Глава 10
София Вернер
Больше всего хотелось поехать домой и никуда не выбираться из кровати, но вместо этого я отправилась завтракать в тот самый ресторанчик, где мы в прошлый раз сидели с Рихтером. Тосты и омлет ела неторопливо, а потом столь же долго и тщательно пила травяной чай, успокаивая растревоженную душу и приводя расшатанные нервы в порядок.
Ну ладно. Поговорили, конечно, так себе. И никаких объяснений от мужа я тоже не дождалась. Мартин, очевидно, считал себя вправе не появляться дома столько, сколько ему хочется. Та Софи, которой я была каких-то пару лет назад, наверное, гордо бы хлопнула дверью и ушла. Но в какой-то момент все изменилось. Я не хотела уходить. И не хотела, чтобы Мартин отдалялся от меня. Вот только бегать за ним, извиняясь и кланяясь в ноги, не считая себя виноватой, я тоже не могла. Так что оставалось стиснуть зубы и ждать, когда все наладится… как-нибудь.
На тренировку я пришла на полчаса раньше. Небольшой чистенький зал, в котором обычно занимались боевые маги, был пуст, поэтому я, пользуясь возможностью, вытянулась на сваленных у стены матах и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и спокойствием. А затем и вовсе задремала.
Проснулась оттого, что кто-то звал меня смутно знакомым голосом. И называл при этом «фрау Шефнер». До сих пор не могу привыкнуть к такому обращению.
Увидеть Бертольда Келлера, своего студента, я ожидала меньше всего. Да и застал он меня в таком неподобающем преподавателю виде. Сонную, растрепанную и в штанах.
— Что ты тут делаешь, Келлер?
— Добрый день, фрау Шефнер, — вежливо поздоровался юноша, хотя в карих глазах его прыгали бесенята. — Жду господина Рихтера.
— Зачем? Он же не ведет у вашего курса криминалистику.
— Господин Рихтер решил, что у меня есть определенные способности, поэтому мне следует давать частные уроки.
Чтобы разобраться во всем, пришлось ждать самого наставника, потому что тот по своей излюбленной привычке ничего не рассказал юному боевому магу.
— Я решил, что раз уже занимаюсь с тобой, неплохо бы найти еще людей, имеющих способность к смежной, или, иными словами, — универсальной магии, — пояснил Рихтер, появившись на пятнадцать минут позже начала занятий. — Искал в старших группах, но никого не нашел. А затем вспомнил, как ты хвалила Келлера за умение видеть чары.
— Вы меня хвалили? — удивился Берт. — А ведь говорили вроде…
Я откашлялась.
— Что «вроде»? — заинтересованно переводя взгляд с Берта на меня, спросил алхимик. — Неужели ты издеваешься над своими учениками? Моя школа! Горжусь!
— И ничего не издеваюсь. Просто не хочу перехваливать. Пусть вы и правы, мастер, но я все равно не представляю, как можно одновременно обучать боевого мага и артефактора.
Не говоря уже о том, что при всей моей симпатии к Берту я предпочла бы не пересекаться с ним вне университета. Дружить семьями с Линдой Келлер, бывшей возлюбленной моего мужа, у меня нет никакого желания. А у Берта ко мне даже симпатии не было, хотя его уважение я, кажется, сумела завоевать.
Ненадолго, судя по всему. Рихтер заставлял перед тренировкой снимать все артефакты, а без них, да еще на фоне боевого мага я выглядела довольно жалкой. Только и умею, что светоч создавать.
Но в этот раз наставник припас для меня что-то другое.
— Боевое заклинание?..
— Не совсем, — покачал головой алхимик. — Атакующее, да, но современные боевые маги его не знают.
— Наверное, оно устарело и не так эффективно? — решился спросить Берт.
Обычно серьезный и невозмутимый, в присутствии Рихтера рыжеволосый парнишка как-то терял свою уверенность и вообще старался держаться рядом со мной. Умненький мальчик. В свои шестнадцать понял, что собой представляет Корбин Рихтер, а я начала это осознавать недавно. Хотя какая разница, лев передо мной или домашний кот, если он ластится и все больше играет с бантиком, чем по-настоящему охотится? По крайней мере в моем присутствии.
А заклинание было и вправду странное, слишком тонкое и изящное для боевого. Страхи мои тоже не оправдались: Келлер мучился в тщетных попытках его выполнить так же, как и я.
К несчастью для себя, я освоила его быстрее. Вот только справиться не смогла. Левую (снова левую!) руку в какой-то момент повело, и разные потоки силы смешались друг с другом. Будь это чары, я бы просто порвала нити магии, чтобы они растаяли. Но с заклинанием было все гораздо сложнее.
