Глава 26. Откровения

– Все сходится. – Квентин угрюмо смотрел в чашку с кофе. – Достаточно только посмотреть на ситуацию под другим углом, что и сделал Дэн Тоби. От конечного результата в обратном порядке. – Он слабо улыбнулся при виде замешательства Кейт. – А каков конечный результат? Я в полном пролете. Ни за что не поверю, что головной офис не отзовет меня. И кому это выгодно в большей мере, чем Иви?

– Но это… это же еще не доказательство!

– Конечно, нет, Кейт, – негромко вмешалась Берди. – Но есть и другие факты. У Иви был ключ от особняка, поэтому она могла войти в любое время. Она достаточно хорошо знала Сола, чтобы он спокойно впустил ее в свою комнату и какое-то время беседовал с ней. Возможностей подмешать снотворное в вино была масса. А потом Ивлин могла просто сойти вниз по лестнице и покинуть здание, и ее никто не услышал бы. Кроме Пола и Сары, которые сидели в темном зале внизу, но Иви об этом не знала. И потом, ведь это она выгуливала Джека Спротта в парке, да? Иви утверждает, что Джек от нее сбежал, но, если вдуматься, мы вынуждены поверить ей на слово. Она опоздала к месту встречи на полчаса, по словам Тилли и Эми. И… в общем, она легко могла ускользнуть из зала наверх во время приема, чтобы расправиться с женщиной, которую приняла за Тилли Лайтли.

– Берди, но… я этому не верю. Это неправда! – Кейт затрясло. Кофейная чашка застучала о блюдце, несмотря на все попытки успокоить дрожащие руки.

– И мне кажется, что это неправда, – неожиданно подала голос Дороти Хейл. – Более того, я не верю, что полиция найдет этому доказательства. Разве что Иви сделает чистосердечное признание. А я уверена, что не сделает.

– Дот!

– Но ведь это правда, Квентин! – дрожащим голосом воскликнула Дороти. – Не может быть, чтобы австралийские суды настолько отличались от английских. Я знаю, о чем говорю. Когда есть лишь косвенные улики, как в этом случае, суду требуется признание, чтобы считать вину несомненно доказанной. Иначе присяжные не признают подсудимого виновным.

– Такое случалось, – возразила Берди.

– Да, – подтвердила Кейт, вспомнив несколько нашумевших недавно случаев. Однако ее взгляд, обращенный на Дороти, был тревожным. Почему она так уверена в своей правоте? И вдруг Кейт вспомнила. Ну конечно, ведь Квентин, а значит, и Дороти причастны к какому-то скандалу, связанному с преступлением в Англии. Кейт до сих пор как наяву слышала, с каким злорадством Иви рассказывала ей об этом.

– Ну а я не понимаю, как присяжные в данном случае смогут вынести обвинительный вердикт без чистосердечного признания, – заторопилась Дороти. – Ты же сам знаешь, Квентин: если бы Дафна не сказала, что натворила, ее бы никогда не…

– Дот! – Предостерегающий возглас Квентина дошел наконец до жены, и она зажала ладонью рот.

Квентин безнадежно покачал головой.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, Кейт… и Верити, – с тяжелым вздохом начал он, – но чтобы внести ясность, скажу только, что сестра Дороти, Дафна, несколько лет назад стала случайной участницей преступления. Она…

– Она убила своего мужа. – Взгляд голубых глаз Дороти был прикован к Квентину. – Он был жестоким человеком и получил по заслугам. Этот гад пил, бил и всячески терроризировал Дафну много лет подряд. Никакая это была не случайность, Квентин, какой смысл врать? Эта история попала в местные газеты. Странно, что вы до сих пор ничего не узнали. Но зачем этого стыдиться? Любая женщина на месте Дафны поступила бы так же. – Дороти повернулась к Кейт и посмотрела на нее в упор. – Он начал шпынять их дочь, – ровным тоном продолжала она. – Заявился однажды домой пьяный и давай ее гонять, а когда она попыталась дать ему отпор, ударил ее и сбил с ног. Ей было всего восемнадцать. Раньше он ее не трогал, но, видимо, бедняжка Дафна как жертва его больше не интересовала: слишком уж забитой и запуганной она стала. Вот этот скот и поднял руку на дочь. В ту ночь он заснул и больше не проснулся. Да, не проснулся. Утром Дафна позвонила сначала в полицию, потом мне. И сказала: «Дот, он умер» – так и сказала. К тому времени, как я добралась до нее, приехала и полиция и нашла его в постели, с кухонным ножом в груди. Он был мертв уже несколько часов. А Дафна все повторяла: «Это я. Это я. Я его убила». Как заведенная. – Плечи Дороти поникли, она невидящим взглядом уткнулась в пол.

