Передумала

…Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать. Милые березовые чащи! Ты, земля! И вы, равнин пески! Перед этим сонмом уходящим Я не в силах скрыть своей тоски…

Стихи русского поэта читала какая-то незнакомая женщина, и ее нежный, мягкий голос, доносящийся откуда-то сверху, действовал успокаивающе. В подвальном помещении, освещаемом лишь тускло-безжизненным светом фонарика, было сумеречно и душно.

Есенина сменила Анна Ахматова. Фоном стихотворений была тихая музыка, она напоминала липко-усыпляющий сироп, постепенно наполняющий камеру смерти, в которой учащенно бились пять сердец, расползаясь по их сознанию приторной массой, а десять глаз с расширившимися зрачками не мигая смотрели в пустоту.

Один из подростков, худощавый паренек со стрижкой каре, вот уже несколько минут нервно вертел в пальцах зажигалку. Каждый раз, когда музыка утихала, его желудок подскакивал куда-то вверх, а в глотке образовывался тугой ком. Большой палец руки ложился на колесико зажигалки.

«Это будет очень быстро, – вспомнил он напутствие своего «друга» из Сети. – Ты даже ничего не почувствуешь…»

Сидящая рядом с ним девушка с растрепанными волосами и осунувшимся лицом беззвучно шевелила губами. Ее ввалившиеся глаза были окружены темными кругами, по щеке скользнула слезинка, тускло блеснув в голубоватом свете.

– Мамочка, – прошептала она. Ее рука поползла к карману легкой курточки, и через мгновение на ее коленях лежал коробок со спичками.

Кто-то всхлипнул.

– Ну, где же ты?! – продолжал кипятиться Дельфин. Время продолжало свой неумолимый ход, и с каждой секундой его надежда на то, что девчонка успеет к сроку, стремительно таяла.

Не выдержав, он набрал номер Вики.

– Отвечай, падла… – выдохнул он.

На третий гудок вызов сбросили, и Дельфину стоило немалых усилий, чтобы не швырнуть мобильник в обшарпанную стену больницы.

– Тварь! – прорычал он с перекошенным от ярости лицом.

Телефон ожил, сообщая о свежем сообщении, и Дельфин вперил взор в экран.

Это снова была Луна, и, прочитав СМС, Дельфин не поверил своим глазам.

«Дельфин, я передумала. Жизнь прекрасна, и я хочу жить. И я буду счастлива!»

Бывший уголовник заскрежетал прокуренными зубами.

Хочешь жить?!

– Да вот хрен тебе, дорогуша, – пропыхтел он, набирая текст ответа.

Сзади что-то прошелестело, но Дельфин был настолько ослеплен и оглушен своей яростью, что не обратил на странный звук никакого внимания.

«Тебе кранты, тварь», – написал он, нажав на отправку сообщения.

Где-то за спиной неожиданно раздался звук колокольчика, очень напоминая сигнал телефона, когда он принимает СМС. Дельфин непроизвольно обернулся, остолбенев от неожиданности.

В нескольких шагах от него стоял адвокат.

Тот самый Павлов, за которым он буквально пару дней назад вел слежку.

В темно-синих джинсах и серой спортивной куртке, в расслабленной позе и со спокойным взглядом, с сотовым телефоном в приподнятой руке, он меньше всего был похож на того самого Павлова, которого он несколько раз сам видел на экране. Но он все же узнал его.

– Привет, Дельфин, – сказал мягко Артем, поворачивая телефон экраном к оцепеневшему мужчине. – И хотя последнее сообщение написал я, считай, что Вика, то есть Луна, тоже так думает. В этот раз ты просчитался.

– Где… она? – глупо спросил Дельфин.

– Там, где вы ее не найдете. Кстати, где твоя «Мазда»? В следующий раз, когда будешь за кем-то следить, хорошо помой ее. Грязная машина, да еще бежевого цвета, слишком бросается в глаза.

Бывший уголовник побагровел, его снова обуяла неконтролируемая злоба:

– Сука!

Павлов убрал телефон в карман.

– Когда я смотрю на тебя, то мне сразу представляется хулиган в песочнице, который получил отпор от более сильного, – улыбаясь, сказал он. – И ему ничего не остается, как отойти на безопасное расстояние и оттуда в бессильной злости плеваться. Ну или песком бросаться.

– Песочница? – процедил Дельфин. – Ну давай, юрист хренов. Посмотрим, на что ты способен.

Зачерпнув горсть песка, он с неожиданной проворностью швырнул его в Павлова, как и предлагал сам Павлов. Молниеносная реакция уклонившегося в сторону адвоката уберегла его глаза, а возможно, и жизнь.

Утробно рявкнув, словно цепной пес, Дельфин прыгнул вперед на соперника, и они покатились по щебенке, нанося друг другу удары. Впрочем, кулаки Дельфина чаще попадали в воздух, и от этого он распалялся еще больше, в то время как удары Павлова были жаляще-точными, каждый раз достигая своей цели. Наконец Артему удалось скинуть с себя соперника и двумя короткими хуками успокоить его. Негодяй был повержен и затих.

Павлов быстро поднялся на ноги и, глядя на распластанное тело Дельфина, набрал номер Соломина:

– Юра, внутрь.

Мгновение, и тут же неслышно замелькали черные тени в защитных шлемах, ринувшись к зияющему входу в больницу.