Глава двадцать восьмая

Велев Шону отложить подложный экземпляр «Солдатской награды» на письменный стол, я подошел к двери, к полицейскому Уильямсу.

– Вы бы не могли связаться с шерифом Берри и передать ей, что мы обнаружили важный факт? – спросил я. – Мы, наконец, обнаружили, какая книга пропала, и будем искать остальные.

– Нет проблем, – сказал Уильямс. Он достал мобильный и принялся нажимать кнопки, а я вернулся к Шону и к работе.

Я быстро просмотрел следующие записи в тетради. Подряд шло двенадцать романов Фолкнера, все подписанные автором, и в состоянии, близком к идеальному. Я сравнил даты их покупки, и у всех тринадцати они совпали – мистер Делакорт купил их одновременно около двенадцати лет назад. Цена указана не была, но я подозревал, что тринадцать томов Фолкнера с автографами обошлись в серьезную сумму.

Следующим в описи шел второй роман, опубликованный Фолкнером в 1927 году. «Москиты». Шон достал книгу с полки, а я зачитал описание.

– Шериф Берри едет сюда, – произнес прямо у меня над ухом Уильямс, и я вздрогнул от неожиданности.

– Замечательно, – сказал я. – Спасибо, что вы ее вызвали.

– Не за что, работа есть работа, – улыбнулся Уильямс и вернулся обратно на стул.

Я снова сосредоточился на Шоне и на книге в его руках.

– Еще одна фальшивка, – кивнул Шон на «Москитов». – Автографа нет, переплет хлипкий, пятна.

– Сдается мне, так мы обнаружим, что всех Фолкнеров подменили, – сказал я. – Давай проверять дальше.

Мы с Шоном осмотрели остальные одиннадцать томов. Все они оказались заменены на экземпляры худшего качества. Причем каждый том был обернут в суперобложки, которые, в отличие от самих книг, подозрительно хорошо сохранились.

По наитию я вынул суперобложку «Москитов» из прозрачной архивной папки и пристально рассмотрел ее под лампой на письменном столе. Беглого взгляда хватило, чтобы мои подозрения подтвердились: я не сомневался, что это была распечатанная на лазерном принтере копия настоящей, а оригиналом, конечно, послужила суперобложка того почти нового экземпляра, который был похищен у мистера Делакорта.

Я едва успел поделиться с Шоном соображениями о суперобложках, как в библиотеку вошла Канеша и не стала терять время на церемонии:

– Рассказывайте.

Она стояла, скрестив руки на груди, пристально глядя на меня, и я изложил историю про то, как вместо тринадцати романов Фолкнера обнаружились испорченные экземпляры без автографов. Она не перебивала, а я старался говорить коротко и по делу. Когда я закончил, Канеша с минуту помолчала, потом задала вопрос, которого я ожидал:

– И сколько они стоят?

– Я как раз об этом размышлял, – ответил я. – Собрание трудов Фолкнера с автографами будет стоить дорого, на аукционе может уйти тысяч за семьсот пятьдесят, а то и больше. Такие многотомники не каждый день выставляются на продажу.

– Но разве похититель сможет их выставить на открытый аукцион? – спросил Шон. – Они же будут сразу бросаться в глаза.

– Очень верно подмечено, – сказала Канеша. – Как их надо было продавать, чтобы не привлечь внимания?

– Это зависит от того, какие у похитителя связи, – сказал я. – Если продавать напрямую частному коллекционеру, об этом вообще никто не узнает. А можно сбыть все тома вразбивку разным посредникам, хотя тогда вор за них в сумме получит меньше денег.

– Как бы вы стали отслеживать эти книги? – спросила Канеша. По ее лицу было заметно, что она нервничает, очевидно, раньше ей не приходилось иметь дело с такими ситуациями.

– Может быть, надо обратиться в ФБР, – предположил Шон.

– Да. За последние годы было несколько громких историй с кражами редких книг, в основном из библиотек, – сказал я. – Этими вещами занималось ФБР, и я думаю, что наш случай такой же, потому что книги, вероятнее всего, проданы в другие штаты.

– Я спрошу своего знакомого в БРМ, – сказала Канеша и, заметив, что Шон смотрит непонимающе, объяснила: – в Бюро расследований Миссисипи. Они регулярно сотрудничают с ФБР.

Зазвонил мобильный телефон, звук шел из чехла на поясе у Канеши.