– Что с ней стало? – шепотом спросила Кейт.

– Дафну признали невиновной в убийстве, – мрачно объяснил Квентин. – Объявили, что она убила мужа, будучи невменяемой.

– И отправили ее в психбольницу, – шепотом добавила Дороти. – Уверяли, что ей полегчает. А она покончила с собой. Бедная наша красавица Дафна…

Квентин положил руку жене на плечо.

– Хватит, Дот, – мягко попросил он и почти умоляюще взглянул на Кейт и Берди.

Кейт кивнула и встала.

– Мы пойдем, Дороти, – неловко произнесла она. – Я… сожалею о случившемся. О том, что невольно напомнила вам об этом. Очень жаль, что вам пришлось пройти через такое.

Дороти подняла на нее полные слез глаза:

– Хорошо, когда хоть изредка есть с кем поговорить. Вообще-то, гораздо тяжелее находиться здесь, вдали от родных и знакомых. Это страшный стресс. Я думала, нам полегчает вдали от родины, но теперь понимаю, что ошиблась. Когда нас отошлют домой, будет легче. И лучше. Когда мы снова будем дома. – Она прерывисто вздохнула и вымученно улыбнулась. – Это я должна извиниться перед вами, Кейт. За то, что повела себя вот так. Знаете, – Дороти подалась вперед, – не переживайте за свою подругу. С ней будет все в порядке. Это мог сделать кто угодно.

– Ну поживем – увидим, – вмешался Квентин, натужно изображая искренность. – Может, теперь выяснится, что во всем виновен я – или вы, Кейт!

Он хлопнул Кейт по плечу, вцепился в него и повел ее к лифту. Дороти последовала за ними вместе с Берди.

– По крайней мере, от таких открытий мы будем избавлены, – изо всех сил стараясь загладить неловкость, заявила она. – Вы же оба трудились, как каторжные, в четырех стенах весь день напролет, пока остальные гуляли в парке, верно? Если понадобится, я могу подтвердить!

Квентин сдавленно засмеялся и переглянулся с остальными, потом нетерпеливым движением нажал кнопку вызова лифта. Желтая стрелка сдвинулась с места.

Дороти приложила ладонь ко лбу:

– Да, а я, пожалуй, пойду отдохну немного. До свидания, Кейт. До свидания… э-э… – Она смущенно улыбнулась Берди и побрела в спальню.

Дверцы лифта открылись. Вышедшие из кабины Дэн Тоби и констебль Милсон чуть не столкнулись с Берди и Кейт. Все четверо затоптались на месте, глядя друг на друга и бормоча извинения. Наконец, опомнившись, Тоби чинно кивнул Квентину, который хмурился за спинами гостей.

– Извините, сэр, что пришли без предупреждения, но мы уже закончили внизу все дела на настоящий момент.

– Иви арестована? – еле выговорила Кейт вдруг онемевшими губами. Эти слова дались ей с трудом.

– Нет-нет, ничего подобного. Конечно, она помогла нам, но никаких обвинений мы не предъявляли, – невозмутимо улыбнулся Тоби. Губы Милсона кривились.

– А я думал… – Квентин замялся. – То есть я, конечно, рад за Иви, но… я же был всецело убежден… Мне казалось, что только она… эм-м… ненавидела меня настолько, чтобы отважиться на все, лишь бы заставить меня уехать обратно в Англию.

– Вы уверены? – Берди обращалась к Квентину, но взгляд ее янтарных глаз за толстыми стеклами очков был прикован к Тоби, словно она пыталась убедить его в чем-то. – Вы уверены, что все дело в чьей-то ненависти к вам, Квентин?

Все посмотрели на нее: Квентин – озадаченно, Тоби – раздраженно, Милсон – с нескрываемым ехидством.

– Ну едва ли все дело может быть в чьей-то любви к мистеру Хейлу, ведь так? – холодно заметил констебль.

Игнорируя его, Берди продолжала обращаться к Квентину и Тоби.

– Я как раз думала над этим вопросом, – ее голос звучал высокомерно, – и мне показалось, что если кто-то хотел убрать с дороги Квентина и не питал отвращения к таким средствам, как убийство, проще всего было бы убить его самого и покончить с этим делом. Зачем убивать троих, когда вполне могло хватить одного?

Озадаченное выражение мелькнуло на лице Квентина. Он заморгал и провел тыльной стороной ладони по глазам.

– Об этом я не подумал, – с расстановкой произнес он.

Тоби держался почти безучастно, но Кейт догадывалась, что за его гладким лбом в эту минуту идет интенсивная работа мысли.

