8
Насчет рыбешек я, пожалуй, в самую точку подметил. Когда имеешь дело с Тралом, и впрямь ощущаешь себя маленькой беззащитной рыбкой, за которой гоняется чуть ли не вся рыболовная флотилия. Сужу по рассказам, а не по личному опыту – в данном вопросе его у меня пока не было. Но кое-кому из моих бывших приятелей-погонщиков доводилось попадать в такую передрягу, и конец их злоключениям всегда выпадал одинаково плачевный. Трал настигал неудачливых беглецов, едва те обнаруживали себя, и предавал своих жертв в руки законников, неизменно сопровождавших развернутую в боевой порядок команду тральщиков.
Трал являлся целой ловчей системой, в которую были включены как обычные отряды мобильников, так и специальная бригада магов. В их обязанности входило создание широкомасштабной подвижной сети, сплетенной из энергетических лучей и растянутой, по обыкновению, на несколько километров. Она вздымалась в небо более чем на километр и двигалась вперед единым фронтом со скоростью несущих ее десантных махолетов. Каждый из них перевозил на себе группу магов-тральщиков, а всего этих крылатых мутазверей выстраивалось в ряд около десятка. Группы объединяли усилия и создавали огромную магическую конструкцию, именуемую Тралом.
Проскочить через него незамеченным не удавалось ни одному транспортному животному, пари оно в небе или находись без движения на земле. Помимо того что создателям Трала поступала вся информация об обнаруженном ими объекте, столкновение с энергетической сетью ненадолго блокировало нейроконтакт между погонщиком и мутазверем, отчего последний, повинуясь инстинкту, тут же останавливался. Затем невиновные соответственно отпускались, а нарушители закона переходили на попечение мобильникам, неотступно следующим за Тралом.
И в чем же проблема, спросите вы. Неужто Торки Бикс, имея в распоряжении модернизированного турбошмеля, не сумеет удрать от медленно плывущей по воздуху полицейской ловушки? Да запросто, отвечу я. И добавлю – но только от одной или максимум двух. Когда же законники вводили в действие три и более Трала, оцепляя ими зону поиска по периметру, уйти от них являлось крайне проблематично, не сказать хуже – нереально.
Учитывая нынешнюю скорость полета Злюки – а Кайлина непременно выяснит, зачем мы заскакивали в гости к Алек-Пету, – круг наших поисков охватит довольно внушительную площадь. Бесспорно, будут подняты по тревоге все маги-тральщики Истинной Империи, что на моей памяти случалось крайне редко. Команды загонщиков оперативно выстроятся в огромную окружность и начнут сворачивать ее в спираль, отчего по мере уменьшения оцепленной территории кольцо Тралов будет становиться все многослойнее и толще. Нечто подобное, только не в таких глобальных масштабах, довелось пережить одному моему знакомому. Когда в итоге наброшенная на него законниками магическая петля полностью затянулась, нарушителя окружала непроходимая, тройная стена Тралов и такое количество полиции, что он без раздумий предпочел сдаться добровольно.
Говоря начистоту, я до последнего надеялся, что законники ограничатся лишь крупномасштабной операцией с привлечением к нашей поимке одних мобильных отрядов и перехватчиков. Но как только горизонт осветило фиолетовое зарево, я расстался с последней надеждой разыграть с полицией лихие салочки. Отныне, с какой бы скоростью и куда мы ни улепетывали, нам предстояло рано или поздно наткнуться на один из Тралов, что начали стягиваться в гигантскую петлю, едва мы покинули «Летающий тэнки». Пережив кратковременную ностальгическую слабость при встрече с бывшим любовником, Кайлина стряхнула с себя наваждение и взялась за наш отлов с еще большим рвением, нежели час назад.
Я не собирался метаться вдоль южного сектора петли в поисках прорехи, что вывела бы меня к Хайрану, поскольку точно знал, где вскоре возникнет такая прореха. Истадал! Расположенная на юго-востоке от нас столица Истинной Империи. Многонаселенный город находился отсюда совсем недалеко, поэтому автоматически попадал в очерченную майором Лэнс зону нашего блокирования. Магическая петля затягивалась, и, по приблизительным оценкам, к утру двигающиеся с юга Тралы достигнут стен Истадала. Но дальше командам тральщиков придется организовать в энергетической сети просвет. Прогонять Трал прямо по столичным улицам законники не осмелятся, ибо это полностью парализует движение в городе и вызовет массовое недовольство жителей.
