9
Хайран! Место, куда никто и никогда не отправится по собственной воле. Еще одно гигантское чудовище мира Пророчества, гораздо более жестокое и коварное, чем прислужник Каменной Тьмы, бурный Рионан… Выжженная растрескавшаяся земля, песок, островки обточенных ветром скал; длинные глубокие каньоны, что иссекают пустыню, словно морщины – лицо древней старухи; редкие оазисы, найти которые неимоверно трудно даже при наличии карты… А также руины давно заброшенных городов, где когда-то жили проигравшие схватку с Хайраном люди, а теперь живут его нынешние загадочные обитатели, приспособившиеся к условиям безводной пустыни, поскольку жизнь в цивилизованном обществе казалась им еще невыносимее…
Как и Рионан, этот монстр тоже казался на первый взгляд вполне миролюбивым. Даже в сезон ураганов, наступивший здесь месяц с лишним назад. Когда вечером второго дня нашего пути мы с Гробуром добрались-таки до границ Хайрана, он выглядел сонным и безмятежным. Жаркий ветерок, что дул нам в лица прямо из раскаленного сердца пустыни, не мог поднять с земли и мало-мальской пыли. Но безмятежность эта была обманчива. Знаменитые хайранские ураганы, чье упоминание повергает в дрожь любого, кому довелось хоть раз в жизни наблюдать их, могли возникнуть за считаные минуты буквально на ровном месте. А потом разбушеваться так, что вся пустыня преображалась в один огромный песчаный смерч. Впрочем, заканчивались эти бури столь же внезапно: ветер вдруг ни с того ни с сего стихал, поднятый им песок оседал на землю, и там, где еще совсем недавно ревел ураган, вновь светило палящее солнце.
У нас в запасе оставалось мало времени – около полутора суток. Но кидаться в схватку с Хайраном сразу после беспрерывной восьмичасовой гонки я не собирался. То, что мы умудрились пересечь половину Истинной Империи за два дня, да еще в статусе беглых каторжников, уже могло считаться невероятным достижением. Мы с Гробуром валились с ног – а вернее, из седел – от усталости и нуждались в отдыхе.
Нет, я не оговорился: неутомимый, как и все брайхорнцы, ящер тоже переживал сейчас физическое истощение – ведь это благодаря его интенсивному огненному дыханию мы сумели дотянуть до Хайрана. Герцог спешился и, не сходя с места, пластом рухнул на камни, после чего закрыл глаза перепонками и прекратил шевелиться. Издалека могло показаться, будто он издох или впал в анабиоз. Лишь тяжелое сиплое дыхание желто-брюхого выдавало, что с ним все в порядке и он просто чересчур утомился. У Гробура даже не было сил дотянуться до баллончика с «кислым», который, надо полагать, быстро привел бы в норму кислородозависимого ящера.
Мне тоже страсть как хотелось последовать примеру компаньона и ничком плюхнуться на камни. Но я знал, что, едва приму горизонтальное положение, тут же немедленно отключусь, и причем надолго. Чего, разумеется, никак нельзя было допускать. Спать нам требовалось исключительно по очереди и не более трех часов каждому. А поскольку сейчас я все равно должен был ухаживать за Злюкой, значит, право дрыхнуть первому автоматически переходило к брайхорнцу.
Собрав в кулак остаток воли, Гробур все-таки дополз до ближайшего тенька, где принял свое «лекарство» и уснул, как положено. Я же сходил с бурдюком к источнику, потом выкопал ямку, наполнил ее водой, высыпал туда два мешочка энергетических гранул и подвел Злюку к кормушке. А пока он набивал желудок, я насобирал впрок большую кучу сушняка, развел костерок и поставил аккумуляторы турбошмеля на полноценную зарядку. После чего с чувством исполненного долга уселся ужинать сам, благо ящер не забыл вместе с «кислым» подкупить у Кэгуна немного съестных припасов.
Я не случайно выбрал для привала именно это место. Один из давно оставленных форпостов Истинной Империи, пограничная крепость Бэйторн была построена здесь в незапамятные времена – еще при первой войне людей с арраунами. Сегодня эти пограничные с пустыней территории превратились в бесплодные пустоши и считались ничейными землями. Караванные тропы проходили вдали от Бэйторна, поэтому погонщики – в основном нелегалы – заезжали сюда очень редко. А в сезон ураганов встретить тут живую душу было и вовсе маловероятно. От разрушенной крепости до ближайшего имперского города около сотни километров каменистого бездорожья. Добраться в эти края по земле можно было лишь на скалоходе и подобных ему крепконогих мута-зверях. Только какого чудака потянет добровольно на такую прогулку – неизвестно.
Единственными ценностями Бэйторна ныне считались каким-то чудом еще не пересохший источник и полузасыпанные подвалы, где погонщики могли укрыться от бури. Ну и, пожалуй, пригодный для костра низкорослый кустарник, что рос пятачками вокруг источника, средь заметенных песком руин. Лучшего места для кратковременной передышки перед броском через Хайран поблизости не сыскать. Фактически, сама пустыня начиналась в паре километров южнее – там, где заканчивался пологий склон возвышенности, на которой некогда стояла крепость. С ее развалин было хорошо заметно марево, поднимавшееся над Хайраном в солнечную погоду, отчего пустынный горизонт всегда виделся расплывчатым, как сквозь воду.
Я надеялся, что нам удалось провести полицию, пустив ее по ложному следу. На подступах к ничейным землям я резко поменял курс, свернув направо и нарочито низко пролетев над тремя пограничными городишками. После чего уже над пустошью развернул Злюку в противоположную сторону и вернулся на прежний путь. Наверняка засекшие меня здешние законники обязаны были доложить, что некто, подпадающий под описание беглого каторжника Бикса, начал после полудня облет пустыни с западного направления.
