?
Итальянец отвел взгляд. Я допила кофе и сунула чашку в руки любовнику.
– Милая, я хотел бы сделать несколько твоих снимков, – вдруг сказал Марчелло. Я уставилась на него с изумлением. Снимать любимую женщину на фоне палаццо – что может быть более скучным, пошлым и предсказуемым! Похоже, мне предстоит очень скоро разочароваться в Марчелло. И это обращение – «милая»… Хотя по-итальянски «кара» звучит не так слащаво.
– Вынуждена тебя разочаровать! – Я откинула одеяло и встала. Марчелло потянулся к фотокамере, но я хлопнула его по руке. – Даже не думай! У меня фотофобия. Панический страх фотографироваться. Чао!
Я оделась и покинула номер соседа. Первое, что встретило меня в моих собственных апартаментах, был придушенный звонок мобильного телефона. Я взглянула на экран – ничего себе! Двенадцать пропущенных вызовов за одно это утро! И все от господина Котова-старшего. Неужели, пока я тут боролась с кошмарами не вполне обычными способами, что-то случилось с Никитой?
Я немедленно позвонила.
– Евгения? – Голос Ильи Никитича звучал не так сурово, как во время нашего последнего разговора. – Вы все еще в Венеции? Хорошо, я волновался, что улетите первым же рейсом…
Да, господин Котов, именно так бы я и поступила, если бы не поручение Елены Граух! Что ж, судя по вежливому тону, мои акции снова поднялись в цене. Интересно, что же случилось. Господин Котов любезно развеял мои сомнения:
– Послушайте, вчера я был слишком резок с вами…
О, кажется, я единственный человек на планете Земля, перед которым извинился Илья Никитич!
– …вы должны понимать, что я очень волнуюсь за моего сына. Поскольку вы лучшая в своем деле, я хотел бы, чтобы вы вернулись и снова взяли на себя заботу о безопасности Никиты. И о его благополучном возвращении домой, естественно. Думаю, стоит удвоить ваш гонорар. Вы ведь не станете возражать, полагаю?
– Естественно, не стану, – очень вежливо ответила я. – А что же ваш личный юрист? Уже прилетел в Венецию и пообщался с Никитой?
С Котовым лучше не ссориться, поэтому я убрала даже легчайшие нотки язвительности из своего голоса.
– К сожалению, из этой затеи ничего не вышло, – вздохнул Илья Никитич. – Мой сын не пожелал разговаривать с ним и даже спустил его с лестницы этого… где они там живут…
– Палаццо Дельфино, – услужливо подсказала я.
– Совершенно верно. Что это за коммуна, в которой живет мой сын? Одна девица и пятеро парней… Что за бордель, я вас спрашиваю?! Евгения, я вас прошу – верните мне сына! Только вы можете повлиять на Никиту! В разговоре со мной он отзывался о вас… с большим уважением. Объяснил, что вы сделали – сначала пытались предостеречь, потом защитили его друга, затем нашли дельного адвоката…
– Хорошо, Илья Никитич. С этой минуты я снова работаю на вас. Адвокату нужно еще несколько дней, чтобы уладить дела. Я свяжусь с вами, как только появится новая информация. Не волнуйтесь.
– А я и не волнуюсь, – сказал Котов. – Теперь, когда дело в ваших руках.
И прервал связь. Признаться, я почувствовала себя польщенной. Цену себе я знаю, в похвалах не нуждаюсь. Но такой человек, как Илья Никитич, не раздает комплименты профессионализму направо и налево. Так что ценю.
В дверь постучали. Я вздохнула. Кажется, я уже научилась узнавать этот стук – деликатный, но настойчивый. Я открыла дверь. На пороге стоял Марчелло.
– Женя, если я сегодня утром тебя чем-нибудь обидел…
– Заходи, зануда! – сказала я по-русски. Марчелло вошел.
– Если ты не хочешь, я не буду тебя снимать! – очень серьезно произнес фотограф. – Я не знал, что это так важно для тебя.
Я усадила гостя в единственное колченогое кресло, а сама уселась напротив, на кровать.
– Послушай, – доверительно сказала я, наклоняясь к итальянцу, – ты мне нравишься, ты очень милый, такой внимательный, вежливый и красивый. Но я приехала в Венецию по делу. Я тут работаю, понимаешь? И не могу проводить с тобой время, как бы мне этого ни хотелось. Так что иди, гуляй, снимай… и вообще живи так, как если бы меня не было на свете. Если вечером у меня будет настроение, я приду к тебе в гости. Идет?