— Ставлю щит. Сбрасывай! — неожиданно властно скомандовал Берт.
— Нет, нет, нет! — вскинулся Рихтер, до этого тихо сидевший в углу, поджав колени. — И не думай! Иначе…
Поздно. Я все же не удержала заклинание, но кидать его в сторону студента не решилась, выпустив в противоположную стену. Этот зал использовался боевыми магами, а значит, в стену впаяна тонкая сеть антимагического серебра, которая безопасным образом должна удержать выброс…
Мои расчеты оказались неверными. Наткнувшись на препятствие, сияющий мертвенно-белым светом сгусток силы не растворился в стене, а отразился обратно. В самый последний момент я вскинула руки вперед, позволяя своей магии неоформленным потоком выплеснуться наружу. Красная вспышка… и меня, хлестнув по ноге жгутом, повалило на пол.
В полнейшей тишине я села и потрясла головой. Так, вроде все нормально, правда, зверски болит щиколотка, которую задело.
— Запомни, Берт, — услышала я мрачный голос Рихтера. — Если увидишь, что кто-то использует против тебя это заклинание, не используй классические щиты. Ты меня разве не слышал, когда я запретил тебе использовать боевую магию?
— Я растерялся.
— Растерялся, — передразнил его алхимик, склоняясь ко мне. — Выполни Софи твой приказ, ты бы уже лишился головы. Да и тебе, милая моя, не стоило ничего использовать. Тогда обошлись бы легким испугом. Это заклинание-ловушка, оно реагирует на чужую волшбу.
— Стоило бы упомянуть. Что-то учитель из вас… так себе.
— Нехорошо обижать своего старенького наставника, — хмыкнул Рихтер, поняв, что я цела. — Кстати, ты разве не сняла все артефакты?
— Один, видимо, забыла.
Когда-нибудь я расскажу Рихтеру о модификации своего тела, но не сегодня. Решив, что в данной ситуации нелепо изображать из себя скромную стеснительную даму, я закатала штанину и увидела наливающийся кровью след на коже. Кости повреждены не были, но наступать на ногу было тяжеловато. К тому же то ли от запаха крови, то ли от боли голова начала кружиться, а желудок стремился расстаться с содержимым. Продолжать в таком виде занятие было глупо.
— Я провожу фрау Шефнер до лазарета, а ты продолжай тренироваться, — приказал Рихтер и поднял меня на руки.
Точнее, попытался. Я отстранила от себя алхимика и посмотрела на него с укором.
— Забыли, где мы? Лучше подставьте плечо.
Ковылять нам пришлось минут десять, и в конце концов я сдалась и позволила взять себя на руки. Так что в лазарет меня внесли будто принцессу. Очень сердитую и смущенную принцессу. А затем и весьма растерянную, когда я поняла, кто именно меня будет лечить. Слишком много Келлеров за день на одну бедную меня. И с каких пор целительница здесь работает, если Мартин говорил когда-то, что она внештатный сотрудник?
— Фрейлейн… фрау Шефнер! — Линда была удивлена не меньше меня. — Что случилось?
Меня усадили на кушетку, и я тут же поправила растрепавшиеся волосы, пытаясь придать себе хоть сколько-нибудь приличный вид.
— Задело обратной от заклинания, — коротко сказала я. — Долго объяснять. Но со мной все нормально. Так, кожу слегка оцарапало.
— Позвольте взглянуть. Господин Рихтер, могли бы вы…
— Я зайду позже, — понятливо кивнул алхимик. — Дождись меня здесь и не уходи, Софи. Хорошо? Нужно присмотреть за нашим студентом. Что-то, кажется, я переоценил его подготовку.
Рихтер вышел, и Линда тихо спросила:
— Так значит, вы с занятия с моим сыном? Спасибо, что возитесь с ним.
— Здесь он ученик Рихтера, не мой, — сухо ответила я.
— Понимаю. Это Берт вас так?..
— Нет. Сама.
Штанина к тому времени уже начала пропитываться кровью. Целительница оголила мою ногу и начала чистить и дезинфицировать рану. В нос ударил резкий запах спирта и каких-то трав, и я, вновь почувствовав дурноту, привалилась к прохладной стене. Сознание медленно куда-то уплывало.
— София!
— Вы закончили? — спросила я, пытаясь сфокусировать взгляд на пышной рыжеволосой женщине. Слабость была такой сильной, что я с трудом сохраняла вертикальное положение, а не заваливалась набок.
— Мне не нравится ваше состояние. Нужно проверить, не причинило ли заклинание большего вреда.
Я кивнула в знак согласия. Линда уложила меня на кушетку и стала медленно водить руками надо мной.
— Почему вы здесь? — набравшись смелости, спросила у нее.
