Уоррен Фрост: Это был замечательный опыт, хотя временами все шло не так, как хотелось… Но в этом и суть бизнеса.

Тони Кранц: Думаю, союз с Дэвидом и Марком отчасти распадался из-за географической удаленности. В результате многие проверенные временем основополагающие постулаты повествования в драматическом сериале были отброшены в сторону. Самым главным из них было сохранять фокус на главных героях, а вместо этого создавались все новые и новые персонажи и вселенные, и все становилось сумбурным, уходящим в дебри, как в каком-нибудь русском романе.

Кайл Маклахлен: Что у Марка, что у Дэвида были свои интересы, проекты и так далее, которые нужно было развивать. Не думаю, что Марк или Дэвид были обязаны стать кем-то вроде нянек для сериала – они сформировали команду сценаристов, съемочную группу и дали им курс, которого стоило придерживаться. Но в мире телевидения, если ты не следишь за всем лично каждый день, начинаются сложности. Это очень напряженная и целенаправленная среда, где ожидания очень высоки, и очень сложно сделать хоть шаг назад – даже временно, чтобы разобраться где что. Приходится жонглировать всеми этими сценариями, сюжетами, персонажами. Это отнюдь не просто.

Их не было рядом, а у меня, как и у других актеров, постоянно возникал ряд вопросов по поводу персонажей и их развития, что было важно для процесса. Мы обсуждали со сценаристами некоторые направления и другие вещи из этой оперы, стараясь двигаться вперед как можно более верным путем. Думаю, мы могли бы и в большей мере использовать вклад с их стороны. Было большим облегчением, когда Дэвид и Марк возвращались, чтобы лично руководить съемками серии, мы вновь испытывали чувство той самой старой магии, и это было приятно. Без их поддержки было сложновато.

Марк Фрост: Обычно я всегда был вовлечен в организацию сюжета сериала, но в один период (не помню точно, когда) в районе 14-й, 15-й и 16-й серий мне нужно было работать над фильмом «Сторивилль». Я все еще редактировал сценарии и давал советы, но уже не участвовал в этом так непосредственно, как раньше.

Харли Пейтон: Как бы сказать это дипломатическим языком? Мы не особо сработались с Дэвидом к концу «Твин Пикс». Одна из причин была достаточно проста. Марку Дэвид могу позвонить хоть в полдвенадцатого ночи и сказать ему, чтобы он поменял то или это. Но в отсутствие Марка (когда он был занят своим фильмом) его работа ложилась на меня, а одна из вещей, которую Дэвид не переваривает, это слово «нет». Кто это, черт возьми, осмелится перечить Дэвиду Линчу?

Тодд Холлэнд, который отлично справлялся с работой режиссера в нашем сериале, как-то позвонил мне в полночь и сказал: «Смотри, на завтрашнее утро я запланировал съемки начальной сцены серии». Дэвид изучал сценарий и давал свои указания, как и следовало, но, я бы сказал, не всегда делал это своевременно. (Смеется.) И вот Дэвид звонит Тодду, а потом Тодд звонит мне и говорит: «О боже, он полностью поменял планы на завтра! Пайпер Лори должна быть на площадке утром, а до нее уже не дозвониться!»

И тут бы начинались панические перезванивания (чтобы вы поняли, съемки начинались через шесть часов), так что я сказал: «Нет, это уже я буду решать. Не следует так тебя дергать. Эти перемены в расписании нам ни к чему. Так что съемками заниматься будешь сам». Дэвид потом позвонил мне и (смеется) долго на меня орал. Он был в бешенстве. После этого наши отношения несколько подпортились.

Тони Кранц: Сценаристы, которые работали с Марком, динамика и направление шоу – все это было одной из причин, по которой Дэвид не желал возвращаться обратно, потому что он чувствовал себя отчужденным от своего собственного проекта и не был уверен, что его там особенно ждут. Думаю, Марк ощущал в значительной степени, сколько лавров доставалось Дэвиду, так что ему хотелось самому вести мяч во втором сезоне.

