Глава 16
София Шефнер
Я настолько погрузилась в себя, что забыла о внешнем мире. Меня не волновало, что происходит в университете, я почти не интересовалась ходом расследования, а о том, как потерю Петера переживают тетушка Адель и Марта, и вовсе старалась не думать. Дни, проведенные в одиночестве, вечера вместе с Мартином — этого было достаточно.
Прошлое не исчезло, но будто подернулось дымкой, будущего не существовало. Только здесь и сейчас. Каждое утро похоже на предыдущее. Мне чуть-чуть, совсем немного, но становилось легче. И однажды я проснулась и поняла: что-то изменилось. Будто трясина обыденности, засасывающая меня все глубже и глубже, отступила. Пришедший вечером Мартин обнаружил меня за работой.
— Давно ты здесь? — спросил он.
Я удивленно подняла голову, перестав грызть карандаш.
— С обеда. Как ты попал в мастерскую?
— Кое-кто забыл закрыть за собой дверь.
Шефнер склонился над моими записями, изучая.
— Выглядит сложно.
— Еще бы. Мне тут пришла в голову идея создать артефакт, способный быть вместилищем магической энергии. Куда можно сбрасывать ее излишки или, наоборот, накапливать. Что-то вроде искусственного алого жемчуга. Но придется постараться, чтобы нити чар образовывали достаточно крепкую ловушку для силы.
— Думаешь воплотить в реальность?
— М-м-м, — решив не давать ясного ответа, пожала плечами, — пока еще рано говорить. Кое-что не сходится. Да и работать придется с многослойными чарами, в одиночку справиться будет сложно.
Обычно в таких случаях мне помогал Петер. Представить любого другого артефактора на его месте было трудно.
— Тогда пусть это пока останется на бумаге. Хорошо?
Мартин привлек меня к себе и поцеловал. Жадно, голодно, не скрывая своего желания. Будто мы тайные любовники, едва нашедшие время и место, чтобы встретиться, и в любой момент могущие расстаться.
— Мы так давно не были вместе, — хрипло сказал он.
Прикусив мочку его уха, я скользнула ладонью по напрягшемуся животу мужа. И остановилась у пряжки ремня.
— Так в чем же дело?
Он будто только и ждал разрешения. Приподнял, заставив тихо вскрикнуть, и усадил на стол. Моя юбка задралась, чем Мартин и воспользовался, пристроившись между бедер. Жутко неприлично. И весьма волнующе.
Я обвила его талию ногами и, обняв, потерлась щекой о плечо, почти мурлыкая. Нежный и заботливый Мартин — это, конечно, хорошо, но вот такого Мартина, порывистого и немного грубого, мне давно не хватало.
— Что такого хорошего у тебя случилось? Что-то ты больно подозрительный.
— Я глава СБ, мне положено быть подозрительным, — глухим голосом ответил маг, разжимая кольцо моих рук и опуская на спину.
— Без чулок здесь будет холодно, — заметила я со смешком, когда муж стянул с меня туфли.
— Тогда их можно оставить.
На мгновение оторвавшись от попыток избавить меня от нижнего белья, Мартин стянул с себя сюртук и небрежно швырнул его в кресло. Из кармана с легким стуком что-то вывалилось. Я приподнялась на локтях, пытаясь понять, зачем супруг носит с собой четки. Не из храма же он вернулся…
И только затем поняла, что это жемчуг, который я просила передать Рихтеру неделю назад. Мартин проследил за моим взглядом, и по лицу его скользнуло недовольство.
— Ты разве не отдал браслет Корбину Рихтеру?
— Отдал. Он вернул артефакт, я просто забыл тебе отдать.
— Мастер вернул его, потому что выздоровел?
— Ты правда хочешь сейчас говорить о своем наставнике? — вскинул брови менталист.
Я уселась, поправила одежду и протянула руку.
— Дай мне мою обувь.
Надев туфли, спустилась на пол и настойчиво повторила свой вопрос:
— Так Рихтеру стало лучше? Он не сказал, когда собирается прийти?
