12
ЗАГАДКИ «НОСТРОМО»
ДАТА: 12 ИЮНЯ 2179 ГОДА
«Может быть, они делают это просто чтобы помучить меня? – подумала Рипли. – Но выходит только позлить».
Она вышла из больницы лишь затем, чтобы обнаружить, что стала чем-то вроде диковинки стыковочной станции – чуть ли не знаменитостью, побывавшей в поразительно долгом гиперсне и выжившей в страшной заварушке. Компания, разумеется, велела ей ничего не рассказывать. Не обсуждать пережитое ни с кем, кто не был на то уполномочен. Но слухи все равно ходили.
Как всегда.
Вот и сейчас они показывали ей лица мертвых.
Она уже видела их с десяток раз, но все равно внимательно разглядывала, пытаясь получше их вспомнить. Это казалось правильным, но все же они были мертвы уже более полувека. Какой бы свежей и недавней ни казалась ей ее скорбь, они становились историей.
Они и ее дочь. Вся ее жизнь была пронизана скорбью.
Да и наплевать!
– Я этого не понимаю, – сказала она, поворачиваясь к группе, собравшейся для официального расследования. – Мы сидим здесь уже три с половиной часа. Сколько еще вы хотите слушать одно и то же?
Ван Луэн – еще один представитель Компании, только гораздо более умный, чем Бёрк, – сидел во главе длинного стола. Он был руководителем расследования, по обе стороны от него располагались восемь других – федералы, члены Межзвездной коммерческой комиссии, колониальный администратор, страховщики… и Бёрк.
Он пытался научить ее, как тут себя вести и что говорить.
«Чертов подлиза!»
– Прошу, взгляните на это с нашей точки зрения, – сказал Ван Луэн. Он снова предложил ей сесть, и Рипли, раздраженная процессом в целом, но начинающая понимать, что все закончится быстрее, если она станет играть по их правилам, подчинилась. Она медленно села и принялась слушать то, что они повторили уже много раз.
– Итак, вы полностью признаете, что взорвали двигатели, а значит, уничтожили грузовой корабль класса «М», довольно дорогой аппарат.
– Сорок два миллиона долларов по нынешним меркам, – уточнил страховщик и самодовольно ухмыльнулся, взглянув на Рипли. – Не считая груза, конечно.
«Я бы стерла эту ухмылку», – подумала она, но потом сама удивилась своей мысли. Он не был ей врагом. Равно как и все эти люди. Ее враг был мертв, и что расстраивало ее сильнее всего – это то, что ей, похоже, никто не верил.
Память о погибших товарищах требовала от Рипли заставить их поверить. Все здесь подразумевали, что произошло нечто подозрительное, что она пытается скрыть с помощью этой чудно́й истории, но Рипли была настроена убедить их в своей правоте.
– Бортовой регистратор спасательного корабля подтверждает некоторые детали вашего доклада, – продолжил Ван Луэн. – То, что «Ностромо», по неизвестной причине, сел на LV-426, неизведанную на тот момент планету. То, что он возобновил свой курс и впоследствии был запрограммирован на самоуничтожение, вами, по неизвестной причине…
– Да не по неизвестной причине! – снова, уже в который раз воскликнула Рипли. Чем больше она повторяла им свой рассказ, тем меньше они ей верили, и тем более кошмарным он казался ей самой. – Я же вам сказала, мы сели по приказу Компании, чтобы достать это существо, и оно уничтожило мой экипаж. И ваш дорогой корабль.
По собравшимся словно бы прошла рябь. Среди них были люди Компании, пусть и не все. Главным образом она винила в случившемся на «Ностромо» именно «Вейланд-Ютани», так что ей было понятно, почему некоторым из присутствующих неприятно это слышать: Ван Луэну, женщине из биоотдела, этому паршивцу Бёрку.
Но чтобы всем им?
– Группа анализа осмотрела каждый сантиметр вашего корабля и не обнаружила никаких физических признаков существа, которое вы описываете, – сказал Ван Луэн.
– Да что вы! – сказала Рипли и снова поднялась на ноги. Высокой, представительной, ей было приятно видеть, как пара сидевших мужчин слегка вздрогнули, когда она закричала. – Это потому, что я выбросила его через шлюз!