— Подменяю на неделе основного сотрудника. Не одна, конечно, но сейчас только кончился обед, персонал не успел подойти. И вам не стоит подозревать меня… О-о-о!
— Что? Неужели умираю? — неловко попыталась пошутить я, когда Келлер нахмурилась и в задумчивости замерла, так и не опустив руки.
— Нет, конечно. Но вам бы следовало предупредить меня, что вы в положении. И не рисковать своим здоровьем, практикуя… — Заметив мой растерянный взгляд, целительница замолчала. А потом тихо уточнила: — Вы не знали, что беременны?
Мой и так не слишком устойчивый мир в этот мгновение разрушился окончательно.
— И как давно? — с трудом смогла спросить я.
— Срок небольшой, несколько недель. Чтобы узнать точно, нужно провести более полную диагностику. Хотя я уверена, что у вас, София, должны были уже проявиться первые признаки. Женщины с магическим даром хуже переносят первые несколько месяцев беременности…
— Первые несколько месяцев? — с ужасом повторила я. — Но способность чаровать не уйдет ведь так рано?
— Пока нет. Просто могут быть скачки в силе — в ту или иную сторону. Не говоря уже об ухудшении самочувствия. Вы точно ничего не замечали?
— Были тошнота, головокружение, сонливость, — перечислила я неохотно. — И задержка…
— И вы не подумали, что можете быть в положении?
— Решила, что это из-за магического перенапряжения и использования определенных чар. К тому же в моих планах совсем не было…
Растерянно замолчала, не зная, как объяснить всю неуместность случившегося.
— Так оно и происходит, знаете ли, в браке — само собой, если не предпринять определенных мер, — несколько снисходительно сказала Линда.
Она что, намекает, что я настолько наивна и бестолкова, что не знаю, откуда берутся дети? Раздражение вспыхнуло во мне и тут же угасло. Келлер точно не несет ответственности за сложившуюся ситуацию. Вот только как… Я же точно пила таблетки!
— Фрау Келлер, могу ли я попросить вас никому пока не сообщать о том, что вы узнали? Мне хотелось бы свыкнуться с этой новостью, прежде чем рассказать Мартину.
Целительница на удивление легко приняла мою сторону и, кажется, начала испытывать ко мне сочувствие. К тому времени, когда Рихтер вернулся, таща за собой Бертольда, мы уже спокойно пили чай, беседуя о сторонних вещах.
Выглядел Берт так, будто его хорошенько так пожевали, а потом поваляли по полу, что, в принципе, могло быть правдой. Линда окинула взглядом покрытого синяками сына и поцокала языком:
— Ну как ты так неосторожно-то, а?
Хлопотать над ним она не собиралась.
— Ничего, Софи тоже предстоит что-то подобное, — подмигнул Рихтер, решив немного меня попугать, но фрау Келлер восприняла это всерьез.
— Нет, не предстоит. — Она встревоженно посмотрела на меня: — Софи, вы же понимаете…
— Понимаю, — ответила несколько резковато.
Тренировки с Рихтером теперь для меня слишком большой риск. При самых минимальных физических нагрузках эксперименты с более сильной магией могут быть опасны. Да и из университета придется уйти раньше, чем исчезнет моя способность чаровать, — одно случайно задевшее меня заклинание, созданное боевым магом, может повлиять на будущего ребенка.
— Мне пора.
Я вежливо кивнула Линде и ее сыну и, прихрамывая, покинула лазарет. Рихтер увязался за мной.
— Следите, мастер? — хотела пошутить, но прозвучало грубее, чем должно было.
— Нет, — несколько удивленно ответил алхимик. — Просто не хочу, чтобы ты где-нибудь свалилась. К тому же я тоже виноват в случившемся — дал сложное заклинание. И даже не ожидал, что ты его выполнишь, пусть и не доведешь до конца. Твой резерв очень быстро увеличивается. Это… странно. Случайно ничего не принимаешь?
Я несколько натянуто рассмеялась.
— Наверное, следовало бы.
Автомобиль уже ждал меня у входа. Проигнорировав явное желание мастера со мной поговорить, я села на заднее сиденье.
— Вы не переоделись, фрау? — удивленно спросила Эзра. — И где ваши артефакты?
— Может, обойдемся без вопросов? — спросила устало. — Отвези меня домой.
Мне нужно было кое-что проверить. Я закрыла глаза и приступила к ментальному упражнению, которому учила тетушка Адель. Параноидальная мысль, что Мартин вмешался в мою память, заставив думать, что я принимала противозачаточные таблетки, не давала мне покоя. К счастью, это оказалось не так.