Муж, поняв, что момент потерян, вздохнул.
— Давай поговорим наверху. Так просто не объяснишь.
— Нет, скажи сейчас.
— Рихтер уехал из Брейга. Еще вчера. И перед этим зашел ко мне, чтобы вернуть твой подарок. Мне не хотелось тебя расстраивать, поэтому я искал подходящий момент, чтобы рассказать.
Я ожидала услышать все что угодно, но не то, что мастер, только недавно пришедший в себя, решил покинуть столицу.
— Не понимаю.
— Твоему наставнику очень тяжело дались последние дни. Он почти лишился своего дара, когда ты потянула из него силу.
— Но я ведь не хотела этого!
Мартин обнял меня, несмотря на слабое сопротивление.
— Конечно нет. И Рихтер сознает это, головой. Но он испугался, поняв, насколько опасна эта связь. Он пришел ко мне сказать, что хочет ее разорвать. Что устал быть зависимым. А когда я объяснил, что в твоем положении отмена ритуала может причинить вред ребенку, просто решил уехать. И вряд ли он скоро вернется.
— Уехал, — потерянно повторила я. — Но почему не зашел перед отъездом?
— Он повелитель стихий. Элементалисты не самые надежные люди на свете, София. Я предупреждал тебя.
От сочувствия в голосе Мартина становилось только хуже. Но и не поверить ему было сложно. Ведь наставник однажды уже пытался разорвать наш договор. Он никогда по-настоящему не хотел быть моим учителем. А сейчас окончательно решил, что я обуза.
— Мастер передал мне что-нибудь? На словах или письмом?
— Нет. Прости. Видимо, он решил, что так будет лучше. Может быть, Рихтер решит написать тебе позже.
Это походило на попытку утешить, не более.
— Давай поужинаем, — предложила после непродолжительного молчания. — Что-то я замерзла здесь. Хочу подняться наверх.
Вечер можно было считать испорченным. Игривое настроение пропало в один миг, а вместо него пришла тоска. И мысли. Одни и те же, по кругу.
Корбин Рихтер так много делал для меня, а я принимала это как само собой разумеющееся. И втянула его в свои проблемы. Не будь между нами договора, он бы не пострадал тогда.
И все закончилось тем, что он решил полностью разорвать наши отношения. Поняв, что сдержать слезы получается с трудом, я поспешно покинула столовую, делая вид, что не замечаю обеспокоенного взгляда мужа. Едва ли Мартин может тут помочь. Достаточно того, что он хотя бы не злорадствует, хотя всегда без особого восторга смотрел на мою дружбу с Рихтером.
Перед тем как заснуть, я тихо сказала лежащему рядом Мартину:
— Ты не прав. Корбин Рихтер надежен. Если он уехал, значит, так было нужно. Скажи, ты знаешь, где мастер сейчас?
— Да. Он уехал на север.
— С ним все будет в порядке?
— Это же Рихтер, он способен о себе позаботиться, — теплые губы Мартина скользнули по моему виску. — Спи. Все будет хорошо.
Стоило Корбину Рихтеру покинуть город, как меня тут же накрыло острое чувство одиночества. Не так много знакомых и друзей у меня осталось. Внезапно я обнаружила, что, кроме мужа, мне и общаться-то особо не с кем, тем более учитывая, что о преподавании в университете больше не шло и речи.
Желание навестить Марту возникло внезапно. И я даже повод нашла. Мартин привез все личные артефакты племянника домой, и кое-что из этого следовало отдать невесте Петера.
О встрече я решила договориться заранее, не уверенная, что Марта захочет меня видеть. Но неожиданно она согласилась.
Отец Марты снимал ей комнаты в дорогом респектабельном пансионе. Дочь мэра не могла обитать в студенческом общежитии. А особняк, который он решил подарить молодоженам… Не думаю, что целительница согласилась бы жить в нем одна.
Гостиная была небольшой, но милой. Мебель, обитая шелком в персиковых тонах, цветочный узор на светлых обоях, мягкие ковры, придававшие комнате уют… Ни одной лишней детали или вещи не на месте. Все в идеальном порядке и чистоте. Даже книги на полках были расставлены по высоте корешков.
