10
Несмотря на крайне мрачные прогнозы, наш перелет через пустыню стартовал довольно-таки обнадеживающе. Хайран пребывал в покое весь остаток ночи и утро, отчего даже такой пессимист, как я, начал укрепляться в мысли, что Кайлина нас попросту разыграла. Действительно, и я бы на ее месте совал преступникам палки в колеса любыми доступными способами. Не имея возможности исполнить служебный долг, как полагается, майор Лэнс со всем присущим ей коварством подорвала моральный дух врага. Что в нашей и без того нервозной ситуации могло повлечь за собой панику, а за ней и неминуемое поражение.
«Ну и стерва же вы, госпожа майор!» – думал я, глядя на раскинувшуюся перед нами безмятежную пустыню, озаренную лучами восходящего солнца. На протяжении всего ночного полета я зорко вглядывался в зловещую темноту и вздрагивал при каждом замеченном на горизонте облачке. Разгоревшийся над Хайраном рассвет не принес мне успокоения, хотя был он весьма живописен и в любое другое время непременно предвещал бы хорошую погоду. Но в сезон ураганов здесь нельзя верить приметам. Кроме, разве что, одной: почувствовал, как ветер усиливается, – жди беды.
При нашей безумной скорости определить изменение погоды таким способом было невозможно. Останавливаться же каждую четверть часа непрактично – в процессе ровного скоростного режима и аккумуляторы разряжались медленнее, и лишнее время на разгон не тратилось. Поэтому нам приходилось зорко следить за внешней переменой окружающей среды и только так выявлять неладное.
К полудню, когда мы остановились у подножия одинокой скалы на короткий привал, обед и подзарядку батарей, все вроде бы оставалось по-прежнему. Однако спустя полчаса я ощутил, как вокруг начинают происходить неуловимые глазу изменения. Во– первых, легкий горячий ветерок, обычно не утихающий в Хайране круглые сутки, напрочь прекратился. От этого в воздухе повисла зловещая тишина, в которой даже шаги по мягкому песку казались оглушительным топаньем. Во-вторых, земля под ногами начала периодически вздрагивать, как будто до нас доходили толчки далекого землетрясения. И в-третьих, чувство тревоги стало медленно, но верно нарастать. Разумеется, последнюю примету можно было счесть чисто субъективной, но есть огромная разница, испытываешь ты обычный страх от собственных догадок или когда он накатывает на тебя откуда-то извне, подобно резкому запаху гари от бушующего где-то за горизонтом пожара.
– Это он? – полюбопытствовал Гробур, подобно мне, ощутивший все вышеупомянутые перемены. Ящер не уточнил, кого он имел в виду – явно боялся поминать всуе жуткое имя Хозяина Урагана, – но я без труда догадался, о ком идет речь.
– Понятия не имею, – отозвался я. – Никогда с ним не встречался. И с теми, кто встречался, тоже не знаком, потому что таковых в мире – раз, два и обчелся. Но не станем рисковать и лететь дальше этим же путем. Зарядим аккумуляторы, перекусим и перебираемся под землю. Скорость, конечно, упадет, но если разразится ураган, ему до нас уже так просто не дотянуться.
– Куда-куда перебираемся? – не расслышал ящер. – Под землю?
– Мы уже пару часов движемся параллельно каньону Большая Колба. Вот туда и свернем от греха подальше. Этот каньон хоть и не пригоден для бешеных скоростей, как Шрам Самилданаха, зато он – единственный, по которому можно летать в бурю.
– Что-то я не вижу поблизости никаких каньонов, – оглядевшись, скептически изрек компаньон.
– И не увидишь, – сказал я. – Он потому и называется Большая Колба, что между его верхними кромками берегов от силы полсотни метров, в то время как дно в среднем примерно в четыре раза шире. По сути, это такая длинная пещера с прорезанным потолком, протянувшаяся с севера на юг через половину Хайрана. Еще пару веков назад она была гораздо глубже, но из-за плохой продуваемости ее постепенно заносит песком. Глядишь, еще через столетие-другое от Большой Колбы и следа не останется.
– Неужели ее до сих пор не обнаружили караванщики?
– Почему же не обнаружили? О Большой Колбе давно известно и погонщикам, регулярно мотающимся через Хайран, и нелегалам, что шныряют тут время от времени. Но раньше них этот не продуваемый ветрами каньон обнаружили дикие аррауны, которых, подобно Алек-Пету, на протяжении столетий изгоняли с Южного берега. Эти твари обжились в заброшенных городах по берегам Большой Колбы, понастроили ферм для выращивания резервариев и постоянно воюют друг с другом из-за воды и пищи. А когда наступает сезон ураганов, дикари объявляют общее временное перемирие и прячутся в каньоне от непогоды. Вот так и живут уже на протяжении нескольких веков. Хотя какая, к Шинтаю, это жизнь, если задуматься.
– То есть нам придется лететь по каньону, кишмя кишащему ордами диких арраунов? – догадался герцог.
– Ага, – как ни в чем не бывало подтвердил я. – Будоражит кровь, правда?
– О, Анадор! – Ящер картинно воздел руки к небу. – Скажи, в чем провинился перед тобой Гробур Двадцатый? Ну почему ты позволил этому тонкокожему затащить меня сюда, на верную гибель?..
На своем веку Торки Бикс еще не наблюдал воочию, чтобы Боги лично отвечали тем, кто им молится. Не увидел я этого и сегодня. Но первое мое впечатление от того, что стряслось вслед за мольбой брайхорнца, было именно таким: покровитель желтобрюхих, божество Анадор явилось на зов Гробура, дабы подбодрить того перед трудной дорогой. А может, покарать меня – инициатора этой затеи, – ибо такое подбадривание скорее доведет до инфаркта, чем вселит в тебя уверенность и мужество.
Внезапно пыль и песок в западном секторе горизонта встали двумя колоссальными столбами – ни дать ни взять, пара великанских рук вытянулась вверх, пытаясь достать до неба. И им это удалось, причем без особого труда. А затем «руки» начали разрастаться ввысь и вширь, увеличиваясь прямо-таки до невообразимых размеров. Не прошло и минуты, как песчаные столбы слились в единую колонну, затмившую собой всю западную часть небосклона.
Надо заметить, что в пустыне все так же стоял мертвый штиль, отчего происходящие на горизонте загадочные метаморфозы казались лишь масштабным миражом, но никак не реальностью. Да и сама гигантская колонна не являлась ни смерчем, ни фонтаном песка и пыли, взметнувшимся ввысь от мощного взрыва, что было бы еще хоть как-то объяснимо. Грязное столбообразное облако попросту вымахало до определенных границ и застыло, словно сдерживаемое незримыми магическими барьерами.
От удивления я открыл рот и выпучил глаза, а Гробур, прервав молитву, так и застыл с задранными вверх руками, будто капитулировал без борьбы перед неведомой угрозой. Наше немое противостояние с ней сопровождалось учащающимися с каждой секундой подземными толчками – этаким нагнетающим драматизм барабанным боем, который обычно звучит в цирках перед смертельно опасными номерами. Вместе с частотой толчков возрастала и тревога – еще немного, и она взорвется во мне неудержимой паникой…
– Кажется, пора сматываться в твою Колбу, – вполголоса произнес Гробур, медленно опуская руки и начиная пятиться к турбошмелю.
Я едва расслышал, что сказал компаньон: пульс бешено стучал в висках почти в унисон подземным толчкам. Но своевременное замечание ящера вывело меня из ступора, и я двинул следом за желтобрюхим. Действуя инстинктивно, мы старались не совершать резких движений, чтобы как можно дольше остаться не замеченными грозным чудовищем. И пусть у него отсутствовали глаза, было очевидно, что оно что-то или кого-то выискивает. Мы не собирались тешить себя надеждой, что эти «кто-то» – другие погонщики. Тем более вряд ли поблизости, кроме нас, отиралась еще хотя бы одна живая душа.
За время пути от Бэйторна до этого места аккумуляторы Злюки разрядились лишь наполовину (я устроил привал не из-за них, а потому что устал и хотел есть), поэтому для полной зарядки им хватило и сорока минут. Нам следовало по-быстрому надеть шлемы, взобраться в седла и поставить перехватчика на крылья. После чего останется только домчаться до каньона, в котором ярость любого урагана будет вполне терпима и позволит продолжить путь с более-менее приемлемой скоростью.
