Глава 6

Когда я подъезжала к Соборной площади, уже стемнело. Машина дяди Бори была припаркована чуть дальше перекрестка. Как только мы поравнялись, он включил зажигание, а я нажала на газ и, проехав два квартала, свернула во двор. Торопилась я не потому, что опаздывала на встречу с Фарыгиным, а чтобы не дать дяде Боре набрать номер босса раньше времени. Он не ожидал от меня сложного маневра, поэтому пролетел мимо и вынужден был сдавать назад в поисках нужного поворота. Тем временем я успела припарковаться и выйти из машины. Увидев меня, дядя Боря затормозил, высунулся из окна и прокричал:

– Мы уже приехали?

Я, не отвечая, быстрым шагом двинулась к арке, ведущей в соседний двор.

– Эй, куда вы? – кричал мне вслед дядя Боря. – Мы так не договаривались!

Я успела пересечь второй двор, когда до дяди Бори дошло, что останавливаться я не намерена. Он больше не кричал, пытаясь меня остановить, просто бежал, так как я уже перешла на бег. Впереди показалось здание, которое старожилы называли Ротондой. Круглая крыша, поддерживаемая шестью колоннами, почему-то считалась достопримечательностью Тарасова, под ней назначали встречи влюбленные, здесь обязательно фотографировались приезжие из окрестных деревень.

Освещалась Ротонда слабо, несмотря на свою популярность. В тени колонн я смогла рассмотреть лишь силуэт, надеясь, что он принадлежит Фарыгину. Не сбавляя шага, я пошла прямо к Ротонде, из-за спины доносились шаги дяди Бори. Я мысленно молила, чтобы Фарыгин не вышел из тени раньше времени, нырнула в тень колонн и попала прямо в его объятия.

– О, как хорошо, что это вы! – театрально вскричала я, хватая Фарыгина за лацканы пиджака. – Помогите, меня преследуют!

Я трясла его изо всех сил. От неожиданности он растерялся и схватил меня за плечи, пытаясь сохранить равновесие. Со стороны должно было показаться, что мы боремся, по крайней мере я на это надеялась. Шаги дяди Бори перешли в бег, а секунду спустя он закричал на всю Набережную:

– Отпусти ее, негодяй!

– Да что здесь происходит? – отпуская мои плечи, проговорил Фарыгин.

В этот момент дядя Боря достиг нижней ступени Ротонды. Увидев, кто стоит рядом со мной, он остановился, точно налетел на стену, а лицо его вытянулось в изумлении.

– Вы?

– Какого черта ты тут делаешь? – вырвалось у Фарыгина.

– Так вы заодно? – подлила я масла в огонь. – Это настоящее преследование, я звоню в полицию.

Отпустив пиджак Фарыгина, я принялась шарить по карманам, якобы в поисках телефона. Фарыгин отступил на шаг и сказал:

– Не нужно никуда звонить, успокойтесь, всему есть логическое объяснение.

– Неужели? Вы подослали ко мне шпиона, напали на меня в безлюдном месте и можете найти этому логическое объяснение? Хотелось бы его услышать.

– Никто на вас не нападал.

– Значит, от первого утверждения вы отказываться не станете? Говорите немедленно, для чего вы послали этого громилу шпионить за мной!

– Сами не догадываетесь? – обретая былую уверенность, произнес Фарыгин. – Забыли, что это вы явились ко мне в офис с гнусными обвинениями и не менее гнусным предложением? Так я вам напомню: если бы вы не лезли в мои дела, а, как и подобает приличной женщине, сидели дома и штопали носки мужу, всего этого не произошло бы.

– У меня нет мужа, – машинально возразила я.

– Оно и видно, – хмыкнул Фарыгин. – Заняться вам нечем, вот что я скажу.

– Уже перешли к оскорблениям? Ничего, в полиции разберутся, какими на самом деле были ваши намерения. Лично я уверена, что вы собирались меня убить, так же как грабителя, которого вы подослали в дом Веденкина.

– Значит, я не ошибся, это он вас послал. Очень на него похоже, – с облегчением сказал Фарыгин. – А где же он сам? Или решил взвалить грязную работу на ваши плечи?

– Он неподалеку от полицейского участка. Открою вам секрет: у меня с полицией крепкие связи, и это я для страховки отправила Веденкина туда. Если через тридцать минут он не получит от меня сообщения, все полицейские в городе будут оповещены о вас и вашем сообщнике. Да-да, не удивляйтесь, я успела сообщить Веденкину его приметы, – блефовала я.

– Чего вы хотите? – спросил Фарыгин. По выражению его лица было ясно, что блеф удался.

– Я хочу знать правду, всю. И про девицу, которая опоила Веденкина и узнала о сейфе, и про Жорика Арбуза, которого вы обманом заставили работать на себя, и про грабителя со стрижкой бобриком, который забрался в дом Веденкина, пока тот был в отъезде, и теперь гниет где-то в безвестной могиле.