Рипли вздохнула и посмотрела на свое подписанное показание, по-прежнему ощущая, что в нем чего-то не хватает. История рассказана, но не завершена. Она отвернулась к экрану и встретилась взглядом с Ламберт – бедной, испуганной Ламберт, погибшей страшной смертью.
– На LV-426 есть какие-нибудь виды вроде этого враждебного организма? – спросил страховщик, обращаясь к женщине из биоотдела. Та сидела, жадно впившись в свою сигарету, и сумела ответить лишь через несколько секунд.
– Нет, это просто камень, – ответила она. – Никакой местной жизни.
Теперь с экрана смотрел Эш – он будто усмехался тому, что Рипли тратит здесь время с этими идиотами.
– Неужели пока меня не было, уровень интеллекта так резко упал? – воскликнула Рипли. – Мэм, я уже говорила, оно не было местным – там был брошенный инопланетный корабль, оно было оттуда, – она пристально смотрела на женщину, но у той на лице была слабая ухмылка. – Вы можете это понять? Мы шли по сигналу его маяка…
– И нашли то, чего никто не видел ни в одном из трехсот с лишним исследованных миров, – продолжила женщина. – Существо, которое созревает внутри живого человеческого тела – вы сами так сказали – и у которого вместо крови – концентрированная кислота!
– Именно! – крикнула Рипли.
Она была в гневе, изнурена и голодна. Но она также видела лица сидевших за столом. Некоторые тихонько посмеивались над ней. Других охватывал страх – не от того, что Эллен рассказывала, но от того, что они смотрели на женщину с надломленной психикой. Большинству из них даже было неловко там присутствовать.
– Послушайте, я понимаю, к чему вы клоните, но говорю вам, эти твари существуют.
– Спасибо, офицер Рипли, на этом все, – сказал Ван Луэн.
– Прошу, вы меня не слышите! Кейн, член экипажа… – она на миг вспомнила Кейна, немногословного славного парня, который просто стремился хорошенько заработать ради своей семьи. – Кейн, который был на том корабле, сказал, что видел там тысячи таких яиц. Тысячи.
– Спасибо, на этом все.
– Черт, да не все! – вспылила Рипли. Ей никак не удавалось до них достучаться. Неужели они не понимали? – Вот если одна из этих тварей проникнет сюда, вот тогда будет все, и это… – она схватила несколько листов бумаги с ее показаниями. – Это дерьмо, которое, по-вашему, так важно… с этим можете распрощаться!
Повисло молчание. Некоторые просто уставились на нее. Рипли понимала, что перегибает палку, но и хрен с ним. Ее любимая дочь умерла, думая, что ее мать пропала навсегда. Рипли теперь ничего не сдерживало. И ей оставалось лишь сделать так, чтобы больше никому – никому! – не пришлось пройти через то, через что прошла она. Никогда!
Ван Луэн, вздохнув, надел на ручку колпачок. Затем, после некоторой паузы, нарушил тишину.
– Комиссией по расследованию установлено, что уорент-офицером Эллен Рипли, NOC 14472, принято неправомерное решение, в связи с чем действие ее лицензии МКК для офицеров коммерческих рейсов является невозможным. На основании вышесказанного данная лицензия аннулируется на неопределенный срок. Обвинений в совершении уголовных преступлений по данному инциденту против вас выдвинуто не будет…
Он говорил и говорил. Официальные фразы, технические термины. Рипли просто смотрела на него, пытаясь заставить его поверить себе, сдерживая свой гнев, чтобы не взорваться еще раз. Но разум Ван Луэна был закрыт. Он не был похож на человека, который мог легко принимать подобные решения, и для того чтобы изменить его мнение, мнения Рипли было недостаточно. По правде сказать, она даже была с ним отчасти согласна. Она не была рождена летать. Два утра из трех она просыпалась от кошмаров. Ощущение темного, тяжелого страха по-прежнему тяготило ее. И иногда угрожало поймать ее и всех вокруг в свои сети.
Но это было не по ней.
Она отвернулась и сделала глубокий вдох. Когда все начали выходить из комнаты, слизняк Бёрк снова начал к ней подлизываться. Еще до того, как Эллен его увидела, она почувствовала запах лосьона после бритья – и то и другое было нестерпимо.
