Книга: Сорвавшийся с цепи
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Этот выходной день был самый что ни на есть обычный.
Прежде чем отправиться в бар, Старик зашел к цирюльнику и подстригся. Затем неторопливо прогулялся по местной барахолке. Ничего не купил, но послушал свежие сплетни. Из которых узнал, что у «святых» нет претензий к Чулыму, поскольку их удовлетворила версия про пьяные бандитские разборки. Тем более, что бригада Кольки упростила «святым» работу и сама скрутила виновников бойни. Всех, кто якобы не успел сбежать.
Никто не сомневался, что эта история шита белыми нитками. Хозяева Острога тоже вряд ли до конца в нее поверили. Но отсутствие среди чулымцев раненых действительно выглядело странным - все указывало на то, что в перестрелке они не участвовали. Так судачили люди на барахолке. Но почти каждый не забывал уточнить, что дело это мутное и окончательную правду мы узнаем не скоро. Если вообще узнаем.
И все же весть о смене бандитской власти многие восприняли с надеждой. Выдвигалась догадка, что жадность братьев Дерюжных объяснялась тем, что их было двое. А Колька Чулым - вожак-одиночка, бригада у него меньше, а значит и запросы у них будут скромнее. Хотя всяк говоривший такое больше успокаивал себя, а не выражал всеобщую уверенность.
Чулым, конечно, хватанул через край, выписав Старику счет аж на тысячу юаней, но это была подъемная сумма. Кое-что имелось у него в заначке, к тому же Колька дал ему срок до зарплаты. И пусть вся она вкупе с заначкой уйдет на погашение неустойки, месяц на голодном пайке Старик протянет. Займет десятку-другую до следующей получки и протянет.
Жизнь на свободе снова пнула ему под дых, но, к счастью, лишь в поэтическом смысле слова. А в буквальном тот пинок, который отвесил ему Культяпый по выходу из бара, был сделан вполсилы и даже не оставил у него на заднице синяка.
Иными словами, повешенный на Старика долг не был поводом отказываться от воскресного пива. Тем более, что в следующие месяц-полтора это удовольствие станет ему недоступно. И Старик, завершив прогулку по барахолке, отправился в «Южный ветер», где, как он надеялся, никто не устроит сегодня дебош.
И правда, вечер выдался на редкость умиротворенным. Народу в баре оказалось немного. Никто не гоготал, не орал и не нес пьяный бред. Даже картежники в углу, и те играли в каком-то мрачном спокойствии - так, словно явились сюда с похорон близкого родственника.
Досидев до темноты, Старик расплатился и не спеша побрел домой. То и дело он останавливался и глядел на небо, которое сегодня тоже радовало его отсутствием облаков и россыпью звезд. Так как острожников по ночам загоняли в камеры, двадцать пять лет Старик видел звезды лишь через маленькое зарешеченное окошко. На воле с его глаз как будто сняли шоры. И теперь он мог подолгу любоваться океаном ночного неба, забыв про усталость и сон.
Вот и сегодня, похоже, его воскресный вечер еще не закончился. Таращиться на звезды с улицы было неудобно, к тому же этому мешал свет фонарей и вывесок. Зато вокруг барака хватало места, где Старик мог улечься на сухую траву и созерцать космос. А беря во внимание, что ясная погода для Пропащего Края редкость, упускать такую возможность было нельзя.
Однако едва Старик поверил, что очередная черная полоса в его жизни миновала, как вдруг выяснилось, что на самом деле она еще даже не начиналась.
Погорельск был мелким городишкой, но машины по его улицам разъезжали днем и ночью. Поэтому стоящий неподалеку от барака фургончик «лифан» не казался подозрительным - таких автомобилей в городе хватало. Но когда Старик поравнялся с фургоном, у того внезапно открылась боковая дверь и из нее выскочило сразу шестеро человек в черных робах.
«И как такая орава сидела в тесной машине, не проронив ни звука?», - успел подивиться Старик, прежде чем люди в черном на него набросились.
Почему набросились, его уже не удивило. В последнее время неприятности находили его сами, даром что он старался их избегать. Ни дать на взять - живая иллюстрация крылатого выражения «На нем сошелся клином белый свет».
Сжавшийся в ожидании побоев, вскоре Старик опять удивился, так как ни один удар на него не обрушился. Напавшие натянули ему на голову мешок, затем подхватили его за руки и за ноги и бросили в фургон. Где снова навалились на него и скрутили ему веревкой за спиной руки.
Лодыжки ему связывать не стали, хотя он и брыкался - неизвестно зачем, видимо, от испуга. Вместо этого один из «черных» уселся Старику на ноги, а еще один уперся ему коленом в спину. Обездвиженный пленник услышал, как хлопнула дверь, после чего машина, заурчав двигателем, тронулась с места и куда-то покатила.