Когда мы с Гробуром, едва дыша от страха, добрались до турбошмеля, земля под нами ходила ходуном, словно кожа на все том же барабане. Теперь толчки не учащались, а усиливались, набирая мощь полноценного землетрясения. Что было намного хуже, поскольку удерживаться на ногах при такой тряске становилось все труднее и труднее.
Дрожь земли подняла пыль на всем обозримом пространстве, но безветрие не позволяло ей развеиваться по воздуху, а вынуждало висеть над пустыней низкой густой пеленой. Как тот магический туман, в который изловили нас сиды неподалеку от озера Рэдис, разве что природа этой завесы не являлась для нас загадкой. В отличие от подпирающей небеса колонны. Что за сила слепила из подножных материалов такое сооружение, я не знал, да и знать не хотел. И даже гадать не собирался. Все, что от нас требовалось, – это срочно бежать под защиту Большой Колбы.
Наше крадущееся отступление переросло в суетливое копошение, когда мы бросились занимать седла и готовиться к полету. Положив ладони на нейропульт, я в последний раз оглянулся и, если бы не ремни безопасности, точно подпрыгнул бы от ужаса.
На то была веская причина. Из пылевого столба во все стороны вырвались десятки многокилометровых щупалец, каждое толщиной с хороший смерч. Только в нашу сторону их тянулось около полудюжины. Извиваясь в воздухе, они практически заслонили собой остальное небо. Теперь окружающий мир виделся нам накрытым огромной тенью участком пустыни на востоке и чудовищного размера пылевой гидрой на западе. Причем первая половина мира начала стремительно уменьшаться. Раскинувший щупальца монстр наконец пришел в движение и стремительно ринулся… правильно, не куда-нибудь, а к нам – двум отчаянным идиотам, дерзнувшим подергать за хвост капризную удачу. И вот пожалуйста – додергались. Фортуна, как и следовало ожидать, обиделась и бросила нас на произвол… Хм, сложно представить, на чей произвол ты оказываешься брошен, когда от тебя отворачивается даже судьба. Разве только для нас ее теперь олицетворяла та стихия, что вознамерилась растереть в порошок и развеять во ветру Торки Бикса и Гробура Двадцатого.
Хозяин Урагана… Конечно, это был он, а кто же еще? Последние сомнения на сей счет иссякли, когда пылевой монстр предъявил-таки свою визитную карточку. Едва Злюка встал на крылья, как нам вслед ударил такой шквальный ветер, что окажись перехватчик к нему боком, и нас наверняка перевернуло бы вверх тормашками и размазало о ближайшую скалу. Ветер… да чего мелочиться – ураган поднял в воздух не только тучи песка и пыли, но и довольно крупные камни. Гробур закряхтел, когда ему в спину врезалось несколько весомых булыжников. Терпи, желтобрюхий! Уж коли тебе, толстокожему, больно, значит, меня они и вовсе пришибли бы насмерть.
Определить, что творится позади и как далеко от нас находится Хозяин, стало невозможно из-за пыли. Впрочем, сейчас меня больше волновало то, что происходит прямо по курсу. Направление стихийного потока вынудило Злюку задрать брюхо и лететь, опасно накренившись носом к земле. Но это было единственное мало-мальски устойчивое положение. Любое, даже незначительное отклонение от него грозило сделать нас игрушкой в руках стихии или, отринув поэзию, – в клочки раздербанить мутазверя вместе с его пассажирами о землю.
Хорошо, что ураган дул в попутном направлении, хотя радоваться, по большому счету, было рановато. Я специально летел по-над поверхностью пустыни, опасаясь проморгать щелевидное – всего полста метров – русло Большой Колбы. Второй попытки вписаться в него у меня не будет. Если не попадем в каньон с первого захода, Хозяин утащит нас на восток и в конце концов разобьет о скалы – видимость в пыли была хуже некуда. Но даже точное попадание в малогабаритный провал не гарантировало удачный исход этого бегства. При такой траектории вхождения в Большую Колбу следует прежде сбросить скорость до минимума, а иначе мы со всего маху врубимся в противоположную стену ущелья. Однако начни мы тормозить сейчас, и мне не удержать перехватчика параллельно течению урагана. Энергичные махи крыл Злюки еще справлялись с порывистой стихией, но ослабни их частота, и сила воздушного потока собьет алгоритм этих махов. А дальше случится то, о чем я уже говорил: падение на камни – и можно передавать Хозяину привет от Кайлины, вместе с благодарностью за содействие в поимке беглых преступников.
Проблема казалась мне неразрешимой, но я, стиснув зубы, не прекращал искать в уме выход из тупиковой ситуации. И, хвала Эрену, решение ей нашлось. Как я упоминал, видимость из-за пыли была отвратительная, но все-таки не нулевая. Поэтому я успел заметить впереди мощные пылевые завихрения, которые, казалось, вырывались прямо из-под земли. Я быстро смекнул, что преграждающий нам путь вихревой фронт как раз и выдает месторасположение русла Большой Колбы. Ревущие над Хайраном ураганные потоки воздуха задевали за края каньона, порождая эти фонтаны пыли, хорошо заметные и при такой видимости.
Вот теперь любое, даже мимолетное промедление действительно было смерти подобно. Завалив Злюку в воздухе на правый бок, отчего плоскость его крыльев стала почти перпендикулярной земле, я направил перехватчика по нисходящей дуге вправо, поперек течения урагана. А затем, пока он не перевернул нас и не забил камнями, нырком уронил турбошмеля туда, откуда били из-под земли пылевые вихри.
– Пригнись! – проорал я Гробуру, припадая как можно ниже к спине мутазверя. Будет обидно сначала продемонстрировать высший пилотаж, вписавшись на огромной скорости в узкий провал, и в финале глупо размозжить себе голову о стену.
Идеальный маневр, естественно, не получился. А тот, что удалось худо-бедно изобразить, больше напоминал не пилотаж, а аварийную посадку. Траектория наиболее безопасного снижения пересекалась с каньоном под максимально острым углом. Но это в теории. А на практике всё, что мне удалось, это изменить вектор движения примерно на сорок пять градусов, немного сбросить скорость и таким образом войти в русло Большой Колбы. Опасность столкновения со стеной уменьшилась, и я надеялся, что мне все же удастся разминуться с ней в последний момент. Однако возникший прямо по курсу торчащий из отвесного склона скальный выступ вынудил меня прибегнуть к экстренному уклонению. Я швырнул Злюку по единственно возможной для него сейчас траектории – резко вниз. Верхушка лобового обтекателя скребанула по камню, но стекло, к счастью, не пострадало. Еще бы чуть-чуть, и подобная участь постигла бы шлем Гробура – ящер хоть и пригнулся, но все равно не так хорошо, как следовало.
Дабы не врезаться со всего маху в песок, я из последних сил постарался выровнять полет турбошмеля. Получилось, но, увы, с запозданием. Злюка зацепил по касательной брюхом каньонное дно и покатился по нему, подпрыгивая на кочках и быстро теряя скорость. Крылья перехватчика молотили по земле – им не хватало амплитуды, чтобы вновь поднять мутазверя в воздух. Выпускать же ему лапы для стартового подскока при таком качении означало переломать их все до единой. Так что пришлось пустить ситуацию на самотек и позволить мутазверю спокойно остановиться.
Приспособленные для таких перегрузок, лобовые обтекатели без проблем выдержали череду ударов о песчаное дно Колбы, и вскоре турбошмель лежал без движения, зарывшись в песок, а мы переводили дух после головокружительной посадки и с трудом верили, что остались живы. Как и ожидалось, главные силы урагана бушевали на поверхности пустыни, а в глубине каньона стояло относительное затишье. Разумеется, ветер и здесь гонял пыль, ухудшая видимость, но в Колбе, к безмерной радости Гробура, хотя бы камни по воздуху не летали. А те, что порой падали в каньон через провал, были уже не так страшны. Куда страшнее выглядели местные обитатели, коих нам следовало остерегаться.
