Глава 7

Сказать, что новости с далёкой Циратры взорвали Землю, – это значило бы не сказать ничего. Громадные смертоносные чудовища, для противостояния с которыми нужна даже не отдельная пушка, а целая артиллерийская батарея! Ядерные взрывы, которыми тупые русские варвары разрушили бесценный научный и культурный памятник иной цивилизации! Их взаимная грызня с американцами, де-юре не нарушившими ничего, но де-факто оттоптавшими гуманоидоподобным медведям, то есть нам, свежую, но оттого не менее горячо любимую мозоль! Провал европейской колониальной программы, приземлившей свою капсулу совсем не туда, куда надо! И, самое главное, колонии маленьких, малюсеньких, мельчайших, в прямом смысле микроскопических роботов, свободно разбирающих клетки человеческого организма на отдельные части и собирающих их заново в нужном порядке. Да, сейчас результаты их работы подходили лишь для того, чтобы выступать в цирке ужасов.

Но хватало на Земле и тех, кто отчётливо понимал одну простую истину: нарастить человеку лишние конечности, хитиновый панцирь и жуткие жвалы этой квазиживой пыли несравненно тяжелее, чем просто починить его. Починить от любых увечий, болезней и даже старости. Финансирование космической экспансии, до того ведомое в основном средствами того или иного государства, резко увеличилось от притока частного капитала. Денежные мешки нашей родины, если они ещё не впали в маразм по причине преклонного возраста, прекрасно понимали невозможность унести с собой в могилу всё честно и нечестно нажитое. А тут вам не какие-то туманные перспективы, которые дадут результат лишь в далёком будущем. Почти в зоне их досягаемости находятся работающие образцы, которые лишь нужно как-то перенастроить!

И потом, даже промежуточные результаты исследований инопланетных наномашин вполне могут дать что-то для той же промышленности, обещающее прибыль в сотни и тысячи процентов. Сверхпрочные материалы, экологически чистая добыча любых химических элементов фильтрацией окружающей среды, банальное отсутствие физического износа у основных материальных фондов в связи с тем, что станки, устройства, здания и сооружения тоже можно научить регенерировать!

В полном соответствии с заветами Карла Маркса, учуявший наживу капитал попирал любые преграды на своём пути. Царенко и Любовь Юрьевна могли только хором стонать и восхищённо материться, перечитывая списки предложенного им оборудования и специалистов, которых в обмен на ознакомление с результатами экспериментов исследовательские институты и научные фонды брались доставить на другую планету чуть ли не за свой счёт. Складывалось впечатление, что после прилёта следующего корабля с колонистами даже полы в «Гагарине» будут мыть специалисты с докторским дипломом, неудачно номинировавшиеся на Нобелевскую премию. Научные и медицинские части в прямом смысле слова наседали на дядю Стёпу и Глыбина, требуя перетасовать готовящиеся к отправке груз и пассажиров и брать дефицитные кадры и стоящее миллиарды оборудование, пока их дают.

– Эти нанороботы, которые на этой планете встречаются чаще, чем хотелось бы, никуда не убегут! Они здесь сотни лет прекрасно без вас лежали и ещё полежат. Хоть месяцы, хоть годы! Что может измениться-то? – с пылом истинного политика отбивался мой родич от науки и медицины, заявившейся в его апартаменты прямо посреди ужина.

Прибывшие к нам с разрывом всего в пару суток капсулы со снабжением позволили кроме подсластителей, витаминов и эмульгаторов разнообразить рацион ещё и чем-то, похожим на нормальную пищу. Впрочем, редкие твёрдые кусочки восстановленного мяса или овощей по-прежнему плавали в бульоне из водорослей.

– Исчезнет ажиотаж, – вздохнув, пояснил ему наш главный медик. – На Земле поймут, что быстрых результатов можно не ждать. И тогда специалисты к нам будут лететь не лучшие из лучших, а просто лучшие. Или даже обычные. Те, кого можно будет заманить весьма скромными деньгами. Причём получать и тратить которые придётся не сейчас, а в лучшем случае через много-много лет.

– А хороший учёный-практик – это, я вам скажу, ого-го! Он и оборудование привык себе сам собирать, и заботится обо всём необходимом в быту спокойно, да и при необходимости живо переключится с одного направления на другое, – поддержала его Любовь Юрьевна, машинально сдувая в сторону прядь лезущих в глаза волос, которые успели значительно отрасти и нуждались в пристальном внимании парикмахера. Судя по растрёпанной прическе, местами стоящей дыбом, последние несколько часов женщина занималась физическими нагрузками в скафандре. У меня примерно такая же причёска была после ударного труда на одной из многочисленных строек нашей колонии. – Химия, физика, биология, военное дело или даже сантехника… Талантливый человек справится с чем угодно, если будет стимул. И сейчас для нас отбирают именно настоящие таланты, и упускать их будет несусветной глупостью!

– Почему вы так уверены, что на Земле схлынет ажиотаж, вызванный ксенотехнологиями? – подозрительно осведомился Глыбин. – Может, наоборот, сделанные вами или вашими конкурентами из других экспедиций открытия вдохнут новую жизнь в человеческую науку, экономику и общество? Тем более, в тех же нанотехнологиях конкретно у нас должно быть преимущество. Сколько мы в них за последние годы до контакта вкладывали… И я точно знаю, что разворовывалось там далеко не всё!

– А! Не болтайте ерунды! – махнул рукой главврач, поморщившись, словно сжевал крупный сочный лимон. – Технологический уровень людей и обитателей Циратры слишком различается, чтобы имело смысл надеяться на быстрый результат!

– Если проводить аналогию с металлургией, то мы только-только освоили выпуск простейших медных ножей в палец длиной и толщиной. И уже осторожно мечтаем о бронзе, гордясь своими успехами и оглядываясь на соседей по планете, что до сих пор пользуются грубыми, ломкими и неудобными каменными рубилами, – осторожно заметила женщина-учёный, пытаясь с помощью красочных образов донести до начальства суть сложившейся ситуации. – А на Циратре мы наткнулись на целый автоматизированный завод, выпускающий чёртовых терминаторов! Мы смотрим на результат его деятельности. Строим множество предположений, как он работает. Но далеко не факт, что даже в столь поверхностные и общетеоретические рассуждения не закралась ошибка, увидеть которую на текущем уровне развития науки и техники просто невозможно!

