Глава двадцатая
Куча синяков, это точно. Ссадины на плече и на левой руке, которая ныла. Быстро нарастающая головная боль. Право, урон небольшой, если не считать пошатнувшейся веры в себя. Он свалял дурака. Пустил все коту под хвост, как бы выразились в этом городе ярких фраз. Пролетев тысячи чертовых миль и фактически настигнув Наоми, позволил увести ее у себя из-под носа.
Даймонд, кряхтя, поднялся, страдая больше от самобичевания, чем от физической боли. Будь все проклято! Он не сделал самого элементарного – не заметил регистрационного номера автомобиля. Можно представить реакцию нью-йоркских копов, если он попросит найти белый «Бьюик» с красными полосками и признается, что не разглядел номерного знака! Неужели это конец погони?
Даймонд посмотрел на перевернутую тележку, которая валялась на том месте, где раньше стояла машина. Надо бы выглянуть в окно – если повезет, он заметит «Бьюик» на выезде из ворот. Но что толку? С его зрением он все равно не сумеет разобрать номера, даже если узнает автомобиль.
Затем ему пришло в голову, что, выезжая со стоянки, водитель «Бьюика» должен выполнить определенные формальности. Устроители парковок позаботились о том, чтобы правилам подчинялся каждый. Внизу должны быть шлагбаумы и пункт, где принимают плату. Не исключено, что на таких загруженных парковках, как эта, в местах оплаты скапливаются очереди. Даже если все автоматизировано, впередистоящие автомобили обогнать невозможно. Даймонд был уверен, что Кожаная Куртка не вносил предварительной платы. Следовательно, «Бьюик» не мог покинуть парковку до того, как водитель отдаст деньги. Даже быстрой машине потребуется время, чтобы выехать на улицу.
Питер бросился к лифту со всей прытью, на какую был способен. Единственный выезд с парковки находился в цокольном этаже. Лифт – самый быстрый способ там оказаться. Ему повезло – кабина стояла на этаже с открытыми дверями. Оказавшись внутри, быстро нажал кнопку. Лифт полз мучительно долго, Даймонд молился, чтобы он не останавливался на промежуточных этажах. Наконец двери раздвинулись, и он стал искать знак выезда, стараясь определить, как пройти туда напрямую – ведь ему не требовалось кружить, подобно машинам.
Даймонд решил идти налево и пробираться сквозь стоявшие автомобили. Кое-где пришлось с трудом протискиваться, но путь действительно оказался кратчайшим. Очередь из пяти или шести машин исчезала за поворотом. Питер обошел четыре автомобиля и оказался в точке, откуда успел заметить, как опускается шлагбаум за выезжающим с парковки «Бьюиком». Или, по крайней мере, такой же белой с красными полосками машиной.
Больше он времени не терял. Теперь во главе очереди оказался красный «Шевроле». Даймонд рывком открыл пассажирскую дверцу. За рулем сидела женщина и расплачивалась за стоянку. Она резко повернулась в его сторону:
– В чем дело?
– Полиция! – Предъявить, кроме паспорта, Даймонд ничего не мог и выставил его как служебный значок. – Не возражаете? Прошу вас, следуйте за машиной, что впереди вас.
– Не поняла, повторите. – Ей было лет двадцать, с темной копной кудряшек, которые колыхались, когда она говорила.
– Пожалуйста, поезжайте за тем «Бьюиком».
– Вы из Англии?
– Дело неотложное!
– Давайте забирайтесь. Доставлю вас на Манхэттен, если вы этого хотите.
Даймонд не стал спорить. Машина рванула с места с обнадеживающей прытью, и вскоре они покинули территорию аэропорта и выехали на шоссе. Никаких следов «Бьюика».
– Вы не могли бы поднажать?
– Вы полицейский?
– Да.
– У вас, случайно, нет с собой портативной сирены?
Даймонд решил, что она иронизирует.
– Нет.
– Полиция дает добро на то, чтобы я нарушала скоростной режим?
– В опасности ребенок, маленькая девочка, – со значением произнес он.
Девушка перестроилась на скоростную полосу. Через пару миль Питер попросил ее унять пыл. Белый «Бьюик» показался впереди. Он двигался в среднем ряду со скоростью примерно семьдесят пять миль в час. На переднем пассажирском сиденье виднелись контуры головы миссис Танака.
– Не приближайтесь.
– Вы не хотите, чтобы я сшибла их с дороги?