– Могло пройти и получше, – сказал он, но Рипли проигнорировала его и повернулась к покидающему комнату Ван Луэну.
– Ван Луэн, – позвала она, изо всех сил стараясь говорить ровно и сдерживая гнев, – почему бы вам просто не осмотреть LV-426?
– Потому что в этом нет необходимости, – ответил он. – Там уже двадцать лет живут люди, и они ни разу не жаловались на враждебные организмы.
«Нет!»
– Что вы имеете в виду? – спросила она. – Какие люди?
– Терраформирователи. Планетные инженеры. Они устанавливают там мощные атмосферные процессоры, чтобы сделать воздух пригодным для дыхания. На это потребуется несколько десятилетий. Мы называем это «кустарной колонией».
Она хлопнула рукой по двери, заблокировав ему выход.
– Сколько их? – требовательно спросила Рипли. – Сколько колонистов?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Шестьдесят, может, семьдесят семей, – затем посмотрел на ее руку. – А что?
Рипли опустила руку. Ей больше ничего не оставалось. Это ощущение страха расцветало внутри нее, составляя страшную тайну, которую она должна была знать, но не могла постичь.
– Семей, – прошептала она, закрыв глаза и увидев свою милую Аманду, в те ночи, когда она, продрогшая, приходила в ее спальню от того, что боялась тьмы и чудовищ.
ДАТА: 19 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 16.12
Доктор Бартоломью Риз, как правило, держал все в себе.
Несколько лет назад по настоянию доктора Идальго научная группа стала устраивать еженедельные ужины, как бы в связи с вынужденным периодом социализации людей, привыкших к изоляции и размышлениям. Доктор Риз считал ночные ритуалы по понедельникам хорошим делом, в некотором смысле даже необходимым – по крайней мере, для себя, так как понимал, что провел слишком много времени в одиночестве и стал более нетерпимым и раздражительным с окружающими, а это уже кое о чем говорило. И все же эти трапезы никогда не доставляли ему удовольствия и, как ему казалось, лишь отвлекали от дела.
Сегодня, к счастью, был четверг – и до собрания в понедельник было еще несколько дней, – так что ему не приходилось страдать из-за присутствия коллег или изображать приветливость, которой он никогда не обладал.
Риз сидел в откидном кресле у себя в передней с бокалом «мальбека» на приставном столе и открытым на коленях двухсотлетним изданием «Человека в картинках» Рэя Брэдбери. Большинство людей отказывались от печатных книг и даже насмехались над, как они считали, баловством Риза, который, впервые получив назначение на Ахерон, привез сюда несколько коробок с книгами. Но в дикой, безразличной Вселенной Ризу всегда казалось, что бокал вина и открытая книга – лучший способ напомнить себе о том, что такое быть цивилизованным.
По квартире раздался эхом негромкий звонок. Бартоломью нахмурился и с раздражением глянул на дверь, размышляя, нельзя ли его проигнорировать. Но нет, никто не стал бы нарушать его покой без веской на то причины. У него не было настоящих друзей – только коллеги, которые не стали бы сюда приходить без крайней необходимости.
Сделав глоток вина, он поставил бокал обратно на столик, скользнул пальцем в книгу, чтобы заложить страницу, и поднялся с кресла. Пока он подходил к двери, артрит отозвался знакомой болью в коленях, а звонок раздался снова.
– Погодите! – крикнул Риз.
Открыв дверь, он увидел на пороге доктора Мори. За все время, что они проработали вместе, Риз ни разу не видел на лице седовласого японца такой широкой улыбки. Та преобразила его, и на какое-то мгновение Риз сумел представить, как Мори, должно быть, выглядел в юности.
– Бартоломью, – проговорил доктор Мори, – можно войти?
Риз отступил в сторону, и доктор Мори практически влетел в квартиру. Он сцепил руки перед лицом, будто пытаясь скрыть ухмылку. Доктор Риз закрыл дверь и повернулся к биологу.
– Что-то ты такой довольный, как влюбленный подросток, – заметил Риз с легкой неодобрительной ноткой. – Что бы ни…
– Возможно, у нас есть ответ на загадку «Ностромо», – произнес доктор Мори, опустив руки, чтобы снова показать свою улыбку, и с легким смешком покачал головой.