Марчелло не успел ответить – в дверь снова постучали.
– Ты кого-то ждешь? – нахмурился итальянец. Мне показалось, что он уже начал ревновать. Вместо ответа я рывком распахнула дверь. На пороге стоял Никита Котов, а за его широкой спиной толпились романтики – в полном составе.
– Я же говорил, что мы ее найдем! – радостно заявил Байрон. – Позвольте!
И он первым протолкался в номер. Романтики, оживленно переговариваясь, расселись кто куда – Алисе досталось единственное кресло, с которого вскочил вежливый Марчелло, двоих вместила кровать, Байрон со всеми удобствами устроился на подоконнике, а Китс, бедняга, остался стоять.
– Откуда вы знаете, где я живу? – таким был мой первый вопрос. Под моим суровым взглядом романтики слегка притихли, потом Китс робко произнес:
– Как же… мы же вместе были в полицейском участке, и вы при мне назвали адрес комиссару.
– А, точно, – сообразила я. – Так, с чем пожаловали?
– У нас важное дело, – решительно заявил Кольридж. – Кстати, познакомьте нас со своим… другом!
Все уставились на Марчелло.
– А, извините, ладно. Значит, так. Это Марчелло Грациани, мой сосед. А это мои друзья – Уильям Вордсворт, Сэмюэль Кольридж, Джордж Гордон Байрон и Джон Китс. А это…
– Просто Алиса! – мило улыбнулась девушка. – А чем вы занимаетесь, Марчелло?
Кажется, девица была не прочь продолжить знакомство.
– Он фотохудожник, – отрезала я. – И он уже уходит. Правда, Марчелло?
Мой любовник пробормотал слова извинения, потом прощания и вышел.
– Ты ведь не шутила насчет вечера? – шепнул он мне у двери. Я улыбнулась в ответ.
– Ну что, господа романтики? О чем вы хотели поговорить?
– Понимаете, Евгения, – взяла слово Алиса, – нам нужна ваша помощь. И именно сегодня ночью.
– Ночью? – удивилась я, но тут же сообразила. – Нет, не верю своим ушам! Неужели вы… неужели после всего, что случилось, вы собираетесь…
Я потрясенно уставилась на лейкистов. Китс был бледен и выглядел нездоровым, Кольридж, по обыкновению, ухмылялся, Байрон скалил белые зубы, и только Никита опустил глаза. Кажется, мальчик не безнадежен…
– Понимаете, Женя, Китс ведь не прошел испытание, – неумолимо продолжала Алиса. – Так что нужно повторить и довести до конца. Мы собираемся сделать это сегодня ночью.
– До конца?! – взвилась я. – До какого конца, детки? Вы хотите, чтобы еще один из вас стал трупом до наступления утра? Вас ничему не научили две смерти?
– Правила надо соблюдать, – нахмурилась Алиса. – Исключений не должно быть ни для кого. Мы все проходили испытания на посвящении, и довольно опасные, кстати. Теперь очередь Китса. Впрочем, если он отказывается от посвящения…
– Нет, я хочу! – поспешно проговорил несчастный. – Я не боюсь, честно.
– Ну и дурак! – зло сказала я. – В прошлый раз ты остался жив чудом. Уже забыл?
– И вовсе не чудом, Евгения. А с вашей помощью! – польстил мне Байрон. – Именно по этой причине мы пришли к вам.
– Вы ведь не откажетесь охранять нас сегодня? – с надеждой спросил Китс.
– Мы хорошо заплатим, – сообщил Кольридж.
– Ни за что! – отрезала я. – В этом бе-зумии я больше не участвую. И вас не пущу.
– Мы все равно пойдем туда, – показал сахарные зубы Джордж Гордон Байрон.
– С вами или без вас, – медово улыбнулась Алиса.
– Только с вами у нас будет больше шансов, – пробормотал Китс.
– Ладно, делайте что хотите, – зло сказала я. – Но Никита останется дома. Его я точно не отпущу.
– Уилл, смотри, как твоя нянька заговорила! – ухмыльнулся Кольридж. – Осталось слюнявчик повязать – и ты хороший мальчик.
