Глава 4
– Ты найдешь дорогу назад?
– Драконы не могут заблудиться!
– А драконы могут проголодаться?
– Драконы всегда голодные! Люди жадны, кормят нас плохо, вот мы все время и голодные!
– Если вас кормить, как свиней, вы будете такими, как свиньи, – жирными, заросшими салом! И в небо подняться не сможете! Кстати, я вообще не понимаю – как вы летаете? Такие огромные, такие тяжелые, как могут вас держать крылья?
– А как ты ходишь? Ты задумывался, как ты ходишь? У тебя ноги должны были сломаться от твоей тяжести! А ты – ходишь!
Адрус почувствовал раздражение в голосе дракона и ненадолго примолк. Дракон голоден, это точно. Они летят уже часов пять и за все это время не отдыхали ни разу, если не считать отдыхом те минуты, когда дракон парил на восходящих потоках воздуха. Но и эти моменты были редки – такое случилось всего два раза, когда ветер, кружась, отразился от поверхности моря и полетел вверх, подталкивая дракона к небесам. И все эти пять часов дракон не ел. Как, впрочем, и его драконир.
За это время они ни разу не видели ни одного корабля, направляющегося к Северному материку или возвращающегося от него, только пузатые купеческие шхуны, крадущиеся вдоль побережья Южного материка, да рыбацкие суденышки, густо усыпавшие мелководья, богатые косяками рыбы.
Пару раз видели каких-то морских чудовищ – в зеленой прозрачной бездне угадывался силуэт чего-то огромного, веретенообразного, такого большого, что в нем спокойно могли бы уместиться с десяток драконов.
Адрус даже не выдержал и попросил Энда спуститься пониже, чтобы рассмотреть, что же такое таит в себе Зеленое море. На что дракон резонно ответил, что он, конечно, уважает любознательность своего наездника, но есть у него ощущение, что, спустившись поближе к волнам, они могут познакомиться и с зубами морской твари. И возможно, что красные драконы и люди-уродцы гадине очень даже по вкусу. На что Адрус ехидно заметил, что знал некоего самодовольного дракона, который рассказывал о том, что его, дракона, броня непробиваема никакими зубами. И что наездник на нем может чувствовать себя, как птичка в гнезде.
На что «некий самодовольный дракон» раздраженно заметил, что если некий злой человек будет слишком много трепаться, то он, дракон, решит, что пришла пора искупаться. Нет, не над монстром – в безопасном месте. Но с разгона, чтобы брызги во все стороны, чтобы рот человечка был занят водой, а не пустой болтовней!
К тому времени, когда голод совершенно овладел обоими друзьями, они уже наговорились о чем угодно – начиная с истории драконов и заканчивая способами размножения людей, коварно заполонивших весь белый свет.
Последний вопрос интересовал дракона больше всего: как это так можно – каждый день хотеть размножаться?! Это ведь ненормально! Это противоречит самой природе живых существ! Ведь должен быть какой-то механизм, регулирующий количество особей в мире. Если их станет слишком много, чем они будут питаться? Друг друга начнут пожирать?
Кстати, неожиданно выяснилось, что драконы не видят ничего плохого и в поедании мертвой родни. Мясо-то пропадает! Почему бы его и не съесть? Питаться-то как-то надо?
И это в очередной раз уверило Адруса в том, что драконы на самом деле падальщики, а еще – что хотя он и разговаривает с драконом, как с человеком, думает, что тот вроде как человек, живущий в драконьем теле, но на самом деле разум крылатого существа абсолютно нечеловеческий. И с человеческими мерками к нему подходить нельзя. Можно крепко обжечься.
И еще Адрус не стал задавать так и просящийся на язык вопрос: а что бы сделал Энд с его телом, с телом Адруса, если бы он, драконир, каким-то образом отправился на тот свет, а другой еды не было бы рядом? Вывод очевиден. Хотя дракон и раньше говорил, что люди невкусны – мясо горчит, а еще – от них воняет спиртным. Возможно, что из-за спиртного и горчит!
Пять часов в воздухе, пять часов ветра, солнца и однообразной водной глади далеко внизу, под мерно машущими крыльями. Вначале просто здорово – красиво, и вообще – простор, свобода! А потом… потом стало скучно. Если бы не разговоры – совсем была бы тоска.
В голову опять лезут мысли о Саре, – может там, на земле, пока Адрус болтается в воздухе, приходил посланник от похитителей! А он, Адрус, болтает с драконом о всякой ерунде, никакого отношения не имеющей к тому, что предстоит сделать!
Кстати сказать, похоже на то, что сектор моря Адрусу выделили самый что ни на есть глухой. Маршруты работорговцев тут не проходят, корабли здесь не исчезают – так, одно лишь болтание в воздухе, а не драконья разведка!
– Домой! Летим домой! – передал Адрус, и дракон откликнулся волнами облегчения и даже радости. Адрус усмехнулся – кое-кому уже надоело махать крыльями?
На что тут же получил отклик – картинка: фигурка человечка с разинутым в крике ртом, несущаяся к поверхности моря в подставленную зубастую пасть монстра.
Крылья заработали активнее, дракон как-то сразу оживился, и, кстати сказать, Адрус тоже. В животе у него бурчало, и хорошая порция густой мясной похлебки с пряностями из офицерской столовой сейчас пришлась бы в самый раз!
– Драконы! К нам летят драконы! – передал Красный, и Адрус едва не вздрогнул, отвлекаясь от мыслей о еде и пропавшей любовнице. – Это Эмела и Кралас!
– Это не та ли Эмела, что называла тебя уродом? – поинтересовался Адрус, в общем-то, зная ответ. – А что за Кралас? Ты в каких с ним отношениях? Друг? Враг?
– Все враги! На Краласе твой враг Дарник, на Эмеле его самка.
– Гелена?
Адрус переспросил, но ответ на самом деле уже знал.
И у него заныло сердце. В сравнении с опытными драконирами и много летавшими драконами они с Эндом просто дети. Это на тренировочной площадке, с мечом в руках или без оружия, Адрус мог поставить недругов на должное место, а тут, в воздухе, – шансы новоиспеченного драконира склонялись к нулю.
Вот и закончился праздник! Что на земле, что в небе – злоба и зависть.
– Энд, ты сможешь от них отбиться?
Молчание. Волна сомнения.
– Не знаю. Я еще не очень хорошо летаю. Они обучены драться в воздухе.
– Как думаешь, они могут попытаться нас убить?
– Меня – нет. Не смогут. Наверное, не смогут. А тебя попытаются.
– Можешь лететь быстрее? Избежать встречи?
– Я устал. Попытаюсь, но… наверное, нет.
– Ну, тогда будем драться! – Адрусом овладело холодное бешенство боя, когда не чувствуешь боли ран, когда все помыслы направлены только на одно: достать врага, убить – во что бы то ни стало!
Драконов, которые неслись им навстречу, было уже видно – две точки, будто две чайки летят над морем в сторону города, чтобы покормиться на городской свалке. Точки росли, увеличивались в размере, и теперь уже стало видно – никакие не чайки, а голубой и зеленый драконы, каждый размером чуть меньше красного. Крылья работают мощно, размеренно, на спинах в системе ремней всадники-дракониры. Голубой дракон – это драконица Эмела, зеленый – Кралас.
– Энд, ты можешь очень быстро выполнять команды? Как можно быстрее? Еще быстрее?!
– Могу, но… тебе это может не понравиться. И мне.
– Что именно? – Адрус озадаченно помотал головой. – О чем ты вообще говоришь?
– Ты должен допустить меня в свою голову. А я тебя пущу в свою. И тогда мы станем единым целым.
– Это запрещено, Энд! Ты же знаешь! Меня предупредили! Если я погибну – ты сойдешь с ума!
– А если я погибну – погибнешь и ты. Выбирай. Ты умеешь воевать. Я не умею. Я и летаю-то плохо. Так что тебе решать. Только быстрее! Они уже рядом!
– Что я должен сделать? – решился Адрус, глядя на приближающихся врагов.
– Просто не сопротивляйся. Открой себя. Потянись ко мне. Мыслями потянись. Захоти стать мной!
Адрус посмотрел на приближающихся справа драконов, на Красного, скосившего глаз на своего седока, недоуменно помотал головой: как это так, потянуться? Захотеть стать драконом?! Да как это сделать?!
Он выбросил из головы все мысли, как положено при медитации перед важным боем, и сосредоточился на том, чтобы почувствовать, чтобы ощутить, чтобы коснуться сущности это огромного создания, по неведомым людям причинам наделенного разумом, равным человеческому. Или даже превосходящим его.
Мир закружился, завертелся, накатила дурнота, в глазах потемнело, и…
Гудели, ныли натруженные крылья. В ноздри ударили запахи – острый запах моря, гниющих водорослей, рыбы, запах наездника, запах приближающихся драконов.
