Скоро, после ужина, Эди, договорившись о времени прихода Марка в гостиницу, вернулся к себе. Позвонил Елене и, сообщив ей, что завтра заедет за ней, чтобы вместе ехать на вокзал, прилег на диван, чтобы отдохнуть.

Где-то через полчаса раздался стук в дверь. Удивленный этим, он пошел открывать.

– Дорогой, я соскучилась, – громко промолвила Люба, скосив глаза в коридор, давая тем самым понять, что ее слова предназначаются дежурной по этажу. – Ты меня пустишь или я должна здесь стоять?

– Проходи, золотце мое, проходи, – также громко сказал Эди и, подхватив рукой ее за талию, буквально втащил в номер.

– Эди, аккуратнее, а то могу и на самом деле прилипнуть, – шепнула она ему на ухо, нехотя отодвигаясь от него.

– Сделай, пожалуйста, кофе, а то все внутри горит, – попросил Эди, закрывая дверь.

– Во-первых, надо говорить сделайте, а во-вторых, я очень волновалась за вас, – промолвила она, наградив его нежным взглядом своих бездонно-голубых глаз. – Если горит, лучше чаю попить, так рекомендовала Лариса, – пояснила Люба.

– Ну, если рекомендовала Лариса, то надо чаем сполоснуть желудок, – пошутил Эди. – А ничего другого она не посоветовала?

– Нет, только чай, – улыбнулась Люба, присаживаясь в кресло напротив Эди. – Выходит, они все-таки испробовали на вас свою химию?

– Испробовали, Любовь Александровна, испробовали, но пилюли Ларисы свели их потуги на нет, – отшутился Эди. – Так что надо будет ей спасибо сказать.

– Вряд ли вам удастся это лично сделать. Она очень засекреченная особа и, по всему, ее и не Ларисой зовут.

– Ничего сложного, передадим через начальника, но ее инструктаж мне очень помог.

– А мой?.. – спросила Люба с какой-то грустью.

– Твой, Любонька, ни с чем невозможно сравнить. Я тебя обожаю.

– Да ну вас, все шутите? – надула губки она.

– Даже в мыслях не возникало. Ты бесподобная женщина и очень мне нравишься.

– Опять забыли про «вы», – игриво заметила Люба, поднимаясь за чайником. – Кстати, Артем каждые полчаса звонил. Волновался оттого, что наружка не смогла засечь, в какой номер вы зашли.

– А где он сейчас?

– У себя. Это он сказал, что вы вернулись.

– А чего не позвонили?

– Наши страхуются, говорят, что надо проявлять максимум осторожности. Даже зампред перенес встречу с вами на конспиративную квартиру.

– Когда она будет?

– Не знаю… Мне сказано навестить вас, чтобы посмотреть, как себя чувствуете, и вернуться для получения инструкций о дальнейших действиях.

– Надеюсь, вы не собираетесь сразу же уходить?

– Нет, это могло бы вызвать подозрения у людей Моисеенко, которые ведут наблюдение за вашим номером.

– Логично, – отметил Эди. Затем, улыбаясь, поднялся с кресла и, шагнув к ней, спросил: – Тогда чего мы здесь околачиваемся?

– Эди, вам бы надо… – начала было говорить Люба, но, неожиданно перестав говорить, прижалась к нему, дрожа всем телом.

Через час они вместе вышли из номера и медленным шагом, ведя непринужденный разговор, прошли в кафе на этаже. Там попили кофе, сев за дальний от лестницы столик, откуда удобно было обозревать коридор и лестничный пролет. После спустились в холл и, купив в ларьке пару бутылок сока, поднялись в номер Любы. Но не успели они толком присесть в кресла, как зазвонил телефон. Пропустив несколько звонков, Люба подняла трубку и лениво бросила в нее: «Ал-ло!» Затем, быстро произнеся: «Хорошо, хорошо, я все поняла», – вернула на аппарат.