– Не сейчас. Надо следовать за ними незаметно.
– Мне нравится, как вы говорите. – Машина плавно вильнула в просвет, и они вместе с другими понеслись к городу. – Эта девочка, она тоже из Англии?
– М-м-м… Да. Как вас зовут? – спросил Питер, чтобы сменить тему. Рассказать девушке то немногое, что он знал о Наоми, – значит заморочить ей голову. Он и сам порядком запутался.
– Кен.
– Вы сказали, Кен?
– Да.
– Кен – это здесь женское имя?
– Сокращение от Кеннеди. Я родилась в ту самую неделю, когда убили президента. Надоело всем объяснять.
– Хорошо иметь необычное имя. В моем нет ничего оригинального – Питер.
– Как Петр Великий?
– Это нечестно.
– А что не так? – спросила Кен.
Даймонд провел ладонью по изгибу живота, и она улыбнулась.
– Я не это имела в виду.
Они двигались дальше, и вскоре на горизонте показался силуэт Нью-Йорка.
– Это Лонг-Айленд? – спросил Даймонд.
– Только что въехали на Лонг-айлендское скоростное шоссе, – подтвердила она. – Впереди тоннель под Ист-Ривер.
– Это вам по пути?
Кен покачала головой:
– Нет, я живу в Бронксе. Но это неважно. Кстати, по-моему, вы не полицейский. Возможно, я на вид тупая, но могу отличить паспорт от служебного документа. Но вы не похожи на автостопщика или насильника. Разборки с женой из-за дочери?
Даймонд ответил, что Наоми не его ребенок. Он уже готов был объяснить, как она возникла в его жизни, но в этот момент они въехали в тоннель, и он стал размышлять, что произойдет, когда они снова окажутся наверху.
– Где точно он выходит наружу? – Вопрос был задан так, словно Питер держал в голове карту Манхэттена.
– В районе Тридцать четвертой Восточной. Там за ними будет трудно следить.
– Тогда попытайтесь подтянуться к ним поближе.
Когда тоннель остался позади, Кен сумела обогнать одну машину, другая свернула на первом светофоре, и между ними и белым «Бьюиком» остался лишь голубой «Вольво». Но движение становилось все плотнее, и, чтобы не упустить «Бьюик», им приходилось сигналить фарами, побуждая водителя «Вольво» не мешкать. Они миновали Эмпайр-стейт-билдинг и универмаг «Мейси» и, оказавшись на Восьмой авеню, устремились на север.
«Бьюик» набирал скорость.
– Сумеете обогнать его?
Кен сместилась в соседний ряд, но водитель «Вольво», посчитав это вызовом, перекрыл ей дорогу. На следующем перекрестке он резко затормозил, вынуждая остановиться, а «Бьюик» проскочил светофор. Даймонд, чертыхнувшись, оглянулся: они застряли так, что не протиснуться.
– Далеко не оторвется, – произнесла Кен. – Встанет на светофоре.
Даймонд не разделял ее уверенности. Он заметил, как «Бьюик» пролетел следующий перекресток на красный свет.
– А вот этого умника надо обставить.
Кен обогнала «Вольво» под автомобильные гудки в следующем квартале напротив автобусного терминала портового управления. Но их позиция стала намного хуже. Впереди мелькало нечто белое, оставалось только надеяться, что это «Бьюик». Даймонд подался вперед к ветровому стеклу.
– Если они повернут, то я скажу.
При первой возможности Кен шла на обгон, а иногда и в тех случаях, когда возможность была сомнительной. В ней явно жил азарт погони. В квартале впереди в потоке автомобилей замаячила белая машина. Только бы они! – молил Питер. Справа возник Центральный парк.
– Если дело так пойдет, то доедем до Бронкса, и я буду дома, – усмехнулась Кен.
Но до Бронкса они не добрались. У северных границ Центрального парка белая машина сместилась в левый ряд и повернула.
– Двигаемся за ней?
– Конечно.
– Это, наверное, Сто девятая.
Кен умело вела «Шевроле»: увеличивая скорость на свободных местах и закладывая повороты так, что скрипели покрышки. Но на Сто девятой авеню белого «Бьюика» не оказалось.
– Мог уйти на Манхэттен-авеню, – предположила она.
– Давайте попробуем.
Кен опять повернула налево и напрасно – впереди в двух кварталах были одни желтые такси.
