Глава шестая. Круиз в никуда
Когда я снова проснулся, чувствовал себя как огурчик. В голове только немного шумело, но это так, почти и не заметно. Вот когда просыпаешься глубже в Зоне, на Складах Армейских, или если в Рыжем лесу где, там бывает плющит ого-го.
Я лежал на спине и смотрел в небо. Туч было не очень много, да и не были они обычные, как здесь обычно бывает: чёрные, что вот-вот дождь пойдёт, а простые для Большой Земли белые. В небе появились алые отливы, скоро будет закат и Зона погрузится во тьму. А ночь в Зоне время, опасное. Порой настолько, что до самого полудня некоторые боятся из укрытий носа высунуть.
Я сел, встряхнул головой, размял шею, так что сразу захрустели позвонки, а после и спиной хрустнул, оставляя приятное ощущение. Вытер пальцами глаза, осмотрелся. Рядом лежал мой шлем, рюкзак с оружием, которые контролёр заставил нас сложить по пути. Я находился на палубе небольшой самоходной баржи. Она медленно плыла, разрывая водную гладь. Был слышен звук двигателя, доносящийся из трюма. Вход туда был впереди меня. Сюда, до кормы, долетали возгласы, смех и всякая прочая болтовня с носа корабля, скрытого от глаз капитанским мостиком.
Через минуту из люка, ведущего в трюм поднялся солдат с ящиком в руках, а за ним в руках нёс пять буханок хлеба Кулинар. Увидев меня, пришедшего в сознание, он остановил солдата, положил на ящик хлеб и попросил донести всё это самому, тот не отпирался и пошёл туда, откуда доносился гомон.
— Ну, что очухался? — Кулинар присел рядом со мной, вид у него был, наверное, получше чем у меня, но взгляд и правда был немного отрешённым, таким будто он смотрел не на меня, а куда-то сквозь. А что тут можно сказать, никогда ещё нам не приходилось быть игрушками контролёра несколько часов. Да и ни у кого не выпадал шанс, быть спасённым до того, как мозги совсем не потекли. Сталкер, сидел и ждал моего ответа.
— Вроде да, очухался. А ты уже давно на ногах?
— Да, я в отличие от тебя, соня, можно сказать и не прикладывался. Так моргнул, можно сказать.
— Понятно, — протянул я.
— Так, можешь в низу у солдатиков спросить где умыться, а потом подваливай к нам. Поешь, жажду утолишь и по старой русской традиции после сна следует отдохнуть от него в культурном кругу. Так что не задерживайся, там один человек тебя видеть хочет. Ну я пошёл, — и Кулинар оставил меня.
Я ещё немного посидел. Подниматься на ноги ужас как не хотелось, и не зря. Когда я всё же поднялся, ноги тряслись, подгибались в коленях, а палуба казалась мне очень неустойчивой поверхностью, которая так и норовила выскочить из-под меня. Но сделав пару неуверенных шагов, мозги после длительного промывания, начинали работать. Казалось, что, спустившись вниз, я стал лучше себя контролировать: и говорить проще, координация вернулась в норму, в голове шум пропал, в целом организм вспоминал, что раньше работал по-другому и старался в эту норму вернуться.
Внизу трюм оказался заполнен: по стенкам бортов были расставлены ящики разных размеров, некоторые накрыты брезентом, некоторые нет. Переборка в трюме разделила баржу на две части. Вдоль переборки стояли четыре одноярусных кровати. На одной из них лежал молодой боец, кавказской наружности. Он был ранен его торс был перемотан бинтами, на шею был одет корсет. Около него дежурил солдат. Я решил не раздражать дежурного любопытным взглядом и стал дальше осматривать внутренности корабля: машинное отделение и грузовой отсек, где я собственно находился. Вход в машинный отсек был открыт, и я увидел там двух солдат, которые по-видимому, следили за работой двигателя и других важных систем корабля.
Ещё немного побыв там, я подошёл к солдату, который видимо следил за грузовым отсеком.
— Здарова, — поздоровался он раньше меня.
— Привет. Мне сказали у вас тут умыться можно.
— Пошли за мной, — солдат был моложе меня раза в два, выглядел лет на двадцать, значит вполне вероятно был срочником. Сюда он мог попасть, только с Периметра, потому как форма у него была естественно не военного сталкера. Странно, что в Зону всё ещё не стали попадать только по контракту. Солдат вёл меня вглубь грузового отсека, дальше от кормы. Освещение здесь было тусклое, только по две слабых лампочки по сторонам, но этого хватало.
— А ты как сюда попал? Я думал солдат-срочников в Зону не посылают.
— А я и не срочник, — усмехнувшись ответил солдат.
— Хочешь сказать, ты военный сталкер?
— Нет, ты посмотри, какой догадливый, а, сталкер? — боец говорил со мной так, как будто бы был мне ровесником, но я против не был, хотя представил себе, что бы с ним сделал Кулинар, заговори он с ним в таком тоне.
— А почему тогда, форма как у солдат на блокпостах? В Зоне сами должны знать защита получше нужна.
— Да, знаем, знаем. Тебя если этот вопрос интересует, можешь у полковника спросить. Он твоих дружков и тебя говорят знает. Хотя, — он повернулся ко мне и наклонив голову на бок смерил меня взглядом, этот жест уже и мне не понравился, но солдат снова заговорил. — Я можно так сказать, тоже тебя знаю. Можно даже прибавить, что уважаю.
— Да, неужели, — с иронией сказал я.
— Вот уж поверь. Все мы знаем, что ты на учёных на Янтаре работаешь.
— Работал, — поправил я. — Несколько дней как… скажем так: уволился. Собственно, не без помощи военных.
— Слушай, Хакер. Так ведь тебя? Я кивнул.
— Без помощи твоих ребят, они там в бункере, много бы чего не открыли, это все знают. Это ж всё на благо государства и всё такое. Мы с ребятами, другими военными сталкерами, этими разработками и пользуемся, так что вас знают и уважают. А все, что спросить хочешь так дуй, к полковнику, — солдат развернулся и пошёл. Я спросил вдогонку:
— А умыться? Забыл или тоже у полковника твоего спрашивать? Солдат с недовольным видом развернулся и ответил:
— Там дальше бак с чистой водой стоит, набери себе ведро, а мыться на палубе будешь.
— Ладно, спасибо.
Солдат махнул рукой и ушёл.
Дальше и правда стоял большой бак, рядом стояло пустое ведро. Я набрал воды, поднялся на верхнюю палубу. Снял «Севу» и положил рядом со шлемом. Благо у нашей группы вся снаряга была переделана Кулибиным и шлем можно было снимать в отличие от оригинальной версии костюма, но самое главное все переделки были качественными и минусов по сравнению со стандартной комплектацией никогда не имели.
Оставшись в одной майке и трусах, благо внутренняя отделка костюма из хорошей ткани, позволяла больше ничего не пододевать, я подошёл поближе к борту. Умыл лицо, а остальную воду вылил из ведра на себя. Освежило просто на отлично, теперь я точно отошёл от последствий ментального контроля. Я сразу же ощутил слабый ветерок вокруг, он холодил, но было приятно вылезти из герметичного костюма.
Я положил руки на пояс и стал осматривать баржу. Теперь я понял, что было необычного в её конструкции. К бортам были приварены толстые железные пласты: высотой чуть выше полутора метров от борта и такой же ширины. Они были усилены небольшими трубками, приваренными к палубе под разным углом как подпорки. Один из таких пластов был приспособлен под трап. Расстояние между пластами было по два метра, где-то чуть меньше. Так выглядела баржа с обоих бортов. Боковые окна капитанского мостика тоже были закрыты бронепластинами, оставив лишь небольшую щель для обзора.
Немного обсохнув на ветру и завершив своё ознакомление с внешним устройством корабля, я направился к носу, куда меня позвал Кулинар.