– Терминаторы, хе, какое точное сравнение, – одобрительно ухмыльнулся главврач, но улыбка у него вышла вымученная и кривоватая. – Эти миниатюрные машины, умеющие много разного, неизвестного и, совершенно точно, воспроизводить сами себя, действительно похожи на роботов-убийц в спящем режиме. А люди упорно ищут тумблер, позволяющий их активировать. Да только подсказывает мне моя интуиция, что кнопка с надписью «Убить всех человеков» попадётся под пальцы раньше пульта управления, на котором при помощи правильно сформулированных кодов можно ввести в их командную строку фразу «Сделать хорошо».

– Меньше пессимизма, больше прагматизма, – попытался подбодрить врача я, отставляя опустевшую тарелку. – Всё равно за инопланетные технологии возьмёмся если не мы, так кто-нибудь другой. И лучше уж начать работать над ними первыми, чтобы всё было под нашим контролем. Кстати, а как ваши успехи на ниве освоения местных продуктов? Что живы – это видно, но вопросы самочувствия после употребления местных фруктов меня лично очень интригуют. Да и интересно узнать, на что же они похожи на вкус.

– Это были клубни одной из пород хвощей, размножающихся почкованием, – мягко поправила меня Любовь Юрьевна. – Наши археологи смогли из некоторых оставшихся от инопланетян изображений выявить те части местных растений, которые они употребляли в пищу. А после совместно с ботаниками и разведчиками принялись искать их сельскохозяйственные культуры.

– Зачем? – удивился Глыбин. – Ведь местная флора и фауна для нас ядовита.

– Любые примеси из продукта можно убрать, если уж так нужно употребить его в пищу. Вопрос лишь в том, насколько сложно это будет сделать. И потом, первоначально местные культуры мы рассматривали как источник технического сырья. Биотоплива там, волокон для изготовления верёвок или тканей и просто как основу для высококалорийного питательного субстрата, на котором росли бы наши земные водоросли, – принялась рассуждать женщина. – Но один из принесённых образцов, который вроде бы пользовался у местных жителей особой любовью, оказался пригоден в пищу и без сложной процедуры химической очистки. Все поглощаемые этим растением соли уходили на формирование металлизированной кожуры, не пускавшей к запасу питательных веществ и будущему ростку разнообразных вредителей и микробов. А содрав её и удалив ближайшие к поверхности слои мякоти, мы получаем от ста до трёхсот граммов вполне пригодного в пищу продукта.

– На Земле он всё равно не подходил бы под санитарные нормы, – счёл нужным заметить Царенко. – Но здесь… Думаю, мы можем немного отступить от правил. По крайней мере, до тех пор, пока в теплицах не наладят нормального сельского хозяйства. А за пару-тройку лет умеренного потребления данных клубней особого вреда здоровью не будет. Относительно же их вкуса… Редька. Ну, вот прямо один в один. Только цветом больше свёклу напоминает.

– О-очень интересная новость, – радостно потёр руки дядя Стёпа. – Известие о том, что на Циратре всё же растут культуры, которые мы можем употреблять в пищу, всколыхнёт земную общественность. Сейчас эту новость можно придержать, но потом фотографии с этим местным турнепсом во всех видах, от растущего на грядке до бодро поедаемого нашими космонавтами, обязательно пригодятся. А чем ещё вы можете нас порадовать, раз уж так неожиданно в гости зашли?

– В лабораториях полным ходом идут эксперименты с левитаном. Так мы назвали тот искажающий гравитацию субстрат, состоящий из нанороботов, – ответила Любовь Юрьевна. – Наши инженеры уверяют, что материал, обгоняющий по прочности лучший земной титан и в то же время легче воздуха, им жизненно необходим. Настолько, что они готовы взять на себя любую ответственность, лишь бы получить возможность использовать его в своих конструкциях. И я сочла допустимым это разрешить. Всё равно в окружающей нас среде безумно много микромашин, и полный отказ от их использования сравним с надеванием страховочных ремней в сверхзвуковом самолёте. От разбитого носа они, может, и спасут. Но при полнейшей катастрофе ни малейшего значения иметь не будут.

– Да, это очень многообещающая находка. С такими игрушками никаких подъёмных кранов не надо. Любую плиту можно поднять на любую высоту. Облегчить что угодно, – вздохнул дядя, который уж в чём, в чём, а в строительстве разбирался. Всё-таки сколько он вначале построил, а после продал… – Да и военные, уверен, уже мечтают о летающих сверхзвуковых танках и истребителях, способных выдержать чуть ли не таранный удар со встречным препятствием. Ну, вроде стены какого-нибудь дома.

– Не забывайте, его пока удалось найти всего около двадцати кубических метров, – предостерегла моего размечтавшегося родственничка женщина. – И эффективность преодоления гравитации разнится в довольно широком диапазоне от куска к куску. А увеличить количество этого материала артефактного происхождения мы не можем. Ну, во всяком случае, пока ещё одни руины не найдём и не разграбим. Хорошо, хоть уже имеющийся можно только потерять, но не сломать. Ведь в дополнение к прочим достоинствам эта штука весьма бодро регенерирует полученные повреждения.

– С этим, кхм, левитаном можно и настоящий космический корабль построить, – размечтался Глыбин, забывая о приличиях и облизывая ложку, которой до того черпал свою кашу из водорослей. – А уж с ним…

– Нельзя. Его максимум – спутники, станции или орбитальный лифт, – оборвала его Любовь Юрьевна. – Насколько мы смогли разобраться в принципах того безобразия, которое эти колонии нанороботов вытворяют с гравитацией, преодолевать силу притяжения они умудряются, изменяя вектор магнитных полей Циратры. Проще говоря, отталкиваются от планеты и вдали от неё станут бесполезны.

– Выход на орбиту – это тоже немало, – почесал я лоб, пытаясь понять, как изменится наша техника при использовании подобной козырной карты. – Оттуда до внепространственных врат уже рукой подать. А это – возможность доставить на Землю образцы, особо ценные грузы вроде золота или алмазов, если мы их найдём. Ну и, конечно, отработавших своё и желающих вернуться обратно людей.

– Левиафаны! – Вопль заставил нас вздрогнуть. Глыбин даже ложку уронил… А может быть, и сознательно бросил в сердцах в тарелку так, чтобы она зазвенела. Вот только ничего у него не вышло, посуда-то у нас пластиковая. Следом за криком в отсек ворвался и тот, кто его издал, – майор Ловцов. Спустя пару секунд весь корабль в очередной раз поднял на ноги звук боевой тревоги. – Две штуки! Атакуют реактор!

– Что, опять?! – поразился Геннадий, наливаясь дурной краснотой и хватая своего заместителя за ворот мундира. Поскольку сейчас на улице как раз начиналась ночь, то принёсший дурные вести гонец успел снять скафандр и, видимо, начал готовиться ко сну. О чём сейчас наверняка очень сожалел, пытаясь сипеть продолжение своего донесения. – Где разведка?! Как они во второй раз проморгали здоровенных живых дирижаблей, высаживающих десант?! Да ещё приближающихся к такому важному объекту?!

