Марк Фрост: Я никогда не сомневался в Дэвиде, в его особом видении каждой серии, потому что его воображение неординарно. Мы знали, что это будет последняя, возможно, самая последняя серия вообще, и я помню, как сказал: «Делай все, что нужно. Начинай, будто с чистого листа и не придерживайся строгих правил». И он сделал это. И, знаете, когда в команде такой талантливейший человек, как Дэвид, вы не задавали вопросов. Это было бессмысленно.

Харли Пейтон: Я не читал его [финальный сценарий], но мы все собрались и написали каждый по своей части. В идеале, Марк и Дэвид должны были сесть и написать все серии сразу, но Дэвид просто приехал и заявил: «Да и черт с ним, со сценарием. Я сниму все сам». И ведь он это сделал. Результат – одна из самых удивительных вещей, которую вы можете наблюдать по телевидению. Должен сказать, что я не проводил много времени в красной комнате.

Барри Гремиллион (координатор по местоположению): Одно могу сказать: существует довольно забавный и неприятный аспект работы с Дэвидом Линчем. Аспект заключается в том, что он как творческий человек с причудами может быть очень рассеянным и жестким, тем более, когда шоу становится все «любопытнее и любопытнее».

Он давал указания съемочной группе, насколько мог. Тогда проект был для всех загадкой, но однажды, при подготовке, когда мы спросили о его планах, в каком порядке снимать сцены, он в характерной манере четко ответил: «На вашем месте я бы не стал заострять внимание на сценарии».

Когда мы настойчиво поинтересовались, как же нам быть, он ответил: «На вашем месте я бы все подготовил». Так мы и сделали. Последние несколько серий были просто сумасшедшими, поскольку в последний момент идеи «вылетали» из Дэвида, Пейтона и Марка и других авторов.

Фрэнк Байерс: Финал просто блестящий! Я помню, как мы начали работу: мы подготовили съемочную площадку, установили профессиональное освещение, я подготовил много стробоскопов и съемочных вспышек. Дэвид сказал: «Хорошо. Я должен все отрепетировать, но я хочу сделать это наедине с актерами», и прошло четыре часа. Это неслыханно!

Бренда Э. Рид (Кэролайн Эрл): Дэвид, конечно, в то время писал еще, когда идеи приходили к нему в голову, но они были почти полностью вне сценария. Он импровизировал в голове, решив вписать свои мысли в сцены с Кэролайн.

Я уверена, что у него в голове была вся сюжетная линия, но действительно удивительно наблюдать за творческим процессом Дэвида Линча и быть его частью. Он был впечатлен тем, как все выглядело на экране, и это вдохновляло его. Я думаю, что в этом прелесть «Твин Пикс». Съемки были динамичными, с резкими изменениями и все эти мотивы возникали в воображении Дэвида Линча.

Карел Стрёйкен (Великан): Это был действительно Дэвид Линч во всей своей гениальности, потому что, я так думаю, сценарий по большей части не использовался. Все решалось прямо на месте, и никто не знал, что будет происходить дальше. После каждого небольшого отснятого эпизода люди торопили его и говорили: «Что дальше?!» Возможно, у него были наброски в голове, и он точно знал, чего хотел, но он накалял нас до предела.

Кеннет Уэлш: Я работал над сценой с Хизер Грэм в украденном мною грузовике, и всё, что Дэвид сказал, (начинает пародировать голос Дэвида Линча): «Уиндом! Забудь, что ты собирался сказать. Хватай ее, высунь ее голову в окно и кричи: «Восемь радужных форелей!» Держи фонарик. Когда ты говоришь – свети на себя, а когда говорит она – свети на нее. Боже, эти актеры великолепны! Ладно, пошли!» (Смеется.) Он был очень капризным и веселым.

Рэнди Барби: Мы были в старом, заброшенном здании банка в центре Лос-Анджелеса, и там был менеджер этого банка, который собирался открыть банковскую ячейку. Он был очень стар и не мог передвигаться быстро. Дэвид подумал, что было бы интересно просто понаблюдать за ним, когда он шел через этот длинный коридор. Он буквально сказал: «Хорошо, я хочу, чтобы ты остался с этим парнем», а затем он велел ему замедлиться! (Смеется.) Мы перезапустили камеру и отсняли сцену всё с самого начала и до конца.

Шерилин Фенн: Я просто знала, что Одри не умрет, и это все, что меня беспокоило тогда. Но все равно было печально. Дэвид вернулся, собрал нас всех вместе, и мне стало грустно, что все закончилось. Это расстроило.

Фрэнк Байерс: Дэвид подошел ко мне и сказал: «Я хочу снять это в обратном порядке». Я даже не знал, что они снимали до этого сцены задом-наперед! Я серьезно. Откуда это пришло? Одному богу известно. Дэвид объяснил, что к чему, и это было просто нереально. Было так странно снимать это. Все были поражены этой серией. Не могу поверить, что это вышло в эфир.