У Риза подскочило сердце, но он постарался сдержать чувства. Это могло оказаться и пустышкой. В лучшем случае – принятием желаемого за действительное.
– А поподробнее? – сказал он.
Доктор Мори кивнул.
– Эл Симпсон только что получил особый приказ, и нам с тобой тоже передали копии. Там говорится, что сотрудник «Вейланд-Ютани» по имени Картер Бёрк отправил координаты поверхности, куда необходимо срочно отправить изыскательскую группу для исследования местности. Чем еще это может быть, Бартоломью, при такой-то срочности?
Доктор Риз опустил взгляд на пол и издал тихий смешок.
– Мы тут уже не первый год, – кивнув, произнес он. – Вся срочность имеет только одно объяснение, – он сощурил глаза. – Но ты же понимаешь, что это может быть вовсе не «Ностромо», а признаком чего-нибудь другого – например, атмосферной изображающей матрицей, на которой видно оседание грунта, указывающее на наличие каких-то останков.
– Тогда откуда такая срочность? – возразил доктор Мори. – Почему приказ пришел напрямую к Симпсону?
Доктор Риз задумался над доводами Мори и не сумел найти в них слабых мест. Но все же заставил себя дышать – нужно было быть дураком, чтобы позволить себе чрезмерно обрадоваться новости, не успев узнать истинной цели особого приказа Картера Бёрка.
Десятилетия назад транспортный корабль компании «Вейланд-Ютани» под названием «Ностромо» отклонился от курса, чтобы ответить на сигнал, принятый экипажем за сигнал бедствия из дальнего космоса, который мог поступать только с инопланетного корабля, но впоследствии затих. Затем долгое время считалось, что сигнал исходил с одной из лун Кальпамоса, и Ахерон был наиболее вероятным кандидатом.
Основной задачей научной группы в «Надежде Хадли» являлось изучение Ахерона и путей его терраформирования, а также возможностей обогащения его почвы для развития земледелия. По крайней мере, так говорили колонистам, морпехам и администраторам. А менее открытой и более приоритетной задачей было изучение всех образцов на LV-426, которые могли содержать какие-либо признаки инородной жизни – будь то местной или занесенной, прошлой или настоящей…
– Что бы там ни оказалось, – сказал доктор Мори, – новая информация должна будет кое-что прояснить.
Риз кивнул, его мысли заметались. Он прошелся обратно к своему креслу, думая, как лучше всего построить взаимодействие научной группы с Симпсоном. Тот должен был следовать инструкциям, полученным от «Вейланд-Ютани», с такой же покорностью, как если бы они пришли из правительства. «Надежда Хадли» была основана правительством и Компанией совместно, но на чеках Симпсона стоял логотип «Вейланд-Ютани». Так что он знал, на кого работал на самом деле.
Уловив краешком глаза оставленное вино, доктор Риз положил книгу и поднял свой бокал. Поболтав «мальбек» в руке несколько секунд, он с глубокомысленным видом сделал глоток.
– А капитан Бракетт прибыл не вовремя, – произнес он, посмотрев на доктора Мори. – Я уверен в том, что скажет ему его начальство, но до тех пор, пока не получит команду, он будет действовать исходя из собственных соображений.
Доктор Мори сдвинул брови.
– Почему это тебя беспокоит? – спросил он. – Туда не морпехи должны выходить, а один из нас. Я или ты. Или даже доктор Идальго…
Риз вопросительно поднял бровь.
– Хочешь осмотреть место неизвестного чужеродного присутствия без сопровождения морпехов? Без тех, у кого есть пистолет и воля его применить, тех, кто готов умереть, защищая тебя?
– Ну, когда ты так говоришь…
– Нет, пусть уж лучше Симпсон вышлет группу разведчиков. А мы пока займемся повторным анализом данных, собранных на том участке. Если разведчики вернутся без происшествий, то в следующий раз, думаю, мы тоже сможем туда сходить. А Бракетт к тому времени получит приказ содействовать нам, и тогда уже риск будет существенно меньше.
Доктор Мори улыбнулся:
– Мне нравится ход твоих мыслей. За это можно и выпить, если предложишь мне этого красненького.
Риз вскинул брови.
