– Занятную историю услышал я на днях в Скотленд-Ярде, Уотсон, – вдруг прервал он молчание.

– Да? И чем же она привлекла ваше внимание? – Уотсон отложил газету, которую начал читать, и вопросительно взглянул на своего друга.

– Дело, в общем-то, совершенно простое, откровенно говоря легкое, причем настолько, что его смогла разгадать даже помощница поверенного. Тем не менее один из служителей закона в Скотленд-Ярде решил проверить мою наблюдательность. Кажется, Кребс. Точно, Кребс.

– Далеко пойдет, – усмехнулся доктор. – Смею предположить, что вы дали ответ еще раньше, чем он закончил рассказывать.

– Не совсем так, – улыбнулся сыщик. – Это действительно пустяковое дело, но для того, чтобы позабавить вас этим вечером, оно вполне сгодится.

– Буду признателен вам, Холмс, хотя и несколько смущен вашей низкой оценкой моих умственных способностей.

– Вы неверно меня поняли, доктор. Не вижу никакой связи между вашим интеллектом и моим рассказом. Так вот. Сия история произошла около двух недель назад, как раз в то время, когда мы с вами наслаждались видом на торфяные поля рядом с поместьем Баскервилей.

– Ха-ха-ха, наслаждались… Пожалуй, это вы сильно преувеличили, Холмс! – рассмеялся Уотсон. – Но прошу вас, продолжайте, пожалуйста.

– Так вот, поверенный некоего мистера Джета Мерсера – мистер Рафлс Уолберг – получил прискорбное известие о кончине своего клиента. За время работы над делом полиция смогла навести кое-какие справки об этом мистере Мерсере. Он был человеком очень добропорядочным и спокойным. Все свое время и почти всю жизнь посвятил увлечению орфографией. Был женат на женщине по имени Присцилла. Совершенно безликая, ничем не примечательная женщина, даже сказать о ней нечего. В браке родились трое сыновей: Барри, Арчибальд и Чарльз. Все трое братьев выросли совершенными разгильдяями. Также в доме жила экономка Тильда Барроу, она же выполняла обязанности повара. Кстати, есть версия, что именно ее стряпня привела к преждевременной кончине мистера Мерсера. Еще одним персонажем, фигурировавшим в деле, был дворецкий Крофтон. Этот человек оставил у всех впечатление флегматичного и слегка занудного парня. Все родственники покойного не слишком жаловали главу семейства из-за его безмерной любви к орфографии и совершенного равнодушия к повседневной жизни и простым радостям, свойственным человеческой натуре. Дело в том, что мистер Мерсер унаследовал от своего отца приличное состояние, но не стал ни делить его, ни вкладывать во что-то, а просто отдал в управление специальной компании. Вы понимаете, что поступок этот был весьма умен, особенно если узнаете, что управляли его капиталом очень сносно и весьма честно, так, что мистер Мерсер и вся его семья жили на проценты от капитала; однако доступ к деньгам для сыновей был закрыт. Данное обстоятельство в большей мере повлияло на жизнь этих лентяев, чем представлял, вероятно, их отец. Тех средств, что приносили проценты, вполне хватало на безбедное существование всего семейства, однако совершенно недоставало на утоление жажды приключений трех взрослых мужчин. Все, что им удавалось скопить, они тут же проматывали в игорных заведениях и домах терпимости. Братья отличались скверным нравом и скупостью. При этом не были замечены в проявлениях острого ума и сообразительности.

– Нерадостную картину вы мне обрисовали, Холмс.

– Именно так, Уотсон. В этом-то, вероятно, и таится суть случившегося далее. В установленный срок поверенный собрал семью и слуг покойного мистера Мерсера, дабы огласить завещание. Служитель пера и бумаги, конечно, знал содержание документа и был готов к предполагаемой бурной реакции собравшихся. Дело в том, что мистер Мерсер желал, чтобы и после его смерти всем капиталом по-прежнему управляла та самая компания, выплачивая его наследникам пожизненную ренту.

Итак, первыми, кто занял кресла, расставленные специально для гостей, были дворецкий и экономка, за ними пришла миссис Присцилла Мерсер, а после матери явились и трое сыновей.