Карел Стрёйкен: Все это было странно, и, я думаю, мы часто оставались там на всю ночь, потому что мы работали без перерыва. Люди, работающие каждый день, были изнурены. Я уверен, что у меня были даже галлюцинации от усталости! (Смеется.)

Был один парень, гулявший с красивой деревянной коробкой – она была произведением искусства, полна контактных линз разного цвета. Он подходил к разным актерам и раздавал их.

Бренда Э. Рид: Мне нравилось сниматься в сценах в Черном Вигваме, работая с Дэвидом Линчем. У нас с Хизер [Грэм] были одинаковые кровоподтеки на груди. Когда гримеры окрасили платье красной жидкостью, а Дэвид вносил последние штрихи, я сказала: «Дэвид, дай мне больше реплик!», И он пошутил тогда: «Ты и так много болтаешь для покойницы!»

Рэй Уайз: Ну, я был очень удивлен, что меня позвали на съемки последней серии. (Смеется.) Думаю, это было неожиданностью для многих людей из актерского состава. Я помню, как странно и непривычно было надевать белые линзы на глаза, но я понимал, что мой персонаж умер, и я буду играть некого духа, который раньше был Лилан-дом Палмером. Потом выяснилось, что теперь я нахожусь в Красной комнате. Это место стала гораздо понятнее для меня, когда мы снимали приквел (предшествующие сериалу события) [фильм «Твин Пикс: Огонь, иди со мной»], уже после того, как сериал закончил трансляцию в эфире. Тогда Красная комната стала более ясной локацией для меня. Но последний эпизод был немного странноват.

Филип Сигал: Я отреагировал смехом, думая, что нас разыгрывают [Эй-Би-Си]. Он насмехался над нами. Он издевался над умами телезрителей, но это было так занятно. Часть меня считала, что это гениальной, блестящей идеей, потому что она нарушала правила и была настолько авангардной, но другая чувствовала себя преданной.

Джулс Хаймовиц (бывший президент и исполнительный директор Spelling Entertainment): Я думал, что Дэвид отлучился и сделал то же самое в «Даллас» (американская мыльная опера 1998–1991) – кто-то там умер, но вся серия была сном, который растягивался до мистического финала. (Смеется.) Дэвид не хотел заканчивать съемки сериала. Мне нужно вернуться назад и пересмотреть его еще раз, произведет ли финал тот же эффект двадцать три года спустя.

Кеннет Уэлш: Я думаю, финал был фантастическим. Я не видел ничего интересного со времен «Заключенного» Пэта Макгухана. Концовка была действительно необычной, например, когда БОБ забирает из меня огонь и отправляет в ад. Удивительно, что Дэвид это придумал. Это настоящее искусство, черт его побери!

Харли Пейтон: Я помню, как я пришел на работу и сразу сказал Марку: «Слушай, я знаю, как это должно закончиться. Должно быть так: Купер выбирается из Вигвама…» Марк перебивает и завершает предложение за меня: «Купер смотрит в зеркало и видит БОБа». И мы сказали одновременно: «Да, так и будет». То есть, я приложил руку к этой гениальной концовке. Может быть, это мой единственный вклад в сценарий последней серии. (Смеется.) Хотя ни для кого эта сцена не ощущалась концом сериала.

Только в конце второго сезона мы начали подумывать о создании третьего, когда стало понятно, что Марк и Дэвид готовы усердно работать над сценарием, и показать продолжение на Эй-Би-Си. Но я не помню, каков был план. БОБ скалился в отражении, и вы осознавали, что случилось – двойник сбежал, а Купер остался заперт в Черном Вигваме. Мы придумывали эти сцены на месте, но я никогда не выходил за рамки. Я помню, что у них был точный план, что снимать дальше.

Кайл Маклахлен: Все были сосредоточены на последних нескольких сценах. Я чувствовал, что мы пытаемся возродить что-то, дать шоу еще один шанс, и они подумали, что смогут это сделать. Самой сильной сценой в сериале безусловно была та последняя, с Купером в Черном Вигваме и тем, что произошло после.

Как актер я был невероятно взволнован возможностью играть эту двойственность (наподобие темной стороны Рэя Уайза), к чему все это приведет, и какие приемы я буду использовать, чтобы сыграть эти сцены. Оглядываясь назад, я понимаю, что эта сюжетная арка была не так убедительна, как история «Кто убил Лору Палмер?» Но я знал, что это будет очень интересно для поклонников шоу, потому что она затрагивала их обожаемого героя.

Если б наметки на это направление хода действия появились в сезоне пораньше, это могло бы реабилитировать проект и поддерживать трансляцию сериала по телевидению. Никогда не угадаешь, как могло все повернуться, но это был очень хороший дубль. Что случилось в том месте осталось неизвестным, как и то, чем все закончилось. И большинство зрителей было по-настоящему шокированы последними кадрами.