Котов обвел всю компанию несчастным взглядом и заявил:
– Я пойду со всеми. Посвящение должно состояться.
Я уставилась на молодых людей. Мне уже приходилось сталкиваться с таким. Коллективный психоз – вот что это такое. «Шоу должно продолжаться». «Россия для русских». «Бей „поливановских“». «Дойчланд юбер аллез»… А молодые люди особенно уязвимы. И если кому-то удается объединить их какой-то идеей и как следует мотивировать, она становится сверхценной, и ради сомнительных лозунгов ребята способны на все. Сейчас, судя по всему, именно такой случай. Бессмысленно спорить, бесполезно протестовать, невозможно их остановить… Единственное, что я могу сделать, – это быть рядом и в критическую минуту постараться защитить.
– Хорошо, – сказала я, и глаза Никиты удивленно расширились. – Я иду с вами. Заплатите мне после… э-э… мероприятия, в случае, если все пройдет благополучно. Итак, где вы намерены совершить очередную глупость?
– Я же говорил, она согласится, – хмыкнул Кольридж.
– Значит, так, – деловито заговорила Алиса, – встречаемся у «Дельфино» в половине десятого вечера. У нас несколько мест на примете, Китс сам вытянет жребий!
– Я согласен, – обреченно сказал бледный поэт, и романтики покинули мою тесную комнату.
Я задумалась. Сегодняшний день я намеревалась посвятить погоне за мистером Искейпом, но утренний звонок Котова-старшего в очередной раз изменил расклад. Я снова работаю на тарасовского миллионера, поэтому безопасность Никиты – моя приоритетная задача.
На этот раз я буду готова к неприятностям. Этой ночью меня не захватят врасплох.
Я собиралась в эту экспедицию так тщательно, как не готовилась ни к одному свиданию. Единственное, что меня огорчало по-настоящему, – это отсутствие огнестрельного оружия. Да и с холодным дело обстояло печально. У меня не было ни моих любимых сюрикенов, ни даже самого завалящего ножа. Я подумала, подумала и позвонила Луиджи Падроне. Адвокат согласился на встречу моментально, и спустя каких-нибудь полчаса мы встретились на набережной. Падроне курил, задумчиво глядя на проплывавший катер с китайскими туристами. Адвокат был свежевыбрит, бодр и ужасно похож на толстого кота.
– Что-то случилось, Евгения? – по-русски спросил Падроне.
– Мне нужно оружие, – с ходу выдала я.
Законник поднял брови:
– Позвольте узнать для чего?
– Мои ребятишки затеяли очередную прогулку. Я думаю, она может быть опасной. Хочу подстраховаться.
Падроне дождался, пока катер проплывет мимо, только потом ответил:
– Это плохая идея, госпожа Охотникова. Я только что вытащил вас из довольно серьезных неприятностей… не скажу, что это было легко. И вот вы уже планируете следующие? Только представьте, что повторится то, что было в прошлый раз. К примеру, вы окажетесь в полиции…
– Слушайте, оставим лекцию о законе и порядке на потом, – разозлилась я. – Я вам не маргаритка на лугу, да и вы не мальчик из церковного хора. Давайте ближе к делу. Если не можете быстро достать мне «левый» ствол, хотя бы нормальные ножи. Если вмешается полиция, я просто утоплю ваше оружие в ближайшем канале, они тут на каждом, так их, шагу…
– Никаких стволов, – скривился адвокат мафии.
Спустя полтора часа тощий мальчишка принес мне пакет и даже подсунул какую-то бумажку для подписи – видимо, чтобы выглядеть как настоящий рассыльный. Я поставила неразборчивую закорючку – по лестнице как раз спускалась заспанная Светлана. Тщательно заперев дверь, я вскрыла пакет. Падроне не подвел – внутри я нашла охотничий нож в кожаных ножнах, с ремнями, чтобы крепить под одеждой. И еще там была записка: «Это подарок. Постарайтесь сделать все, чтобы он вам не пригодился».
Теперь я чувствовала себя значительно увереннее. Оставалось дождаться вечера. Компанию мне составил Адриан – я спустилась к нему, и мы три часа играли в маджонг за стойкой портье. За это время в «Миранду» не въехал ни один новый постоялец, никто даже ключи не потребовал.
– Что, сиеста? – поддразнила я Адриана. – Путаны спят, бизнес стоит?