Гробур прав: в нашем положении лететь в Истадал являлось чистой воды безумием. Как хотелось думать, мнение законников совпадет с точкой зрения брайхорнца, и полиция, прикинув мизерные шансы нашего появления в столице, не станет устраивать в ней беспорядки, пуская по городу Трал. Я предполагал, что ширина бреши будет ограничена восточной и западной стенами Истадала. Технология установки этой ловушки позволяла достаточно точно выверить ее параметры. Поэтому я не дерзнул приближаться к краям просвета, надеясь проскочить через Трал впритирку к городской стене. Безумец Бикс поступил куда проще. Взяв ровный, как стрела, курс на Истадал, я вознамерился с наглой мордой промчаться прямо по городу, невзирая ни на какие препятствия. Тем паче что ранним утром транспортный поток в столице был наименее плотным, чем в остальное время суток.
На подлете к Истадалу я получил подтверждение своим догадкам. Теперь не одна сторона горизонта светилась фиолетовыми отблесками, а весь он полыхал ярким заревом. На его фоне даже разгорающийся восход смотрелся бледно, как плохо закрашенное ругательство на заборе. Тральщики планомерно сужали круг поисков, полагая, что сейчас Молниеносный Бикс в панике мечется во все стороны, ища выход из ловушки. А то и вовсе признал свое поражение: бросил мутазверя и позорно пустился в бега пешим ходом.
Но Бикс не паниковал и не помышлял о том, чтобы расстаться со Злюкой. Едва я засек быстро наступающий с юга фиолетовый фронт, как сразу сбавил скорость и посадил турбошмеля на вершине поросшего лесом холма. Здесь нас нельзя было заметить, а мы, напротив, имели отличную возможность наблюдать за столицей и надвигающимся на нее Тралом.
Кидаться в истадальский муравейник очертя голову было чревато опасностью погубить и без того шаткий план. Вначале требовалось подгадать момент, когда нам следует пересечь городскую черту. Покинь мы укрытие, как только ловушка будет разорвана, и тральщики, прознав о нашей выходке, вмиг отведут сеть назад и заделают брешь, прежде чем мы пересечем столицу. Просиди мы на холме дольше оптимального срока, и Трал сомкнется перед нашим носом до того, как мы достигнем городских стен.
Произвести точный расчет в таком сомнительном деле было сложно, и я решил довериться интуиции. Как и прогнозировалось, высоченная фиолетовая стена разделилась надвое и начала огибать Истадал с запада и востока со скоростью махолетов, на которых перемещались тральщики. Дождавшись, когда они оставят позади себя две трети города (Гробур за это время извел меня своим нетерпеливым «Ну что?!»), мы вскочили в седла и во весь опор помчались к столице. Набранная мной скорость была не меньше той, что я развивал в каньоне Шрам Самилданаха. И пусть сегодня мне в спину не дышали озлобленные соперники – столичную полицию я в расчет не брал, – добраться до финиша в этой гонке было на порядок сложнее, чем в каньонной.
Великий город Истадал! Надеюсь, ты простишь своего уроженца за то, что после долгой разлуки он ворвался на твои улицы столь неблагодарным манером. Хотя, с другой стороны, не твои ли власти осудили Торки Бикса на двадцать пять с половиной тысяч блоков руды, читай – растянутую на годы смерть от каторжного труда? Поэтому незачем мне извиняться перед Истадалом за причиненное беспокойство. Те жуткие минуты, которые пережил этим солнечным утром один из столичных проспектов, не шли ни в какое сравнение с ужасом, что был уготован мне на Рэдисе, задержись я там на весь отмеренный приговором срок.
Петлять по столичным улицам – означало терять жизненно необходимую скорость, и я направил Злюку прямиком на проспект Союза, что пролегал с севера на юг через весь Истадал. Каждый крылатый мутазверь, пересекающий городскую стену, был обязан сбрасывать скорость и, во избежание беспорядка, пролетать через верхнюю половину лишенных арки ворот. После чего прибывшим в город погонщикам предписывалось неукоснительно соблюдать правила дорожного движения: двигаться строго по воздушным коридорам, проложенным параллельно улицам; следить за знаками, вывешенными на многочисленных аэробуях; не превышать разрешенную скорость и совершать посадку только на специальных площадках. В общем, делать все то, что у любителя быстрой езды Торки Бикса всегда вызывало тоску и зевоту.
