По совету официантки они заняли свободный столик подальше от кухни и заказали еду и бутылку шампанского.

Оглядевшись, Эди заметил среди четырех молодых людей, сидящих за столиком в центре зала, знакомого ему по СИЗО «грозного надзирателя». По тому, как оживленно и громко разговаривали, было видно, что они пьяны и слабо контролируют себя. Тон в компании задавал «грозный надзиратель», который что-то настойчиво доказывал своим собутыльникам.

Официантка несколько раз подходила к ним с требованием успокоиться, но «грозный надзиратель» каждый раз в буквальном смысле отмахивался от нее как от назойливой мухи, а его товарищи при этом начинали гоготать. В один из таких моментов он даже привстал, раскачиваясь из стороны в сторону, и попытался схватить за руку, но та вывернулась и убежала. Последовавший было за ней «грозный надзиратель» внезапно остановился, то ли приняв решение не преследовать ее, то ли встретившийся взглядом с Эди, который еще немного, и готов был вступиться за девушку. «Грозный надзиратель» тут же развернулся и, нависнув над своими товарищами, стал им о чем-то быстро говорить.

Эди, зная, что тот может попытаться свести с ним счеты за предыдущие неудачи, поделился с Юрой своими мыслями и предложил быть осторожным.

– Может быть, ребятам сказать? – спросил он.

– Не надо, если что, будь рядом с Леной, – подсказал Эди, наклонившись к нему.

– О чем секретничаете? – улыбнулась Елена.

– Хотели вино заказать, но передумали, – отреагировал Эди, продолжая наблюдать за тем, как шумная компания во главе с «грозным надзирателем» поднимается из-за стола и направляется в их сторону.

– Что будем делать? – спросил Юра, обеспокоенный развитием ситуации.

– Ребята далеко?

– Здесь рядом.

– Пусть не вмешиваются.

– То есть? – удивленно произнес Юра, наблюдая за тем, как четверо пьяных молодых людей идут к их столу.

– Отойди с Леной в сторону, – спокойно попросил Эди, поднимаясь навстречу хулиганам, которые, сквернословя, двинулись на него.

– Прекратите, как вам не стыдно! – крикнула Елена и, отдернув руку, за которую ее хотел увести Юра, стала в шаге от Эди, приняв боевую стойку. Услышав этот крик, хулиганы несколько опешили. Но под давлением своего предводителя, подталкивая друг друга, рванулись в проход между столами к Эди.

«А она молодец, ничуть не испугалась», – успел подумать Эди до того, как молниеносно пробил в грудь пяткой правой ноги вырвавшегося вперед «грозного надзирателя», отчего тот, задевая разбросанными руками остальных, отлетел назад и грохнулся между столами. Затем Эди за доли секунды боковым ударом подъемом той же ноги в шею, сбил на пол второго, при этом успел предплечьем левой руки отвести от своего лица почти достигший цели кулак третьего и основанием ладони правой руки ударить его в челюсть.

Когда Эди вновь вернулся в исходное положение, из четырех хулиганов на ногах остался стоять только один. Да и тот, воспользовавшись тем, что в зале послышались возгласы: «милиция, милиция», – сразу же убежал, бросив на поле боя своих товарищей, которые еще плохо соображали, что с ними произошло.

Увидев, что к входу действительно бегут трое милиционеров, по всей вероятности вызванные администрацией кафе, Эди взял под руку Елену и, подмигнув стоящему тут же Юре, быстро направился к выходу. И, пока вошедшие блюстители порядка стали разбираться с хулиганами, они углубились в парк. Затем берегом Свислочи вышли на улицу и по предложению Юры на такси поехали ужинать в ресторан гостиницы «Минск».

В ресторане заказали рыбные блюда и белое вино.

После того как под песни ресторанных музыкантов и исполнителей было выпито по бокалу вина, Елена, несколько захмелевшая, неожиданно спросила:

– Скажите, а почему мы так спешно ушли из кафе, почему сами не сдали этих хулиганов милиции?

Ожидавший подобные вопросы с ее стороны Эди пояснил:

– Надо было бы идти в милицию и давать пояснения, а желания там вновь побывать нет никакого, хватает прошлого раза. К тому же хулиганов наверняка милиционеры повязали по заявлению администрации кафе.

– Вы уверены в этом?

– Конечно, иначе чего было им прибегать в кафе, – холодно сказал Эди, давая тем самым ей почувствовать, что он не желает развивать эту тему, а заодно и проверить, как она отреагирует на его граничащий с грубостью ответ.

– Это хорошо, иначе эти хулиганы могли… – не договорила Елена, удивленно посмотрев ему в глаза. Затем, улыбнувшись своими красивыми яркими губами, за которыми засверкал ровный ряд жемчужных зубов, промолвила: – Эди, если вам это неинтересно, могу и не продолжать.

– Давайте лучше послушаем музыку или потанцуем, – предложил Эди, подумав о том, что Елена обладает целым набором качеств, необходимых для агента, которые можно будет отразить, аргументируя возможность ее вербовки.

– Вы правы, пригласите меня на танец, – радостно произнесла Елена, испытующе глянув на него.

Эди оставалось лишь согласиться и идти с ней на танцевальную площадку в центре зала.

Вернувшись за стол, Елена попросила заказать десерт и, когда это было сделано, много говорила о своих впечатлениях от Минска. Эди слушал ее, иногда кивая в знак согласия.

Все это время молчал и Юра, безучастно слушая ее эмоциональную речь. Он вообще после происшествия в кафе мало говорил, периодически бросая на Эди изучающие взгляды, будто видел его в первый раз. Эди же, почувствовавший, что причиной этого является его безжалостная расправа над хулиганами, специально не реагировал на неожиданно появившуюся у Юры угрюмость.

Через пару часов, проводив их в номер Елены и договорившись о встрече в гостинице в десять часов, Юра уехал.

Ночью в номер позвонил Николай и сообщил, что желательно бы встретиться в первой половине дня для обсуждения подготовленного им с Артемом плана, на что Эди предложил это сделать после его встречи с Шушкеевым и последующего посещения изолятора.

Николай сразу согласился, но уточнил, когда Эди намерен пойти к «Иуде».