Я намеренно сообщила Фарыгину ключевые моменты аферы, чтобы он понял, что отпираться и водить меня за нос больше не имеет смысла. Мои слова подействовали на него, как ушат ледяной воды в крещенский мороз. Он сгорбился и провел рукой по лицу, в одночасье постарев на добрых десять лет.

– Будет лучше, если мы перенесем разговор в более удобное место, здесь будет не слишком удобно разговаривать.

– Мы остаемся здесь, – отрезала я.

– Тогда хоть его отпустите. – Фарыгин кивнул в сторону дяди Бори. – Ему будет нечего добавить к тому, что могу поведать я.

– Он тоже останется здесь. Думаю, его присутствие заставит вашу память работать как следует и вы не будете играть в дурные игры типа временной амнезии.

– Может, я действительно пойду? Вряд ли я вам пригожусь, – промямлил дядя Боря.

– Я сказала, вы останетесь, – начиная злиться, повторила я. – Кажется, вы не до конца понимаете, в каком вы положении. Все рычаги в моих руках, следовательно, и правила устанавливать мне. Я хочу, чтобы вы остались, и вы останетесь.

Фарыгин посмотрел на меня долгим взглядом, пытаясь определить, насколько серьезно я настроена. Осмотр привел его к правильным выводам, и он смиренно произнес:

– С какого места начинать?

– Хотелось бы с самого начала, но времени в обрез. Из отведенных вам тридцати минут пять вы потратили на пустой треп. Не хотелось бы, чтобы омоновцы с автоматами прервали нас на самом интересном месте.

Упоминание ОМОНа подстегнуло Фарыгина. Он оперся на ближайшую колонну и принялся рассказывать. Многое из его рассказа мне уже было известно, почти все предположения оказались верными. Он действительно подослал к Веденкину свою любовницу, которая подмешала в его питье сильнодействующий афродизиак. Ни Фарыгин, ни она сама не ожидали, что ее прелести в сочетании с препаратом произведут такой эффект. Но Веденкин выдал нужную информацию, и Фарыгин был в восторге. Известие о скором отъезде семейства конкурента подстегнуло его, он решил, что время пришло, и нанял вора-домушника по кличке Ювелир, чтобы тот добыл папку с компроматом, столько лет портившим ему жизнь. Однако возникло новое препятствие в лице заболевшего Вадима и Ленки.

Тогда любовница предложила свой план. Она узнала, с кем общается Вадим, и познакомилась с тем, кого сочла самым перспективным в плане шантажа. Она была уверена, что толстый девятнадцатилетний парень, обойденный вниманием сверстниц, не сможет противостоять обольщению. Так и случилось. Сыграть роль разъяренного отца пришлось самому Фарыгину, он не хотел рисковать, вовлекая в аферу новых участников, и без того о его планах знали уже трое. Жорик Арбуз сыграл свою роль идеально, он уговорил Вадима поехать на воскресную тусовку и подкинул ему идею с выставкой для Ленки. А вот Ювелир сработал из рук вон плохо. Фарыгин знал лишь, что он отправился в дом Веденкиных, как только пригородная электричка отошла от платформы. Да, он следил за Вадимом и был уверен, что тот не появится дома, по крайней мере, пару часов. Следить сразу за двумя объектами он не мог и потому не знал, что Ленка вернулась. Последний раз Ювелир звонил Фарыгину перед тем, как проникнуть в дом, а после этого исчез. Фарыгин не знал, что и думать. Когда Ювелир не вышел на связь и на следующий день, он всерьез забеспокоился. Сначала ему пришло на ум, что Ювелир просмотрел бумаги и решил сам шантажировать его. Еще сутки он ждал звонка с требованием денег, потом вызвал дядю Борю, но тот о Ювелире и его планах ничего не знал. А затем явилась я с заявлением о трупе и пропавшей папке.

Так как у Фарыгина рыльце было в пушку, он подозревал остальных в том же и сделал неверный вывод, решив, что меня подослал Ювелир, так сказать, прощупать обстановку. Узнав, что я посетила всех конкурентов, чьи имена были в папке, он заподозрил, что ошибся насчет Ювелира, а получив предложение о встрече от имени Романа Веденкина, уверился в этом окончательно. Услышав от меня, что Веденкин ждет моего звонка у полицейского участка, он посчитал это не таким уж плохим знаком. Раз Веденкин до сих пор не пошел в полицию, значит, есть надежда договориться, и решил раскрыть карты.

– Это все, что я знаю на настоящий момент, – закончил Фарыгин. – Что вы собираетесь предпринять?

– Был еще один человек в доме Веденкина. Пока я не узнаю, кто его послал, дело с мертвой точки не сдвинется.

– Время истекает, – подал голос дядя Боря. – Не хотите для начала позвонить Веденкину?

– Веденкину? Зачем? – углубившись в размышления, я совсем забыла, чем припугнула Фарыгина.

– Чтобы он не выслал ОМОН, – напомнил дядя Боря.

