Не сработало
Рой в смятении глядел на баллоны, лежащие у стены бесполезными красными железяками. Все вентили были выведены из строя, и теперь толку от этих пятидесятикилограммовых бандур было столько же, сколько от водяного пистолетика против вооруженного грабителя.
– Что-то не так? – озабоченно спросила Ольга, бесшумно появившись за спиной Роя.
– Не знаю, – хрипло ответил тот. – Клапаны не открываются. Как будто кто-то специально испортил все вентили. Теперь их можно только взорвать. Ха-ха. Смешно, правда? На, держи. Закрой за куклами дверь. Мне кажется, Дельфина кинули, и его кукла не придет.
Взяв из рук Роя тяжелый замок, Ольга неслышно выскользнула из помещения и, тихонько приблизившись к двери, просунула дужку в петли, защелкнув замок.
Все. Назад пути нет.
Когда она вернулась к Рою, тот потребовал ключ.
– Осталось две минуты, – напомнила женщина, и в ее глазах появилась тревога. – Ты думаешь, это не случайно?
– Не знаю, – повторил Рой. Он кинулся в другой угол, размахивая фонарем, отчего ярко-желтый свет выписывал по обшарпанным стенам невообразимые кульбиты.
– Вот. Еще есть шанс, – закряхтел он, срывая грязную тряпку, под которой стояли три двадцатилитровые канистры. – Как знал, что форс-мажор случится…
– Это что, бензин? – на всякий случай уточнила Ольга.
– Да… Обольем баллоны и подожжем. Если газ внутри, то они должны рвануть.
Она подошла к Рою ближе:
– Послушай, их отделяет стена. Ты думаешь, сработает?
Рой нетерпеливо махнул рукой.
– Тут ничего вообще не останется, одна воронка огромная.
Откинув рычажный замок с горловины, он поднял канистру и принялся поливать баллоны.
– Ты что, собираешься их взорвать сам? – спросила Ольга. – Но ведь это против правил клуба!
– А что ты предлагаешь?! – вскипел Рой. – Давай вызовем им такси и развезем по домам? Я не тащил этих сопляков сюда насильно!
Внезапно, осененный какой-то мыслью, Рой поднял канистру, принюхиваясь к горловине.
– Твою мать…
Перехватив пронзительный взгляд Ольги, он пояснил:
– Вода. Кто-то слил бензин, заменив его на воду.
Он сплюнул.
– Надо валить отсюда. По ходу, пахнет засадой.
– Рой, я хотела показать тебе это, – дрогнувшим голосом сказала женщина, указывая на планшет, лежащий на стуле. На мерцающем экране один из отсеков, показывающий изображение входа в больницу, неожиданно пришел в движение.
Рой, выматерившись, схватил плашет в руки:
– Ну все, приехали… По ходу, легавые.
– Что?!
Ольга выглядела ошарашенной.
– Что слышала, – грубо бросил Рой. На экране было видно, как внутрь больницы, пригибаясь, бегут облаченные в черную форму люди, вооруженные автоматами.
– Нас снова поимели, – холодно улыбаясь, произнес Рой, и в его глазах сверкнули огоньки безумства. – Но я не дамся этим уродам.
– Нужно забрать мой телефон, на нем мой голос, – сказала Ольга, кусая губы. – Боже, как все глупо получилось!..
– Делай, что считаешь нужным, – откликнулся Рой. Засунув планшет за пазуху, он исчез в затхлом коридоре.
– Эй, постой! – растерянно крикнула ему вслед Ольга, но вместо ответа она услышала удаляющийся топот.
Спотыкаясь, она направилась к выходу. Фонаря у нее не было, и она светила встроенным в мобильник светодиодом. В левой руке она сжимала ржавую арматурину. Если возникнет необходимость, она сумеет ею воспользоваться.
«Мой телефон. Забрать его и прочь отсюда», – крутилась в ее мозгу одна-единственная мысль. То, что в подвале в настоящее время находятся пятеро подростков, которые именно в этот момент должны взлететь на воздух, почему-то совершенно выскочило у нее из головы. Как и то, что ключ от замка, который висел на двери подвала, остался у Роя.
Впереди мелькнула чья-то фигура, и Ольга замерла.
Кто это? Рой? Или Дельфин?
Она посветила, но тоненький луч лишь растворился в затхлой темноте.
Под ногами незнакомца скрипнула каменная крошка, и каким-то шестым чувством она поняла, что это не ее напарники. Пальцы до боли в костяшках стиснули холодный обрезок арматуры.
