Глава 11
Корбин Рихтер
София в белой блузке с закатанными рукавами и свободной клетчатой юбке сидела на преподавательском столе и, легко покачивая ногами в сапожках, загадочно улыбалась Корбину. Алхимик никогда еще не видел, чтобы в университете чародейка была такой домашней и непринужденной.
— У тебя должно быть занятие? — спросил он. — Где студенты?
— Никто не пришел. Один ты.
Рихтер с удивлением обнаружил, что он сидит за одной из студенческих парт.
— Значит, теперь я твой ученик? — развеселился он.
София, все так же улыбаясь, покачала головой.
— Тебя бесполезно учить, Корбин. Ведь даже то, что знаешь, ты не способен использовать.
Алхимик нахмурился, чтобы возразить, но его внимание отвлекла тень за спиной молодой женщины. Ей она не принадлежала. Страх кольнул сердце. Он попытался встать, но понял, что не может сдвинуться с места.
— Что это? За твоей спиной? — напряженно спросил маг.
Тень шевельнулась, встав к Софии ближе, и скользнула пугающе вытянутыми руками по ее плечам, прижимая к себе. Чародейка вздрогнула и побледнела, закрыв глаза.
— Это… Это моя смерть. И как ты видишь, она совсем близко.
Рихтер попытался сбросить с себя странное оцепенение, но тяжесть в ногах и руках стала сильнее. И проклятый голос отказывался подчиняться.
— Все, что тебе остается, это наблюдать, повелитель стихий. За чужим счастьем и за чужим горем. Так, как ты делаешь всегда.
София откинулась в объятия зыбко мерцающей тени, сливаясь с ней и растворяясь. Лишь в последний момент открыла глаза, скользнув по нему полным боли взглядом. И только рот так и продолжал изгибаться в странной, пугающей улыбке.
Рихтер вздрогнул и проснулся. В его объятиях продолжала мирно посапывать любовница, но сам он спать уже не мог.
Едва рассвело, он растолкал очаровательную рыжеволосую фрау, заказал ей фаэтон, а сам направился в дом Шефнеров. К сожалению, его маленькие друзья-элементали могли подсказать ему, сколько человек в особняке, но никак не то, есть ли среди них Мартин. Менталиста Рихтер избегал — не столько из трусости, а больше из-за нежелания накалять и так напряженные отношения с бывшим приятелем.
Пустили в дом главу магического отдела полиции не сразу, что само по себе было возмутительно, но, зная Мартина, ожидаемо. Сам менталист, кстати, отсутствовал. Надменный дворецкий, усадив алхимика в гостиной и налив ему чаю, туманно пообещал, что хозяйка спустится.
— Скоро? — поинтересовался Рихтер без особой надежды.
— Благородные фрау никогда не торопятся, — с прохладцей ответил мажордом.
Софи спустилась где-то через час, отчаянно зевая в ладошку. И настолько уж благородной не выглядела, скорее миленькой. Особенно с распущенными волосами, в льняной блузе без каких-либо украшений, потертых тапочках на босу ногу и самой простой клетчатой юбке.
Той самой, из сна.
— Дорогая моя, тебя ужасно полнит эта юбка, — тут же заявил Рихтер, заставив не успевшего уйти дворецкого выпрямиться от возмущения. — Не надевай ее больше.
София меланхолично пожала плечами.
— Меня теперь все будет полнить. Господин Гобус, могли бы вы…
Дождавшись, когда слуга выйдет, София — опять же совсем не благородно, но весьма утонченно (и миленько) — вытянулась на обитом бархатом диванчике.
— Вы пришли меня унижать, мастер? — утомленно спросила она. — В последнее время все только и пытаются обидеть меня, а то и убить…
— Тебя пытались убить? — чуть ли не подпрыгнул Рихтер.
Чародейка удивленно на него посмотрела.
— Да нет, это я иносказательно. Неужели вы здесь, потому что волнуетесь обо мне?