Из-за того, что стены Большой Колбы вздымались вверх под сильным наклоном друг к другу, и впрямь складывалось ощущение, что мы угодили в огромную пещеру с обвалившимся в середине потолком. Здесь и в ясную погоду всегда царил полумрак, а во время пылевой бури двигаться в ограниченном пространстве каньона без включенных фар было совершенно невозможно. Самой пригодной для полетов была нижняя – придонная – часть Колбы, и чем больше сужалось расстояние между стенами, тем меньше оставалось Злюке места для маневров. Нависающие над нами склоны изобиловали выступами, подобными тому, на какой мы только что едва не напоролись. Также на склонах предпочитали селиться дикие аррауны – в настоящий момент наши первоочередные враги. Они рыли для себя неглубокие пещеры и соединяли их мостиками, сплетенными из сухой пустынной лозы. Иногда, как правило, в узких местах и на высоте, мостики эти перебрасывались дикарями через каньон, отчего налаженная между пещерами система коммуникаций позволяла считать их настоящим подземным городом.
Можно сказать, что нам повезло: мы не разбились при падении и шмякнулись вдали от сезонных поселений арраунов. Привыкнув к сумраку и осмотревшись, я не обнаружил поблизости признаков обитания четвероруких. А иначе нас уже наверняка закидали бы камнями и копьями – в обществе постоянно воюющих друг с другом дикарей гостеприимство и взаимопомощь были не в чести.
Чтобы Злюка смог встать на лапы, нам потребовалось выкапывать его из песка, в котором турбошмель умудрился крепко завязнуть. Важная шишка Гробур, который на каторге появлялся в каменоломне крайне редко, сегодня не стал ерепениться и без напоминания взялся разгребать песок со мной на пару. Когда наша работа была в самом разгаре и перехватчик был уже наполовину освобожден из сыпучей западни, брайхорнец внезапно замер и навострил уши. Рев урагана не позволял расслышать иные звуки окружающего мира, и я, тоже прервав работу, так и не сумел определить, что именно обеспокоило компаньона.
– Шаги! – не стал томить меня в неведении Гробур. – Много быстрых шагов. Очень много. Оттуда!
Он указал на север. В полумраке мы видели только то, что творилось от нас в радиусе сотни метров, а стало быть, толпа бегущих сюда дикарей была где-то за ближайшим поворотом. Помянув мерзкого Шинтая, я вновь скомандовал Злюке выпустить лапы из-под обтекателя. Мутазверь послушно заерзал в песке, но был все еще не в состоянии исполнить мой приказ.
– Копай! – распорядился герцог, взводя оба силовых кастета и отвязывая от седла таран-силовик, отобранный мной у законников в «Летающем тэнки». – Попробую взять четвероруких на испуг.
Я без пререканий вернулся к раскопкам и взялся за них с двойным усердием. Дело осложнялось тем, что инструментальный отсек, в котором лежала наша штатная лопата, оказался засыпанным и песок приходилось кидать руками. А верхние конечности людей, как известно, плохо приспособлены для такой работы. Но еще меньше люди пригодны для того, чтобы в одиночку пугать арраунов, и потому меняться местами с ящером я, разумеется, не стал. Пусть с монстрами разговаривает монстр, а не человек, да простит меня компаньон за эти расистские рассуждения.
Я не расслышал приближения дикарей, даже когда они появились в пределах видимости. В сумраке вывалившая из-за поворота ущелья толпа четвероруких казалась просто огромной, что лишь подтвердилось, когда Гробур изрыгнул навстречу ей фонтан огня, осветив округу секундной вспышкой. Аррауны перегородили собой весь каньон, двигаясь к нам плотной, ощетинившейся копьями массой. Очевидно, поселение дикарей находилось где-то поблизости, и они заметили, как в Большую Колбу упало нечто, не похожее на обычный валун. После чего всем роем отправились на разведку. Вернее, это я решил, что всем роем, поскольку боялся подумать о том, что к нам пожаловал всего-навсего дозорный отряд – малая толика имеющейся в дикарском городе армии.
– Стоять, а не то стреляю!!! – гаркнул ящер, сумев перекричать даже вой урагана. Компаньон встречал четвероруких, взобравшись на обломок скалы, которая торчала из песка, видимо, упав сюда со склона. – Я – герцог Гробур Двадцатый, не привык повторять дважды! Если сделаете еще хотя бы шаг, я разнесу вас на куски!
Надо признать, грозное воззвание брайхорнца, его огненный плевок и взятое на изготовку оружие произвели нужный эффект. Аррауны остановились и в едином порыве отшатнулись, явно не ожидая наткнуться здесь на орущего агрессивного ящера. «Отлично, желтобрюхий, – подумал я, отшвыривая в бешеном темпе песок от перехватчика. – Продержи их еще хотя бы минутку… Ну или полминутки! Дай только до нижнего обтекателя докопаться!»
Но дикари, смекнув, что им угрожает один-единственный противник, живо вышли из ступора и загалдели на весь каньон своими противными жужжащими голосами. После чего, проигнорировав приказ Гробура, дружно бросились на него, метая на бегу копья.
Брайхорнец не желал, чтобы его шкура превратилась в решето, и сиганул со своего пьедестала за миг до того, как на него обрушился убийственный копейный дождь. Переждав его за укрытием, ящер высунулся из-за скалы и ответил врагам выстрелом из спеллгана. Во вражьей толпе тут же образовался широкий просвет, что опять-таки придержало арраунов. И опять-таки ненадолго – растеряв копья, теперь они пустили в ход камни, которые также припасли заблаговременно.
Учитывая, что у каждого камнеметателя было по четыре руки, на укрытие компаньона рухнул весьма плотный шквал булыжников. Гробур, спина которого лишь недавно претерпела подобный обстрел, закрыл голову руками и разразился потоком горячей, в буквальном смысле, брайхорнской брани. А затем, когда камнепад прекратился, выскочил из-за скалы, проредил из силовика ораву дикарей еще одной просекой и припустил ко мне.
Я попытался в очередной раз приказать Злюке встать на лапы, но снова безрезультатно. Вот паскудство! Столько времени Торки Бикс швырял, как угорелый, этот проклятый песок, нагреб позади себя целый бархан, а воз и ныне там! Казалось, еще совсем чуть-чуть, каких-то пятнадцать-двадцать гребков, и все будет тип-топ, как вдруг нá тебе – такая досада! И что прикажете делать дальше? Теперь только согнись – мигом получишь в задницу парочку копий!
– Ты чем тут занимался?! – прорычал Гробур, завидев, что с момента его ухода процесс так и не сдвинулся с места. – А ну, выдергивай эту тварь из песка, или я тебя самого туда вобью по пояс!
Мог бы и не орать зазря – именно выдергиванием перехватчика я сейчас и занимался. Разумеется, не вручную. Отдавая Злюке подряд одну и ту же команду, я принуждал его шевелиться и таким образом постепенно выкапываться из накрепко засосавшей его ловушки. Вряд ли дело двигалось быстрее, чем раньше, но поскольку я уже напрочь выдохся от ручной раскопки, то в любом случае прогресс был налицо.
Аррауны задержались ненадолго, чтобы подобрать разбросанные у скалы копья и камни, после чего продолжили наступление немного поредевшей, но все еще решительно настроенной толпой. За турбошмеля переживать не стоило – оружие дикарей не могло пробить его сверхпрочные обтекатели и бронекварцевое забрало. А вот мы с компаньоном являлись отменными целями для вражеских камней и копий, так как находились на открытом пространстве, где единственным укрытием были лишь мутазвериные бока да нарытые нами же песчаные кучи. И те и другие, скажем прямо, давали лишь мизерную гарантию безопасности.
Потрясая своим примитивным, но вполне боеспособным оружием, дикари приближались. Мы были еще живы лишь потому, что враги пока не подошли к нам на оптимальное для броска расстояние. Гробур тоже не стрелял: подпускал арраунов поближе, чтобы за один выстрел смести как можно больше четвероруких. Я не снимал ладони с нейропульта, продолжая мучить Злюку невыполнимыми приказами… Еще мгновение-другое, и все разрешится. А в чью конкретно пользу, понятно и без комментариев.
Копья и камни взмывают в воздух… Гробур палит из силовика… Я инстинктивно пригибаюсь в надежде найти защиту за броней погрязшего в песке мутазверя… И именно в этот момент в наш конфликт с арраунами вмешивается третья сила. Та самая, о которой мы в горячке боя ненароком позабыли…
Нас и дикарей разделяло не больше полусотни шагов, когда аккурат между нами угодило одно из тех смерчей-щупалец, что распустил над пустыней Хозяин Урагана. Ударив в дно каньона, стремительно закрученный торнадо взметнул вверх тучи песка, а заодно переломал в щепки вражеские копья и разметал куда попало брошенные в нас камни. Захваченные вихрем на пике полета, все они разлетелись по сторонам на безопасной для нас высоте, не причинив никакого вреда ни нам, ни метнувшим их арраунам. Достиг ли цели выстрел Гробура, определить было невозможно. Поднятая смерчем песчаная стена отрезала нас от дикарей непроницаемым барьером, перегородившим Большую Колбу снизу доверху.