– Кто здесь? – напряженным голосом спросила она.
Из темноты на нее глянуло женское лицо, и Ольга замерла на месте.
– Здесь мать. Мать, чей ребенок покончил с собой из-за таких, как ты, – глухо проговорила Карина, надвигаясь на опешившую Ольгу. – Я все слышала.
– Уйдите с дороги, – потребовала Ольга, приходя в себя после секундного замешательства. – Я вас не знаю.
Она попыталась пройти мимо, но Карина с неожиданно силой толкнула ее, и Ольга ударилась спиной о стену.
Из подвала раздался тонкий крик. Кричала девушка.
– Ты ничего не сделаешь с ними, – с угрозой произнесла Карина, закрыв своей спиной дверь, ведущую в подвал. Музыка уже давно прекратилась, и теперь изнутри слышался жалобный плач, сквозь который пробивалась невнятная возня.
– Уйди, дура, – поморщилась Ольга. – Не заставляй меня марать о тебя руки.
Карина не двинулась с места, и школьный психолог Ольга взмахнула рукой. Рифленый, покрытый ржавчиной толстый прут с силой опустился на плечо Карины, и та вскрикнула. Она направила фонарь в лицо Ольги, и та жмурилась, пытаясь загородиться от слепящего света рукой.
– Не хочешь по-хорошему? – зашипела она, снова замахиваясь.
Кто-то робко постучал в дверь подвала.
– Я иду, мои хорошие! – взвизгнула Ольга, опуская арматурину. В какую-то последнюю долю секунды Карине удалось отвести корпус тела влево, и железный прут с гулким стуком ударился о бетонную стену.
Правая рука Карины быстро немела, ноющая боль растекалась от плеча к локтю. Переложив телефон с включенным светодиодом в слабеющие пальцы поврежденной руки, левой она полезла в карман, и, когда Ольга снова склонилась над ней, в ее лицо ударила тугая струя газа, выпускаемая из перцового баллончика. Истошный крик, преисполненный боли, ненависти и страха, всколыхнул стылую темноту. Визжа, Ольга согнулась вдвое, прижимая руки к мгновенно распухшим и слезящимся глазам. Выроненная из руки арматурина звякнула о бетонный пол.
Плач в запертом подвале прекратился, а в коридоре раздался звук торопливых шагов.
Затаив дыхание, Карина прижалась к стенке, выставив вперед руку с баллончиком. Пары ядовитого облака все же коснулись и ее, выжигая слизистую глаз, и она с трудом сдерживалась, чтобы не закашляться. Кто это? Подельники этой сумасшедшей? Как там его, Рой?
«Что ж, я буду биться до конца, но не пущу их к детям».
Поврежденное обрезком арматуры плечо продолжало неметь, теряя чувствительность, но Карина решительно смотрела вперед, сжимая перед собой газовый баллончик. Раненой рукой она с трудом держала телефон, и слабый лучик высветил, как из сумерек материализовалась фигура Павлова.
Увидев адвоката, Карина едва удержалась от радостного возгласа.
– Вот это явление! – с легким удивлением проговорил Артем, оказавшись перед ней. – Карина? Что ты тут делаешь?!
Ноги женщины неожиданно стали ватными, и адвокату пришлось держать ее, чтобы она не упала.
– То же, что и ты…
– Ты ранена?! – встревожился Павлов.
– Переживу.
Ольга продолжала кричать, размазывая слезы и сопли по багрово-распухшему лицу, и Артем перевел на нее взор.
– Надо же. В рядах этих упырей даже представительницы прекрасного пола есть…
Где-то вдали послышался топот многочисленных ног.
– Один на улице, – тяжело дыша, проговорила Карина. – Второй где-то здесь…
Павлов кивнул:
– Тот, что на улице, приходит в себя в полицейской машине. А второго вскоре задержат. Бежать некуда, больница оцеплена.
– Ты не ту профессию выбрал, Артем, – слабо улыбнулась Карина. Она повернулась к двери, схватившись за замок. – Нужно открыть его. Их… их хотели сжечь заживо. Боже мой…
– Помогите… я… я ничего не знала, – всхлипнула Ольга, встав на четвереньки. Ее длинные густые волосы опустились на бетонный пол, усеянный мусором и осколками стекла.