– Мне жаль, – вздохнула она.
– Как вы думаете, куда они могли направляться до того, как мы их потеряли?
– Трудно сказать. Мы недалеко от Колумбии.
– Имеете в виду Колумбийский университет?
– Да.
– Давайте проедем в том направлении. Если повезет, увидим на какой-нибудь улице их припаркованную машину.
Кен повернула направо, на Амстердам-авеню. Никаких следов белого автомобиля. Над улицей нависал огромный храм.
– Излюбленное место студентов, – заметила она.
– Собор Святого Иоанна Богослова? – с удивлением произнес Даймонд, прочитав надпись на табличке.
– Я имела в виду венгерскую кондитерскую на этой стороне.
– А-а-а…
Никому из них не хотелось улыбаться. Угнетала собственная беспомощность. Самое трудное для человека признать, что он потерпел поражение. Они пытались ободрить себя словами, но слова не давали реальной поддержки.
– Через квартал или два на этой стороне появится кампус Колумбийского университета, – сообщила Кен.
– Надо проверить здесь. Сверните направо на следующем перекрестке.
Они оказались на Сто тринадцатой улице, доехали до Бродвея, дважды повернули налево и вернулись на Сто двенадцатую. Им встретились три стоящие у тротуара белые машины, но ни одного «Бьюика». С тех пор как они потеряли японку с девочкой, прошло десять минут, затем двадцать, а они продолжали кружить по улицам.
– Я могу пересесть в такси, – сказал Даймонд.
– Нет, – возразила Кен. – Хочу не меньше вашего найти эту чертову машину.
– «Бьюик» мог давно уехать из этого района.
– Мы должны ради девочки продолжать поиски.
Питер промолчал.
Им потребовался почти час, чтобы найти «Бьюик». Он стоял в конце Сто четырнадцатой улицы со стороны Бродвея. Они нашли бы его раньше, если бы не прочесывали улицы от Сто тринадцатой на юг до Сто восьмой. Радость, что погоня завершилась успехом, заставила забыть недавние огорчения.
– Что дальше? – спросила Кен.
– Не могу выразить, как я вам благодарен.
Она нахмурилась, не понимая его английскую манеру уходить от прямого ответа.
– Теперь я управлюсь сам.
– Я тоже хочу посмотреть на малышку. – По ее взгляду Даймонд понял, что Кен не отступит.
– В таком случае я скажу, что мы будем делать дальше. Стучаться в двери и спрашивать.
В этой части улицы преобладали жилые дома и маленькие гостиницы.
– Я ищу мужчину и женщину с девочкой, которые могли зарегистрироваться здесь час назад. – Так обезоруживающе Питер начинал допрос. – Дама – японка, девочка тоже. – Он представлялся английским джентльменом, у которого японские друзья забыли вещи, и он хотел их вернуть.
После трех гостиниц, где только подозрительно косились, качали головой и ни слова не говорили в ответ, Питер изменил тактику. В окне унылого особняка из бурого известняка висело объявление: «Есть свободные места». Окно давно пора было помыть. Дверь была открыта нараспашку. За откидным столом, который заменял конторку, расположился мужчина в черной облегающей рубашке и джинсах.
– Миссис Танака здесь? – без предисловий спросил Даймонд.
– А вы, черт возьми, кто такой?
В каком-то смысле это был прогресс по сравнению с полным молчанием.
– Послан иммиграционной службой, – отрезал Питер. – А вы, черт возьми, кто такой?
– Джордж де Винт.
– Менеджер?
– В моем отеле нелегалов нет, – настороженно произнес де Винт. Для крупного татуированного мужчины с профилем актера Джеймса Кэгни его голос прозвучал неожиданно жалобно.
– Но сегодня вы поселили миссис Танаку из Англии.
– Из Англии?
– Японку с партнером и маленькой девочкой.
– Ну, и что за проблемы?
– Она тут или нет?
– Здесь, где же еще? Хотите, чтобы я позвонил ей в номер?
Питер от радости мысленно подпрыгнул:
– Позвольте взглянуть регистрационную запись.
Джордж де Винт потянулся влево, взял тетрадку с загнутыми углами страниц и подвинул через стол. Даймонд открыл последнюю запись: миссис Танака, и больше никого.
– Детей я не обязан регистрировать.
– А мужчина?
– Он не проживает. Только поднес чемодан.
– Он еще в номере?