– Помнится, кто-то на такой случай чего-то тут обещал… Вроде анального расстрела, – не смог сдержать ехидной ухмылки дядя, видя фиаско военных, для которых он, как хозяйственник и политическое руководство, был оппозицией. – Интересно, сдержит слово?

– Судя по цвету лица, может, – не на шутку обеспокоился я, наблюдая за взбешённым капитаном. – Опустим пока этическую сторону вопроса, но где мы тогда новых солдат возьмём взамен выбывших?

– Пусть ограничится условным расстрелом и в последний момент на курок не нажимает, – предложил Царенко. – Только, чтобы до ротозеев лучше дошло, – желательно автомат гранатомётом заменить. И мушку на нём до начала процедуры не давать спиливать. А если из-за этих разинь у нас кладбище опять увеличится или новые пациенты в изоляторе поселятся с кучей наномашин вместо тканей, я им ещё клизму из скипидара поставлю.

– Левиафаны до реактора ещё не дошли! – Ловцов наконец-то оторвал руки начальства от ворота своего мундира. – Им ещё минут пятнадцать лететь, но судя по тому, как уверенно держат курс, они не свернут!

– А, ну это другое дело, – мгновенно успокоился наш капитан. – Извини, Гриша, нервы…

– Лечить тебя надо, Гена. А то от больших нагрузок ты у нас, похоже, с катушек слетать начал, – постучал себя по голове майор. – С парой этих бочек мы справимся и без привлечения гражданских, ведь теперь уже понятно, чего от них ждать. А весь персонал реактора успеет трижды попрятаться в убежище. Но это не главное. Мы не смогли засечь этих тварей на границе нашей территории потому, что они взлетели уже внутри контролируемого периметра. И мы можем даже установить, откуда именно!

– Ну, это хорошо. Наверное, – кивнула Любовь Юрьевна, облегчённо выдыхая. Похоже, женщина-учёный серьёзно опасалась перспективы взять в руки автомат и идти собственноручно добывать опасные образцы для своей лаборатории. – Но как получилось, что никто раньше не заметил их аэродрома?

– Помните, я вам докладывал о битумном озере и даже приносил образцы местной нефти? – вопросом на вопрос ответил майор. – Так вот, левиафаны выбрались прямо из него! Мы там пару камер поставили на всякий случай, всё-таки объект стратегический… И они засняли это зрелище во всех подробностях!

– Насколько я помню, нефть – это углеводород. Практически то же самое, что органика, – почесал голову дядя и подозрительно посмотрел в сторону учёной. – А вы эту чёрную жижу на наличие в ней нанороботов проверяли?

– Нет… – протянула Любовь Юрьевна, очаровательно хмурясь. – Не видела смысла искать в ней настолько мелкие посторонние объекты. Думаете, всё это месторождение – один большой биозавод по производству левиафанов?

– Здесь «думаете» не уместно, – покачал головой Глыбин. – Тут приемлемо только «знаете». И мы обязательно во всём разберёмся… Потом. Когда прикончим левиафанов. Кстати, интересно, чем их так привлекает реактор? Сейчас-то ладно, он уже работает, но раньше-то? Делящиеся материалы чуют и хотят забрать себе?

– На меня не смотрите, понять их мышление или принципы ориентации в пространстве – задачка не по нашим силам, – открестилась Любовь Юрьевна. – Наука вообще не понимает, как эти медузы в живом состоянии функционируют. Анализ останков всех органов предыдущих левиафанов позволил найти у них лишь некое подобие хрящевого скелета. Да и то расползлось слизью через пару часов после гибели твари.

Второе столкновение землян с левиафанами вышло до обидного лёгким и простым. Военные из числа охранников реактора с безопасной дистанции в пять километров продырявили каждого из них ровно одной ракетой, а после проворно спрятались в бронированное убежище. Подъехавшие без особой спешки и паники на грузовиках и автобусе солдаты принялись расстреливать жуков-десантников по одному, экономя патроны. Разумеется, твари попытались их поймать и примерно наказать… Да только транспорту с тактикой «выстрелил-убежал» пешеход, обладающий лишь оружием ближнего боя, в принципе противопоставить ничего не может. Самой серьёзной потерей за время боя, если так можно назвать произошедшее, стала утеря чьей-то наградной медали, которую гордящийся своей крутизной десантник прицепил прямо поверх скафандра.

Облегчённо выдохнув, народ разошёлся по своим спальным местам, которые по мере исчезновения со складов «Гагарина» оборудования и припасов становились всё более индивидуальными и комфортными… И в панике подскочил обратно на ноги, хватаясь одной рукой за скафандры, второй за штаны, когда посередине ночи колонистов поднял пронзительный вой сирены. А в следующую же секунду облегчённо выдохнул и начал ругаться на все лады, когда по системе связи прозвучало сообщение от диспетчера, в котором он объявлял тревогу ложной и приносил извинения за доставленные неудобства.

– Борька, дуй ко мне, – прозвучал из отложенного было подальше шлема мрачный голос дяди. – Борька, ты там уснул?! Борька!

– Иду, иду уже, кровопивец, – отозвался я, понимая, что выспаться не удастся. И звуковой сигнал звучал не просто так, его всего лишь подали неправильно. Реагировать на очередное происшествие, очевидно, требовалось не всем подряд, а только некоторым из колонистов. Иначе бы родственник и не подумал бодрствовать в то время, когда на выставленных в соответствии с местными сутками часах недавно пробило полночь. – Чего у нас стряслось и какую аппаратуру брать со склада? Опять кинохронику рабочих совещаний снимать или чего-то чинить нужно?

– Ничего не стряслось. Вернее, стряслось, но не у нас. И мы хотя к этому делу вроде как не причастны, да и вообще должны злорадствовать, но всё же там живые люди… – не слишком понятно объяснил дядя, судя по голосу пребывающий в отнюдь не радостном настроении. – Короче, дуй сюда. Мне просто поговорить с кем-то надо. Понять, правильно ли я поступаю.

– Так посоветовался бы с Глыбиным, он всё равно после сирены не спит уже, а сложные вопросы вам совместно решать по должности положено, – пробурчал я, облачаясь обратно в униформу колониста. – Что такое стряслось-то?

– Третья колониальная экспедиция прибыла, – сообщил дядя таким тоном, словно прибывшие с Земли люди притащили с собой его долговой вексель на пару миллиардов и завтра предъявят его к оплате. – Высадились не сказать чтобы на соседнем полушарии, но около шести тысяч километров до них будет.