Пройдя мимо капитанского мостика, я увидел сидящих у разожжённого прямо на палубе костра. Среди отдыхающих я сразу узнал свою группу, а с ними сидели ещё четверо человек в военной форме. Один из них завидев меня, поднялся во весь рост и пошёл ко мне навстречу. И тут-то до меня наконец дошло, чей голос мне казался знакомым, этот человек стоял прямо передо мной. Он протянул мне руку, и я с радостью пожал её:
— Сколько лет, Хакер, — улыбнулся военный и на его уже старом лице проступили морщины.
— Сколько, Максим Андреич. Лет шесть, — сегодняшний день, после серьёзного испытания и душевных пыток, теперь решил закидать меня приятными сюрпризами.
Мы прошли к продолжавшим разговаривать сталкерам и военным, мне уже подыскали местечко в узком кругу у костра. Когда я уселся, мне сразу протянули тарелку с варёной картошкой и ставшей за столько лет в Зоне обыденной тушёнку. Я с удовольствием принялся уминать свою порцию, а собравшиеся продолжили травить байки, рассказывать анекдоты и разговаривать на разные отвлеченные темы.
Я с аппетитом съел и предложенную мне добавку, а после мне предложили «согреться», но я отказался, оставив своё предпочтение обычному чаю и действительно подзамёрзнув на вечернем ветру, сбегал, и одел свой комбез. Кулинар с Левшой тоже не пили. А вот Танцор с Любой оказались не против ста грамм и солёненьких огурчиков. Хирург сделал пару глотков коньяка из своих личных запасов, и сказал, что там в деревне контролёра препараты из медицинского модуля быстро вывели из него алкоголь, так что он решил это дело исправить.
Я ещё раз обвёл взглядом моих соседей. Сейчас я не особо вслушивался в суть их разговоров, потому как закончив рассказывать анекдоты, Кулинар с одним из военных стал разговаривать об автомобилях, о том какой «Урал» забабахал Кулибин, о барже, на которой мы плыли, а я в этом не особо разбирался. Танцор и Люба говорили с молодым парнем, тоже из вояк и ещё одним нашим общим знакомцем. Я не хотел пока с ними говорить, потому как Максим Андреевич обещал меня со всеми познакомить ближе к ночи, вот тогда я и поговорю со всеми. А пока я внимательно слушал рассказ Хирурга и Левши о том какой путь им пришлось проделать и как они нас вызволяли из лап контролёра. Отдых шёл замечательно, ведь пока мы можем спокойно посидеть и поговорить, а пару часов назад я уже и не надеялся выбраться из произошедшей истории, готовясь вскоре стать глупым зомби, пускающим слюни.
Прослушав рассказы Левши и Хирурга, я налил себе ещё немного чая. Было уже около полуночи. День, когда мы вышли с базы Лысого заканчивался. Ещё один безумный день в Зоне, готовился смениться другим. А вместе с ним пришла и моя смена.
— Этот, яркий день. Мы надолго, надолго запомним с тобо-о-ой. Будет, Зона счастливой и молодо-о-ой…
— Да какой нахрен день? Вставай, пошли уже, — Кулинар с Левшой вместе подняли за руки Хирурга, который всё же во время своего рассказа успел принять на грудь чуть больше, чем следовало.
— Да встаю, вста-ю, — пробормотал Хирург. — Пора, баиньки.
— Удачи, Хакер, — с усилием выдавил из себя Кулинар, пытаясь удержать на ногах тяжёлого Хирурга, который кажется специально не утруждал себя усилиями стоять прямо.
— И тебе с ним удачи. Спокойной ночи, — ответил я Кулинару.
— Мужики, там кроватей только четыре, на бойцов не хватает, не то чтобы… — начал Максим Андреевич, но Кулинар, поддерживая Хирурга, остановился и повернув голову ответил:
— Ой да хватит, полковник. Не первый день в Зоне живём, уже забыли про кровати. Как-нибудь устроимся, сумку под голову, автомат под бок. Ладно, не волнуйтесь.
Так как я проспал сегодня больше всех, меня решили оставить на ночное дежурство. Полковник решил представить меня оставшимся дежурить офицерам:
— Это старший прапорщик Владислав Шугаев, — дождавшись, когда его представят, прапорщик протянул руку. Это был стройный мужчина, лет тридцати, шатен с лучезарной улыбкой, его легче было представить в роли молодого Бонда, чем обычного солдата, а уж тем более прапорщика, который обычно ассоциировался с людьми другой внешности.
— Приятно познакомиться, — голос у Влада Шугаева, однако оказался, под стать прапорщику, мужицкий голос.
— Взаимно, — ответил я.
— Влад, у нас за капитана на судне с ним ещё двух бойцов направили, техники — следят за состоянием корабля. Ты их, наверное, видел, если что можешь к ним обращаться, рядовые Приходько и Стаценко, они днём обычно в машинном торчат, — полковник остановился о чём-то вспомнил. — Раз уж начал, расскажу обо всех солдатах. Боец в трюме раненый лежит, это Гога — наш снайпер. Снорк поганый прыгнул на палубу, да чуть не пришиб его, еле успели, а то порвал бы мутант, парня. Следит за ним медик — старший сержант Телешов, тоже обращайся. Дежурный в трюме, рядовой Жданов. А ещё вспомнил, может, ты видел вместе с технарями нашими, сидит в машинном научник один. То ли Лысый его прислал, то ли из НИИ, на Стрелка работает, хотя какая щас разница. Так, давай об оставшихся присутствующих. Маузера ты знаешь.
Я наконец, протянул руку спасшему нас когда-то немцу, я не видел его столько же сколько и Максима Андреевича, который успел стать полковником.
— Здравствуй, Хакер, — он тоже протянул руку. Я был приятно удивлён за шесть лет службы в Зоне, его слабый акцент и вовсе исчез.
— А это, Хакер, мой сын, — полковник представил последнего военного, молодого парня, приглядевшись к которому я и правда узнал черты сходства Максима Андреевича с этим солдатом. Да что там, при неярком свете костра, они были как две капли воды — одна постарше, другая помоложе. — Лейтенант Сергей Максимович Могила, — я поздоровался и с ним.
— Что, одной «могилы» на корабле мало? — спросил я. Прапорщик с сыном полковника засмеялись. Полковник только покачал головой и натянуто улыбался.
— Максим Андреич, может пока есть время расскажите мне, что да как с нашим рейдом теперь? — Теперь для меня полковник стал единственным человеком способным осветить будущее нашей операции, часть которой уже с треском провалилась.
— Сколько уже лет прошло, а ты не меняешься, Хакер, — ответил полковник. — Всё Максим Андреич, ну да ладно. Сначала ты мне только скажи, что у вас случилось, почему вы не оказались на Армейских Складах, мне Лысый так ничего и не объяснил.
— Не пропустили нас и всё. Что тут ещё сказать, Максим Андреич, убить пытались.
Полковник, опустив взгляд в пол, что-то тихо пробормотал себе под нос, слегка прикусил язык и медленно покачал головой. Видно было, что военный уже и сам толком перестал понимать происходящее, стало быть каждый из нас по-ребячески наивно воспринимал до этого сложность поставленной задачи. От раздумий полковника прервал прибежавший к нашему костру солдат, как я теперь знал, это был рядовой Жданов.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться.
— Выкладывай.
— Максим Андреич, можно я уже спать пойду смена уже давно кончилась, — на лице полковника сразу сделались круглые глаза от удивления.
— Шугаев? А ты чего ещё здесь? — удивлению полковника не было предела. — Так, я не понял, я значит бойца попросил тебя подменить у штурвала на часик-другой, пока у нас гости важные, а ты я гляжу и думать забыл. Давай, давай наглая морда вставай, хе. Сидит значит помалкивает, пока я забыл, — прапорщик немедля поднялся с места и пошёл к рубке.
— Ты тоже, Андреич, не затягивай.
— Без тебя знаю. Топай, — полковник повернулся ко мне. — Вот эксплуататор. А, ты, Жданов, отбой.
Маузер с сыном полковника тоже поднялись с мест.
— Мы пойдём с Сергеем, Максим Андреевич, а вы правда не затягивайте, — сказал немец, и проверив оружие, оба удалились.
Мы остались одни у трепещущего от ночного ветра костра.
— Давай, спрашивай, что хочешь, только быстрее.