– Без понятия. В чем дело, мистер? Мне не нужны неприятности.
– Какой номер?
– Двенадцатый.
– Наверху?
– Третий этаж. Она пожелала двойной с ванной, и я предоставил ей самый большой номер.
– Проводите нас наверх.
Отель пропах дешевым освежителем воздуха. Хозяин не мог позволить себе лифта, а лестница скрипела так, что нечего было думать неслышно подкрасться к номеру. На ручке двери двенадцатой комнаты висела табличка: «Не беспокоить». Даймонд постучал. Ему никто не ответил.
– Наверное, сразу улеглись в постель, – предположил де Винт.
– С ребенком в номере? – изумилась Кен.
– У них, очевидно, нарушение суточного ритма организма, если они прилетели из Англии.
– Есть кто-нибудь? – позвал Питер.
Тишина. Он подергал ручку. Управляющий отцепил от пояса связку ключей. Даже после того, как отворили дверь, в комнате не прозвучало ни звука. Шторы не задернуты, в номере светло. Даймонд вошел.
Скромных размеров комната с дешевой мебелью. Две односпальные кровати, с одной откинуто покрывало, на другой – открытый чемодан.
– Значит, ушли, – сделал вывод де Винт. – Какие люди тупые! Оставляют на дверях такие таблички, а сами исчезают. Когда прикажете убираться в номерах?
– Вы же сказали, что они наверху.
– Ошибся. Мистер, это гостиница, а не городская тюрьма.
Даймонд шагнул к двери в ванную, постучал и открыл. Внутри горел свет. На полу лежало мокрое полотенце. Вода налилась до уровня отверстия перелива.
– Здесь все-таки кто-то есть.
К нему присоединился управляющий, и его реакция была отнюдь не такой сдержанной:
– Боже! Почему именно в моем отеле?
На дне ванны под водой лицом вниз лежало тело. На утопленнице была белая блузка, серые брюки и туфли. Волосы темные, коротко остриженные. Даймонд предупредил Кен, чтобы она не смотрела.
Обнаружить мертвеца – удар по нервам в любых обстоятельствах. А в данном случае впечатление усугублялось тем, что у женщины за спиной были связаны веревкой руки. Вокруг лодыжек несколькими кольцами обвивался застегнутый ремень.
Даймонд снял пиджак и протянул де Винту, который продолжал сетовать на свою несчастную судьбу. Закатал рукава рубашки и, наклонившись над ванной, попытался перевернуть утопленницу лицом вверх. Полиции не понравится, что труп потревожили, но ему необходимо немедленно опознать жертву. Питер ухватился за одежду, но его комплекция не способствовала тому, чтобы, нависая над ванной, ворочать лежащие на дне тела. Пришлось просить помощи у де Винта:
– Эй, хватайся!
Но управляющий попятился из ванной:
– Я ее не коснусь. Ни за что!
К счастью, Кен оказалась без комплексов и предложила помощь:
– Позвольте. Меня не волнует.
Обильно обрызгавшись, они со второй попытки перевернули тело. Оно, без сомнений, принадлежало японке, которую они преследовали от аэропорта имени Кеннеди – женщине, которая увезла Наоми из Англии. Даймонд повернулся к де Винту. Вода стекала с его рук.
– Эта женщина сняла у вас номер? Ну же, подойдите. Она или нет?
– Господи, она. Та самая.
Теперь голову можно было снова погрузить под воду. Возникал вопрос: где Наоми? Даймонд чувствовал слабость в ногах, у него тряслись колени. Он боялся того, что еще могло открыться. Не говоря ни слова, распрямился и, оставив де Винта давиться над унитазом, направился в спальню.
Там оказалось не много мест, где можно спрятать тело ребенка. Даже не трогая постельных принадлежностей, было ясно, что под ними ничего нет. И пространство под диванными подушками было слишком мало. Питер открыл шкаф, но там висела только серая женская куртка с вышитой желтым надписью «Рохан».
Осталось проверить окно. Даймонд с самого начала не рассчитывал обнаружить тело девочки в комнате. Некое соединение интуиции и опыта подсказывало, что ее здесь нет. Вот насчет улицы он не был настолько же уверен.
Окно выходило на задний двор, отгороженный от дома на соседней улице черным от въевшейся грязи кирпичным забором. Ему пришлось сделать усилие, чтобы посмотреть вниз. Пластиковые ведра для мусора, вялая герань в горшках, опавшие листья и влекомые ветерком обрывки бумаги. Ничто не напоминало детское тело. С оконного карниза дома напротив на него смотрел голубь.