– После того, как от него вернется дочь. А она пойдет к нему, когда будет отмашка от Карабанова, – пояснил Эди.

– Все понял, тогда будем ждать весточки от тебя, – заметил Николай и, попрощавшись, отключился.

К десяти утра в номер Эди постучался Юра.

Уже в номере он рассказал, что полчаса назад переговорил с Карабановым и договорился о встрече Елены с отцом.

На вопрос: «на какое время?» пояснил:

– Когда она будет готова.

– Хорошо. Как ситуация в больнице?

– На дежурство заступили знакомые охранники, так что можно смело ехать. Только не забудь парик и бородку, – улыбнулся Юра.

– Не забуду.

Затем они позвонили в номер Елены.

Вскоре, легко перекусив в буфете гостиницы, они втроем поехали в изолятор.

Как только машина прибыла на место, Елена, уточнив, когда Эди вернется за ней, направилась к Карабанову, уже ожидавшему ее у входа в изолятор. Эди и Юра отправились в больницу.

В палату Эди прошел беспрепятственно, так как сидящие у нее охранники признали в нем вчерашнего врача. Даже кивнули ему в знак приветствия. В отличие от них Шушкеев встретил его настороженно и с опаской. И сразу же, упершись в него острым взглядом, произнес:

– Что-то вы сюда как к себе домой легко проходите? Вы что, и охранников подкупили? И почему не с Евгенией?

Поняв, что он испугался, увидев его одного, Эди обронил:

– Она занята другими больными и вообще, Олег Александрович, давайте по существу, у меня мало времени. Я пришел только потому, что вы попросили, – отбрил его Эди, присев на стоящий у койки стул.

– Тогда скажите вам удалось встретиться с Сашей?

– Удалось, я передал ему ваши миролюбивые слова и в ответ услышал, что он очень сожалеет о случившемся. Более того, просил простить его за ту боль, которую он вам причинил. Обещал отблагодарить, если поможете ему отбиться от ментов.

– Так и сказал? – перебил его Шушкеев, сразу оживившись.

– Да, именно, так. Я же говорил вам, что у меня хорошая память, – недовольно бросил Эди.

– И что дальше?

– Дальше мы говорили о наших с ним делах.

– Если не секрет, о каких?

– Это касается его лично, – многозначительно заметил Эди, чем заинтриговал Шушкеева.

– Я заплачу, – горячась, выпалил Шушкеев.

– Вам-то зачем? – спросил Эди.

– Понимаете, мы с ним повязаны одной ниточкой. Поэтому хочу знать, как складываются его дела, – произнес тот, сглотнув от волнения слюну.

– Срок будет тянуть, вот и все дела, – обронил Эди, наблюдая за тем, как собеседник реагирует на его слова. – Правда, если вы будете придерживаться линии, что сами случайно наткнулись на нож, то мой человек сможет уговорить следователя, конечно за большие деньги, не усугублять положение Александра.

– Я-то буду придерживаться. Но мой следователь сказал, что на рукоятке ножа имеются отпечатки пальцев Саши. Вот в чем проблема!

– Ею будет заниматься как раз тот самый следователь, – хихикнул Эди.

– А разве по валюте к нему нет претензий? – удивился Шушкеев.

– Вроде нет, хотя он говорил, что следователь его допрашивал по золоту и валюте.

– В каком смысле?

– Я понял, что в привязке к вам, мол, давно ли знакомы, участвовал ли совместно в делах, связанных с золотом и валютой.

– И что он сказал? – не выдержал Шушкеев.

– Сказал, что не участвовал. И следователь больше не допрашивал его по этим вопросам.

– А не может ли ваш человек договориться со следователем относительно меня за соответствующие деньги? – спросил Шушкеев, уставившись в Эди.

– Попробовать, конечно, можно, но это очень…

– О вашей доле я не забуду, – перебил Шушкеев.

– Вот я и говорю, можно, – улыбнулся Эди.

– Тогда для начала нужно, чтобы он, когда переведут в тюрьму, поместил меня в санчасть, дал возможность встречаться с вами или вашим человеком, об остальном можно будет поговорить потом.

– Конечно, обо всем этом я могу начать говорить, но разговор останется разговором, пока у него в руках не зашелестят купюры.

– Вы предлагаете…

– Я ничего не предлагаю, это вы предлагаете, – перебил его Эди.

– Хорошо, скажите, сколько нужно для начала?

– Это уже конкретный разговор. Не менее десяти тысяч, ведь вы же валютчик?

– Хорошо, будут деньги, но какую гарантию вы можете мне дать?

– Никакую, – отрезал Эди. – Даже человек, письмо которого я вам привез, не требовал от меня гарантий, хотя вручил значительно большую сумму. Если есть сомнения, давайте прекратим этот разговор, и я уйду.

– Не надо уходить. Я дам эти деньги. Вот только сейчас решу, как это сделать, – нервно бросил он и, выдержав паузу, раздумывая над тем, как ему быть, отчего у него на лбу выступили крупные капли пота, произнес: – Я сейчас напишу, у кого можно будет их взять.

После этих слов Шушкеев вырвал из лежащего около подушки блокнота лист, быстро написал на нем короткий текст и, передавая его Эди, заметил: – У меня просьба: не говорите этому человеку, где я точно нахожусь. Ему это знать необязательно.

– Хорошо, так и сделаю, – сказал Эди, пряча записку в карман брюк. При этом он усилием воли заставил себя сохранить на лице безразличие, поскольку знал, что она содержит данные на связь агента-нелегала противника.

– А как мы будем поддерживать контакт, и как я узнаю, что вы начали работу со следователем? – с волнением в голосе спросил Шушкеев.

– Мой человек сегодня или завтра утром переговорит со следователем, и тогда я дам о себе знать. К тому же по поведению следователя вы сможете делать свои заключения, – ответил Эди, оглянувшись на дверь, давая тем самым понять собеседнику, что в любой момент в палату могут войти.

Проследив за его взглядом, Шушкеев промолвил:

– Понимаю, что у нас мало времени. Знаете, я написал не одно, а два письма: одно в Москву, другое – Саше. – После этих слов он извлек из-под подушки два конверта и вручил Эди со словами: – Вы беретесь их передать?