А еще – загрохотали голоса!
– С двух сторон. Сбиваем наездника.
– А если?
– Никто не узнает. Позор! Это позор племени!
– Он большой!
– И будет еще больше! Убить, пока не вырос! Убить!
– Асана будет недовольна.
– А кто ей скажет? Дракониры будут молчать.
– А если увидят?
– А что нам сделают? Мы – драконы, мы им нужны! И это наш урод! Мы вправе поступить с ним так, как хотим! Маневр! Атака!
Адрус-дракон скользнул влево, и когти драконицы проскрежетали по его чешуе, не оставив следа, но едва не разорвав ремни сбруи. Хвост Энда мелькнул, как стрела, и с грохотом обрушился на крыло драконицы, смяв его, сложив пополам.
Драконица с жалобным ревом запрокинулась на бок, просев сразу на десяток метров, а когда все-таки выправилась, то было видно – она едва машет левым крылом, кренится и теряет высоту. Похоже, что сломаны маховые кости у самого кончика крыла.
– Убить! Убить!
Адрус-дракон сложил крылья и камнем упал сразу метров на сто. Мимо с ревом пронесся поток огня – обжигающий, синий, по краям – дымный и с желтыми язычками пламени. Струя длиной в десять ростов дракона!
Ярость! Драконья ярость, помноженная на ярость человека, которого ни за что оскорбили, обидели! Получи!
Огромные крылья заработали так, будто не было многочасового полета, и Адрус-дракон начал подниматься с такой скоростью, что зеленый дракон отстал, хотя тоже замахал крыльями гораздо быстрее. Может, его ослабляла эта струя огня, которую дракон-преследователь выдавал каждые три секунды? Вероятно, потому что огонь тут же прекратился, и преследователь сосредоточился на погоне. Он был менее массивен, чем красный, и чуть короче, но… он умел метать огонь, а это перевешивало все!
Разворот! Резко, с ударом крыльями, и в лоб! Сложив крылья, как пикирующий сокол! Вот тут масса себя и покажет!
Промах!
Скользящий удар хвостом по зеленому! Хотел сбить драконира, но промахнулся. Вскользь, едва погладил.
Еще разворот! На таран!
Солнце отражается в зелено-голубых чешуйках, сверкает, слепит бликами от волн.
Пахнет воспламеняющимся драконьим секретом из огнежелез – битва драконов, что может быть эпичнее?!
Вниз! Туда, где крадется, припадая на одно крыло, раненая драконица! Кралас не будет пускать огонь, опасаясь попасть по своей соратнице!
А пока – змейкой, из стороны в стороны, меж дымных следов горячего пламени! Главное, чтобы не попал в драконира! А он именно в драконира и метит!
Влево-вправо! Влево-вправо!
Будто бежишь, а в спину тебе стреляют лучники! Смертоносные стрелы так и свистят, едва не пронзая насквозь!
Все навыки убийцы, объединенные со способностями дракона, – все задействовано для того, чтобы выжить!
Выжить во что бы то ни стало! Как всегда! С той минуты, когда тело матери упало под ноги, когда голова ее ткнулась в башмак!
Выжить! Убить! Уничтожить!
Воля Мастера Смерти, воля Звереныша, воля мага, наделенного звериной магией подземной расы, и – тело дракона – самого фантастического, самого колдовского существа на этом свете, которое и летать-то никогда бы не смогло, если бы не магия, поднимающая его грузное тело в небо!
Нет, не крылья его поднимают, крылья – это все ерунда! Вторично! Магия! Только она может заставить это чудовище, по весу равное десятку самых крупных быков, облаченное в непробиваемую броню, – летать, как птица, быстрее птицы, быстрее, чем все птицы на свете!
А еще – Звереныш понял, что нужно сделать! На пике возбуждения, на грани жизни и смерти он пропитал мозг и тело дракона своей волей и понял, что должен сделать!
И самое главное, знал – КАК это сделать!
По телу дракона пробегали судороги, его морда, и раньше по человеческим канонам уродливая, стала еще уродливей. Кожа возле ноздрей лопнула, вздулась, ноздри стали шире в несколько раз, сама морда раздалась в стороны и засверкала новыми красками! На скулах дракона чешуя окрасилась синим цветом, и все это было похоже на то, как если бы безумный художник взял кисть и раскрасил дракона так, как ему захотелось!
Метаморфоза произошла, можно сказать, мгновенно, за считаные секунды, в то время, пока уворачивался от огня, смертоносного для всадника-драконира.
А потом Адрус-дракон сделал то, чего Красный не сделал бы никогда, потому что этого просто физически не мог сделать: он крутанулся, подставив брюхо подлетающему Краласу, и выдохнул навстречу неприятелю длинный, невероятно горячий язык фиолетового пламени!
Поток огня был не очень широк и тут же прервался – новообразованные огнежелезы работали еще не на полную мощь, но и этого хватило, чтобы сжечь ремни крепления всадника, а еще – подплавить чешуи на груди и животе Краласа. Пламя, ударив в грудь преследующего дракона, обтекло его снизу, проплавило узкую полосу в брюхе монстра и отразилось вниз, в морскую гладь, вскипятив объем воды, равный содержимому нескольких десятков бочек!
Фонтан пара! Рев кипящей воды!
Кралас закричал, заревел, захлопал крыльями, пытаясь остановиться в воздухе, и с его спины в море полетел черный комочек, судорожно размахивая руками, будто пытаясь ухватиться руками за воздух и не находя в нем опоры.
Дарник ушел в воду почти без всплеска, ногами вперед. Высота была не больше, чем двадцать человеческих ростов, потому он и не разбился о воду. Немного повыше – и даже так, входя в воду ногами вперед, он сломал бы себе эти самые ноги – водяная поверхность очень коварна, и, если развить достаточно высокую скорость, о воду можно разбиться так же успешно, как если бы с разбега долбанулся в каменную стену.
Это Адрус знал с самого детства, с тех дней, когда с мальчишками нырял с утеса в летнее холодное море. Однажды он не рассчитал, плюхнулся о воду животом, и этого воспоминания ему хватило на всю его бурную жизнь. Было очень, очень больно. Тогда он едва не утонул.
Кралас заревел, и Адрус-дракон бросился на него, когтями и зубами целясь в незащищенное, со вздыбившимися чешуйками брюхо!
– Не убивай! Пощади!
Ментальный голос Краласа ударил в голову, и когти, готовые вспороть брюхо дракона, сжались. Удар пришелся лапами без когтей – Кралас вздрогнул, застонал.
– Пощады! Признаю свою вину! Дай спасти драконира! – Мольба. Страдание. Страх.
– Вы хотели нас убить! Вы – убить! – Ярость. Обида. Гнев.
– Ошибка! Это ошибка! Пощади! – Мольба. Боль. Страдание.
Адрус-дракон сделал вираж, посмотрел вниз. На волнах качался человек – он медленно, вяло шевелил руками, но было видно – драконир жив.
А под ним – гигантская тень, как если бы из глубины поднимался подводный дракон, размером больше, чем любой воздушный дракон, раз в двадцать. А может, и больше!
Драконир закричал, острый слух Адруса-дракона уловил отчаянье и страх в голосе Дарника. Кралас бросился вниз, на помощь своему наезднику, но подводное чудовище было уже близко. Открылась пасть, в которую легко мог поместиться самый большой из быков, сверкнули белые зубы, больше похожие на широкие мечи!
Дарник истошно завопил, захлебываясь криком и морской водой, чудовище двинуло хвостом и, казалось, медленно, а на самом деле со скоростью купеческой шхуны придвинулось к человеку.
И тут сверху в него ударил дракон! В плоскую голову, больше похожую на голову крокодила, впилась огненная река, способная в мгновение ока сжечь корабль, улицу города – даже растопить камень!
Морской монстр взревел и вдруг с такой скоростью и ловкостью взметнул в небо плоский, раздвоенный на конце хвост, что подлетевший слишком близко Кралас не успел увернуться, и этот самый хвост с треском, с гулом, достойным падения каменной лавины, врезался ему в бок!
Кто бы мог ожидать от гиганта такой скорости, ловкости и сообразительности?! Все равно как опытный мечник срубил нападавшую на него хищную птицу!
Вжжик!
И готово! И нет птицы!
Дракон, конечно, не птица. Покрепче. Гораздо крепче! Кралас плюхнулся в море, подняв тучу брызг, распластав по воде зеленые крылья, одно из которых – правое – было сломано или даже порвано.
От удара хвоста и, возможно, от удара об воду дракон потерял ориентацию в пространстве, и все, что мог сейчас делать, – это только беспомощно шевелить лапами, как будто куда-то бежал, но никак не мог добежать. Вероятно, он потерял, частично или совсем, сознание.