Но ведь был и более легкий способ. Просто подменить таблетки. Пытаясь сохранять невозмутимость, я зашла в дом, поднялась в спальню и вытащила почти пустой бутылек. На дне еще оставалось несколько пилюль. Достаточно, чтобы проверить свои подозрения. Переодевшись, незаметно спустилась по лестнице и тихо вышла через черный ход, минуя магическую охранку. Фрау Орвуд придется меня простить — к своему целителю я собиралась ехать без нее. Что за насмешка судьбы! Сбегать из своего дома, угоняя собственный же автомобиль! И ломать чары, которые сама так тщательно устанавливала несколько месяцев назад.
Разбираться, где мои плетения, а где маячки, установленные артефакторами имперской безопасности, времени не было, поэтому я смяла паутину чар, окутывающую автомобиль. Варварство, конечно, но с кем поведешься… Артефактор с повадками боевого мага — страшнейшее сочетание!
Доехала быстро, но затем удача от меня отвернулась — пришлось ждать полтора часа, прежде чем доктор смог меня принять. К этому времени я накрутила себя еще больше.
— Вы повредили ногу, фрау Шефнер? — доброжелательно поприветствовал меня господин Бригг, почтенный маг лет шестидесяти. — Не нужно было приезжать лично. Навестил бы вас сам.
Из уважения к его сединам я выдавила улыбку и вежливо ответила:
— О нет, я здесь не из-за ноги. Видите ли, у меня возникли некоторые вопросы по поводу моего… женского здоровья. Поэтому осмотр не помешал бы.
Не думаю, что фрау Келлер могла так жестоко надо мной подшутить, но проверить ее заключение все же стоило. Оказалось, она была права. Четвертая неделя. То есть зачатие произошло за несколько дней до того, как я «впаяла» роанский жемчуг себе в руку. Мне повезло, что я тогда не скинула ребенка, и беременность, по утверждению целителя, протекала нормально.
— Вы что, не принимали выписанные таблетки? — спросил меня господин Бригг, поняв, что не стоит спешить поздравлять меня.
Я мрачно выложила перед ним на столик пустой бутылек.
— Проверьте, то ли это, что вы мне давали.
Целитель удалился в другую комнату, а я со скуки взялась листать медицинские книги, стоявшие на полке. Нашла пособие по родовспоможению. Впечатлилась. И вот это мне предстоит через восемь месяцев? Пухлощекий младенец на одной из страниц не вызвал никакого умиления. Хотя, наверное, если ребенок будет иметь наши с Мартином черты, мне будет легче к нему привыкнуть. Я представила высокую темноволосую девицу с холодным взглядом мужа и его же даром и нервно хихикнула. Если дочь будет похожа на папочку, пусть он ее замуж и выдает, а я умываю руки…
Я бы напридумывала себе еще больше ужасов, но к этому времени вернулся господин Бригг.
— Не знаю, кто это сделал, но это точная копия тех пилюль, что я вам выдал. За одним лишь исключением. Это витамины. Кстати, весьма полезные при беременности.
Худшие опасения подтвердились. Моя беременность не была случайностью. Кто-то сознательно подменил противозачаточные таблетки. Очень заботливый кто-то. И не чужой мне, раз смог попасть в спальню незаметно. Вариантов было немного, но о самом очевидном из них я запретила себе думать. Не уверена, что смогла бы простить такое предательство самого близкого человека. Вот так, не спросив, вновь решить все за меня…
Нет. Злость мне сейчас не помощник. Нужно было успокоиться и все обдумать и только потом начинать разговор с Мартином.
— Спасибо, господин Бригг. Я получила все необходимые ответы на свои вопросы.
Уже на улице мне стало плохо, и, еле успев завернуть за угол дома, я рассталась с завтраком. Потом доползла до машины, припаркованной чуть дальше от дома доктора, и какое-то время просто сидела за рулем, откинувшись на сиденье и приходя в себя. Это было невыносимо — вот так, раз за разом, прокручивать одни и те же мысли. Успокаивать себя, что ничего страшного не произошло, что я быстро привыкну к изменениям, происходящим с моим телом и с моей жизнью. А затем вновь вспоминать, что это не то, что выбрала я. Это то, что за меня решили.
Мне нужен был хоть кто-то рядом, родной и близкий. Кому я могла доверять. Кто знает, что нужно делать. И в этот момент своей жизни, сложный, запутанный, я вспомнила о той, что была со мной с самого детства. О Кати, которая когда-то была моей няней, а потом осталась в доме деда, чтобы и дальше присматривать за своей неугомонной подопечной. В дом мужа она за мной не последовала, сначала уехав навестить сына и внуков, а затем поселившись в небольшом домике на старой улице Хасси. Я была у нее несколько раз, поэтому хорошо помнила адрес.