– Конечно, мы же договорились еще в прошлый раз. Александру передам сегодня. Мой человек подготовил встречу с ним во второй половине дня. В Москву поеду через неделю, когда здесь все организую.

– А до отъезда сможете зайти?

– Постараюсь.

– Постарайтесь, для меня это очень важно, – упавшим голосом промолвил Шушкеев.

– Понимаю, я все сделаю, что в моих силах, – заметил Эди, а затем, вновь оглянувшись на дверь, спросил: – Евгения нормально к вам относится?

– Нормально, но она боится этих, у двери сидящих, но блокнот и ручку принесла.

– Ладно, держитесь. Пойду, не стану ее дожидаться, видно, она занята другими больными, – промолвил Эди и ушел.

Покинув больницу, он вместе с Юрой вернулся в гостиницу. Оттуда позвонил Николаю и кратко рассказал ему о встрече с Шушкеевым и новом обстоятельстве, возникшем в общении с ним. Назвал установочные данные финансиста Шушкеева и предложил до своего приезда в комитет срочно проверить его по всем видам учетов КГБ и МВД. После этого вернулся к машине.

Через час, получив от наружки сигнал «можно», Юра помчался к въезду во двор комитета.

Во дворе Эди уже ждал Николай, который бросился к нему с распростертыми объятиями.

– Как тебе удалось его раскрутить? Генерал аж подскочил в кресле, когда я ему доложил, что Шушкеев дал контакт со своей связью, – выстрелил ему навстречу Николай и, взяв под руку, повел в здание.

– Очень просто, он сказал, что хочет майора советской контрразведки свести со своим агентом, – пошутил Эди и, тут же согнав с лица улыбку, спросил: – Пробили по учетам?

– Да, чист, в поле зрения органов не оказывался, работает таксистом. Жена – оператор телефонной станции. Детей не имеют. По данным адресного бюро, оба уроженцы Литвы, в Минске обосновались в 1965 году. Работа по сбору информации продолжается. Сегодня же запросим Москву и Вильнюс, – выдал Николай.

Через пять минут они зашли в кабинет Николая.

– А где Артем? – удивленно спросил Эди.

– Ушел торопить Бородина. Надо ускоряться по делу. Скоро вернется, – ответил Николай, смотря на то, как Эди раскладывает на столе конверты и записку Шушкеева.

– А второе кому, не читал еще?

– «Иуде», пусть сначала спецы посмотрят.

– Сейчас организую, – бросил Николай и набрал чей-то телефон.

Скоро пришли уже знакомые Эди ребята со своим чемоданчиком и в течение пятнадцати минут провели обследование писем, сфотографировали их и сообщили, что тайнопись ни на конверте, ни на рукописных листах не обнаружена. Затем, порекомендовав Николаю не касаться писем голыми руками, чтобы не оставить на них отпечатки пальцев, они ушли.

– Это историческая записка, – заметил Николай, беря со стола листок с данными на связь Шушкеева. – Ее надо сохранить в качестве образца того, как надо колоть противника.

– Я думаю, ее можно будет использовать как аргумент для склонения Шушкеева к сотрудничеству.

– В каком смысле?

– В самом прямом, поскольку эта записка станет свидетельством того, что он сдал своего финансиста, конечно, если мы добудем информацию о их преступной связи. Так что, Николай, приобщи ее к разработке.

После этого, натянув на руки специальные матерчатые перчатки, они поочередно прочитали письма Шушкеева.

Иуде он писал, что простил его и готов поддерживать с ним и в дальнейшем товарищеские отношения. Сообщал о том, что дал показания о своей виновности в случившемся и готовности сесть за валюту. Просил не забывать его и замолвить слово перед москвичами, намекая на Джона, о поддержке, когда будет находиться в местах отсидки.

Письмо Джону, которое носило в основном извинительный тон, изобиловало условностями, непонятными ссылками на какие-то известные им двоим события. Собственно, Эди и не рассчитывал на то, что профессионал больше скажет в практически открытом письме. Но и этого было достаточно, чтобы ему стать на какое-то время своего рода связующим звеном между Шушкеевым и Джоном.

Обменявшись мнениями о прочитанных письмах, Николай и Эди пошли к Тарасову.

Эди подробно рассказал ему о своей встрече с Шушкеевым и вынесенных из нее наблюдениях.

Генерал остался доволен его докладом и подтвердил мысли Эди и Николая, что контакт с Шушкеевым может оказаться также перспективным. Поручил Николаю организовать прикрытие Эди при его встрече с финансистом Шушкеева, а затем, улыбнувшись, заметил:

– Майор, хороший отпуск у тебя получился. Просто завидки берут. Маликов сегодня, смеясь, рассказал, что твой грозненский начальник обеспокоен отсутствием связи с тобой.

Эди, глубоко вздохнув, произнес:

– Ему-то, наверно, Маликов объяснил, что к чему, а вот продлят ли мне отпуск, никто не сказал.

– Продлят, куда он денется, но пока вместе будем двигать дело вперед. Я доволен твоей работой. Молодец, майор, молодец, – произнес Тарасов, уважительно глядя на Эди. Затем, посерьезнев, заметил: – Вечером можно будет позвонить Моисеенко. Милицейское начальство не возражает, чтобы ты назвал Бородина тем самым следователем, который за деньги согласился кромсать уголовные дела на «Иуду» и Шушкеева.

– Понял, товарищ генерал, – сказал Эди с готовностью.

– Откуда позвонишь?

– Из гостиницы. Конспирации они меня еще не учили.

Тарасов в очередной раз улыбнулся, а затем произнес:

– Правильно рассуждаешь и правильно поступаешь. Но тем не менее скажи, когда думаешь идти к финансисту Шушкеева? Кстати, как его фамилия?

– Постоюков Алексей Александрович, – быстро вставил свое слово Николай.

– По-сто-юков? – Фамилия какая-то непонятная, – усмехнулся генерал, – но для стукача и шпика подойдет. Майор, мы несколько отвлеклись, жду твоего ответа на свой вопрос.

– Товарищ генерал, полагаю, что до похода к Постоюкову, надо подсобрать некоторый материал на него, а также переговорить с «Иудой», возможно, и показать его фотографию, а затем лишь идти к нему.