По мнению полиции, это выглядело вполне логично: мы двигались на юг и, опасаясь угодить в ураган, не пожелали лететь напрямик через Хайран. Законники явно не ведали об истинной цели нашего путешествия и о том, что нас катастрофически поджимает время. Для полицейских мы просто прорывались в Санадарию, где два беглых преступника имели больше шансов скрыться, нежели в землях Велланского Союза. Мы действительно бежали за море, только намеревались сделать это иным путем – быстрым и на порядок более рискованным. Наш риск был оправдан, но с точки зрения преследователей Биксу не было смысла лететь через Хайран в сезон ураганов. И мой мнимый поворот на запад являлся для законников лишним тому доказательством.
Усиленно борясь со сном, который так и норовил сорвать мне несение вахты, я провел дотошный профилактический осмотр перехватчика, подтянул крепления седел и вымыл перекрашенные Алек-Петом обтекатели и бронекварцевые колпаки-забрала. Затем, дабы максимально облегчить вес мутазверя, демонтировал и выбросил ненужные оружейные консоли. А перед тем как разбудить Гробура, сходил к источнику и отмылся от налипшей за день грязи.
Одно из редких положительных качеств ящеров – это их отношение ко сну. В отличие от людей, которые испокон веков привыкли считать сон непреодолимым искушением, уроженцы Брайхорна ложатся спать лишь в силу естественной необходимости, а просыпаются неизменно бодрыми, не нуждаясь в дополнительных стимуляторах, наподобие крепкого чая или физзарядки. Насколько бы ни вымотался за день Гробур, он пробудился от первого же толчка и выглядел так, словно проспал не три часа, а как минимум сутки. Наказав компаньону подбрасывать в костер дрова и разбудить меня в два часа пополуночи, я рухнул без задних ног на заранее облюбованное местечко и моментально вырубился.
«Бедный желтобрюхий, – успел подумать я напоследок, – долго же тебе придется меня тормошить, пока Торки Бикс не продерет глаза». Явно ожидалось очередное рукоприкладство, без которого в последнее время не обходилось ни одно мое пробуждение. Ну и Шинтай с ним! Главное, я дожил до этой счастливой минуты, когда мне наконец-то позволили отрешиться от бесконечной суеты…
Как в воду глядел: побудка снова выдалась не очень приятной. Причем Гробур, похоже, настолько осерчал, что переключился на крайние меры и начал охаживать своего дрыхнущего погонщика ногами. Да так усердно, словно старался за двоих. Или отрастил четыре ноги. И вдобавок изменил голос… только для чего, непонятно. Уж лучше бы рявкнул, как обычно, чем кричать на меня тоном разгневанной человеческой самки. Неужто решил этим дуракавалянием удивить спящего Бикса настолько, что тот вмиг очнется ото сна?
А ведь мерзавец своего достиг: я и впрямь немало удивился, особенно когда разобрал, кого передразнивает компаньон. Но как ему это удалось? Он что, тоже был знаком с Кайлиной Лэнс?..
– Встать, Бикс! Быстро! – приказывал брайхорнец, копируя грозным голосом мою бывшую возлюбленную. – Встать, ублюдок! Подъем, тебе сказали! Резче!..
И по ребрам ублюдку, и по почкам… Не то чтобы слишком больно, но приятного тоже мало. Ну, гляди, дождешься: вот встанет ублюдок да ка-а-ак засветит кое-кому по рыжей чешуйчатой морде, несмотря на ее благородное происхождение!..
Впрочем, склонившиеся надо мной лица и близко не походили на морды ящеров, а одно из них даже принадлежало человеку. Однако уж лучше бы вместо этих лиц я узрел сейчас рожи всех членов гильдии Карадора, вместе взятых. Но реальность была таковой, что обязанный оберегать мой сон Гробур куда-то запропастился, а побудку «с пристрастием» мне и впрямь устроили двое моих старых знакомых: майор Лэнс и ее напарник, цверг по имени Тонк Ушен. Он тоже был мне знаком. В ту злосчастную ночь, когда Кайлина явила Биксу свою подлинную личину и защелкнула у него на запястьях наручники, лейтенант Ушен прикрывал напарницу и помог ей утихомирить арестованного, выразившего бурное несогласие с таким поворотом событий.
Судя по нашивкам, Тонк за минувший год тоже получил повышение и теперь носил звание капитана. Типичный представитель своей низкорослой расы, Ушен в совершенстве владел ее уникальным искусством – магией Камней, – которая полностью заменяла ему и приемы рукопашного боя, и необходимость носить табельное оружие. Капитан и сейчас вертел в руках большой прозрачный кристалл непонятного мне назначения. При помощи него Тонк мог с одинаковым успехом как наслать на меня магические чары, так и элементарно шарахнуть мне по лбу, если те чары по какой-либо причине вдруг не сработают. Но подобное было исключено. Уверенная в надежности оружия Ушена, Кайлина даже не вынула из кобуры свой криокастер. Поэтому и мне не стоило недооценивать напарника майора Лэнс.
Ситуация не располагала к шуткам, но все равно нельзя было не отметить, что вместе эти двое законников смотрелись довольно-таки комично. Куда комичнее, чем Торки Бикс рядом с двухметровым прямоходящим ящером. Стройная длинноногая брюнетка Кайлина и коротышка Тонк, на голове которого вместо волос росли разноцветные кристаллы – характерная особенность расы цвергов, – были поставлены работать в пару не по прихоти командования, а согласно особой полицейской директиве. Она настоятельно рекомендовала подбирать личный состав в розыскные и следственные группы таким образом, чтобы исключить среди их членов возможность возникновения служебных романов. Весьма прагматичная инструкция, между прочим. Жаль только, она не запрещала законникам заводить служебные романы с подследственными, а иначе майору Лэнс пришлось бы изобретать более хитроумный способ отправки на каторгу Молниеносного Бикса.
Хотя кто-кто, а Кайлина точно не страдала от недостатка изобретательности. О чем лишний раз свидетельствовало появление майора Лэнс и ее кристалловолосого напарника этой ночью в забытом Богами Бэйторне. Убедившись, что склонившиеся надо мной законники – отнюдь не сон, а жестокая правда, я тут же побольнее прикусил себе язык, дабы не сболтнуть спросонок ничего такого, что имперские ищейки могут использовать против меня. Пускай начинают задавать вопросы, а Торки Бикс уже по ходу решит, насколько откровенно на них отвечать.