К тому времени, когда я подъехала к ее дому, уже стемнело, да и погода совсем испортилась. Дождь шел редкий, но из-за сильного холодного ветра я успела промокнуть и продрогнуть буквально за те минуты, пока ждала, когда Кати откроет дверь.
— Фрейлейн София, вы что, приехали одна? — подслеповато щурясь, спросила она, пропуская меня внутрь.
Я кивнула, не став ее поправлять. Приятно, что хоть что-то остается прежним. Обращается Кати всегда подчеркнуто уважительно, напоминая больше мне, чем себе, что я из благородной семьи, а значит, и вести себя должна соответственно. И сейчас спина у меня выпрямилась сама собой.
Кати усадила меня за стол и налила чаю — такого, как я любила в детстве. В котором молока больше, чем воды и заварки. Лицо у Кати круглое, улыбчивое, но сейчас она обеспокоенно хмурилась. И я, не дожидаясь ее вопросов, начала рассказывать. Про чары, про ссоры с мужем и про сегодняшний день.
— Бедная девочка, — поцокала служанка языком. — Надеюсь, фрейлейн, вы не собираетесь сбегать от мужа? Я слишком стара, чтобы в одиночку противостоять имперской безопасности.
Кати пыталась шутить, но у меня сил не хватало выдавить улыбку.
— И не придется. Я не собираюсь сбегать, будто в чем-то виновата. Прежде нужно получить все ответы. Вот только как…
— А как вы раньше делали? Сначала ломали и разбирали все, что можно, а потом, хорошенько поковырявшись в деталях, собирали обратно. Вон, мой граммофон до сих пор ведь работает, спустя десять лет! Правда, порой включается сам по ночам… жутковато бывает, да…
— Я изменилась, — покраснела, поняв, на что она намекает, — глупостей совершать не буду, обещаю.
— Вы в детстве были такой безрассудной и упрямой, делали что хотели, — вздохнула Кати. — Такой и остались. А вроде голова есть на плечах. Вот почему вы решили, что именно господин Шефнер стоит за всем? Он-то вас ой как хорошо знает, нашел бы другой способ добиться своего. Уговорил бы, запутал, да так, что сами решили бы, что хотите ребеночка. А тут скорее действовал тот, кто вас знает гораздо хуже. При этом из самых благих намерений.
Из благих намерений?
— Тетушка Адель! — воскликнула. — Я ведь как-то проболталась ей, что предпринимаю некоторые меры, чтобы не зачать. Ее это тогда сильно расстроило. А уж о таблетках тетушка могла узнать от слуг или моего доктора — менталистке это было несложно. Как и попасть в чужую спальню. Но столь аккуратно все провернуть… Неужели ей так нужно продолжение рода Шефнеров?!
— Люди часто считают лучшим для других то, что не могут получить сами, — тихо сказала Кати и посмотрела на часы. — Время-то позднее, фрейлейн София. Езжайте домой, раз уж успокоились немного. А то муж будет вас искать.
— Не будет, — отмахнулась, — он возвращается еще позднее, к тому же я оставила запис…
Ох, а о записке-то я совсем забыла, торопясь покинуть особняк Шефнера! И мой поступок выглядит теперь так, будто я и правда сбежала. Если Эзра все же позвонила мужу, то меня ждут большие неприятности. Стоило этой мысли возникнуть в голове, как дурные предчувствия тут же воплотились в жизнь. К дому подъехала машина, ярко осветив фарами окна кухни. Ход у нее был хороший, почти бесшумный. Как у хромированного «пузатика» Мартина…
— Не надо, не открывай моему мужу дверь! — я вскочила и вцепилась в рукав Кати, не давая ей пройти. — И скажи, что меня нет!
— Так нельзя, София! И не пытайтесь улизнуть через черный ход!
«Наверняка там меня тоже поджидают», — мелькнула обреченная мысль, и я отпустила рукав Кати.
Дверь в прихожей скрипнула, затем раздался приглушенный мужской голос, который сложно было перепутать с другим. Мартин коротко и довольно резко сказал что-то моей бывшей камеристке, и я услышала тяжелые шаги. Менталист уверенно приближался к кухне, будто чуя, где искать свою сбежавшую жену. На пороге он остановился и, вцепившись побелевшими пальцами в дверной косяк, хищно окинул кухню взглядом. И только потом посмотрел на меня. Будто примериваясь, как лучше поймать, чтобы не сильно трепыхалась.
Между нами сейчас был деревянный стол, накрытый льняной скатертью. Не лучшая защита, но я упорно отказывалась менять свое положение.
— Со-офи-и… — как-то недобро протянул Мартин, делая шаг вперед. — Что я говорил насчет подобных выходок? Исчезнуть и не предупредить меня — ты действительно думала, что это хорошо закончится?