Я немного задумался, спросить хотелось вроде бы много, а всё вдруг вылетело из головы. Решил по порядку:
— Как всё-таки действовать будем?
Полковник прищурил глаза и загадочно улыбнулся. Потом отвёл взгляд в сторону.
— Да как, Хакер? Свою задачу ты профукал, но в этом тебя винить нельзя, тут уж хорошо живой остался. Поэтому думаю, будем считать тебя с ребятами твоими прибавлением к нашей бравой команде.
— А с Лысым связаться? Может, что узнаем дельного? — с надеждой спросил я. Ожидания того, что Максим Андреевич лучше осведомлён в ситуации рухнули. Теперь Лысый снова становился для меня единственным лучом света в непроглядной тьме неведения.
Полковник отрицательно покачал головой.
— Уже поздно, Хакер. Мы сейчас проплываем в трёх-четырёх километрах от установки Кайманова. Ну или как привычней слуху — от Выжигателя.
Через него ни одна радиостанция в Зоне не пробьётся. Мы как вас подобрали, через полчаса связались с ним последний раз, сообщили, что вы живы.
— А он?
— Сказал, чтобы продолжали. Удачи пожелал.
— Не густо, — с грустью ответил я. — Ладно и на том спасибо. А в чём ваша задача тогда?
— Наша цель достигнуть лабораторного комплекса по воде и доставить туда научника. Проплывём за ночь мимо Припяти. А там оставим на берегу баржу. Лысый нам припасов закупил, чтобы мы неделю могли все вместе спокойно прожить и бункер этот весь перелопатить. Только теперь вас в городе нет, вы бы может монолитовцев на себя отвлекли, но это дело — хрен с ним. Всё же задачи Комбата никто не отменял. По-тихому проплывём никто и не заметит.
Тут я вспомнил о Комбате и его группе наёмников, отправленных прямо на Выжигатель, о дальнейшей судьбе которых никто, кажется, не имел ни малейшего представления. Но вместе с тем не в силах бороться с доводами логики, я задал полковнику вопрос.
— Раз вы не можете связаться с Лысым, значит Выжигатель отключить не удалось?
— Не знаю, Хакер, но выходит так. Не хочу я даже гадать о развязке задания Комбата, спроси, что полегче.
— Понятно. А что мы весь день плывём так медленно?
— Ну ты даёшь, Хакер. На дурака вроде не похож, а простых вещей не понимаешь. Куда нам торопиться? Всё рассчитано! Мы сейчас город проплывать будем, и ночь вокруг, сечёшь? Да и чего шуметь зря, плывём себе тихо, никто о нас ни слуху, ни духу. Ну давай, вопрос последний и закругляемся.
— Максим Андреич, а что плывут одни юнцы-то? Каких покрепче военных сталкеров не нашлось? Таких как эти с Периметра не пускают, не то чтобы в Припять.
— Не хотел я этого вопроса, но раз задал, отвечу, — полковник и правда переменился во взгляде. Я не нарочно заставил говорить его, на видимо не приятную для него тему. — В Зоне как ты может знаешь, наши крупномасштабную операцию проводят. Я подробностей не знаю, из генералов-то не каждый, а я. Сворачивают все государственные экспедиции, все исследования.
— Да, и Сахарова с Янтаря тоже эвакуировали, — вставил я между слов.
— Теперь как я понимаю, искать в Зоне нашим больше нечего. Теперь внутри, останетесь только вы — сталкеры. Никаких официальных лиц внутри больше почти не осталось. Если кто-то уходить не хочет, отбирают все пропуска, документы, в Зоне оставляют только, так называемых «не отмеченных лиц». Через какое-то время её закроют. Все связи с внешним миром оборвут, даже торгаши по этому поводу сильно забеспокоились. Представляешь, торгаши! А чем это пахнет, если даже эти спекулянты, начинают думать откуда им тушёнку с патронами, да снаряжением сталкерам брать? Значит Зону решили на карантин закрыть, изолировать полностью. Выгребли что могли, да и накрыли колпаком, кретины.
— Вот значит как, — слова полковника произвели на меня впечатление. О таких подробностях я и не догадывался. Да что уж там, даже сталкеры таких баек не рассказывали.
— Мы теперь можно сказать здесь — дезертиры. Я может и не полковник уже, а на берегу меня трибунал ждёт. Ребята эти, все кто за мной пошёл. Не знаю, может приключений от Зоны ждут, или деньги голову вскружили, работаем за деньги Лысого, всё что здесь видишь, вплоть до транспортного средства всё он купил.
— Да уж, теперь понятно.
— Одно могу сказать точно: ради чего бы они сюда ни пошли, это люди верные, на них можно положиться, — полковник тяжело вздохнул. — Ладно, тушим огонь. Скоро, уже мимо Припяти плыть будем, вон уже дома почти видать, — полковник затоптал пламя. Глаза начали привыкать к темноте.
— Максим Андреич, ради чего бы они не пошли, в Зоне получат сполна.
— Это верно, один уже понаполучал от вашей Зоны, лежит весь перебинтованный.
— А что поделаешь, я тоже не думал, что контролёру попадусь.
Мы поднялись, и полковник объяснил мне суть моего дежурства. Максим Андреевич, оставался следить за происходящим на носу баржи, а я должен был ходить вокруг всей палубы, смотреть не уснули ли Маузер с Сергеем. Через каждые три круга, надо было сначала спуститься в трюм: заглянуть в машинный зал, хорошо мой топот не мешал ничьему сну, а потом я должен был подняться в рубку, проведать нашего капитана самоходной баржи и в конце обхода доложить обо всём полковнику. И так по новой, раз за разом.
Ночь была прекрасной. Я даже позабыл свою нелюбовь, даже можно сказать ненависть и обиду к Зоне, или всё же только к её природе. Было уже около трёх часов. Самая, самая темень, в этих местах. Будь я на берегу, где-нибудь в Тёмной Долине или на том же Янтаре, я бы побоялся носу высунуть из убежища. В Зоне всегда кипела жизнь, которая неминуемо приводила к смерти. Днём сталкеры убивают мутантов, ночью роли меняются. И так постоянно, каждую минуту кто-то погибает от руки более сильного или хитрого, опытного или удачливого. Чем больше у тебя навыков, тем в Зоне лучше. Она любит менять правила, поэтому нужно быть готовым.
Мы проплывали мимо мёртвого города. Припять — как много в этом слове. Море судеб, ставшее горой трупов. Все, кто попал за Выжигатель, там и остались. Город мелькал между наваренными к бортам металлическими пластинами. По рассказам Максима Андреевича, были сделаны эти пластины в НИИ ЧАЗ при тщательном контроле Стрелка. В металл добавляли кусочки артефакта пружина. Металл стал более прочным, упругим и приобрёл аномальные свойства: на металле даже после выстрелов из гаусс-пушки хоть и оставались глубокие вмятины, но он удар выдерживал. Будто это был не металл, а пластилин супер-повышенной тягучести. Находясь за такой бронёй, холодный взгляд пустых чёрных, бесконечно глубоких, оконных рам домов мёртвого города, пристально следящего за путниками, не пугал. Но он завораживал. Несколько туч загородили свет луны, который должен был доставать до зданий, и дома оставались подгруженными в тень.
Я был так близко к своей мечте, в которую может к своему великому счастью не попал. Мне ещё ни разу не удавалось так близко взглянуть на Припять. Увидеть пустой город крайне редкое удовольствие, тем более такой целый и практически не тронутый сталкерами. Город манил к себе, каждый круг, вдоль левого борта я шёл медленнее, стараясь разглядеть как можно больше, взглянуть хоть краем глаза на улочки, проглядывающие между зданиями. Город привлекал меня намного больше, чем ЧАЭС. Что там? Пустая станция и фонящий саркофаг с Исполнителем Желаний? Он меня никогда не привлекал, что я мог ему загадать? Деньги мне были не нужны, я сбежал от них сюда к Зоне. Разве я мог загадать Зону? А после того, как в 2012 Лысый начал вести дела ещё и со Стрелком, выяснилось, что никакого Исполнителя-Монолита не было. Скоро Зона отвернулась от меня, с тех пор я и держал на неё обиду, и чувство мести, к предательнице росло с каждым днём. Загадывать мне было больше нечего. Но пейзаж Припяти освобождал меня от этих мыслей.