Монстр не сразу на него напал. Он развернулся, подняв буруны, взбив пену, секунду смотрел на дракона не двигаясь, как если бы это был не морской монстр, а высеченная из дерева скульптура, а потом рванулся вперед с такой скоростью и грацией, какой нельзя было ожидать в гигантском «крокодиле».
Зубы монстра сомкнулись на животе Краласа – чудовище метило в голову, но дракон в последний момент успел повернуться.
Кралас, в свою очередь, вцепился в плавник морского гада, как маленькая шавка в загривок огромного пса, и замер так, пытаясь вырваться, выдрать свое тело из зубов неведомой твари!
Адрус-дракон вначале не понял, почему Кралас не пользуется драконьим огнем. Потом увидел – пущенный ранее поток огня почему-то не оставил на голове морской твари практически никаких следов. Виднелся только легкий ожог, темная полоса, как если бы кто-то разжег пролитое на мостовую масло и оно выгорело дотла, оставив на месте лужи черную копоть. Скорее всего, чешуйчатая броня, в которую был закован морской гад, крепче, чем сталь, и не очень-то боится огня воздушных драконов! А может, в борьбе с Адрусом Кралас исчерпал запасы жидкости огнежелез и теперь не был способен изрыгать огонь. В любом случае результат был один: дракон и во много раз превосходящий его морской гад боролись, как два борца. И, увы, исход поединка был ясен без всякого сомнения.
Справа от Адруса заревела Эмела. С трудом маша крыльями, она приближалась к морской твари, и ноздри ее раздувались, готовясь выпалить весь запас вырабатываемых железами горючих веществ. Эти вещества, будучи выброшены через широкие ноздри дракона, соприкасались между собой на расстоянии нескольких шагов от него, смешивались, от соприкосновения воспламенялись, и… вот, собственно, потому драконы умели «плеваться» огнем.
Огонь Эмелы ударил в голову морского монстра… и тут завопил уже Кралас:
– Стой! Осторожно! Брюхо сгорит! И в драконира можешь попасть!
Ментальный крик Краласа был таким мощным, что Адрусу-дракону его крик буквально ударил в мозг, едва не вызвав физическую боль.
Эмела ударила огнем рядом, в туловище монстра – пламя, пар, шипение… но ничего не произошло. Кралас так и бился в волнах, отбрасывая кровавую пену, а монстр все глубже вгрызался в тело несчастного дракона, норовя перекусить его пополам.
Адрус-дракон смотрел на все это с высоты, и его зоркие драконьи глаза видели все так, как если бы он был человеком и стоял рядом, в пяти шагах от битвы.
Честно сказать – он не знал, что ему делать. С одной стороны – Кралас на него напал, хотел убить, как и его драконир Дарник, ненавидящий «выскочку».
А с другой стороны – это же «свои»! Драконы! Как можно позволить чужаку бить «своего»?! Вся сущность Адруса-дракона протестовала против этого!
И чьего возмущения было больше, возмущения дракона или человека, неизвестно. Ни дракон, ни Адрус не могли оставить в беде соплеменника. Это в крови, это навсегда, на уровне инстинктов!
Потом они убьют друг друга. Потом они поборются за власть. Но сейчас есть только он, чужой, и драконы вместе с людьми. Именно вместе с людьми, потому что дракон и человек неразделимы, как две части одного существа дракона-человека.
Со времени падения Краласа в море и до атаки Адруса-дракона прошло совсем мало времени. Сколько точно – он не знал, не ощущал. Вероятно, секунды! Только эти секунды растянулись в минуты, в часы. Все происходило ужасно медленно, как будто в дурном сне, – вот в воде копошится дракон, вот монстр пытается его перекусить, вот налетает драконица, выпустив язык пламени, тут же получает плоским хвостом по морде и тоже беспомощно копошится рядом с Краласом, хлопая крыльями по воде.
Последней мыслью Адруса-дракона перед атакой была мысль о том, что, вероятно, вот такие монстры и виновны в исчезновениях кораблей. И что жаль убивать такую тварь, перекрывающую морские пути, защищающую Северный материк от жадных лап грабителей-работорговцев!
Но потом все мысли отступили – кроме одной.
Убить! Сжечь!
За свое драконье племя!
Против врагов!
Против всех!
Адрус-дракон спикировал и выпустил весь огненный заряд, что у него накопился, прямо в бок монстру. И этот фиолетовый огонь, так не похожий на пламя других драконов, проделал в боку твари черную обугленную воронку!
Монстр выпустил Краласа, броню которого успели пробить его зубы, мгновенно свился кольцом, хлестнул хвостом, от которого Адрус уклонился, как от вражеского меча, а когда не попал в огнедышащего мучителя, взвился вверх, «свечкой», встав на хвост во весь свой громадный рост, пытаясь изловчиться и достать назойливую летающую тварь своими зубами-мечами!
И тогда Адрус-дракон ударил ментально.
Он вспомнил, как некогда Красный едва не поднял бунт драконов, насытив ментальное пространство своими эмоциями, своим отчаяньем.
Он знал, что ни одно существо в мире не сможет состязаться с Красным драконом в ментальной мощи.
И когда Адрус-дракон ударил, не было силы, способной остановить его мощь. Помноженная на страх, отчаяние и ненависть, ментальная волна врезалась в морского монстра, сжала его ментальную защиту, разорвала ее в клочья!
Морской гад завыл, заревел, взбивая пену, безуспешно пытаясь освободиться от боли, от нестерпимого жара, охватившего его мозг!
Чем сложнее мозг, тем больше боли ему может причинить ментальная атака. У морского дракона был очень, очень развитой мозг, и потому он едва не умер от невероятной, нестерпимой боли, овладевшей не только мозгом, но и всем его существом. Всеми самыми дальними уголками организма, всеми клеточками этого большого, просто-таки огромного тела!
Монстр забыл о добыче, забыл о желании набить брюхо и отомстить за ранение – он махнул хвостом, вздыбив его на высоту трех домов, поставленных друг на друга, нырнул, все глубже и глубже уходя в пучину, туда, куда никогда не заглядывают солнечные лучи.
Есть! Получилось!
Адрус встряхнул головой, сбрасывая наваждение, выходя из полного контакта с драконом. Это оказалось довольно-таки непросто, но и не так сложно, как об этом предупреждали его перед тем, как он стал дракониром Красного.
Командир полка лично его предупреждал, чтобы новый наездник дракона не вздумал вдруг чудить на эту тему, и Адрус с тех пор строго придерживался инструкций и уложений, написанных для дракониров.
Как сказал командир – каждое положение инструкции писано кровью дракониров и их драконов. И одно из них выделяется красным шрифтом: «Драконир не должен погружаться в личность своего дракона, дабы не потерять человеческую сущность и, как следствие, свой разум… человек не может перенести соединения с нечеловеческим разумом».
Те, кто писал инструкцию, были абсолютно правы. Но только тогда, когда они говорили о людях. Звереныш был человеком, но… не совсем человеком. Он уже однажды пережил объединение своего разума и разума гарма, когда частичка сущности Рагха вошла в его мозг, оставив след в виде нечеловеческой магии.
Кроме того, еще до соединения с гармом в Звереныше от человека осталось совсем мало, только та часть, что отвечала за поддержание работы организма, да память, которая нужна была, чтобы помнить, кому следует отомстить.
Звереныш и жил только лишь одной одержимостью. Он был одержим страстью, сжигавшей его изнутри, и эта страсть выжгла большую часть того, что присуще обычному здоровому человеку. Он был безумен. А значит – близок к богам. Ведь только боги могут себе позволить такое, что недоступно человеку, такое, что сведет с ума любого, кто не может быть одновременно и человеком, и зверем.
Энд сделал кружок над драконами. Крыло Краласа уже не болталось на волнах. Он его подтянул и сейчас легонько помахивал, пробуя – работает оно или нет. Похоже, что переломов не было. Крыло разгибалось и сгибалось так, как ему и положено. Эмела тоже выглядела более-менее здоровой, и была надежда, что теперь они смогут долететь. В противном случае им пришлось бы долго и трудно плыть, и сколько времени заняло бы это опасное плавание – неизвестно.
– Как ты это сделал?! – в ментальном голосе Энда была смесь радости, испуга, счастья и тревоги. – Брат, КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?!
– Не знаю, – честно сознался Адрус и довольно похлопал дракона по шкуре, под которой мерно двигались могучие мышцы. – А разве ты не рад?
– Брат… – Дракон будто задохнулся и продолжил секунд через десять: – Ты мой брат навсегда! Навсегда! Запомни это! Что бы ни случилось! Кто бы тебя ни обидел – я прилечу, найду тебя и всех твоих врагов убью! Всех! Всех! Всех! Брат! Я теперь настоящий дракон! Ррра-а-ау-у-уэ-э-э!