– Проснулся, помет гартага! Доброй ночи! – поприветствовал меня Тонк, заметив, что мой взгляд превратился из испуганно-недоуменного в более-менее осмысленный. После чего опять наподдал мне по почкам и на этом прекратил превышать служебные полномочия. Еще в прошлую нашу встречу я обратил внимание на то, что капитан Ушен старается избегать грязной брани, заменяя оскорбительные слова их более мягкими аналогами. Поразительно, как вообще представители высококультурной расы Вторых из Семи умудряются служить в имперской полиции, издревле славящейся своей грубостью и бескомпромиссностью.
Кайлина не хуже цверга видела, что я пришел в себя, но предпочла еще несколько раз протестировать мои ребра на прочность и только потом заговорила.
– Где твой подельник Гробур Двадцатый? – первым делом осведомилась майор Лэнс. – Отвечай, Бикс! Быстро!
Хороший вопрос, дорогуша. Самому хотелось бы знать, куда это сгинул мой желтобрюхий компаньон. Однако то, что вы его не обнаружили, уже хорошо.
– Ладно-ладно, только хватит пинаться! – возмутился я, мимоходом взглянув на костер. Он или прогорел, или был намеренно затоптан перед тем, как ящер слинял со стоянки, учуяв приближение полицейских. Это мне на руку: значит, можно врать напропалую, не опасаясь коварного вопроса, а кто же поддерживал огонь, пока я спал беспробудным сном. – Сбежал я от Гробура, неясно, что ли? Остановились по нужде в двух часах лету от Истадала, и пока ящер сидел в кустах со спущенными штанами, я турбошмеля – в воздух, и деру!
– Он врет, – уверенно заявил Тонк Ушен.
– А то я не вижу! – хмыкнула Кайлина. – Бикс никогда не умел врать! Не спорю, погонщик он хороший, но лжец – слабоватенький.
– Тебе-то откуда знать? – проворчал я. – Неужели я хоть раз в чем-нибудь тебя обманул?
– Повторяю, ублюдок: где твой подельник? – сострожилась майор Лэнс, оставив мой вопрос без ответа. И для пущей убедительности наступила ботинком мне на коленную чашечку. Ту самую чашечку, которую мне чуть не сломали в велланском баре «Крылья вечности», где мы с Кайлиной и познакомились. К ней привязалась компания каких-то подонков, а я, как истинный храбрец, вступился за прекрасную даму. Как выяснилось позже, во время суда надо мной, тот инцидент был полностью подстроен, а колено Торки Биксу отбили исключительно для правдоподобия. И как после такой вопиющей несправедливости не разувериться в честности женщин?
– Полегче, ты, с-с-с… сумасшедшая! – скривился я от боли. – Говорю же: удрал я! Что непонятно? В окрестностях Агальвира Гробура должны были дожидаться приятели. Вот я и подумал, что привезу желтобрюхого на ту встречу, а брайхорнцы меня там и шлепнут, как ненужного свидетеля. Поэтому и смылся. А ящер пусть пешком дотуда добирается! Я свое слово сдержал – довез герцога до границы живым и здоровым. А дальше, как и договаривались: каждый сам за себя.
Бедное, несчастное мое колено! Если какой части моего тела сейчас и страдать, то только бессовестно врущему языку. А колени в его грехах абсолютно не виноваты! Но попробуй объяснить Кайлине эти тонкости. Еще и до языка доберется! Который, между прочим, она тоже не должна забыть, поскольку имела с ним куда более тесное знакомство, чем с коленями Молниеносного Бикса… Впрочем, эти подробности уже не имеют отношения к делу.
– Почему ты прилетел в Бэйторн, недоношенный сын женщины легкого поведения? – поинтересовался капитан Ушен, не осмелившийся произнести всуе оскорбительное для его слуха «сучий выродок». По правилам перекрестного допроса, Тонк начинал параллельно дознание. Теперь держи ухо востро: начнут ловить на нестыковках и переспрашивать по-разному об одном и том же.
– Хотел пересидеть недельку, пока не уляжется суета! – выпалил я. Ну если и эта правдивая со всех сторон версия покажется вам, господа законники, ложью, тогда не знаю, как вы вообще друг другу доверяете.
– С двумя сухарями и ломтиком сыра? – удивился цверг, кивнув на оставленные у костра объедки. Очевидно, перед тем как меня разбудить, «биксоловы» успели провести беглый обыск нашего лагеря. И поскольку Гробур утащил с собой компрометирующую его сумку с «кислым» и замел следы, полицейские не обнаружили здесь, кроме сухарей и сыра, больше никаких продуктов.
– В Бэйторне есть вода, и это главное, – ответил я, усаживаясь поудобнее и потирая отдавленное колено, которое жестокосердная Кайлина наконец-то оставила в покое. – А добыть еду в пустыне для погонщика – не проблема. Я умею охотиться на змей и искать в песке яйца барханных плевунов. Это вас – изнеженных горожан – Хайран прикончит за пару дней, а Торки Бикс проживет тут столько, сколько пожелает. Не верите – почитайте мое досье.
Насчет изнеженных горожан – это я, конечно, сгустил краски. Не знаю, как Тонк Ушен, а его напарница умела не хуже меня ловить рогатиной змей и уворачиваться от ядовитых плевков барханного плевуна, защищающего свою яйцекладку. Бывали мы раньше с Кайлиной в пустынях, и я не раз видел, на что способна эта милашка, когда проголодается. Да что там говорить: только взгляните, какую «змею» она однажды изловила, чтобы накормить свою растущую, а потому вечно голодную карьеру.
– Твое досье, Бикс, я помню наизусть, потому что сама его составляла, – призналась майор Лэнс. – В нем также написано, что ты не имеешь привычки не доводить дело до конца. Гробур вытащил тебя с каторги, поэтому ты в любом случае выполнил бы уговор и довез ящера до нужной точки. Подонок ты, само собой, каких еще поискать, но принципы погонщиков для тебя всегда были святы. Иначе ты не заслужил бы в своей среде столь безупречную репутацию.