Почти безоблачное звёздное небо было наполнено мириадами светящихся точек, полная луна освещала наш путь по реке. Давненько я уже не видел таких пейзажей. Куда чаще были слякоть, грязь, вечные дожди, ещё и ветер прибавился. С самого утра меня преследовал этот холодный ветер. Если углубиться в фантазии, можно было сказать, что он гонит меня куда-то, но может просто погода поменялась. Хоть в Зоне и остаётся ощущение вечной осени, но что-то же должно меняться.
В этот раз, я снова шёл по длинному кругу. С другой от города стороны для меня не было ничего интересного: там только леса, травы и кустарники, заполненные непроходимыми полями неизведанных аномалий и непуганых снорков. Можно сказать, заповедник в Зоне, а где- то там за этими дремучими чащобами стоят блокпосты всяких объединённых коалиций, которые браво протирают штаны, защищая весь мир от смертельной угрозы, во всё горло скандируя, разным «неразумным и любопытным» личностям, что защищают не Зону от них, а их от Зоны. Даже смешно становиться.
Я подошёл к несущим свой пост Маузеру и Серёже.
Оба маячили вдоль бортов. С Маузером всё ясно и так, он от рождения немец, его не переделаешь, а вот второй. Либо лейтенант, перед старым знакомым отца не хотел с плохой стороны показаться, либо ещё чего, но Серёжка, тоже от своей работы не отлынивал. Ну и хорошо.
Я стал спускаться в трюм. Постарался как можно тише, спуститься по лестнице, заглянул в машинный зал. Там оказалась ещё одна кровать. Я немного удивился, хоть шум двигателя не был оглушающе громким, но под такой явно не уснёшь, но всё же на кровати сладко спал тот самый учёный, о котором говорил полковник. Рядом на матрасе, спал солдат, а третий человек сидел на полу упёршись о борт.
— А как они спят? — спросил я.
— Ваты напихали в уши вот и дрыхнут, — зевая ответил солдат. Я уже было собрался уходить, но он меня окликнул. — Сталкер, не знаешь сколько времени?
Я достал свой по обыкновению выключенный ПДА, включил.
— Три часа двадцать шесть минут, — ответил я.
Солдат подполз к своему товарищу, дёрнул за плечо.
— Костян, вставай. Вставай, твоя очередь. Можешь будить меня в четыре двадцать шесть, — Костян нехотя открыл глаза, и я не стал больше оставаться, поднялся наверх. Я посмотрел на экран своего ПДА и собрался его выключить, но что-то было не так.
Я подошёл к лейтенанту.
— Серёж, — окликнул его я.
— Да, Хакер, хотел чего?
— Ты знаешь у скольких людей на корабле есть ПДА?
Лейтенант немного задумался, заметив наш разговор, Маузер решил подойти.
— Я не помешаю? — спросил он.
— Нет, слушай, Уве, а у кого есть ПДА?
— На барже? — переспросил немец. Мы с лейтенантом кивнули. Солдаты обменялись взглядами и стали про себя вспоминать.
В итоге выяснилось, что ПДА на барже были только у Маузера, обоих Могил, прапорщика Шугаева и у учёного.
— А что случилось-то? — поинтересовался лейтенант.
— Да ничего, — ответил я. — На всякий случай узнал.
Я снова пошёл вдоль борта, откуда открывался вид на Припять, но город перестал меня интересовать, даже не взглянув в его сторону, я направился сразу к полковнику. Маузер и лейтенант с некоторым недоумением и подозрением посмотрели мне в спину и перекинувшись взглядами вернулись к своим обязанностям.
Я подошёл к полковнику. Он стоял ко мне спиной и смотрел на лучи отражающейся в водной глади полной луны.
— Максим Андреич.
— Ну что, снова ничего интересного, Хакер?
— Да вот, даже и не знаю.
— Говори, как есть, — полковник, поняв мою неуверенность, развернулся и подошёл ко мне. Видимо он понимал, что из-за мелочей я тревогу поднимать бы не стал. — Что у тебя там?
— Включил ПДА свой и заметил, что контактов многовато. У нас на барже всего сигналов пять от силы может быть, потому как мои ребята всегда ПДА выключенными держат. Только когда нужно врубают, и то Хирургу режимы экзоскелета переключить, а так он в автономном режиме дальше работает, да мне чтобы защиту дополнительную от пси врубить, а потом снова вырубаем. А их тут восемь контактов показывает.
Полковник прикусил язык, посмотрел мне в глаза и покачав головой спросил:
— Точно никто из твоих не врубил?
— Нет, я программки каждому скинул. Пятнадцать минут бездействует и выключается. А они все уже сколько спят? Точно не они.
— Ну а кто тогда? — полковник занервничал. Потерев пальцами подбородок, достал бинокль и стал смотреть на припятские дома. Медленно уплывающие облака, дали Луне осветить чёрные пустые окошки. Или всё-таки не пустые? В одном из окон пятого этажа что-то блеснуло. Я быстро схватил полковника за плечи и потянул с собой вниз.
В эту же секунду раздался звук отрикошетившей пули и сразу за ним громчайший звук выстрела, разорвавший ночную тишину. В задней части палубы у кормы, легли и перекатились под прикрытие металлических барьеров, Маузер с сыном полковника.
— Не зря я тебя на борт взял. А, Хакер? — сказал полковник, присев на одно колено.
— Что делать-то будем, Максим Андреич? — по борту баржи сразу застучали выстрелы. Стреляли из гауссовок и спецавтоматов Вал — обычный арсенал Монолита. Я слегка высунулся. Окна, смотрящие на реку, теперь не были такими безжизненными и постоянно освещались вспышками. Стреляли только из трех зданий, поравняться с которыми мы должны были поравняться с нашей скоростью минут через пять. — Они нас в решето превратят.
— Да как отстреливаться? — полковник ударил ладонью по прикладу своего АКМ. — У меня автоматы есть, гранаты, патронов хоть пятой точкой, а оптики толковой нету к автоматам, нету.
— Тогда надо попробовать снайперским огнём задавить, — полковник взглянул на меня с недопониманием. Это было понятно, судя по моей фразе я пропустил все его последние слова.
— Люба твой, супермен, что ли? — оказывается полковник состроил такое лицо по другому поводу.
— Максим Андреич, где моё снаряжение? — я только сейчас понял, как глупо было стоять на дежурстве с пустыми руками, собственно до этого я и не придал значения тому, что моё оружие куда-то делось.
— В трюме всё сложено, а что там у тебя? — полковник начинал повышать голос чтобы, перекричать звуки рикошетов десятков пуль.
— Я думаю все уже проснулись внизу. Прихвачу с собой Любу, у него СВД, и свой Винторез возьму.
— Давай, поднимай всех, будем поливать огнём, глядишь вам легче будет. Я кивнул и по-пластунски пополз по палубе к люку в трюм. Маузер просил не высовываться никого на палубу. Я протолкнул всех обратно вниз, не спал никто. Во всем трюме стояло оглушительное эхо, бьющихся о корпус баржи пуль. Даже раненный Гога, от любопытства изворачивался на кровати, корча рожи от боли, лишь не упустить бы чего интересного.
— Слушайте внимательно, пояснять нечего, все думаю и так поняли, что незаметно проплыть нам не удалось, — двенадцать пар вытаращенных глаз уставились на меня. — Поэтому все берут в руки автоматы и осторожно выползают на палубу. Дальнейшие команды получите от Максима Андреича. И ещё, стреляют по левому борту, не подставляйтесь. Вопросы есть?
— А мне что делать? — спросили откуда-то из-за спины. Я повернул голову и увидел, что вопрос задал учёный, голоса которого я до этого не слышал.
— Пусть остаётся тут, Хакер, — отчего-то настойчиво рекомендовал мне Хирург.