Сегодня я намеревался осуществить свою давнюю сокровенную мечту и, отринув скучные правила, показать истадальским законникам, чего они лишают таких свободолюбивых личностей, как я. История не помнила прецедента, чтобы погонщик носился по столице на необузданном турбошмеле (по крайней мере, я наверняка слышал бы о подобном беспределе), и было вдвойне приятно, что именно мне предстояло установить этот своеобразный рекорд.
В связи с прохождением Трала через окрестности города местная полиция пребывала в состоянии повышенной готовности. И хоть законники не рассчитывали всерьез на наше появление в Истадале, тем не менее исправно повыгоняли на улицы дополнительные патрульные экипажи и команды перехватчиков. Продравшие спозаранку глаза горожане с любопытством взирали из окон на полицейскую суету и синеющую на горизонте громадную магическую сеть. То-то сегодня пойдут гулять по Истадалу слухи и кривотолки, одни безумнее других. Не исключено, что уже к обеду кто-нибудь из «всезнающих экспертов» объявит наше хулиганство, ни много ни мало, вторым нашествием демонов или началом новой мировой войны. Вспышки подобных сплетен будоражили столицу постоянно, так что правильно заметил Гробур: из всех Семи рас у «никчемных человечков» и впрямь самые длинные языки.
Пересечение нами городской стены фактически включило кнопку общей полицейской тревоги. С прилегающих к проспекту Союза улиц тут же повыскакивали патрульные стрекоптеры и турбошмели. Не успели мы пронестись и пяти кварталов, как количество законников на нашем пути превысило количество обычных граждан, спешащих по делам в этот ранний час. Маневрировать стало значительно сложнее, и я, отринув все посторонние мысли, сконцентрировался лишь на этом процессе.
Окружающий мир превратился сейчас для меня в калейдоскоп блеклых красок, которые художница Скорость размазала небрежными штрихами параллельно нашему курсу. В их пеструю и в чем-то даже гармоничную мешанину постоянно вклинивались яркие световые всполохи. Это обвешанные сигнальными маяками мутазвери законников двигались по проспекту в одном направлении с нами. Преграждать путь Злюке они и не пытались, ибо знали, кто сидит за его мнемопультом и что кордоны не остановят Торки Бикса, а лишь подвигнут его на рискованный обходный маневр. В этих местах стиль моего вождения был достаточно изучен. Поэтому вряд ли мобильники решатся усугубить и без того взрывоопасную аварийную ситуацию, кторую я сотворил на проспекте Союза.
Наоборот, судя по поведению законников, они взялись спешно расчищать нам дорогу, убирая с проспекта весь попутный и встречный транспорт. Забавно, но столичная полиция мне вовсе не препятствовала, а даже помогала. Вот что значит припугнуть их как следует! Насчет Трала можно больше не переживать: еще немного, и мы проскочим в брешь, оставив энергетическую сеть за спиной. Ну а прорвав оцепление, я вновь обрету полную свободу и возможность двигаться прямиком на Хайран.
Однако законники отнюдь не приветствовали мои планы на будущее. Я ожидал от полиции много различных каверз и в принципе был готов ответить на каждую из них соответствующим финтом. Но преследователи выкинули такое, чего я от них никак не ожидал. А когда это случилось, сразу стало понятно, что они не только предвидели наш прорыв через Истадал, но и успели выработать схему нашей поимки прямо в черте города.
Назвать такое спонтанной тактикой было бы сложно – для случайности все было слишком хорошо организовано. Обнаружив в Трале заветную брешь, я на радостях сразу же списал эту угрозу со счетов. Как выяснилось, зря. Когда до просвета оставалось всего ничего, он просто взял и исчез. Мгновение, и гигантское, шириной с целый город, чистое пространство оказалось напрочь перекрыто энергетической сетью. Фиолетовая полупрозрачная стена нарисовалась прямо перед нами, и разминуться с ней уже было нельзя.