Дракон взревел во всю свою глотку и, замахав крыльями так яростно, как будто ему поджарили зад, ввинтился в небесную синь! Он летел все выше, выше, выше, пока драконы внизу не стали маленькими, как букашки, а потом снова заревел, дико, по-звериному:
– Рры-ы-ыа-а-ахх! Я – дракон! Я – настоящий дракон!
– Ты больше чем настоящий дракон! – захохотал Адрус, радующийся за своего друга. – Ты лучший дракон в мире! Ты самый, самый, самый! Самый сильный, самый умный, самый огнедышащий дракон на всем белом свете! Ты великий! И ты мой друг, брат! Дракон Эндел – величайший! Самый великий из великих!
– Продолжа-а-ай! Продолжа-а-ай, что замолча-а-ал! Ха-ха-ха! Рроы-ыэ-э-эхх! Говори! Еще говори!
Дракон так ревел, что у Адруса заложило уши. И он снова захохотал, чувствуя, как из глаз сами собой льются слезы.
И потом вдруг осознал – впервые он плачет и хохочет, впервые – за все эти страшные годы! Значит, что-то изменилось? Что?
И снова – понял. Он теперь не один! Есть люди… есть существа, которые ему дороги и которым дорог он! У него есть семья! И все будет хорошо!
А Сару он найдет. Город весь перевернет, но найдет! И берегись тот, кто встанет на его пути! Адрус теперь не один! Не один…
– Ну что, полетели, посмотрим, как там наши соратники поживают? – Адрус довольно похлопал дракона по спине. – Здорово мы их отделали, правда?
– Правда! – Ментальный голос дракона был таким довольным, что Адрус снова едва не расхохотался. – Скажи, брат, а почему ты их не убил? Они же хотели нас убить? Никто бы не узнал, куда они пропали! И почему мы не позволили морскому дракону их сожрать? Они это заслужили!
– Не знаю. Мне кажется, так будет правильно. Пригодится! – Адрус задумался. – Нам еще там жить. И пусть они будут у нас в долгу!
– Пусть! – эхом откликнулся дракон и скомандовал: – Держись крепче! Сейчас ты узнаешь, что такое скорость!
И с хохотом сложил крылья.
* * *
Возвращение на базу затянулось на несколько часов. Побитые, едва ковыляющие драконы с трудом взлетали, летели недолгое время и снова плюхались на воду, давая отдых поврежденным крыльям. Адрус с драконом, само собой, в это время патрулировали, делая круги над их головами и внимательно следя с высоты за морской пучиной. Но все было спокойно, и солнце еще не успело погрузиться за горизонт, когда измученная троица перевалила за высокую полковую стену и грузно приземлилась – каждый у своего стойла.
Сказать, что поднялся шум, – ничего не сказать! Сбежались все, кто мог, все, кто был на территории базы!
Кроме стражников на стене, конечно, – за то, что они покинут охраняемый ими участок стены, могли не только высечь, но и отправить на гребные галеры сроком до пяти лет. Они только скрипели зубами и вытягивали шеи, глядя на шумную толпу, наблюдающую, как драконы купаются в бассейне с пресной водой, смывая с себя морскую соль.
Этот бассейн, больше напоминавший небольшое озеро, был проточным, вода из него выводилась по системе труб за территорию полка и потом уже сливалась в море. Без бассейна жизнь драконов была бы гораздо скучнее, тем более что купание в пресной воде по инструкции следовало осуществлять каждый раз после возвращения из полета. Во-первых, чтобы смыть морскую соль, которая может разъедать тело дракона, – это если летать пришлось над морем.
И во-вторых, чтобы смыть с дракона грязь и пот.
Как ни странно – драконы тоже потеют под своей непробиваемой броней. Пот привлекает мух, на него налепляется пыль, и, если вовремя не почистить рептилоида, он в конце концов превратится в летающий кусок навоза.
В природе драконы очищаются сами – купаясь в водоемах, ползая по галечным и песчаным пляжам. Здесь же телом дракона занимаются драконопасы, ежедневно начищающие подопечных крепкими стальными щетками с «ворсом» разной толщины и степени мягкости.
О том, что Красный каким-то волшебным образом обрел огнежелезы, знал уже весь гарнизон. И не только драконы, которые общались на расстоянии и знали о происшедшем задолго до того, как Эндел приземлился у своего стойла. Люди толпились у бассейна, рассматривали красного дракона с синими полосами на морде как невиданную диковину и пересказывали то, что рассказали дракониры, которые, в свою очередь, получили информацию у своих драконов.
А версия была такова: драконы вместе с Красным собрались в звено, чтобы лететь домой. Но перед этим решили отдохнуть на воде. И тут появился ужасный подводный монстр, который повредил крылья зеленому и голубому драконам и едва их не убил. Если бы не Эндел, так бы все и случилось. Но он каким-то чудесным образом, чтобы защитить своих собратьев, отрастил огнедельные железы и напал на чудовище, обратив его в бегство!
Замечательная версия. И самое главное – почти правдивая.
Само собой, ни слова о том, что эти два дракона вначале собирались убить «красного урода» и напали на него, едва не погубив драконира. Если бы это все вышло наружу – не избежать суда и разжалования. Вряд ли сослали бы на каторгу, но неприятностей было бы выше крыши.
А то, что повреждения чешуи на груди и животе Краласа не очень-то соответствуют рассказу и явно нанесены струей огня – да кому какое дело? Хотите верьте, хотите нет! Учинить расследование, самим напроситься на неприятности? Да какое начальство на это пойдет? Опытные люди понимали, что здесь все шито белыми нитками и эпический рассказ дракониров никак не выдерживает критики. Но молчали, держа язык за зубами. Да и кто будет слушать каких-то там драконопасов, когда дракониры, считай полубоги, говорят совсем другое?
В общем, всех устроила героическая сага, и никто не хотел ее развеивать. Командир полка, который тоже понял все как надо, пообещал представить героев к награде, а себе в памяти сделал зарубку – переговорить с Агрусом позже, когда шум утихнет. И сделать это так, чтобы никто не узнал о разговоре.
Кто, как не он, командир полка, должен знать о происходящем в его подразделении все, без утайки, без дурацких баек, в которые он, многоопытный служака, не верил ни на ломаную медную монетку.
Первое, что сделал Адрус, когда сдал Эндела на руки драконопасам, пошел к контрольному пункту и узнал, интересовался ли кто-то его личностью. Узнав, что никто по его душу не приходил, помрачнел и отправился отдыхать в казарму. Это был тяжелый день, и, возможно, завтрашний день будет еще тяжелее. Нужно набраться сил. Прежде чем поесть, принять душ и брякнуться на койку, зашел к командиру полка и попросил у него на завтра выходной день, на что тот согласился хоть и без охоты, но и без особого сопротивления. Должны ведь герои отдыхать после совершения подвигов?
Через час Адрус уже спал, упав ничком на узкую кровать, едва успев сбросить свои драконирские высокие ботинки. Это был тяжелый день. Но хороший, очень хороший день! Один из самых лучших дней в его жизни. Наверное…
* * *
Утром на рассвете его вызвали к командиру полка. Несмотря на такой ранний час, кабинет командира был полон людьми – начиная, собственно, самим командиром и заканчивая лекарем-магом, который тут же вперился в Адруса внимательным, острым, пронизывающим взглядом, будто старался заглянуть ему прямо в душу.
Когда Адрус вошел в кабинет, все замолчали. Наступила мертвая тишина, нарушаемая только ревом драконов в своих стойлах да матом драконопасов, как всегда, устроивших свару возле раздаточного пункта еды.
Они вечно ругались – из-за очереди, из-за лучших кусков, которые, само собой, отдали чужому дракону, и просто потому, что не понравилась рожа собеседника. Обычный армейский день, ничуть не хуже и не лучше всех остальных дней. Главное, мирный день, и за жалованье, которое платило армейское командование, не приходилось работать больше, чем обычно. А это уже замечательно. Нет ничего хуже для солдата, чем больше службы за те же деньги. А если драконы участвуют в боевых действиях, само собой, тут обычными процедурами ухода не обойтись.
– Драконир первого ранга Агрус Симгс прибыл по вашему вызову! – отсалютовал Адрус и вытянулся, опустив руки по швам.
Рукам ничего не мешало, так как и кинжал и, самое главное, меч каждый, кто входил в кабинет командира полка, оставлял в приемной, у дежурного адъютанта.
Командир полка смотрел на Адруса секунд десять – тяжелым, испытующим взглядом, и драконир вдруг начал слегка волноваться, перебирая все возможные варианты прегрешений, которые он мог допустить. На ум шло только одно – неужели разболтали насчет вчерашнего? Вообще-то это преступление – не доложить правду о происшедшем! Обмануть командование! Ввести в заблуждение! Только понижением в ранге не отделаешься.