– Никогда не поздно научиться искусству лжи и лицемерия, – пожал я плечами. – Тем более с таким хорошим учителем, как ты.
– Придержи язык, продукт спаривания гитеона и скамты! – вступился за напарницу Тонк Ушен, ткнув мне в скулу своим кристаллом.
– Довольно насилия, капитан, – остановила его Кайлина. – Бикс покрывает своего подельника, это бесспорно. Как наверняка бесспорно и то, что наш любитель поспать довез Гробура Двадцатого до места назначения и герцог в знак благодарности его отпустил. Почему бы и нет? Порой среди ящеров тоже попадаются благородные преступники. Но проблема в том, Бикс, что, сам того не ведая, ты стал пешкой в большой и грязной игре, какую затеяла гильдия Карадора – эта полудохлая организация, которая жаждет любой ценой вернуть себе утраченное могущество. Скажу честно, сегодня меня куда больше волнует поимка твоего подельника-брайхорнца, чем тебя. Он вырвался на свободу не для того, чтобы залечь на дно и скрываться в лесах Санадарии до конца своей жизни. Карадор задумал исполнить руками Гробура что-то ужасное, но что именно, нам пока неизвестно. И если их предприятие выгорит, ты, Бикс, станешь косвенным виновником трагедии огромных масштабов… Не хочешь признаваться, куда ты отвез герцога, – не надо. В столице тебя так или иначе заставят во всем сознаться, потому что ваше дело поставлено на особый контроль. Надо объяснять, что означает этот термин?
– К моему допросу привлекут верховных мастеров магии, – ответил я. – Они будут промывать мне мозги до тех пор, пока не вытащат на свет все мельчайшие подробности наших совместных дел с ящерами. Это означает круглосуточные дознания, в ходе которых я буду находиться в состоянии особого транса. А после этих вредных для психики процедур Торки Бикс превратится в живой овощ, неспособный даже расстегнуть себе ширинку.
– Насчет расстегивания ширинки точно сказать не могу, – заметила майор Лэнс, – но после той промывки мозгов к женщинам тебя больше не потянет, можешь быть уверен.
– Тоже мне, напугала, – невесело усмехнулся я. – На каторге это скорее плюс, чем минус. Да и руду в сомнамбулическом состоянии долбить гораздо приятнее. Не надо ни блоки считать, ни о свободе тосковать, до которой я, с учетом моего побега, теперь однозначно не доживу. Так что, красавица, вези меня поскорее в Истадал и отдавай на растерзание своим магам. Каторжник Бикс тебе за это только скажет спасибо.
– Послушай, Торки, – проговорила Кайлина. Я невольно вздрогнул: она назвала меня по имени, и в ее голосе прозвучали нотки, которые в последний раз мне доводилось слышать очень и очень давно. В те времена, обращаясь к Лэнс, я еще понятия не имел, что при этом надо добавлять «капитан». – Может, для тебя это и дико звучит, но я действительно хочу тебе помочь. Дашь нам наводку на Гробура – обещаю похлопотать о значительном сокращении твоего срока. И, разумеется, никаких накруток за побег, тем более что в его процессе никто не погиб. Хорошенько подумай над моими словами, пока мы будем везти тебя в столицу. А теперь давай сюда руки… – Она сняла с пояса наручники. – Надеюсь, обойдемся без истерик, как тогда, в мотеле «Три с половиной луны».
«Как трогательно: ты не забыла название той придорожной гостиницы, где я попытался предложить тебе руку и сердце, а в ответ получил такие же стальные браслеты!» – собирался воскликнуть я, удивленный хорошей памятью моей бывшей возлюбленной. Но до комплимента дело так и не дошло. Именно в этот момент нам на головы откуда ни возьмись свалился герцог Гробур Двадцатый, он же – та самая причина, по которой цвет истадальской магии собирался устроить мне капитальную промывку мозгов.
Где до сего момента отсиживался компаньон, неизвестно, но нарисовался он пред нами откуда-то сверху – не иначе, спрыгнул с развалин башни, у фундамента которой я лег отсыпаться. Даже чуткий Ушен со своей магией оказался не в состоянии предугадать нападение желтобрюхого, за что и поплатился. Усиленный кастетом, кулачище брайхорнца огрел цверга по макушке, вырубив того с одного удара. Не обладай голова капитана естественной природной защитой – «шевелюрой» из кристаллов, растущих подобно тому, как у человека растут волосы, – Гробур наверняка размозжил бы коротышке голову. Но она не пострадала, а ее носитель лишь крякнул от неожиданности и, выронив свое кристаллическое оружие, как подкошенный, рухнул на землю.
Кайлина как раз готовилась сковать меня наручниками, но, заметив краем глаза за спиной резкое движение, отпрыгнула в сторону и схватилась за рукоятку криокастера, торчащую из кобуры на поясе. Этот прыжок и уберег майора Лэнс от другого кулака ящера, который намеревался пристукнуть одним махом обоих законников. Но Гробур все равно опередил противницу. Не успела она выхватить оружие, как герцог сомкнул пальцы у нее на горле и играючи уронил Кайлину на лопатки. Вырваться из лап чудовища красавице было уже не под силу. Она не могла даже закричать, лишь бестолково барахталась и задыхалась в смертоносной хватке брайхорнца.
– Вот уж не думал, бесхвостая сучка, что когда-нибудь до тебя доберусь! – победоносно прорычал ящер, которого сопротивление Кайлины беспокоило не больше, чем птицелова – трепыханье угодившей в силок голубки. – Ведь это ты командовала тогда, в трактире, тонкокожими законниками? Теми самыми, что валяли меня в грязи, словно драную ветошь? Верно! У меня хоть и плохая память на человеческие лица, но твое я отлично запомнил!
– Отпусти ее, Гробур! – вскочив на ноги, прокричал я. – Живо! Не видишь, что ли, – она же задыхается!
– Само собой, задыхается, – согласился компаньон. – Иначе стал бы я ее тогда душить?