– Ах, это… Расслабьтесь, насчет ОМОНа я пошутила.

– Вы гнусная обманщица! – возмутился Фарыгин. – Развели меня, как первоклашку.

– Это ваши проблемы, – невозмутимо ответствовала я. – Поздно закрывать ворота сарая, когда лошадь украдена. Теперь у вас только один выход – сотрудничество. Сдается мне, что ваша помощь понадобится мне еще не раз.

– Думаете, после такого обмана я стану с вами сотрудничать? Вы сумасшедшая.

– Говорю же, у вас нет другого выхода. Вы спланировали всю эту операцию, следовательно, о ее слабых местах можете рассказать тоже вы. Или хотите, чтобы мой блеф насчет полиции превратился в реальность? – припугнула я.

– Не спорьте с ней, – посоветовал дядя Боря. – Сами видите, в каком дерьме мы оказались по вашей вине.

– Решил поучить босса, – прошипел Фарыгин, – забыл, кто платит тебе зарплату?

– Вы платите не за то, чтобы я сел с вами на скамью подсудимых как соучастник. Лично я умываю руки. Если дело дойдет до суда, я выложу им все, не сомневайтесь, – воинственно ответил дядя Боря, забыв об осторожности.

– Мальчики, не кипятитесь. Не все так плохо, как кажется со стороны. Вы совершили немало ошибок, но их еще можно исправить, если действовать сообща. По-моему, здравая мысль, вы не находите?

– Сделайте уже хоть что-то, – устало произнес Фарыгин, – не хочется проторчать тут всю ночь.

– А делать нечего, – заметила я, – мы зашли в тупик. Папки нет, и неизвестно, где она, Ювелира нет, имени второго вора тоже нет. Следовательно, и предложений не будет. Хотя нет, одно все же поступит. Вам обоим нужно вернуться домой и шаг за шагом вспомнить все дни, когда вы планировали и осуществляли задуманное. Должно быть что-то, что покажется вам странным – в поведении знакомых, друзей или домочадцев. Любые странности, любые необычные мелочи.

– Что вам это даст? – пытаясь уловить ход моих мыслей, поинтересовался Фарыгин.

– Может быть, ничего, а может быть, зацепку, способную вывести на настоящего вора. У кого-то же сейчас эта папка лежит, дожидаясь своего часа, верно? Предположить, что кто-то из конкурентов Веденкина разработал и претворил в жизнь не менее сложный план, чем ваш, мысль довольно абсурдная. А вот воспользоваться вашим планом кто-то мог. Кто-то позволил вам проделать всю черную работу, а сам собрал сливки. Он-то и виновен в смерти Ювелира. А раз так, мы его сообща разоблачим, – выдала я свою версию.

– Но кто мог знать о моих планах? Я никого в них не посвящал, – в недоумении проговорил Фарыгин.

– Вам кажется, что вы никому не проговорились, но умный человек мог догадаться, что вы что-то замышляете, по отдельным фразам, по изменившемуся поведению. Да мало ли способов выведать тайные планы. Не нужно гадать, нужно думать и вспоминать.

– Значит, разъезжаемся? – Фарыгин облегченно вздохнул.

– Вот номер моего телефона. Как только что-то вспомните, сразу звоните. И сами будьте на связи. Уверена, у меня возникнет много вопросов, как только я начну складывать новую мозаику.

Снабдив Фарыгина и дядю Борю визитками, я помахала им и пошла к машине. Они смотрели мне вслед, и назвать их взгляды теплыми было нельзя, но меня это не волновало. В конце концов, не я пыталась обокрасть своего конкурента и не из-за меня человек отправился на смерть.

Спустя час я была дома. Передо мной стояла сложная задача, нужно было понять, когда и как случилась утечка информации, которая разрушила план Фарыгина. В том, что она была, я не сомневалась, только так можно было логично объяснить, как в одно и то же время два грабителя независимо друг от друга оказались на месте преступления. Любовница Фарыгина постаралась? Пожалуй, ее кандидатура самая правдоподобная. Но зачем ей сдавать своего любовника? Выгоды в этом не было, если только не предположить, что тот, кому она сдала Фарыгина, богаче или станет богаче после осуществления плана. Но эта версия казалась слишком сложной. Быть любовницей двух конкурентов одновременно и выведывать планы первого для второго по силам какой-нибудь Мате Хари, а не простой любительнице красивой жизни.

Прежде чем наводить о ней справки, я стала искать слабые стороны своей версии. Любовница первой узнала, где хранится ключ от сейфа и находится сам сейф. Она могла не говорить об этом Фарыгину, а сразу сообщить второму любовнику. Что он предпринял бы? Да то же, что и Фарыгин, – отправил бы в дом Веденкина своего человека. Но тогда ему самому пришлось бы разбираться с ненужными свидетелями, это факт. Если же любовница сообщила полученные сведения Фарыгину и подготовительную работу пришлось проводить ему, второй любовник снова оказывался в плюсе. Итак, это не слабое, а сильное звено.