– Это Володя. Он сказал, что встреча состоится в десять вечера. Он заедет за нами, – сообщила она. Но, увидев на лице Эди недоумение, пояснила: – Нам нужно будет спуститься во двор. Как это сделать, я знаю. Там будет ждать специальный автомобиль.

– Долго идти?

– Минут пятнадцать с учетом проверки.

– Таким образом, у нас в запасе пара часов, которые мы посвятим ЦУМу. Мне необходимо приобрести презенты для минских приятелей. Заодно проверим, увяжется ли за нами их слежка. Так что, Любовь Александровна, звоните Володе, чтобы на всякий случай организовал контрнаблюдение.

Сделав Минайкову необходимый звонок, Эди и Люба сходили в магазин и, купив несколько московских сувениров, вернулись в гостиницу. Затем, дождавшись контрольного звонка от Володи, направились во двор гостиницы, пропетляв с целью выявления слежки по ее коридорам и закуткам.

Спецмашиной оказался стоящий почти впритык к выходу микроавтомобиль, оборудованный под перевозку продуктов питания. Рядом с водителем сидел Минайков. Оценив ситуацию, Эди и Люба юркнули в открытую дверь салона, и автомобиль сразу же поехал к маячащим впереди металлическим воротам.

Покружив больше часа по центру Москвы, автомобиль заехал в закрытый двор какого-то особняка. У входа их встретил Артем, который, по-мужски крепко обняв Эди, промолвил:

– Брат, я чуть не поседел, когда ты потерялся!..

– Я-то не потерялся. Это люди Моисеенко умело обрубили возможные хвосты.

– Мы просто не сумели за полчаса развернуться там.

– Не скажи об этом руководству, иначе позором заклеймят. Разве у тебя в «Интуристе» не заряжено на все случаи жизни?

– Все, да не все. Иначе чего бы в лифт с тобой пыталась сесть разведчица из наружки. К сожалению, у нее ничего не получилось.

– Я видел эту сцену. Марк, так зовут этого типа, специально не пустил ее в лифт.

– Он что-то заподозрил?

– Не думаю. Наверно, из соображений – береженого бог бережет. По крайней мере, он ничего по этому поводу не сказал.

– Слава богу, хоть в этом повезло, а то не сносить бы головы, – выпалил Артем, глубоко вздохнув.

– Будем считать тебя везунчиком, если обрадуешь тем, что хоть смог записать встречу.

– Ты даже не представляешь, как я подпрыгнул, когда услышал твой голос, оживляя плюсовые номера.

– И что?! – не выдержал Эди.

– Все получилось, но подробности потом, сейчас надо встречать начальников, они уже на подъезде. Ты поднимайся в холл. Мы с Володей встретим их и присоединимся, а там поступим, как скажет зампреда. Любовь Александровна, а вы посмотрите, готовы ли хозяева к приему гостей.

Холл произвел на Эди приятное впечатление своей традиционной для подобных помещений КГБ мебелью под старину. Ему даже захотелось сразу же плюхнуться и утонуть в одном из двух глубоких мягких кресел, что стояли у огромного, почти на всю стену, окна, закрытого свисающей из-под массивного резного карниза серебристыми фалдами портьерой. Но его внимание привлекла картина, сразу же заворожившая своей неземной загадочностью. Это была «Лунная ночь на Днепре» Архипа Куинджи. Он сразу вспомнил прочитанный им некоторое время тому назад рассказ о жизни и творчестве этого великого русского художника-самоучки. «Как точно автор рассказа написал о картине», – подумал он, восстанавливая в памяти его строки. И действительно, как тихо и величаво течет широкая река, переливаясь под луной, словно атласная лента… А над манящей ночной свежестью землей виднеется бездонное и бесконечное небо. Сияет в небе полная луна. Серебристо мерцают края облаков, жидким серебром струится вода, таинственно светятся беленые стены хаток… Ощущение, что будто на какой-то миг подняли занавес – и открылась волшебная сцена приднепровской жизни. Каким же неземным даром был наделен Куинджи, этот выросший в нужде и сиротстве сельский мальчик, если сумел увидеть и отразить на холсте ставшее вечностью мгновение… Наверно, его рукой с кистью водила воля Создателя, и он же дал ему волшебные краски, чтобы помочь вдохнуть в свое творение магическую силу ощущения личной принадлежности к природе и бесконечной к ней любви.