Ему не стоило так меня пугать — этими своими ласково-угрожающими интонациями, маниакальным блеском в глазах и скрюченными пальцами, будто уже примеряющимися к моему горлу. Нет, конечно, я не верила, что он применит физическое насилие, но инстинкты сработали сами. В Мартина полетела пустая чашка, из которой недавно пила Кати.
Он легко увернулся, но все-таки прекратил свое пугающее наступление.
— Ты что… кидаешься в меня посудой? — изумление мужа было так велико, что я не удержалась от истерического смешка.
— Прости, это случайно! Рука сама дернулась. Но не мог бы ты остаться там, где…
Мартин не дослушал и шагнул еще ближе, коснувшись края стола. Я резко переместилась в сторону, а в мужа полетело фарфоровое блюдце. Но даже с такого близкого расстояния попасть не удалось.
— Сейчас тоже рука дернулась? — хрипло спросил менталист.
— Да! У меня очень специфические реакции!
И ведь не врала. Просто я плохо переношу подобные стрессовые ситуации.
— София, не трогайте молочник! Такой уже не купишь, — попросила Кати откуда-то из коридора.
Я на мгновение отвлеклась, и Мартин резко кинулся ко мне, заставив взвизгнуть. Видимо, я сбила ему настрой, потому что он тут же споткнулся о табурет. Это дало мне время метнуться на другую сторону стола, а затем швырнуть в него первое, что попалось под руку. На сей раз чайную ложечку. Серебряную, с симпатичными завитушками на ручке. Мой дед подарил Кати набор таких ложек на юбилей.
Маг вскинул руку, перехватывая очередной метательный снаряд, и отправил его обратно. Ложечка с глухим стуком ударилась о мой лоб и упала на стол, жалко звякнув. Голова непроизвольно дернулась назад, брызнули слезы, я коротко охнула и скрючилась, прижимая руки к гудящему лбу.
Мартин тут же оказался рядом, отводя мои ладони от лица.
— Господи, Софи, я не хотел! Сильно болит?!
Я смогла кивнуть и тут же скривилась от неосторожного жеста. Он усадил меня на стул, а через минуту уже прижимал к пострадавшей голове что-то до ужаса холодное. Как оказалось — замороженный кусок мяса.
— У меня тоже инстинкты, — виновато пробормотал менталист. — Ну как же ты так…
— Что именно — «так»? — грустно спросила я. — Подставилась?
— Сбежала, — ответил он тихо.
Он пододвинул свой стул ближе к моему и как-то очень жалеючи погладил по плечу. У меня даже слезы на глаза навернулись от сочувствия и к себе, и к мужу. Он же переживал, волновался…
— Это из-за фрау Келлер, так? — проникновенно продолжил Мартин. — Но ты ведь должна понимать, что она просто работает в СБ. Не могу же я выкинуть вдову на улицу только из-за того, что когда-то мы были… в близких отношениях.
Шмыгнула носом и удивленно на него посмотрела. Он что, подумал, что я ревную? Да, я была не очень рада видеть Линду Келлер в лазарете, но устраивать из-за этого представление не стала бы.
— Нет? — нахмурился муж, вглядываясь в мое лицо. — Так дело не в этом? Только не говори, что ты хотела увидеть фрау Мориц. И ты оставила дома все свои артефакты. Это встревожило меня больше, чем уничтожение чар на автомобиле.
— И все-то ты знаешь, — проворчала, оторвав ото лба начавшую подтаивать говядину. Пощупала шишку и скривилась. След останется.
Кати молча забрала кусок мяса, неодобрительно посмотрела на Мартина, затем еще более осуждающе на меня и вышла.
— Я ни в чем не виновата, — на всякий случай пояснила мужу. — Никакого побега не было. Желай я уйти, обставила бы все более ловко. И не думай, что твоя странная коллекция в шкатулке сможет тебе помочь.
— Тогда в чем дело? Ты ведь испугалась меня, когда увидела…
В теплой кухне, так знакомо пахнущей выпечкой Кати, говорить было как будто безопаснее и проще, чем в доме Шефнеров.
— А ты себя видел? Любой бы испугался. Такое выражение лица, как у тебя было, нужно оставлять на работе, а не демонстрировать своей нежной и чувствительной супруге.
— Если бы у меня была нежная и чувствительная супруга, то и разговор был бы другой, — пожал плечами Мартин. — Но ты… ты никогда не боялась меня. Смущалась, злилась, игнорировала, но не боялась.
Тут Шефнер мне льстил. Конечно, при нашем знакомстве я не тряслась при его появлении — так, слегка опасалась.
— Это был не страх, — глухо ответила. — Не только он, по крайней мере. Я растеряна и рассержена. И мне совершенно не понятно, что с этим делать.