Впрочем, а какая разница? Что ему ранги, что ему служба? Да наплевать на нее и размазать! Энд все равно с ним, если что-то, он тут все разнесет! Друга в беде не оставит!
«Не оставлю, брат! – громыхнул дракон, и в голове Адруса возникла картинка: горящие стойла, бегущие люди с выпученными от страха глазами. – Пусть только попробуют тебя обидеть!»
«Тихо! – передал Адрус, боковым зрением наблюдая, как внимательно вглядывается в него лекарь-маг. – Как бы не подслушали! Потом поговорим!»
Дракон замолчал. И тут заговорил командир полка:
– Итак, ты утверждаешь, что дракон сам по себе вырастил огнежелезы? И ты для этого не предпринял никаких усилий? Так, драконир Симгс?
Адрус замер, не дыша. Что они знают?! Что за этим следует?!
И тут на помощь, вольно или невольно, пришел полковой маг:
– А может, ты с ним соединился сознанием? Может, ты как-нибудь подтолкнул его к преобразованию?
Адрус помолчал секунды три и бесстрастно, глядя перед собой в точку над головой командира полка, отрапортовал:
– Признаюсь. Я соединился с сознанием дракона, чтобы спасти моих товарищей по команде. Я не успевал их защитить, так как опыт полетов на драконе у меня невелик, и, чтобы максимально эффективно решить проблему, я открыл сознание дракону. И он открыл свое сознание мне. Понимаю, что этим нарушил инструкцию, и готов понести наказание.
– Вот! – Лекарь хлопнул ладонями по ляжкам и возбужденно вскочил с места. – Я же вам говорил! Говорил! А вы – не может быть, не может быть! Вы не хотели учинять расследование! Парень – драконий лекарь! Я же читал об этом в трактате «О некоторых особенностях драконьей психологии», и…
– Избавьте нас от перечисления научных трудов! – поморщился командир полка, сурово глядя то на Адруса, то на лекаря. – Вы же знаете… все знают, что драконы не поддаются магическому лечению! Как можно было вырастить у него огнежелезы, да еще и за считаные секунды?! Как это вообще возможно?!
– Это возможно! Если человек, который соединился с сознанием дракона, обладает звериной магией! Да, да, господа – звериной магией! Так ее называли древние! Скажи, драконир, как ты думаешь, почему у дракона вдруг развились огнежелезы? Как ты это можешь объяснить?
– Я не знаю, господин лекарь, – Адрус пожал плечами. – Когда я соединился с драконом, то очень захотел, чтобы у него были огнежелезы. Чтобы я мог эффективнее бороться с монстром. И они выросли. Все, что могу сказать.
– Вот! – опять возликовал лекарь. – Я всю ночь искал сведения о чем-либо похожем и нашел, в том самом трактате, который я цитировал! Это драконий лекарь! Не умеющий, не знающий, но обладающий способностями, каких не было ни у кого уже сотни лет!
– Он нарушил инструкцию! Он должен понести за это наказание! – командир полка напыжился, покраснел. – И я не верю ни в каких драконьих лекарей! Не верю!
– Вы можете не верить, господин тысячник, но они все-таки существуют, – маг-лекарь небрежно отмахнулся, и Адрус в который раз убедился – магам во всех странах позволяют гораздо больше, чем обычным людям. Другого офицера за такое небрежение к вышестоящему начальству уже подвергли бы наказанию. Если не наказанию, то рот заткнули бы точно.
– У нас в кои-то веки появился настоящий драконий лекарь, а вы, господин тысячник, говорите о каких-то там наказаниях?! Да не смешно ли?! Простите, но я обязан составить докладную в Управление Магии и дубликат ее – прямиком его величеству императору. Это событие слишком велико по своему масштабу, чтобы остаться незамеченным! И уж тем более я настаиваю, чтобы к этому дракониру не применялись никакие меры наказания. Наоборот – его нужно поощрить за спасение соратников, драконов и предоставить ему возможность совершенствовать свое магическое умение! Это в наших же интересах! Вы представляете, что такое драконий лекарь?! Нет?! Судя по тому, что сказано в старинном трактате, драконий лекарь может не только лечить драконов. Он может ускорять их воспроизводство! Он может сделать так, чтобы они сносили яйцо не раз в несколько лет, а каждый год! А то и чаще! Мало того, он может модифицировать тела будущих драконов, воздействуя на яйцо! Хочешь – летающий огнедышащий дракон, хочешь – водоплавающий! Вы представляете масштаб перемен?! Да куда вам… вам бы только инструкции соблюдать! Солдафоны, право слово!
– Но-но! Не забывайтесь, господин лекарь! – Командир полка поднялся над столом, опираясь на кулаки. – Вы на службе императора, подчиняетесь моей власти! Потому придержите язык!
– Я на службе императора, господин тысячник! – Лекарь холодно посмотрел на командира полка. – И подчиняюсь вам, да, но не напрямую, а через Управление Магии! Я к вам прикомандирован! И в особых случаях могу напрямую обращаться в Управление и к самому его величеству! И вы это знаете! Этот случай именно таков! Что я могу поделать, ежели вы не понимаете сути произошедшего, низводя ситуацию до уровня обычного воинского нарушения?!
– Вы пожалеете об этом. – Командир полка грузно опустился на кресло, отдуваясь, как после быстрого бега.
– Возможно, господин тысячник, – устало кивнул лекарь. – Но я патриот нашей империи! И служу ей по мере сил и возможностей! И я вас заранее предупредил, что не буду замалчивать данный факт.
– Драконир Симгс! Можете быть свободны. Вы просили у меня выходной – идите отдыхайте до завтрашней утренней поверки! – скомандовал командир полка, не глядя на Адруса. – Вон отсюда! Ваша судьба будет рассмотрена на особом совещании! Без вашего участия! И не вздумайте сбежать – найдем, и отправитесь под суд!
Адрус четко повернулся на каблуках, отсалютовал и на негнущихся прямых ногах вышел из кабинета. Вот это влип! Вот только этого всего ему и не хватало!
Из административного корпуса Адрус вышел как во сне. Как быть теперь? И вообще – что делать? Раньше он жил, как щепка в потоке весенней воды – понесло, закружило, выбросило на берег. Полежала, освоилась, и…. вдруг новый поток снова крутит, снова вертит, несет к неизвестному будущему. А теперь что? Теперь – как?!
– Господин драконир! Господин драконир! – Молоденький стражник, видимо, из новичков (форма еще не обмялась). – Вас на контрольном пункте дожидается женщина! Очень просила вас найти!
Стражник так горел желанием угодить, что Адрусу тут же стало ясно: неспроста парнишка так суетится! Небось хорошую монетку получил!
– Спасибо. Сейчас подойду! – Адрус не стал спрашивать, что за женщина и как выглядит. Увидит – поймет. И мало этой женщине не покажется! Она узнает, чему учили Звереныша! Добывать сведения у пленных – это искусство! Страшное искусство. Мерзкое. И кровавое.
Адрус скрипнул зубами, его охватила ярость. Как они посмели?! Они должны за это ответить! За все ответить!
Он несся к контрольному пункту так быстро, что едва не бежал, и, когда кто-то ухватил его за рукав, не думая развернулся, готовый к бою. А узнав знакомое лицо, напрягся еще больше, ожидая всяческих неприятностей. А чего еще-то ждать от этого человека?
Дарник хмуро посмотрел на Адруса, помолчал секунды две, а потом вдруг улыбнулся, протянул руку:
– Мир? Извини, что я плохо о тебе думал. Ты не такой придурок, каким казался.
– А какой я придурок? – усмехнулся Адрус, и Дарник снова улыбнулся:
– Да не придурок… прости, в общем, если обидел. Я слышал, что у тебя неприятности с нарушением инструкции. Так если что – мы все за тебя выступим! Все дракониры! И драконы – тоже. Все за тебя.
– Все! – Гелена появилась, будто из ниоткуда, и тоже протянула руку. – Мир?
– Да я с вами и не ругался, – ухмыльнулся Адрус. – Мир, само собой.
– Может, как-нибудь посидим все вместе в трактире? Обмоем твое награждение? И ранг? – предложил Дарник и подмигнул: – За твой счет, само собой! Как положено!
– Да без проблем, – тоже подмигнул Адрус. – Как только разгребу это дерьмо с начальством. Так и посидим. А вы подскажете, какой трактир получше. Ну не в портовой же забегаловке сидеть? Кстати, у вас принято приглашать кого-то со стороны? Ну… на такие посиделки?
– Хочешь свою воительницу пригласить? – понимающе кивнул Дарник. – Да сколько угодно! Кто может запретить? Твои посиделки, твои правила! В общем, давай готовь деньги, мы пожрать и выпить любим! А ты немножко растрясешь свою мошну! Монет-то отсыпали, так что не жмись! Хе-хе-хе… и спасибо, Агрус!