Услышав за спиной голос Иванкова, поднимающегося по лестнице вместе с Маликовым, Эди развернулся и, сделав несколько шагов навстречу, остановился по стойке «смирно».

– Расслабься, майор, расслабься, – сказал он, протягивая руку в приветствии. Затем, дождавшись, когда Эди поздоровается с Маликовым, улыбаясь, спросил: – Скажи откровенно, кайф от шпионского препарата пробрал тебя?

– Нет, антидот свел его к нулю, – спокойно ответил Эди, еще продолжающий находиться под впечатлением пережитого у картины момента.

– Значит, не повезло, – рассмеялся Иванков, потрепав Эди за плечо. – Но ты молодец, вел себя как настоящий якобинец. А насчет Штирлица и штандартенфюрера было просто великолепно: мы с Алексеем буквально за животы держались от хохота, – заметил он, кивнув в сторону Маликова. – Ты это заранее придумал?

– Это экспромт, я и сам не пойму, как все вышло.

– Однако хорошо вышло. Мне еще понравился момент, когда ты Моисеенко назвал мразью и паскудой. Кстати, не переборщил ли с грубостью? – настороженно спросил зампред, при этом жестом руки показав следовать с ним в кабинет.

– По тому, как он вел себя позже, вроде нет, – ответил Эди и тут же без паузы добавил: – В любом случае, товарищ генерал, я, как и требовал момент, был искренен.

– Это было заметно, – ухмыльнулся Маликов, глянув на развеселившегося зампреда, который, скосив одобряющий взгляд в его сторону, самодовольно произнес:

– Ну что ж, товарищи! В целом все развивается, как задумывалось. Главное состоит в том, что противник проглотил наживку. Теперь нужно осторожно обкладывать его по всем правилам чекистской науки. Но поговорим об этом уже за кофе, – продолжил он, подходя к раскрытой настежь двустворчатой двери.

– Товарищ заместитель председателя, кофе сейчас подадут, – бросил ему в спину идущий сзади Артем.

– Вот и хорошо, а то с обеда ничего не пил, все не успевал: то одно, то другое. Думаю, сейчас нам никто не помешает. Так что, товарищи, располагайтесь, – предложил он, показывая рукой на стулья вокруг стола.

Затем, дождавшись, когда все усядутся, выдавил из себя, делая акцент почти на каждой фразе:

– Сводка, конечно, подробная, но, согласитесь, она дает только общее представление о том, что происходило на встрече. Поэтому, майор, прошу рассказать о прошедшем спектакле. Надеюсь, химия не вытравила из твоей памяти детали?

– Не заметил такого, хотя ассистент Моисеенко опробовал на мне лошадиную дозу, – заметил Эди.

– Читал, но, как говорится, слава богу, пронесло. И все потому, что вы по моему совету прибегли к лубянскому безотказному антидоту, – горделиво произнес зампред.

– Вы оказались провидцем, товарищ генерал, – заметил Эди, будучи благодарен ему за предостережение о возможности использования Моисеенко против него спецпрепарата, а затем, изобразив на лице улыбку, добавил: – Иначе пришлось бы употреблять то же, что и они.

– В таком случае у них остались бы вопросы относительно твоей надежности, – заметил Маликов.

– Не факт, что они не остались и в данном случае, – отпарировал зампред. – Моисеенко – хитрый и коварный противник. Именно поэтому он длительное время не совершал ошибок, за которые его можно было посадить на кукан.

– Но все-таки удалось! – торжествующе заметил Маликов, оглядев Артема и Эди одобряющим взглядом.

– Удалось, я об этом уже говорил, но это только начало. Сейчас важно закрепить этот успех всесторонне продуманными и исключающими всякий шаблон мерами, – резко произнес зампред и умолк, увидев, как в комнату вошла средних лет женщина, катя впереди себя тележку с кофейником, чашками и тарелками с разными сладостями.

