Глава 29
Полтора месяца спустя, конец августа
Мартин Шефнер
Мало кому доводилось видеть обычно приветливого канцлера в плохом настроении. И уж тем более выносить это так спокойно, как Мартин Шефнер. Даже когда на него злились.
— Твой пес не слушается.
Пальцы Густава Тренка нервно барабанили по витым деревянным подлокотникам.
— Его способности плохо поддаются контролю. Я предупреждал, — ответил менталист, рассеянно глядя в окно.
— Дело в твоем заклинании?
— Нет. Сама суть элементалей побуждает того, кто с ними связан, противостоять любому воздействию. Поэтому я и не стал рисковать с внушением — повелитель стихий мог бы его не пережить, а вам он нужен живым. Но это не значит, что он ослушается прямого и конкретного приказа.
— Значит, я действительно могу снять с него кандалы?
— Конечно. По крайней мере пока вы или я рядом.
Это было одно из изобретений подчиненных Шефнеру артефакторов — зачарованные браслеты из псевдоплоти, способные блокировать стихийную магию, с которой не справлялось обычное магическое серебро.
— Если от Рихтера не будет пользы, это будет твой второй провал, Мартин. Ты и так упустил проект ГЛМ-двенадцать.
— В этом нет моей вины, — возразил Шефнер. — Вы сами сказали, что дополнительная охрана лаборатории ни к чему и маги могут пригодиться в другом месте.
— По твоим словам, проект был бесполезен! И что я теперь вижу? — Канцлер раздраженно скривился, будто у него резко заныл зуб. — Тебе следовало раньше привлечь свою жену к проекту. Я начинаю думать, что ты специально упустил ее.
— Это не так, — резко ответил Шефнер и искоса посмотрел на забеспокоившуюся охрану канцлера у двери. И сказал уже спокойнее: — Големы — всего лишь бездушные механизмы, зависящие от магии. Котовский это понимает, поэтому и использует их только для устрашения. Как и я советую вам использовать Корбина Рихтера только в крайних случаях. Сопутствующий ущерб от использования его сил чрезмерно велик.
— Это не тебе решать, Мартин. Ты постоянно советуешь мне ждать, не действовать… Но мы оба знаем, почему ты хочешь удержать меня от Ульгре подальше. Достаточно. Я принял решение.
— Многие будут недовольны, — нахмурился маг.
— Тогда легче будет вычислить ренегатов. — Тренк властно махнул рукой. — Твоя задача искать несогласных, а не защищать их.
— Но Алерт…
— Иди займись работой.
Шагая по коридорам дворца, Шефнер тщательно старался сохранять непроницаемое выражение лица, хотя внутри него бурлило напряжение. Верным ли было отпускать Тренка с армией? Или все же стоило попытаться избавиться от канцлера сейчас? В последнем случае это наверняка расколет парламент и создаст ненужные настроения. Густав фон Тренк не должен был стать героем, павшим от интриг. Его должны запомнить тем, кем он был — злодеем и предателем. И для этого нужно было, чтобы канцлер сделал еще один шаг.
Джис перехватил его у автомобиля.
— Мне выезжать, босс?
— Да. Надеюсь на тебя.
Канцлер хотел использовать Корбина Рихтера, но делать это мог только лично. А значит, ему оставалось всего-навсего покинуть столицу вместе с войсками и двинуться в сторону Ульгре. Дойдет он или Рихтер помешает раньше — не имело большого значения. Для Тренка все уже закончено, хотя он еще дышал и на что-то надеялся.
Гораздо важнее было то, что происходило на западе.
София Шефнер
Грузовичок сопел и чихал столь натужно, что представлялось — мотор вот-вот просто сдохнет. По крайней мере, мне так казалось. Хотя механики заверили: техника абсолютно исправна. И как бы руки ни чесались залезть под капот, профессиональную этику и я, и мои коллеги блюли, не встревая в чужую работу. Тем более что и своей хватало.