Четкий, разыгранный с точностью до секунды сценарий законников сработал безукоризненно. Вблизи Трал представлял из себя лишь тонкий, полностью проницаемый световой экран, который мы пересекли без малейших затруднений. Гробур при этом наверняка ничего не почувствовал, а вот меня по ладоням словно доской огрели, отчего те мгновенно утратили чувствительность. И как следствие этого исчезла связь с буфером обмена нейроимпульсами. Сам буфер, где я только что прописал ряд очередных команд, подвергся полной очистке, после чего Злюка потерял контакт с погонщиком и, повинуясь инстинкту, начал сбрасывать скорость и готовиться к остановке. А в Трале позади нас вновь образовалась брешь, дабы идущий следом полицейский транспорт сумел беспрепятственно настичь преступников.
Все это явилось для меня полной неожиданностью, но когда я осознал, что произошло, мы уже замедляли ход и снижались. В среде погонщиков-нелегалов постоянно велись споры о том, способен ли Трал разряжать мутазвериные аккумуляторы или это всего лишь байки. И вот я получил совершенно однозначный ответ на данную загадку: да, способен. Магическая сеть лишила Злюку мощной энергетической подпитки, без которой его силы моментально иссякли. Теперь их хватало только на то, чтобы совершить более-менее безопасную посадку, не говоря уже ни о каком полете и маневрировании.
Полицейские стрекоптеры и турбошмели заполонили проспект и теперь неслись к нам со всех сторон. Я ощущал, как ладони вновь понемногу обретают чувствительность и нейроконтакт с перехватчиком восстанавливается. Но с разряженными аккумуляторами Злюка мог исполнить лишь те команды, что не требовали от него больших энергозатрат. Вот где пригодился бы мута-зверь, оснащенный батареями от Дома Говорящих с Ветром! Лишился энергии – высунул зарядный датчик, и – вперед, на прямой подпитке. Пусть не так быстро, как на аккумуляторах, но и то хлеб…
Постойте-ка, а мы чем хуже? Наш Злюка хоть и не умеет глотать ветер, зато позади меня расселся такой источник огня, который с легкостью заменит собой два обычных костра. Эх, боялся я раньше обращаться к герцогу со столь деликатным предложением, но уж коли нужда подперла, пусть смиряется с участью зарядного устройства.
Я заставил турбошмеля выпустить энергокабель, изловил его и протянул датчик беспокойно озирающемуся Гробуру.
– Хватай это, желтобрюхий, суй в пасть и дыши как можно жарче! – проорал я затем. – А иначе далеко не улетим! Суй, кому говорят!
Брайхорнец заколебался, но смятение его продлилось недолго. Компаньон без подсказок сообразил, что наши дела плохи и на обсуждение моих приказов у него нет времени.
– О, Анадор! – взмолился ящер, прежде чем прикусить датчик энергокабеля. – Клянусь, Бикс, если кому-нибудь об этом расскажешь, я разорву тебя пополам!
Законники были уже близко, когда наше снижение сначала прекратилось, а потом понемногу перешло на взлет. Гробур догадался, что скорость зарядки аккумуляторов напрямую зависит от его усердия, и засопел так, словно его заставили надуть аэробуй, причем отвели на это крайне малый срок.
Старания ящера не пропали даром. Энергия медленно, но верно потекла в стихийные батареи, и хоть вся она сразу же уходила на разгон, Злюка начал восстанавливать силы и заработал крыльями с прежней отдачей.
Между тем законники поняли, что их коварный план дал осечку, и навалились на нас, словно умирающий от жажды рой арраунов на единственный в округе резерварий. Преследователи не имели права применять в городе бортовое оружие, но шарахать в нас криоимпульсами им никто не запрещал. Я не желал быть подстреленным разом из множества кастеров, поэтому решил стряхнуть с себя эту агрессивную свору. Турбошмелю пока не хватало энергии для полноценного разгона, но для маневрирования на средней скорости Злюка вполне дозрел.
Как раз в этот момент проспект Союза вышел на площадь Восьми дворцов – далеко не самую крупную в Истадале, но выделяющуюся оригинальной архитектурной деталью. Окружающие площадь дворцы принадлежали членам одного богатого имперского клана и соединялись между собой сложной эстакадой, выстроенной над площадью в виде восьмиконечной звезды. В точке пересечения ее лучей-мостов была сооружена большая площадка с фонтаном и сквериком. А под звездой и над ней протекало обычное уличное движение, в настоящий момент перекрытое полицией.