Милсон нахмурился и со своей обычной бесцеремонностью мотнул головой в сторону Берди:

– Мисс Бердвуд, когда речь идет об убийстве, люди не всегда оказываются такими удобно логичными, какими вы, по-видимому, их считаете. Порыв и благоприятная возможность играют важную роль в таких вопросах, особенно в связи с серьезным мотивом. Может быть, убить этих людей оказалось проще, чем сводить счеты с самим мистером Хейлом. Ведь мистер Хейл за последние несколько дней редко оставался в одиночестве. По ночам рядом с ним была жена, днем за дверью его кабинета дежурила секретарь. Его успешно охраняли.

– В одиночестве он оставался вчера днем, – раздраженно возразила Кейт. – В то время Эми была в парке, как и Дороти. Разделаться с ним было бы проще простого.

Квентин судорожно дернулся, но тут же овладел собой.

Не обращая на него внимания, Тоби с интересом взглянул на Кейт.

– А разве миссис Хейл была в парке? – флегматично спросил он. – Ну и ну, что-то я совсем запутался. Не помню, говорится ли об этом в наших записях… а вы, Милсон?

– Не говорится, – отрывисто произнес Милсон. – Мистер Хейл сообщил, что миссис Хейл не присутствовала на обеде и не ходила в парк, потому что у нее были дела в городе. Она подтвердила это.

– Совершенно верно! – рявкнул Квентин. Он не смотрел на Кейт, а она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

Тоби прищурился, глядя на нее.

– Почему вы считаете, что миссис Хейл была в парке, Кейт? – спросил он.

От неловкости она поежилась, даже не заметив, что сержант назвал ее по имени, открыла было рот, но ответить не смогла.

Берди решительно вмешалась:

– Думаю, Кейт сделала такой вывод потому, что несколько минут назад миссис Хейл сама сказала: она может подтвердить тот факт, что вчера днем и ее муж, и Кейт работали в своих кабинетах. Кейт известно, что миссис Хейл часто ходит в парк днем. Вот она и предположила, что так же было вчера. Вполне логично.

– Чепуха! – Квентин Хейл был явно взбешен. Таким злым Кейт его еще не видела. Она невольно попятилась.

– Пожалуй, мне следует прямо сейчас поговорить с вашей женой и прояснить этот момент. Вы не против, сэр? – Тоби держался чрезвычайно любезно, но непреклонно.

– Нет, черт возьми, еще как против! – отрезал Квентин. – Дороти отдыхает, я не позволю ей мешать. И вообще, при чем тут это?

– Любая деталь имеет значение, сэр, – холодно заметил Милсон.

– Благодарю, Милсон. И все-таки предоставьте это мне, хорошо? – Тоби не сводил глаз с лица Квентина. – Пожалуйста, позовите миссис Хейл, сэр. Буду вам признателен.

– Я здесь!

Обернувшись, они увидели, что со стороны спальни к ним медленно приближается Дороти. Она успела переодеться в розовый халат и розовые шлепанцы и выглядела маленькой, блеклой и беспомощной.

– В чем дело? – спросила Дороти.

– Дот, дорогая, иди ложись, – велел Квентин, но она осталась на месте, глядя на людей у лифта и тревожно моргая.

– Миссис Хейл, вы вчера днем побывали в парке, верно? – мягко спросил Тоби.

– Я… – Голубые глаза Дороти стали большими и перепуганными.

Она похожа на кролика, ослепленного фарами на дороге, подумала Кейт. Неспешная настойчивость Тоби, холодное внимание Милсона и живой интерес Берди, направленные на единственное беззащитное создание, тревожили Кейт и внушали ей неприязнь.

Впрочем, создание оказалось не таким уж беззащитным. Квентин заслонил жену от остальных и взял ее за руку.

– В постель, Дот, – повторил он таким тоном, как будто говорил с ней с глазу на глаз.

– Миссис Хейл! – Тоби повысил голос – ровно настолько, чтобы она услышала, несмотря на то что ее загораживал Квентин.

Дороти вскинула голову и уставилась на него.

– Вы ведь были в парке, миссис Хейл, – повторил Тоби утвердительным тоном.

– Да, – прошептала она, и слезы навернулись на ее глаза. – Квентин, прости меня. Я так виновата…

– Господи, Дот! – Квентин в ужасе уставился на Милсона, деловито записывающего каждое слово в свой блокнот в коричневой обложке.