— Хакер, зачем толпа нужна, там и нас вполне хватит, — Кулинар обвёл рукой наших ребят.
Я снова посмотрел на всю толпу и решил.
— Кулинар, поднимайтесь наверх и ещё рядового с собой прихватите, — увидев, что я указываю на него, рядовой Жданов сразу вышел вперёд, обхватив обоими руками свой АКМ. — Люба останься на пару минут.
Я подошёл к нему, мимо прошли Кулинар, Танцор, Левша, а Жданов замыкал их шествие.
— Чё, случилось?
— Готовь, ночной прицел. Будем сейчас в тир играть. Огонь откуда ведут сам увидишь. Всего из трёх домов, поэтому больше можешь не искать, — пока я объяснял Любе ситуацию, он сел на опустевшую кровать и стал снимать, установленный на винтовку ПСО-1. Я решив не терять время стал делать тоже самое. — Мужики нас прикроют, да вот только на барже мы, да и от бортов не отойдёшь.
— Эх, это ты прав. Снайперу, ему ж манёвр нужен, а тут, — Люба говорил спокойно, немного с грустью. Давно нам не представлялось случая сработать в снайперской паре. И сейчас до ближней цели метров сто, иначе бы мой ПДА их не засёк, до дальних не более двухсот. Вот с ними и поиграем. Хотя Любе нравилось стрелять во врагов начиная метров с пятисот.
Через минуту мы уже были готовы. Мой Винторез и его СВД с одинаковыми ночными прицелами были готовы к бою.
— Пошли, глянем твой тир, — Люба хлопнул меня по плечу и стал подниматься по лестнице, одной рукой держась за перила, а другой удерживая свою СВД.
На палубе стоял несмолкающий стрекот автоматных очередей. По бортам со звоном и свистом ударялись сотни пуль, время от времени заглушаясь громкими выстрелами гаусс-пушек.
Кто-то, высовываясь ненадолго из укрытия, пускал несколько очередей по зданиям, кто-то, не глядя, растрачивал боезапас. В это время мы с Любой вернулись к полковнику, который был вместе с рядовым Ждановым.
Присев рядом с ними за металлическими пластинами, я осторожно осмотрел позицию врага в оптический прицел. Можно было сказать только одно, светлых идей ждать не приходилось как в жопе болотного кровососа. Маневрировать по барже было бессмысленно, всё равно останешься как на ладони, целей очень много, у противника имеется контрснайперская группа, вооружённая по последнему слову техники. Действовать нужно будет быстро и согласованно. Подавить вражеских стрелков, пока они не поймут, что на барже действуют снайперы. Огонь мы с Любой пока не открывали, стреляют среди нас пока только автоматчики, значит их снайперам почти нечего бояться. На этом и нужно будет ловить.
— Люба, — окликнул я сталкера. Тот осматривал дома в бинокль стараясь не показывать врагу снайперскую винтовку. — Сообщай о всех замеченных снайперах, главное их первыми снять и как можно скорее, иначе нам и высунуться не дадут.
— Понял, — сталкер снова припал глазами к биноклю, еле высовываясь из своего укрытия.
— Хакер, — позвал меня полковник.
— Да, Максим Андреич.
— Они нашу баржу в дуршлаг превратят, пока мы будем проплывать, — полковник повернулся к рядовому. — Ты теперь, будешь моим мальчиком на побегушках, живо дуй вниз и приказывай, чтобы выжали из этой посудины все соки. Мы должны как можно скорее уплыть отсюда. И к тому времени как только мы поравняемся с этими домами, ты должен с кем-нибудь принести всё что есть в длинных узких зелёных ящиках, что в носовой части баржи, понял?
— Есть, — выкрикнул рядовой и быстро пополз через всю баржу к люку в трюм.
Полковник выглянул из-за барьера и тоже открыл огонь по зданиям.
— Хакер, Хакер, глухомань хренова, — кричал Люба. Я от неожиданности резко повернулся к нему. — Наушник, себе в ухо воткни, если ни чё не слышишь!
Я воткнул в левое ухо наушник с микрофоном, которые забыл надеть.
— Меня слышно?
— Тебя-то слышно, тетеря глухая, — нервно пробурчал Люба.
— Ты не злись, он с детства такой, — весело ответил Кулинар. Значит уже все были на связи.
— Мужики, если увидите снайперов, сразу говорите дом, этаж и окно, — засаду на нас устроили, конечно, монолитовцы, в этом не было никакого сомнения, больше это сделать было некому.
Я медленно высунул ствол Винтореза и приник глазом к оптическому прицелу, включил его. Шесть килограммов смерти российского производства. Какому отечественному производителю я доверял на все сто, так это оружейникам.
Видимые фигуры бойцов монолита с «Валами» в руках стали практически идеальной мишенью. Но мне сейчас нужно было срочно отыскать снайперов врага. У меня было максимум полминуты. Дольше я смотреть в ночной прицел не хотел, портить резкость глазам, привыкшим к темноте было сейчас ни к чему.
В окнах практически никогда не прячась стояли монолитовцы. Сектанты не боялись быть раненными и чётко выполняли свою задачу. Единственное, что могло прийти в голову и я на сто процентов был в этом уверен, что некто, кто руководил этими отупевшими марионетками, приказал убить каждого, находящегося на борту баржи, проплывающей мимо города, уж про взять в плен здесь не было и речи.
Мы с Любой осматривали две крайние пятиэтажки, занятые бойцами секты. Эти дома стояли торцом к нам, и имели только по одному окну на этаж, поэтому целей там было всего восемь. Заняты были только крыша, пятый и четвёртый этажи. Всего я смог найти четверых снайперов, при этом не дав обнаружить себя. По одному были в окнах и двое на крыше. Те что были внутри дома, скорее всего являлись неким подобием офицеров или командиров, уж не знаю, как они себя делят. Эти снайперы были облачены в экзоскелеты и стреляли немного реже своих товарищей на крыше.
Я выключил ночной прицел и только тогда убрал от него глаз, нужно было соблюдать осторожность. Видимо у гаусс-пушек не было ночных прицелов, поэтому снайперы так плохо стреляли в нас. Освети я своё лицо прицелом, скорее всего сразу же бы получил дырку во лбу.
Рядом пролетали только случайные пули, в основном попадания приходились в борт и только иногда по защищающему меня барьеру, остальное огромное количество попадало в воду. Это немного успокаивало, значит у сектантов практически не было преимущества в ночной засаде. Никого из наших ещё не ранили, но вряд ли были пострадавшие и со стороны противника.
Я видел в прицел бьющиеся по бетонным панелям пули, зачастую они пролетали далеко от позиций монолитовцев. Мы медленно крошили стены здания, они медленно превращали наше судно в сито. И кажется здесь у них было над нами преимущество.
Я решил узнать результаты поиска целей у мужиков.
— Кто видел снайперов в центральном здании? — это здание было расположено к нам дворовым фасадом, поэтому я не стал обыскивать его взглядом целей там было больше, я мог зря потратить драгоценное время.
Ответил Танцор.
— Центральный подъезд, пятый этаж. Мелькнул на площадке. Больше не знаю.
Вдруг я заметил, что баржа немного набрала ходу. Мы уже поравнялись с первым зданием. Люба сказал, что в его доме всё было также, как и у меня. Монолитовцы видимо симметрично устроили засаду. Это было не столь удивительно, от этих бесстрашных воинов можно было ждать чего угодно, даже занятия таких явных позиций.
— Ладно, начнём, — скомандовал я Любе. — Не теряем времени. Тебе по одному выстрелу на каждого, а потом не высовывайся.
— Понял, — Люба положил ствол винтовки на борт. Его высоты хватало в самый раз. Я тоже решил снова понаблюдать за своими целями. На погодные условия решил забить: ветер, наконец, прекратился, а об остальном думать было некогда. Буду стрелять навскидку: времени до обнаружения у меня было немного больше чем у Любы, да и за первый выстрел можно было пристреляться.
Решил начать с тех, кто был на крыше.