- Постойте! Это ошибка! - подал голос Старик, благо ему не заткнули рот. - Чулым разрешил мне вернуть долг с зарплаты, а до нее еще две недели. Не верите, спросите у Культяпого - он свидетель!
- Заткнись! - огрызнулся ему в ответ «черный», который попирал его коленом. - Больше ни звука или останешься без зубов.
Зубы у Старика были неважные, но он ими пока дорожил. Поэтому усвоил совет с первого раза. И, прикусив язык, навострил уши, дабы узнать, о чем похитители говорят между собой.
Только и здесь его ждало разочарование. Все они словно воды в рот набрали, показывая, что дисциплина у них в команде хорошая.
Бандиты вряд ли хранили бы столь единодушное молчание. Они бранились бы и шпыняли пленника, давая понять, в каком дерьме он очутился. Тогда кому же он вдруг понадобился? «Святым» из Острога? Но и им было незачем отмалчиваться, а тем более похищать Старика под покровом ночи. Растерявшись, он утешал себя мыслью, что ребята просто обознались и вскоре его отпустят. Вряд ли с извинениями, но Старику хватит и того, что его оставят в живых.
Ехали долго - не менее получаса. Сначала минут двадцать катили по шоссе, затем фургон повернул налево и запрыгал по ухабистому проселку. Дважды машина натужно ревела движком, взбираясь на гору, и один раз, скрипя тормозами, катилась под уклон.
Конец пути был на вершине второго подъема. Выбравшись на ровное пространство, «лифан» остановился, и водитель заглушил мотор.
Старику доводилось покидать город, но это были поездки по работе, во время которых он не отходил от шоссе. Однако сегодня его, похоже, увезли туда, где он еще не бывал. Всё те же молчуны выволокли его из фургона, поставили на ноги и, не снимая с головы мешка, куда-то повели.
Пеший этап дороги в неизвестность оказался совсем короток. И завершился в месте, где разило нечистотами. Это был дурной знак. Если Старика собирались утопить, выгребная яма у черта на куличках годилась для этого идеально.
Старику приказали остановиться, после чего развязали ему руки. Но - лишь затем чтобы опять связать их, только впереди. Загремела железная цепь, ее прикрепили к веревке, и пленник ощутил ее тяжесть. «А вот и груз, с которым меня утопят», - обреченно заключил Старик, продолжая молчать. Странное дело - похоже, с минуты на минуту его умертвят, а он все еще беспокоится за свои зубы, которые ему пригрозили выбить, если он заговорит без разрешения.
Теперь до Старика долетали чьи-то голоса, но эти люди говорили не с ним, а между собой. О чем или о ком, было не разобрать, но, видимо, речь шла о нем. А он все еще не мог поверить в то, что происходит. Казалось, будто ему снится дурной сон, который закончится, когда его разбудят утром перед работой.
Снова загремела цепь. Только она потянула Старика не вперед, как он ожидал, а вверх. Сначала подняла ему связанные руки, а потом оторвала от земли самого. Стало ясно, что пленника прицепили к крану и топить, кажется, не собираются. Правда, и отпускать - тоже, так что утешения в этом было мало.
- Эй! - рискнул он окликнуть своих похитителей, так как теперь их кулаки не могли дотянуться до его зубов. - Да объясните наконец, что вам надо?! Я простой дорожный рабочий и никому не причинил зла!
Ему не ответили, а кран, развернувшись на четверть оборота, начал его опускать. Но когда ноги Старика должны были коснуться земли, этого не произошло. А вонь между тем резко усилилась и стала почти нестерпимой.
Все стало ясно, когда ноги Старика погрузились во что-то жидкое по самые колени. Во что именно, можно было определить, даже не снимая с головы мешок. Здесь воняло так, что тошнота подкатила к горлу. Вне всяких сомнений, пленника сунули в глубокую выгребную яму. И ему оставалось лишь радоваться, что она не заполнена доверху и что под ногами у него твердое дно.
- Отцепляй веревку! - приказали сверху. - Живо, а не то прострелю тебе колено! Считаю до трех! Раз!..
Похитителю не пришлось считать даже до двух. Старик торопливо нащупал связанными руками крюк, открыл на нем блокиратор и освободился от цепи.
- Можешь снять мешок и веревку, - разрешил тот же голос.
Пленник сдернул с головы мешок, пусть даже тот был его единственной защитой от смрада.
- Это ошибка! - вновь закричал он. - Я здесь ни при чем! Вы поймали не того! Слышите?! Я не тот, кто вам нужен! Да присмотритесь же ко мне! Вы обознались, разве не ясно?!
Но у края ямы уже не было ни души, хотя голоса похитителей все еще доносились до Старика.
- Будьте вы прокляты! - выругался он. И, продолжая бороться с позывами к рвоте, осмотрелся.