– Согласен, с фотографией задумано хорошо. Более того, ее срочно надо направить в Москву для проверки по тамошним фототекам на шпионов. Николай, добудь все в сжатые сроки.

Вернувшись в кабинет, Николай сразу отослал одного из своих подчиненных сделать фотокопию с формы № 1 в паспортном столе милиции, а сам включил чайник.

Не успели они по чашке чая выпить, как в кабинет влетел Артем, и, с ходу плюхнувшись на стул у стола совещаний, зло бросил:

– Этот Бородин меня буквально вымотал. Понимаете, не успевает оформить обвинительные заключения. Говорю, возьми в помощь кого-нибудь из своих коллег, а он – не могу, мол, может быть утечка.

– Да не кипятись ты, он просто заинструктирован своим руководством, которое не хочет рисковать, – заметил Николай и без всяких пауз эмоционально продолжил: – Пока ты со следователем бодался, Эди еще одного нелегала выявил.

– Да ладно вам дурака из меня лепить, лучше чаю дайте, – отмахнулся от него Артем и, подмигнув Эди, который, не проявил в ответ никаких эмоций, обронил: – Вы что, решили меня разыграть?

– Нисколько, ответил Николай и, не торопясь, рассказал ему о Постоюкове.

Дослушав до конца, Артем спросил:

– Тарасов знает об этом?

– Да, уже начата проверочная работа.

– Предупредите исполнителей, чтобы не наследили в суматохе, – почти в приказном тоне сказал Артем. Видно было, что такая реакция с его стороны вызвана тем, что Николай эту сногсшибательную информацию доложил без него.

– Они знают, что и как делать, не первый день в органах, – отпарировал Николай.

– Нужно было подождать, пока не вернусь, надо же сначала с Москвой.

– Не волнуйся, генерал переговорил с Маликовым. И они согласовали порядок действий, – вновь отпарировал Николай, незаметно для Артема подмигнув Эди, давая тем самым понять, что понимает причину его недовольства. – Ты лучше все-таки поделись информацией по уголовным делам. Эди скоро надо навестить «Иуду» и после него звонить Моисеенко, – вернул он Артема к реальности.

– Спасибо, Николай, что напомнил о деле, а то Артем, как мне показалось, Бородиным выбит из седла, от чего забыл даже поздороваться со мной, – бросил, широко улыбнувшись, Эди.

– Ой, прости, мне показалось, что мы сегодня уже виделись, – стал оправдываться Артем и, подойдя к Эди, потрепал его за плечо.

– Уже простил, – заметил Эди, – так что расскажи, где мы находимся по уголовным делам. Вечером же надо звонить резиденту.

Присев на соседний стул, Артем произнес:

– Бородин хоть и ворчит, но дела практически завершил. Завтра «Иуде» и Шушкееву будут предъявлены обвинения.

– Тарасову сказал об этом? – спросил Николай.

– Уже… – бросил Артем и осекся.

Реакция Николая была мгновенной, и он, прервав говорящего, иронично промолвил:

– Ну что вы, товарищ Ковалев, не поставили меня в известность, что информируете моего непосредственного начальника, ведь это может вызвать вопросы ко мне.

– Я просто уверен вы оба будете генералами, – рассмеялся Эди, – поскольку хорошо владеете правилами жизни так называемого мадридского двора. Но что прикажете делать мне, рядовому партии, которому надо идти к шпиону, ведь фотографии Постоюкова так и не принесли.

– И на самом деле, долго едут, – согласился Николай и потянулся к телефону, но в этот момент в кабинет вошел начальник отдела белорусской контрразведки Ермилов.

– Николай Павлович, все удачно получилось. Они только в прошлом году поменяли паспорта. При этом практически в одно и то же время. Это так, для сведения. На всякий случай я принес фото и его жены Марты Валерьевны: наш Серега вспомнил, что где-то пару лет тому назад в числе других опрашивал ее по ситуации на станции. Помните, разбирали случай с подслушиванием телефонных разговоров. Так вот он говорит, что Марта в разговоре с ним прикинулась валенком, хотя опрошенные работницы станции отзывались о ней как о квалифицированном специалисте.

– Спасибо, включи этот момент для проработки в готовящийся план. Подними старые материалы. Надо будет их оценить с учетом новых обстоятельств.

– Уже поручил. К вечеру доложу наши соображения.

– Хорошо. Но чего тянешь с запросами?

– Мы уже по проводу запросили Москву, а они – Вильнюс. В течение часа будут готовы обстоятельные шифртелеграммы.

– Молодцом, Сергей, так и действуй, – подбодрил уходящего из кабинета контрразведчика Николай и протянул Эди фотографии.

Отметив профессионализм Ермилова и умелую работу со своим подчиненным Николая, он глянул в лица Постоюковых. С фотографий на него смотрели обычные люди, подобных которым на улицах Минска можно было встретить множество.

– А что это за случай с подслушиванием? – услышал он голос Артема.

– Да один из цековских пожаловался нашему председателю, что прошла утечка сути его разговора с руководством Минторга. И нам поручили разобраться.

– И чем кончилась проверка?

– Тем, что цековский сказал, мол, не надо дальше копать. Ему все стало ясно. На самом же деле испугался, что станет известно о его шкурных делах с торгашами. И мы прекратили, усилив наши позиции на станции.

– Понятно. Ты правильно решил, что на все это нужно теперь по-новому взглянуть. Ведь эта дама может там наладить прослушку переговоров военных.

– Вот это я и имел в виду, когда ставил задачу начальнику отдела, – прервал его Николай.

– Толковый он у тебя, – заметил Артем.

– Водится за ним такое, – улыбнулся Николай, а потом, как бы поразмышляв над произнесенными словами, добавил: – В управлении достаточно светлых голов, чтобы противостоять таким, как «Иуда», Шушкеев и им подобным типчикам.

– Никто в этом и не сомневается, – подчеркнул Артем, бросив на Николая доброжелательный взгляд.

«Вот и хорошо, что понимаешь это, а то с учетом иногда накатывающей на тебя категоричности и величавости можешь забронзоветь», – подумал Эди, глядя на Артема, а вслух, обращаясь к нему, спросил:

– Известно, когда Бородин будет у «Иуды». Не хотелось бы с ним там в маскараде встречаться.