Прошло две недели с тех пор, как мы с моими помощниками-артефакторами, в спешке закончив настраивать чары, решили испытать ГЛМ-12 в действии. Обычно проектировщики и разработчики после окончания проекта устраняются от работы, но големы (и это было их самое большое неудобство) требовали постоянного контроля. Так что мы — я, Альберт и Валер — стали теми самыми безумными артефакторами, которых называют боевыми. Притом не теми, что отсиживаются в тылу и тихонечко себе чинят сломавшиеся артефакты. О нет, нам приходилось лезть практически в самую гущу событий, потому что големы были не только неуязвимыми, но и бестолковыми. Хорошо хоть Котовский это понимал, и великанов чаще всего использовали для быстрых и простых атак, где была нужна минимальная поддержка чародеев. Или же для устрашения. О, одного появления монстров под стенами города хватало, чтобы его глава резко менял свои взгляды на крайне противоположные.
Самое интересное, что армия Ланге почти не встречала сопротивления. И не только потому, что была такой мощной. Котовский предусмотрительно собирал союзников на западе, где влияние старого дворянства оставалось наиболее сильным. С восточными провинциями все было гораздо сложнее — там роанцев, находящихся по соседству, исторически не любили и поэтому молодому императору не доверяли. Юг был лоялен частично, но так как проблем пока не создавал, то ни Котовский, ни Тренк его не трогали, хотя было понятно, что нейтралитет продлится недолго. От морских портов зависело многое.
Север же, буйный непокорный север, к которому Котовский не представлял, как подступиться, в итоге постепенно прогибался под Шефнера. Я не случайно назвала имя именно мужа, а не канцлера. Пока Тренк укреплял свои силы на западе и в столице, Мартин занимался усмирением вольных городов. И довольно успешно. Где-то он прибегал к силе, но чаще действовал хитростью. Север был зависим от торговых путей на юге и западе, и стоило главе СБ всерьез пригрозить им перекрыть возможность вести торговлю, как многие пошли на попятный.
Но так или иначе все интересы упирались в столицу, пока еще принадлежавшую Тренку. И как раз здесь у него не все складывалось идеально: были проблемы с продовольствием, поджоги домов магов, аресты тех, кого подозревали в сочувствии монархии и поддержке императора. Да и само правительство раздирало изнутри. Поэтому Котовский и медлил, надеясь, что Брейг сам падет перед ним, будто перезрелый плод. Использовать силу означало настроить горожан против себя. Но вот прийти в столицу спасителем — другое дело.
Артиллерийский полк, к которому как раз и были прикомандированы артефакторы, должен был встретиться с дивизией Мейхера и отправиться дальше. Официально к городу Утерну, захваченному добровольческой армией канцлера, но, как дали мне понять, дивизия в любой момент могла двинуться на защиту Ульгре. Или же на Брейг.
Мы остановились в небольшой деревеньке, встретившей солдат Ланге и магов с умеренной настороженностью. Наши пушки им не понравились. Это они еще спрятанных в грузовиках големов не видели…
Разбудили меня самым ранним утром. Собиралась привычно, без зеркала, просто спрятав под косынку кое-как уложенные волосы. Полковник Гроссберг тоже уже не спал, тихо обсуждая что-то со смутно знакомым офицером.
— Фрау, мы меняем планы. Направляемся к Эстре. Пришла депеша. Генерал Хассе собирает армию у реки Торэ.
— На запад? Зачем? — спросила я. Стратегически важным объектом Эстре не являлся.
— К нему выдвинулись алертийцы. Сейчас приоритетным для нас является отбить атаку Алерта, прежде чем они продвинутся вглубь.
Известия о вторжении я приняла почти с облегчением. Это то, чего все боялись, но, в принципе, ожидали.
— Войска из столицы присоединятся в ближайшее время, — добавил полковник.
— Подождите… Мы что, уже захватили Брейг? — испуганно спросила я, едва удерживаясь, чтобы не спросить о муже и его судьбе.
— Нет, вы не поняли, войска отправляет Аллгер.
Заметив полнейшее недоумение в моих глазах, Гроссберг вздохнул, пробормотав про магов что-то явно нелицеприятное.
— Это глава военного штаба канцлера, — встрял молодой офицер, решив помочь мне. Приятно улыбнувшись при этом. Или сочувственно, потому что я уже не первый раз путала имена и звания. — Не знаю, что у них там происходит, но большая часть войск так называемого правительства решила нас поддержать. Думаю, у них не хватит подлости ударить в спину, когда алертийцы топчут нашу землю.
