Глава 24

Тому, кто никогда не бывал в космосе и имеет смутное представление о его масштабах, кажется, что после столь грандиозной битвы все окололунное пространство должно представлять собой одну большую свалку. Такую, в которой кораблям приходится маневрировать на малой скорости, дабы не столкнуться с рассеянными повсюду разновеликими обломками.

На самом же деле подобная фантазия находится далеко от реальности. Действительно, все масштабные битвы флотов начинались в каком-то определенном месте. Но когда боевые порядки воюющих сторон смешивались и расстраивались, корабли и их звенья быстро разлетались по безграничному пространству. И чем дольше продолжалась битва, тем на все большее расстояние от ее эпицентра удалялись ее участники. После чего и фрагменты взорванных кораблей оказывались разнесены далеко друг от друга. Так далеко, что какой-нибудь залетный транспорт, чей экипаж не знал о том, что здесь творилось накануне, мог и вовсе пролететь через поле отгремевшего сражения, не увидев у себя на радаре ни одного обломка.

В случае войны на орбите какой-нибудь планеты или луны все происходило несколько иначе. Большинство корабельных останков разносило по этой самой орбите, часть из них сгорала в атмосфере – если таковая имелась в наличии, – а наиболее крупные падали на поверхность. Но как бы то ни было, и здесь космические масштабы играли свою решающую роль. Они быстро растворяли в пространстве следы любой, даже крупной битвы, не оставляя о ней никаких напоминаний.

Сражение на орбите Гамилькара закончилось совсем недавно. Поэтому радар «Паранга» часто фиксировал скопления как целых кораблей, так и их обломков. Это, однако, не заставляло Вертуна сбрасывать скорость, а взлети шаттл часов на двенадцать позже, он и вовсе мчался бы уже через пустынный космос. Но сейчас космос был еще не пустынен и весьма опасен. Что вскоре и подтвердилось, когда «Паранг» привлек к себе нежелательное внимание противника. Причем, что самое обидное, даже не по своей вине.

Вообще-то риск нарваться на вражеский корабль, у которого заглючила система проверки «свой-чужой», был вполне реален. Многие корабли Союза получили в бою повреждения, и их оборудование работало нестабильно. Отчего стандартный опознавательный код переставал быть при такой встрече гарантией неприкосновенности. Тогда отлавливающие уцелевших Клинков победители велят подозрительному транспорту лечь в дрейф для осмотра, а эта процедура могла преподнести Клыку любые нежелательные сюрпризы.

Именно в такую неприятность и вляпался «Паранг». И нарвался он не на случайный корабль, а на патрульный крейсер под названием «Драбант». Который целенаправленно барражировал в этом секторе, ожидая контрудара от каких-нибудь мелких остатков вражеской армады.

Где он получил повреждения – непосредственно в битве или после, в стычке с недобитым противником, – неизвестно, но в его бортовом компьютере имелись серьезные неполадки. В чем капитан «Драбанта» сам признался экипажу «Паранга». И, не имея возможности опознать его автоматически, велел ему лечь в дрейф и приготовиться к приему на борт инспекционной команды.

– Каковы наши шансы от них оторваться? – спросил Клык у Вертуна.

– Такие же, как запудрить мозги их проверяющим, – ввернул тот. – Примерно фифти-фифти.

– Неплохо, подавись они когайской похлебкой! – удовлетворенно пробасил Грир. – Как по мне, можно было бы рискнуть.

– Можно-то можно, но – только в этом секторе, – уточнил пилот. – Когда «Драбант» поднимет тревогу, к нам ринутся все быстроходные корабли, что есть поблизости. И в любом из соседних секторов нас будет встречать уже целая эскадрилья.

– Так же, как проверяющих к нам нагрянет целый отряд, а то и больше, – покачал головой Ржавый. – А вдобавок к этому мы будем прицеплены к крейсеру стыковочными зажимами и никак от него не отделаемся, даже если перебьем всех поднявшихся к нам на борт врагов.

– Значит, все-таки убегаем, высокий? – понимающе кивнул Вертун.

– Иного выхода нет. Хоть с бомбой в штанах, хоть без нее, Йорген нас не прикроет, если у гостей окажутся трофейные списки личного состава нашей армии, по которым они вычислят, кто мы такие на самом деле. Поэтому сделаем ставку на скорость курьерского шаттла и твое мастерство. Ты готов нам снова его продемонстрировать?