Я бросил испуганный взгляд в небо и мгновенно пожалел, что поддался этому неосознанному порыву. Все-таки есть огромная разница в том, как ты умрешь: не увидев лик Хозяина Урагана или взглянув на него вблизи пусть даже одним глазком. Уверяю, что во втором случае ваше любопытство будет «вознаграждено» предсмертным кошмаром. Причем таким, что, даже когда вы возродитесь в Колодце Жизни, вы покинете его жутким заикой, с дергающимся от нервного тика лицом.
Мне посчастливилось сохранить рассудок лишь потому, что я узрел не весь лик Хозяина, а только ту его малую часть, что была видна в узкую (по отношению к гигантскому чудовищу) щель каньона. Однако и этого неполноценного зрелища мне хватило с избытком, ибо фантазия мигом дорисовала к увиденному все недостающие детали.
Представьте себе колоссальное, размером с небо, лицо полуразложившегося трупа с провалившимися глазницами. Его пожирает множество длинных зубастых червей. Они вгрызлись в гнилую плоть повсюду – в глаза, щеки, лоб, – но не до конца, а лишь наполовину. Торчащие снаружи половинки червяков извивались, как щупальца кальмара, отчего чудилось, будто давно мертвое лицо продолжает искажаться гримасами предсмертной агонии.
Торнадо, вьющиеся вокруг Хозяина Урагана, как раз и походили на этих прожорливых червей, питающихся плотью могучего монстра. Нельзя доподлинно сказать, имелось ли у него в действительности лицо, или это были происки моего бурного воображения. Склонившись над Большой Колбой, Хозяин словно высматривал в щель на поверхности пустыни, куда запропастились преследуемые им беглецы. И обнаружив их, тут же решил раздавить букашек щупальцем, а за компанию с ними – рой арраунов, раз уж те все равно оказались поблизости.
Смерч качнулся туда-сюда, будто выбирая, на кого обрушиться в первую очередь, и сместился в сторону дикарей, намереваясь начать расправу с более крупного скопления двуногой мелюзги. Мы получили короткую отсрочку, но разразившаяся в Колбе песчаная буря грозила вот-вот свести на нет все результаты наших кропотливых раскопок. Благо, мои усердия по избавлению Злюки из ловушки его же собственными силами не пропали даром. Еще до того, как нас накрыла туча песка, перехватчик успел опереться на лапы и получил возможность передвигаться по земле. С помощью подталкивающего его сзади Гробура я, не мешкая, вывел турбошмеля из вырытой нами ямы и отогнал его в сторону.
Дикий рев разбушевавшегося позади нас торнадо настойчиво советовал нам поспешать. Что мы и сделали, вскочив в седла, как только перехватчик окончательно выбрался из западни.
Больше всего я опасался, что из-за плотной песчаной завесы Злюка не сумеет встать на крылья. Но дующий в каньоне, как в трубе, сильный ветер с лихвой компенсировал мутазверю недостаток взлетной энергии. Поднявшись в воздух, я врубил фары и, постепенно набирая разгон, повел Злюку прочь от этого безумия. Кто знает, возможно, занятый бичеванием арраунов, Хозяин Урагана не обратит внимания на бегство с поля боя трех ничтожных существ: парочку двуногих и одного крылатого…
Как назло, обратил. Едва мы на малой скорости вылетели из бури в зону относительно нормальной видимости, как смерч тут же последовал за нами, взрывая дно Большой Колбы и взметая вверх клубы песка. Немереная мощь Злюки не позволяла мне разогнать его до максимума в петляющем каньоне и вынуждала постоянно сбрасывать скорость. Но мы не могли все время двигаться в подобном «прогулочном» темпе, поэтому пришлось ускорять турбошмеля до такой степени, что каждый поворот, да еще с учетом сумрака, стал представлять для нас серьезную опасность.
Но в итоге вышло так, что именно изгибы каньонного русла нас и выручили. При всей свирепости Хозяина Урагана с тактическим мышлением у него оказалось не ахти. Это на просторах Хайрана от него было тяжело отвязаться – на открытой местности монстр в считаные минуты настигал любого погонщика, каким бы стремительным мутазверем тот ни управлял. Но как только охота чудовища начала протекать по нетипичному для него сценарию – что сейчас в Большой Колбе и происходило, – как Хозяин сразу продемонстрировал все свои слабости. Да, он был кровожадным, сокрушительным и неимоверно быстрым хищником. Но при этом хищником откровенно глупым, чьего ума хватало только на тупое преследование жертвы и ее уничтожение. Устраивать для нее ловушки – даже самые примитивные – Хозяину Урагана было уже не под силу.
Он мог шутя обрушить нам на головы каменистые стены каньона или обогнать нас и пустить навстречу второй смерч – при такой-то мощи, да испытывать недостаток в средствах нашего уничтожения? Но монстр был верен единственной знакомой ему стратегии: заметил – догнал – уничтожил. Отсюда и возникли проблемы, которые испытал Хозяин в Большой Колбе при реализации второго пункта своего прямолинейного плана.
Извивающийся смерч и изобилующее поворотами русло каньона… Поразить таким разрушительным вихрем в Колбе статичную мишень либо проутюжить им короткий участок каньонного дна было еще возможно. Но для того, чтобы гнаться за шустрой жертвой в узком извилистом ущелье, Хозяину требовалось более точное оружие. Которого у него, естественно, не было.
А то, что было, в Большой Колбе практически не поддавалось управлению. Лихо закрученный смерч вылетал за пределы каньона на каждой его извилине, а мы, пользуясь заминками Хозяина, всё успешнее отдалялись от его карающего бича. Пустыня вокруг Колбы превратилась в хаос – это можно было понять, задрав голову и взглянув на небо, виднеющееся в просвете над нами. Иногда по затянутому плотным песчаным пологом небосклону проносились какие-то и вовсе огромные тени. Походило на то, что раздосадованный Хозяин Урагана впал в неописуемую ярость и начал выдирать из земли скалы. Что наверняка было ему под силу, если вспомнить, сколькими торнадо он повелевал. Сотня собранных в пучок вихрей может при необходимости вымести из Хайрана весь песок, оставив вместо него голую каменистую равнину. Удивительно, как эта «метла» еще не расчистила тот легендарный, засыпанный доверху Колодец Жизни, где, по слухам, томились беспомощные души Избранных. Либо легенда врала, либо не такой уж и всемогущий был Хозяин Урагана, если не мог справиться со столь незамысловатой работой.
Наш полет вновь мало-мальски стабилизировался. Яркий свет фар позволял вовремя выявлять препятствия и облетать их. А когда нам удалось уйти от преследующего нас смерча в хороший отрыв (не верилось, что одержимый монстр просто взял и прекратил погоню), я даже осмелился немного сбросить скорость, чтобы снизить риск врезаться в стену каньона.
Несколько раз мы проносились через поселения диких арраунов, которые швыряли нам вслед все, что попадало им под руки. Конечно, если успевали среагировать на наше появление. Основную же опасность для нас представляли не палки, камни и копья, а плетенные из лозы подвесные мостики, коих с момента моего последнего посещения Колбы заметно прибавилось. Пришлось снизить Злюку и лететь почти над самым дном, где единственную угрозу представляли торчащие из песка редкие скалы. Но разминуться с ними было не в пример легче, нежели с натянутыми поперек дороги конструкциями, что порой висели над ущельем по нескольку штук кряду.