Когда все уже разошлись, Гроссберг практически поймал меня за руку и отвел в сторону.
— Я слышал, хотя это и неофициально, что Шефнер заключил сделку с императором. За спиной канцлера. Вы что-нибудь знаете об этом, фрау?
— Не имею ни малейшего понятия. Император не докладывает мне о каждом своем шаге. И с Шефнером у меня нет никакой связи. Это было бы неуместно, не находите? Думается, это больше домыслы, чем правда. Кто-то выдает желаемое за действительное.
То, что войска, во главе которых стоял канцлер, двинулись в сторону Ульгре, а не на запад, мы обнаружили, когда возвращаться назад было уже поздно. Тогда же я узнала, что Рихтер был там же, с Тренком.
Корбин Рихтер
Корбин был уверен, что у него аллергия на псевдоплоть. Запястья чесались не переставая, до кровавой корочки. Царапины на руках выглядели так, будто он нарочно истязал себя. Если добавить к этому грубую темную одежду, щетину, синяки под глазами и топорщившиеся волосы, которые пришлось обстричь, когда наступила жара… От прежнего небрежного, но при этом тщательно выверенного стиля ничего не осталось. Глава магического отдела полицейского ведомства теперь сам был похож на преступника. Тем более что к этому располагали браслеты, которые с него уже давно не снимали.
Но, что хуже всего, он выглядел жутким неудачником, оказавшимся в рабстве у канцлера. Да и был им… в какой-то степени. Неудачником. Иначе как объяснишь, что в итоге он все же плясал под дудку Шефнера?
— Мне нужна твоя помощь, Корбин. — Менталист зажал ему рот, не давая высказать все, что тот думал о подобной «помощи». Если бы не скованные за спиной руки, Мартин тут же поплатился бы за свою наглость. Но сейчас алхимик был ужасающе беспомощен. — Нельзя, чтобы всплыла правда о канцлере. Это окончательно разрушит доверие магов к власти, которого я так долго добивался. Выиграй для меня время и останься с канцлером. Я ни на кого, кроме тебя, не могу положиться.
— Ты спятил? — зашипел Корбин, стоило только главе СБ убрать руку. И ведь мог просто магией его заткнуть. Так нет же, нужно показать свое превосходство! — Хочешь молчать про лихорадку, молчи. Но зачем тебе скрывать информацию о договоренности канцлера с Алертом?
— Потому что мне не все поверят. А когда убедятся в моей правоте, станет поздно. Лучше все наглядно показать. Мы ничем не рискуем. Котовский отправит войска к границе, когда будет нужно. Даже если он мне до конца не верит, у него нет иного выбора. Только рискнуть, доказав свою преданность Грейдору. Что он способен поставить Грейдор выше личных интересов.
— А ты? Способен?
— Я упорно стараюсь совмещать.
В голосе Шефнера алхимику почудилась печаль.
Густава фон Тренка нужно было поймать за руку, чтобы каждому стало очевидно, на что он способен. Хотя Рихтер подозревал, что Мартин помимо всего прочего желает выплыть за счет тонущего канцлера. И как ни хотел Корбин утопить и его… Знакомый дьявол лучше неизвестного. А раз Шефнер пошел на сотрудничество с императором, можно было надеяться, что после того как Тренк будет арестован, гражданская война прекратится раньше, чем все окончательно скатится в ад.
Большую часть времени элементалиста держали в железном кузове грузовика, пряча от чьих-либо глаз. Тренк старался не демонстрировать, что повелитель стихий находится у него в плену. Хотя слухи удержать было невозможно. Поэтому когда Корбина вели через военный лагерь, разбитый на рейнской равнине, прилегающей к Ульгре, его провожали испуганные взгляды солдат и сочувственные — других магов. Лояльность лояльностью, но какое-либо принуждение одаренные не любили.