Когда настало время собираться, явился Марчелло. Фотограф где-то пропадал целый день – наверное, снимал памятники и туристов.
– Евгения, ты уходишь? – удивился итальянец. – А как же ужин? Ты обещала!
– Я сказала «может быть», – отрезала я. – Извини, не сегодня. У меня важное дело. Не скучай, увидимся утром.
– Ты уходишь на ночь? – Марчелло нахмурился.
Да, я слышала, что итальянцы ревнивы, но не думала, что после одной совместной ночи на меня уже будут заявлять какие-то права!
– Еще одно слово в таком тоне, и ты меня больше никогда не увидишь, – нахмурилась я. – В Венеции полно отелей. Скатертью дорожка.
Последнюю фразу я произнесла по-русски. Но обиженный взгляд Марчелло еще долго жег мне спину. Всю дорогу я вела мысленную полемику со своим случайным любовником. Почему мужчины такие собственники? Ведь я, например, не предъявляю права на красавца итальянца, на его личное время и счет в банке?
Дойдя до палаццо Дельфино, я выкинула Марчелло из головы. Романтики ждали меня у воды. Катер Байрона был готов пуститься в плавание. Я стиснула зубы. Происходящее почти в точности повторяло недавние события. На этот раз все были наряжены в свои карнавальные костюмы. Алиса надела длинный плащ с капюшоном поверх белого платья. Остальные были во фраках – Байрон в красном, Китс и Вордсворт в зеленых, Кольридж в коричневом. Сегодняшняя ночь была безветренной и теплой, но Китса била мелкая дрожь. Пока остальные лейкисты писали что-то на бумажках и складывали в шляпу Байрона, я подошла к парнишке и тихо спросила:
– Слушай, Виталик, зачем это тебе? Откажись, пока не поздно. Зачем тебе участвовать в этой опасной и глупой игре? Ты же умный парень. Поехали домой, а?
Китс с тоской взглянул на небо, на котором сияла полная, яркая, какая-то карнавальная луна, и ответил:
– Я не могу. Вы не понимаете.
– Джон, пора тянуть жребий! – позвал Никита.
Китс сглотнул, потом закусил губу и опустил руку в шляпу. Вытащил бумажку, развернул дрожащими руками и при свете фонаря прочитал:
– Джардини Публичи. Масленица.
– Что это за бред? – напряглась я. Романтики оживились и принялись наперебой объяснять, что предстоит их товарищу. Джардини Публичи – это городской сад в Венеции. В городе, в котором так мало земли, есть настоящий парк, и именно туда нам предстоит отправиться.
– В России сейчас Масленица, – объяснял Кольридж. – Так устроим ее здесь! Повеселимся. Уилл, тащи чучело!
Никита побежал к палаццо, а я заорала: «Стой!» – и рванула за ним. Схватила парня за рукав и зашипела в испуганную физиономию:
– Сегодня ночью никаких глупостей! Ты никуда не пойдешь без моего сопровождения. Я обещала твоему отцу, что верну тебя домой живым и здоровым, так что не мешай мне!
– Ладно, ладно! Успокойтесь! – забормотал Котов. – Я только хотел взять чучело…
Вместе мы дошли до палаццо, забрали из-под лестницы какой-то длинный сверток и вернулись к остальным.
Мотор взвыл, набирая обороты, и катер Байрона помчал нас в расцвеченную огнями темноту венецианской ночи.
Парк, устроенный еще в XIX веке по распоряжению Наполеона, располагался в районе Кастелло и выходил к набережной. В это позднее время здесь было уже безлюдно. Вероятно, полиция патрулирует этот район с воды, но пока мы не встретили ни одной живой души. Мы высадились на берег, пришвартовали катер и вошли в сад. Скорее это был небольшой парк. Я знала, что здесь проводят знаменитые Венецианские биеннале, но сейчас был не сезон. Мы шли через заросли каких-то растений, в темноте мне померещились пальмы. Очевидно, романтики неплохо ориентировались в парке. Вскоре мы вышли к посыпанной гравием площадке в окружении деревьев.
– Здесь, – решительно сказал Байрон и разорвал бумагу на свертке. Внутри оказалось нечто странное – две крест-накрест связанные палки, обмотанные каким-то тряпьем.
– Вы что, теперь ку-клукс-клан? – съязвила я.