Корбин заколебался, не зная, стоит ли рассказывать ученице о своем сне. Хотелось бы верить, что это был обычный кошмар, но когда он проснулся, тревога так и не исчезла. А своим чувствам повелитель стихий привык доверять. Увидев Софи, он немного успокоился. Угроза никуда не делась, но время, чтобы разобраться, еще было.
— Я очень заботливый и чувствительный, — наконец сказал он. — Всю ночь не мог заснуть, переживал из-за твоей ноги. Как она, кстати?
— Уже могу нормально наступать.
— А что ты там бормотала по поводу своей полноты?
Софи обладала тем приятным мужскому взгляду типом фигуры, когда стройность не переходила в изнуренную худобу, а общее изящество телосложения не мешало иметь все необходимые округлости в нужных местах. Но женщина, будь это родовитая дворянка или обычная горожанка, всегда найдет повод, чтобы пожаловаться на свою внешность. Вместо этого Софи выпрямилась, пригладила волосы и серьезно посмотрела на алхимика.
— Не думала, что вы будете первым, кому я расскажу о переменах в моей жизни. Но молчать тоже нет смысла, учитывая, что это повлияет на наши занятия. Их придется прекратить. На этом настоял Мартин, и на сей раз я не стала с ним спорить.
Корбин напряженно молчал, ожидая продолжения от чародейки, с трудом подбирающей слова.
— Фрау Келлер сообщила мне вчера, что я в положении. Мне и самой следовало бы догадаться, но… видимо, я не слишком догадлива.
Алхимик резко втянул воздух, потряс головой, приводя мысли в порядок, и, сев рядом с Софи, по-медвежьи сжал ее в объятиях, невзирая на слабое сопротивление.
— Это такая хорошая новость. Чудесная. Я счастлив за вас обоих. И еще больше счастлив, что не наделал глупостей. А был так близок к этому! И что бы мы все делали тогда?
— Мастер, — немного придушенно ответила Софи, пытаясь высвободиться, — вы как-то остро реагируете на известие. И едва ли наша вчерашняя тренировка стоит таких переживаний.
Корбин не стал объяснять, что дело было несколько в другом. Он поблагодарил про себя бога и собственную осторожность за то, что те не дали ему совершить ошибку. Было бы весьма неловко забрать себе Софи вместе с чужим ребенком. Прежде всего перед ней.
— Да ладно вам, мастер. — Покрасневшая чародейка все же разомкнула кольцо рук. — Вам следовало бы прекратить себя так вольно вести.
— С тех пор, как начал жить в Брейге, постоянно слышу это! Вот в чем здесь преступление: обнимать симпатичных тебе людей или целовать хорошеньких фрейлейн и фрау? Просто так, без задней мысли, — проворчал повелитель стихий. — Скучные вы все.
— Как жертва вашей любвеобильности замечу, что на ваше поведение смотрели бы более благосклонно, если бы у этих фрейлейн и фрау не было женихов и мужей.
Рихтер удовлетворенно заметил, что напряжение на лице Софии чуть разгладилось.
— Злюка, — хмыкнул он. — Совместных уроков у нас теперь не будет, но чтобы ты не заскучала, обещаю заходить почаще.
— Мы еще в университете будем видеться, — напомнила она.
Лицо мага вытянулось.
— А что ты там… Разве ты не собираешься уходить с факультета? Стоит ли так рисковать здоровьем?
Чародейка скрестила руки на груди, будто защищаясь, и упрямо выставила вперед подбородок.
— И какой вы видите риск, мастер? — холодно спросила она.
Корбин вскинул ладони вверх, обезоруживающе улыбаясь.
— Вижу, на эту тему ты уже поговорила с Мартином. Он был против, так?
— Будь его воля… — огорченно вздохнула Софи. — Но мы нашли компромисс. Я доведу свои курсы до конца сессии и буду участвовать в приеме экзамена у второго курса и на зачете у шестого. Но больше никакой практики, только теория. И меня обязали носить дополнительный защитный артефакт, представьте себе, мастер! Как будто моих недостаточно! А я, между прочим, специализировалась на защите, помимо всего… Вы меня слушаете?