— Рада тебя видеть, София, — сказала девушка. Выглядела она бледным подобием самой себя. Медь пышных волос потускнела, под глазами залегли глубокие тени. — Я хотела заехать к тебе, но так и не набралась смелости.
— Как ты?
— Справляюсь.
— В одиночестве?
Тетушка Адель искала встреч с невестой Петера, но та избегала и ее, и Мартина. Вся семья целительницы жила далеко от столицы, подруг у нее было немного. Казалось, Марте хватало компании одного Петера.
— Так легче, — ответила она, упрямо вскинув подбородок.
Силы духа этой хрупкой невысокой девушке было не занимать. Хотя иначе и быть не могло — будь у нее другой характер, едва ли она смогла бы так долго и преданно любить Петера, этого ветреного и легкомысленного чародея. И терпеть меня рядом.
Я вспомнила, как неудачно прошла наша последняя встреча. И Марта, судя по всему, тоже.
— Как… как твое здоровье? — неловко спросила она.
Я стянула перчатку с левой руки, продемонстрировала целительнице темные татуировки на кисти и запястье.
— Теперь буду ходить с украшением. Иногда рука побаливает ближе к вечеру. Чары и вовсе не получаются. Пережгла каналы. А так все неплохо.
— Сочувствую. Но я больше спрашивала о твоей беременности.
— О!
Марта фыркнула, почти так же язвительно, как раньше.
— Что, забыла о том, что в положении?
— Если бы я могла, — вырвалось у меня. — Мне все так же дурно по утрам, а тут еще эта изжога! Постоянная слабость, хотя тут, возможно, дело в другом. И отношение Мартина порой утомляет… Ох, я снова начала жаловаться?
— Ничего страшного. Самое главное, что все идет как должно. После всего, что ты пережила… Тебе повезло.
Я положила ладонь на живот и кивнула.
— Больше, чем заслужила. Видимо, этого ребенка хранят небесные силы.
Глаза Марты заблестели от слез, и она поспешно встала.
— Помогу принести служанке чай.
Ну вот, я ее расстроила. Мне действительно повезло. В очередной раз. Но не Петеру.
Говорить о нем было сложно до сих пор. Но ведь именно из-за него я пришла сюда. Когда Марта вернулась, я держала в руках обитую красным бархатом коробочку.
— Что это? — спросила она.
— Артефакты, оставшиеся от Петера. Мне понадобилось время, чтобы разобраться в работе этих чар. Это искусная и тонкая работа. Из него со временем мог бы получиться отличный ювелир. Не хуже, чем оружейник.
Внутри коробочки лежали два золотых кольца с простой гравировкой. Всего лишь имена. На меньшем имя Петера, на кольце покрупнее — Марты. Как напоминание о любимом человеке.
— Он… он действительно хотел сделать это, — потрясенно сказала целительница. — Жениться на мне.
Она надела на безымянный палец кольцо и все же расплакалась. Я поспешно обняла ее, не зная, как успокоить. Разве что попытаться отвлечь.
— Смотри! — Я забрала второй артефакт и, коснувшись гравировки, легко потерла надпись.
Марта изумленно взглянула на свою руку.
— Мое колечко нагрелось!
— Да. Это симпатическая магия. Два артефакта связаны между собой. Наверное, Петер считал это жутко романтичным — что каждый из вас, где бы он ни находился, мог бы сообщить другому, что он думает и скучает по нему.
Марта рассмеялась сквозь слезы.
— Порой он был весьма милым.
— Это правда. И я безумно скучаю по нему, — наконец смогла признаться вслух.
— Я тоже. Почему любовь не умирает вместе с человеком, которого любишь? Так было бы гораздо легче, — горько сказала Марта, вытирая слезы белоснежным платком.
Мне осталось только пожать плечами.