Неизвестно, сколько часов мы летели по дикой враждебной земле, на которую не распространялась власть ни Велланского Союза, ни Альянса Трех. В последние годы Торки Бикс стал все чаще замечать, что когда он переставал следить за временем, оно начинало бежать для него с ужасающей быстротой. В Большой Колбе у меня не было даже секунды на то, чтобы подумать о чем-то отстраненном. Мы двигались к цели – вот что я знал абсолютно точно и тратил все силы, лишь бы удержать темп этого движения. Поэтому меня бы не удивило, если бы кто-нибудь сказал мне, что мы находимся в пути уже сутки, а то и двое…
Но нет, пролететь столько времени на одной зарядке аккумуляторов нам бы точно не удалось. Да и наступление ночи я бы тоже заметил. По ночам в Большой Колбе сгущается такой мрак, что и фары почти не помогают. Придется в этом случае искать в необитаемой части каньона пещерку и дожидаться утра. Однако если следующее утро я встречу здесь, а не в Рубине, значит, из каньона мне можно уже не вылезать. Как, впрочем, и Гробуру, которому за опоздание на «Межконтинентальный Перекресток» тоже не поздоровится. И останется нам с герцогом лишь посетовать на судьбину да отправляться на поклон к дикарям – авось примут в свой рой двух изгоев-чужаков…
Ну уж дудки! В лепешку разобьюсь, а выберусь из каньона до полуночи! А там будь что будет: либо угодим на ужин к Хозяину Урагана, либо к рассвету достигнем Блистающих земель. В конце Большой Колбы для нас наступит натуральный момент истины: все или ничего! Выпадали раньше в моей жизни подобные судьбоносные минуты? Безусловно, да, но не такие ответственные – это однозначно.
Кстати, как там обстоят дела наверху? На самом деле или мне кажется, но вроде бы небо над Большой Колбой распогодилось. Я задрал голову: ветер все еще швырял в ущелье песок, но камни сверху больше не падали, и просвет над головой действительно слегка прояснился. Хороший признак? Возможно, но лучше воздержаться от преждевременных выводов. И вообще, нечего пялиться по сторонам – вон, впереди очередной пещерный город, и к тому же весьма крупный. Такие поселения дикарей на нашем пути определенно еще не попадались.
Норы арраунов испещряли стены каньона чуть ли не до самого верха, а подвесных мостов – этого местного проклятья – только на беглый взгляд болталось над ущельем не меньше полусотни. Благо, возле дна, как и в других встреченных нами дикарских поселениях, здесь также имелось достаточно места для пролета. Туда я и направил Злюку, будучи уверенным, что наша проверенная тактика – чем быстрее улетишь, тем меньше шансов вляпаться в дерьмо – вновь покажет себя в наилучшем виде.
Город дикарей был воистину огромен и простирался вперед на внушительное расстояние. По крайней мере, влететь, как раньше, на населенную дикарями территорию и сразу же покинуть ее у нас не вышло. Я вжал голову в плечи, предчувствуя, что вот-вот над нами разразится непременный копейный град, однако вместо него все впередилежащее пространство вдруг ни с того ни с сего почернело. Свет фар словно растворился в этой черноте, будучи не в состоянии озарить ее и выхватить из мрака хоть какой-нибудь ориентир. Нет, перед нами не выросла стена, иначе фары непременно оставили бы на ней пару ярких световых кругов. Беспросветная темнота определенно имела глубину и в то же время не являлась обычной темнотой, которую светокристаллы наверняка бы развеяли. Походило на то, что на нашем пути образовался разрыв в пространстве, ведущий невесть куда, но явно не в гостеприимное местечко, где усталым путникам будет устроен теплый прием.
Предпринимать какие-либо меры предосторожности было поздно – тьма возникла прямо у нас перед носом, и мы на всей скорости ворвались в эту загадочную полосу нулевой видимости. После чего все сразу встало на свои места, а разгадка «пространственного разрыва» оказалась настолько элементарной, что я ощутил себя глупцом, которого обвел вокруг пальца ярмарочный фокусник.
Сети! Несметное количество мелкоячеистых сетей, пошитых из прочных черных волокон. Каждая из них была прикреплена в свернутом виде к подвесным мостам, и, как только в городе появились чужаки, кто-то из дикарей мгновенно включил механизм этой ловушки. Неводы одновременно развернулись и перегородили каньон множеством полупрозрачных занавесов, которые в сумме и создали иллюзию непроницаемой для света темноты.
Крепление сетей к мостам было сделано намеренно непрочным, иначе мы, запутавшись в тенетах, обрушили бы в городе изрядную часть пеших коммуникаций. А так Злюка вмиг собрал на себя все до единого неводы и очутился вместе с нами в искусственном многослойном коконе. Сбросить его на ходу и продолжить полет мы были не в состоянии. Дикари соорудили свою западню не для того, чтобы просто подшутить над наглыми погонщиками, периодически будоражившими их покой. Само устройство здесь этого коварного заграждения свидетельствовало о том, что наш брат-нелегал взял за правило срезать себе путь, летая в сезон ураганов через Хайран по Большой Колбе. Прежде местные аррауны никогда не озадачивались сооружением в каньоне ловушек, а значит, в последние годы количество отчаянных погонщиков резко возросло. Отчего дикари сильно обозлились и поневоле вышли на новый виток эволюции, взявшись изобретать более прогрессивные методы отлова хулиганов. Вероятно, какого-нибудь ученого-антрополога данное открытие привело бы в восторг, но нас с Гробуром оно абсолютно не радовало.
Да, дикие аррауны – это вам не напрочь лишенный фантазии, поигрывающий мускулами Хозяин Урагана. Я допустил фатальную ошибку, недооценив четвероруких существ, что давно утратили связь с цивилизацией. Как выяснилось, утратили не окончательно. Когда подперла нужда, дикари живо нашли способ повлиять на ситуацию и объявили залетным погонщикам тактическую войну. Интересно только, почему меня никто не предупреждал о начале этой войны? Неужели мои собратья еще не прознали об этом секрете? Странно…
А впрочем, ничего странного. Такое вполне могло случиться. Но лишь в одном случае: ни один из погонщиков, кто осмелился сунуться в каньон и наткнуться на арраунские сети, не выжил. И потому тайна дикарей так до сих пор и не покинула пределы Большой Колбы…
Второй раз за день нам пришлось совершать аварийную посадку. Края наброшенных на нас сетей забились Злюке под надкрылья, и хоть половина неводов моментально превратилась в клочья, остальные застопорили крылья перехватчика, и тот вновь грохнулся оземь. К счастью, теперь наша скорость была гораздо ниже, чем во время предыдущего падения, поэтому турбошмель недолго скользил брюхом по дну каньона и не зарылся глубоко в песок. Меня резко, до боли в груди, вжало в ремни безопасности, но через пару секунд все прекратилось – мутазверь остановился где-то посреди поселения дикарей. Где именно, мешал рассмотреть опутавший нас плотный черный кокон.
По старой погонщицкой привычке в полете я всегда держал под рукой энергорезак, поэтому, даже будучи стесненным в движениях, сумел быстро до него дотянуться. Десятки сетей навалились на нас тяжелым многослойным пологом, но несколькими быстрыми движениями я рассек его над нашими головами и высвободил из тенет себя и Гробура.
Первое, на что я обратил внимание, когда выбрался из седла, был не запутанный в кокон Злюка и не оживление, в которое пришел город дикарей при нашем появлении. Прежде всего я увидел валявшиеся вокруг нас мутазвериные детали. Всевозможные: от небольших обтекателей и надкрылков саранчопперов до моноблочных панелей и многоместных седел – тех, коими оборудовались стрекоптеры и стелс-махаоны. А еще – множество аккумуляторов, собрав которые и продав, можно было нажить огромное состояние. Этого добра здесь наблюдались целые залежи, но бóльшая его часть была раскурочена и заляпана кровью. Причем, как следовало догадываться, не только мутазвериной, но и погонщицкой…
Когда я смекнул, откуда на дне каньона взялась эта свалка, меня пробил холодный пот. Мы были далеко не первыми, кто по воле жителей этого города совершил у них экстренную посадку. Десятки погонщиков обрели здесь мучительную смерть, и каждое из валявшихся вокруг нас седел могло считаться чьим-либо могильным памятником.
Главным же «обелиском» обнаруженного мной кладбища был огромный курган из костей, сваленных у стены каньона. Непривередливые в гастрономических вкусах дикари не делали разницы между мутазверьми и их наездниками, употребляя в пищу и тех и других. Останки каких только существ не тлели в этой груде! Люди, ящеры, келебра, цверги сложили свои кости вперемешку с костьми мутазверей, чьи армированные ребра были обглоданы не менее тщательно, чем ребра погонщиков. Дикие аррауны не брезговали пожирать и своих четвероруких собратьев. В обществе вечно голодных изгоев каннибализм никогда не считался чем-то из ряда вон выходящим.
Человек, ящер и турбошмель – неплохой улов угодил сегодня в сети дикарей. Для скудного на пищу сезона ураганов такая добыча могла считаться и вовсе даром свыше. Интересно, нас хотя бы зажарят или слопают сырыми, вместе с требухой?..