– Он сначала поедет в больницу, а потом только…

– Надеюсь, ты ему сказал, как надо вести себя с Шушкеевым, ведь взятку он уже якобы получил?

– Он знает. Правда, спрашивал, когда звон монет или шелест купюр услышит, – рассмеялся Артем.

– Обойдется наградой родины, – в тон ему заметил Эди и тут же без паузы обратился к Николаю: – Где бы Юру найти? Надо ехать в изолятор.

– Он у ребят. Сейчас скажу, чтобы шел к машине, – обронил он, беря телефонную трубку.

Через пять минут, собрав со стола конверты с письмами и записку, Эди спустился вниз, где его ожидал Юра.

Получив от наружки сигнал, они выехали со двора и, покрутив полчаса по городу, поехали в изолятор. У входа его встретили заранее извещенный Карабанов и Елена.

Оставив ее с Юрой в машине, Эди с Карабановым пошли в камеру.

Иуда встретил его вопросом:

– Наверно, у Олега задержались? Не передумал он?

– Нет, не передумал. Он даже письмо вам написал, – ответил Эди, передавая ему распечатанный конверт.

Иуда нехотя достал из конверта письмо и, бегло пробежав его глазами, вернул Эди со словами:

– Он действительно напуган, это видно по письму.

– Как вы определили?

– От его былой надменности и следа не осталось.

– Его сегодня ознакомят с обвинительным заключением и материалами уголовного дела.

– А когда меня?

– Сегодня или завтра, а там будет суд.

– Скорее бы, хочется определенности.

– Сомневаетесь, что ли?

– Конечно, а вдруг у вас что-то не получится.

– Все уже получилось, не изводите себя. Лучше скажите: вам не приходилось встречаться с людьми Шушкеева?

– Куда там! Это было исключено. Меня и с ним познакомили только потому, что надо было пару раз отвозить в Москву его информацию. Я об этом Николаю рассказывал.

– Понятно, но на всякий случай посмотрите эти фотографии, – предложил Эди, кладя перед ним на стол фотографии Постоюковых.

– Этого мужчину я определенно не раз и не два видел в Минске. Был момент, мне даже показалось, что он следит за мной, из-за чего я крепко испугался и пару дней никуда не выходил. Потом все прошло.

– А когда это было?

– За день до того, как я Шушкеева… – не договорил «Иуда», а затем, как бы спохватившись, спросил: – Вы думаете, он человек Шушкеева?

– Возможно. Но женщину на фото не приходилось видеть или слышать о ней?

– Нет, не видел и не слышал, – виновато обронил «Иуда». Но после некоторой паузы, оживившись, заметил: – Хотя постойте, может быть, эпизод, о котором сейчас расскажу, даст вам какую-нибудь зацепочку. Понимаете, в прошлом году после очередной совместной выпивки, когда я посетовал на то, что мне не удалось у своего знакомого, ну того, у кого жил, получить информацию о прошедшем заседании бюро ЦК, где обсуждались вопросы оборонки, Шушкеев бросил фразу, которую я отчетливо помню: «Эти партийцы – болтуны: все свои решения обсуждают по телефону, а наша Марта имеет хороший слух и выручит тебя». И на самом деле через пару дней передал мне некий отчет о переговорах больших начальников по вопросам бесперебойного обеспечения частей противоракетной обороны электричеством, продуктами питания.

– И что из этого вытекает? – нетерпеливо спросил Эди, сделав вид, что не уловил связи между своим вопросом и ответом «Иуды». Ему хотелось услышать от него подтверждение своего вывода о том, что Марта имеет возможность подслушивать телефонные разговоры.

– А то, что Марта имеет доступ к каналам телефонной связи. Возможно, работает на телефонной станции или подключилась к телефонным кабелям, – объяснил «Иуда», уставившись в Эди вопросительным взглядом, в котором читалось: ну чего вы заставляете меня произносить банальные вещи.

– Спасибо за откровенность, – улыбнулся он, давая «Иуде» понять, что разделяет его мнение.

К этому моменту у Эди не оставалось никаких сомнений, что Шушкеев назвал ему адрес и данные на агентов из числа советских граждан или возможных своих коллег по нелегальной разведке. В пользу последнего говорил и почерк работы Марты.

Когда Эди, обсудив с «Иудой» и другие запланированные вопросы, засобирался уходить, тот, несколько напрягшись, обронил:

– Эди, я сегодня Леночке рассказал, что я ваш человек, и предложил ей подключиться к моей тайной работе. Это необходимо было сделать, чтобы у нее была ясность.

– И как она на это отреагировала? – спокойно спросил Эди, пытаясь вспомнить, как Елена вела себя совсем недавно у входа в изолятор, когда он с Юрой туда подъехали.

– Спросила, почему в таком случае я в тюрьме.

– Ну а вы? – спросил Эди, мысленно заключив, что Елена никак не проявила свою осведомленность о его принадлежности к госбезопасности.

– Я попытался объяснить, что так надо для дела. И сказал правду о вас. Она должна знать, с кем и чем имеет дело, чтобы не сделать ошибок. Вы же знаете, что Джон и его люди шутить не будут.

– Елена во всем откровенна с вами? – произнес Эди, глядя «Иуде» прямо в зрачки. Ему хотелось понять, знает ли тот о ее чувствах к нему.

– Думаю, да, – ответил тот, выдержав этот взгляд. – Не беспокойтесь, Леночка будет также откровенна и с вами, так как доверяет вам. Понимаете, даже не удивилась тому, что вы неожиданно для нее оказались чекистом. Она лишь посерьезнела.

Поговорив с «Иудой» по этой ситуации еще некоторое время, Эди в сопровождении Карабанова вернулся к машине, где его ждали Юра и Елена.

– Как папа? – весело спросила Елена, едва Эди захлопнул дверцу машины.

– Уже скучает по своей любимой дочурке, – отшутился он, подарив ей при этом нежный взгляд.

– Спасибо, я знаю, – улыбнулась она, ответив ему таким же взглядом.

– Может быть, пообедаем где-нибудь, а то желудок начал ворчать? – предложил, улыбаясь, Юра.

– Я согласна, но только не в городе, – заметила Елена. – Лучше в гостинице, там хулиганов не бывает.

Чекисты не стали ее переубеждать и поехали в гостиницу.