– Сказано тебе, Гробур: убери руки от майора Лэнс! Если ты ее убьешь, нашему договору конец! Понятно тебе, герцог?! Второй раз повторять не буду! – Неизвестно, насколько устрашающе звучали для ящера мои заявления, но, честное слово, я старался быть очень убедительным.
Брайхорнец вперил в меня свои холодные глазищи, видимо, определяя, блефую я или нет. На мое счастье (и Кайлины, естественно, тоже), желтобрюхий отнесся к угрозам компаньона со всей серьезностью и ослабил хватку на горле жертвы. Правда, отпускать ее пока не спешил.
– Вот оно что: значит, перед нами и есть та самая Кайлина Лэнс, которая вскружила глупому Биксу голову, а потом отправила его на каторгу! – осенило Гробура, которого Карадор посвятил во все известные ему детали моей биографии. – А я-то гадаю, с чего это ты так взвился? Владыка не ошибался: на тонкокожем действительно тяготеет страшное проклятье, раз у тебя рука не поднимается поквитаться с тем, кто погубил твою жизнь. Несчастные люди! Снова убеждаюсь, каким местом вы думаете в действительности! И что ты намерен делать с этими двумя законниками? Отпустить?
Не говоря ни слова, я подошел к брайхорнцу и отстранил его от полуживой Кайлины, жадно хватающей ртом воздух. Гробур не противился, покорно отступил в сторонку и начал с любопытством наблюдать за моими дальнейшими действиями. А я грубо оттащил за шиворот еще не пришедшую в себя майора Лэнс к портику при входе в башню, усадил бывшую возлюбленную в обнимку с одной из уцелевших колонн и сковал запястья Кайлины ее же наручниками. Она попыталась сопротивляться, но движения недодушенной пленницы были еще вялыми и неуверенными.
Выяснив, что цверг жив и всего-навсего потерял сознание, я проделал с ним аналогичную процедуру. Только приковать капитана пришлось не к колонне – руки Ушена оказались слишком короткими, чтобы обхватить ее, – а к шее ближайшего каменного орлопарда; они попадались в Бэйторне на каждом шагу, поскольку, согласно легенде, являлись когда-то символом крепости. Обнявший скульптуру Тонк смотрелся рядом с крылатым животным весьма живописно – прямо как тот мальчик на имперской агитационной листовке «Береги природу смолоду!».
– Отличная идея, – ехидно прокомментировал Гробур результаты моего короткого, но энергоемкого труда. – Правильно, незачем нам пачкать руки о законников. Давай оставим их здесь, пусть за нас это сделают стервятники и пауки-крэйги.
– Какого Шинтая ты позволил им схватить меня? – отдышавшись, предъявил я компаньону закономерную претензию. – Ведь Кайлина и Ушен явно не пешком сюда пожаловали. Если ты заслышал шум их мутазверя, почему не разбудил меня? Мы могли бы улететь отсюда еще до того, как законники подобрались к лагерю!
– Ты абсолютно прав: все именно так и было, – кивнул ящер. – Эта парочка прилетела сюда на турбошмеле, чей рев не разбудил бы только мертвого… ну и тебя в том числе. Я учуял, что мобильников всего двое, а значит, они не уверены в том, что найдут нас здесь, – просто проверяют одну из второстепенных рабочих версий. Вот мне и стало любопытно, о чем они будут тебя спрашивать, поэтому я решил устроить вам короткую дружескую встречу.
– Ты вел себя слишком самоуверенно, – заметил я. – Этот цверг владеет магией Камней. Замешкайся ты хоть на секунду, и он парализовал бы тебя энергией своего кристалла.
– Ну да, определенный риск был, – не стал отрицать Гробур. – Но каким еще образом нам удалось бы выведать хоть что-то о планах полиции?
– И что конкретно ты выведал?
– Кроме того, что эта бесхвостая сучка и есть та самая Кайлина Лэнс, Гробур теперь знает, что законники ни о чем не подозревают, – понизив голос, ответил брайхорнец с оглядкой на пленников. – Мы пустили им пыль в глаза, заставив поверить, что замышляем нечто глобальное на другом конце материка, и они купились. Как видишь, все пока идет по плану, и в Рубине нас никто не ждет.
– Что это за ложная акция, которая так переполошила полицейских?
– Ничего такого, что вызвало бы повальные репрессии в отношении моих братьев, – отмахнулся Гробур. – Обычная серия ограблений. Пусть думают, будто мы специализируемся в налетах на банки, а не на угоне дорогостоящих прототипов мутазверей…
Как, однако, в авантюре Карадора все двойственно и туманно. Кайлина стращала меня ужасными последствиями задуманной ящерами акции. Я тоже поначалу подозревал, что они готовят какой-то теракт. Но майор Лэнс с высокой вероятностью попросту сгущала краски, лишь бы побыстрее склонить Торки Бикса к сотрудничеству с полицией, и даже обещала похлопотать о том, чтобы мне скостили срок (чему я, разумеется, ни на йоту не поверил).
Гробур, наоборот, всячески пытался убедить меня, что в Рубине нас ожидало обычное ограбление и ничего такого, что легло бы на мою совесть несмываемым пятном. Компаньону я доверял не больше, чем Кайлине. Хотя клятва ящера, знание им технических характеристик «Ледяного взрыва» и наше появление в городе в момент мутазвериной выставки вроде бы гарантировали то, что желтобрюхий не лгал. Только где гарантии, что Гробур открыл мне все свои карты, а не самые безобидные из них? Я вон тоже признался Кайлине, что был всегда с ней честен, зато о скольких вещах я ей недоговаривал всей правды! Узнай тогда Лэнс все сокрытые мной от нее тайны, она отправила бы меня на каторгу гораздо раньше.
Из всего вышесказанного возникал не категорический вопрос «Верить – не верить?», а более обтекаемый: кому из этих двоих я должен доверять больше? Выбор выглядел нелегким, потому что заверения Кайлины и Гробура звучали одинаково неискренне. Впрочем, пока мы не тронулись в дальнейший путь, я еще мог прояснить для себя кое-какие детали…
– Хочется тебе того или нет, тонкокожий, но нам нельзя оставлять законников в живых. Они знают, как можно открыть наручники без ключа, и освободятся, не успеем мы даже взлететь, – вновь попытался воззвать к моему рассудку Гробур.