— Просто расскажи, и мы во всем разберемся. Обещаю, что приму все спокойно и не буду больше… выходить из себя.
— Не обещай того, чего не знаешь.
Из кармана юбки я извлекла на свет бутылек. На его дне одиноко лежала последняя пилюля. Еще немного, и у меня не было бы доказательств вмешательства.
— Кто-то подменил противозачаточное средство на витамины. И приложил для этого много сил и времени.
— Ты решила, что это сделал я?
На лице Мартина появилось праведное возмущение, на мой взгляд, немного наигранное. Но сейчас было не лучшее время и место, чтобы добиваться правды. Да и я слишком устала для этого.
— Кто бы ни подменил таблетки, но нести ответственность за последствия придется нам обоим, — мягко сказала. — Ты рад?
Он открыл рот, чтобы ответить, и замер. Не у меня одной возникли сложности с осознанием ситуации.
— Уверена? — спросил спустя почти вечность.
Я кивнула, ожидая, когда же муж выразит свое отношение к новости. Но реакция была разочаровывающе скупой.
— Значит, ты в положении. Хорошо. Поехали домой, — сказал Мартин и поднялся, глядя куда угодно, но не на меня.
И это все? А как же восторг и трепет перед чудом появления новой жизни? Волнение перед новыми обязательствами, ну или хотя бы опасение за наше с ним будущее? «Хорошо». Словно я сообщила, что купила новое платье или надумала поменять шторы в гостиной.
По пути домой Мартин захотел обсудить со мной тренировку с Рихтером, будто это было сейчас единственной интересной темой для разговора. Особенно его интересовал Бертольд Келлер.
— Способный малый. И умеет думать головой. Он легко построит себе карьеру в СБ, — одобрительно заметил муж после того, как я поделилась впечатлением о юном боевом маге.
— А он этого хочет? — фыркнула я. — Не дави на ребенка, как ты любишь.
Стоило мне произнести слово «ребенок», как супруг вновь резко сменил тему, решив выспросить уже о последней встрече с Петером. Но я не была настроена на отвлеченные разговоры, и вскоре беседа угасла. До дома мы доехали в гнетущем молчании.
Мартин Шефнер
Мартин открыл перед женой дверцу автомобиля, опередив водителя, и подал ей руку. Она тяжело оперлась на нее, но тут же отстранилась. Упрямица… Еще в доме фрау Кати Мориц он заметил, что Софи немного прихрамывает, хоть и пытается это скрыть. А ведь он не раз ей говорил, что Рихтер безответственен и едва ли способен позаботиться сам о себе, не говоря уже о своей ученице.
Но теперь тренировкам придет конец. И о работе в университете не может быть речи. Понимает ли Софи это? Мартин украдкой скользнул взглядом по усталому лицу чародейки и не нашел на нем ответа.
— Я позвоню целителю.
— Зачем это? — рассеянно спросила жена. Поднимаясь по крыльцу, она приняла помощь, крепко вцепившись в его ладонь.
— Если ничего не сделать, то с синяком будешь ходить еще неделю. Да и голова у тебя, наверное, болит.
Резонанс позволял менталисту чувствовать отголосок боли жены, но признаваться в этом сейчас было бы неосмотрительно.
— У меня большое искушение отказаться. Твой водитель так старательно пытался не смотреть на меня. Представляю, какой успех вызовет мое появление в обществе в таком виде!
Шутит — значит все не так уж плохо, решил про себя Мартин.
— Избиение жены — не худшее, что мне приписывали, — хмыкнул он. — И давай в этот раз обойдемся без эпатирования публики.
Выдержка у дворецкого была на порядок выше, чем у водителя. Он лишь моргнул, увидев прихрамывающую и держащуюся за лоб хозяйку, и тут же осведомился, подавать ли ужин.
— У меня совершенно нет аппетита, — отказалась она. — Я переоденусь и прилягу в спальне. Хочу немного отдохнуть в тишине до прихода доктора.
Намек был более чем ясен. Проводив жену до спальни, Мартин закрылся у себя в кабинете. Сначала он позвонил знакомому магу-целителю, а затем Линде.
— Тебе следовало мне сказать, когда я заходил в лазарет сегодня, — выдохнул в трубку вместо приветствия.
— Я дала слово твоей жене, — невозмутимо ответила Линда.
— Расскажи, что ты узнала.
— Не так много. Это не моя специализация. Но можешь не беспокоиться. Софи показалась мне абсолютно здоровой. Разве только…
— Что только? — напрягся Мартин.
— У нее довольно необычно ведет себя источник. Но ты как менталист, возможно, увидишь больше меня. Если, конечно, уже не заметил.
— Заметил, — коротко ответил он.