– Я… мне нездоровилось, Квентин. – Взгляд жены стал умоляющим. – Я же говорила, мне плохо здесь. Говорила, но ты не слушал, Квентин. Дома будет лучше, гораздо лучше. – Слезы заструились по мягким щекам Дороти, она попыталась стереть их пальцами. – Не могу больше видеть этих… людей. Не могу вынести такое бремя. Я подвела тебя, Квентин. Я принесла тебе столько бед, ты так стойко держался ради нас, и вот теперь…

Кейт вцепилась в руку Берди, вспомнив ее вопрос: «Вы уверены, что все дело в чьей-то ненависти к вам, Квентин?» и ехидный ответ Милсона: «Едва ли все дело может быть в чьей-то любви к мистеру Хейлу». Она перевела взгляд с мягкого блеклого лица Дороти на суровое побагровевшее лицо Квентина и отчетливо увидела между ними образ Эми Файбс с холодными и пустыми светло-зелеными глазами. Ей вспомнилась первая вечеринка и то, как Дороти, глядя через всю комнату на Эми, беседовала с Джеком Спроттом о том, что женщины сражаются за то, что они любят, так же отчаянно, как мужчины на войне.

Берди осторожным жестом высвободила руку и шагнула вперед. Она выглядела особенно мелкой и незначительной рядом с рослыми мужчинами в костюмах, толстые стекла очков придавали ей сходство с совой. Но глаза необычного янтарного цвета были ясными и внимательными, и Берди не выказывала других чувств, кроме полного самообладания.

– Не хотелось перебивать вас, – отчетливо произнесла она, – но я все-таки замечу, что мы, похоже, слишком серьезно восприняли слова Дороти. Она…

– Берди, пожалуйста, помолчите, – ледяным голосом прервал ее Тоби. Он повернулся к Дороти Хейл, которая дрожала, как нахохлившийся воробушек, в своем розовом халате, и совсем другим, мягким тоном обратился к ней: – Вам хотелось вернуться в Англию, миссис Хейл. Очень хотелось.

Она кивнула.

Тоби помедлил.

– Правильно ли я понимаю, – начал он, тщательно выбирая слова, – что в последние месяцы вам было тяжело отчасти из-за мисс Эми Файбс?

Квентин Хейл в буквальном смысле слова подскочил. Его жена ахнула, краска залила ее лицо. Она облизнула пересохшие губы.

– Я… не понимаю, о чем вы, – отозвалась Дороти.

– А по-моему, понимаете, миссис Хейл. – Тоби смотрел на нее почти с жалостью. – Мне думается, ваше стремление увезти мужа из Австралии объясняется в том числе и желанием положить конец его отношениям с мисс Файбс, которые, по вашему мнению, стали более близкими, чем следовало бы.

– Что?! – Квентин Хейл обернулся к Тоби, ярость и недоверие отчетливо читались на его лице. – Господи, что вы себе позволяете?.. Эта девушка – мой…

– Квентин! – встревоженная Дороти вцепилась в руку мужа.

– Нет, Дороти! Все зашло слишком далеко! Дорогая, неужели ты не видишь, что происходит? И к чему он клонит? Он намекает, что это ты их убила! Чтобы меня сместили с должности и отправили на родину. Он говорит об Эми, – яростно продолжал Хейл, обращаясь к Кейт, – потому что об этом болтают в издательстве. Ведь это правда?

Кейт не сводила с него глаз. Смотреть на Дороти ей было неловко.

– Да, – нехотя признала она. – Люди считают, что вы близки.

– Близки! – Квентин неистово расхохотался. – Близки! Да, верно, мы близки. А знаете почему?

Дороти вскинула руки, чтобы остановить его, но он не обратил внимания.

– К вашему сведению, Кейт, и к сведению всех ваших коллег с извращенным воображением: Эми – племянница Дороти, дочь ее сестры. О ней вы уже слышали. Это ее отец был агрессивной скотиной, это ее мать убила его кухонным ножом и покончила с собой в проклятой психушке. А Эми оставила нам, чтобы мы обеспечили ей хоть сколько-нибудь нормальную жизнь. Мы думали, новая страна – новый шанс. Ее-то фотографии не попали в газеты! Эми удалось избежать печальной известности. И она отправилась с нами сюда и пришла работать ко мне. А все почему? – Он с вызовом уставился на Тоби. – Да потому, что так и не смогла получить ни разрешения на работу, ни вид на жительство в этом богом забытом углу, черт возьми! И нам пришлось взять ее к себе и молчать, чтобы сволочи вроде вас не разнюхали и не депортировали ее. А Дороти… – он обнял жену и привлек ее к себе, – Дороти, которая извиняется и говорит, что подвела меня, потому что не смогла обедать в компании самовлюбленных скандалистов, Дороти, которую вы сейчас подозреваете в убийстве, словно совсем спятили, терпела адские муки всякий раз, когда копы приближались к девушке, которую она любит как родную дочь, которую поддерживала и ободряла все это время, как поддерживала и ободряла меня – всю жизнь! – Хейл перевел дыхание и окинул всех взглядом. – А теперь уйдите, пожалуйста, – попросил он. – Просто уйдите.