После обеда Юра, сославшись на дела, уехал. Эди и Елена поднялись в свои номера.

Через минут пятнадцать Елена постучалась к Эди.

Дождавшись, когда он закроет за ней дверь, прижалась к нему, обхватив шею руками, и прошептала:

– Эди, я стараюсь быть сильной, но у меня ничего не получается, пожалуйста, не вините меня за это.

– Не буду и не хочу, – взволнованно сказал Эди, обняв ее за талию.

Позже, за чаем, Елена, делясь впечатлениями от встречи с отцом, неожиданно спросила:

– Эди, чего мне сразу не рассказали, почему папа в тюрьме и кем вы на самом деле являетесь. Я бы все поняла.

– Александр не решался, все ждал подходящего случая, – пояснил Эди, улыбнувшись.

– Что я должна буду делать? – спросила она, уставившись в него вопросительным взглядом.

– Пока все слышать, запоминать, не совать свой красивый носик не в свои дела, ничего из увиденного или услышанного никому, кроме меня, не рассказывать.

– Даже папе?

– А разве вы ему обо всем рассказываете?

– Нет, о наших отношениях я ему не говорила.

– Выходит, у тебя есть своя тайна. У него тоже была. Ведь до сегодняшнего дня он не рассказывал о своих секретах. И это потому, что так надо. Говорить и рассказывать можно, о чем только душа не пожелает, но только не о запретной теме. Вы поняли меня?

– Поняла. Выходит, что друзья папы не знают о второй стороне его жизни?

– Конечно! Иначе он не смог бы решать государственной важности задачи, – утвердительно произнес Эди и после этого поведал ей о некоторых других правилах поведения человека, взявшего на себя обязательства помогать органам государственной безопасности в борьбе с многоликим противником.

Их беседу прервал звонок Юры, который сообщил, что находится в вестибюле гостиницы и через несколько минут поднимется в номер.

Уловив из ответов Эди суть происшедшего разговора, Елена спросила:

– А Юра знает о папе?

– Нет. Он заботится о нем по моей просьбе. Так надо, чтобы не возникло подозрений у наших оппонентов, – сухо пояснил Эди.

– Извините. Я поняла, что уже нарушила одно из ваших правил – не совать нос не в свои дела, – промолвила, смеясь, Елена.

– Не совсем правильно, я говорил о носике, – пошутил он, нежно коснувшись кончика ее носа.

– Поняла, не буду, только возьмите меня с собой. Не хочу оставаться одна.

– Елена, сейчас разберусь, с чем пришел Юра, потом и решим. Пока вернись к себе в номер, – тепло промолвил Эди и поднялся, чтобы ее проводить.

– Хорошо, я имела в виду, если не помешаю, – сказала она, поднявшись на ноги, и, чмокнув его в губы, ушла к себе.

«Молодец, обучаема и вполне может справиться с поставленными перед нею задачами», – начал рассуждать Эди, возвращаясь к столу, но его мысли прервал стук в дверь и появление в номере Юры.

– Николай просил срочно передать, что Бизенко рассказал дочери о тебе и своем сотрудничестве с нами, – произнес он, закрыв за собой дверь.

– Я знаю. Она сообщила мне об этом, – спокойно отреагировал Эди, показав Юре рукой на стул.

– А Николай с Артемом так всполошились, что генералу помчались докладывать об этой новости.

– Когда?

– Меня отправили сюда, а сами пошли.

– А мы сейчас поедем в город. Мне надо позвонить в Москву, – так же спокойно заметил Эди.

– Позвонить можно и отсюда… – начал было Юра, но, глянув на Эди, на лице которого проявилось недоумение, сказал: – Нет проблем, когда скажешь, тогда и поедем. Потом, посмотрев на него, как бы решая, говорить или не говорить, добавил: – Может, все-таки успокоить ребят?

– Можно бы и успокоить. Но ты же говоришь, что они помчались к генералу?!

– А вдруг генерал еще не принял?

– Хорошо, набирай номер, – согласился Эди.

Неоднократные попытки Юры соединиться с Парамоновым результатов не дали, и, решив заехать к нему после звонка, они отправились на центральный переговорный пункт, предварительно предупредив Елену, чтобы не выходила из номера.

Когда после разговора Эди с Моисеенко они прибыли в комитет, на месте застали только Николая, который тут же начал рассказывать о том, что операторы зафиксировали, как в разговоре с дочерью «Иуда» сдал ей Эди. Артем, посчитавший это отступлением от договоренности со стороны «Иуды» и сигналом к возможному его предательству, решил доложить о ситуации генералу.

– Николай, мне кажется, вы с Артемом несколько перегрелись и забыли, что одной из стоящих перед нами задач является вербовка Елены. Сделать это без опоры на «Иуду» изначально гиблое дело. Об этом я докладывал руководству и получил санкцию на использование его в вербовке Елены. Можно же было, прежде чем бежать к генералу, позвонить мне и я бы все объяснил?

– Я предлагал, но Артем растерялся и говорит: давай скорее к генералу, а то вся операция поставлена под удар срыва, ну и мы пошли.

– И что из этого вышло?

– Ничего. Генерал подтрунил над нами и спросил: «Вы хотели, чтобы ее вербовали от имени историка-каратиста?» – а затем жестко потребовал от Артема не отвлекаться от работы с Бородиным, чтобы не допустить верхоглядства с его стороны. Да и мне досталось из-за материала на Постоюковых. Как говорится, попал под горячую руку.

– С Еленой все нормально. Она сама обо всем рассказала. Можно считать вербовку в принципе состоявшейся. Дело за выбором формы закрепления.

В этот момент зазвонил телефон.

Николай со словами: «Это генерал», – кинулся к аппарату.

Произнеся несколько раз «так точно», он знаком руки подозвал Эди к столу с телефонами и передал ему трубку, шепнув при этом: «Тарасов».

Эди тут же произнес:

– Здравия желаю, товарищ генерал.

– И тебе того же, майор, – шутливо ответил Тарасов, а затем спросил: – С Моисеенко переговорил?

– Переговорил. Сказал, деньги будут доставлены завтра известным вам человеком.

– Так и сказал?

– Да, так и сказал.

– Что вы думаете по этому поводу?