Филип Сигал: Нужно хорошенько понимать все нюансы отношений между Марком и Дэвидом. Они постепенно портились. Марк толком не участвовал в работе над шоу, и Дэвид особо не обращал внимания на происходящее. Это было похоже на судно без капитана. Сценаристы, конечно, изо всех сил старались сохранять направленность и характер сериала, однако сердца и души проекта в их сценариях уже толком не было.

Калеб Дешанель: У меня было ощущение (глядя со своей колокольни), что вторая половина второго сезона движется не туда. Пусть первоначально с юмором все было чудесно, но к тому времени Харли Пейтон взял на себя слишком много в плане написания сценария. Честно говоря, я думаю, что Дэвид, при всей своей любви к проекту, имел смутное представление о том, как руководить производством телесериала и сколько внимания нужно этому уделять. Не знаю, связаны ли все эти неурядицы с его отходом от сериала или с отходом Марка, но мне кажется, в первую очередь это касалось новых сценаристов. У них уже не было того восприятия, что у Дэвида.

Гэри Левин: Дэвид Линч в основном работал с фильмами, и я не уверен, что он вообще был способен на повествование, длящееся годами. Это особый вид творчества, к которому могут привыкнуть далеко не все киношники. Он, конечно, смог представить великолепный двухчасовой опенинг (открывающую серию сезона), но я не уверен, что он воспринимал все эти годы, рассказывая историю, так же, как способен был видеть очертания каждой детали фильма, который он снимал.

Мэйдчен Амик: По моим ощущениям, второй сезон покатился вниз, когда что сценаристы стали пытаться подражать Марку и Дэвиду. Но могу сказать, что все было куда сумбурнее, с другой атмосферой и кучей приходящих и уходящих приглашенных звезд. Я еще давно уяснила себе в этом деле, что как только что-то становится хитом, о такой вещи как художественное видение, придется забыть.

Кайл Маклахлен: Они [Боб Энджелс и Харли Пей-тон] оба были по-настоящему преданы шоу и тому, как его видели Дэвид и Марк. Думаю, они сделали все возможное, чтобы сохранить этот необычный, особый вид энергии и динамики. Боб вполне прислушивался к мнению актеров. Я наведывался к нему неоднократно, чтобы высказать свои мысли, и это всегда воспринималось положительно.

Шерилин Фенн: Боб и Харли были очень милы. Да вообще такими были все, кто был на шоу (вздох). Не могу сказать ничего плохого про этих ребят. Но это было, как если бы Пикассо начал рисовать картину, а потом ее бы взялся доделывать кто-нибудь другой – из этого бы ничего не вышло. Чтобы сделать шоу нормально, нужно всегда сохранять оригинальную задумку и стараться изо всех сил не отрываться от нее.

Тодд Холлэнд: Моя вторая серия [20] была иной по ощущениям. Как раз «Сторивилль» получил зеленый свет, и Марк был поглощен работой над ним. Дэвид же, как мне сказали, был занят на художественных выставках в Японии. Вся забота по управлению сериалом легла на Харли. Он хорошо справлялся с задачей, но с постоянным отсутствием некогда основного творческого дуэта создателей атмосфера сериала просто стала иной.

Было объявлено имя того, кто убил Лору, и в связи с этим перед сериалом стояла грандиозная задача сохранить динамику повествования. Мне всегда казалось, что моей второй серии недостает актуальности, или же в ее сценарии отсутствовала достаточная центробежная сила. Даже первая моя серия, несмотря на большую легкость повествования, казалась лучше, потому что в ней еще присутствовала эта завеса тайны убийства.

Тони Кранц: Аудитория начала убывать, а когда такое начиналось, было невозможно в относительно быстрые сроки (точно не за один сезон) замедлить этот спад и выправить ситуацию. В те времена телекомпании предпочитали не рисковать и не оставляли в эфире те шоу, которые переставали работать нормально, а у «Твин Пикс» спад был постоянным. Не было чувства, что у нас есть какой-то новый способ производства историй, которые бы пришлись аудитории по душе.