– Женя, это же просто чучело! – засмеялась Алиса, расправляя лохмотья, оказавшиеся старым платьем. Никита водрузил на верхушку сделанную из тряпок голову с нарисованной рожей – круглые глаза, улыбающийся до ушей рот. Теперь перед нами действительно было чучело, такие принято сжигать на Масленицу на каких-нибудь народных гуляньях.
Байрон протянул Китсу флакон с жидкостью для розжига и зажигалку:
– Давай начинай.
На парнишку было жалко смотреть.
– Идемте отсюда! – скомандовала девушка.
– Стот, стоп! – Я встала между Китсом и чучелом. – Одного я его здесь не оставлю.
– Да вы не бойтесь, Женя! – попытался успокоить меня Байрон. – На этот раз у него очень легкое задание. Проще пареной репы – поджечь, выждать пять минут и убежать. А мы подождем за решеткой парка. До катера двести метров, даже если костер заметит полиция, мы успеем смыться.
С неохотой я отошла в сторону и сказала:
– Ладно, только быстрее. И еще – никакого «за решеткой». Мы не оставим его одного, будем наблюдать отсюда.
Романтики отошли на безопасное расстояние. Я встала рядом с Никитой. Китс все медлил. Парнишка казался таким хрупким. Предчувствие беды холодком пробежало по спине.
– Давай! – скомандовала Алиса. Китс чиркнул зажигалкой, и в ту же секунду прогремел взрыв.
На несколько мгновений я ослепла и слышала только яростный рев пламени и вопли романтиков. Но долго гореть там было нечему, и вскоре зрение вернулось ко мне. В темноте плясали язычки пламени на останках чучела. А еще слышался топот ног убегающих романтиков. Никиты рядом со мной не было. Как не было и жертв взрыва. Я сообразила, что, скорее всего, в чучело подложили взрыв-пакет. Будь это настоящая бомба, никто бы не уцелел.
Я выругалась и, на ходу доставая нож, бросилась в темноту. Наткнулась на какую-то фигуру, схватила за длинный плащ. Капюшон слетел, и луна осветила светлые волосы с идиотскими цветочками и испуганное лицо Алисы. Девушка вцепилась мне в руку мертвой хваткой и захныкала:
– Женя, мне страшно! Не бросайте меня!
– Беги за мной и не вздумай потеряться, – приказала я и двинулась дальше. Плачущая девица сильно затрудняла мое передвижение, поэтому я обрадовалась, наткнувшись на бледного Байрона.
– Женя, где все? – лязгая зубами, спросил главный заводила всех идиотских проказ.
– Не знаю! – заорала я и толкнула Алису ему в объятия. – Держи ее и не отпускай. Охраняй девушку, головой отвечаешь!
Я рыскала по парку, как гончая. Жаль, что не умею находить след по запаху, сейчас это умение мне бы очень пригодилось. Где же Никита?! Найти наследника «Тарасовнефти» – вот что сейчас самое важное!
Вдалеке мелькнуло что-то зеленое. Ага, на Никите сегодня был, помнится, фрак зеленого цвета!
– Никита! Стой! – закричала я и пустилась в погоню. Мальчишка жив, это замечательно. Сейчас я соберу всех в кучку, как овчарка собирает стадо, разбежавшееся от грозы, доставлю в палаццо «Дельфино» и устрою такую головомойку, что романтики надолго ее запомнят…
Я бежала за Котовым, но молодой человек вел себя как-то странно. Вместо того чтобы остановиться, он еще сильнее припустил по аллее и вскоре выскочил из парка. Вдаль уходила освещенная луной совершенно пустая улица, а в конце ее виднелся какой-то монумент. Туда и направлялся беглец.
– Идиот! Кретин! – прошипела я на бегу и удвоила скорость. Но у Никиты была большая фора. Когда ударил первый выстрел, я была на половине пути.
– Нет! – заорала я, и тут темноту разорвал второй. Я споткнулась, едва не потеряла равновесие, но выровнялась и наконец добежала. Но было поздно.
Сооружение, что белело в темноте, оказалось памятником. Памятником Джузеппе Гарибальди. Итальянский революционер стоял на постаменте, у которого примостился мраморный лев. А у подножия льва, повиснув на металлической решетке, застыл застреленный юноша. Запрокинутое лицо было мертвенно-бледным, одна рука откинута в сторону, вторая на пробитой груди. Кровь заливала белую рубашку, в темноте она казалась черной, но я знала – она алая, и ее очень много. Металлические острия решетки не давали телу упасть, и оно выгнулось, застыло в такой позе, какой ни за что не выдержать живому человеку.
