Арест
Около одиннадцати часов утра на столе Пастора зазвонил внутренний телефон. Он не спеша взял трубку, прислонил к уху:
– Да, Ким, слушаю.
– У ваших ворот полиция, Олег Михайлович, – раздался вежливый голос охранника. – А также машина Следственного комитета.
– Впускай всех, – спокойным голосом велел Пастор. – Ты все равно не сдержишь их.
После секундной паузы Ким отключился.
Пастор откинулся на кресле, с удовлетворением глядя на абсолютно пустой стол, на котором, кроме телефона, ничего не было. Красота!
И хотя с момента акции прошло уже почти четыре часа, никаких известий ни от Роя, ни от Дельфина, ни от Ольги не было. Сам же Пастор звонить кому-либо из них не решался. Смущало то, что и в СМИ отсутствовала какая-либо информация – он буквально пятнадцать минут назад мониторил новости в Интернете.
Но зато он чувствовал, что за ним придут. Ощущение, что развязка близка, не покидало его всю минувшую ночь, которую он почти не спал.
Причем Пастор не выглядел уставшим или утомленным, наоборот. Угольки глаз, запрятанные глубоко в глазницах, сверкали в каком-то неизъяснимо-безрассудном веселье.
Все равно они опоздали, думал он, с улыбкой прислушиваясь, как незваные гости торопливо поднимались к нему на второй этаж.
«Даже если Елагин еще жив, они ни за что не найдут его», – мысленно произнес Пастор.
Он заметил Сильвера, который сидел на ковре и, щурясь, сонно смотрел на аквариум.
Аквариум с малюсенькими китятами из стекла, которые усеивали дно затейливо-радужным ковром. Пастор запоздало подумал о том, что аквариум тоже следовало бы убрать, но сейчас уже было поздно.
– Поди сюда, Сильвер, – позвал он, и кот лениво повернул голову в сторону хозяина.
В этот момент дверь отворилась, и внутрь зашли несколько человек – двое в штатском и трое в форме полицейских.
– Здравствуйте! – произнес один из тех, что был в гражданке, доставая из нагрудного кармана пиджака удостоверение. – Следственный комитет, Обухов Дмитрий Алексеевич.
– Весьма приятно, – засиял Пастор. – Чем обязан столь внезапному визиту? Может, чаю? Кофе?
– Представьтесь, пожалуйста, – холодно потребовал следователь.
– Соболев Олег Михайлович, – сообщил Пастор. – Если не верите – паспорт лежит на полочке, там, где ваза. Видите?
– Пожалуй, будет лучше, если вы сами его продемонстрируете, – сказал Дмитрий Алексеевич.
Заскрипев колесами инвалидной коляски, Пастор выехал из-за стола:
– А мне кажется, это все-таки лучше сделать вам. Мой помощник, который встретил вас внизу, совершил оплошность, положив его во время уборки так высоко. А я все забываю ему напомнить вернуть паспорт на нижнюю полку.
Один из полицейских взял паспорт в кожаной обложке и передал его следователю. Полистав документ, Дмитрий Алексеевич взглянул на второго визитера в штатском, который был не кем иным, как Павловым.
– Мне кажется, или… – тихо начал следователь, но Артем его перебил:
– Все верно. Они как две капли воды, и это понятно. Игорь Соболев по прозвищу Рой и Олег Соболев, называющий себя в Сети Пастором, – братья-близнецы.
Пастор, внимательно прислушивающийся к разговору, посчитал своим долгом вмешаться:
– Прошу прощения, что влезаю не в свое дело, но я не слышал ни о каком Рое. И тем более Пасторе. Было бы глупо и несерьезно нарекать себя таким пафосным прозвищем. Да, у меня есть родной брат Игорь, и он очень помогает мне. Только я не вижу связи между моей родословной и вашим странным визитом в мой дом.
– Ваш брат совершил преступление, – ровно произнес Артем, усаживаясь в кресло. – Его вину еще предстоит установить суду, но доказательств его вины хватит с лихвой, чтобы он надолго отправился в места не столь отдаленные.
Пастор выдавил напряженную улыбку:
– Вам придется обосновать свои слова. Кстати, кто вы?
– Адвокат Артемий Павлов, Московская коллегия адвокатов, – ответил Павлов. – Оснований для предъявления обвинений вашему брату, как и вам, более чем предостаточно. Правда, это уже компетенция следователя.
С этими словами адвокат сделал жест рукой в сторону Дмитрия Алексеевича.
– В чем же заключаются эти обвинения, позвольте спросить? – вкрадчиво поинтересовался Пастор. – Очень хочется послушать, в чем можно обвинить инвалида, который с трудом передвигается в собственном доме. Который ранее не был замечен ни в чем предосудительном. Который и мухи не обидел, и даже занимается благотворительностью.
Следователь вынул из папки стопку листов.
– Олег Михайлович, органами предварительного расследования вы подозреваетесь в совершении преступлений, предусмотренных частью 3 статьи 126 и частью 3 статьи 127 Уголовного кодекса Российской Федерации. – Дмитрий Алексеевич посмотрел на сидящего в полной невозмутимости Пастора. – Чтобы вам было понятно, вы подозреваетесь в похищении человека и незаконном лишении свободы. Это пока предварительно.
– Предварительно? – ухмыльнулся Пастор. – Ну-ну. Значит, последуют и другие обвинения? Чушь собачья! Я похитил человека? Как вы себе это представляете?!
Вместо ответа следователь положил перед ним лист постановления.
– В вашем доме будет произведен обыск. Сейчас сюда поднимутся понятые…
– Я требую защитника моих прав, – заявил Пастор. – Адвоката. Без него я не отвечу ни на один ваш вопрос.
– Где Елагин, Олег Михайлович? – спросил Артем, в упор глядя на инвалида. Пастору стоило неимоверных усилий выдержать пронзительный взгляд этих темно-синих глаз.
– Не понимаю вас… Я впервые слышу это имя, – буркнул он.
– Вы лжете. Неужели вы думаете, что, как только мы установили по автомобилю вашего брата, нам было сложно поднять архив? О трагической смерти вашей матери нам известно. Как известно и о том, что в ней косвенно виновен Елагин Сергей. Отец Вики, девочки, которая чудом сегодня не умерла. Как и пятеро других детей, которых вы и ваши приятели систематически обрабатывали, доводя до суицида.
Пастор хмуро молчал, перестав улыбаться.
– Ваши подельники сдали вас с потрохами, Олег Михайлович, – промолвил Артем. – Так что в ваших интересах сообщить, где вы прячете пленника.
– Вы никогда не найдете его, – зашипел Пастор. – И никогда не докажете, что я в чем-то виноват. У меня и компьютера-то нет.
Словно в подтверждение своих слов он провел ладонью по матовой поверхности стола.
Павлов встал с кресла и вплотную подошел к нему.
– Наверное, я огорчу вас, если сообщу, что ваша акция провалилась? Все дети живы, Олег Михайлович. Вы расстроены?
– Пошли прочь, – выдавил Пастор, устало откинувшись на спинку кресла. – Идите ищите.