Нет, неверно. Когда любовница узнала, где Веденкин хранит ключ, она не могла знать, что его сын останется дома. Этого никто не ожидал. Значит, будь она двойным агентом, она наверняка выложила бы новости другому любовнику, а ему было выгодно, чтобы за него работу провернул Фарыгин. Ведь как все могло сложиться, не останься Вадим дома? Веденкины укатили бы на Бали всей семьей, Ювелир забрался бы в дом и похитил папку, а человеку второго любовника осталось бы только подкараулить его возле дома и отобрать папку. Попробуй потом докажи, что не Фарыгин ограбил Веденкина. Все улики против него, второй грабитель даже в дом не входил. Логично? Вполне. Думаю, все так и задумывалось. Этот второй любовник хитрый лис, он чужими руками расчистил себе путь к богатству, избавив от лишнего криминала даже своего наемника. Стал бы Ювелир подавать заявление в полицию, что его ограбили? Конечно, нет. Стал бы Фарыгин искать того, кто увел у него папку из-под носа? Возможно, но даже если бы и стал, вряд ли он смог бы его найти. Все шито-крыто. Выходит по всему, что версия с любовницей – двойным агентом самая логичная. Пора звонить Фарыгину.

Я потянулась к телефону, но номер набрать не успела, тот зазвонил сам. На дисплее высветился номер дяди Бори.

– Татьяна, я вас не сильно побеспокоил? – осторожно поинтересовался он. – Я кое-что вспомнил. Не знаю, важно ли это, но вы велели сообщать обо всем, вот я и звоню, – начал он.

– Да говорите уже!

– По-моему, я видел того, второго. Не уверен, но, кажется, он был в офисе Фарыгина в тот день, когда я приводил туда своего родственника.

– Фарыгин встречался с Ювелиром у себя в офисе? – не поверила я своим ушам.

– Да, что тут странного, к нему за день столько народу приходит. Одним больше, одним меньше, никто и внимания не обратит. Совсем другое дело, если встречаться вне стен офиса. В этом случае сразу предполагаешь, что встреча носит личный характер, а так пришел клиент и пришел, – объяснил дядя Боря.

– Это Фарыгин так рассудил?

– Конечно. По-моему, все логично.

– Допустим, – согласилась я. – И вы утверждаете, что в то самое время, когда вы привели к Фарыгину Ювелира, туда же пришел второй грабитель?

– Я не утверждаю, а предполагаю. Сами же велели вспомнить все по шагам, вот я и пытаюсь вспомнить, – слегка обиженно ответил дядя Боря. – Если бы я был в этом уверен, то сообщил бы еще при первой встрече.

– Тогда давайте подробности.

– Мы пришли в офис, поднялись на второй этаж. В приемной нас задержала секретарша Фарыгина. Она дама строгая, пока сама все сорок раз не проверит, к шефу не допустит. Я сообщил, что босс нас ждет, она потребовала назвать имя моего спутника, я назвал. Она велела ждать, а сама в это время разбиралась с другим посетителем. Вот он-то и был тем самым человеком, как мне кажется.

– Что он там делал?

– Привез какие-то бумаги. Секретарша их зарегистрировала, отпустила посетителя и только после этого доложила Фарыгину обо мне и Ювелире. Конечно, она называла его по фамилии, – ответил дядя Боря.

– Ясно. Как думаете, секретарша вспомнит, кто был тот посетитель? С тех пор прошло довольно много времени.

– Наверняка вспомнит, у нее феноменальная память и на лица, и на имена. Думаете, то, что я вспомнил, важно?

– Вы даже не представляете, как помогли мне, – заверила я дядю Борю. – Возможно, вы совершили самый важный поступок в вашей жизни.

– Рад помочь, – засмущался дядя Боря, и я прервала связь.

Мне не терпелось связаться с Фарыгиным. Надо же, я и забыла о его педантичной секретарше с замашками шпиона. Я ведь застала ее за подслушиванием у кабинета шефа и хотела запомнить этот факт, дабы воспользоваться при случае. Вот и пришло такое время. Фарыгин ответил после первого гудка.

– И снова здравствуйте. Не дадите номер телефона вашей секретарши? Надеюсь, она привыкла к поздним звонкам.

Какое-то время в трубке не было слышно ни звука. Когда же Фарыгин наконец заговорил, начал он не с диктовки номера.

– Какого черта вам нужно от моей секретарши? Хотите и ее посвятить в мои секреты?

– Действительно, чем еще заняться незамужней девушке в двенадцать часов ночи, как не сплетнями о шефе, – фыркнула я. – Забудьте хоть на секунду о своей драгоценной персоне, будьте рациональнее. Мне нужна кое-какая информация, владеть которой может только ваша секретарша, вот и все.

– Какого рода информация? – настаивал Фарыгин.

– Так и быть, поделюсь с вами новостями, – смилостивилась я. – Позвонил дядя Боря, он кое-что вспомнил.