— Да-да, — кивнул Рихтер.
«Плохо, — подумал он. — Очень плохо». Элементалист надеялся, что у Софи не будет причин появляться в университете и сон не станет пророческим. Стоило ли ему теперь поговорить с Шефнером? Самому отговаривать чародейку — это наверняка поссориться с ней. А Мартину не впервой злить жену.
Впрочем, это можно было оставить напоследок. Были и другие способы решить проблему. И для начала стоит заглянуть в университет и посмотреть, не найдет ли он там каких-либо подсказок, которые могут объяснить сон и оценить степень угрозы.
— Рад тебя видеть в добром здравии, — рассеянно сказал он. — Мне пора. Увидимся тогда… когда там у меня факультатив, а у тебя лекция?
— Послезавтра, — подсказала Софи. Она посмотрела за плечо мага и округлила глаза. — Смотрите, снег! А ведь ничего не предвещало…
Рихтер оглянулся на окно, на котором таяли белые хлопья, и застыл.
— Ноябрь непредсказуем, — покачала головой девушка, не заметив выражения лица своего наставника. — Но снег в середине месяца… В Грейдоре это редкость.
Когда стихийник вышел на крыльцо, полы кожаного плаща тут же затрепетали на ветру, а лицо намокло от мокрого снега. На дворе бушевала метель. Корбин надвинул шляпу глубже на глаза, поднял воротник и зашагал в сторону Брейгского университета, стараясь не обращать внимания на надоедливых элементалей, вьющихся вокруг него.
Рихтер помнил, что Софи, несмотря на свою увлеченность, всегда тщательно следила за техникой безопасности, поэтому несчастный случай был маловероятен. К тому же сама обещала, что ограничится одними лекциями. Тогда что, что должно было пойти не так? Эта тень — лишь образ надвигающейся беды или же реальный человек? Студенты, коллеги… На факультете боевой магии не больше сотни студентов. Каждый из них на виду, каждого из них курируют с того момента, когда дар начинает проявлять себя активно. Это не значит, что проблемы с дисциплиной и лояльностью невозможны вовсе, и последние события хорошо это показали, но студенты уже к первым курсам умеют сдерживать свои силы против гражданских. Даже в столкновениях между боевиками и другими магами пострадавших было больше среди первых.
Преподавателей для обучения выбирали тщательно, особенно на новом факультете, да и Мартин наверняка изучил дела всех коллег Софи. И у него есть свои глаза и уши на факультете. Если бы кто-то из преподавателей или студентов мог быть опасен, от него бы уже избавились, как от Яргера с шестого курса.
Но если Рихтер не знал, кто был связан с его сном, место, где все может произойти, ему было известно. Брейгский университет.
Аудитория, которая приснилась Корбину, была пуста. Маг прошелся по рядам, задумчиво коснулся преподавательского стола, будто он все еще мог хранить тепло женского тела. Сердце снова кольнуло — теперь предательское сожаление, что встреть он Софи чуть раньше, чем Шефнер, или угляди, что за простой симпатией скрывается нечто большее, то радовался бы он сейчас не чужому ребенку, а своему. Мало ли женщин на свете? Страстных и стеснительных, блудливых и верных, отзывчивых и горделиво-упрямых… А ему в душу запала именно та, которая и не глядит в его сторону. Но все к лучшему. По крайней мере, теперь он может не цепляться за пустые фантазии и глупые надежды, а подумать лучше, как сделать так, чтобы с его ученицей не произошла беда.
Корбин дотронулся до стены, пытаясь почувствовать присутствие элементалей. Учебный корпус, где занимались маги, был построен не так давно, и система водопровода тоже была современной. Трубы проходили как раз над потолком и в одной из стен. Значит, можно обойтись без крупных разрушений… Повелитель стихий закрыл глаза, призывая элементалей воды — десятки, сотни юрких прозрачных существ, и, указав им путь, разрешил вволю порезвиться. В стене затрещало и зашипело — металл не выдерживал усилившегося давления водного потока. Отлично! После небольшого потопа аудиторию, а возможно, и весь этаж закроют на ремонт и занятия Софи перенесут в другое место.