– Гробур, прикрой меня! – прокричал я компаньону и, спрыгнув на землю, взялся в жуткой спешке срезать с перехватчика сети; слой за слоем, чтобы, упаси Боги, не повредить перехватчику крылья. Энергорезак – штука, безусловно, полезная, поскольку режет все подряд, кроме магических кристаллов. И потому орудовать им надо предельно осторожно, а то зацеплю ненароком Злюке пару сухожилий и лишу его возможности летать. А по земле на нем далеко не уедешь – бегуны из турбошмелей слабенькие.
Брайхорнец занял позицию для стрельбы и начал выискивать себе первую цель. Ею оказалась кучка вооруженных арраунов, быстрее всех примчавшихся на место аварии, видимо, в надежде урвать самые лакомые куски добычи. Выждав момент, когда враги взбегут на ближайший подвесной мост, откуда нас было очень удобно забрасывать копьями, Гробур шарахнул по нему из тарана– силовика, метясь туда, где шаткая конструкция крепилась к стене ущелья.
Ломающий камни спеллган разорвал перекрученную сухую лозу, как гнилую нить. Крепления моста с треском лопнули, и тот обрушился неподалеку от нас. Дюжина четвероруких гурьбой грохнулась на землю, прямо под ноги герцогу, уже поджидающему врагов со взведенными кастетами.
К тому моменту, когда пульсатор тарана полностью перезарядился, желтобрюхий успел расправиться со всеми дикарями, что еще представляли для нас угрозу. Не дав никому из них опомниться и подняться на ноги, герцог методично размозжил черепа арраунов силовыми кастетами, затем вытер испачканные вражеской кровью руки о сеть и приготовился встречать следующую волну дикарей.
Я тем временем очистил от обрывков невода правый бок Злюки и перешел на левый. Работа, которая в обычных условиях не доставила бы мне хлопот, сейчас казалась трудной, как никогда. Руки дрожали от очередного мощного притока адреналина – и не предполагал, что мои надпочечники способны производить его в тех количествах, сколько его побывало у меня в крови за последние двое суток. Казалось, еще немного, и кровь закипит, став такой же горячей, как кровь ящеров. Волнение сказывалось на координации движений, что при работе с энергорезаком создавало серьезную помеху. Я обливался пóтом, но продолжал отдирать от перехватчика куски арраунских сетей, боясь остановиться даже на мгновение. Рассыпанные повсюду окровавленные обломки мутазвериных корпусов и груда костей являлись достаточным поводом, чтобы забыть об усталости и неуверенности. Всё, что угодно, лишь бы поскорее подняться в воздух и убраться отсюда подальше…
Следующая атака дикарей была на порядок массированнее. Они прекрасно видели, что случилось с их самыми голодными собратьями, поэтому уже издалека взялись швырять в нас копья и камни. Гробур подхватил с земли большой обтекатель от стрекоптера и, встав подле меня, накрыл нас выпуклой стальной пластиной, словно щитом. При этом герцог не забывал периодически высовываться из-за него и постреливать в наиболее ретивых врагов.
Грохот камней и наконечников копий по поверхности нашего жалкого укрытия мог свести с ума кого угодно. Аррауны больше не рисковали забегать на мосты, а подбирались к нам по широким искусственным карнизам, сплетенным из той же лозы. Карнизы были оборудованы перед входами в пещеры и соединены между собой лестницами, отчего походили на многоярусные строительные леса, сооруженные уступами вдоль стен каньона. Достаточно сложная конструкция, если учесть, что стены Колбы обладали отрицательным наклоном и были совершенно не приспособлены для удержания на себе каких-либо построек. Поэтому каждый выстрел брайхорнца сносил не только нескольких врагов, но и неустойчивую шаткую опору, на которой они находились.
Но, как бы то ни было, дикари занимали по отношению к нам стратегически выгодную позицию, а многие из них спустились на землю и решили ударить по жертвам с двух направлений. Крупную наземную атаку нам уже не отбить. Даже найдись поблизости второй пригодный для щита обломок, крепыш-ящер не удержал бы его, а если бы и удержал, лишился бы возможности отстреливаться. Орды врагов грозили навалиться на нас с минуты на минуту, и каким бы великим воином ни являлся Гробур Двадцатый, эту битву ему не выиграть.
Впрочем, я хоть и трясся под щитом от страха, но продолжал делать свою кропотливую работу. Очистив левый бок турбошмеля, я крикнул Гробуру, чтобы тот забирался в седло, а пока ящер, не опуская щита, устраивался в нем, я последними взмахами резака содрал сети с забрала мутазверя. Дикари смекнули, что, несмотря на их хитроумную ловушку, жертвы все-таки выпутались, и разразились гневным жужжанием, от которого у меня едва не раскололась голова. Брайхорнец в очередной раз шарахнул по приблизившейся к нам группе копьеметателей и взял на прицел следующую. Откуда-то сверху на щит грохнулся большой обломок скалы. От удара компаньон аж согнулся в седле, но сумел удержать нашу единственную защиту.
– Шинтай! – выругался я, глянув вверх и с ужасом обнаружив, что четверо арраунов выкатывают из расположенной прямо над нами пещеры еще один крупный кусок скалы. В этом обломке было, наверное, не меньше полутонны веса, и отбить его щитом Гробур однозначно не смог бы. Дикари, не мудрствуя лукаво, готовились уронить тяжеленную каменюку нам на головы и раздавить нас под обтекателем, как под прессом. У меня в запасе оставалось всего несколько секунд, и я, перестав отдирать остатки невода, метнулся в седло.
От щита так и так следовало избавляться. Ящер не удержал бы его при встречном потоке воздуха, да и Злюка мог попросту не взлететь с таким лишним «крылом».
– Бросай железяку! – проорал я Гробуру и, наскоро пристегнувшись, дал перехватчику команду на старт. Желтобрюхий едва успел отшвырнуть наш спасительный щит в сторону. Опоздай ящер на мгновение и забудь про ремни безопасности, вылетел бы сейчас из седла вместе со своим стальным парашютом.
Подпрыгни Злюка вертикально вверх, и мы точно столкнулись бы с падающей на нас каменной глыбой. Но я намеренно сориентировал стартовый подскок под углом, чтобы разминуться с ней в полете. Хвала Эрену, мой расчет оказался верным. Меня передернуло, когда я заметил, какая громадина пронеслась к земле справа от нас, и представил на миг, что стряслось бы, увенчайся эта вражеская атака успехом.
В целом, взлет прошел успешно, не считая мелких, по нынешним меркам, неприятностей вроде копья, что вскользь задело мне шлем, и булыжника, крепко стукнувшего меня по бедру. Легкая контузия и ушиб – вполне приемлемая плата за то, чтобы не оказаться на обеденном столе у диких арраунов. Злюка уверенно встал на крылья, разметав в воздухе не убранные мной мелкие обрывки сетей, словно праздничное конфетти, и пошел на взлет.
Ящер загодя отстрелил препятствующий нам один из подвесных мостов, и я уже прочертил в мыслях оптимальный маршрут для бегства, как вдруг что-то сильно стукнуло перехватчика в задний обтекатель. Затем последовал рывок, похожий на тот, что мы пережили при падении, и Злюка, готовый было ринуться дальше, завис в воздухе, как привязанный.
Обернувшись, я сразу понял, что именно стряслось. Мы действительно очутились на привязи, и достаточно крепкой. Арраун-гигант, в коем было более трех метров роста – я и не знал, что среди них встречаются такие чудовищные особи, – умудрился попасть в Злюку огромным зазубренным гарпуном. Его острие пробило перехватчику аккумуляторный отсек и намертво завязло в обшивке. И все бы ничего, но к гарпуну был прицеплен стальной трос, другой конец которого крепился ко вделанной в скалу примитивной лебедке. Выдрать ее турбошмелю было уже не под силу – Злюка скорее раскурочил бы себе задний обтекатель вместе с гнездами для энергетических батарей. А изловивший нас исполин ухватился за лебедочный ворот и начал подтягивать загарпуненного мутазверя к себе.