– Какой еще дядя Боря?

– Тот, которого вы заставили следить за мной. Не знаю, как зовете его вы, но мне он знаком под этим именем.

– Борис что-то вспомнил? – переспросил Фарыгин.

– Да. Оказывается, вы встречались с Ювелиром у себя в офисе. Не самая, на мой взгляд, разумная идея, но спорить не стану. Важно другое: в тот же день в ваш офис приходил человек, подозрительно похожий на второго грабителя, того, который околачивался на заднем дворе Веденкиных, – объяснила я. – Хочу узнать, кто этот человек. Дядя Боря утверждает, что у вашей секретарши не только острый слух, но и память феноменальная.

– С памятью у нее действительно проблем нет, а вот что вы сказали насчет слуха, я не совсем понял.

– Не важно, просто дайте мне ее номер и предупредите, чтобы ждала звонка. Мне нужно, чтобы она рассказала мне все, – перебила я. – Справитесь?

– Я могу сам позвонить ей и все выяснить, – предложил Фарыгин.

– Мне это неудобно, предпочитаю задавать вопросы без посредников. Диктуйте номер, иначе я решу, что вы отказываетесь сотрудничать.

– Хватит уже угрожать, – огрызнулся Фарыгин, но номер продиктовал. – Наберете через три минуты. Ее зовут Любовь Ильинична. Если хотите завоевать ее доверие, обращайтесь по имени-отчеству, ей это нравится.

Я добросовестно выждала указанное время и набрала номер секретарши.

– Доброй ночи, Любовь Ильинична, – поздоровалась я, услышав в трубке голос секретарши. – Ваш шеф успел предупредить о моем звонке?

– Да, я в курсе, – сухо произнесла секретарша. – О каком дне идет речь?

– Точной даты я не знаю, – пришлось признаться мне. – В тот день помощник вашего шефа, Борис, приходил в офис с мужчиной. Глеб Моренков, помните такого?

– Да, этот день я вспомнила. Встреча не была прописана в календаре, но шеф их принял.

– В то время у вас был другой посетитель. Мне нужно знать его имя и цель визита. – Я описала второго грабителя. – Вам это о чем-то говорит?

– Данила Усольцев, привозил документы от фирмы «Прогресс», – без запинки сообщила секретарша.

– «Прогресс»? – в изумлении воскликнула я.

– Да, что вас так удивляет? Мы контактируем с огромным количеством фирм, крупных и мелких. В день офис посещает порядка двадцати-тридцати человек.

– Я вам перезвоню, – ошарашенная догадкой, ответила я и бросила трубку.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Вопрос, как произошла утечка, решился самым неожиданным образом. Это нужно было срочно обдумать. Итак, что же произошло в тот день в офисе Фарыгина? Приехал человек из фирмы «Прогресс», принадлежащей, если я не ошибаюсь, господину Окчурину. Я выхватила записи, сделанные в день встречи с Веденкиным, и пробежала глазами листок. Догадка подтвердилась: «Прогресс» являлся дочерней организацией, а владел ею Евгений Окчурин!

Вот вам и доказательства. Курьер, приехавший к Фарыгину с документами, работал на Окчурина. Он видел Ювелира, слышал его настоящее имя. Мог ли он знать, что Глеб Моренков – это вор-медвежатник по кличке Ювелир? Сомнительно, но не более сомнительно, чем то, что любовница Фарыгина была двойным агентом. Возможно, сам курьер не знал, а вот его босс мог. Окчурин мог собирать материал на всех приближенных своего конкурента и не пропустил бы тот факт, что у его ближайшего помощника есть родственник с криминальным прошлым. Предположим, он знал Моренкова как Ювелира. Узнать, что Ювелир был в офисе Фарыгина, Окчурин мог только в том случае, если курьер, доставивший в тот день документы в офис, был не просто курьером, а выполнял особое поручение своего босса. Как это выяснить, придумаю позже, сейчас важно достроить логическую цепочку.

Курьер возвращается к Окчурину и докладывает, что видел в приемной Глеба Моренкова. Тот сразу соображает, что Фарыгин затеял темное дело, иначе зачем ему вызывать специалиста по взлому сейфов. Он начинает слежку за Фарыгиным, или за Ювелиром, или за ними обоими, благо в проверенных людях недостатка нет. Впрочем, следить за Фарыгиным нет нужды, достаточно одного Ювелира. Его человек неотступно следует за Ювелиром, куда бы тот ни пошел. Поэтому воскресным утром он оказывается у дома Веденкина, видит, как Ювелир проникает внутрь, и ждет его возвращения, но вместо него из дома выскакивает насмерть перепуганная девушка и убегает в неизвестном направлении. Человек Окчурина думает, что она обнаружила Ювелира и сообщит об этом в полицию. По логике Ювелир должен выскочить следом, но его нет. Тогда наблюдатель входит в дом, натыкается на Ювелира, и между ними происходит драка, в результате которой последний погибает.