– Как невежливо с моей стороны. Прошу прощения, мой друг. Утренним кораблем пришел целый ящик, и я не собирался его запрятывать.
– Так я тебе и поверил, – усмехнулся доктор Мори.
– Ну ладно, пусть так, но не настолько, чтобы не налить тебе бокальчик, – проговорил Риз с улыбкой. – Не думаю, что нам стоит прямо сейчас начинать праздновать…
– Разумеется, не стоит.
– …но это не значит, что мы не можем поднять бокалы во имя надежды.
Риз принес второй стакан со своей маленькой кухни и налил немного вина для Мори. Затем передал ему и поднял свой бокал.
– За «Ностромо»! – объявил он.
Доктор Мори кивнул и чокнулся с Ризом бокалами.
– За «Ностромо».
Доктор Идальго стояла у двери кабинета доктора Мори и ждала, когда он вернется.
Новость оторвала ее от ужина, и теперь, когда она стояла прислонившись к стене, у нее урчал желудок. Ее не раз сравнивали с птицей – с цаплей, фламинго, – но самыми точными были сравнения по поводу ее аппетита. Она ела малыми порциями, немного того, немного сего, но – на протяжении всего дня. В этот же вечер она сидела в столовой с несколькими лаборантами и ела манты с овощами и соусом чили, когда за ней явился помощник доктора Мори.
Торопливо возвращаясь в кабинет, Идальго вытянула из него новости и теперь ждала, словно непослушная школьница под дверью директора.
Увидев, как Мори появился в коридоре, она набралась храбрости для разговора с ним. Она восхищалась им за его выдающиеся способности и преданность делу, но никогда не считала хорошим человеком. На протяжении своей карьеры Елена Идальго встречала многих ученых, чья компания была ей приятна – даже здесь, в «Надежде Хадли», где работало несколько чутких и добрых лаборантов, – но то, что она оказалась под началом Бартоломью Риза и колкого и беспечного доктора Мори, было ее неудачей.
– Мне нужно с вами поговорить, – сообщила она, когда Мори подошел. – С тобой и доктором Ризом.
– Он скоро будет здесь, – ответил доктор Мори. – Что-то случилось?
– Думаю, да.
Доктор Мори отпер кабинет и дал ей знак войти. Сам прошел следом и закрыл за собой дверь. Свет, будто ощутив их присутствие, зажегся автоматически.
– Что это значит? – спросил доктор Мори, поворачиваясь к гостье и опираясь на стол. Его голос и поза указывали на то, что ее визит был ему в тягость. – Полагаю, это касается сегодняшнего сообщения из Компании.
– От Картера Бёрка, – ответила доктор Идальго. – Кем бы он ни был.
– Мы с доктором Ризом сейчас как раз порадовались этому событию, Елена, – сообщил он ей. – А вы, кажется, не так взволнованы, как я ожидал. Ведь это может стать именно тем прорывом, на который мы надеялись с тех пор, как прибыли на Ахерон. Не знаю как вы, но у меня было тайное опасение, чуть не с самого первого дня, что мы потратили все это время и силы зря, что мы построили колонию не в том месте.
Доктор Идальго покачала головой.
– Как это может быть не тем местом? Колония – это не просто тело хозяина, в котором мы живем.
Доктор Мори удивленно приподнял бровь и с сомнением посмотрел на нее.
– Вы сравниваете нас с паразитами?
– Нет, конечно, – ответила она. – Я люблю свою работу, просто… это меня беспокоит. Только и всего.
– Вам не о чем здесь беспокоиться, доктор Идальго.
Она подумала о детях, которых видела бегающими в коридоре. О Ньют и ее рыженькой подруге, Луизе.
– Я беспокоюсь не о себе.
Доктор Мори задумчиво потер подбородок. Этот заштампованный образ – умудренного годами ученого, застывшего в безмолвном созерцании, – выглядел таким важным и покровительственным, что Елене захотелось кричать. Но она сдержалась.
– Моя дорогая, – произнес Мори, – у Компании нет от вас секретов. Как и от любого другого члена нашей команды. Да, «Надежду Хадли» построили бы и без ее участия, но у «Вейланд-Ютани» была своя причина увлечься этой идеей. Она использовала свое влияние, чтобы выбирать места основания колоний, которые отвечали бы ее собственным интересам. Это не шпионаж, Елена. Это бизнес. И, что еще более важно, – это наука.