– И стоило ради этого тревогу бить? В конце-то концов, не первые и уж точно не последние корабли на Циратру прилетают, – удивился я, прыгая на одной ноге и стараясь пропихнуть другую в штаны. – Кого вообще к нам принесло? Европейцев?

– Японцев, – припомнил последние земные новости дядя. – Вот только… Они не совсем приземлились. Скорее уж грохнулись они.

В отличие от американцев жители Страны восходящего солнца хранили в эфире гордое молчание… до тех пор, пока бок их корабля с поэтическим названием «Хризантема» не распорол кусок вращающегося на орбите космического мусора, по какой-то причине абсолютно не отображающегося на радарах. Вот тогда-то гордые потомки самураев и подали сигнал «SOS» на всех частотах, сообщили о начавшемся у них на борту пожаре и разгерметизации, а заодно стремительно понеслись к Земле. Не знаю, где они хотели приземлиться изначально, но в итоге грохнулись практически посередине выжженной солнцем пустоши, где спутниковая разведка не нашла ничего интересного.

Однако, скорее всего, не все японские колонисты погибли. Судя по тому, как вёл себя снижающийся корабль, его полётом до последнего момента управляли. И если пилот не совершил слишком грубых ошибок или не пал жертвой роковой случайности, «Хризантема» должна была пережить крушение. В конце концов, её основа, предположительно, совпадала с «Гагариным» процентов на семьдесят-восемьдесят, а мы подобную встряску выдержали бы. Правда, прекращение их радиосигналов очень настораживало, но этому могли найтись десятки причин. Учитывая количество пострадавших на борту и возможный выход из строя аппаратуры, заниматься системами связи было элементарно некому и некогда. Тут бы огонь потушить да залатать наиболее крупные дыры, через которые внутрь судна проникает не самый полезный для здоровья воздух.

– Я понимаю, что это наши противники. Да, противники, Борька, будем называть вещи своими именами. Как верно заметил один из немногих толковых правителей России, нет у нас союзников, ну если армии и флота не считать, – мрачно вещал дядя Стёпа, расхаживая из угла в угол. – Вот только там же совсем не те же самые узкоглазые хари, которые хотели нашинковать наш «Гагарин» взрывчаткой и роботами-убийцами… А хотя бы и тех парочка штук отыскалась, что, из-за них нужно дать загнуться всем остальным?!

– Ну, если следовать логике, то да, – кивнул я, лениво гоняя по рту небольшой кругляш леденца, которые обнаружились на тумбочке у высокопоставленного родственника. Интересно, а сладости он из НЗ таскает или пробил себе особый паёк ещё при планировании наших рационов на Земле? – Вот только, как показывает практика, мы, русские, далеко не самый логичный народ. И изменяться не особо хотим. Если бы японцы грохнулись ближе, имело бы смысл выслать спасательную экспедицию. Но шесть тысяч километров инопланетного бездорожья! Спасатели смогут дойти туда только пешком, поскольку вся техника у них сломается, к чертям собачьим, раньше. Самолёты могли бы решить эту проблему, но без помощи Земли мы соберём максимум планер. Как думаешь, одобрят там такую инициативу?

– Тут и спрашивать не надо. Я тебе и так их ответ угадаю, причём минимум три четверти использованных в нём матюгов ещё и правильно по местам расставлю, – фыркнул дядя и с надеждой посмотрел на меня: – Борька, ну придумай что-нибудь. Ты паршивцем вырос ленивым, но умным. Иначе нас двоих здесь не было бы.

– Скорее уж безумным, раз подал тебе ту дурацкую идею со старыми выработками, – поморщился я, разгрызая сочный кусочек варёного сахара.

Помогать тем, кто меня почти убил, не хотелось. Однако родственничек прав, за исключением пары-тройки злобных морд из начальства, потерпевшие бедствие колонисты наверняка ничем не отличаются от нас. Разве только чувство патриотизма питают именно к своей державе, но это ведь не повод обрекать их на гибель?! И потом, кто-то же должен первым показать пример сотрудничества и взаимовыручки людей на Циратре. Так почему бы и не мы? По крайней мере, потом будет каким фактом в лицо оппонентам на переговорах тыкать. А в голове как раз уже есть некие смутные образы того, как можно преодолеть разделяющую «Гагарин» и «Хризантему» бездну расстояния с прикладыванием минимальных усилий.

– Но если тебе нужна ещё одна идея в порядке бреда… Левитан.

– Поясни! – не дождавшись продолжения, потребовал дядя Стёпа. – Борька, мне из тебя слова клещами тянуть?! И хватит уже жрать мои конфеты! Тем более я их для Светки припасал…

– Договорись с японцами, не важно, местными или оставшимися на Земле, о том, что именно мы получим за помощь их экспедиции. – План в моей голове наконец оформился окончательно. – А после иди клевать наших учёных и инженеров, чтобы они собрали нам большую летающую баржу, куда можно засунуть всех чужих колонистов и большую часть их имущества. Состоящий из нанороботов металл, который сумели прихватизировать наши добытчики из инопланетных руин, фонит достаточно умеренно. Если мы терпели его в автобусе во время первой экспедиции в те края, то и ради спасательной акции потерпим. Будет ли он болтаться сверху, как гондола у дирижабля, или по примеру инопланетян техники засунут его в основание всей конструкции – не важно! При отсутствии силы тяжести разогнать получившуюся махину до приличной скорости можно будет достаточно слабыми двигателями. Хе, да я взялся бы решить эту задачу даже с парусом! Главное, чтобы левитана хватило.

– Борька, я не буду говорить, что ты чёртов гений… – Дядя, по лицу которого пробежала довольная усмешка, принялся радостно потирать руки. – Но если меня не сожрут живьём наши военные за попытку помощи врагу, то ты получишь не меньше десяти процентов прибыли с этой акции!

Сделать всё легко и быстро не получилось. Ну, да кто бы в этом сомневался. Сначала на дыбы встал Глыбин, которому не хотелось рисковать нашими людьми ради сомнительной чести спасти едва не сорвавших весь русский колониальный проект узкоглазых. Жестоким человеком наш капитан в общем-то не являлся. Просто доверял иностранцам чуть меньше, чем ни на каплю. А ещё серьёзно сомневался в здравом смысле выходцев из Страны восходящего солнца, с которых сталось бы в попытке верноподданнического фанатизма угробить и себя, и спасителей, лишь бы не потерять лицо.

Потом в голос взвыли учёные, у которых забирали так понравившийся им левитан. Управлять нанороботами, его составляющими, они, разумеется, не научились. И материалов для опытов им хватало на ближайшие годы. Но, видимо, у научной братии взыграл приступ жадности, заставляющий все потенциально полезные их личным исследованиям образцы грести под себя и не отдавать ни в какую.