Дождавшись, когда она уйдет, он вопросительно взглянул на Эди и промолвил:

– Да, мы несколько отвлеклись. Давай, майор, расширяй сводку.

После этого Эди подробно рассказал о встрече с Моисеенко… Закончил свой рассказ короткой фразой:

– Доклад закончен!

– Спасибо, майор, ты серьезно расширил сводку, – задумчиво произнес Иванков, уставившись рассеянным взглядом в лицо Эди. Затем, как-то оживившись, спросил: – Как ты думаешь, почему Моисеенко так легко отказался от идеи вызволения «Иуды» из тюрьмы?

– Я обратил внимание, что он отказался от продолжения разговора на эту тему после уточняющих вопросов о Справедливом.

– Совершенно верно. Поэтому, Алексей, надо понаблюдать за этим вором, чтобы не пропустить возможного контакта с ним людей Моисеенко, – в приказном тоне произнес зампред, обращаясь к Маликову. Тот в свою очередь молча кивнул Артему, который тут же сделал пометку в лежащем перед ним блокноте. – Хорошо, с этим вроде понятно, но надо разобраться, почему он толкает тебя, майор, к Шушкееву, этому недобитому агенту-нелегалу. Ты же наверняка не поверил его сказкам?

– На этот вопрос можно будет получить более полный ответ, исследовав его письма Шушкееву и «Иуде». В них явно будут тайнописные тексты, – ответил Эди, уловив боковым зрением одобрительный кивок Маликова.

– Никак не могу поверить в искренность этого матерого шпиона, когда он предлагает тебе установить связь с минскими контактами своего ценного агента, – с сомнением в голосе промолвил зампред. – Таких глупостей резидент, как правило, не допускает, если, конечно, не поверил человеку на все сто. Но что тобой сделано такого, чтобы он оказал подобное доверие? Привез пленку, думая, что это лекарство. Поддержал «Иуду» в камере. Свел с Леной, на которую Моисеенко делает ставку в дальнейшей работе с ее отцом. Помог проверить подозрительную квартиру и наконец, оказался чистым под спецмероприятием, – рассуждал вслух зампред. А потом неожиданно, окинув сидящих за столом коллег вопросительным взглядом, предложил: – Может, кто из вас приведет другие аргументы? – и умолк в ожидании реакции на свои слова.

– Я тоже считаю, что Моисеенко затеял какую-то игру. И это показное доверие является не чем иным, как стремлением склонить, как ему кажется, неискушенного чеченского парня, пострадавшего в прошлом от действий властей, к совершению противоправных действий. Возможно, и к сотрудничеству… – высказал свою точку зрения Маликов, наблюдая за тем, как зампред увлеченно размешивает серебряной ложечкой сахар в кофе.

– Логично, а что по этому поводу думает полковник Ковалев? – заметил зампред, подняв на него внимательный взгляд.

– Товарищ заместитель председателя, мне добавить нечего, поскольку вами и начальником главка все разложено по полочкам. Поэтому буду работать с учетом ваших установок, – отчеканил Артем, преданно глядя ему в лицо.

Молодец Артем, надо же, так умеючи лизнул, отчего оба начальника, должно быть, получили удовольствие, да и сам внакладе не остался: они с пониманием отнеслись к его короткой речи… Не контрразведчик, а изощренный дипломат… Мне до такого уровня даже при очень большом старании не дорасти, – пронеслось в голове Эди в короткое мгновение. Может быть, и другие шальные мысли посетили бы его отяжелевшую за последние дни голову, но этому помешал Иванков, который с ехидцей в голосе спросил:

– Майор, а чего ты молчишь, или мы действительно обо всем перетолковали и тебе не о чем сказать?

Эди, решивший было действительно промолчать, понял, что из этой затеи ничего не получится и начал сухо излагать свое видение ситуации:

– Товарищ генерал, по-моему, не так и важно в данном случае, искренен или неискренен Моисеенко. Главное, как вы сказали, наживку он проглотил, все остальное…

– Интересно… – прервал его зампред, осторожно, чтобы не обжечься, отпив кофе и со стуком поставив чашку на блюдце, – интересно, давай аргументируй.