– А могу я тоже кое-что предложить? – поинтересовалась из своего кресла Лавина Карр.

– Попробуй, – не стал возражать Клык. – Только быстро, а то на совещание у нас уже нет времени – надо срочно или тормозить, или разгоняться.

– Я сказала, что не смогу дистанционно подключиться к ИИ наших звездолетов, – напомнила сайтенка. – Но в ваших-то никакого ИИ нет. Взломать электронную защиту ваших бортовых сетей для меня столь же просто, как вылечить вашего робота от паразитной болтовни. А у «Драбанта» – и того проще, ведь его системы повреждены. Так что, если позволите мне устроить на нем диверсию, там даже не догадаются, что это сделали мы, а спишут аварию на свои неполадки.

– Какую именно диверсию?

– Да какую вам будет угодно. Главное, чтобы враги не пристыковались к «Парангу» и не попали к нам на борт, я правильно поняла?

– А гарантия?

– Практически стопроцентная.

– Ну хорошо… – Вождь не нашел, что возразить, ведь он уже видел, как играючи сайтенка обращалась с программной начинкой «Паранга». – Вертун, ложись в дрейф, как тебе приказано, а ты… – Он указал на Карр пулеметным стволом. – Ты приступай к работе! И лучше бы тебе оправдать мое доверие, потому что, если ошибешься, заплатишь за свою ошибку наравне с нами.

– Договорились, заплачу, – приняла встречные условия Лавина. И торопливо перебралась из своего кресла на пустующий в данный момент пост бортинженера.

– А я, пожалуй, на всякий случай сделаю это. – Грир Наждак вытянул руку и, сунув под нос Безголовому пульт от лежащей у того в кармане бомбы, снова поставил ее взрыватель на боевой взвод. Йорген нервно поджал губы, но промолчал. Хотя перспектива быть убитым сразу двумя способами – пулеметными очередями «союзников» и подарком Грира – вряд ли пришлась ему по душе.

Ощетинившийся орудиями и ракетными установками, «Драбант» был где-то раз в пять крупнее «Паранга». И мог уничтожить его, когда тот не двигался, с той же легкостью, с какой расстрелял бы обычный космический мусор. Но этот шаттл пока не давал повод открыть по нему огонь, и крейсер не произвел в его сторону даже предупредительный выстрел.

– У тебя есть время ровно до того момента, как они начнут стыковку, – предупредил Лавину Клык. – Потому что если нас захватят их манипуляторы…

– Как захватят, так и отпустят, – отозвалась Карр, не отвлекаясь от работы. – Потерпите немного, вождь – скоро «Драбант» станет целиком и полностью моим ручным корабликом…

– Твоим?!

– Ой, простите, оговорилась: конечно же, не моим, а вашим! Вашим, да! Жаль, только, команда крейсера не перейдет при этом на вашу сторону, а так было бы и вовсе полное счастье…

Сайтенка не прикасалась к пульту бортинженера. Она просто сидела и не сводила глаз с мониторов, а на них в это время с дикой скоростью мельтешили строчки программного кода. Ржавый заметил, как колпачки, что были надеты на косички Лавины, начали фосфоресцировать матово-белым светом, едва она принялась за дело. Это выглядело подозрительно, но Клык не стал отвлекать ее расспросами. Мало ли что может засветиться у киборга от сильного умственного напряжения. Куда больше вождя беспокоило, как бы Карр не надорвалась, ведь недавно, при активации «Улуру», она пережила серьезное потрясение и еще от него не оправилась.

Между тем «Драбант» на малом ходу сближался с шаттлом, быстро вырастая из едва заметной на фоне гиганта Тисоны точки до махины, заслонившей Клинкам весь обзор по левому борту. Судя по гербу на его борту, он принадлежал армии Стальных Колючек – одного из народов, что входил в Союз. Манипуляторы, выпущенные крейсером на подлете к «Парангу», предназначались всего лишь для стыковки с ним. Но сейчас они казались Ржавому когтистыми лапами, которые выпустил этот огромный хищник, нацелившийся на легкую добычу. И когда они сомкнутся на ней, вся надежда будет только на сайтенку. Лишь она могла устроить чудо и вырвать шаттл из этой безвыходной для него ловушки.