Но это был не Котов. Передо мной лежал застреленный Джон Китс. Судьба, в первый раз пощадившая мальчишку, все-таки потребовала с него платы по счетам.
Откуда-то сверху послышался шорох. Выстрел выбил искры из мраморного бока льва. Я перекатилась по земле, уходя с линии огня, но убийца больше не стрелял. Он невероятно ловко спрыгнул с постамента, где прятался те несколько секунд, что я осматривала тело, и пустился бежать. Потом свернул за угол и исчез. Я пустилась за ним. Не думаю, что могу попасть под следующий выстрел. Где там эта хваленая итальянская полиция?! Когда нужно, их не дождешься. Пожар, взрыв и стрельба… даже в провинциальном Тарасове к нам давно бы летел патруль! Улица, по которой я бежала, называлась виа Гарибальди и вела прямиком к набережной.
Когда я добежала, набережная была пуста. Я заорала и швырнула камень в канал. Хотелось бросить нож, но он мог еще мне пригодиться. Проклятый Падроне! Если бы он дал мне пистолет, я бы подстрелила убийцу Китса. Он бы уже ползал у моих ног с простреленной коленкой и умолял сдать его в полицию… А теперь что?
Поразительно, но ни выстрелы, ни взрывы, ни мои вопли не привлекали внимания добрых венецианцев. Поблизости не было жилых домов, а парк и без того был пуст.
– Женя? Что случилось?
Я обернулась. За моей спиной стоял Никита Котов. На щеке ссадина, рубашка и лицо почернели от копоти.
– Куда все подевались? Что это рвануло? – Наследник засыпал меня вопросами, на которые у меня не было ответа.
– Иди за мной, – сквозь зубы приказала я и вернулась в парк. Байрон был там, где я его оставила, – обнимал плачущую Алису. Рядом испуганно озирался Кольридж – видимо, его назначили часовым.
– Свои, – сказала я, выходя из темноты.
– Женя! Наконец-то! – Алиса бросилась мне на шею. – А где Китс?
Я аккуратно отцепила от себя руки девушки и сказала:
– Мертв. Две пули в грудь.
– Нет! Не может быть! – Алиса прижала руки в перчатках к щекам.
– Еще как может. Я же предупреждала вас! – Я с трудом контролировала себя. Ярость застилала мне взгляд красным туманом. Приходилось повторять: «Они же еще дети. Глупые, избалованные богатые дети». По их вине погиб Джон Китс. Он так и стоял у меня перед глазами. Хрупкая фигурка, испуганный взгляд, зеленый бедненький фрак. «Знаете, Женя, я ведь не трус…» – Идите за мной, я вам покажу до чего довели ваши странные игры, – сказала я, заставляя себя успокоиться. Нужно доставить ребятишек в безопасное место, наш убийца может быть неподалеку. Но сначала нужно забрать тело Китса и вызвать полицию. Я не собираюсь скрывать это преступление. И плевать, какую цену придется заплатить…
Ведя свой маленький перепуганный отряд к виа Гарибальди, я размышляла.
Это надо же, какой ловкий убийца! Влез на памятник, потом спрыгнул с него, как заправский акробат. Прямо Тарзан какой-то! Неужели у нас тут еще и Эдгар По затесался – помнится, не так давно, ведя слежку за объектом, чтобы не заснуть, я читала с экрана телефона рассказик. «Убийство на улице Морг» называется. Специально выбрала пострашнее, чтобы сон отбить. Кстати, помогло! Так вот, в том рассказе ужасные преступления совершала горилла! Бегала себе по улицам Парижа с бритвой наперевес. Может, и у нас тут горилла? Такая продвинутая, с пистолетом…
Памятник итальянскому революционеру все так же белел в темноте. Мраморный лев таращился на меня с непередаваемым выражением на каменной морде. Все было по-прежнему, вот только тело Джона Китса исчезло.
– Женя, что с вами? – испуганно спросила Алиса.
Он был здесь! И он совершенно точно был мертв! После таких ранений не выживают! Кому понадобился труп Виталика Климченко?!
Значит, пока я гонялась за убийцей, его сообщник вернулся на место преступления и преспокойно забрал труп.
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6