Идальго запустила руки в карманы лабораторного халата и нащупала там упаковку леденцов с одной стороны и пачку салфеток с другой. Осязаемые, несущественные, эти вещи почему-то заставили ее увидеть свои опасения еще более реальными.
– Если мы обнаружим чужеродную жизнь… – начала она.
– Живых существ? – усмехнулся доктор Мори. – После всех этих лет, что мы изучали планету, шансы их найти мизерны, вы и сами это знаете. Здесь же нет вообще никаких признаков активности.
– Я просто хочу сказать, что такая вероятность существует. Встречи с чужеродными расами, как правило, проходили легко, но случались и жестокие, кровавые схватки. И вы сами в курсе этого. У всех наших друзей из Колониальной морской пехоты, должно быть, есть истории о том, как они потеряли товарищей. Поэтому-то я и не могу не чувствовать некоторой тревоги из-за контакта с чужеродной формой жизни, когда у нас тут полная колония людей, а среди них есть дети, и никто даже представления не имеет о существовании такой возможности. А что, если эти существа окажутся враждебными? – спросила она. – Что тогда?
Мори удивленно моргнул, опустил руки и уставился на коллегу так, будто это был самый глупый вопрос, что ему когда-либо доводилось слышать. Затем нахмурился, раздраженно сдвинув брови.
– Вы сами знаете ответ на этот вопрос, доктор Идальго, – произнес он отрывисто. – Наши исследования слишком важны, чтобы дать им пропасть даром. Поэтому научной группе и предоставлено собственное эвакуационное судно, поэтому мы все прошли базовую подготовку, чтобы суметь его запустить и включить систему автопилота. Вы же не думаете, что они учили нас ради собственного удовольствия, правда? Что бы тут ни произошло, наши данные должны достичь Земли.
– Точно, эвакуационный корабль, – ответила она. – Тот самый, о котором не знает даже колониальный администратор.
Доктор Мори подался назад и пристально посмотрел на нее, сощурив глаза.
– Не знаю, к чему вы клоните, – осторожно ответил он, – но должен вам напомнить, что вы подписали контракт, в котором Компания определила для нас приоритеты. Вас никто не заставлял с ними соглашаться. Никто не приставлял пистолет к вашей голове, Елена. Вы сами это выбрали. Это худший сценарий – которому не суждено сбыться, помните об этом, – его голос слегка смягчился. – Это мертвая планета. Здесь нет угрозы – только история, которую нужно узнать, и, возможно, останки каких-то существ. Но даже в самом худшем случае эвакуационный корабль должен вывезти отсюда нас – членов научной группы, – наши образцы и наши данные. И ничего больше.
– Но здесь же живут дети…
Доктор Мори бросил на нее долгий пронизывающий взгляд, после чего набрал воздуха в грудь и сделал медленный выдох.
– Да, живут, – сказал он, наконец. – Дети, чьи родители знали, что их дни и ночи полны рисков с того момента, как они только отправились в колонию. Как знали и вы. На вашем месте я бы перестал опасаться этого худшего сценария и сосредоточился на нашей задаче, на той чудесной возможности, которая нам предоставлена.
Он обошел стол и, пододвинув себе стул, уселся.
– Хотите небольшой совет? – продолжил доктор Мори. – Когда мы встретимся с Ризом, лучше бы вам не поднимать снова эту тему. Если он сочтет, что вы недостаточно преданы этой работе, он отстранит вас от всего процесса. А потом, если мы что-нибудь обнаружим, то все время, что вы провели на этой проклятой глыбе, среди людей, которых вы презираете, будет потрачено впустую.
Доктор Идальго пристально посмотрела на него. Она понимала, что должна как-нибудь возразить, хотя бы сказав, что не презирает его, но она никогда не умела убедительно лгать.
Мори раскрыл планшет и начал что-то печатать на клавиатуре – возможно, делал заметки или сверялся с предыдущими файлами. Через несколько долгих мгновений Елена повернулась и вышла, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.
Никогда еще в жизни доктор Идальго не чувствовала себя более взволнованной.
Или более напуганной.