– Хорошие новости, вождь! – сообщила Лавина, когда до стыковки с «Драбантом» остались считаные минуты. – В бортовом журнале этого корабля есть упоминание о дрейфующем близ Гамилькара звездолете контрабандистов! Указана высота и траектория его орбиты – затем, чтобы в суете битвы случайно не открыть по нему огонь. Название «Эсквайр» вам о чем-нибудь говорит?

– Разумеется, – подтвердил Клык. – Это корабль Нублара – довольно известной на Велунде личности. К тому же он – один из ваших. То есть я хочу сказать, что он – сайтен, как и ты.

– Очень сильно в этом сомневаюсь, – не согласилась Карр. – То есть я верю в то, что Нублар – сайтен, но не верю, что он такой же, как я. Скорее всего, его возможности гораздо выше, чем мои. Чтобы скрываться от законников, смаглерам необходимо опережать нас во всем, поэтому они не жалеют денег на самое современное оборудование. Такое, которое часто даже нам не по карману.

– Ладно, к черту пока Нублара! Что ты скажешь о «Драбанте»?

– Он навел на нас шесть ракетных установок и три лазерные пушки. Я могу их отключить, но тогда враг наверняка почует неладное и откроет по нам огонь в ручном режиме. Это также может случиться, если я вмешаюсь в работу его бортовых систем прямо сейчас. Экипаж крейсера находится в полной боеготовности, и любой эксцесс может быть воспринят им как агрессия с нашей стороны. Но после того, как мы причалим к стыковочному узлу, мы окажемся в мертвой зоне всех его орудий. Такая позиция гарантирует нам дополнительную безопасность, если, конечно, она вас заботит.

– Заботит, – подтвердил Клык. – Ладно, действуй, как считаешь нужным. Только не забудь предупредить, когда начнешь свою атаку, чтобы мы были в курсе и поняли тебя правильно.

Манипуляторы «Драбанта» сомкнулись на внешних стыковочных кронштейнах шаттла. Если бы крейсер был еще крупнее, он затащил бы малыша-«Паранга» в шлюзовой ангар и уже потом, закачав туда воздух, проверяющие занялись бы его осмотром. Но патрульные крейсеры вильдеров таких ангаров не имели, и переходить на пристыкованный шаттл требовалось через внешний соединительный отсек. Выдвигаясь из крейсерного корпуса, он образовывал шлюзовой коридор между двумя кораблями. После чего корабль-гость становился фактически одним из отсеков корабля-хозяина, и между ними можно было беспрепятственно перемещаться.

Впрочем, участи придатка, пусть даже формального, «Парангу» удалось избежать. Манипуляторы подтянули его на заданную дистанцию, но до установки шлюза дело уже не дошло.

– Внимание – атакую! – предупредила Лавина своих новых соратников, как те ее и просили. – Не пугайтесь – может немного потрясти!

Мелькание строк и таблиц на мониторе прекратилось. Им на смену пришла схема, на которой демонстрировался в разрезе двухпалубный крейсер. Схема эта стала первым свидетельством того, что Карр проникла в систему управления «Драбанта». Бегающие программные символы Клыку еще ни о чем не говорили, но подробный план вражеского корабля сайтенка могла раздобыть лишь в его компьютерной сети. Поэтому насчет звездолета «Эсквайр» она тоже, скорее всего, не врала, хотя пока и не вывела информацию о нем на дисплей.

Не успел еще Клык всмотреться в экран, как вдруг на нем вспыхнули десятки красных отметок. Вождь решил, что Лавина отобразила на схеме рассредоточенных по крейсеру членов его экипажа, но это было не так. Все отметки стояли на внутренних переборках корабля, а несколько располагались прямо на его внешней обшивке. И когда до Ржавого дошло, что это вовсе не люди, а люки и двери, как поверх схемы тут же вспыхнула и запульсировала предупредительная надпись: «Тревога! Полная разгерметизация!.. Тревога! Полная разгерметизация!.. Тревога! Полная разгерметизация!».