И здравым умом я безусловно с ним соглашался. Но сейчас мои поступки диктовались не разумом, а тем инстинктом, которым, со слов ящера, обычно думали люди, и я не собирался сходить со своей бескомпромиссной позиции. Или Кайлина и Тонк остаются в живых, или я решительно и бесповоротно выхожу из дела. После чего ящеру останется лишь усесться на камень, выбрать себе из всех видимых лун любую по вкусу и завыть на нее от отчаяния, как это любят делать в тоскливом настроении оборотни-келебра.
– …Поэтому ты сейчас пойдешь, отыщешь турбо-шмеля законников, уничтожишь их средства связи, а затем вытащишь мутазвериные аккумуляторы и принесешь их мне, – закончил я за Гробуром. – И когда Кайлина и Тонк освободятся, им останется только выломать посохи и топать по пустоши до ближайшего города. Или устроить себе маленький экзотический отпуск, отдохнув в Бэйторне недельку-другую.
– А почему это вдруг я должен идти искать их мута-зверя и снимать с него батареи? – возмутился ящер. – Возиться с мутазверьми – твоя прямая обязанность!
– Неужели ты думаешь, желтобрюхий, что я оставлю тебя наедине с майором Лэнс и ее напарником? – задал я брайхорнцу встречный вопрос. – Размечтался! Да только я скроюсь, ты же свернешь им обоим шеи и спрячешь тела. А потом сделаешь невинные глаза и скажешь, что отвлекся, а законники дали деру. Что, разве не так?
– Мерзкий тонкокожий! – буркнул компаньон, но без злобы, а скорее с досадой. – Разгадал все-таки мой план!.. Ладно, будь по-твоему. Кажется, я догадываюсь, где они припрятали своего турбошмеля. Скоро приду. А ты пока поболтай со своей ненаглядной самкой.
– И поторопись! – напутствовал я ящера, не желая, чтобы он подслушивал в кустах мой разговор с Кайлиной. – Чем быстрее вернешься, тем раньше вылетим.
Гробур смерил напоследок пленников лютым взором и потрусил в северном направлении. Почти такими же глазами смотрела на меня и Кайлина. В отличие от напарника, она уже пришла в себя и гордо помалкивала, подозревая, что беседующие неподалеку преступники решают их с Ушеном дальнейшую судьбу.
– У нас мало времени, поэтому давай обойдемся без выяснения отношений, – предложил я, усаживаясь на камень рядом со скованной наручниками бывшей возлюбленной. Говоря по правде, хотелось бы мне сейчас оказаться на месте этой колонны, которую Кайлина сжимала в объятиях и эротично обвила бедрами; красавица не желала обдирать колени о камни и устроилась так, как ей было удобно. – Расскажи, что тебе известно о планах Карадора. Взамен ничего не обещаю, но поверь: для всех нас будет лучше, если ты не станешь упрямиться, а посвятишь меня в то, что задумали ящеры.
– Так, значит, они наняли тебя по слепому контракту? – спросила майор Лэнс, вовсе не собираясь играть в молчанку.
– Брайхорнцы всегда нанимают чужеземцев по слепым контрактам, – уточнил я. Неужели раньше мне не приходилось рассказывать Кайлине об этом правиле? Видимо, так. – Хоть мы с Гробуром и сбежали вместе с Рэдиса, он помалкивает о своих планах. Вот я и подумал, может, ты захочешь рассказать мне о них что-нибудь любопытное.
– Все, что я имела право тебе рассказать, я рассказала, – ответила Кайлина. – Ты участвуешь в очень грязном деле. Но у тебя еще есть шанс помочь себе и нам. Причем куда больший, нежели тот, о котором я толковала тебе десять минут назад. Отпусти нас и помоги арестовать Гробура. И тогда, обещаю, через три-четыре года ты получишь настоящую свободу, а не ущербную, какой наслаждаешься сейчас. Ну же, действуй! Возьми у меня в кармане ключ от наручников и начни в кои-то веки нормальную законопослушную жизнь!
– Три-четыре года?! – Я невесело присвистнул. – За то, что я сдам вам Гробура, мне не протянуть на каторге и недели! Ящеры меня самого, как руду, на блоки порубят и скормят келебра. Нет, милая, так не пойдет. Давай лучше поступим по-моему: ты рассказываешь Биксу, в какое дерьмо он на самом деле вляпался, а Бикс уже решит, на чьей он стороне: на вашей или на своей. Только учти: кое-что о планах ящеров мне все же известно, поэтому начнешь врать – я это сразу пойму.
– Не буду я тебе ничего объяснять! – фыркнула майор Лэнс, задрав носик и презрительно отвернувшись. – Болван! Тебе выпала такая возможность заработать амнистию, а ты выкобениваешься! Что ж, продолжай пособничать мерзавцам, раз тебе так хочется. Однако не ты ли в свое время клялся и божился, что не связываешься с откровенной мразью, которая ради своих ублюдочных интересов и мать родную не пожалеет?
– Некогда вспоминать, кто кому в чем клялся, – заметил я. – Будешь отвечать на мой вопрос или нет?
– Нет! – отрезала пленница. – Вам от нас все равно не скрыться. Решили добраться до Санадарии короткой дорогой? Прекрасно! Надеюсь, Хозяин Урагана прикончит вас в пустыне и тем самым облегчит нашу задачу. А если нет, у нас достаточно сил и мозгов, чтобы схватить вас и по ту сторону моря. Невелика задача!
– Хозяин Урагана? – настороженно переспросил я. – Не может быть. Мы бы непременно узнали такую новость в «Летающем тэнки».
– Хозяин проснулся в ночь Злого Знамения, так что вчера вечером Кэгун об этом еще не слышал, – великодушно уточнила Кайлина и цинично добавила: – Приятного вам путешествия, паскудники! Прежде чем подохнете, передайте от меня привет главному хайранскому монстру и благодарность за то, что избавил нас от стольких хлопот.