— Надеюсь, этого будет достаточно, — сказал сам себе под нос повелитель стихий, совершенно не испытывающий чувство вины за нанесенный ущерб. — Не хотелось бы ломать еще и канализационную систему. Чересчур хлопотно.
На выходе из аудитории он едва не столкнулся с Лоренцо Моретти — лермийцем, преподающим на факультете право и философию. Вежливо ему кивнув, Рихтер прошел было мимо, но потом оглянулся.
— Господин Моретти, можно вас на минутку?
Тот немного испуганно вжал голову в плечи, но послушно поплелся за Рихтером.
— У меня сейчас пары, — предупредил он.
— Я же говорю, на минутку.
Шуганув куривших в закутке коридора студентов, Рихтер встал у побелевшего от налипшего снега окна. Лермиец предусмотрительно держался чуть поодаль от непредсказуемого мага.
— Для человека, который преподает на факультете боевых магов, вы чрезмерно боитесь простого алхимика, — пожурил Рихтер добродушно.
— Разве вы простой алхимик? — вежливо произнес Моретти. — Что вы хотели спросить?
— Не спросить, нет. Правду вы мне не скажете. Попросить. Вы ведь работаете на Шефнера, да?
— О чем вы? — преподаватель удивленно вскинул тонкие брови.
— Недавно полицией были задержаны некоторые господа из Лермии. Их быстренько забрали в СБ, но я успел увидеть, что у одного из арестованных был портрет. Ваш портрет, сеньор Моретти. Вас ищут, да? — Рихтер склонил голову, наблюдая за его реакцией. Лермиец побледнел и обнял плечи руками, будто пытаясь сдержать дрожь. — Но Шефнер, судя по всему, дал вам убежище, и даже более. Не думаю, что только из доброты душевной, хотя едва ли вы являетесь источником ценной информации или представляете опасность — иначе никто не позволил бы вам свободно разгуливать по Брейгу.
— Ваши домыслы… лишены основания.
— Может быть, — согласился алхимик. — Но думается мне, что вы оказываете господину Шефнеру некоторую услугу. Так окажите ее и мне.
Лоренцо Моретти отвел глаза.
— Это невозможно… Вы должны это понимать.
— О, я не попрошу ничего такого. У вас не будет проблем с Шефнером. Можете рассказать ему о моей просьбе, если хотите. Мне нужно, чтобы вы держали меня в курсе по поводу всего странного и необычного, что вы заметите на факультете… Как вы это уже делаете для главы СБ.
— Самый странный здесь вы, господин Рихтер! — выпалил Моретти, нервно приглаживая волнистые темные волосы.
— Я это знаю, спасибо, — вежливо поблагодарил алхимик. — Ну так что?
Лермиец неохотно кивнул.
— Но если вы думаете… Что это за странный звук? И студенты расшумелись…
Он выглянул за угол, а когда обернулся, Корбина Рихтера уже не было.
За шиворот жесткого воротника упало несколько холодных капель. Моретти поднял глаза и охнул.
Мартин Шефнер
Глава СБ закинул ногу на ногу, пристально глядя на одну из самых опаснейших женщин, которую он знал. Фрау Адель Ратцингер, собственную тетю. Мало кто даже в СБ был в курсе того, какую работу в свое время она выполняла при дворе. И на какие жертвы шла ради империи.
— Вы не старались спрятать следы вмешательства, тетушка. Мне понадобилось всего несколько часов, чтобы найти ту лабораторию, где вы синтезировали подделку для моей жены.
— Ты бы мог прийти прямо ко мне, Мартин. Я бы не стала отпираться.
Фрау Ратцингер налила племяннику молоко в кофе, но тот проигнорировал заботу тетушки.
— Зачем? — лишь спросил менталист.
— Зачем? Не думаю, что ты не понимаешь, какую услугу я тебе оказала. Ты должен быть мне благодарен.
— Вы использовали ментальную магию на служанке в нашем доме.