— Ты спрашиваешь артефактора о чувствах? Хотя, знаешь, я скажу. Деньги, вещи — не так важны. Самое драгоценное, что может оставить человек после себя, — любовь в сердцах своих близких. Это драгоценный дар, пусть любовь иногда и причиняет боль. Но даже она означает одно — ты жива, и твое сердце живо, а не превратилось в камень.
Произнесенная речь удивила и меня саму, что уж говорить о Марте.
— Спа… спасибо, София, — наконец пробормотала она.
Деликатно вытерла покрасневший носик, посмотрела на меня и достала из кармана еще один платочек. Какие же целители запасливые!
— Впервые вижу, чтобы ты плакала.
— Обычно только Мартину удается довести меня до слез.
— Он и правда так жесток? — округлила глаза девушка. — Даже по отношению к своей жене?
— Да нет же! Ну… не совсем. И думаю, он не специально.
Кажется, убедить собеседницу, что я не жертва домашнего насилия, удалось лишь отчасти. Марта как-то отчаянно вздохнула и, потянув к дивану, заставила усесться.
— Я планировала посоветоваться с тобой. Но пока не хочу, чтобы об этом разговоре узнал господин… барон Шефнер. Пообещай мне!
— Конечно. Но все же не стоит думать о Мартине так плохо.
— София, это важно для меня!
— Хорошо-хорошо, твой секрет за семью замками!
Марта уставилась неподвижным взглядом куда-то за мою спину и сдавленно произнесла:
— Видишь ли, дело в том, что… я тоже беременна. И поняла это только после гибели Петера. Он так и не узнал.
Это не то, что я готова была услышать. И теперь ощутила, как чувствовал себя Мартин. С одной стороны, подобные изменения в жизни Марты сулили ей много проблем, а с другой… это ведь ребенок Петера! Будто сама жизнь решила показать, что у смерти мало шансов против нее.
— Как это произошло? Что ты в положении?
Целительница слега покраснела.
— Наши отношения не были невинны. Может, ты считаешь, что я вела себя слишком вольно с Петером, но мы любили друг друга!
Я сжала ее руки.
— Не собираюсь читать тебе мораль, Марта, но ты же целительница! Как ты могла не защитить себя от незапланированного зачатия? Или… — я нахмурилась, — тетушка Адель?! Нет, не могла же она дважды провернуть один трюк! Ты что-то принимала, использовала целительский артефакт?
— В этом нет необходимости. Девушек на нашей кафедре с первого курса обучают необходимому заклинанию, позволяющему контролировать собственные репродуктивные функции.
— М-м-м, что?..
— Не забеременеть, — пояснила Марта. — Но ты права. Фрау Ратцингер подсказала мне эту идею. Сначала я с негодованием отвергла столь ужасный и нечестный метод, но после нашей с Петером последней ссоры мне стало казаться, что я его теряю. Это был отчаянный шаг.
— Вообще-то я подумала, что эта ужасная женщина все подстроила, но если ты сама решила таким образом женить на себе Петера, то это другое.
— Будешь осуждать?
Я покачала головой.
— Нет. Было бы неплохо, если бы вы поженились. Ты намного лучше тех, с кем он когда-либо встречался. И ты первая, к кому он отнесся серьезно. Наверное, Петер бы разозлился, но только потому, что ты решила все сама и слишком поспешила. Впрочем, теперь это не важно. Гораздо больше меня волнуют твои планы. Что намереваешься делать?
— Без мужа и беременная? У меня не так много вариантов. Что я точно не собираюсь делать, так это аборт. Его ребенок — самое важное, что у меня есть. Я справлюсь с осуждением или переживу, даже если отец откажется от меня. Профессия у меня хлебная, прокормит. Но я не хочу, чтобы наш с Петером ребенок носил на себе клеймо ублюдка. И я боюсь его лишиться. А еще меня пугает реакция Шефнера. Как твой муж отреагирует, если узнает, что я в положении?
Ход мыслей целительницы мне не нравился. Того и гляди решит сбежать на край Грейдора, а то и в другую страну. А я уже представила себе, как наши дети будут расти и под моим началом вместе постигать артефакторику. Пусть род Вернеров возродить не удастся, но стать основательницей собственной школы чароплетения мне было вполне под силу!