И Эди продолжил:

– Все остальное им делается, чтобы не лишиться возможности и далее добывать ценную информацию о противоракетной обороне страны.

– Логично рассуждаешь, – заметил генерал и, хитровато улыбнувшись, спросил: – Ну а что скажешь о его планах по тебе?

– Очевидно то, что Моисеенко, удостоверившись через спецмероприятие в моей непринадлежности к КГБ, надумал задействовать меня в облегчении участи «Иуды». А что касается подключения к этому его связей в Минске, можно будет поразмышлять еще после того, как получу от Марка данные на эти связи.

– Вы допускаете, что ими могут быть неизвестные нам люди?

– Скорее всего, дополнительно к Шушкееву и Глущенкову он может назвать Золтикова, Андрея и хозяина квартиры, где до ареста жил «Иуда».

– Но можно, воспользовавшись предложением Моисеенко, спросить о его связях у самого «Иуды» и тем самым расширить этот круг, – заметил Маликов. – Хотя он и так вроде всех назвал.

– Вот именно, – воскликнул зампред. – Давайте лучше ограничимся теми, кого даст Моисеенко, чтобы не расширять круг людей, которые будут заниматься спасением шпиона из тюрьмы. Вы это поняли, товарищи?

– Да, поняли. Эти лица и так находятся в разработке как связи шпиона, при необходимости к ним можно будет присмотреться и в этом плане, – за всех ответил Маликов.

– Прекрасно, – отметил зампред, а потом неожиданно спросил: – Когда думаете вербовать дочь «Иуды»?

Маликов, окинув вопросительным взглядом Эди, неуверенно ответил:

– Вот изучаем. Майор работает с ней.

– И что? – промолвил зампред, посмотрев на Эди.

– С ее вербовкой предлагаю не торопиться, так как можно получить обратный эффект. Есть идея поручить «Иуде» подготовить дочь к такому предложению, а затем лишь…

– Оригинально, конечно. Но захочет ли он втягивать дочурку в шпионские игры? – с сомнением в голосе спросил зампреда.

– Ему будет разъяснено, что таким образом он получит возможность ее видеть часто. И это станет весомым аргументом для получения его согласия.

– Алексей, ты рассказывал, что к ней проявил интерес и Моисеенко. Что он от нее хочет?

– Думаю, поддерживать через нее связь с «Иудой», – ответил тот.

– Но нам она нужна, как я понимаю, не только для этого?

– Да, мы хотим подставить ее Моисеенко и как минимум получать информацию по интересующим его проблемам.

– Хорошо, принимается. Но скажите, Моисеенко будет спрашивать у «Иуды» разрешения на тайную работу с ней? – сыронизировал зампред, но теперь только глядя на Эди, из-за чего все поняли, что данный вопрос адресован именно ему.

– Товарищ генерал, Моисеенко через сына Сафинского уже пытался войти к ней в доверие, но из этого ничего не получилось. На ужине в «Метрополе» он сам лично познакомился с ней, но контакт предложил поддерживать через меня. Правда, при этом обещал помочь включить ее в состав советской делегации на Международную выставку в Болгарию. И она зажглась такой перспективой, но я считаю…

– Правильно считаешь. Отбей ей эту зажигалку… Насколько я осведомлен, она вроде тебе послушна? – улыбнулся генерал. – Нельзя ее такую юную и неотесанную отпускать в свободное плавание. Ведь там могут обработать моисеенки на свой лад и, как говорится, упорхнет за кордон твой мощный аргумент в перевербовке «Иуды». И тогда все наши задумки, мягко говоря, окажутся у кота под хвостом… Майор, ты принял мою логику?

– Так точно, – отчеканил Эди, отметив для себя, что этот лощеный генерал не зря ест чекистский хлеб.