— Глаза отвела, — махнула рукой фрау Ратцингер. — Ты же не будешь из-за этого обижать старушку?
— Значит, вы хотели, чтобы я сразу понял, кто стоит за всей этой… шуткой.
— Какие шутки, Мартин? Я предельно серьезна. Конечно, мне не хотелось стать причиной твоей размолвки с Софи. Девочка ужасно обидчива, и перепадает чаще всего тебе. Но сейчас твои руки полностью чисты.
Мартин поморщился. Намеки тети были… неприятны. И все же она была в чем-то права.
Он не собирался торопить Софию, но не сказать, что был доволен, когда узнал, что она продолжила принимать противозачаточные пилюли и после свадьбы. И если бы ее решение не изменилось со временем, пришлось бы разбираться с проблемой.
Но не таким способом. Не обманом.
— После этого моя жена едва ли будет рада видеть вас в нашем доме, — с непроницаемым выражением лица сказал глава СБ.
— Этого следовало бы ожидать, — вздохнула менталистка, поправив прическу.
— И я поддержу ее решение, если она откажет вам.
— Это тоже… ожидаемо. Я бы не смогла тебя уважать, поступи ты иначе. Но, зная Софи, не думаю, что она будет долго злиться. Сегодня я позвоню ей и попрошу прощения. Конечно, не сразу, но со временем она поймет меня. Тем более что у девочки нет матери, а я…
Мартин, так и не притронувшийся к своей чашке, поднялся, прервав щебетание фрау Ратцингер.
— Я вам многим обязан, тетя. Вы первая, кто учил меня магии. И кто поддерживал, как мог, когда мой старший брат умер. Без вас я не смог бы поднять на ноги Петера. Но сегодня вы одним поступком уничтожили то доверие, что я к вам испытывал. И сейчас я не уверен, что когда-либо захочу подпустить вас к своей жене и ребенку. Даже если Софи вас простит.
— Мартин, зачем ты так… — беспомощно сказала менталистка, поднимаясь следом. — Я сделала это ради вас, тебя и Софи. Что будет, если она тебя потеряет? Мужчины в нашей семье редко когда доживали до сорока. А учитывая, какая у тебя профессия…
— Я смогу позаботиться о том, чтобы Софи не знала нужды.
— Но она окажется одна. И у нее ничего не останется от мужчины, которого она любила. Как и у меня когда-то.
Женщина поспешно вцепилась в локоть племянника, не давая ему уйти.
— Я знаю, ты считаешь, что София легко оправится и снова выйдет замуж. Но я заглядывала в ее душу. Ты нужен своей жене гораздо больше, чем думаешь. Больше, чем считает она. Ребенок станет для нее утешением.
— Я не собираюсь умирать так рано, — напряженно ответил Мартин. — Не для того я забрался так высоко.
— А если ты потеряешь Софию? — шепотом спросила менталистка. Глаза ее лихорадочно блестели. Мартин не смог подавить непроизвольную дрожь и излишне резко откинул руку тети. — Разве ты сможешь с кем-нибудь еще сблизиться? Не думаю. И причину жить… ее ведь очень сложно найти.
Маг схватил пожилую женщину за плечи и встряхнул.
— Замолчите, — прошипел он. — И не вздумайте делать глупости. Если я узнаю, что вы пытались снова покончить с собой, отправлю в дом престарелых. И вы вряд ли будете способны возразить. Возрастная деменция порой наступает совершенно внезапно.
Зрачки фрау Ратцингер расширились.
— Кто сказал тебе О..?
— Брат. А ему — отец. Тогда вы проявили слабость, не выдержав гибели мужа. Я не могу понять тот поступок, но могу его простить. Но не позволю вам взваливать такой груз вины на Софи.
По лицу тетушки, довольно молодому для ее возраста, полились слезы.
— Я никогда — клянусь! — не расстрою больше тебя или ее. Пожалуйста, не закрывай дверь передо мной…
— Следовало думать раньше, — устало ответил Мартин. — Я позвоню Петеру. Вам не стоит сейчас оставаться одной.