Я прицелился в макушку высунувшегося снайпера, сделал вдох и мягко нажав на спусковой крючок, тут же выстрелил два патрона. Приклад мягко упёрся в плечо, ствол немного отошёл от своего положения, две гильзы ударились о металлическую палубу рядом со мной. Первая пуля попала в подбородок сектанта, а вторая сделала во лбу аккуратную дырку. Стоящий рядом с ним монолитовец никак не отреагировал на потерю товарища. Я быстро перевёл прицел правее, на следующего бойца с гаусс-пушкой. Он сделал выстрел, оторвал взгляд от прицела и начал перезаряжать оружие. Я сделал ещё два выстрела. Снайпер немного повернул голову и поймал пулю точно левым глазом. Из затылка вылетела струйка крови и боец, выпустив гауссовку из рук, запрокинул голову назад и медленно завалился спиной на крышу. Его оружие соскользнуло с крыши и полетело вниз, скрывшись из поля зрения. Сам труп, скрылся за карнизом крыши, выкинув вперёд правую ногу.
Не обращая внимания на двух оставшихся стрелков наверху, я опустился к окнам пятого этажа. Оттуда стрелял боец в экзоскелете, я ещё раз быстро прицелился и сделал вдох, начиная входить во вкус. Последовали ещё два бесшумных выстрела, но я поторопился. Одна пуля прошла сильно ниже, попав в стену, но вторая посланная выше из-за отдачи угодила точно в прицел снайпера. Однако, хладнокровный сектант не испугался и уставился стекляшками своего шлема на безнадёжно испорченную оптику своей гаусс-пушки. Не теряя ни секунды, я сделал очередной единственный выстрел в открывшегося монолитовца. Пуля попала, в незащищённую кевларом шею. Хоть я и целился ему в глаз, всё же попадание меня удовлетворило. Сектант схватился руками за шею, я в прицел увидел вытекающую из-под его ладоней струю крови. Остался последний. И через несколько секунд бойца, ведущего огонь из окна четвёртого этажа постигла учесть его товарищей. В этот раз прицелившись поточнее и сделав поправку на дальность, я смог попасть снайперу в левый глаз.
Снова выключив прицел, я спокойно убрал от него свою голову, как совершенно неожиданно возле моего правого уха, пролетела пуля. Я почувствовал резкую боль, упал боком на палубу и схватился за висок.
— Чё случилось? — спросил перепуганным голосом Люба. Я сел и показал свой правый профиль Любе. Он немного наклонился вперёд, чтобы присмотреться. Люба зло сплюнул. — Царапина, мать твою. Чего орать-то? Убил я твоего обидчика, бля.
Вдруг прямо передо мной громыхнуло, Люба от внезапности отскочил назад. Ещё один снайпер чуть не достал сталкера. Прямо перед носом у Любы, будто-то бы взорвавшись разлетелся ствол его СВД.
Сталкер схватил руками переломившуюся снайперскую винтовку. Оружие больше не подлежало восстановлению. Я представил себе чувства сталкера, для которого служившая верой и правдой винтовка, вот уже на протяжении шести лет с тех пор как мы пришли в Зону, была безвозвратно утеряна.
— Я тебя, я, я…. - сталкер задыхался от переполнявшей его злобы. — Сука, тебе не жить, — закричал сталкер, так громко, что даже ведущие беспрерывный огонь на протяжении вот уже десяти-пятнадцати минут, на мгновение остановились. Взбесившийся сталкер стал изо всех сил дубасить кулаками по борту. Он хотел встать, чтобы крикнуть ещё несколько оскорблений в сторону Припяти, но я успел остановить его.
— Пусти, бля, и дай свой Винторез. Я сейчас из него фаршированную свинью сделаю.
— Успокойся, ты чего взбеленился, — выкрикнул в наушнике голос Кулинара.
— Да, пошёл ты, — резко ответил ему не желающий успокаиваться Люба.
— А ну-ка повтори.
— Иди, очко сноркам расширяй, — чуть спокойнее ответил Люба, но сталкер всё ещё был не в себе.
Кулинар недовольно цыкнул. Я видел, как он оставил стрельбу и быстро подполз к нашей позиции. Он сел перед Любой тот презрительным взглядом смерил приползшего сталкера. Кулинар не раздумывая схватил его за грудки и ударил об борт.
— Ты что охренел из-за этой хреновой пукалки, из себя жертву великой несправедливости строить, — ещё раз ударив его об борт, выкрикнул прямо в лицо сталкеру Кулинар. Люба сразу поник и опустил взгляд на лежащие на палубе половинки его любимой винтовки.
— Вот и всё, — Кулинар отпустил его и пополз обратно.
Баржа наконец поравнялась со средним зданием, пули всё так же стучали по борту, но из гауссовок больше не стреляли. Плыть она стала быстрее, но не на много. К нам подполз Жданов.
— Что так долго? — спросил полковник.
— Таскаю боеприпасы, они их расстреливают моментально. Вот притащил, что просили, — рядовой толкнул полковнику ящик. — У люка ещё лежат.
— Так пусть сюда передают, — полковник вскрыл деревянный ящик внутри лежал РПГ-7. Я не ожидал увидеть на барже такого арсенала, у меня аж глаза на лоб вылезли. — Сейчас мы зададим жару им всем.
— И много их у вас?
— Пятнадцать штук, и ещё ящики с боезапасом. Гранат шестьдесят есть точно, — ответил рядовой.
Полковник взвалил на плечо гранатомёт, высунулся из-за укрытия, прицелился. И неожиданно упал навзничь поражённый выстрелом ещё одно снайпера, до сих пор не выдавшего своей позиции. Этого я не ожидал. Рядовой сразу кинулся к полковнику, я хотел было схватить его за руку, но он тут же пал жертвой второго выстрела. Его голова разлетелась как лопнувший арбуз. Стрелял только один человек. Теперь он заочно стал моей целью. Некогда было жалеть молодого пацана, по глупости подставившегося под выстрел вражеского снайпера, которому выпала удача, поразить две цели. Я услышал кашель.
— Хирург.
— Чего тебе? — откликнулся тот.
— Полковника ранили. Он ещё жив, осмотри его и хоть что-нибудь сделай, срочно. А ты, — обратился к поникшему Любе. — За мной. И чтобы никто за РПГ не вздумал браться, пристрелят, даже прицелиться не успеешь или ещё лучше в баржу кто по криворукости шмальнёт.
Я подтолкнул Любу, и мы поползли к капитанской рубке. Лестница наверх, в саму рубку была на правой, скрытой от города, стороне. Мы быстро проползли туда, и теперь можно было встать во весь рост, рубка была двухэтажной, высотой, наверное, в два с половиной моих роста, а во мне было не меньше метра девяносто. Мы поднялись в ходовой мостик, где находился управляющий баржой прапорщик Шугаев.
— Вот это прогулочка в тихой гавани, — напряженно, ощутимо дрожащим от волнения голосом отозвался «капитан» судна, увидев нас. — Какими судьбами? Снаружи совсем жизни не дают?
Я быстро осмотрел заделанные бронёй окна. Для стрельбы они были не годны. Нужно было что-то срочно придумывать. Я вышел обратно, огляделся. Идея была прямо передо мной. Встав на перила мне хватило роста взглянуть над крышей рубки. Я медленно высунул голову, обзор отсюда был отличный, а снайпер не знал, что я сменил позицию. Как выманить его я уже примерно представил. По внутренней связи я попросил Левшу одолжить у вояк в трюме два автомата, куртку, разгрузочный жилет и шлем, который носили все военные сталкеры, который отлично скрывал лицо.
Через минуту, Левша сообщил:
— Взял, что теперь делать?
— Возьми автоматы и перевяжи их крест-накрест бинтом из аптечки. Один на уровне где приклад переходит в затворную раму, другой в центре. Прочно примотай, потом одень на него куртку с жилетом и шлем. Когда будешь готов скажешь мне.
Ждать пришлось недолго:
— Что теперь? — спросил Левша.
То, что я хотел сделать было немного рискованно, но всё же…
— Теперь ложись на палубу и высунь это чучело немного, ещё облокотили ему на грудь РПГ, словно он присматривается куда стрелять. А ты, следи за левой половиной дома, — приказал я Любе. Сталкер достал бинокль и высунулся из-за угла, я встал на перила и снова стал взирать на мир через линзы оптического прицела. — Давай, показывай приманку.