– Спасибо! – эхом откликнулась Гелена, потянулась и чмокнула Адруса в щеку. От нее пахло благовониями и драконицей – сухой, слегка резкий запах, как будто держишь в руках ящерицу. – И это самое… тут моя Эмела интересуется… нельзя ли ей поближе пообщаться с Красным?
– Он теперь не Красный, – уголком рта улыбнулся Адрус. – Его звать Эндел. Я спрошу его, согласен ли он совокупиться с твоей драконицей. Она его некогда обидела, и очень сильно. Так что нужно время, чтобы душевные раны зажили.
– Ну… мы будем надеяться… постараемся залечить ваши душевные раны! Только дай нам такую возможность, а? – Гелена тонко улыбнулась, и Адрус вдруг понял – не только о драконах шла речь! Это же понял и Дарник. Он нахмурился и, недовольно помотав головой, бросил:
– Ну и сучка ты, Гела! При живом любовнике глазки строишь! Не стыдно?! И вообще – что ты в нем нашла? Ты погляди, какой урод по сравнению со мной, красавцем!
Дарник захохотал, Адрус же удивленно поднял брови – то ли обижаться, то ли посмеяться. Потом все-таки решил – они же теперь вроде как друзья. Так что не будет он Дарнику башку отшибать. По крайней мере – пока.
– Не обижайся, Агр, я шутя! – Дарник примиряюще похлопал Адруса по плечу. – Гела и взаправду сучка еще та! Ей одного меня мало! Хочешь, мы вместе, втроем устроим развлечение? Или вчетвером – ты со своей воительницей, а мы с Гелой? У нас это запросто, ты не переживай! Все по-свойски! Никаких проблем! Ты же теперь наш!
– Я подумаю над вашим предложением, – Адрус едва не покраснел, чего от себя совершенно не ожидал. После всех приключений и страданий краснеть от мысли о том, что он будет делать это с чужой женщиной под взглядом ее любовника? М-да… действительно, что-то в Звереныше изменилось.
– Мне нужно идти. Меня на КП ждут. – Адрус неловко переступил с ноги на ногу. – Я выходной сегодня у командира выпросил, так что извините… еще увидимся!
– Слушай, Агр, а чего ты лицо не поправишь? – спросил Дарник, недоуменно пожав плечами. – Да за сто золотых тебе любой лекарь… хм… хороший лекарь вмиг сделает смазливую мордашку! Женщины любят красавчиков, правда, моя сучечка?
– Сам ты… кобель! – хохотнула Гелена и оценивающе посмотрела на Адруса. – Вообще-то ему и так хорошо! Красавчиков просто-таки пруд пруди. А вот таких мужественных уродов – поищи-ка! Есть у него в лице что-то такое, что приводит женщин в трепет! Эдакий… демон, да! А каждая женщина в душе хочет попробовать любовника-демона! Неутомимого… страстного… жесткого… даже жестокого! Не то что вы, размазни! Мы хотим ползать у ног самца! Просить его о пощаде! Чтобы он позволил нам его любить! Не то что вы, слабаки! Тьфу на вас!
– Видал? – ухмыльнулся Дарник. – И теперь отказываешься с нами покувыркаться? Ну и дурак! Но надеюсь, когда-нибудь ты все-таки надумаешь! Хочу посмотреть на «демона» в действии! Может, чему-то научусь… хе-хе-хе… да иди, иди, ты чуть не подпрыгиваешь от нетерпения! Небось твоя женщина пришла, да? Знакомо, да!
Дарник хлопнул Адруса по плечу, и они с Геленой пошли прочь, хихикая и время от времени оглядываясь на весьма обескураженного Адруса.
Эта перемена от ярого неприятия, от ненависти, желания убить до дружеских объятий и совершенно дикого для Адруса предложения Дарника переспать с его женщиной выбила Звереныша из колеи. Слишком разительный был контраст. Неужели забылись былые обиды, и вот так, сразу он стал им своим? С какой стати? Может, какая-то хитрая задумка? Подлый прием? Чтобы потом ударить в спину?
Только зачем? Какая им от этого выгода?
«Брат, они не посмеют причинить тебе вред, – громыхнул в голове „голос“ дракона. – Если хоть кто-то осмелится попытаться это сделать, я уничтожу их всех! Так что не бойся, делай что хочешь. Совокупляйся хоть с этой самкой, хоть с самцом – хотя я и против совокуплений с самцами! Хо-хо-хо…»
«Тьфу на тебя! – фыркнул Адрус и передал картинку: дракон, которого раскручивает за хвост и бросает в воздух человек. Дракон при этом вопит и таращит от страха глаза. – Лучше расскажи, как ты там насчет совокупления с этой голубой самкой? Есть такое желание?»
«У меня всегда есть желание! Хо-хо-хо… но пусть помучается! Попросит! Теперь я самый желанный самец в стае! Вожак! Самый крупный, самый сильный! Я всех самок возьму! Я столько яиц оплодотворю – еще ни один самец столько не оплодотворял! Вот!»
«Хвастун, – вздохнул Адрус. – А что скажешь про то, что говорил лекарь? Ну, про то, что я теперь драконий лекарь? И что могу заставлять самок рожать? Дракониц, в смысле?»
«Ты не только драконьих самок можешь заставить рожать… хо-хо-хо… и всех человеческих! Да ладно, ладно! Ну и слышал я, и что? Ты же еще в этом не уверен! Может, и болтовня. Но вообще тебе стоит научиться не допускать драконов в свои мысли. Понимаешь? Ты должен научиться отгораживать свои воспоминания. Иначе мы с тобой заимеем огромные проблемы. Я ведь все знаю про тебя. Совсем все. И ты, когда соединишься с другим драконом, позволишь ему влезть в твою голову. Ты это, надеюсь, понимаешь? Вижу, понимаешь! Так что думай, думай, брат. И я подумаю. А вообще – весело все получилось, правда?! Хорошо, что ты у меня есть! Если бы не ты, я бы так и сидел в своем стойле, отвергнутый своим племенем изгой, и думал бы о том, как бы кого разорвать! А теперь – вон кто я! Меня уважают! Меня боятся! Разве это не замечательно?»
«Потом поговорим, Энд, ладно? – Адрус схватился за ручку двери КП. – Потом!»
Он шагнул в комнату дежурных стражников и обомлел… перед ним стояла Сара! Живая, здоровая, как будто никуда и не исчезала! Она увидел Адруса, счастливо улыбнулась и, шагнув к нему, обняла так, что у него едва не затрещали кости:
– Как я соскучилась! Пойдем ко мне? Можешь отпроситься?
– Уже, – едва выдавил из себя Адрус. – Я выходной взял. Тебя разыскивать собрался. И где ты была?
– Пойдем. Я тебе все расскажу! – Сара взяла Адруса под руку, и они пошли вверх по улице, сопровождаемые взглядами стражников.
Один из них, молоденький, тот, что прибегал за Адрусом, присвистнул и тоскливо вздохнул:
– Вот где находят таких женщин, а? Ну что в нем такого, чтобы красивые женщины, такие как она, вешались ему на шею? Он же уродливый! Весь в шрамах! Страшный, как настоящий демон! А я красивый, молодой, ни шрамов, ни седых волос! А у меня нет такой женщины! Несправедливо, а?
– Дурак ты… – Охранник постарше, уже в годах, поправил перевязь, подтянув ее повыше на пузо, и, глядя на странную парочку, продолжил: – Он мужчина! Настоящий мужчина! И любая баба это сразу понимает! А ты так… щенок. От тебя молоком матери еще пахнет.
– И дерьмом! – добавил подкравшийся сзади десятник. – А ну по местам! А то сейчас от всех вас дерьмом будет вонять! Я все дерьмо из вас выбью! Распустились! Расслабились! Оштрафую вас, подонки! Да еще и плетей получите! Болтуны! Привыкли болтать на посту, бездельники! И наберут же в армию идиотов… Кто сказал? Кто сказал: «Оно и видать?!» Распустились! Дармоеды проклятые! Вас бы на корм драконам, все бы больше пользы было! И за что только таким дармоедам жалованье платят?!
* * *
– И ты не видела ни одного из них?
– Нет. Мне на голову что-то надели. Мешок.
– Хотя бы – где ты была, откуда тебя выпустили? Это-то помнишь?
– Не помню. Меня чем-то укололи, и я потеряла сознание. А потом очнулась на скамеечке. Нашла ключ там, где мы обычно его оставляем, ну и вошла. А потом спала, отходила.
– А синяки? Кровоподтеки? Откуда у тебя синяки? – Адрус провел пальцем по груди Сары, спустился к животу, и женщина тут же покрылась мурашками, передернулась:
– Заморозил! Да не помню я! Говорю тебе, как оно было! Что еще-то?
– Еще? – Адрус помолчал, подумал. – Еще расскажи подробнее, что они от тебя хотели. Вернее, от меня.
