Миссис Хилл нашла мистера Беннета там, где, насколько ей было известно, можно было найти его всегда: в библиотеке, куда он тихонько ретировался от гостей. Хозяин выглядел постаревшим и усталым. Да и выпил он, похоже, немало. С тех пор как прибыли Уикхемы, он почти не раскрывал рта и по возможности избегал участия в приемах, устраиваемых в честь молодоженов. Он слишком остро ощущал бесчестье именно теперь, когда все остальные, казалось, совсем о нем забыли.

– Я надеялся, ты принесешь мне еще бутылку бренди.

Миссис Хилл прикрыла за собой дверь, показала пустые руки. Медленно подняв на нее покрасневшие глаза, он кивнул, а услышав донесшийся из другой комнаты смех, передернулся. Она поставила стул возле письменного стола, но не села, а продолжала стоять, держась рукой за спинку.

– Не знаю, что хуже, – заговорил мистер Беннет, – позор дочери или слепота жены, которая отказывается его замечать.

– Миссис Беннет просто… – Миссис Хилл заколебалась. – Может, это и к лучшему, что она такая, какая есть.

– Едва ли это достойно уважения.

– Но случайно ли все это, сэр, как вы полагаете?

Нетвердой рукой он поднял бокал.

– Я отказываюсь вас понимать, миссис Хилл.

– Чтобы стать достойными уважения, – пояснила она, – людям иногда нужно, чтобы им оказывали уважение. Как аукнется, так и откликнется. Мы ведь строим себя так же, как ручейник строит свой домик, подбираем кусочки и осколки всего, что нас окружает.

Мистер Беннет высоко поднял брови, подумал и кивнул.

Миссис Хилл подвинула стул поближе и села.

– Сейчас все улажено, – продолжала она, – мисс Лидди замужем. Я хочу сказать вам кое-что с глазу на глаз, только между нами… Ради дочери вы пошли на то, чего не захотели сделать ради своего кровного сына.

Мистер Беннет провел рукой по лицу, плеснул в бокал еще бренди.

– Если бы ты знала, если бы ты только знала, как я страдаю, Маргарет…

Он назвал ее по имени, как прежде, – годы улетели прочь, словно стайка скворцов. Она нагнулась и взяла его за руку.

– Ночи не было, чтобы я не думал об этом, – проговорил он. – Каждую ночь – с той, когда он бежал, и до той, как вернулся.

Она плотно сжала губы.

– Я хотел лишь одного с тех пор, как он был малышом, даже раньше, с того времени, как ты сказала мне, что ты… Единственное, к чему я стремился, – устроить все разумно.

Она кивнула.

– Но разумного решения не было, вот какое дело, – продолжал он. – Поскольку разум ничего не решает.

Помолчав с минуту, миссис Хилл снова заговорила:

– Знаете, я ведь тогда поняла, почему он так поступил. Почему решил записаться в армию.

Мистер Беннет уставил на нее воспаленные глаза и кивнул, призывая продолжать.

– Никому до него не было дела, вот и ему ни до кого не было дела. Он и думать не думал, что кому-то нужен, что кто-то может его любить. Вот и кинулся в омут очертя голову.

Мистер Беннет скривил рот, глаза его затуманились. Он дотянулся до второго бокала, налил в него немного бренди и подвинул к миссис Хилл. Она вытерла слезы, подняла бокал. Они выпили.