Я приготовился засечь позицию снайпера. Так и не остановившаяся безрезультатная перестрелка наших автоматчиков и монолитовцев не отвлекала меня от наблюдения. Мне стало казаться, что продолжают стрелять просто ради некой забавы или просто никто не решался остановиться первым. Однако толк от этой стрельбы был только один — мы плыли на решете, а из трюма стали периодически таскать вёдра с водой, плавучести это не угрожало, потому что вояки быстро из подручных материалов, заделывали появляющиеся то и дело пулевые отверстия. Левша поднял приманку, но выстрела не последовало. Я снайпера не заметил. В окнах продолжали появляться фигурки вражеских бойцов, но они не были целью.
— Вижу, Хакер, вижу его.
— Убирай приманку, — скомандовал я Левше. — Где он?
— На третьем этаже, третий балкон от края. С дыркой такой.
Я уже нашёл его. Из дырки в балконе выглядывал ствол гауссовки, но стрелок был закрыт бетонной плитой.
— Левша, ты слышал, что Люба сказал?
— Ага.
— Тогда давай хватай РПГ и шмальни в него, только не мельтеши долго, навскидку стреляй, если этот гад сунется — пристрелю.
— А я это… Я с неё не стрелял ни разу. Я не умею, — неуверенно пробормотал Левша.
— Да чего тут уметь, давай сюда, — Кулинар забрал у Левши гранатомёт и стал искать нужный балкон. В этот момент гаусс-пушка полезла наружу, меняя своё направление. Я уже был готов пристрелить доверчивого монолитовца, но из укрытия появились только рука и плечо сектанта.
Несмотря на эту маленькую досаду, я незамедлительно выстрелил, не дав монолитовскому снайперу прицелиться в Кулинара. Очередь легла точно в цель, взорвав руку снайпера целым фонтаном из брызг крови. И тут же в его направлении с шумом вылетела пущенная Кулинаром ракета.
Заглушая всю стрельбу она, рассекая воздух и освещая округу, влетела в нычку монолитовского снайпера и взорвалась, пошатнув всё здание. Видимо снайпер был последним оставшимся командиром монолитовцев, потеряв которого они на несколько мгновений прекратили огонь. Потеря управляющего посеяла в их рядах сумятицу, стрельба возобновилась, но уже не была такой непрерывной и подавляющей.
— Все за РПГ! — прокричал я, бегом спускаясь по лестнице. Все кинулись вскрывать ящики. — Танцор тащи ещё снаряды, — я вскинул на плечо гранатомёт, прицелился и запустил ракету по позициям сектантов, тут же мой выстрел шумно поддержали гранатомёты в руках сталкеров.
— Это тебе за мою, сука! — заорал Люба, послав ещё одну гранату в обвалившийся балкон. Дома затрещали по швам от гранатометного огня. Несколько стен и балконов, не выдержав, обвалились. Стрельба со стороны монолитовцев практически тут же стихла. Несколько сектантов вели огонь, не обращая внимания ни на что, но их постигла та же участь. Стрекот автоматов, сменился громом взрывов.
Неожиданно сильно тряхнуло, баржа накренилась на правый борт. Все попадали с ног, в трюме полетели кровати и ящики, ударяясь об борт. Кто-то умудрился в падении запустить ракету в воздух, как салют.
Раздался громкий скрежет, доносившийся с носовой части корабля. Из-за рубки с полковником на руках выбежал Хирург. Всё уставились на него, из трюма высунулась голова. Все ждали ответа Хирурга, кроме лейтенанта, который кинулся к лежащему на руках сталкера отцу. В это время из капитанского мостика высунулся прапорщик и во всё горло заорал:
— Приходько и Стаценко сейчас же вниз и смотрите, чтобы эта ржавая железяка не сдохла! Даём ход на реверс! — прапорщик заметил, раненного полковника и то, что на него смотрят все находящиеся на борту сталкеры. — Остальные готовьтесь к экстренной эвакуации прямо в воду, мы прозевали аномалию, — закончив раздавать приказы прапорщик снова скрылся в рубке. На палубе тут же началась суета.
Механики рванули вниз по лестнице застучав сапогами. Из трюма послышались вопросы Гоги, о том, что там наверху происходит. Никто не отвечал раненному снайперу. Все спешили по своим делам. Я обогнул рубку и вгляделся во тьму, освещаемую луной. Прямо у носа корабля еле заметными всполохами расходились волны огромной воронки, возникшей в воздухе над водой. Вода в реке начала волноваться, а огромная аномалия с трудом стала корёжить металл, сминать многотонную баржу затягивая в свой центр. Послышался звук надрывающегося двигателя. Баржу немного качнуло, она стала останавливаться, но аномалия небольшими рывками продолжала тянуть её вперёд.
Скрежет усиливался, запаса прочности баржи не хватало, чтобы выдержать воздействие мощной гравитационной аномалии, на палубе стал подниматься ветер, создаваемый силами мощной воронки.
Из рубки послышались крики прапорщика: «Малышка, сможет!» и «Давай, моя хорошенькая», но на мой взгляд всё было предельно ясно: баржу неминуемо затянет в аномалию.
Я подозвал свою группу.
— Хирург, что с полковником?
— Ранение у него в грудь, естественно сквозное. Гаусс других не оставляет. Дыряка, как дупло у псевдоплоти. Кровь хлещет, правое лёгкое пробито, если, конечно, от него что-то осталось. Может ещё чего, поэтому сказать могу только одно. Дела плохи, но старик сильный. Не пойму, как держится ещё.
— Тогда, нужно скорее выбираться на берег, — все согласно кивнули. — Левша, Танцор и Кулинар хватайте с собой лейтенанта и как можно аккуратнее доставьте Максима Андреича на берег. Хирург, ты со мной. Захватим из трюма все вещи и тоже поплывём к берегу. Хотя стой, — окинув взглядом Хирурга, возникала трудная задача, как же сталкеру в экзоскелете, добраться до берега. — Ты же не поплывёшь…
— Да торопись ты уже, потом подумаешь, — Хирург развернул меня и направил в трюм. — А вы ребята, давайте, как он велел.
Мы спустились вниз. Я окинул взглядом грузовой отсек: лампочки начали мигать, нос корабля начинала скручивать аномалия. Все ящики попадали со своих мест. В обшивке появились серьёзные пробоины и баржу начало затапливать водой.
Старший сержант Телешов пытался помочь подняться на ноги Гоге. Пока я хватал рюкзаки моей группы, ко мне подбежал учёный:
— Вас, Хакер, зовут?
— Да какая разница, — торопясь ответил я. — Срочно вали с судна. Наши уже уплывают.
— На шлюпке?
— Рома, ты тут много шлюпок видел? — вдруг вмешался Хирург. — Давай бегом наверх! И приготовься немного поплавать, а если что спрашивай у кого-нибудь из моей группы, с кем я тебя вчера знакомил. Понял?
— Понял, — ответил учёный Хирургу и сразу же побежал вверх по лестнице.
— Ты его знаешь? — спросил я. Хирург вместо ответа хлопнул меня по плечу и попросил поторапливаться. — Долгая история, давай сначала выберемся отсюда.
Баржу начало сильно кидать то на один борт, то на другой. Судно начало так сильно крениться, что на ногах было очень трудно устоять. Пробоины в скукоживающемся под действием гравитационных сил аномальной природы судне стали больше, и вода с силой хлынула в отсек. Я посмотрел на раненного снайпера и помогающего ему сержанта. Как бы мне ни хотелось им помочь, сейчас я просто не имел права здесь задерживаться. Солдаты должны были знать на что подписались, сев на борт. Я стыдливо отвернулся, и мы с Хирургом быстро побежали вверх по лестнице, стараясь надолго не выпускать из рук поручни, чтобы не упасть назад.