— А ты видеть меня не желаешь.
Шефнер не стал этого отрицать.
К Софии он вернулся не сразу, желая сначала успокоиться. Теперь, когда все изменилось, их дом должен стать не только самым безопасным местом в Грейдоре, но и самым счастливым. По крайней мере для его жены. До тех пор, пока она с ним.
София Шефнер
Возвращения мужа домой я ждала с нетерпением. Слишком многое осталось между нами недосказанным.
— Твоя тетя звонила, — сообщила я ему, когда мы сели ужинать. — Просила прощения за свой поступок. Была очень расстроена. Кажется, ее голос дрожал.
Мартин нахмурился.
— И?
Я тщательно расправила салфетку на коленях, потом ответила:
— Она родной для тебя человек и, возможно, не хотела плохого, но у меня нет желания с ней общаться. И вряд ли скоро появится.
— Понимаю. И благодарен за… твою сдержанность.
Пожала плечами. Мне следовало прятать таблетки в мастерской, а не держать их в спальне. Но то, что кто-то может залезть в мои личные вещи, казалось практически невозможным. Что ж, еще один урок, который мне стоит усвоить.
— Застала сегодня одну из служанок, кудрявую такую, в слезах. Говорить со мной она отказалась. Ты знаешь, в чем дело?
— А, Франческа, — неохотно протянул Мартин.
Конечно, он знал. То, что тетушка Адель использовала ментальную магию, едва не вывело меня из себя. Снова. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем заговорить с мужем.
— Ты ее не уволишь?
— Нет. Я просто удостоверился, что с ней все в порядке. И ей выплатят компенсацию.
— И плакала она от счастья?
— Перепугалась, дуреха, — раздраженно ответил Мартин.
— Понимаю, что ты привык командовать своими «крысами» и боевиками, но слуг-то зачем запугивать? — укоряюще спросила я.
Вид у супруга стал совсем несчастным, аж пожалеть захотелось. Только не стоило. Один раз так пожалела… теперь вместо того, чтобы делать артефакты, буду детские чепчики вязать.
Я уткнулась взглядом в тарелку, тоскливо разглядывая овощи в пресноватой и безвкусной сливочной подливке. Мне кажется или пища в этом доме стала более здоровой и гораздо менее вкусной? И это всего за один день. Молодец Мартин, подсуетился. Даже с поваром поговорил.
— А элементалист зачем заходил? — небрежно спросил муж, когда тарелки унесли и мы приступили к чаю. Но я-то знала, что вопрос был с подвохом.
— Переживал по поводу моего ранения. И я сообщила ему, что наши занятия теперь невозможны из-за моего положения. Обещал заходить в гости почаще. Ты ведь не будешь против? — уточнила без особой надежды.
Менталист меня удивил.
— Пусть приходит. Лучше ты будешь видеться с Рихтером у нас в доме, чем слоняться в его компании неизвестно где.
«Слоняться». Благородный дворянин, один из влиятельнейших персон в Грейдоре. Работа Мартина плохо на нем сказывается. Как и моя, впрочем. Общение с боевыми магами ни для кого не проходит даром. Так оглянуться не успеешь — и ноги на стол начнешь класть.
— Вижу, что кое-кто вживается в роль папочки, — не очень удачно пошутила я.
Мартин опять «завис». Ну сколько можно-то? Его так пугает предстоящее отцовство? Да нет, вряд ли. Скорее всего, он решил, что болтать со мной про ребенка просто небезопасно, не говоря уже о шутках на эту тему. Вдруг я рыдать начну. Беременные — они такие…
Не удержавшись, зевнула. И чего вдруг? Вроде бы выспалась. Да и ничем сложным сегодня не занималась. Так, немного поковырялась в мастерской, пытаясь усовершенствовать свой последний ментальный артефакт. Нужно было закончить все свои старые проекты — ведь спустя несколько месяцев магия станет для меня недоступна.
Шефнер не удержался и зевнул вслед за мной. Вид у него был более изможденный, чем обычно.