Поискав глазами, Артем поднял валявшуюся рядом с Ольгой арматурину. Вставив его в дужку замка, он резко повел прут в сторону. Раздался скрежет, затем звонкий лязг, и сломанный замок вывалился из погнутых петель.
Через секунду рядом с дверью были спецназовцы. Двое из них подняли брыкающуюся Ольгу, проворно потащив ее к выходу, еще трое безмолвно стояли рядом. Из-за их спин показался Соломин.
– Артем, скажи им, чтобы они не заходили внутрь, – зашептала Карина. – Там дети. Насмерть перепуганные. Они и так доведены до предела…
– Юра, тут где-то еще один бродит, – сказал Павлов. – А ребят мы наружу сами выведем. Лады?
Соломин кивнул, и оставшиеся полицейские молча ретировались. Артем, набрав воздуха в легкие, толкнул дверь.
Ноздри сразу уловили терпкий запах спертого воздуха, плесени и человеческого пота.
Одна девушка стояла на коленях, склонив голову. Какой-то юноша сидел на корточках и сосредоточенно смотрел в одну точку.
Третья девушка, нескладная и худенькая, как тростинка, ссутулившись, сидела на стуле с закрытыми глазами. Из-под прикрытых век безостановочно текли слезы, а губы бедняжки беззвучно шевелились, словно она читала молитву.
Еще одна стояла возле стула, задрав голову. Видимо, только ей пришла мысль узнать, откуда, собственно, раздавалась музыка, перемежаемая стихами…
И лишь один подросткок, высокий светловолосый юноша, сидел на стуле ровно, как в классе во время контрольной. Его немигающий взор был устремлен прямо перед собой, рука сжимала зажигалку, а большой палец с упорным остервенением крутил колесико, из-под которого каждый раз выбрасывалась крошечная капелька пламени. Крутанул, отпустил. Крутанул, отпустил. Огонек вспыхивал и угасал, вспыхивал и угасал, как маленькая жизнь.
Артем присел перед ним и осторожно вынул из его пальцев зажигалку.
– Такая классная погода на улице, ребята, – сказал он мягко. – А вы тут в духоте сидите…
Плачущая девушка выпрямилась, с изумлением открыв глаза.
Она медленно вытерла слезы, и губы ее тронула неуверенная улыбка.
Юноша, не отрывавший взора от грязной стены, встал на ноги и глубоко вздохнул, словно очнувшись от гипноза.
– Я хочу домой, – прошептал кто-то из них.
Стараясь скрыть выступившие слезы на глазах, Карина и Артем принялись выводить ребят наружу.
Через некоторое время все подъезды к заброшенной больнице были заставлены машинами силовых структур и «Скорой помощи». Приезжали и частные автомобили – это были переполошившиеся родители тех самых пятерых подростков, которые еще несколько минут назад приехали сюда, чтобы умереть…
Роя обнаружили возле лифтовой шахты, и после неудачной попытки сопротивления его, согнутого пополам и закованного в наручники, затолкали в полицейский автомобиль.
Артем сел на заднее сиденье машины Соломина, где уже находилась Карина. Колени ее джинсов были перепачканы в грязи, руки в царапинах, но несмотря на все это, а также усталое и бледное лицо, женщина выглядела спокойной и умитротворенной.
– Ты сошла с ума, когда решила сюда приехать, – сказал Павлов, осуждающе глядя на нее. – Мы ведь договаривались?
Карина вздохнула, положив свою ладонь на руку адвоката:
– Прости, Артем. Но я места себе не находила. Ты ведь понимаешь, как это – знать, что где-то произойдет беда, а ты не в состоянии ничего сделать… Я не выдержала и приехала сюда ночью. Бродила с фонариком. Я слышала, как вы возились с баллонами, но не рискнула себя раскрыть. Решила, что смогу чем-то помочь. Я слышала, что у них ничего не получилось с газом, и поняла, что это ваша работа. Но когда зашла речь о канистрах…
– Ладно. Карина, успокойся. Все самое страшное позади. Дети спасены. Преступники схвачены. Сейчас Юра отвезет тебя в больницу, – сказал Павлов.
– Я в порядке, – попыталась вяло возразить Карина. – Поверь, я…
– Без возражений, – сурово прервал ее Артем. – Я позвоню тебе. Больше никакой самодеятельности, хорошо? Мне нужно заехать еще по одному адресу. На этот раз вместе со следователем.
– Будь осторожен, Артем! – попросила Карина.
Молча кивнув, Артем вылез из машины и уже снаружи махнул ей рукой на прощание.