Выйдя на палубу, мы увидели уплывающих от баржи сталкеров, поддерживающих на плаву тело Максима Андреевича, рядом с ними захлёбываясь от слёз плыл и молодой лейтенант. У люка стоял Маузер, рядом Люба бегал по палубе пытаясь схватить ствол своей сломанной винтовки, который перекатывался из стороны в сторону.
Ты ещё чего здесь? — крикнул я немцу.
— Ещё не все уплыли.
— Плыви отсюда, сейчас воронка эту посудину всю сожрёт и тебя вместе с ней.
— Наконец-то, — крикнул Люба, когда поймал «убегающий» от него ствол. Он положил его вместе со второй половиной в рюкзак, застегнул его и накинул на спину. Вдруг баржу резко качнуло в сторону на несколько метров. Аномалия швыряла её в любом направлении как пушинку. Я не устоял и упал на палубу, чуть не свалившись в люк. Снизу послышались крики боли Гоги и натужное кряхтение медика, который ему помогал.
Люба пошатнувшись, сделал несколько неуверенных шагов спиной вперёд, тоже не устоял и перевалился за борт.
— Да, твою же мать, — не выдержал я.
— Я помогу, — крикнул Маузер и прыгнул в воду вслед за Любой. Хирург помог мне подняться.
— Как тебе плыть? — нервно спросил я у Хирурга, ведь чтобы покинуть баржу у нас осталось мало времени.
— Хакер, рюкзак у меня обшит брезентом, так что не волнуйся. Он водонепроницаемый, с аккумулятором ничего не будет. Так, что сделаем так. Я без проблем смогу идти по дну, врублю систему замкнутой подачи воздуха. Всё будет нормально. Вешай на меня все рюкзаки, чтобы они как балласт меня вниз потянули, так меня течению унести не удастся. Но ты всё равно ныряй каждые несколько метров и следи, чтобы я не сбился с пути. Ну давай, удачи нам.
Хирург проверил герметично ли одет шлем. Включил систему подачи кислорода, прыгнул в воду и с огромным всплеском сразу же пошёл ко дну. Через секунду он уже скрылся в грязной и мутной, освещённой лишь луной, воде.
Я оглянулся назад. Аномалия продолжала курочить обшивку баржи словно это была консервная банка. Скрежещущий металл гнулся, лопался и рвался. Часть носа попала в центр воронки и начала сжиматься в шар невероятной плотности. Внезапно прогремел взрыв. Меня подбросило, и я полетел прямо в воду. Забив руками и ногами, я стал пытаться всплыть. Плавал я очень плохо, но воздух в костюме стал понемногу поднимать меня к поверхности воды. Задохнуться я не мог, комбез был герметичен и в нём имелся запас кислорода. Под водой было очень сильное течение, созданное притяжением воронки. Когда я вынырнул по стеклянному забралу начали стекать капли воды. Я увидел, что произошло. Носовую часть баржи разорвало, как разорвало бы дуло ружья из старых мультиков. Повсюду разлетались осколки, покорёженные куски железа шли ко дну. На барже начался пожар освещая собой ночную тьму. Несколько метров носовой части, оторвало от баржи, и аномалия тут же скрутила несколько тонн металла в небольшой шарик. В судно тут же хлынула вода. Баржа сильно накренилась и начала быстро идти ко дну, но аномалия продолжала тянуть её к себе. Из образовавшейся дыры стали выплывать деревянные ящики с боезапасом и продовольствием.
Из-под обвалившейся крыши капитанского мостика выполз прапорщик. Его тёмный силуэт освещался огнём. «Капитан» всё ещё не покинул своего идущего ко дну корабля. У Шугаева была сломана нога, из-под волос быстро текла кровь, попадая в глаза и заливая собой всё лицо прапорщика. Он вприпрыжку спустился по лестнице, ползком добрался до люка, ведущего в трюм и, приложив титанические усилия, обеими руками затащил наверх старшего сержанта, который всё ещё не оставил Гогу. Добравшись до борта Телешов с раненным снайпером прыгнули в воду. Я отплыл уже на десять метров от судна, но даже здесь было довольно сильное течение, а медик со снайпером попали в поток такой силы, что их сразу понесло вдоль борта к аномалии. Прапорщик кричал механикам, чтобы те быстро поднимались наверх, но ему никто не отвечал. Видимо в машинном отделении уже давно произошёл взрыв и начавшийся пожар определил судьбу двух техников.
Я плыл изо всех сил стараясь убраться подальше от тонущего судна. Послышались крики и к звуку гнущегося железа на несколько мгновений добавился еле заметный на общем фоне звук переламывающихся костей. Я не оборачиваясь понял, что погибли ещё двое солдат. Несколько ящиков с запасом ракет для РПГ влетели в воронку, снова раздался мощный взрыв, который огромная аномалия будто и не пыталась удержать. В цепной реакции сдетонировали ящики, ещё плавающие над водой и оставшиеся на борту боеприпасы.
Взрыв мощнейшей силы разорвал остатки тонущей посудины. Грохот прокатился по всей округе добравшись до города и дальше. Взрывная волна вместе с активной аномалией образовали настоящий шторм. Меня накрыло поднявшейся волной и в спину ударило что-то тяжёлое. От удара тупая боль прошлась по всему телу. Я со стремительной быстротой пошёл ко дну. Вдруг я напоролся на что-то большое, повернул голову и к своему ужасу увидел что-то по представлениям похожее на никогда невиданное морское чудище.
Я уже готов был не на шутку перепугаться, но неожиданно понял, что это был Хирург. Он шёл по речному дну и весь покрытый илом продолжал идти вперёд, опутываясь всё сильнее. Ил покрывавший всё дно Припяти, опутывал ноги сталкера по колено, но мощные не боящиеся воды сервоприводы делали свою дело — Хирург продолжал шагать вперёд. Я от удара потеряв последнюю ориентацию в пространстве, сбившись с курса и не в силах всплыть на поверхность, решил плыть рядом с ним.
И уже через несколько минут, обвешенные водорослями с головы до ног, мы с Хирургом вышли по дну к берегу. Наш путь отклонился метров на десять влево. Выйдя из воды, мы снова поймали радиосигнал нашей группы.
— Это ещё что за леший с водяным? — обозначил наше появление для всех остальных Кулинар.
Пройдя ещё несколько метров, Хирург, тяжело дыша, завалился набок на небольшом песчаном берегу, поросшем высокой травой и камышами. Я устав грести руками, под водой и окончательно выбившись из сил, оторвал намотавшийся на руки, ноги, овившийся вокруг головы ил и тоже упал на землю.
Всё тело дрожало. Этот заплыв выжал из меня все соки. Вода была холодной, я успел замерзнуть и даже чуть не окоченел под водой. Руки сводило судорогами, я пытался отдышаться. Надо мной пробежал Танцор, он потряс за плечи Хирурга.
— Давай быстрее, вставай. Полковник без сознания, мы кровь не можем остановить, — настаивал Танцор, пытаясь поднять здоровяка. Хирург не сопротивлялся, но он действительно почти не мог пошевелиться. Прогулка в холодной, грязной воде по заросшему водорослями речному дну, шагая абсолютно наугад, заставила сталкера и его экзоскелет сильно напрячься и поработать на износ. Рядом прошла заплетающимся шагом ещё одна знакомая фигура — это был сын полковника. Он подошёл к сталкеру и стал умолять подняться и осмотреть отца. Хирург неразборчиво проговорил что-то на выдохе, переключил систему подачи кислорода с замкнутого цикла, на обычный, достал ПДА включил его и сменил режим костюма с автоматического, на обычный, и скинул с себя шлем.
— Ёпт вашу… Уфф, поднимите меня быстрее, я не встану никак. Ааа, ну давайте!
Сталкер протянул руки, и Танцор с лейтенантом его тут же подхватили. Сделав небольшой рывок Хирург поднялся, стянул свой рюкзак со спины, резким сильным движением сорвал с себя опутавший сервоприводы ил и быстрым шагом отправился к раненному офицеру. Я остался лежать, только скинул с себя шлем и вдохнул полной грудью воздух Зоны. Эта чёртова мразь, снова почти достала меня. Всё продолжало катиться псевдокоту под хвост.