Да уж… Я озабоченно нахмурился. Это были не те новости, на какие я рассчитывал, но за неимением нужных придется довольствоваться такими. В настоящий момент они не представляли для нас практической пользы, поскольку нам было поздно отказываться от затеи пересечь Хайран. Но если бы мы узнали о пробуждении Хозяина Урагана сутки назад, то, естественно, ни за что не сунулись бы в пустыню. Теперь же приходилось уповать на удачу, которая и в обычный сезон ураганов редко сопутствовала покорителям Хайрана, а ныне и вовсе гуляет вдали от этих мест.
В мире Пророчества ходит множество легенд о природе этого монстра, что периодически появляется в пустыне во время бурь. Случается это не каждый год, а примерно раз в пять лет. Бывает, чаще, бывает, реже, но всегда непредсказуемо и без какого-либо повода. То, что нынче Хозяин появился аккурат на Злое Знамение, было лишь совпадением и ничем иным. В предыдущий раз, помнится, это случилось под конец сезона ураганов, когда некоторые рисковые погонщики уже дерзнули выйти на маршруты. Мало кто из тех ребят спасся. Когда Хозяин Урагана пускается за тобой в погоню, удрать от него крайне проблематично.
Согласно одному из мифов, где-то в глубине Хайрана существует еще не открытый Колодец Жизни, засыпанный песком до самого верха. И когда случается, что поблизости от него погибает Избранный – один из тех счастливчиков, кого Боги наделили даром возрождения в разбросанных по миру подобных Колодцах, – он элементарно не может выбраться на свет из-под толщи песка. После чего вновь погибает и вновь возрождается. Затем вновь погибает и так далее… И круговорот этот длится бесконечно. Сегодня вокруг этого Колодца Жизни мечутся в агонии сотни душ Избранных, в то время как их не мертвые, но и не живые тела захоронены в песке и ждут не дождутся того, кто избавит их от проклятия. Когда же в Хайране начинаются ежегодные бури, агония душ достигает своего пика. И если рядом с ними проносится ураган, этот сгусток неистовой черной энергии вселяется в него и начинает носиться по пустыне, вымещая свою ярость на погонщиках и прочих несчастных, подвернувшихся ему на пути.
Нынче Хозяин Урагана, как нарочно, проснулся тогда, когда Торки Биксу приспичило лететь через пустыню. Не раньше, не позже. Истинно говорят в народе: чтобы выяснить, благоволят ли тебе Боги, надо хотя бы раз умереть насильственной смертью. А иначе доживешь до старости и загнешься, так и не узнав, был ли ты любимцем Богов или нет… Поэтому для многих из тех, кто идет на верную смерть, надежда, что именно он окажется Избранным и возродится в Колодце Жизни, служит единственной отрадой. Однако, если брать на веру упомянутую мной легенду, пересекающий Хайран путник терял и эту жалкую надежду. Ведь окажись он вдруг Избранным, его ожидала бы не бесконечная жизнь, а тот самый заметенный песком проклятый Колодец и вечные муки во мраке и безысходности…
Наверное, как раз поэтому я и задал майору Лэнс следующий вопрос. Просто хотел разжиться хотя бы мало-мальской надеждой перед безнадежной дорогой через Хайран, только и всего. Больше спрашивать несговорчивую Кайлину мне было не о чем.
– Тогда, на крыльце «Летающего тэнки»… почему ты не стреляла? – полюбопытствовал я, сбившись на середине вопроса, словно смущенный школьник. – У тебя же была прекрасная возможность выстрелить. Но ты не стреляла. Почему, Кайлина?
– Ничего особенного. Просто соринка в глаз попала, – пожав плечами, хмыкнула эта… эта… даже не скажу кто! – Устав запрещает открывать огонь, когда у тебя глаза запорошены пылью – так и в своих угодить недолго. А ты что себе вообразил? Неужто подумал, будто я сжалилась над тобой? Ну так верни мне криокастер, и я докажу, как на самом деле жалею тебя, бедный, несчастный Торки Бикс!
– Да ни о чем таком я, в общем-то, не думаю. Разве только о том, что раньше ты умела врать гораздо убедительнее, – стараясь сохранять хладнокровие, ответил я. Получалось неважно. Но с учетом того, что данное качество для меня нехарактерно, продемонстрировать хорошую мину при плохой игре мне в целом удалось. – Ладно, счастливо оставаться. Пойду готовить Злюку к полету. И не надо меня благодарить.
– Благодарить?! – скривилась Кайлина. – За что?
– За то, что моя ручная ящерица не свернула тебе шею, – пояснил я, поднимаясь с камня. – Сам не знаю, что на меня нашло. Видимо, тоже соринка в глаз попала.
– Да пошел ты! – резюмировала майор Лэнс. – Всю жизнь служил у мерзавцев мальчиком на побегушках, таким же неудачником и подохнешь! А мог ведь стать человеком!..
Кайлина выкрикнула мне вслед еще много не очень приятных словечек, но я ее больше не слушал. Напоив перед дорогой Злюку, я в последний раз сходил с бурдюком к источнику и на обратной дороге запнулся обо что-то валявшееся рядом с тем местом, где я спал. Предмет напоминал в полумраке большой граненый стакан, но по весу был гораздо тяжелее. Задетый ногой, он блеснул отшлифованными гранями и откатился к погасшему костру. Я погрузил бурдюк с водой в багажный отсек и вернулся, чтобы получше рассмотреть странную штуковину.
Ею оказался тот самый кристалл, который обронил капитан Ушен, когда Гробур заехал ему кастетом по темечку. Я поднес находку к носу и рассмотрел ее поближе. Кристалл как кристалл. Цверги умеют выращивать образчики и крупнее, и изысканнее. И что в нем такого особого, отчего Тонк предпочитает это магическое оружие штатному криокастеру? Спросить, что ли? Нет, не выйдет: капитан хоть и начал шевелиться, но пока не пришел в себя. Так что, если и расслышит меня, все равно не поймет, о чем я его спрашиваю.