– Допускаю, что это может быть Марк или сын Сафинского. Ничего другого пока в голову не идет. Маловероятно, что сюда сам Моисеенко поедет.

– А если старший Сафинский надумает погостить в Минске у кого-нибудь из своих старых друзей? Вы же с ним тоже встречались?

– Да, встречался.

– Ну ладно, так и быть, посмотрим на нового кассира Джона. Но как резидент оценил твою здешнюю работу?

– Доволен, обещал отблагодарить. Интересовался, когда приеду в Москву. Я сказал, что, кроме его поручения, мне необходимо еще свои научные дела здесь завершить.

– И как он к этому отнесся?

– Предложил перенести их на потом и сразу же после суда прибыть в Москву, мол, есть очень серьезный разговор.

– Как думаешь, о чем будет этот разговор?

– Пока можно только предполагать, товарищ генерал, – ответил Эди.

– Хорошо, об этом потом поговорим. Скажи, по Шушкееву чем интересовался?

– Тем, как себя чувствует, скоро ли переведут в СИЗО, как настроен по отношению к «Иуде». Но я дал ему дозированную информацию, которую мог получить по этим вопросам мой герой. При этом подчеркнул, что Шушкеев простил «Иуду» и надеется на продолжение дружбы с ним. Сообщил, что он написал письмо, которое попросил меня отвезти в Москву. Данное сообщение Моисеенко сильно заинтересовало, и он предложил передать его человеку, который привезет деньги.

– Хорошо, все правильно. Теперь давай-ка о дочери «Иуды». Тут ко мне прибегали Ковалев и Парамонов и лепетали, что «Иуда» провалил тебя и тому подобное. Я их, конечно, профилактировал за то, что материалами разработки не полностью владеют. Но тем не менее хочу от тебя услышать, есть ли в этой ситуации неясные тебе вещи?

– Нет, товарищ генерал. Все идет по согласованному сценарию. Неожиданностей пока не было.

– Хорошо, хорошо, так держать. Да, сегодня же определись вместе с ребятами насчет Постоюкова. Понимаю, материала мало, но для первого визита, думаю, хватит. Так что действуй, зацепи этого типчика с его женушкой. Только будь аккуратен, по всему, эта парочка из числа матерых шпионов.

– Попробую, товарищ генерал, – отчеканил Эди.

– Не попробую, а сделаю, так следует говорить, майор, – по-отечески тепло бросил Тарасов и отключился.

Когда в трубке послышались гудки, Эди передал ее Николаю и вернулся на прежнее место.

– Ну что? – заинтригованно спросил Николай, присев напротив.

– Поставил задачу сегодня же заявиться к Постоюковым.

– А насчет материалов по ним ничего не сказал?

– Сказал, что тебе вместо беготни к нему по никчемным вопросам следовало бы больше внимания уделить добыче информации по этой парочке, – нарочито сухо произнес Эди. Но, увидев, какое угнетающее впечатление его слова произвели на Николая, рассмеялся и добавил: – Успокойся, я пошутил.

– Ух, ну и напугал же ты меня, – выдавил из себя Николай. – Ведь генерал мог и действительно наказать. Он считает, что главным врагом контрразведчика является некомпетентность, непрофессионализм.

– Николай, тогда тебе на этот раз повезло – генерал был в хорошем настроении и не стал прибегать к экзекуции, – пошутил Эди. И затем попросил у Николая материалы на Постоюковых.

Через пятнадцать минут он сообщил Николаю о своей готовности ехать по адресу и встречаться со шпионами при подтверждении от наружки, что они находятся дома.

Николай тут же позвонил начальнику службы наружного наблюдения и попросил проинформировать его относительно объектов. Спустя некоторое время тот сообщил, что первый объект с утра никуда не выходил, а второй – только что вышла с работы и села в троллейбус, идущий в направлении дома.

Убедившись, что записка Шушкеева находится в кармане, Эди встал и вместе с Николаем спустился во двор, где рядом с машиной его ожидал Юра.

Через час они подъехали к дому, в котором жили Постоюковы, и Эди направился в подъезд.

На первый короткий звонок в квартире никто не отреагировал. На второй, последовавший через десять секунд, из-за двери донесся напряженный женский голос: «Вам кого?»

Будучи уверен, что за ним наблюдают в дверной глазок, Эди спокойно произнес:

– Алексея Александровича.

– Зачем?

– Записку от его товарища передать.

– Сейчас позову, подождите.

Еще через несколько секунд дверь открыл мужчина, в котором Эди сразу узнал Постоюкова.

– Что за записка и от кого? – басистым голосом спросил он.

– А вы прочитайте, там все написано, – нарочито сухо бросил Эди, разглядывая мускулистую фигуру Постоюкова.

«Видно, специально поддерживает форму. Никому и в голову не придет, что ему за пятьдесят», – пронеслось в его голове.

– Заходите, – буркнул Постоюков и шагнул в сторону, пропуская Эди в квартиру.

Прикрыв за собой дверь, он тут же в прихожей спросил:

– Вы давно с ним виделись?

– Утром.

– Он что, не мог сам прийти?

– Не мог, он болеет.

– А что с ним?

– Вы это у него спросите. Мое дело – записку передать и взять у вас то, что дадите для него, – бросил Эди, сопроводив это холодным взглядом.

– Но все-таки, что с ним и для чего ему такие деньги потребовались?

– От ментов откупаться – вот для чего, – усмехнулся Эди.

– То есть как это от ментов? – произнесла вышедшая в прихожую Марта.

– Знаете, я и так лишнее сболтнул. Скажите, вы даете или не даете деньги, и я пойду. Мое дело маленькое: принес – отнес и получил, что мне причитается.

– Ой, ну какой же вы быстрый, однако, – вкрадчивым голосом промолвила она. – Леша, чего парня в прихожей держишь, пригласил бы за стол. Он же с серьезным делом к тебе пожаловал.

– Проходи туда, – предложил Постоюков, показав рукой на открытую дверь.

Эди не заставил себя упрашивать и, пошаркав туфлями о лежащую тут же тряпку, прошел в зал и сел на стул у раскладного стола без скатерти. При этом обратил внимание на то, что в квартире не было ни ковров, ни мягкой мебели. Даже стоящий у стенки шкаф с посудой и то носил на себе следы запущенности.