— Не если узнает, а когда узнает. Если уж ты решила со мной посоветоваться, я настоятельно рекомендую тебе не скрывать ничего от Мартина. Будет хуже. Но мне не совсем понятно, чего ты боишься сейчас. Не отберет же он у тебя дитя!
— Об этом я даже и не думала, — пробормотала Марта. — Раньше.
— Этого точно не произойдет! — жарко заверила я побледневшую целительницу.
— А что, если он вынудит меня избавиться от ребенка? Или отдать его чужим людям? Или выйти за кого-нибудь замуж, чтобы ничто не бросало тень на род Шефнеров?!
— Кто-то читает много любовных романов. Брось, Мартин не злодей. Хотя иногда и выглядит так. С ним можно договориться. И более того, думаю, он обязательно поможет. А я прослежу, чтобы это не произошло против твоей воли, и не дам ему тебя запугать. Давай поговорим с ним прямо сегодня?
Взгляд целительницы источал подозрение.
— Сейчас ты чем-то похожа на своего мужа.
Я слишком на нее давила. Но только из-за боязни, что Марта наделает глупостей.
— Лучше решить все раньше, чем твоя беременность станет очевидна. Думать можно долго. Иногда нужно действовать и рисковать. Я знаю своего мужа, а ты, полагаю, неплохо узнала меня. Обещаю быть на твоей стороне, как это бы сделал Петер. Веришь?
— Да, — наконец ответила Марта, решительно подняв подбородок. — Мы все расскажем барону фон Шефнеру.
Мартин Шефнер
В доме пахло выпечкой, а еще почему-то сладковатыми духами. Знакомыми.
— У нас гости? — спросил Мартин у дворецкого, принявшего его пальто.
— Фрейлейн Марта приехала вместе с фрау несколько часов назад. Сначала они заняли кухню, а теперь расположились в гостиной. Пьют чай.
Это многое объясняло. Софи не готовила, разве что иногда варила кофе. И порой он даже получался сносным. Всяческие женские штучки были не по части его жены, что каким-то невероятным образом делало ее еще более очаровательной.
Тем удивительнее, что София в конце концов нашла общий язык с Мартой, полной своей противоположностью. И смогла сделать то, чего не смог он, — вытащить целительницу из тюрьмы, куда она сама себя поместила.
Прежде чем зайти внутрь, Мартин немного постоял у закрытых дверей, избавляясь от мрачной сосредоточенности, не покидавшей его лицо в течение всего дня, и зашедший в комнату казался расслабленным и доброжелательным.
— Марта, приятно видеть тебя в добром здравии.
Маг поцеловал жену в щеку и кивнул целительнице. Кинул взгляд на столик — и правда выпечка, местами немного кривоватая, но на вид вполне съедобная.
— Чему ты так удивлен? — надменно спросила Софи. Она в последнее время неплохо научилась использовать резонанс и читала мужа, сама того не замечая. — Готовка не сложнее алхимии, а алхимики по сравнению с артефакторами практически играют в бирюльки.
— Я удивлен, что ты решила потратить время на столь бесполезное занятие. Марта, заходи чаще, мне нравится, как ты влияешь на мою жену.
Женщины быстро переглянулись. Что-то было не так.
— У тебя возникли какие-то сложности, Марта? — вкрадчиво спросил менталист.
Семья целительницы не была бедна, чтобы опускаться до шантажа ради денег, и сама она едва ли стала требовать что-то от семьи Шефнеров — не хватило бы храбрости. И София не сжимала бы так руку Марты, словно пытаясь поддержать бывшую невесту Петера. Может, впуталась в неприятности? Вряд ли. Не считая влюбленности в его беспутного племянника, целительница вела себя довольно разумно и осторожно.
Отвечать ему не торопились, поэтому Мартин уселся, выбрал одну из румяных булочек и впился в нее зубами. Вкусно.
— Чаю? — наконец отмерла Софи.