– Прошу прощения, – сказала она, отошла в сторону и сняла трубку. Я посмотрел на часы – восемь сорок пять.

– Как ты смотришь на то, чтобы закончить к десяти и отправиться домой? Не знаю, как ты, а у меня сил остается все меньше.

– Я не возражаю, – сказал Шон и повел плечами. – У меня что-то шея затекла.

Я взял тетрадь с описью, но не успел открыть следующую запись, как меня прервала Канеша.

– Похоже, сейчас мне придется поехать к вам домой, – сказала она. – Ваш новый жилец хочет побеседовать, говорит, что у него есть для меня какая-то информация.

Она посмотрела на меня, приподняв бровь.

– Да, он за ужином сказал, что свяжется с вами, – ответил я и сделал непроницаемое лицо.

– Вот-вот, так и было, – добавил Шон.

Канеша секунду посмотрела на нас обоих.

– Всего хорошего, господа. Я думаю, что мы увидимся завтра.

– До свидания, – сказал я, и Шон вслед за мной.

Канеша коротко кивнула нам и вышла. Мы с Шоном вернулись к работе.

– Следующая запись, – сказал я, поднимая тетрадь. – Уильям Александр Перси, «Фонари на дамбе», издательство «Кнопф», 1941 год. Состояние хорошее, суперобложка. На титульном листе автограф.

– Есть такая, – сказал Шон, снял книгу с полки, открыл, чтобы проверить остальное, и через секунду добавил: – Все сходится, проблем нет.

Он поставил книгу на место.

Так мы проработали весь следующий час. Подмен мы больше не обнаружили – возможно, вор забрал только первые издания Фолкнера. Но, как ни распорядись ими злоумышленник, только они сулили ему внушительный куш.

Но оставалась еще одна вещь, которая стоила не меньше, чем весь Фолкнер, вместе взятый – «Тамерлан» По. Я не забыл про него, хотя меня многое отвлекало. Если Канеше удастся связаться с букинистом, на следующий день что-нибудь могло выясниться.

На открытом аукционе любой экземпляр «Тамерлана» вызовет много вопросов. Такая вещь подходит лишь для продажи в частном порядке; вор – или воровка, – если они, конечно, не совсем без мозгов, попытаются найти кого-нибудь, кто готов купить такой лот из-под полы, чтобы избежать любой огласки. Но где им взять частного покупателя? Его поиски оставят следы, и тогда в игру вступит ФБР, а там раскрыли достаточно таких краж и знают, с чего начать.

К десяти часам мы с Шоном досмотрели второй том описи.

– Два готово, два осталось, – сказал я, стянул перчатки и сунул их в карман брюк. – Мы и правда очень хорошо продвинулись, с тобой дело пошло гораздо быстрее.

– Я рад, что пригодился, – сказал Шон и положил свои перчатки в мою протянутую руку. – Первый раз вижу столько потрясающих книг сразу, – он покачал головой. – Фантастическая коллекция.

– Не то слово, – мне вдруг вспомнилось, кому мистер Делакорт завещал ее, и у меня едва не подогнулись колени. – А теперь все это перейдет к Афинскому колледжу.

Шон широко улыбнулся:

– Так что ты сможешь повозиться с этими книжками в свое удовольствие. Ты ведь у нас главный специалист по редким книгам, и вообще.

– Колледж получит невероятный подарок, – сказал я. Мысли в голове путались и теснили одна другую: где разместить коллекцию? В нынешнем отделе редких книг для нее не хватит места. Но когда Питер Вандеркеллер, директор библиотеки Афинского колледжа, услышит про коллекцию Делакорта, он будет на седьмом небе от счастья…

– Пап, пошли, – сказал Шон и ласково взял меня за плечи. – И смотри, куда идешь, а то во что-нибудь врежешься.

Я так замечтался, что, собираясь выйти из комнаты, забыл открыть дверь.

Полицейский Уильямс, посмеиваясь, открыл ее перед нами, и мы вышли.

– До свидания, господа.

Мы попрощались с ним, и я пошел к выходу вслед за Шоном. Трутдейла нигде не было видно, и я запоздало спохватился, что мы обещали вызвать его звонком, когда соберемся уходить.

– Звонок, – сказал я. Шон понял, что я имею в виду, и осмотрелся.