Мы могли пересечь площадь Восьми дворцов напрямик, не снижаясь, и продолжить бегство по проспекту, но обложившие нас законники спешно перестраивались, чтобы открыть по нам организованный огонь, а самые нетерпеливые из них уже пугали нас предупредительными импульсами. Поэтому нам следовало слегка отклониться от курса, чтобы избавиться от нежелательного эскорта и восстановить статус-кво.
– Поддай жару, желтобрюхий! – подстегнул я компаньона, и без того сопящего, словно кузнечный мех. А затем резко уронил перехватчика в пике, вклинившись точно в интервал между полицейскими турбошмелями, чьи погонщики намеревались подморозить Злюке брюхо.
Процессия мобильников еще не среагировала на мои выкрутасы, а мы уже нырнули под эстакаду, где в данную минуту было совершенно пустынно – похоже, все окрестные полицейские гонялись за нами поверху. Выйдя из пике, я отправил перехватчика в круговой полет по площади, дабы тот продолжал набирать ускорение, словно в гигантской центрифуге. Злюка начал чертить круги, с каждой секундой разгоняясь все сильнее и сильнее.
Когда к нам на арену наконец пожаловали первые законники, мы успели трижды облететь площадь. За это время мой подопечный почти восстановил былую скорость, и едва у нас на пути возникли первые помехи, я моментально изменил курс, буквально вышвырнув турбошмеля из этой импровизированной центрифуги обратно на проспект. Злюка вырвался на волю, словно камень из раскрученной пращи, и вмиг оставил позади суетящуюся над площадью полицейскую свору. Гробур «надышал» достаточно энергии, чтобы мы могли продолжить бегство в прежнем темпе, и теперь уж точно никакой Трал не мог нам помешать.
Нам требовалось около пяти минут, чтобы покинуть Истадал и взять курс на Хайран. Однако на окраине столицы у нас на пути возникла еще одна серьезная преграда. Правда, в отличие от вероломной выходки тральщиков эта проблема не являлась для меня сюрпризом, и на сей раз законникам не удалось застать Торки Бикса врасплох.
Впрочем, у них это при всем желании не получилось бы. Двигающийся за Тралом крупный отряд полиции не мог просто взять и раствориться в воздухе, как энергетическая сеть. Мобильники выстроились в боевой порядок на выезде из города, и каждый из крылатых полицейских мутазверей нес на борту полный боекомплект. Отряд перекрывал просвет в Трале, ожидая, когда тральщики минуют столицу и заделают брешь, чтобы догнать их и продолжить планомерное движение на север. Учиненный нами на проспекте Союза беспредел явно не остался незамеченным этой группой прикрытия. Иначе с чего бы законники сконцентрировали силы именно на этом участке бреши, а не растянули их в цепь по всей ее ширине?
То, что не удалось столичным полицейским, намеревались осуществить их коллеги с юга; тральщики, подступившие к Истадалу, прибыли явно с южного направления. Вооруженные до зубов, эти мобильники и не думали гоняться за нами. Сейчас мы являлись для них всего лишь мишенью, которую следует уничтожить, положив тем самым конец этому чересчур затянувшемуся вояжу беглых каторжников по Империи. На нас нацелились стволы десятков скорострельных спеллганов, и не измени мы срочно курс, то наткнулись бы на такой плотный огонь, что после него на землю не упало бы ни одного нашего клочка. От Торки Бикса, Гробура Двадцатого и турбошмеля Злюки осталась бы только кучка пепла, да и та вмиг развеялась бы по ветру.
Облетать развернувшийся в воздухе, как на стрельбах, отряд с флангов было бы бесперспективной затеей. В этом случае мы теряли скорость и слишком долго маячили бы в зоне поражения. А уж усомниться в стрелковом мастерстве мобильников повода не было. У нас оставался один выход: отправиться туда, где еще имелось много пространства для маневра.