Его поместили в круглую яму глубиной метра четыре и примерно такого же диаметра. Стенки ямы были укреплены бетонными кольцами. Подняться по ним являлось столь же трудно, как по отвесной стене. Но хуже всего была зловонная жижа, в которой стоял пленник. Он не считал себя брезгливым, но даже для него это был перебор.
И как будто по злой иронии над ним продолжали сиять большие, яркие и чистые звезды. Разве что небо теперь сузилось, ограниченное краем ямы.
Впрочем, кое-какое снисхождение к пленнику хозяева проявили. В самом центре ямы лежала большая тракторная покрышка, выступающая из жижи где-то на полметра. Она тоже была измазана нечистотами, но Старик узрел в ней настоящий спасительный остров. И, забравшись на нее, уселся так, чтобы не касаться ногами грязи, даром что те все равно промокли.
Старик продолжил было кричать, но вскоре умолк, побоявшись сорвать голос. Наверняка похитители его слышали. Но раз они не желали отвечать, значит он мог орать хоть до посинения - никто ему не ответит. Поэтому оставалось лишь сидеть и надеяться на лучшее, как бы мерзко он себя здесь не ощущал.
Потянулись долгие часы ожидания. Когда пленник уставал сидеть, он поднимался на ноги и либо топтался по покрышке, либо разминался приседаниями. Попробовал также улечься, но это было очень неудобно. Возможно, когда Старик устанет, все окажется наоборот, но у него еще оставались силы не падать и бодрствовать.
Иногда тишину нарушал плеск. Это из трубы в стене сливались нечистоты. Только по этому звуку Старик и определял: похитители не бросили его одного в глуши, а отсиживаются где-то поблизости, то и дело пользуясь туалетом. Их голосов он больше не слышал - надо полагать, они находились в доме и в это время уже спали.
Рассвет не принес Старику ни облегчения, ни новостей. Никто не пришел к нему с утренним приветом и даже на глаза не показался. Все, что он разглядел со дна, это верхушки сухих деревьев и отвернутую от ямы стрелу маленького самодельного крана - того, на котором его сюда спустили.
Это уже выходило за всякие рамки. Зачем кому-то тратить время и силы на похищение человека, если о нем потом забывали? Пленник вновь начал кричать и браниться, понадеявшись, что разозлит похитителей и они снизойдут до разговора с ним. Но их на такую уловку было не купить. И Старик, все еще не желая сорвать голос, снова умолк несолоно хлебавши.
Вонь сводила его с ума и привыкнуть к ней было нельзя. Отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха, но для этого понадобился бы длинный шланг. Который надо было забросить наверх и которого у пленника не было. Поэтому он с жадностью ловил каждый ветерок, чьи порывы иногда достигали дна ямы. Вообще-то Старик ненавидел ветреную погоду. Но сегодня он ждал ее, поскольку лишь она могла хотя бы ненадолго спасти его от миазмов.
После полудня рядом с впавшим в сидячую полудрему Стариком плюхнулась литровая бутылка с водой. Но когда он, вскочив на ноги, заорал и замахал руками, наверху уже никого не было.
Плюнув от досады, он посмотрел на плавающую в жиже бутылку. Вылавливать ее оттуда, а тем более пить из нее не хотелось. Но жажда давала о себе знать, и Старик, подавив отвращение, воспользовался милостью похитителей. Разве что не стал прикладываться к горлышку, а вливал в себя воду, занеся начисто обтертую мешком бутылку над ртом.
К счастью, вода оказалась питьевой, а не набранной в ближайшей луже. Однако помимо жажды Старик начинал ощущать голод. Даже несмотря на то, что он находился в месте, способном надолго отбить аппетит. Как бы то ни было, пустой желудок здешние ароматы не волновали и он требовал свое. И с каждым часом все настойчивее.
Но наступил день, за ним вечер, а кормить пленника никто не собирался. Замаявшись сидеть, теперь он был рад тому, что у него есть возможность прилечь, и ему было начхать на неудобства. Голова кружилась от голода и смрада, и сейчас Старика волновало одно - не упасть с островка в жижу. Не потому что он боялся испачкаться - это перестало заботить его еще ночью, - а из опасения утонуть. И неважно, что нечистот в яме было по колено. Для вконец измотанного человека этого хватит, чтобы захлебнуться во сне.
Спустя сутки пребывания в своей новой, куда более отвратительной тюрьме, Старик понял, что это вовсе не тюрьма, а могила. Кто-то уготовил ему долгую мучительную смерть от удушья и голода, раз уж воду он все-таки получал. Вот только за какие грехи его казнили, хотелось бы знать?
Увы, задать этот вопрос было по-прежнему некому, а кричать в небо Старику надоело, ибо оно подавно не могло ему ответить...

 

Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12