Надо отдать должное обитателям Большой Колбы, они научились встречать незваных гостей во всеоружии. Гарпунщик явно дежурил здесь для иной цели – поднимать крючьями наверх освежеванные тела жертв, – но глаз у него был точный и рука разила без промаха. Я не стал форсировать Злюке мощность, а иначе мы вмиг лишились бы аккумуляторного отсека вместе с его содержимым. Устранять проблему следовало тем же инструментом, которым я срезал сети и который, к счастью, не потерялся в предполетной суматохе.
– Режь трос! – приказал я брайхорнцу, протягивая ему энергорезак. Гробур сначала пальнул в гарпунщика из спеллгана, но промахнулся и только потом взял у меня инструмент. Чтобы дотянуться до троса, ящеру пришлось отстегнуть ремни безопасности, взобраться на седло с ногами и ухватиться за поручень, чтобы не упасть с болтающегося из стороны в сторону перехватчика. Теперь ничто не мешало компаньону вернуть нам свободу. Я скомандовал Злюке сбавить ход, дабы ослабить натяжение привязи и предотвратить рывок, который должен был последовать за тем, как перерезанный трос лопнет.
Гарпунщику наши контрмеры очень не понравились. Схватив валявшееся возле лебедки копье, арраун метнул его в Гробура, который распластался на заднем обтекателе и готовился вот-вот исполнить задуманное. Меткому копьеметателю непременно удалось бы прикончить ящера, не заметь я вовремя этот бросок и не скомандуй Злюке вильнуть вбок.
Копье вонзилось рядом с гарпуном, всего в нескольких сантиметрах от тянущейся к нему руки компаньона. Полностью сосредоточенный на работе, Гробур не видел вражеского выпада и потому инстинктивно отдернул ладонь, когда оружие дикаря чуть не пригвоздило ее к корпусу перехватчика. И надо ж было так случиться – нечаянно выронил энергорезак! Спасительный инструмент скатился по обтекателю и полетел вниз, на дно каньона.
Взревев от досады, желтобрюхий переломил древко копья и хотел было вновь схватиться за спеллган, но я его остановил. Возможно, гарпунщика мы и нейтрализовали бы, но на разрушение лебедки из силовика ушло бы чересчур много времени. Отстрелить же из него трос было и вовсе нереально. Ни о какой аккуратности при этом не могло идти и речи. Силовой импульс не разрезал бы стальную привязь, а ударил по ней так, что гарпун с мясом выдрало бы из перехватчика. Чем это было опасно, полагаю, нет нужды повторять.
– Погоди! – крикнул я Гробуру. – Открой отсек и достань из запасного чехла батареи, что мы забрали у законников!
– Зачем? – поинтересовался ящер.
– Делай, что говорят! – Не было времени объяснять ему смысл моих действий. – Только смотри, больше ничего не роняй!
Рыкнув в ответ какое-то ругательство, Гробур полез выполнять мою просьбу. А пока он возился с замком отсека и нашаривал внутри чехол с трофейными аккумуляторами, я отломал от декоративной отделки седла длинную металлическую скобку, необходимую мне для реализации задуманного плана.
У четверорукого исполина больше не оказалось под рукой копий, и он вернулся к прерванной работе, ухватившись за ворот лебедки. Ослабевший было трос опять натянулся, и болтающийся в воздухе Злюка возобновил принудительное снижение.
Гробур протянул мне аккумуляторы, но я не стал забирать их, а попросил компаньона подержать батареи, пока я не произведу с ними кое-какие манипуляции.
Прежде Торки Биксу не доводилось заниматься такими вещами и даже наблюдать, как кто-либо из собратьев обращается подобным образом с дорогостоящими энергетическими накопителями. Этому не обучали в погонщицкой школе, наоборот, всячески предостерегали от столь вопиющего нарушения техники безопасности. Обнаружь мои инструктора, что я вытворяю на занятиях с аккумуляторами такое, меня тут же с позором отчислили бы из школы. Конечно, в том случае, если бы мое хулиганство оказалось вовремя предотвращено. А иначе вышло бы так, что выгонять было попросту некого, некому и, вероятно, неоткуда.
Стихийный контрудар – вот что случается, если соединить вместе выходные гнезда пары одинаковых магических батарей. Два концентрированных энергетических потока сталкиваются, порождая мощный выброс той силы, на которой основан принцип действия этих аккумуляторов. И, как следствие, детонацию поблизости всего, что может послужить источником получения именно данного вида энергии. То есть, если бы я, к примеру, взял две батареи с клеймом Дома Слушающих Воду и произвел с ними вышеупомянутую процедуру, а затем бросил их в озеро, вода в радиусе километра (или больше – площадь области поражения напрямую зависит от мощности соединенных для контрудара батарей) пришла бы в волнение от переизбытка в ней чистой магической энергии. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Иными словами, шарахнуло бы так, что в том озере сварилась бы заживо не только рыба, но и глубоководные Предки ящеров.
Что характерно, при соединении выходных гнезд аккумуляторов разных стихий вообще ничего не происходило. Почему – знали только маги. Нам – погонщикам – было достаточно короткой инструкции, чтобы мы не нарушали технологию установки и хранения энергетических батарей. А также – упаси Боги! – не занимались их самостоятельной разборкой. Всю свою карьеру Торки Бикс свято соблюдал эти правила и вот теперь вознамерился ими грубо пренебречь. Я прекрасно осознавал последствия своих действий, ибо в противном случае не затевал это беззаконие. Но иного пути избежать кулинарной разделки наших с ящером тел я в тот момент не видел.
Соединить два выходных гнезда, элементарно приставив их друг к другу, было невозможно – создатели батарей исключили такой взрывоопасный вариант на технологическом уровне. Но посредством куска проволоки установить между батареями контактную перемычку не составляло особых проблем. Вдобавок это позволяло на три-четыре секунды отсрочить взрыв. Металлические сплавы являлись отменным проводником электричества, но энергию стихии Земли начинали проводить лишь тогда, когда эта магическая сила, грубо говоря, «распознает» каждый из минералов, входящих в состав искусственного материала.
Просить помощи у моего покровителя Эрена я в данный момент поостерегся – вряд ли дух великого мага-созидателя одобрил бы мой откровенно варварский поступок. Сосредоточившись, я вонзил концы проволоки в гнезда обоих аккумуляторов, после чего вырвал их из рук ящера и с размаху запустил взведенную бомбу в налегающего на лебедку аррауна. И только потом ощутил полноценный ужас от того, что натворил…
Впрочем, колебания мои продлились недолго и закончились еще до того, как внизу под нами разразился стихийный контрудар. Приказав Злюке мчаться вперед что есть духу, я стиснул зубы и приготовился к худшему. Если по какой-нибудь причине детонация не произойдет, этот рывок лишит перехватчика его собственных аккумуляторов, и мы рухнем на дно каньона, прямо на копья беснующихся внизу дикарей.
Но бомба сработала с точностью хваленых цвергских часов. Исполин-гарпунщик, наверное, решил, что я швырнул в него этой штукой, намереваясь раскроить ему череп. Мы не могли оглянуться и пронаблюдать, как бомба шарахнет, поскольку находились слишком близко от эпицентра взрыва. Сверкнувшая позади нас вспышка и сорвавшийся вслед за этим с места перехватчик стали лучшим доказательством правильности выбранной мной стратегии. Дикарь, лебедка и скальный выступ, на котором они находились, исчезли, будто их и не было. А мы с торчащим в заднем обтекателе гарпуном и прикрепленным к нему обрывком троса молнией взмыли вверх и выскочили из Большой Колбы на поверхность Хайрана.
Ударная волна при таком стихийном взрыве возникает лишь непосредственно в момент контрудара, да и та опасна только на небольшом расстоянии. Этим и отличается детонация аккумуляторов, заряженных стихиями Воды и Земли, от их огненных и воздушных аналогов. Высвобожденная при взрыве энергия обладает избирательными свойствами и воздействует только на породившую ее среду. Что автоматически делает избирательным и риск для живых существ, очутившихся в зоне поражения. В нашей ситуации подвергались смертельной угрозе лишь те из них, кто стоял на земле. Остальные трое – я, Гробур и Злюка – двигались по воздуху и рисковали в гораздо меньшей степени. Единственный связывающий нас с земной стихией элемент – гарпунный трос – лопнул еще до того, как разрушающий его структуру заряд достиг корпуса турбошмеля.