Пока они шли мимо палаток и костров, Рихтер изучал силуэт замка. Над ним кружил дирижабль. Может быть, были и другие, скрытые магией. Так что император, скорее всего, давно уже знал, чья армия подходит к его крепости, и все же позволил им так далеко зайти. Как слышал стихийник, у Котовского сейчас было не больше десяти тысяч воинов. Против сорока тысяч у Тренка, пусть и не столь хорошо обученных. И это не считая полутора сотен магов. И его самого.
Тренк, ожидавший его в неприметном шатре, снова был в окружении охраны. Трое вооруженных людей и один хмурый боевой маг, недобро зыркнувший на Корбина.
— Гансер, сними с него браслеты, — скомандовал канцлер, нетерпеливо вертя в руках трость.
Боевику не оставалось ничего иного, как послушаться приказа, хотя весь его вид говорил, насколько глупой он считает эту идею. Канцлер молча обошел вокруг Рихтера. Затем размахнулся и резко огрел мага набалдашником. Удар пришелся по хребту. Повелитель стихий выгнулся от боли, но остался на ногах, тяжело дыша.
— От тебя много проблем. Если ты и сегодня не принесешь пользы, я велю тебя казнить. Ты понял?
— Да, — сквозь зубы процедил Корбин, усилием воли сдерживая рвущуюся магию.
— «Да, господин канцлер».
— Да, господин канцлер.
Следующий удар пришелся по ногам и все же заставил Рихтера опуститься на колени. Тренк не был изувером, получавшим удовольствие от унижения и боли других, но он счел жестокость самым лучшим и быстрым способом проверить вспыльчивого повелителя стихий. Магия забурлила в крови, но тут же словно острая игла пронзила основание шеи, возвращая контроль. Полезное ментальное заклинание, хоть Рихтер его и не просил.
— Идем. Держись так, чтобы я тебя видел, маг.
В штабном шатре Корбин был впервые, но всех находившихся внутри людей он знал. Генерал Аллгер, граф Отрис, барон Делги и даже господин Утер, нынешний глава полиции, заменивший ушедшего в отставку, хотя здесь его не должно было быть. Элементалист внутренне собрался.
Судя по реакции притормозившего Тренка, он тоже не ожидал увидеть всех этих господ.
— Ларем, господин Утер, ваше прибытие… Хотите лично увидеть падение Ульгре?
— Нет, Густав, — ответил граф Отрис, тяжело глядя из-под мощных бровей. — Мы здесь, чтобы остановить тебя. Ты уже слышал про Эстре?
— Конечно, — после легкой заминки ответил канцлер. Он уже знакомым Рихтеру нервным жестом вертел в руках трость. — Мне донесли. И еще сообщили, что вы, Аллгер, отправили туда войска. Не посоветовавшись со мной. А я ведь просил помочь мне здесь.
— Парламент поддержал другое решение.
Генерал Аллгер был невысок и хрупок по сравнению с тем же графом Отрисом, но стоило ему заговорить, как становилось понятно, почему он являлся главой военного штаба объявленного республикой Грейдора.
— И все за моей спиной, — зло выдохнул Тренк. — Это неприемлемо. Вам придется за это поплатиться.
— Может быть. Но в данный момент остановить вторжение Алерта более важно, чем что-либо еще. Даже роанец это понимает. Он отправил на запад несколько десятков тысяч людей. Думаю, ради Грейдора и ради чести вы сейчас должны забыть о распрях.
— Нет. Это не обсуждается. Котовский пытается обмануть вас, запутать. Если мы и потеряем часть западных провинций, их всегда можно будет вернуть. Нельзя терять возможность покончить с роанским выскочкой, такой шанс может выпасть не скоро.
— Хватит, Густав, — снова вмешался Отрис. — Я не верил раньше, но теперь, видя, как ты юлишь, почти убедился, что ты и правда заключил сделку с Алертом.
— Гнусная ложь роанцев. Но мне некогда ее слушать. Если вы пришли…
— Мы вас отстраняем, канцлер, — заявил генерал Аллгер с плохо скрываемым злорадством. — Парламент уполномочил нас принять подобное решение, если мы сочтем, что ваши действия вредят стране. Поэтому вам придется вернуться в Брейг и предстать перед его представителями, которые решат, можете ли вы и дальше занимать эту должность.