Не дожидаясь, пока командир отряда прикажет открыть огонь, я направил Злюку по крутой траектории вверх. На тот момент наш модернизированный перехватчик вновь достиг своего скоростного предела и взлетал гораздо стремительнее, чем это было бы на обычном турбошмеле. Уверен, мобильники еще никогда не наблюдали наяву подобных головокружительных взлетов. На такое не были способны даже драгокрейсеры: мощные, хорошо вооруженные, однако не слишком легкие на подъем боевые мутазвери. Увеличь я угол восхождения еще ненамного, и вовсе вошел бы в свечу – такую, какую я демонстрировал мобильникам на Рионане, перед тем как исполнить «кувырок пьяницы».
Командир законников явно решил, что я планирую перескочить их строй, выведя турбошмеля на его летный потолок. Не открывая огонь, отряд быстро перестроился в воздухе из вертикального порядка в более удобный горизонтальный и тоже дружно пошел на взлет, собираясь расстрелять нас в поднебесье. При огневом потенциале этой группы, она могла создать над собой непроницаемую энергетическую завесу, прорваться сквозь которую я однозначно не сумел бы. Строй законников расположился в сотне метров от земли, динамический потолок перехватчика пролегал в два раза выше. Мобильники были об этом прекрасно осведомлены и небось уже посмеивались над нами, представляя, как мы вот-вот превратимся в облачко пепла на лазурном утреннем небосклоне.
Сказать по правде, практически вся известная погонщикам информация о летных потолках крылатых мута-зверей не соответствует истине и в основном является укоренившимися в сознании предрассудками. Инструкторы погонщицких школ пугают каждое поколение молодых курсантов чудовищными ветрами, что ревут на высоте свыше двухсот метров и способны шутя перевернуть кверху брюхом даже тяжеленный махолет и драго-крейсер. Из года в год наставники повторяют на занятиях эти, казалось бы, прописные истины, и неудивительно, что сами давно приняли их за догму.
Однако с трудом верится, что кто-либо из нынешнего поколения инструкторов самолично достигал того ужасного потолка, коим они любят стращать впечатлительную молодежь. Я не раз беседовал на эту тему как с собратьями-нелегалами, так и с обычными работягами-погонщиками и неизменно приходил к выводу, что мало кто из них отваживался проверять на практике, насколько действительно высоко могут подниматься крылатые мутазвери.
Торки Бикс проверял, и не однажды. И потому может с уверенностью заявить: выдаваемые нам за непреложные истины, пиковые летные характеристики, в частности, турбошмелей, несколько занижены. Оно и понятно: наставники погонщицкой школы обязаны прививать воспитанникам любовь к их будущим подопечным и ответственность за них. Крылатые транспортные животные стоят огромных даймов, и далеко не каждый погонщик способен купить личного мутазверя. Подавляющее большинство нашего брата всю жизнь работают по найму на казенном транспорте, и лишь самые упорные выбиваются из этого ряда, становятся высокооплачиваемыми «вольными стрелками». Поэтому одной из задач инструкторов является приучение курсанта беречь в первую очередь чужую собственность. И лишь во вторую – собственную голову, ибо при утрате хозяйского мутазверя голова погонщика, фигурально выражаясь, так или иначе покатится с плеч.
Расхожий миф о летных потолках мутазверей принадлежит именно к таким ограничительным инструкциям. Твердо усвоив в школе, насколько опасны полеты на предельной высоте, погонщик ни за что не сунется в те выси на вверенном ему нанимателем дорогостоящем транспорте. И лишь таких любознательных типов, как Торки Бикс, нелегкая все время заносит в поисках неизведанных путей туда, куда ни один нормальный человек сроду не сунет свой нос.
Упаси Боги, я вовсе не собираюсь ниспровергать истину о том, что летать на турбошмеле выше двухсот метров – смертельно опасное занятие. Так оно на самом деле и есть. Зеленого и необстрелянного выпускника погонщицкой школы та высота однозначно убьет. Но матерый погонщик, в случае крайней нужды, может рискнуть превысить допустимый потолок полета. Тем более что перехватчик без проблем выдерживает такие нагрузки и способен в умелых руках достичь воистину заоблачной высоты. На что я и замахнулся, стремясь удрать как можно дальше – а точнее, выше – от спеллганов преградившего мне путь полицейского отряда.