Когда все, кто мог быть упомянут в завещании, оказались сидящими в креслах напротив поверенного, он спросил, не хотят ли присутствующие выпить чего-нибудь. Миссис Мерсер попросила стакан воды, а трое братьев – виски. Мистер Рафлс велел помощнице принести указанные напитки. Справедливости ради я сообщу вам ее имя, ведь именно ей принадлежит заслуга разгадки этой тайны. Имя молодой помощницы поверенного – Сесилия Майклсон, она приходится племянницей мистеру Рафлсу и живо интересуется профессией дяди. Вы, наверное, слышали о так называемом движении суфражисток. Они выступают за весьма абсурдную идею иметь право голоса женщинам и работать наравне с мужчинами. Совершенная нелепица, как мне кажется. Так вот, Сесилия была ярким представителем этого движения. Однако я отвлекся. Мисс Майклсон принесла напитки и предложила их гостям. Когда она подавала воду миссис Мерсер, та передала ей какую-то бумагу и негромко произнесла, обращаясь к поверенному:

«Мы знаем, зачем вы собрали нас здесь, мистер Рафлс, но вам следует ознакомиться с этим документом».

Мисс Майклсон взглянула на своего дядю, и тот подал ей знак принести документ. Пока поверенный просматривал бумаги, мисс Майклсон стояла за его плечом и могла прочитать то, что там написано. Она видела, что документ напечатан на пишущей машинке, такой, какая была у мистера Мерсера. Ей даже удалось заметить характерную особенность одной буквы с отсутствующим нижним «хвостиком».

«Я подтверждаю подпись моего клиента и некоторые дефекты, свойственные его печатной машинке», – мистер Рафлс в полной растерянности отложил первый лист завещания.

Мисс Майклсон взяла его, чтобы прочитать волю мистера Мерсера, который казался ей очень милым и слегка чудны´ м человеком, он симпатизировал ее взглядам на права женщин в Великобритании.

В полицейском участке мне показали оригинал документа, но я попросил сделать копию, чтобы передать ее вам в случае, если вы захотите разместить упоминание об этом в своих записках. Вот копия второго завещания мистера Мерсера. Пожалуйста, Уотсон, ознакомьтесь с ней.

Холмс передал мне листок бумаги, на котором печатными буквами была воспроизведена воля покойного мистера Мерсера. Я прочитал вслух:

«Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей жене Присцилле Мерсер. Все средства, находящиеся на счетах, открытых на мое имя, какие ко дню моей смерти будут действительны, я завещаю в равных долях своим сыновьям…»

– Холмс, неужели мистер Мерсер действительно переменил волю и изменил завещание в самый последний момент, не известив об этом поверенного?

– Уверен, Уотсон, этим же вопросом задавался и мистер Рафлс, тщательно проверяя документ в поиске хоть одного доказательства, способного разрушить эту грязную игру. Мистер Рафлс проверил подписи в конце документа, засвидетельствовавшие волю покойного.

«Здесь стоят подписи всех присутствующих, я правильно понимаю? И вы все подтверждаете, что самолично видели, как мистер Мерсер составлял этот документ и ставил на нем свою подпись?»

Все без исключения кивнули в знак согласия.

«Нет ли у кого-то что-либо сказать или объяснить мне?»

«Любезный, – обратился к поверенному младший из сыновей, – мне кажется, все и так ясно. Отец наконец-то вспомнил о существовании семьи и решил сделать все так, как подобает. Что тут непонятного?»

«Что ж… – Мистера Рафлса смущала эта ситуация и тон, которым с ним только что разговаривали, но он не мог возразить ничего дельного. – В таком случае…»

Как только он собрался объявить волю усопшего окончательной и признать право на наследство за всеми оглашенными там людьми, к нему наклонилась мисс Майклсон, стоявшая позади, и что-то прошептала на ухо.

«…В таком случае, уважаемые… я вынужден вызвать представителей Скотленд-Ярда», – закончил мистер Рафлс.

Нужно отдать должное всем соучастникам этого преступления. На допросе они говорили складно, ровно до тех пор, пока каждому из них не показали улику, обличавшую весь план, после чего все как один сознались в содеянном.

Бедный Уотсон! С каким же невероятным трудом дается ему дедукция. Протяните же ему руку помощи!

Ответ Шерлока Холмса ищите на с. 158.

Подставьте нужное число вместо знака вопроса в нижней окружности.

Вновь вернемся к часам Шерлока Холмса. Стрелки этих часов двигаются в странном, но логически обоснованном режиме. Какое время должны показывать четвертые часы?