Нет, не годится – ведь Ленка выскочила из дома уже после того, как Ювелир был убит, и я не думаю, что ее рукой. В противном случае она помнила бы удар, но, по ее словам, она только замахнулась статуэткой. Потерять сознание от страха она, конечно, могла, но вот забыть, как била человека по голове, вряд ли. Значит, второй грабитель проник в дом раньше. Для чего ему это понадобилось? Возможно, он боялся упустить Ювелира, ведь в доме не один выход, а следить за всеми он физически не мог. Предположим, что так и случилось, второй грабитель поджидал Ювелира не снаружи, а внутри, и тоже не думал, что в доме есть кто-то, кроме них двоих. Следовательно, появление Ленки стало для него такой же неожиданностью, как и для Ювелира. Мог ли он обнаружить себя раньше времени? Эту версию стоит обдумать. Предположим, что второй грабитель увидел Ленку и решил избавиться от нее. Пока она подкрадывалась к кухне, он подкрадывался к ней. В этот момент их увидел Ювелир, решил, что перед ним хозяева дома, и напал. Ленка упала в обморок, а второй грабитель подхватил ее оружие и прикончил Ювелира. Вполне логично.

Остается два вопроса: где он был, когда Ленка пришла в сознание, и для чего вынес из дома тело Ювелира. В принципе найти ответ на них было не так уж сложно. Убивать Ленку он не стал, не желая брать на себя лишний труп. Возможно, он рассчитывал исчезнуть вместе с телом, прежде чем Ленка очнется, но что-то его задержало. Скорее всего, он слишком долго искал сейф, ведь места его расположения он не знал. Когда же главная задача была решена, Ленки и след простыл. Вот ответ на первый вопрос. Что же касается трупа, тут тоже все логично: Ленка видела Ювелира, но не второго грабителя, следовательно, если его тело исчезнет, Ленка будет считать, что папку прихватил он, а о втором человеке, посетившем дом, никто не узнает. Кажется, тоже логично.

Но тогда зачем ему понадобилось толкать Ленку под колеса, если все так прекрасно сложилось? На этот вопрос ответа у меня не было, ни логичного, ни абсурдного. Я решила не тратить время на его поиски, а решать более насущные проблемы. Как сообщить Веденкину имя нынешнего обладателя папки с компроматом, не имея никаких доказательств, кроме собственных умозаключений? Должно быть что-то, что поможет доказать мою правоту, я это чувствовала. Пришло время последовать собственному совету, вспомнить шаг за шагом минувший день, и в частности встречи и разговор в офисе Окчурина.

Я уселась на диван, закрыла глаза и стала вспоминать. Картинки послушно всплывали в памяти, как будто фильм шел в замедленной съемке. Вот я в офисе Окчурина. Секретарша, не отрываясь от работы, сообщает об отсутствии босса и неспешно клеит на конверт адресный лист. Такие пакеты обычно разносят курьеры. Интересно, куда направится этот пакет? Я напрягла память. Сначала картинка была слегка размытой, но, мысленно сфокусировав внимание на наклейке, я все-таки смогла навести резкость и вспомнила название улицы – Геологическая. Правда, номер дома вспомнить не смогла, как ни старалась. Возможно, его закрывали пальцы секретарши. Пойдем дальше.

Передо мной поплыли кадры из воспоминаний о профилактории. Вот я вхожу в массажный кабинет, вот Окчурин слышит о трупе. Что выражало его лицо в тот момент? Легкую досаду, пожалуй, но точно не испуг и не удивление. Что могло его раздосадовать? То, что не удалось скрыть смерть Ювелира? Возможно. Но возможно и другое: если к нему явилась я, то может явиться и полиция, а это сулит уже настоящие неприятности. В ответ на мое заявление он сразу предложил деньги. Интересно, если бы я согласилась их принять, что было бы дальше? Сомнительно, что он отдал бы их мне и забыл о моем существовании. Скорее всего, разговор он завел лишь для того, чтобы прощупать почву, узнать, как далеко я готова зайти и как далеко может зайти он сам. Еще я заметила, что слово «папка» он произнес несколько раз, хотя в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости. Теперь, в свете новых фактов, я была склонна предположить, что делал он это намеренно, хотел убедиться, что мы говорим об одном и том же. Если бы я говорила не о папке, а о чем-то другом, например документах или бумагах, это означало бы, что речь не о компромате, собранном Веденкиным. Окчурин – порядочный плут, он мог вести «войну компроматов» и с другими конкурентами. Вряд ли в таком случае они стали бы называть объект раздора просто папкой или особой папкой. Подобный оборот был уместен, когда речь шла о документах с долгим сроком хранения, по крайней мере так мне казалось.