Главная и единственная проблема такого рода полетов – свирепые и никогда не утихающие ветра, чьи шквальные порывы атакуют погонщика со всех направлений. А как же высота, спросите вы? Наивный вопрос. Для хрупкого, в отличие от, скажем, ящеров или келебра, человеческого тела даже падение со стула порой представляет серьезную опасность. Поэтому для тех, кто обучен управлять крылатыми мутазверьми, не играет особой роли, откуда падать: со стандартной стометровки или с куда большей отметки. А вот насчет ветра здесь действительно следует волноваться. По закону подлости, эта непредсказуемая стихия имеет привычку набрасываться на тебя оттуда, откуда ты ее совсем не ждешь. И хвала Эрену, если тебе удается вовремя среагировать на ее атаку.
Полиция открыла огонь, когда поняла, что мы и не думаем останавливать наш стремительный взлет. Ударившие нам вслед импульсы лишь подстегнули меня продолжить штурм небес, хотя Злюка и без того уже двукратно перепрыгнул отведенный ему инструкцией потолок. Почувствовав, что набранная нами инерция падает, а буйство ветра, наоборот, усиливается, я слегка понизил угол подъема, но прекращать задуманное не собирался.
Импульсы, что пронизывали вокруг нас атмосферу, походили на яркий, бьющий снизу вверх радужный дождь. Только мне вовсе не хотелось попадать под его рассеянные в воздухе разноцветные струи. Вести прицельный огонь чуть ли не вертикально вверх – именно таковым являлось на данный момент наше положение относительно боевого порядка врага, – законникам было сложно: бортовые спеллганы обладали ограниченным углом поворота. Для наиболее продуктивной стрельбы противникам требовалось двигаться за нами и палить Злюке в хвост. Но мобильникам было уже поздно взлетать и пускаться в погоню. До этого их мутазвери болтались на месте, и теперь, чтобы набрать необходимую для преследования скорость, мобильный отряд должен был долго разгоняться. А я, как только определил, что темп взлета падает, тут же накренил нос перехватчика вниз и направил Злюку по плавной нисходящей траектории к земле.
Ветры, царившие на этих бескрайних просторах, будто ополчились на интервентов и всем скопом решили растерзать их на части. Однако верховодила здесь все же одна воздушная стихия – та, что налетала с востока и била нас в левый бок. Сориентировав перехватчика по ветру так, чтобы его не перевернуло и не снесло к западу, мы с Гробуром, который был теперь обречен до конца полета служить зарядным устройством, в очередной раз подстегнули Злюку и, словно с горочки, плавно помчались обратно к земле.
Предпринятый нами маневр был подобен гигантскому прыжку над головами выстроившихся для расстрела палачей. Исполосовав небо импульсами, они все-таки зацепили несколько раз по касательной Злюку, а однажды умудрились угодить ему молнией точно в защищенное обтекателем брюхо. К счастью, металл не прогорел, но электрический разряд тряханул турбошмеля и нас за компанию с ним так, что вставшие у меня дыбом волосы приподняли шлем, а мышцы свела судорога.
Транспортные животные не чувствуют боли – биоинженеры в обязательном порядке блокируют им эту реакцию, – однако способны оценивать характер полученных повреждений. И поскольку мутазвери – это все-таки живые существа, они тоже страдают, когда испытывают по отношению к себе насилие. Недовольство задетого молнией Злюки передалось и мне, поэтому я пережил сейчас двойную порцию негативных ощущений. Что поделать – таковы недостатки нейроконтактного управления. Ты становишься со своим мутазверем единым целым – это облегчает вождение и одновременно увеличивает твою эмоциональную нагрузку. И как следствие этого, делает тебя более уязвимым. Так что спрятаться в бою за своего бронированного подопечного погонщик не может и всегда рискует в одинаковой степени с ним.
Определив, что мы пошли на снижение, законники помчались было всем отрядом за нами, но когда увидели, с какой скоростью мы уходим в отрыв, бросили эту бестолковую затею. И даже огонь прекратили, хотя по идее могли еще достать нас из спеллганов. Мы же рванули к югу так, словно погоня все еще продолжалась, и потому вскоре оставили далеко позади и Истадал, и Трал, и всю эту кровожадную прорву полицейских. Единственным нашим врагом сейчас являлся бешеный порывистый ветер. Но к постоянной битве с ним я давно привык, поэтому сегодня ветру было уже не под силу удивить меня чем-то новеньким…