— Предательство. Вот что это такое. — Тренк резко обернулся к повелителю стихий: — Рихтер! Выведи этих людей отсюда. Это приказ.
— Вывести — куда? За пределы шатра? За пределы лагеря, еще дальше? — самым занудным тоном уточнил маг, ковыряясь в ухе.
Канцлер ожег его взглядом.
— Выведи их к машинам.
— Не стоит, господин Тренк. Прошу вас не сопротивляться и не доводить все до силового решения вопроса, — вмешался глава полиции, настороженно изучая напрягшуюся охрану канцлера.
— Приказ, значит, — насмешливо протянул Рихтер. — Уточните, где машины располагаются, какой марки. И как проводить — под ручку или можно просто рядом пойти. И кого «их».
— Ты… Спарет, избавься от этого бесполезного отребья.
Канцлер, пытаясь не выглядеть жалко и нервозно, поспешил к выходу. Никто из присутствующих не стал его останавливать… за исключением Рихтера. Обогнув внезапно скрючившегося телохранителя, Корбин схватил Тренка за плечо.
— Не стоит звать на помощь. Думаешь, эти господа пришли бы сюда, если бы не были уверены в своей безопасности? — Алхимик склонился к уху замершего канцлера и интимным шепотом издевательски произнес: — Они про тебя всё знают. Про то, что ты продался Алерту, предложив им западные земли за деньги и дальнейшую помощь. Шефнер привел достаточно доказательств. Только они не хотят этого признавать. Ведь именно парламент вознес тебя так высоко. Им легче сделать вид, что это просто разногласия во мнениях. Но на самом деле они мечтают, чтобы я избавил их от тебя. Какой спрос с повелителя стихий, особенно под заклинанием? Магия — она такая… Всегда что-то может пойти не так.
— Но ты же не доставишь Шефнеру такого удовольствия?
— О нет, он даже не получит тебя для трибунала. В отличие от Марти, я предпочитаю действовать прямо и открыто. Господа, вы не возражаете, если я заберу канцлера с собой? — громко спросил присутствующих стихийник.
— Вы куда-то уходите, мастер Рихтер? — нахмурился граф, останавливая потянувшегося за оружием главу полицейского департамента.
— Да. Боюсь, император весьма недоволен моей долгой отлучкой, и поэтому я вынужден поспешить. А чтобы у вас не возникло глупых мыслей, что меня можно удержать, хочу вам поведать маленький секрет — ментальная магия плохо влияет на таких ребят, как я. Так что Шефнер и не пытался заколдовать меня всерьез. Поэтому вам придется иметь дело с повелителем стихий, который только и мечтает все здесь разнести вдребезги. Конечно, шанс убить меня у вас будет, но тем, кто выживет, придется объясняться уже с императором.
— Какое нам дело до роанца? — вскинул голову до этого молчавший барон Делги.
— Об этом спросите Шефнера. Когда вернетесь в Брейг. Только не советую вам слишком ему доверять, — хмыкнул Рихтер. — А теперь, может, кто-нибудь проводит меня до машины?
София Шефнер
Мне нравилось управлять големами. Отступали навязчивые мысли, исчезали все чувства, когда я присоединяла свой разум к ментальному слепку голема. Другим артефакторам приходилось прибегать к помощи менталистов, а я делала это напрямую, через карту — плату с нанесенными на нее чарами, полностью повторяющими те, что пронизывали плоть големов. Ладонь сверху — и вот я уже в огромном и лишь на первый взгляд неуклюжем теле. Мне нравилось это ощущение силы и неуязвимости.
Наша задача сегодня — вывести из строя артиллерию противника. За несколько боевых операций у нас было уничтожено три голема, урон противника — в разы больше. Людей старалась не убивать, хотя в пылу боя не всегда можно отследить, не задела ли я кого или ранила осколками. Главное — не смотреть по сторонам, сконцентрировавшись на пушках и тяжелых бронированных машинах алертийцев. Потому что едва стоило разорвать связь с големом, как воспоминания об увиденном тут же всплывали в памяти и возвращались чувства. Ужаса, отвращения, вины.