Самыми последними своё «фе» дядюшке высказали наши профессиональные инженеры-строители-ремонтники. Все колонисты «Гагарина» пахали как проклятые, но даже на общем фоне эта каста, вынужденная возводить с нуля инфраструктуру на тысячу человек в агрессивных условиях, существенно выделялась. К тому же на материал, выводящий сами термины «прочность» и «лёгкость» на принципиально иной уровень, у них уже оказались свои тщательно лелеемые планы, учитывающие каждый кубический миллиметр принципиально невоспроизводимой людскими силами субстанции. Под угрозой гаечного ключа на тридцать два дядя был вынужден сдать назад из мастерских и вычеркнуть из рабочего графика дополнительные сверхурочные работы.

– Ничего, всё ещё образуется, – уверил меня родственник, выкатываясь из отсека, где ни на секунду не смолкал грохот станков, вытачивающих нужные колонии детали и инструменты из ставших бесполезными внешних листов корпуса. – Я знаю, как звучит категорическое «нет», и ни разу за сегодняшний день его не услышал. Просто нам придётся немного подождать…

– И японцам тоже. – Внешне безразличный вид дался мне нелегко. Какой-то мерзкий червячок в уголке сознания упорно шептал о том, что я сам чувствовал бы, окажись на не слишком приветливой планете в результате крушения. Когда вокруг куча раненых и погибших, окружающая среда смертоносна, до ближайших людей тысячи километров и даже эфемерная ниточка радиосвязи не может с ними соединить. – Впрочем, относительно небольшое число выживших, которым повезёт продержаться до появления помощи, будет, возможно, полностью ассимилироваться среди нас. А вот независимый анклав чужаков у нас под боком никому и даром не нужен, верно?

– Ты говоришь прямо как Глыбин, – буркнул дядя. – Где нахватался-то только? Мы же от армии тебя вроде отмазали…

– Странно слышать подобное от тебя. Ведь война – это по определению продолжение политики, только другими средствами. – Я в недоумении посмотрел на своего родственника: неужели он размяк к старости? Или это сказывается воздействие постоянного стресса? – И раньше ты отнюдь не чурался насилия, как средства воздействия.

– Оправданного насилия, Боря. Здоровая доза тумаков ещё никому не мешала, а с напутствующим подзатыльником шагнуть получается куда дальше, чем без него, – опечалился обладатель депутатской неприкосновенности. – А мне, племяш, просто страшно… Как показала жизнь, люди – далеко не самые страшные и зубастые зверьки в масштабах Вселенной. Мы слабы и нас мало. Что на Циратре, где населения сейчас тыщи две с половиной, что на Земле, которую походя могли бы разнести на камушки зашедшие к нам на огонёк пришельцы. И если человек, как вид, хочет выжить и процветать, то должен отбросить в сторону глупую междоусобную грызню, на которую тратится чуть ли не три четверти всех доступных нам ресурсов.

– Угу. Нам нужен мир, желательно весь, а можно ещё и не один, – сказал я, прижимаясь к стенке корабля.

Пыхтя от натуги, какой-то солдат тащил на закорках ящик, внутри которого, если верить маркировке, находилась маленькая неуправляемая ракета. Видимо, наш походно-боевой автобус готовили к экспедиции на битумное озеро. Глыбин, как и все остальные военные, не был намерен оставлять у себя под боком точку, служащую базой для враждебных форм жизни. Да и учёным очень хотелось посмотреть на условия произрастания левиафанов. Ну, или сборки… Они так и не определились, являются данные существа изменёнными животными или же просто биологическим оружием.

– Дядя Стёпа, ты же понимаешь, что по-хорошему люди в их нынешнем состоянии не договорятся никогда? Ладно бы конкурентная борьба друг с другом, но есть же ещё языковые и культурные барьеры. Чтобы убрать хотя бы их, нужен завоеватель, который не остановится на полпути и создаст империю, преобразующую разнородные нации в единый социум. И механизмы принуждения, не дающие подобному обществу развалиться обратно благодаря образующимся всегда и всюду недовольным. А уж крови при этом прольётся столько… Хватит, чтобы на половине Циратры устроить плантации орошаемого земледелия. Ты этого хочешь?

– Ну уж нет! – запротестовал дядя. – Как ни горько мне это осознавать, но ты прав. И я такое не потяну, да и просто не хочу за подобное браться. Шансы добиться чего-то похожего на результат – один из сотни, если не тысячи, а народ миллионами положить в любом случае придётся. Хотя… Может, подскажешь какую-нибудь мирную альтернативу? И чёрт с ней, пусть она будет сильно фантастическая.

– Тайно промой мозги всему человечеству, сопроводив пропаганду установкой какого-нибудь гибрида бомбы с электрошокером в организме, – фыркнул я. – А за соблюдением законов поставь следить беспристрастных роботов, которые будут выдавать наказания в соответствии с проступками. Бросил бычок мимо урны или страдаешь фигнёй вместо того, чтобы работать, – слабый разряд. Допустил крупный просчёт или начал изучать хирургию с программированием, чтобы избавиться от поводка, – высшая мера. Вариант с обрабатыванием одной верхушки общества не предлагать. Люди ведь меняются на своих постах регулярно, за всеми не уследишь. А прочухав, к чему дело идёт, не желающие себе светлого будущего народные массы отложат в сторону распри и дружно затопчут своего благодетеля. Чтобы снова сцепиться друг с другом, как только на их пятках высохнут его кишки.

– Да ну тебя в баню, каркаешь тут! – обиделся родственник, который, наверное, ожидал от меня сотворения чуда и толкового ответа на глупый вопрос.

Не попрощавшись, он утопал куда-то в направлении модуля связи. Похоже, совместно с Министерством иностранных дел или иными какими влиятельными личностями будут договариваться с японцами о том, что мы получим за помощь их колонистам. Интересно, получится ли взять аванс? А то вдруг наши расчёты неправильны, и нет уже на месте крушения «Хризантемы» никого живого, только обломки корабля дотлевают.

В экспедицию к нефтяному месторождению военные никого лишнего с собой не взяли, да и вообще ограничились лишь небольшим разведывательным отрядом в два десятка бойцов. Глыбин опасался обнаружить в месте, которое производит левиафанов, действующую инопланетную систему обороны. Справиться с ней и всем составом колонисты не факт, что сумели бы. Однако нам повезло: покрутившиеся рядом с битумным озером люди никем так и не были атакованы. Ну, если не считать какого-то бешеного экземпляра змееулитки, посчитавшей, будто сапоги одного из солдат как раз то, чего не хватает в её меню. Прокусить скафандр тварь не смогла и живо подохла от одной-единственной пули, но своей смертью она дала разведчикам пищу для размышлений. Панцирь погибшего хищника был будто изъеден молью. Тут и там на нём зияли промоины и дыры, доходящие до мяса, бледного и пульсирующего, куда даже вездесущие местные комары и прочие паразиты не успели толком вцепиться.