Не только монитор Лавины, но и сам крейсер засверкал тревожными огнями, в чем Клинки убедились, глянув на него из окна рубки. От носа до кормы его внешняя световая сигнализация пульсировала красными всполохами. А на самом «Драбанте» в эту минуту наверняка завывали сирены. Но их на «Паранге» никто не слышал – транслировать сюда звук сайтенка сочла ненужным. Впрочем, и без звукового сопровождения было очевидно: на крейсере разразилась самая страшная авария, которая могла постигнуть корабль в открытом космосе. И которая становилась еще более опасной, когда двери всех его отсеков были открыты. А именно так и случилось, потому что Лавина специально об этом позаботилась, распечатав на «Драбанте» все отсеки и внешние люки.

– Сгнои меня дюрандальский сифилис! – выругался Наждак. – Наша железная стерва только что за секунду угробила целую уйму Стальных Колючек, даже не оторвав задницу от кресла!

– Нельзя так просто взять и дышать в вакууме! Никто в космосе не услышит твой крик! – согласился с вожаком Бобус.

Благодаря синхронному открытию всех выходов и отсеков крейсер постигла не обычная утечка кислорода. Его разгерметизация была подобна взрыву. Воздух вырвался из всех его внешних люков с такой силой, что вместе с ним вылетело наружу множество незакрепленного оборудования и предметов, а также люди. Не все, разумеется. И даже не половина, а лишь те, кто оказался поблизости от того или иного выхода. Но очень многих оставшихся на борту Колючек тоже постигла мгновенная смерть от резкого перепада давления. Который разрывал в организме клетки, и человек за считаные секунды умирал от обширнейшего внутреннего кровотечения.

Нанесенный Лавиной удар действительно был сокрушительный, но убить весь экипаж «Драбанта» одним махом ей не удалось. А все потому, что у дежуривших на боевых постах врагов боескафы также были переведены в боевой режим. При застегнутых гермошлеме и скафандре разгерметизация корабля – даже такая резкая – человеку уже не страшна. И сейчас выжившие Колючки отчаянно старались исправить ситуацию, как того требовал аварийный протокол, и заодно пытались связаться с центром управления и друг с другом.

Сколько всего на «Драбанте» осталось боеспособных врагов, Карр выяснила, считав из его бортового компьютера данные, что поступали туда с датчиков на боескафах. Три четверти экипажа, включая капитана Бурса Каменное Брюхо, были мертвы. Но спасшиеся включились в борьбу за крейсер и за свои жизни, взявшись закрывать внезапно открывшиеся двери.

Перво-наперво Колючкам требовалось задраить внешние люки, что можно было сделать как с помощью автоматики, так и вручную. А после всем собраться на капитанском мостике, полностью изолировать его и переключить туда подачу всех резервных запасов сжатого воздуха. При четком соблюдении этих правил «Драбант» уже через час мог совершить посадку на Гамилькаре. Так что главной трудностью для уцелевшей команды было не удариться в панику и не убить самих себя по собственной неосторожности.

– Сожги им все передатчики, пока они не успели вызвать подмогу, – приказал Клык сайтенке.

– Уже сожгла, – ответила Лавина. – Сразу перед тем, как устроить им большой и громкий пшик.

– Отлично! Тогда отцепляй нас от крейсера, и летим отсюда. А они пусть разбираются со своими проблемами без нас!

– Э-э-э… Как бы вам это сказать, чтобы вы не рассердились… – неожиданно замялась Карр. – Тут у нас возникла непредвиденная заминка. Клянусь, не по моей вине! Чистый форс-мажор, ничего более! Вы же понимаете, что никто от подобного не застрахован – ни вы, ни я! А тем более сегодня!..

– Не понял?! Так это что, и есть твоя обещанная «стопроцентная гарантия»?! – Ржавый Клык грозно навис над сайтенкой. – Какого черта там у тебя стряслось?

– Замки на манипуляторах, – пояснила она. – Их теперь можно открыть только вручную. Во время разгерметизации что-то повредило их узел управления. Не знаю что – повреждение явно механическое, – но теперь дистанционно эти замки не разблокировать.

– Форс-мажор, говоришь?! – присоединился к вождю Наждак. – Думаешь, мы и правда поверим в эту ахинею? Что бы ты там ни задумала, а ну живо отцепляй шаттл! Или сейчас я устрою такой форс-мажор твоим кривым рукам, что у тебя в них ни одной целой кости не останется! Считаю до трех! Раз!.. Два!..