Я не была предназначена для войны. Не могла смириться с ней, не могла стать равнодушной. И не могла уйти, оставив свой полк, своих артефакторов. Людей, чья жизнь зависела от того, насколько эффективна буду я. Но это должна была быть последняя битва. Чем бы все ни закончилось, я уеду, вернусь к Генриху. А там… Мне не хотелось думать, что будет дальше. Может быть, доберусь до Рихтера. Или все же встречусь с Мартином. Хотя в последнее время казалось, что легче умереть, чем вернуть свою жизнь обратно, в привычное русло.
Тот голем, чьим телом мне пришлось управлять в этот раз, не мог слышать. Я сама вырубила чары, отвечающие за его слух, чтобы не терять контакта с настоящей реальностью, в которой я сидела в железном кузове машины. Но вибрации и дрожь голем чувствовал. И в воздухе было что-то такое… непривычное. Я запрокинула его голову.
В небе летели геликоптеры. Те самые, которые я когда-то видела в секретных ангарах военного министерства. Один, два, три… Они появлялись на стороне противника будто из ниоткуда. От одного отделилась ракета и, оставляя дымный след, устремилась к земле. А затем словно огненный цветок расцвел там, где только что ехал пугающе массивный бронированный механизм алертийцев. Затем еще один и еще…
Внезапно подлетевший наиболее близко к земле геликоптер дернулся и, заваливаясь на бок, рухнул на холм. Дрожь земли я почувствовала с почти километрового расстояния. Голем, получивший несколько пуль, едва не забрался на соседний холм. Поодаль, справа, группа людей суетилась около машины с установленной на ней гаубицей. Далеко. Будь я в человеческом теле, разглядела бы только орудие. А может, даже и его не увидела бы — судя по странному дрожащему куполу вокруг, артиллерию прикрывали ментальные маги. Только против големов это было бесполезно — они не люди.
Добраться до гаубицы было непросто. Пули и осколки от снарядов боли хоть и не причиняли, но застревали в псевдоплоти и затрудняли движение. К тому времени, когда я оказалась рядом с алертийскими алхимиками, стало понятно, что мое «тело» долго не «проживет».
Рывок. Я отшвырнула неловко попавшегося под руку солдата и, игнорируя плавящий плоть огонь одного из магов, дотянулась до орудийного ствола. Ладони голема внезапно обожгло. Тц! И здесь магия, притом какая-то странная. Псевдоплоть начала разрушаться только от соприкосновения с металлом. Единственное, что успела, — это буквально вырвать орудие из креплений станины и отбросить куда-то в сторону. Вряд ли я сильно его деформирую, но по вертолетам палить больше не будут. Не из этой игрушки точно.
Выбраться не успела. Удар, пришедшийся в бок, повредил вживленные чары, и меня выдернуло обратно в реальность. К счастью, перед тем как окончательно отключиться, я успела увидеть рядом еще один ГЛМ-12, которым управлял Вальтер, тридцатилетний смешливый артефактор, вечно травивший неприличные шутки. Он сможет вытащить моего голема и вернуть для починки.
Открыла глаза. Уже по-настоящему. И только сейчас поняла, что нахожусь не одна. Прислонившись к брезенту, на меня в упор смотрел Джисфрид Грохенбау. Это было так неожиданно, что я несколько раз моргнула. Он-то что тут делает?
— Пора домой, София, — сказал Джис. — Все закончилось. Для вас, по крайней мере.
— Правда? — Вопрос прозвучал более жалко, чем я рассчитывала.
Опустила голову на колени, сгорбившись. Домой… В последнее время мне стало казаться, что и дома-то у меня нет. Не называть же им особняк деда, давно уже пустующий?
— В Брейг я не поеду. Вернусь к Генриху.
— Босс намеревался перевезти его в столицу, когда все успокоится. Так что лучше позвонить вашему мужу, прежде чем рваться куда-либо, фрау. Вы ведь… Наверное, я тороплюсь. С Рихтером все в порядке. Он жив и здоров.
— Да, он приснился мне некоторое время назад, — вяло ответила я.