– Это очень похоже на воздействие нанороботов, – задумчиво прокомментировала Любовь Юрьевна, наблюдая взятое крупным планом отверстие в естественной броне животного. – Впрочем, остаётся ещё вариант какой-нибудь болезни… Но я в него не верю. Обычные микроорганизмы не будут так аккуратно убирать плотный и несъедобный панцирь, состоящий из минеральных отложений, не причиняя вреда находящемуся под ним сочному мясу. А вот рой микромашин, которым создатели категорически запретили разборку живых существ на составные части, может подобное сделать. Значит, они где-то рядом. Ищите. И не забудьте взять контейнеры для образцов!

– Пойди туда, не знаю куда, доставь в лабораторию то, не знаю что, – нахмурился Ловцов, командующий разведывательным отрядом. – Как искать-то? Я не умею брать следы объектов, которые в миллион раз меньше разрешения человеческого глаза. И каких-нибудь хитроумных датчиков выдать мне никто не сподобился.

– Ну, если ваши пуленепробиваемые и химически стойкие скафандры с рассчитанным сроком службы в полсотни лет вдруг начнут ветшать и падать с плеч, значит, вы нашли колонию нанороботов, – решила внести нотку юмора в рабочий процесс учёная. – А вообще просто обшаривайте всё подряд. Змееулитки вряд ли совершают марш-броски на дальние дистанции. Где-то рядом находится наследие обитателей Циратры. То есть объект, который в принципе не мог быть создан живой природой.

– А! Я понял! – обрадовался майор. – Бойцы, ищем схрон или бункер! Ну, или нечто похожее на вход в него. Даже если его завалило, какие-то следы должны были остаться.

Как ни удивительно, но солдаты приказание Ловцова выполнили и бункер нашли. Вернее, они обнаружили наполовину затянутый какими-то лозами провал, чьи стенки казались странно ровными, и тут же вспомнили катакомбы, куда провалился автобус в нашу первую экспедицию. Наземная часть руин инопланетной цивилизации уступала подземной в десятки раз… И точно та же картина наблюдалась у нефтяного месторождения, превращённого местными жителями в некое подобие биозавода. Только тут от возвышающихся над уровнем почвы построек, если они вообще когда-то были, ничего не осталось. Кто-то даже предположил, что это сделали сами инсектоиды, дабы избежать лишнего привлечения внимания к данному месту и связанных с ним орбитальных бомбардировок. И я склонен с ним согласиться, разглядывая виды тщательно упрятанных под землю помещений.

– О боже, да это место просто громадно!

Разведчики, немного поплутав по подземным коридорам, неожиданно вышли на мостик, перекинутый через непроглядную Бездну. Ну, или, по крайней мере, её убедительное подобие. Луч армейского фонаря метался туда-сюда, обшаривая стены колоссальной пустой пещеры. Она имела около трёхсот метров в длину и ширину, как услужливо подсказал нам лазерный целеуказатель, а о глубине её оставалось только догадываться. Метрах в тридцати от ног людей замерло в пугающей неподвижности целое море сырой нефти, покоящейся в своём резервуаре. Подземный купол опоясывало несколько не имеющих перил галерей, соединённых друг с другом плавно наклоняющимися пандусами переходов. Очевидно, идея ступенек не нравилась строителям данного места. Штук пять подобных спусков упирались прямо в неподвижную вязкую жидкость и, кажется, продолжали в неё углубляться. Похоже, раньше уровень природного топлива был ниже, но потом по каким-то причинам он поднялся, и нефть скрыла часть помещения. Десятки проходов разной величины, темнеющие в стенах чёрными дырами, служили доказательством величины данного объекта и обширности ожидающих нас исследований.

– Почему битумное озеро? – задумался дядя, потирая подбородок. – Месторождение явно разрабатывалось не на открытом воздухе, вон какую инфраструктуру для него ниже уровня почвы отгрохали. Так зачем на поверхности оставили столь явные следы?

– Может, его раньше не было? – пожал я плечами. – Инопланетяне же эти исчезли тысячу лет назад. Лет пятьсот всё на поверхности оставалось чистеньким, а потом какую-нибудь трубу прорвало…

– Идите дальше очень осторожно. И смотрите под ноги, вдруг мост прогнил, – распорядился Ловцов, поднимая руку и призывая своих подчинённых к вниманию. – Если бултыхнётесь в эту жижу, вытащить мы вас можем и не успеть.

– Может, верёвками обвяжемся, как альпинисты? – предложил кто-то из солдат.

– А вдруг противник? – Майор приник глазом к прицелу на своём автомате. – От инопланетян остались крупные формы искусственной жизни, сравнимые по своим характеристикам с бронетехникой. Что мешает сохраниться тварям меньшего размера, ориентированным на борьбу с пехотой?

Ежу было понятно, что ничего. Технические возможности для создания подобных сторожей у инопланетян точно имелись. Желания у воевавшей с кем-то цивилизации тоже хоть отбавляй. Пожалуй, при исследовании первых руин нам жутко повезло, что там не оказалось никаких боевых роботов.

– Кстати, а что там с ксенодраконом? – тронул Глыбина за рукав дядя Стёпа. – Я знаю, вы гоняли беспилотники поискать эту тварь. Нашли?

– А то! Сидит почти в том же месте, где мы на неё первый раз наткнулись, – кивнул капитан нашей экспедиции. – Только судя по тому, как резко оборвалась связь с одним из них, она неплохо умеет наводиться не только на автобусы, но и на более малоразмерные цели.

– Может, ксенодракон охраняет что-то? – предположил я. – Ну, такой же подземный объект, который чёрта с два найдёшь, пока у него крыша не провалится.

– У меня тоже были такие подозрения, – согласился военный. – А сейчас, после того, как мы обнаружили этот инопланетный нефтяной завод, они и вовсе переросли в твёрдую уверенность. Интересно даже, что там такое спрятали местные жители, раз посадили столь грозную охрану? Склад? Арсенал? Какое-то важное производство?

– Золото! – закричал кто-то. – Что б мне сдохнуть, это же золото!