Камни, песок и металл – все, что могло породить в каньоне стихийную энергию Земли, теперь страдало от вырвавшегося на свободу своего могучего детища. Детонационный импульс пронзил толщу скальных пород и разнесся от эпицентра во все стороны. С высоты сначала показалось, что все ограничилось лишь одной вспышкой, которая погасла, уничтожив незначительную часть города дикарей. Но едва мы взлетели над Хайраном, как его огромная область под нами – отрезок Большой Колбы и прилегающий к нему район – вдруг содрогнулась, а затем полностью утратила рельеф, вплоть до самых мелких его деталей, подобно растопленным на сковородке кускам масла. Стены каньона почти беззвучно сошлись, и он закрылся, словно просвет в грозовой туче. После чего пораженный участок пустыни превратился в однообразную колышущуюся массу, похожую на озеро жидкой грязи. Формой оно напоминало кратер, вот только заполняла его не грязь и не вода. И даже не песок, как можно было еще предположить.
Что именно за субстанция растеклась в гигантской каменной чаше, стало понятно, когда на нее налетел ветер. Мельчайшая пыль, в которую превратились миллионы кубометров горных пород, раздробленных энергетическим импульсом, образовала колоссальную зыбучую ловушку. Эта пыль за считаные мгновения погребла под собой пещерный город и населяющую его свору диких арраунов. И если бы не завалы камней, создавших на пути текучей массы естественный барьер (по мере удаления от эпицентра сила взрыва слабела, и чем дальше, тем обломки породы становились все крупнее и крупнее), она затопила бы собой ущелье на огромное расстояние в обоих направлениях. Но в любом случае отныне Большая Колба была наглухо перегорожена, разделившись на два неодинаковых каньона: длинный – тот, что остался у нас позади, – и короткий, еще не изведанный нами впередилежащий путь.
Сотни арраунов стали первыми жертвами нашей ловушки, а вторым угодившим в нее обитателем Хайрана стал, как ни странно, еще один наш враг – Хозяин Урагана. Никуда он, понятное дело, не исчез, а всего лишь присмирел, приняв прежний облик подпирающей небеса колонны. Очевидно, разразившаяся в каньоне катастрофа оказалась выше понимания повелителя воздушных стихий. Буквально у подножия столпа миллионы тонн камня обратились в пыль, а Хозяин даже не пошевелился. Зато когда по ту сторону кратера над Хайраном нарисовались мы, чудовище вновь растопырило щупальца и ринулось в погоню. Разумеется, напрямик – а чего еще ожидать от безмозглого сгустка вихрей, способного лишь на преследование несчастных путешественников?
В сказках, что рассказывала мне в детстве бабушка, все злобные чудовища так или иначе получали по загривку от благородных рыцарей. Не раз битый жизнью, которая зачастую оказывалась во сто крат ужаснее любых мифических монстров, Торки Бикс, однако, сохранил в глубине души эту наивную детскую веру в неизбежное торжество справедливости. И как же было приятно, когда встающие у меня на пути, казалось бы, абсолютно непобедимые враги хоть изредка, да тоже садились в лужу.
Что, по сути, и произошло с Хозяином Урагана, под стать которому наконец-то отыскалась и «лужа». О том, что стряслось, я узнал не сразу, а лишь когда пролетел уже почтительное расстояние и удивился, почему это нам вослед еще не ударила буря. Удивление мое было столь велико, что я не выдержал и обернулся.
Как выяснилось, гонявшийся за нами пучок смерчей также нуждался в твердой опоре под… э-э-э… в общем, под тем, на чем он передвигался по пустыне. Просто взять и перелететь через кратер монстр не сумел и ухнул в него с той грандиозностью, с какой только способно провалиться подобное чудовище во впадину километровой глубины. Провалился и тут же стал вдвое меньше ростом! Мгновение назад над пустыней возвышался столп до небес, а теперь торчит наполовину усеченная и уже далеко не такая внушительная «колода»! А в круглый просвет, образовавшийся на затянутом тучами небе, бьют потоки солнечных лучей. Светило будто насмехается над неуклюжим Хозяином Урагана, который до этого только и делал, что мешал солнцу изливать на пустыню тепло и свет.
Над Хайраном пронесся громогласный стон, в котором – могу поклясться чем угодно! – слышалось воистину безграничное удивление. А вы бы не удивились, когда на исхоженной вами за тысячу лет, знакомой до последнего камушка территории вдруг нежданно-негаданно возникла огромная «волчья яма»? Вихревые щупальца Хозяина окунулись в еще не потревоженный, глубокий слой пыли и «зачерпнули» ее в таком количестве, что моментально окрасились в темно-бурый цвет. Именно такой цвет имели гранитные скалы Большой Колбы – те самые, что в перемолотом виде, образно говоря, Хозяин и вдохнул сейчас полной грудью.
Вслед за смерчами, продолжающими усиленно всасывать концентрированную гранитную пыль, «тело» чудовища также начало приобретать бурый оттенок. Я присмотрелся и заметил, что уровень содержимого в кратере уменьшается на глазах. Прежде неразличимые под пылевой толщей, теперь крутые склоны исполинской чаши были отчетливо видны. Равно как и Хозяин, попирающий своим основанием кратерное дно. Быстрое исчезновение пыли напрямую влияло на облик ее пожирателя. Щупальца монстра уже не извивались, а еле-еле ворочались, а сам он становился все более приземистым, превращаясь из вихревого столпа в натуральную гранитную колонну.
Очевидно, Хозяин не имел возможности остановить этот процесс и продолжал безостановочно всасывать миллионы тонн толченого камня. А пыль, удерживаемая вихрями, становилась неотъемлемой частью чудовища, наливая его некогда подвижное «тело» невиданной ранее тяжестью.
Да, тупой ублюдок, это тебе не песочек с поверхности пустыни сметать и камушками пуляться! Кубометр микроскопической и еще не взрыхленной каменной пыли весит почти столько же, сколько и кубометр того материала, из которого она сделана. Попробуй-ка раскрути и передвинь по воздуху такую глыбищу, хваленый повелитель бурь! И пусть твоя немереная мощь давно вошла в легенды, это еще не значит, что нет в мире ноши, которая окажется тебе не по плечу.
Как ни пытался Хозяин Урагана обуздать свою инстинктивную прожорливость, как ни размахивал щупальцами, тужась выбраться из кратера, ничего ему не помогло. Агония монстра закончилась еще до того, как мы удалились от него на большое расстояние. Будучи уже не в состоянии повелевать ветрами, отяжелевший и ослабевший Хозяин испустил предсмертный стон, а затем… исчез, будто его и не было! Лопнул от натуги, точнее не скажешь. Удерживаемая им в себе тяжелая пыль с грохотом обрушилась назад, в провал, всей своей чудовищной массой. Земля содрогнулась, а от кратера по поверхности пустыни побежали во все стороны трещины-разломы. До нас докатилась ударная волна, спровоцированная выдавленным из «чаши» воздухом и несущая с собой непроглядные клубы пыли. Похоже, будто сам Хайран вздохнул с облегчением, освободившись от напасти, что тысячелетиями бесчинствовала на его просторах.
Вряд ли Хозяин Урагана был повержен окончательно. Наверняка минует еще несколько лет, и томимые в засыпанном Колодце Жизни души Избранных извергнут на свет нового монстра, столь же ненасытного, как и тот, что канул сегодня в Большой Колбе. Но сейчас мне было некогда гадать, воскреснет Хозяин или нет. Избавившись от всего, что нас сдерживало, я словно обрел такие же крылья, как Злюка, и погнал его на юг с удвоенной резвостью.
С гибелью Хозяина Урагана небо над Хайраном расчистилось (кроме северного участка, где еще оседала вздыбленная чудовищем пыль), и я наконец-то узрел солнце. Но радости мне это не доставило: светило стремительно катилось к закату. Это означало, что мы выбивались из графика и потому могли себе позволить лишь короткую передышку на окраине пустыни. До нее оставалось еще около полутора часов лету. А впереди нас ожидала напряженная ночь и беспосадочная гонка со временем над очередным диким лесным массивом и водоразделом (так навигаторы называли разделяющее Атрейю и Санадарию море).
Но в любом случае теперь Рубин лежал от нас на расстоянии одного стремительного перелета, что было весьма немаловажно. При удачном стечении обстоятельств я возьму ровный, как стрела, курс на Блистающие земли и, выжав из Злюки всю мощь, наверстаю упущенное время. Гонки по прямой всегда были моим коньком, и если Молниеносный Бикс не выиграет и эту, значит, его и впрямь остается только прикончить, как старую, отслужившую свой срок клячу…