Ненавижу чувствовать себя обманутой. А именно это я ощутила, когда узнала, что Мартин не собирался причинять алхимику вред и арест был просто мистификацией для Тренка. Разумеется, оправдания были у обоих — Рихтера не сразу ввели в курс задуманного, а Мартин… Мартин — это Мартин. Он наверняка просто счел, что я все испорчу, если буду знать правду. Или решил меня проучить, или… Да мало ли что придет в голову этому менталисту с непонятно как работающими мозгами.
— Как вы здесь оказались, Джис? Проникли прямо в лагерь…
— Меня впустили. Все необходимые документы для этого у меня есть. Босс попросил… — Видно было, с каким трудом он подбирает слова. — Когда босс обсуждал с императором условия сотрудничества, он отдельно обговорил, что вы… что вам никто не помешает вернуться домой.
— То есть император продал меня? — возмутилась я.
— Вот вы, фрау, такой человек, — почесав макушку, Джис обезоруживающе улыбнулся, — вечно все так перевернете… И правда начинаешь думать, что как-то нехорошо получилось. А вы-то сами что теперь собираетесь делать? Нехорошо ведь — с мужем ссориться.
— С каким из двух?
Судя по всему, я зря беспокоилась за Мартина. Он не только выкрутился, но и остался в выигрыше, раз Котовский счел необходимым с ним сотрудничать. А мне дали поиграть в войну ровно до тех пор, пока это не стало по-настоящему опасно.
В кузов заглянул один из артефакторов, но после того как Джис с ним пошептался, исчез. Почти тут же внутрь влез Берт, грязный и взъерошенный. Плечо его было перевязано.
— Ничего серьезного, просто царапина, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Но обратно меня не пустят, так что здесь посижу.
— Ха! — воскликнул Джис. — Что, приятель, в охрану фрау Софи заделался? Не слишком ли ты для этого молод?
— Вам-то что? — не очень-то вежливо спросил Берт. — По крайней мере, меня пока реакция не подводит.
— Прекратите. Джис, мне нельзя уезжать. Как видишь, бой еще идет. Големы нужны. Нас всего трое артефакторов, управляющих великанами, и двое менталистов. Этого мало.
Снаружи что-то загрохотало. Я уже научилась определять расстояние — источник шума был в нескольких километрах. А значит, чтобы не оказаться прямо на позициях, нужно было постоянно передвигаться. Грузовичок заурчал и, немилосердно трясясь, медленно поехал.
— Но вы даже не тыловой артефактор, фрау! Вас могут убить!
— Невозможно управлять големами издалека. Поэтому некоторого риска не избежать.
— Войска из столицы скоро прибудут, так что все будет в порядке. Фрау, вы же из благородных, неужели вам все это нравится — эта грязь, эта жестокость?
Нравится? Я ненавидела войну и презирала насилие в любых формах. К тому же на свете не было более неприспособленного к полевым условиям существа, чем я. Долгие переходы, сложности с гигиеной, грубая полевая кухня, необходимость всегда быть настороже. Мне хотелось быть творцом, а не воином. Но…
Время, проведенное среди солдат, показало мне, что я не была такой уж никчемной. Мои навыки и знания не были бесполезными. Они спасали. Жизни.
— Я останусь. До тех пор, пока сражение не закончится. Может быть, чуть дольше. А затем вернусь с вами в Брейг, Джис.
— Хорошо, — вздохнул боевой маг. — Только помните, что в Брейге вас, возможно, ждет не только ваш муж, но и сын. Думаете, вы ему не нужны?
— Не знаю, нужна ли я Генриху, но он мне точно нужен. Джисфрид… — Потянувшись, коснулась руки мага. — Ради сына я готова приползти к Мартину на коленях. Признаться во всех грехах, реальных или мнимых. Всю жизнь бесплатно работать на службу безопасности. Но я больше не представляю, как быть ему женой. Жить в одном доме, просыпаться рядом. Это слишком больно. И я не знаю иного выхода, как просить Мартина отпустить меня.
— Босс не отдаст вам сына.
— Это неразрешимый конфликт, да? — Чудо, что голос у меня еще не дрожал.
— Нет, — внезапно возразил Джис. — Любые отношения можно починить, если есть для чего. Если люди любят друг друга. Вы ведь еще любите его?
В этот раз я оставила вопрос без ответа.