«Живут по-спартански. Как и положено нелегалам, готовы в любой момент упорхнуть в другое подполье», – мелькнуло в голове.

Вошедшие вслед за ним хозяева квартиры присели напротив него. Марта для приличия спросила, не желает ли гость чаю или кофе. И, получив отрицательный ответ, промолвила:

– Вас как зовут, молодой человек?

– Эди.

– Откуда вы?

– С Кавказа, – весело ответил он, – но никак не могу понять, к чему все эти вопросы, я же не в ментовке.

– Не в ментовке, но нам хочется знать, что случилось с нашим другом Олегом и почему именно вас он прислал за деньгами, а не какого-нибудь другого человека.

– Если вы друзья, то должны бы знать, что он тяжело ранен и находится в больнице, – отпарировал Эди, наблюдая за тем, как они достаточно спокойно восприняли его сообщение.

– Мы знаем об этом, но, к сожалению, нам не удалось его навестить. Мы просто были в отъезде, – не моргнув глазом соврала Марта. Подтверждая ее вранье пару раз кивнул и Алексей. – Но мы обязательно навестим его.

– Можете не успеть. Его, как он сам сказал, могут, если не сегодня, так завтра перевести в следственный изолятор.

– Он что, под следствием? – сделал удивленное лицо Постоюков.

– Вы что – из космоса свалились? В Минске почти каждая собака знает, что у него дома милиция нашла валюту.

– А вы как с ним познакомились?

– Э-э, это уже не ваше дело, давайте деньги, время не ждет, и я пойду. Надо человека выручать, а не болтовней заниматься.

– Вы сказали – выручать. Скажите хоть, что вы собираетесь делать и почему вы думаете, что у вас что-то получится?

– Думает тот, кто ничего не делает, а у моего товарища здесь все схвачено, нужны только деньги.

– Молодой человек, деньги, конечно, мы дадим, но расскажите, кто вы и как это собираетесь сделать. Может быть, мы чем-нибудь сможем вам помочь, – словно психиатр на сеансе терапии промолвила Марта.

– У вас имеются кенты в ментовке?

– Нет… – как-то растянуто ответила она.

– Тогда чем вы можете Олегу помочь? Советами? Но следователю нужны деньги, которые ему даст мой человек.

– Но все-таки, расскажите хоть что-нибудь, пока Леша сходит за деньгами.

– Хорошо, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство, – нервно произнес Эди и кратко рассказал ей об обстоятельствах своего знакомства с Бизенко, его поручении в отношении Шушкеева, своих встречах с ним и попытке помочь ему за деньги скостить срок лишения свободы.

Внимательно дослушав его, Марта спросила:

– Думаете, у вас получится?

– Вы опять за свое! Чего тут думать, если мой человек уже договорился. Нужно только сделать предварительный взнос.

– Десять тысяч это только а-ван-с? – протяжно вымолвила она.

– Конечно, – небрежно обронил Эди, удивленно глянув на Марту. – Вы что? За такие деньги и такое дело смять!

– Я-то подумала… Но где же Олег собирается брать следующий взнос?

– Вы у меня спрашиваете, будто я его доверенное лицо. Если хотите знать, то я лишь из-за моего кореша Александра согласился ему помочь. Так что мне до фонаря, где он будет брать следующие деньги, – нарочито грубо выпалил Эди.

– А много понадобится? – не обращая внимания на проявленную им нервозность, спросила она.

– Это как скажет следак, он же музыку заказывает. На мой взгляд, не менее пятнадцати тысяч, – обронил Эди, уставившись в нее острым взглядом.

– Он что, действительно не говорил, где собирается взять эти деньги? – вставил свое слово, только что подошедший к столу с каким-то свертком в руке Алексей, вызвав тем самым недовольный взгляд Марты, отчего сразу же скукожился.

– Может, даже у вас! Не станете же вы отказывать в помощи другу.

– Думаю, нет, если поступит его письменная просьба, – натянуто улыбнулась Марта, а потом, сверкнув белыми зубами, что должно было означать улыбку, промолвила: – Вижу, вы очень полезный для Олега молодой человек. Если понадобитесь, где вас можно найти?

– Это нелегко сделать, ведь я как белка в колесе – ношусь туда-сюда по их делам. Появится необходимость, сам забегу.

– Мы могли бы и сами к вам подъехать. Скажите только, куда? – произнесла Марта. По всему было видно, что Эди раздражает ее своим независимым тоном общения.

«Волевая дама. Трудно, однако, Алексею приходится с этой мегерой. Бедненький, боится даже слово сказать», – мысленно посочувствовал Эди шпиону. Но вслух, решив ее больше не напрягать, заметил:

– В гостинице «Минск». Приходите, буду рад пообщаться. Если не застанете на месте, оставьте записку у дежурного администратора на имя Эди Атбиева из шестнадцатого номера.

– Вы богатый парень, если остановились в нашей центральной гостинице, – заметила Марта, растянув губы в улыбке.

– Не жалуюсь. Деньги у меня водятся, особенно после знакомства с Александром. Думаю, скоро стану еще богаче, когда проверну дело Олега. Если что, обращайтесь, подсоблю и вам, как друзьям моих друзей, за небольшой процент, – шутливо выпалил Эди, поднимаясь со стула.

– Жаль, что от чая отказались, – промолвила она, кивнув мужу, чтобы передал ему сверток.

– Считать не надо?

– Не надо, там ровно десять, – сухо обронил Алексей и пошел открывать дверь.

Через пару минут, распрощавшись со шпионами, Эди спустился вниз и быстрым шагом направился к машине. Плюхнувшись на переднее сиденье, предложил Юре прямехонько ехать к отделу милиции, где работает Бородин.

На его вопрос. Почему прямехонько в милицию? – коротко заметил:

– Так надо, поехали.

Эди не исключал возможность наличия у Джона в Минске еще людей, которые могут организовать наблюдение за следователем, ведущим уголовные дела на Бизенко и Шушкеева. Поэтому, после общения с Постоюковыми, ему неожиданно пришла в голову идея засветиться рядом с Бородиным. Если такое наблюдение ведется, то наблюдатели доложат по цепочке о его сегодняшней встрече со следователем.