Роберт Энджелс: Конечно, реакция на «Твин Пикс» бывала разной, некоторые считали, что мы посылаем аудиторию куда подальше, показывая все эти новые линии, но это было далеко от правды. Пытаясь управлять глыбой, иногда вы накреняете ее в сторону, не в силах удержать. Это странное чувство, когда ты оглядываешься назад и говоришь: «Да, эта сцена была ужасна». Но она не казался ужасной, когда ты выпустил ее в эфир и наблюдал реакцию прессы.

Ричард Беймер: Как по мне, это стало превращаться в «Субботним вечером в прямом эфире». Как бы вы сказали, проект сошел с рельсов – летающие люди и всякая прочая дребедень, не так ли? Дэвид был очень вовлечен в шоу в самом начале, и его особенность была в том, что он лишь чуть-чуть отклонялся в сторону от нормальности. В сцене бывало что-то странное, но это не превращалось в какой-то фарс. Ты просто говорил себе: «Что?» Но потом режиссировать и писать сценарий стали другие люди, и это все поплыло, как мне кажется.

Тони Кранц: Сериал, в который я пытался затащить Дэвида обратно, к тому времени уже давно отсутствовал в его подсознании в той форме, как это было в начале. Чистое творчество Дэвида Линча, точнее, его и Марка. Марк играл важную роль в процессе, и они хорошо сработались, но во втором сезоне в основном действовал ряд сценаристов, которые пытались внести в шоу абсурдные, смешные и странные моменты, но это ощущалось как нечто чужеродное, не свое, и американская публика это чувствовала.

Роберт Энджелс: Я не припоминаю, чтобы Марк и Дэвид вообще отсутствовали, но на тот момент мы все принимали участие в разработке персонажей. Это было что-то вроде компании авторов: Марк и Дэвид высказывали свои пожелания, а мы их отшлифовывали. Марк всегда просматривал сценарий, последние правки оставались за ним.

Майкл Паркс: Я мало работал с Дэвидом. Марк был просто милашка. Я и после сериала работал с ним над «Сторивилль» в Новом Орлеане вместе с Джейсоном Робардсом и Джеймсом Спейдером – он и там был отличным парнем. С Дэвидом я, по сути дела, и не работал. Я как-то столкнулся с ним возле туалета. Он сказал мне: «Мне нравится, как ты работаешь», я ответил: «Спасибо большое». Ну и все, пожалуй.

Робин Лайвли: К сожалению, мне не довелось поработать с Дэвидом Линчем или Марком Фростом. Наверно, потому что ко второму сезону они присутствовали на площадке куда реже, чем во время съемок первого. Ну или, по крайней мере, в мое присутствие мне не выпал случай их увидеть. Возможно из-за того, что я снималась в эпизодических сценах, мне не удавалось их застать. Наверняка сказать не могу. Они совершенно точно участвовали в работе, но на съемочной площадке их не было, когда я бывала там.

Аннет МакКарти: Марк Фрост был на съемочной площадке буквально каждый день, да, каждый. Дэвид Линч бывал там явно реже, но он всегда посещал кастин-ги и принимал участие в монтаже и перезаписи. Марк Фрост был куда доступнее. Тем не менее, присутствие Дэвида на площадке ощущалось буквально в каждом уголке. До него тоже можно было достучаться, просто не так просто, как до Марка. С ним было сложнее.

Харли Пейтон: Когда Марка не было на месте, мы совещались дистанционно, и он старался сделать все, что мог в таком положении. Думаю, я проработал с Марком таким образом не меньше, чем в своей время с Дэвидом. Я всегда воспринимал Дэвида как какую-то отдельную планету, которая движется по своей орбите и появляется на горизонте лишь изредка. И это при том, что его кабинет был прямо по коридору.

Тони Кранц: В Лос-Анджелесе был ресторан под названием «Муза», один из моих любимых. Мы часто обедали и ужинали там – я и Дэвид. Второй сезон все больше выходил из-под контроля, а Дэвид и Марк практически не разговаривали друг с другом. Дэвид чувствовал себя отстраненным от собственного сериала. Я притащил их обоих с собой в «Музу» и, можно сказать, заставил их пожать друг другу руки, сказав: «Ребята, это ведь ваш совместный проект. Ваше общее творчество порождает волшебство. В одиночку это не работает». Но к тому времени уже было слишком поздно.