– Похоже, что в холле звонков нет, – сказал он. – Можем, наверное, и просто так уйти, думаю, дверь сама за нами захлопнется.

Мне очень хотелось поступить так, как предлагает сын, но я решил, что это будет невежливо. Трутдейл намеренно попросил, чтобы мы, уходя, его предупредили. Как-никак в этом доме он был хозяин, а мы гости.

– Может, мне заглянуть на кухню, проверить, там ли он? – предложил Шон. – Покажи мне, куда идти.

Я указал влево от парадной лестницы, куда он и направился. Я стал ждать, глядя по сторонам. Ступени были слабо освещены, второй этаж уходил в темноту, и во всем доме царила зловещая тишина. На миг мне показалось, что если хорошенько прислушаться, то можно различить шепот давно умолкших голосов.

Вернулся Шон, стук его шагов по мраморному полу вывел меня из оцепенения.

– Сейчас придет, – сказал Шон. – Я окликнул его, когда дошел до кухни, и он выскочил из какой-то дальней комнаты.

Тут в самом деле появился Трутдейл и прошествовал мимо нас ко входной двери. Мы с Шоном последовали за ним.

– Всего доброго, господа, – сказал бывший дворецкий, отпирая дверь. – В котором часу вас ожидать завтра утром?

– В девять, – ответил я, – если это не слишком рано.

– Нет, конечно, мистер Гаррис, – заверил он.

На крыльце, в полумраке, я пристально посмотрел на него, но отвел глаза, когда он начал хмуриться.

– До свидания, – сказал я, и мы спустились в вечернюю прохладу. – Ты ничего не заметил у него на лице? – спросил я.

– Ага, – ответил Шон. – Один уголок рта чуть-чуть испачкан. Думаешь, помада?

– Не исключено, – сказал я. – Интересно, чья, Дафны или Аниты?

– Я не знаю, где он был, когда я его позвал, – сказал Шон. – Может быть, и не один. Но я больше никого не видел и не слышал.

– А теперь и не проверить, – сказал я.

По дороге домой ни я, ни Шон больше не разговаривали: я слишком вымотался, и он, наверное, тоже. Единственное, чего мне хотелось – добраться до кровати и хоть немного поспать с Дизелем под боком. Не было сил даже строить догадки, кто оставил помаду на губах Трутдейла. «Завтра, – решил я, как верный последователь Скарлетт О’Хара. – Подумаю об этом завтра». Я немного опасался того, что Канеша еще не ушла, сидит и слушает рассказы Стюарта про семейство Делакорт. Но если кто-то и способен вытянуть из него все, то это, конечно, Канеша.

У дома стояла только машина Стюарта. С огромным удовольствием я убедился, что Стюарт навел полный порядок, кухня выглядела так же, как после уборки Азалии. Ни кота, ни пса видно не было; мы с Шоном стали подниматься по лестнице.

– Наверно, они оба у Стюарта, – сказал Шон на площадке второго этажа. – Мне заглянуть к нему проверить?

– Спасибо, – сказал я. – А то мне не хочется никуда подниматься.

Я отправился к себе, а Шон – дальше на третий этаж. Через несколько минут, когда я, переодевшись в пижаму, выходил из ванной, в комнате появился Дизель и прыгнул на кровать. Я улегся рядом с котом, и мы посмотрели друг на друга.

– Ну как ты, хорошо провел вечер со Стюартом?

Дизель мяукнул, как я решил, утвердительно. Я протянул руку и стал чесать его за ухом, он раскатисто замурлыкал, я улыбнулся. Несколько минут мы, как я это называю, болтали; наши беседы состояли в том, что я разговаривал с Дизелем и чесал его или гладил, а он мурлыкал или пел в ответ. Потом я решил, что пора выключать свет и спать. Дизель вытянулся, положив морду на соседнюю подушку, я тоже устроился поудобнее.

Думаю, я заснул довольно скоро, но через некоторое время меня разбудил громкий стук в дверь.

– Что еще такое? – Я резко сел в постели, скинул с себя одеяло. Дизель, напуганный шумом, замер на месте.

Нетвердыми шагами я проковылял к двери и открыл. На пороге стоял Стюарт Делакорт, и по его щекам катились слезы. Его вид меня перепугал.

– Что случилось? – спросил я.

– Элоиза, – еле выговорил Стюарт. – Бедная, несчастная Элоиза. Она умерла.