Положил трубку и откинулся в кресле. Значит, не показалось. В чем причина? Он не мог ощутить ментальное влияние… плода так рано. А будь дело только в чарах жены, то все изменения проявились бы раньше.
В этот момент Мартин почувствовал, как оглушительно бьется сердце, не собираясь успокаиваться. Он открыл нижний ящик стола, посмотрел на бутылку джина и тут же задвинул обратно. Ему нужна была ясная голова.
У него будет ребенок. Ребенок от любимой женщины. Менталист попробовал эту мысль на вкус, но так и не смог разобраться, чего в ней больше — горечи или сладости.
«Ты рад?» — спросила она его, но в ее собственном голосе радости не было. Мартин не думал, что это так заденет.
Его жена не хотела ребенка. Это не было для мага секретом. И не то чтобы она принципиально против. Просто… не сейчас. И Мартин не видел особой причины торопить жену, хотя и надеялся, что уговорить ее посодействовать в продолжении рода Шефнеров будет проще, чем было превратить фрейлейн Вернер во фрау Шефнер. Что может быть естественнее и правильнее для молодой женщины, чем материнство?
Он представил, как говорит это Софи, и поморщился, уже предвидя ее реакцию. И как тогда начать с ней разговор?
— Это неожиданно для тебя… нет, для нас обоих, но так будет лучше. В конце концов, это твоя обязанность как супруги, так что ничего тут не поделаешь… — попробовал он порепетировать вслух, но получилось еще хуже.
Мартин почти услышал, как захлопнулась дверь перед его носом, оставив его одного.
— Ведь я не так уж молод, да и тебе не семнадцать, — еще более неуверенно продолжил он. — В твоем возрасте нужно отбросить эгоизм и подумать о будущем…
На воображаемой двери щелкнул замок. Ну да, так это все и закончится, сколько бы он себя ни убеждал, что умеет отлично справляться с характером жены.
В другой ситуации Мартин нашел бы «виновника» случившегося и приволок его или ее голову Софи на блюде, чтобы успокоить мстительный дух жены. Но он был более чем уверен, что знает, кто подменил таблетки. С самыми благими намерениями, конечно же. Коварству женщин могли позавидовать агенты имперской безопасности. А если эта женщина еще и менталист… Ему бы следовало прислушаться к ворчанию тети и понять, что одними разговорами и убеждениями не закончится.
Целитель приехал быстро, да и лечение не заняло много времени. Полностью гематому на лбу убрать не удалось, но шишка спала, а побледневший синяк легко мог быть замаскирован косметикой. С ногой было похуже.
— Это магический след, — пояснил доктор. — Рубец со временем исчезнет, но обычной магией его не залечить. А использовать более сильные средства я бы не рекомендовал, учитывая положение вашей супруги.
Щедро заплатив целителю, Мартин проводил его до двери и вернулся к жене. София устроилась в кресле, поджав босые ноги, и слепо смотрела в подсвеченное фонарем окно. Левая щиколотка была аккуратно замотана свежим бинтом, в комнате пахло лекарственной мазью.
Посмотрев на мужа, Софи слабо улыбнулась.
— Ужасно утомительный день. Наверное, для нас обоих.
— Ты поверишь мне, если я скажу, что ни за что не поступил бы так с тобой? — спросил Мартин, приваливаясь к дверному косяку.
— Столь действенные и жесткие методы вполне в твоем духе… или в духе твоей семьи, — вздохнула чародейка, пожав хрупкими плечами. — Разве что Петер кажется агнцем, затерявшимся в стае волков.
— Я обязательно передам ему, что ты назвала его бараном, — заверил Мартин. — Но ты не ответила. Ты мне веришь? Я ничего не знал о подмене таблеток до сегодняшнего дня, и перемены пугают меня не меньше. Хотя будет ложью сказать, что я расстроен из-за случившегося. И если совсем откровенно, то думаю, что рождение сына или дочери сделают меня самым счастливым человеком на свете. Разве я должен чувствовать себя из-за этого виноватым?
Софи спрятала лицо в коленях и ответила глухо:
— Нет, конечно нет. Дядя из тебя получился весьма строгий. Но отец, возможно, получится великолепным.
— Особенно если кто-то будет ограничивать меня в моей строгости. — Он подошел к жене и коснулся острого локтя, торчавшего из кружев рукава сорочки. — Давай встретим новый день с надеждой и благодарностью, а не страхом или разочарованием?
Чародейка опустила ноги и потянулась к мужу, обняв его и прижавшись головой к его животу. Стоять так Мартину было не слишком комфортно, но он мудро терпел временное неудобство, стараясь не думать, насколько горячее дыхание жены, проникающее сквозь тонкую ткань рубашки, действует на него возбуждающе. Осторожно коснулся макушки Софи и погладил по светлым вьющимся волосам.