В памяти всплыла другая картинка – вкрадчивое выражение на лице Окчурина, когда он начал мне угрожать. Случайная встреча в парке с маньяком-потрошителем – простой парень, как описал его Окчурин, разве что нос длинноват. Вот оно – нос! Я даже подпрыгнула на диване от радости. Оговорка по Фрейду, как сказал бы психоаналитик. В тот момент Окчурин думал о человеке, способном остановить меня, и невольно вспомнил того, кто изначально помогал ему в этом деле, – жилистого мужика с длинным носом, которого видел Артур у дома Веденкиных, а потом видел дядя Боря в приемной Фарыгина. Его причастность к фирме Окчурина подтвердила наблюдательная Любовь Ильинична. Какие тут еще потребны доказательства?

Теперь осталось выяснить, где Окчурин хранит украденную папку. И тут меня осенило: это та самая папка, которую упаковывала секретарша, и именно поэтому Окчурин так разволновался, когда узнал, что я ее ищу и только что была в его офисе. Что, если я была так близка к решению проблемы и упустила прекрасную возможность? Я вскочила и зашагала из комнаты в кухню и обратно. Мысли мои снова и снова возвращались к папке, которую заботливые руки секретарши заворачивали в бумагу. Как она выглядела – новенькая, будто только что из магазина канцтоваров, или потрепанная и затертая от частого использования? Была ли папка Веденкина потрепанной? Я не знала, я даже цвета ее не знала!

Добежав в очередной раз до дивана, я остановилась, схватила телефон и набрала номер Веденкина. Он ответил только после шестого гудка, голос был сонный:

– Татьяна, что-то случилось?

– Какого цвета была папка, в которой вы хранили компромат? – вместо приветствия спросила я.

– Красная, с черной окантовкой по краю. А в чем дело?

– Она была потертой или новой?

– Практически новая, я ведь не просматривал материалы ежедневно. Время от времени заглядывал в сейф, чтобы убедиться, что папка на месте, открывал, перелистывал страницы и снова закрывал. Вряд ли от такого использования она могла затрепаться, – ответил Веденкин, начиная волноваться. – Вы нашли мою папку?

– Размер стандартный? – продолжала я.

– Несколько больше. Формат самой папки стандартный, а толщина как у архивной с кольцами, – не задавая больше вопросов, описывал папку Веденкин.

– Спасибо, – поблагодарила я и дала отбой.

Спустя секунду телефон зазвонил. Веденкин не был удовлетворен моими ответами, вернее, полным их отсутствием, и решил этот недочет восполнить. Я же не была готова отвечать, поэтому просто сбросила звонок. И следующий за ним, и четыре последующих тоже. В конце концов Веденкин отступился, а я получила возможность обдумать план действий. Теперь я была уверена, что папка, которую упаковывала секретарша Окчурина, была именно той, что я искала. Это было крайне досадно – приблизиться вплотную к победе и упустить ее. Наверное, так чувствует себя олимпийский призер, когда приходит к финишу на сотую долю секунды позже соперника.

Я вполне могла догадаться раньше, если бы события развивались не так стремительно. Окчурин живет на Геологической улице, так зачем ему отправлять папку самому себе с курьером, когда можно просто забрать ее домой? И почему он так медлил, зачем держал ее в офисе, а потом вдруг передумал? То, что он не хотел перевозить ее лично, объясняется страхом перед грабителями. Возможно, он предполагал, что Веденкин начнет охоту на конкурентов, как только узнает о пропаже. Но почему он не увез ее до возвращения Веденкина? Странно, необъяснимо, но факт. Вероятно, он хотел обезопасить себя, потому что помнил, как глупо Веденкин потерял свое преимущество перед конкурентами. Будь у Веденкина не одна папка, а несколько, изъятие одной не имело бы смысла. Но Веденкину не пришла в голову простая идея скопировать документы и спрятать их в нескольких местах, а Окчурину, более опытному дельцу, вероятно, пришла. Тогда его поведение становится понятным, а совпадение с моим визитом отправки документов оказывается случайностью, из которых, впрочем, состоит вся наша жизнь.

Хорошо, оставим пока причины, перейдем к последствиям. Окчурин принес папку в свой офис, я ее увидела и теперь знаю, что она у него. Знаю и то, что сейчас она должна находиться у него дома. Что дальше?

А дальше я должна действовать, пока Окчурин не знает, что я в курсе его махинаций. Наверняка долго это не продлится, человек он умный, побеседует с секретаршей, сложит два и два и закономерно получит четыре. Тогда мои шансы вернуть папку резко понизятся. Это значит, что времени у меня в обрез. Я дала конкурентам Веденкина двадцать четыре часа и была очень довольна своей находчивостью, но теперь она работала против меня. Через двенадцать часов время истекало. К двум я должна либо завладеть папкой, хранящейся в доме Окчурина, либо предъявить ему что-то более серьезное, чем голословные угрозы.

Рисковать лишний раз мне не хотелось, поэтому я начала обдумывать проникновение в дом Окчурина. В надежде, что на меня снизойдет озарение, я курсировала между кухней и гостиной минут двадцать и наконец сдалась. Если и существовал какой-то способ выманить Окчурина из дома, не вызывая при этом подозрений, то я не сумела его отыскать. Носатый помощник найдет меня раньше, чем секретарша забудет о моем визите. Я остановилась на полпути. Секретарша Окчурина, вот мой козырь! Она кладезь информации и бесспорный козырь в моей раздаче, и почему я сразу о ней не подумала?