Секунды три я искал среди окружающих меня людей этого мечтателя, бредящего инопланетными кладами, и только потом сообразил перевести взгляд на монитор. Разведывательный отряд умудрился миновать мост над нефтяным резервуаром и теперь оказался в другом помещении, несколько уступающем ему размерами. Оно было всего-то с футбольное поле маленького школьного стадиончика. Как ни странно, но в нём был свет. Тлеющие на относительно низком, метра четыре, потолке тревожным алым цветом геометрические узоры позволяли если и не читать, то, по крайней мере, уверенно опознавать отошедшего от лучей фонарей человека. А ещё эта полость овальных очертаний не была пустой. Вдоль стен шли бесконечные ряды полок, на которых среди пустого пространства время от времени попадались штабели аккуратных овальных контейнеров из непонятного прозрачного материала. Заполнено ими оказалось едва ли десять процентов полезного объёма, но и имеющегося груза хватило бы, чтобы надолго парализовать всю транспортную мощь русской колонии.

Разведчики осторожно взяли из одной из ближайших к входу кучек образец местной продукции и извлекли из коробки короткий толстый прут, напоминающий не то снаряд, не то огурец… И именно он вызвал жаркие споры среди солдат, озадаченно рассматривающих внезапно найденную добычу.

– Да ладно тебе, какое ещё золото? – не очень уверенно возразил подчинённому Ловцов, разглядывая подобную чушку. Её он, злостно пренебрегая техникой безопасности при работе с ксеноартефактами, крутил в руке. – Просто очень тяжёлый материал, похожий на металл жёлтого цвета. Кхм, довольно мягкий металл, вон, я уже его поцарапать о полку умудрился.

– Да говорю вам, золото это! – упорно стоял на своём солдат. – Я на прииске в Сибири два года одну смену трудился шахтёром, а вторую дрых вполглаза охранником. И успел его во всех видах насмотреться, от породы до почти таких же вот брусочков, которые вывозили исключительно вертолётами из-за отсутствия дорог. А в кучке, мимо которой вы прошли, белеет сквозь прозрачные стенки серебро! Его у нас тоже добывали, эти металлы вообще частенько вместе друг с другом водятся.

– А там, дальше, какая-то жидкость хранится! – радостно поведал другой разведчик, тыча лучом фонаря в дальние штабели. – Разноцветная! И много-то как!

– Есть у меня кое-какие подозрения… – отреагировала связь голосом нашей главной учёной. – Проверьте соседнюю с золотом кучку. Если тот металл такой же тяжёлый, то я готова поспорить, что это свинец.

– Хм, да, похож… – Ловцову потребовалось секунд двадцать, чтобы дошагать до следующего штабеля и взять оттуда новый контейнер. – Вы знаете, что мы такое нашли?

– Подозреваю, что это вся таблица Менделеева. Ну, по крайней мере, на данном складе находятся те её элементы, которые не требуют для своего хранения каких-либо особых условий, – отозвалась Любовь Юрьевна. – Расположение контейнеров в целом соответствует системе, где сортировка происходила по массе атомного ядра. На входе лежала медь, она же купрум. Я с самого начала заподозрила её из-за характерного золотисто-розового цвета. Дальше вы шли мимо аргентума и вышли к аурум. Правда, мне решительно непонятно, почему отсчёт начат именно с вещества одиннадцатой группы четвёртого периода, а не со стоящего на первом месте в, казалось бы, универсальной для всей Вселенной системе периодических элементов водорода…

– Движение в коридоре! – вдруг отчаянно закричал часовой, открывая огонь. – Приближается! Их много!

– А вот и хозяева этой лавки сокровищ. Ну, или, по крайней мере, сторожа, – хладнокровно констатировал Ловцов. – Отступаем сюда, здесь удобно держать вход. Ставьте мины! Огнемётчик готов?

– Будьте спокойны, шеф, – откликнулся меланхоличного вида детина, за спиной которого красовался бак с весьма огнеопасным содержимым. – Дверной проём тут всего метра три, и пока у меня не кончится напалм, сквозь него никто не пройдёт! Главное, чтобы гранату внутрь не забросили…

Быстро защёлкав клавишами, штатный оператор вояк переключила изображение на то, которое бесстрастно снимали камеры часового… И мало кто из зрителей смог удержаться от того, чтобы не выразить парой невнятных звуков, скомканным междометием или даже полноценным бранным словом своё отвращение или испуг. Толпа жутких тёмно-синих тварей, похожих на сухопутных осьминогов, буквально затопила собой коридор. И, не обращая внимания ни на пули, ни даже на улетевшую в её глубины и разорвавшуюся там гранату, стремилась вперёд. Присоски, покрытые складками кожи бесформенные тела, смахивающие на кусок резины, большие фасетчатые глаза-блюдца, ну и, конечно, здоровенная пасть в половину туловища. В общем, было от чего так бурно реагировать.

Огрызающийся длинной очередью на истощение магазина часовой еле успел нырнуть в помещение склада, прежде чем до него докатилась эта волна мерзости. Накатила – и была отброшена взрывом мины направленного действия. Разогнанные до сверхзвуковых скоростей металлические шарики пробивали насквозь множество фонтанирующих прозрачной кровью тел, прежде чем увязнуть в склизкой плоти. К огромному облегчению людей, напавшие на них существа не обладали неуязвимостью ксенодракона и становились калеками или погибали, будучи нафаршированы посторонними предметами и истекая кровью. Проблема была только в одном. Прибывающая откуда-то из глубин подземного сооружения орда оказалась слишком велика, чтобы гибель или ранение всего лишь нескольких десятков особей стали замечены на общем фоне. Вспыхнуло пламя напалма, способного сжечь даже броневую сталь, но всю липкую и обжигающую жаром тысяч градусов смесь прямо на своих телах вынесли из прохода твари, ни капли не боящиеся боли и смерти.

Разведывательный отряд составляли профессионалы высочайшей пробы. Удерживая одной рукой изрыгающее смерть оружие, второй они метали в дверной проём гранаты, отбрасывающие и уничтожающие пытающихся пробиться внутрь монстров. Но всё их мастерство и огневая мощь смогли лишь выиграть отважным людям несколько секунд отсрочки.

– Передай Насте, что я… – успел закричать Ловцов, прежде чем огневую преграду окончательно прорвала река сухопутных осьминогов, сразу после выхода на простор складского пространства рассыпавшихся в разные стороны.

– Что передать? – спросил секунд через десять Глыбин.

– А… У… Ну… – только и донеслось в ответ от одного из его заместителей.

– Да, она определённо счастлива будет это услышать, – кивнул дядя Стёпа и хитро покосился на меня. – Борька, ты снимаешь? Этот момент и эти рожи стоило бы запечатлеть для истории.