– Мне сказали, чтобы я тебя уговорила отдать им какую-то корону. Какую именно – это ты знаешь сам. И что тебя… и меня не оставят в покое, пока ты корону эту не отдашь. И что, если ты сбежишь, все равно найдут, даже на краю света. А если ты отдашь, они обещают тебе денег – в разумных пределах, должность в Зануссе, если ты захочешь. Особняк. Землю. Рабов. Все, что могут. Главное – ты должен отдать корону. Что за корона? Не расскажешь мне?
– Корона императора Занусса, – рассеянно бросил Адрус, поглаживая левую грудь Сары. Ее затылок лежал у него на животе… вернее, чуть ниже живота, и правая нога медленно, но верно немела. Он взял голову Сары в обе ладони, опустил на смятую постель и уселся, подложив под спину подушки. Последний час им было не до разговоров – любовники как с цепи сорвались, будто не видели друг друга и вообще особ противоположного пола год или больше.
Такого своего бурного секса Адрус вообще не помнил. Возможно, подействовала тщательно задавливаемая мыслишка, что вообще-то он рискует никогда больше не увидеть своей подруги. А когда она все-таки появилась, сработал инстинкт голодного человека, когда ешь не столько, сколько на самом деле надо, а столько, сколько глаза «едят».
– И где она, корона? – Мышцы Сары напряглись, и она села на постели, скрестив ноги. – Ты помнишь, где она сейчас? И вообще – на кой демон эта корона? Что, другую сделать нельзя, что ли?
– Можно. Но сложно. И долго. А тот, у кого корона, получит власть над всеми Псами. Понимаешь? Тысячи элитных убийц, каждый из которых стоит нескольких обычных вояк! И которые сделают все, что захочет властелин! Рабы! Рабы, которые сделают все, что угодно! Ну как ваши Верные. Принцип тот же.
– Так где же эта корона?! – Сара нетерпеливо покусала губу. – Ну расскажи, что ли!
– Да как я тебе могу рассказать? Лежит она в подземелье, найти ее могу только я, и то с трудом. Она в тоннелях у гармов. Под столицей Занусса. Никто, кроме меня, достать ее не сможет, это определенно. Да и я-то… не знаю, смогу ли.
– Почему?
– Потому, что там могут быть гармы! – раздраженно фыркнул Адрус. – Неужели непонятно?! Ты думаешь, мы их всех убили? Как бы не так! Часть ушла в подземелья и скорее всего – вернулась на родину. Малая часть, да, но гармы – это серьезно! Если наверху они уступают человеку, то у себя под землей – мало кто может с ними бороться. Они видят в полной темноте. Они двигаются так бесшумно, что услышать их может только… только – такой, как я. Так что лежит там корона, и пусть себе лежит. Я не собираюсь рисковать ради властителей страны, которая убила моих родителей, сделала меня рабом, унижала, мучила, заставляла страдать! Идет он в Преисподнюю, этот Занусс! Со всем его народом и властителями! И вот еще что – я намерен сообщить в Тайную службу о занусских лазутчиках. Пусть они занимаются этими придурками. У меня служба, дракон и все хорошо. И будет еще лучше. Пошли они на хрен с этим Зануссом!
– А если они опять за мной придут? Сказали, что в следующий раз не отпустят. Не боишься за меня? Или тебе все равно, что меня убьют?
– Не убьют. Раньше их самих убьют! Только пусть попробуют что-то тебе сделать! Найду и уничтожу! И этого нынешнего Властителя – уничтожу! Один раз получилось – получится и в другой раз!
– Только меня уже не будет, – Сара хмыкнула, потянулась, от чего ее груди поднялись вверх, и улеглась рядом с Адрусом, заложив руки за голову. – А ведь как хорошо бы было! Ты бы нашел им эту проклятую корону, они отвалили бы тебе денег, оставили в покое, и мы бы с тобой жили счастливо, спокойно, как… как все! Они еще и титул обещали! Дворянина!
– Я сказал! Мне от проклятого Занусса ничего не нужно! Пусть он сдохнет! Весь! И Властитель пусть идет в преисподнюю! А какого демона ты так радеешь за этот самый Занусс? Сара, что с тобой? Ты мне все рассказала?
– Нет, любимый, – Сара грустно улыбнулась, снова потянулась, разбросав руки в стороны. – Зря ты все-таки не согласился…
Адрус вдруг ощутил укол в шею – болезненный, будто ужалила пчела. Он все понял. Мгновенно вскинулся, попытался добраться до одежды, в которой было спрятано противоядие, но «пчела» ужалила еще раз, еще, еще!
– Прости, любимый… я должна! – Сара погладила Адруса по спине, потом запрокинула безвольно повисшее тело любовника на себя, поцеловала в тускнеющие глаза. – Я должна! Мне приказали!
Потом Сара надела на Адруса штаны, рубаху – на улице ведь прохладно. Да и ни к чему ему голым показываться на людях.
Натянула на ноги Адруса башмаки – ноги должны быть в тепле, а там, где он будет сидеть, прохладно, камень холодный.
Оттянула веко, проверила – Адрус был без сознания. Но она все равно достала с полки пузырек со снадобьем и влила в открытый рот мужчины пять капель густой темной жидкости. Теперь он гарантированно будет спать по крайней мере два часа. Даже с его способностью к восстановлению.
Все Псы трудно поддаются действию ядов, но у Адруса был особый иммунитет, так что пришлось превысить дозу парализантов и снотворного раз в пять, не меньше.
Но на всякий случай Сара все-таки связала руки и ноги Адруса полотняными полосами. Осторожно, чтобы не было больно, но крепко, чтоб не разорвал и не развязался. Закончив, отодвинула занавеску на окне и поводила горящим масляным фонарем вправо-влево.
Через минуту в дверь осторожно постучали три раза, потом еще раз. Сара открыла. Мужчины, одетые в плащи с надвинутыми на головы капюшонами, вошли в дверной проем – тихие, как ночные тени. Они двигались уверенно, без суетливости. Саре не сказали ни слова. Она уже приготовила покрывало, которое обычно лежало на застеленной кровати, мужчины завернули в него бесчувственного пленника и так же молча и тихо исчезли в ночной мгле. Дверь без скрипа захлопнулась, оставив хозяйку дома стоять перед недавно покрашенной дверной пластиной, тупо глядя туда, где был намертво приделан стальной засов.
Двигаться не хотелось, спать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. В том числе и жить.
Сара бездумно задвинула засов, потом вышла из гостиной, прошла в спальню, двигаясь так же четко и бесшумно, как ее недавние гости. В спальне взгляд упал на меч, который остался от Адруса. Сара подняла его, с легким рывком выдвинула из ножен.
Тусклое лезвие, покрытое морозным узором, будто светилось под светом масляного фонаря, манило к себе, звало. Сара вынула клинок совсем, подержала его в руке, а потом осторожно, будто опасаясь, что сталь треснет, приложила острие к шее, в том месте, где пульсировала сонная артерия. Теперь осталось лишь дернуть рукой, и… все закончится. Совсем – все! Несчастная жизнь, несчастная любовь. Память о предательстве. Память о том, как она предала единственного дорогого ей человека, данного ей рукой Создателя. Награду, которую она незаслуженно получила из рук богов. И которую выбросила в помойную яму.
Но рука не дернулась. Сара пыталась, но не смогла.
Не смогла и броситься на меч – в последний момент тело отказалось подчиняться.
Снадобье! Если этого сонного снадобья выпить слишком много – уснет и не проснется!
Крышка пузырька не открылась, будто приклеенная самым лучшим клеем. Пальцы срывались с горлышка сосуда, в конце концов пузырек упал, закатившись под кровать, все еще пахнущую любовными соитиями и напоминавшую о радости бытия. Радости, которой у Сары уже никогда не будет.
И тогда она бросилась на кровать ничком и зарыдала, оплакивая свою несчастную жизнь. Жизнь, из которой украли все, даже саму смерть.
Любой, даже раб, может уйти по своей воле туда, где не достанут его беды и злые люди. Туда, где каждый ответит за содеянное и получит по заслугам.
Сара уйти из жизни не могла. Сама не могла.
Она теперь рабыня, скованная узами душевного рабства. Неразрушимыми узами. И это было страшнее всего.
* * *
Лекарь оказался довольно-таки симпатичным мужчиной лет тридцати пяти – сорока. Он хмуро посмотрел на Делию, не ответив на ее приветствие, и продолжил лечение Псов, крепко побитых Сарой.
Манагар сидел здесь же – благостный, довольный, как кот, только что нажравшийся сметаны. Шестеро девушек-рабынь, одетых, как и всегда, лишь в украшения, главным среди которых был серебряный рабский ошейник, массировали, умащивали его тело, суетясь вокруг массивной туши хозяина, как муравьи вокруг дохлой лягушки.