Впрочем, я – не такой уж неотесанный болван и тоже могу кое-что рассказать об удивительной магии Вторых из Семи. Уникальное искусство, под стать самим цвергам – не менее уникальным существам. Больше никому в мире не дано повелевать энергией, что сокрыта в, казалось бы, безжизненных и холодных камнях. В том числе и сидам, которым, как многие ошибочно думают, подвластно абсолютно все на свете. А цверги, взяв в руки даже невзрачный кристалл, способны его буквально оживить. Любой из этих радужнооких коротышек может часами рассказывать вам об игре света на кристаллических гранях и обидеться, если вы ненароком обзовете драгоценные камни стекляшками.
Говорят, что хоть магия цвергов и называется магией Камней, однако главной ее составляющей является свет: солнечный, лунный, огненный или любой другой, который способен наполнить кристаллы жизнерадостным блеском. Не буду утверждать, так это в действительности или нет. Знаю лишь то, что маги Камней обладают даром отыскивать любой лежащий на солнечном свету драгоценный камень, в каком бы уголке мира тот ни находился. На основе этой своей магической способности цверги основали целую навигационную систему, позволяющую находить, к примеру, мутазверя по вделанному в его обшивку кристаллу. Но у такой навигации существует и недостаток. Стоит лишь закрыть кристалл-маячок рукой, и маг, что следил за ним на огромном расстоянии, тут же теряет контакт с объектом наблюдения.
Я проверял: в обшивке Злюки не были запрятаны такие маячки. В Бэйторне нас отыскал не Тонк, а Кайлина, которая – опять-таки спасибо мне – знала об этом тайном убежище погонщиков-нелегалов. А вычисли наше местонахождение цверг, сюда прибыло бы не двое законников, а целый батальон таковых. Маги Камней либо отчетливо видят блеск навигационного кристалла, либо не видят его вообще. Иных вариантов для них не существует.
Поэтому снятие аккумуляторов с турбошмеля законников давало нам отсрочку лишь до утра. Разумеется, никуда они отсюда не уйдут – зачем им сбивать ноги, топая по пустоши до города? Гробур растопчет шлемы полицейских, уничтожив тем самым их средства связи, и обездвижит мутазверя, но это будут лишь полумеры. Едва над Хайраном взойдет солнце, все кристаллы на голове капитана Ушена засверкают ярким светом. После чего их блеск без труда обнаружит другой маг Камней, когда полиция обеспокоится пропажей двух оперативников.
Я подбросил на ладони прозрачный граненый камень и собрался было его выбросить, но передумал. Оглянувшись, не возвращается ли Гробур, и убедившись, что нет, я завернул кристалл в ветошь и припрятал его на самое дно инструментального отсека Злюки – туда, куда ящер точно не заглянет. Я не верил ни компаньону, ни законникам. Но раз первый сегодня оберегал меня от вторых, то почему бы не рассмотреть на будущее обратный вариант? Неизвестно, как поступит со мной гильдия Карадора, когда выяснится, что я ей больше не нужен. Но если брайхорнцам вдруг вздумается вычеркнуть Торки Бикса из премиальной ведомости и вписать его имя в некролог, я с этим произволом так легко не соглашусь. Посмотрим еще, за кем тогда останется последнее слово…
Было бы просто немыслимой удачей, разъезжай Кайлина и Тонк на таком же турбошмеле, как Злюка. В этом случае у нас в запасе появилась бы пара лишних аккумуляторов и столько же сэкономленных часов пути. Но увы, законники предпочитали мутазверя, питающегося энергией минералов. Об этом свидетельствовал герб Дома Хранящих Землю, выгравированный на батареях, принесенных Гробуром из рейда. Обе они были полностью заряжены – пока законники проводили разведку, их турбошмель успел вдоволь погрызть камешков. Весили трофейные аккумуляторы немного, зато стоили на нелегальном рынке очень дорого, а значит, выбрасывать или уничтожать их было бы неразумно. Тем паче что даймов у герцога после визита к Кэгуну и так оставалось мало, поэтому в случае острого финансового кризиса лишний комплект турбошмелиных батарей мог нас здорово выручить.
– Как прошло свидание? – съязвил Гробур, обнаружив меня по возвращении не рядом с Кайлиной, как, вероятно, он ожидал, а в седле готового к вылету Злюки. – Вижу, эта самка не захотела перед тобой добровольно оголяться. В чем дело? Теряешь привлекательность?
– Заткнись, желтобрюхий, – огрызнулся я, растирая холодные ладони, перед тем как положить их на нейропульт. – Что, утренняя пробежка подняла тебе настроение? Так я его живо испорчу. Готов встретиться с Хозяином Урагана?
– Полагаю, ты шутишь? – поинтересовался в ответ брайхорнец, замерев от такой новости на месте как вкопанный.
– Шутить будет Хозяин, – ответил я. – А нам с тобой придется слезы утирать. Только, к сожалению, не от смеха.
– Вот напасть, – побормотал компаньон, взбираясь в седло и напяливая на голову шлем. – Будто у нас других проблем нет. И как ты планируешь разминуться с этим чудовищем?
– Никак, – произнес я трагическим тоном. – Поскольку тонкокожий перестал пользоваться успехом у самок, ему больше незачем жить на белом свете. Теперь ты, желтобрюхий, полетишь в компании самоубийцы, но тебе еще не поздно сойти с этого рейса. А вот для меня возврата уже нет. Так что, если я был с тобой жесток или чем-то тебя обидел, прости – это не со зла, а только по причине моего скверного характера… Да, и можешь не пристегиваться – при встрече с Хозяином Урагана тебя это все равно не спасет.
Гробур с завидной расторопностью тут же пристегнулся к седлу всеми ремнями безопасности. И пусть сказанное мной являлось всего-навсего злой шуткой, судя по тому, как ящер на нее отреагировал, видок у меня и впрямь был, будто у потенциального смертника. Впрочем, а кто еще, как не самоубийца, мог по собственной воле отправиться на бой со свирепым повелителем Хайрана?..