– А ещё к ним, похоже, придётся приложить смету с катастрофическим расходом стирального порошка, необходимого для отмытия моих штанов, – внезапно ответил ему вернувший себе контроль над речью майор, доказывая, что у нас была включена громкая связь. – Чёрт, я уж думал всё, хана!

– Если тебя это утешит, мы тоже так думали, – заверила его диспетчер. – Я и представить себе не могла, что все эти твари вдруг просто возьмут… и вас проигнорируют.

Осьминоги, истекающие кровью из многочисленных ран и местами горящие, как ни в чём не бывало разбежались по огромному пространству склада. Разделившись на сотни отдельных групп, они распахнули свои пасти, запустили туда собственные щупальца… и начали доставать контейнеры с разнообразным содержимым, один в один повторяющие те, что уже лежали на полках вдоль стен. На солдат, двое или трое из которых чисто рефлекторно продолжали стрелять в странных созданий, внимания они не обращали совершенно. Хотя нет, обращали. Будь это иначе – и выстроившихся у входа бойцов банально затоптали бы. А так живой прилив инопланетных организмов обтёк палящих в них из огнестрельного оружия людей и пошелестел себе дальше по своим делам. Покалеченные особи ковыляли к стеллажам медленнее прочих. За содержимым внутренних полостей погибших возвращались те из оставшихся невредимыми осьминогов, кто уже разгрузился.

– Это не биооружие, хотя, вероятно, и может быть использовано как таковое, – уверенно констатировала наша главная учёная. – Но я готова спорить, что истинным предназначением подобных созданий является обычная физическая работа. Люди ведь тоже изначально задумались о концепции роботов, чтобы самим тяжести не таскать.

– Боже, меня чуть не довели до инфаркта самоходные чемоданы с ручками! – простонал Ловцов, забрасывая автомат обратно за спину. – Как хорошо, что мы всё же не стали напяливать на себя устройства самоподрыва!

– Да, надо вынести благодарность оставшимся на Земле конструкторам за их халатность, благодаря которой мы так и не взяли с собой не отличающиеся особой надёжностью эти изделия, – согласилась Любовь Юрьевна. – Испугаться дроидов-грузчиков и покончить жизнь самоубийством было бы крайне глупым решением… Кстати, если эти штуки складывают сюда материалы, то должны быть и другие, которые их забирают. Предлагаю за ними проследить. Думаю, они выведут вас к месту производства левиафанов.

– Интересно, откуда у этих штук все составляющие таблицы Менделеева? – задумался Глыбин. – Насколько я помню, некоторые из химических элементов в чистом виде довольно сложно получить.

– Мне больше интересно, станут ли они по-прежнему нас игнорировать, когда мы попробуем изъять часть их запасов. – В глазах дяди горел огонь азарта. – Если инопланетяне построили этот подземный комплекс тысячу лет назад и всё это время он работал… Чёрт, да это не золотое дно, это алмазная шахта какая-то! Никаких расходов, никаких зарплат, никакой возни с персоналом! А нашей колонии определённо не помешает некоторое количество дополнительных ресурсов. Провода, сплавы, химические реагенты… Да сложнее сказать, что из такого сырья мы не сможем получить, чем перечислить все потенциальные выгоды!

– Ну, взятое мной золото они пока не отбирают, – пожал плечами Ловцов и подошёл к ближайшему осьминогу, выкладывающему из себя не то пятый, не то шестой контейнер. К тому, что человек забрал заключенный в прозрачную оболочку брусок жёлтого металла, необычный организм отнёсся абсолютно индифферентно. Только положил на освободившееся место следующую порцию груза. – Стоп, что они делают с убитыми?

– Тащат. Либо на ремонт, либо на мусорку, – констатировал я, наблюдая, как инопланетный аналог роботов, закончивших разгрузочные работы, цепляет своими щупальцами своих убитых коллег или отлетевшие от них крупные куски. – Вот только куда?

– Выясним, – пообещал Ловцов. – Сидоренко, Клыков, Лосин и Гверь остаются здесь. Остальные, за мной! Точнее, за ними!

Чтобы не отстать от весьма шустро бегающих на своих присосках сухопутных спрутов, разведчикам пришлось поднажать, а потому они далеко не сразу смогли остановиться, когда вылетели в… Цех? Лабораторию? Оранжерею?

Громадное помещение, едва освещённое всё теми же геометрическими узорами на стенах и потолке, было полностью увито не то пустотелыми лианами, не то чем-то подобным. При помощи сложной и довольно ветвистой системы корней нижние концы этих биологических труб уходили в забранные прозрачными крышками резервуары, вмонтированные в пол. А верхние обвивали то, что не узнать люди, участвовавшие в обороне реакторного купола, не могли. Студенистые тела исполинских летающих медуз-левиафанов покоились в чём-то вроде изготовленных специально под них стапелей. Всего подобных здесь насчитывалось пять штук, и два из них оказались пусты. А в ещё трёх организмы, похоже, пока не достигли своей зрелости, поскольку их габариты значительно уступали размерам уничтоженных чудовищ. – Если верить радиопеленгу, вы сейчас как раз под центром битумного озера, – «обрадовала» разведчиков диспетчер. – Видимо, крыша здесь раздвижная. Правда, мне интересно, как так получается, что сюда нефть при старте не течёт?

Осьминоги вместе со своими мёртвыми собратьями попрыгали в один из резервуаров, заполненный мутной жижей зелёного цвета, и мгновенно пропали из виду. Примечательным был способ, которым перемещалась прикрывающая его крышка. Вот она есть, вот её нет, и вот она снова на месте.

Глазу разницу между этими состояниями заметить не удалось, возможно, видеокамера при покадровом просмотре позволит углядеть процесс в деталях. Но на уме у меня почему-то крутятся мысли о силовых полях и теснейшим образом связанных с ними твёрдых голограммах…

– Мне больше интересно, как отреагируют местные обитатели на уничтожение левиафанов прямо в их колыбелях? – Глыбин буквально прикипел взглядом к изображению пока ещё не взлетевших монстров, в чьём чреве, однако, уже просматривались смутные тёмные пятна жуков-десантников. – Незачем тратить дефицитные ракеты, если вопрос можно решить парой-тройкой брусков обычной взрывчатки… Или вообще легко восполнимым из местных нефтепродуктов напалмом.

– А мне – как сделать так, чтобы наши настоящие и будущие соседи по планете о подобных местах подольше не узнали, – сложил пальцы домиком дядя. – Глеб, пока ты не построишь там полноценный аванпост, я с тебя не слезу. Такое перспективное место требуется не только застолбить, но и охранять денно и нощно. А вопросы приоритета в связи с первооткрывательством, уверен, лишь при намёке на возможные дивиденды от этого места их волновать нисколечко не будут.