Псы заходили по одному, лекарь давал выпить снадобья, которое наливал в деревянную ложку из большого, темного стекла пузырька, а потом возлагал на раненого руки с длинными, ухоженными, как у аристократа, пальцами. Все, как всегда, все, как обычно.
Следить за работой магов-лекарей интересно, и Делию охватило чувство собственной неполноценности и даже некоторой обиды. Вот наделил Создатель какого-то человека этим талантом, талантом мага – за что?! Почему ему? Почему не ей?! Может, она не хотела иметь талант убийцы и шпионки?! Может, она всю жизнь хотела лечить людей! И вот на тебе! Какой-то мужчина может, а она – нет! Обидно, Создатель!
Когда побитые Псы закончились, маг собрал свои склянки в кожаный чемоданчик и собрался уходить, но Делия остановила его в дверях:
– Подожди, мастер! Нам нужно поговорить.
Маг насторожился, оглянулся на хозяина дома. Тот тоже напрягся, отстранил девушек, которые застыли возле него живыми смуглыми статуями.
– В чем дело, Делия? – Адал нахмурился, бицепсы на его руках, которыми он впился в подлокотники кресла, напряглись, как две неплохого размера дыни. – Что тебе нужно от мастера Сидала?
– Мне нужно от мастера Сидала, чтобы он не дурил мне голову! – Делия безмятежно улыбнулась и, подойдя к магу, встала так близко, что их носы почти соприкоснулись. – Ну, привет! Как долго я тебя искала…
– Ты о чем, уважаемая? – маг нахмурился, покосился на Манагара. – Адал, чего она от меня хочет?
– Ну и спроси у нее сам! – раздраженно бросил Манагар. – У нее, похоже, мозги совсем расплавились от жары! Говорил я тебе, девочка, разденься и ходи, как все здешние девушки! Хе-хе-хе… А ты чего? Напялила на себя тряпку, стесняешься своего тела! Я вот – ничего не стесняюсь!
– Я вижу, – сухо заметила Делия, но не повернулась к Адалу. – Агристус Сарнос. Беглый маг. Преступник и заговорщик. А мое имя Делия. Ну что же ты так побледнел? Слышал обо мне, да? Я тебя искала! И ведь почти нашла! Если бы не бунт – ты бы уже сидел на цепи в дворцовой темнице. Итак, молчишь? Что скажешь? Только не вздумай отрицать – у меня память художника! Я видела твои портреты и могу нарисовать тебя по памяти!
– Бред! Это бред! – Рука Сарноса скользнула под легкую куртку, но Делия отреагировала мгновенно – левая рука ткнула мага в плечо, и тот застыл, беспомощно хлопая глазами, парализованный.
– Ну-ка, что тут у нас? – Делия откинула полу куртки и довольно расхохоталась, будто ребенок, увидевший забавную игрушку. – А у нас тут кинжал! Да не один! Эй, Адал, видишь, как хорошо ходить в одежде?! Тут много чего можно спрятать!
– Только не говори, что в твоей тряпочке спрятаны три меча и пять кинжалов! – хмуро парировал Манагар, пристально глядя на застывшего как столб мага. – Чего тебе надо?
– Мне? Мне много чего надо! – сладко улыбнулась Делия и тут же оскалилась, как волчица. – На кого ты работаешь, сучонок?! Пригрел беглого мага! Я сразу поняла – с девками твоими не все ладно! Больно уж они тебе преданные! Смотрят, как на божество! А твои… соратники знают, что у тебя есть маг, способный приводить к заклинанию верности? Такие маги все на учете! Их запрещено использовать, кроме как по императорскому разрешению! Как и в Зануссе! И за такое преступление наказание одно – смерть!
– Взять ее! – скомандовал Адал негромко, и рабыни, которые только что были похожи на стайку испуганных птичек, вдруг преобразились, как если бы эти самые птички стали крысами, оскалившими острейшие зубы.
– Это еще интереснее! – оскалилась Делия. – И не жалко своих девушек?
– Еще куплю, – Адал сжал губы в полоску, наклонившись в кресле, как перед прыжком. – Девочки, убейте ее! Надоела, маньячка проклятая!
Рабыни, блестящие от притираний, позванивающие драгоценными цепочками, напали на Делию все сразу, и ей пришлось сделать сальто, чтобы не быть изрезанной небольшими широкими ножами, появившимися в руках девиц. Где их прятали – знают только они сами. Скорее всего, в пышных волосах, уложенных в прихотливые прически.
Делия успела выхватить из ножен на поясе парализованного мага один из кинжалов – обоюдоострый, длиной в две пяди – не меч, конечно, но все же не с голыми руками!
Девки были быстрыми, очень, очень быстрыми! Как Псы! А может, и быстрее Псов! Их руки мелькали в воздухе, как ласточки, гоняющиеся за стрекозами, и платье, которое так удалось Делии и которое она так любила, было прорезано в двух местах, и в этих местах краснели небольшие пятнышки крови, отстирать которые будет не так уж и просто. В общем, платье теперь безнадежно загублено!
Эта мысль привела Делия в такую неописуемую ярость, так разогнала кровь по жилам, что судьба телохранительниц-массажисток Адала была предрешена.
Первой пала белокожая девушка с синими глазами – она как раз пыталась лишить Делию носа, формой которого Делия вообще-то гордилась. Нож мелькнул у самого кончика, и если бы Железная Сука не обладала феноменальной реакцией, выдающейся на фоне ее соратников и соратниц, то сморкаться ей было бы гораздо, гораздо легче – через две дырки, оставшиеся вместо носа на прекрасном лице.
Кинжал Делии вспорол горло, а пятка отбросила назад, чтобы в последних предсмертных судорогах девица не дотянулась и не воткнула нож расслабившейся победительнице прямо в тугой зад. Или чуть повыше.
Второй легла та девушка, что так хорошо удовлетворяла Делию в постели. Тогда Делия была для нее божеством чуть ниже Создателя. Тоже, кстати, один из признаков того, что над объектом проведена процедура Верности. Все действия рабыни – результат недвусмысленного посыла хозяина: «Иди, удовлетвори гостью, и наслаждайся каждой лаской, которую ей подаришь!» И она наслаждалась.
А сейчас напоролась на кинжал, пробивший ей подбородок, розовый язычок и небо.
На беду, кинжал застрял в черепе девицы, и Делия, не сумев его выдернуть, бросилась бежать в дальний конец комнаты.
Она не обращала внимания на довольный хохот Манагара, решившего, что его опасная гостья спасается бегством. С ним потом разберется. Вначале надо освободиться от проклятых девок!
Честно сказать, она не ожидала, что те такие шустрые! Иначе повела бы себя совсем по-другому. Вот что значит – привычка побеждать, излишняя уверенность в своих силах и любовь к представлениям! Нет бы поступать, как все – быстро, эффективно, без красивостей, а она в очередной раз решила доказать, что сильнее всех! Быстрее всех! Круче, чем поросячий хвост!
Правильно говорил Норанс – когда-нибудь эта ее привычка Делии аукнется! Ведь подозревала же, что девки вокруг Манагара крутятся неспроста! Других-то телохранителей сейчас не было видно, а уж он за свою бурную жизнь точно нажил кучу врагов, и эти враги точно мечтают выпустить его кровь до самой до капельки!
– Пух! Пух! Пух! Пух! – Выстрелы из трубочки прозвучали так быстро, словно капли дождя пробарабанили по крыше.
Последняя стрелка ушла в девицу, которая подобралась к Делии практически вплотную и уже замахнулась ножом для удара. Пришлось отпрыгнуть в сторону.
А потом стрела пошла в Манагара, уже открывшего дверь, чтобы сбежать. Он так и застыл в дверном проеме, раскорячившись, как здоровенный корявый пень. Старый пират мгновенно сообразил, что сейчас произойдет, и не медлил ни секунды. Но не успел.
Делия прошла к хозяйскому креслу. Тяжело дыша, опустилась в него, ощущая тепло, оставшееся от умащенной благовониями задницы Манагара. Нахмурилась, подумав, что испачкала маслом для притираний свое любимое платье, а потом вспомнила, что платью уже ничего не поможет и ничего не повредит. Оно безвозвратно потеряно.
Улучшила настроение только лишь мысль о том, что проклятый боров теперь компенсирует ей это платье, оплатит ей тысячу платьев не хуже этого, а еще – что все идет, в общем-то, так, как она и задумала. И даже лучше. И значит, она молодец! И вообще все будет прекрасно, когда она доведет дело до конца!
Какого конца? Это уже время покажет. А пока – позвать Псов, пусть наведут порядок. Теперь она здесь хозяйка! И наконец-то ей выпал шанс, которого Делия ждала всю свою трудную жизнь!
Когда-то ведь ей должно было повезти, в конце-то концов?! Ведь правда же?!