— Было бы замечательно. Марта, останешься на ужин?
Девушка ответила робкой улыбкой.
— Я немного устала, так что поеду домой.
— Марта! — отчего-то возмутилась Софи и, потянув целительницу к себе, яростно зашептала ей на ухо.
Становилось все интереснее. Менталист сделал вид, что полностью поглощен едой, не желая спугнуть Марту. Можно, конечно, чуть позже на нее надавить, когда жены не будет рядом, но зачем использовать силу, если это можно получить, просто проявив терпение.
Маг так увлекся показным равнодушием, что пропустил, когда девушка набралась храбрости.
— Я беременна.
Острое чувство, что это когда-то уже было, накрыло Мартина с головой. Он осторожно опустил чашку на стеклянный столик и повернулся к целительнице.
— Какая… неожиданность. Но не для тебя самой, так?
София укоризненно посмотрела на него, и он пожалел о сказанных словах.
— Вы правы. Для меня это не было случайностью, — тихо сказала девушка.
Если бы Петер был жив, все было бы в порядке. Марта идеально подходила для его беспокойного племянника — рассудительная, достаточно умная и хорошо воспитанная фрейлейн легко вписалась бы в их семью и стала идеальной женой для Петера. Но не случилось.
И теперь появление незаконнорожденного ребенка бросало тень не только на семью целительницы, но и на род Шефнеров.
Однако прежде всего это был ребенок Петера. И шанс для Мартина искупить вину перед племянником.
— Если ты позволишь мне, Марта, я сделаю для тебя все, что в моих силах.
— Что тут можно сделать? — устало спросила она.
— Решу вопрос с твоим отцом, если нужно. Помогу избавиться от слухов, которые могут появиться. Конечно, мне не сложно найти человека, который даст ребенку свое имя, а потом исчезнет и никогда не появится в твоей жизни, но это не то, чего я желал бы для сына или дочери Петера. Мне бы хотелось, чтобы ребенок носил имя, которое его по праву. Жаль, что ты так и не стала женой Петера, но ты все еще можешь стать его вдовой. У нас будет подтверждение, что вы венчались незадолго до его смерти.
— Как это возможно? В это никто не поверит!
— Все знают, что мои отношения с Петером оставляли желать лучшего. И возможно, я был против свадьбы племянника с некой целительницей, так как надеялся устроить ему лучшую партию. Но барон Шефнер всегда отличался упрямым характером и мог жениться за моей спиной, устроив тайную свадьбу. А правда об истинном положении дел всплыла только сейчас, вместе с записями в церковной книге и подтверждением от викария, который проводил службу. И мне, конечно, не останется ничего иного, как официально признать тебя вдовой Петера фон Шефнера.
Марта почему-то не спешила радоваться, отчаянно кусая губы.
— В чем дело? — скрывая раздражение, спросил менталист. — Ты бы хотела получить что-то помимо официального признания семьи? Мне незачем тебя обманывать. Если только ты не думаешь… Но ведь именно это ты и думаешь, так?
Софи недоуменно переводила взгляд с мужа на целительницу, и Мартин сквозь зубы пояснил:
— Законный ребенок Петера получит в наследство не только небольшой счет в банке, несколько десятков артефактов и земли в бедной провинции, но и титул, если у Марты родится сын. Тем самым лишив титула меня и моих детей. София, ты очень хочешь быть женой барона?
— Я выходила замуж за простого главу службы безопасности, ничем не примечательного чиновника, — притворно вздохнула чародейка, тут же включившись в игру. — Конечно, можно было найти супруга и более знатного, но любовь зла. А тебе, Мартин, нужен титул?
— Ты знаешь, я ношу его почти месяц и как-то не заметил, что моя жизнь сильно изменилась. Разве что теперь расписываться стало неудобнее и представляться дольше. Титул не стоит того, чтобы лишать ребенка будущего, которого он достоин.
— Тогда… я буду благодарна за помощь, барон. — Марта низко опустила голову и сгорбилась. — Это больше, чем я ожидала. Больше, чем заслуживаю.