— Ты сейчас в мастерскую?
— Ты пойдешь в кабинет?
Мы спросили одновременно. Я рассмеялась, и Мартин улыбнулся в ответ, потягиваясь.
— Нет, думаю, мне лучше пойти спать. Как и тебе.
Он подошел ко мне и, отодвинув стул, помог встать. И, не отпуская ладони, повел в спальню, будто боялся, что я в любой момент могу свернуть в сторону мастерской. Рука у него была горячая и сухая. Я сжала его ладонь, и маг обернулся.
— В чем дело?
Я помотала головой, отчего-то засмущавшись. Мы знакомы три года и любовниками стали давно, и все-таки мне до сих пор сложно было поверить, что этот человек с жесткой складкой у рта и пристальным взглядом — мой муж. Не похожий ни на одного из знакомых мне мужчин. Совсем из другого мира, нежели я. Как так получилось, что мы вместе?
Мартин вздохнул, наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Не смотри так, будто спрашиваешь себя, что ты тут делаешь рядом со мной.
Вот же! Почти угадал… Он действительно неплохо меня понимал — если хотел этого.
— Эксперимент нельзя считать провалившимся, пока он не закончен. А заканчивать я его не собираюсь. И я именно там, где хотела быть. И с тем человеком, которого выбрала сама.
— Сама? — Брови Мартина приподнялись в веселом изумлении. — А я-то думал, что провернул самую крупную в своей жизни операцию, чтобы затащить тебя в храм. Причем через постель.
— Что за глупости ты говоришь!
— Покраснела. Как мило.
Мартин снова склонился, в этот раз к моим губам. Поцелуй его был медленным и дразнящим, и я, не удержавшись, прильнула к мужу, запутавшись пальцами в его волосах. Женская натура, как нередко говорят священники в храмах, от природы греховна и слаба. А мы уже несколько ночей не были близки. Так что неудивительно, что я немного… увлеклась, забыв, что мы все еще стоим у подножия лестницы, наверняка жутко смущая попрятавшихся слуг.
К тому же меня беспокоил один вопрос, но задать его Мартину я решилась только в спальне, когда мы оказались около кровати.
— Послушай, а нам точно можно?
Маг, сосредоточенно расстегивавший пуговицы на моей рубашке, даже не остановился. Пришлось помахать перед его лицом, чтобы он отвлекся от моей груди и посмотрел чуть выше.
— М-м-м?
— Ты уверен, что нам стоит это делать?
— А почему, собственно, нет? — немного разочарованно спросил супруг. — Ты себя плохо чувствуешь?
— Нет, но я же в положении, — шепнула.
— Знаю, — шепнул Мартин в ответ. — И?
— Ну это значит, что мы не можем… теперь. Конечно, я понимаю, что несколько месяцев — это большой срок, но ведь так все делают… Ты куда?
Мартин встряхнул головой и молниеносно скрылся в дверях ванной, оставив меня одну. Придерживая рубашку на груди, я заглянула в приоткрытую дверь. Муж стоял ко мне спиной, и плечи его тряслись.
— Ты плачешь?!
Да нет, чушь какая. Это или внезапный приступ, или, что вероятнее, смех. Когда мужчина обернулся, лицо его было спокойно, разве что глаза подозрительно блестели.
— Любимая моя, я как никогда счастлив от твоей ошибки. — Горячий поцелуй обжег шею, и пальцы мои сами разжались, давая Мартину возможность избавить меня от очередного предмета одежды. Юбки я лишилась еще в спальне. — Наплевать, что делают и думают другие на этот счет. Это мое законное право — быть со своей женой тогда, когда я захочу.
— А мое… право? — голос прерывался. — Или у меня одни обязанности?
— Твоя главная обязанность сейчас — расслабиться и получать удовольствие, — шепнул муж, властно проводя ладонью по моему бедру. — Больше никаких разговоров.
Он прижался губами к моим, не давая возразить. Но разве я собиралась? В конце концов, это долг жены — быть послушной воле мужа…