– И правильно сделал, – рассмеялся тот, а затем, отхлебнув из чашки уже остывшие остатки кофе и посерьезнев, задумчиво произнес: – Товарищи, следует срочно и всесторонне проработать вопросы, которые необходимо решить, чтобы сократить срок пребывания «Иуды» в тюрьме. Там он нам мало пользы принесет. В этом вопросе, как выяснилось, мы солидарны с противником, – грустно ухмыльнулся он и продолжил: – Конечно, при этом каждая сторона преследует свои цели: Моисеенко хочет, как правильно сказал майор, сохранить возможность получения советских секретов, мы же – исправно подсовывать через него дезу, а также выявлять агентуру и разведчиков, работающих в стране под различными прикрытиями. Документировать их преступную деятельность, чтобы в день «Х» предъявить по полной программе… – После этого, сделав непродолжительную паузу, заметил: – С минскими милиционерами нужно будет решить все необходимые организационные вопросы. Руководство КГБ Белоруссии этим уже озадачено. Непосредственно данным делом, как вам известно, занимается генерал Тарасов. Алексей Алексеевич, работайте с ним плотнее. Он имеет большой опыт борьбы с вражескими разведками.

– Мы с ним каждый день по этой разработке общаемся… – начал объяснять Маликов.

Но Иванков, кивнув ему в знак согласия, продолжил прерванный им монолог.

– …И еще, товарищи, в Минске ни в коем случае не ослаблять конспирацию. Дисциплина, аккуратность в деле и еще раз конспирация должны доминировать в работе по тамошним объектам. Ковалев, ты это понял? – неожиданно спросил зампред у Артема, отчего тот встрепенулся и заученно отчеканил:

– Так точно, товарищ заместитель председателя.

– Майор, у тебя с этим, как мне докладывали, вроде все нормально. Как бы то ни было, будьте максимально бдительными. Помните, мы сделали очень серьезный задел, чтобы наказать противника, нужно только не ошибиться.

– Ребята это понимают и работают как часы, – отреагировал Маликов, окинув их теплым взглядом.

– Верю, но, как говорится, предупрежден – значит вооружен. Так что не обижайтесь за нравоучения. Такова моя работа – иногда повторять азбучную истину… А теперь давайте коротко по завтрашнему дню, – без всяких пауз предложил зампред. – Да, майор, когда у тебя встреча с Марком?

– В одиннадцать.

– Получается, до твоего отъезда в Минск мы имеем море времени, чтобы ознакомиться с тайными посланиями Моисеенко?! Алексей, продумай, как это сделать, и о результатах доложи.

– Мы на всякий случай решили письма не возить в лабораторию, а подтянуть специалистов в гостиницу, – заметил Маликов.

– Правильно, но не забывайте, что моисеенки не дремлют. Не дай бог, у противника появятся какие-нибудь сомнения относительно майора. Кстати, Эди, ты давно в этом звании ходишь?

– Около трех лет, – удивленно ответил Эди, обратив внимание на то, что зампред назвал его по имени.

– Алексей, надо подумать, чтобы при следующей встрече с Моисеенко он мог представиться если не штандартенфюрером, то хотя бы подполковником, – сказал генерал и громко рассмеялся.

– Я доложу в ближайшее время, – произнес Маликов, подмигнув Эди.

– В ближайшие дни, вот так, и не иначе, – уточнил зампред и поднялся.

Вслед за ним встали и остальные.

– Алексей, ты с ребятами проговори детали, а я поеду. Мне еще к председателю надо зайти… Да, майор, вернешься в Москву, обязательно зайди ко мне, хочу переговорить с тобой о будущем. Ты понял меня?

– Так точно, товарищ генерал, – отчеканил Эди.

– Вот и хорошо. До свиданья, товарищи, – бросил он, уже направляясь в сопровождении Маликова к выходу.

Скоро Маликов вернулся, после чего, в течение получаса согласовав дальнейшие действия, они разъехались… Эди и Любу на том же автомобиле привезли во двор гостиницы, откуда, изображая увлеченную друг другом пару, они поднялись в номер Эди.