Я снова уселась на диван и стала размышлять. Секретарша имеет доступ ко всей информации внутри фирмы, а учитывая особенности ее личности, можно предположить, что знает она гораздо больше, чем хотелось бы ее боссу, и на этом сыграть. Судя по тому, что деньги для Окчурина важнее всего остального, можно предположить, что окружают его люди такого же склада, жадные до денег и информации. Если так, секретарша должна быть именно такой, и, если не скупиться, она сделает все, о чем я ее попрошу. Звонить Веденкину, чтобы попросить разрешения на дополнительные траты, я посчитала пустой затеей. Он в первую очередь заинтересован в том, чтобы урегулировать вопрос в кратчайшие сроки, значит, за ценой не постоит. Вместо этого я занялась разработкой дальнейшего сценария.

Покопавшись в интернете, я нашла и распечатала план дома Окчурина. В доме было несколько подходящих мест, чтобы устроить тайник для столь ценного предмета, как папка Веденкина. Отметив их на плане, я переключилась на секретаршу. Дожидаться обеденного перерыва, чтобы побеседовать с ней, было рискованно. Во-первых, господин Окчурин мог меня опередить и дать ей строгие инструкции относительно незнакомцев и их посягательства на конфиденциальные сведения. Во-вторых, я просто могла выбиться из графика. Если обеденный перерыв у секретарши начинается в час, а срок решения истекает в два, времени у меня почти не остается. Значит, выманить ее из офиса необходимо еще до обеда. Интересно, когда она появляется в офисе и как быстро после этого туда является Окчурин?

Я снова набрала номер Веденкина. Тот ответил сразу, даже ждать не пришлось.

– Простите за поздний звонок, но мне срочно понадобилась консультация, – для проформы извинилась я. – Вы не знаете, в котором часу приходит в свой офис Окчурин?

– Значит, это все-таки он. – Реплика Веденкина звучала скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Похоже на то. По крайней мере, все на это указывает.

– Раньше десяти он в офисе не появлялся уже года два.

– А его секретарша?

– Она обязана быть в приемной ровно в восемь. Насколько строго она следует данному правилу, сказать не могу, не проверял.

– Придется надеяться на удачу. Спасибо за помощь.

– Если вы снова повесите трубку, я не заплачу вам ни гроша, – поспешно выкрикнул Веденкин. – Потрудитесь объяснить, что происходит.

Кажется, он не ожидал, что я прислушаюсь к угрозе, в его голосе слышалась нервозность.

– Идет расследование, – спокойно ответила я. – К настоящему времени я выяснила, кто совершил кражу и в чьих руках ваша папка, однако доказательств пока недостаточно. Еще вопросы есть?

– Что вы собираетесь предпринять? – после паузы спросил Веденкин.

– Завладеть папкой, вывести похитителя на чистую воду, а убийцу сдать полиции.

– Убийцу? Выходит, того человека, что проник в мой дом, все-таки убили? – приглушенно спросил Веденкин.

– Чему вы удивляетесь? Я с самого начала сообщила вам об этом. Или вы мне не поверили?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю.

– Вам ничего и не нужно знать. Не задавайте вопросов, на которые не готовы получить правдивый ответ, – посоветовала я. – А сейчас спите спокойно и помните, что у меня все под контролем. Если ваша помощь вновь потребуется, я сама с вами свяжусь, – и со спокойной совестью отключилась.

Сейчас мне меньше всего хотелось отвечать на бестолковые вопросы клиента, и без того было над чем подумать. Например, о секретарше Окчурина. Если верить Веденкину, у меня в запасе было два часа. За это время я должна убедить секретаршу сдать своего босса и перейти на сторону противника – непростая задача. Допустим, я застану ее в офисе до прихода Окчурина, но где гарантия, что она мне поверит и согласится сотрудничать? Гарантии не было никакой, кроме, пожалуй, обещания непомерной награды за сотрудничество.

Интересно, какая сумма решит дело в нашу пользу? Я зарабатываю двести долларов в сутки. Штатная секретарша в небедном офисе может зарабатывать долларов тридцать-сорок в день, вряд ли больше. Итак, я должна предложить ей по меньшей мере столько же, сколько клиент платит мне, – триста долларов. Веденкин сам предложил такую оплату, следовательно, не станет возражать, если столько же я потрачу на подкуп главного помощника конкурента. Надеюсь, что секретарше будет достаточно. Ревизия кошелька показала, что больше я предложить не могу, а бегать с утра пораньше по банкоматам мне не хотелось. Значит, если она повысит ставку, придется расплачиваться постфактум. Но я надеялась, что мы сойдемся на меньшей сумме. С этой мыслью я отправилась спать, на сон оставалось всего четыре часа.