— И в этом ты тоже права. Решив шантажировать моего племянника ребенком, ты показала себя не с лучшей стороны. Не хотелось бы в дальнейшем жалеть о том, что ты стала членом нашей семьи, Марта. Поэтому я попрошу некоторые гарантии взамен.
— Гарантии? — в глазах целительницы мелькнула паника.
— Право опеки над ребенком до его совершеннолетия.
— Это не слишком? — нахмурилась София.
Менталист подавил вздох: доверчивость его жены поражала. Не раз обжигалась и все равно продолжала слепо верить людям.
— Марта еще молода. Ребенок может оказаться лишним в ее жизни, — терпеливо объяснил он. — Или она пожелает выйти замуж и отдаст дитя своим родителям на воспитание. Не могу сказать ничего плохого про семью фрейлейн, но сын или дочь Петера будет носить фамилию Шефнер, поэтому я и желаю, чтобы он рос хотя бы под моим присмотром. При этом я не намереваюсь разлучать мать и дитя или как-то сильно вмешиваться в воспитание. Тем более стоит понимать, что опеку легко получить и так — пусть даже для этого и потребуется суд. Но нам же не нужны такие хлопоты?
Неодобрение жены ощущалось почти физически, и Мартин немного изменил первоначальные планы. Конечно, можно было немного додавить и получить все здесь и сейчас, но это дорого ему обойдется.
— Марта, у тебя есть время подумать. Если боишься, то мы заключим письменный договор. Лишь бы тебе было спокойнее. В любом случае я позабочусь о том, чтобы к следующему нашему разговору легко было доказать, что Петер и правда тайно женился незадолго до своей смерти. Какой у тебя срок?
— Около шести недель, — растерянно ответила целительница.
— Тогда церемония должна была пройти где-то в начале осени. И лучше, если не в столице.
— Х-хорошо.
Провожая будущую родственницу, Шефнер чувствовал удовлетворение. Вот если бы с Софи было так легко договориться!
Когда он вернулся, жена лежала на диване, разглядывая потолок. Мартин уселся и переложил ее голову себе на колени. Попытался заглянуть в серые глаза, затененные густыми ресницами, и вздохнул.
— Ну?
— Можно было и помягче. Ей столько пришлось пережить.
— Я был максимально мягок и дружелюбен. И разве тебе не нравится моя идея?
— Мне не нравится, что ты снова выкручиваешь руки, зная, что в твоей помощи нуждаются.
Мартин ласково погладил Софи по щеке, коснулся мягких губ и едва успел убрать пальцы.
— Не кусайся! И что это за «снова»? Тебе я помогал всегда бескорыстно и от чистого сердца. С самой первой нашей встречи.
— И с чего бы? Только ради деда?
— Потому что всегда чувствовал, что ты станешь кем-то особенным для меня.
— Правда?
В глазах Софии появился мягкий блеск. Она непроизвольно облизала губы и слегка покраснела, смутившись от пристального взгляда мужа. Выглядело это до того волнующе, что Мартин затаил дыхание.
— Ты меня соблазняешь?
— Не-е-ет.
— Думаешь, можно так легко обмануть менталиста? Придется нести ответственность за свои желания.
В этот раз София не стала останавливать его на полпути.
Когда чародейка заснула, доверчиво прижавшись к нему всем телом, Мартин осторожно коснулся ладонью ее живота. Хотя расщепленный источник так и не вернулся в прежнее положение, магия практически вернулась. Ущерба ребенку от отъезда Рихтера не было. Отлично. Теперь можно выдохнуть.
Было бы ужасно, если все его старания пошли бы прахом. Он нарушил закон, использовал ментальную магию ради личных целей, но это было не напрасно.
И все же Мартин гнал от себя мысли, что любовь к жене не только придает его жизни какой-то дополнительный, неведомый ему ранее смысл, но и толкает в темноту все дальше и дальше. Однако пока глаза Софии светятся любовью, он не заблудится в непроглядном мраке.
Лишь бы она была рядом.