Даймонд высунулся еще дальше.
– Пожарный выход с левой стороны? – спросил он де Винта. – Как к нему пройти из здания?
– В конце коридора есть дверь.
– Если ею воспользоваться, как выйти на улицу?
– Там есть проход на Сто тринадцатую. Отсюда не видно.
– Таким образом, он и увел девочку из дома. – Даймонд отодвинулся от подоконника.
Время было драгоценным фактором. Столкнувшись с дилеммой, что важнее: немедленно начать преследование или попытаться разобраться, что произошло, осмотрев вещи убитой, – Питер выбрал последнее и начал быстрый обыск спальни. Потом ему не поздоровится – ведь он нарушает картину места преступления. Плевать – безопасность Наоми прежде всего. Если в этой комнате есть ключи, надо отыскать их как можно быстрее.
Сначала он изучил содержимое голубого матерчатого чемодана без наклеек и марки производителя снаружи. Аккуратно сложенные одежда и белье отличались хорошим качеством. Немногие детские вещи были куплены в магазине «Маркс и Спенсер». Даймонд несколько раз ощупал содержимое, надеясь найти документы или записную книжку, но обнаружил лишь атлас лондонских улиц и номер «Таймс» трехдневной давности. Щетка, расческа, дорожный фен. Все предсказуемо.
Он пролистал атлас Лондона и заметил сделанный карандашом крестик напротив школы. Это уже безусловная связь с Наоми.
Из ванной появился де Винт – и вовремя, чтобы ответить на новые вопросы Питера. Лицо управляющего отливало той же зеленью, что стены помещения, откуда он пришел.
– Мужчина, который с ней находился, что-нибудь говорил, пока она регистрировалась?
– Вы думаете, это он совершил?
– Отвечайте на мой вопрос. Вы с ним разговаривали? Он британец?
– Нет, говорила только женщина. И постоянно успокаивала ребенка.
– Девочка капризничала?
– Еще как.
– Боже! – воскликнула Кен, внезапно представив, что пришлось выдержать маленькой девчушке.
– Давайте на минуту сосредоточимся на мужчине, – произнес Даймонд. – Как он себя вел, когда они сюда пришли?
– Улыбался.
– Пока девочка капризничала?
– Да. Словно смущался.
– Как он вел себя по отношению к девочке? Как к своей?
Де Винт покачал головой:
– Только улыбался и предоставил все женщине. Не знаю, это поможет или нет, у него где-то есть золотой зуб. Я заметил, когда он улыбался.
– Где-то, – неодобрительно повторил Даймонд. – Спереди? Сбоку? Вверху? Внизу?
– Слева. Вот здесь.
– Значит, сверху.
Упоминание о зубе словно подтолкнуло де Винта, и он начал вспоминать, как выглядел спутник японки:
– Глаза карие, нос такой, что не скоро забудешь. Узкий, изящный, как у какого-то киноактера.
– Чарлтона Хестона?
Его слова произвели впечатление на управляющего. Тот не знал, что человек с изящным носом Чарлтона Хестона не так давно сшиб его собеседника с ног багажной тележкой.
Продолжая поиск, Даймонд обнаружил между кроватей дамскую сумку. Она была перевернута, содержимое рассыпалось по ковру: расческа, губная помада, ручки, пудра, ключи, пара пачек мятной жвачки. Рядом валялся кошелек с шестью сотнями долларов и пригоршней английских монет. Женщину убили не из-за денег. Даймонд взял сумку – «молнии» во всех отделениях были расстегнуты, внутри пусто.
Чего тут недостает? Паспорта. Фотографии Наоми, которую японка показывала миссис Строу. Возможно, чековой книжки и кредитных карт. Билетов на рейс «Юнайтед флайт» и посадочных талонов. От билетов она могла избавиться в аэропорту имени Кеннеди. Но это маловероятно. Обычно люди выбрасывают билеты позднее.
В общем, не было никаких документальных свидетельств, которые позволили бы установить личность убитой женщины и пропавшей девочки. Даймонд подвинул кровати и заглянул под них. Поднял подушки и постельное белье. Проверил карманы висящей в шкафу куртки. Безрезультатно.
Кожаная Куртка оказался профессионалом – заметал следы так же умело, как и убивал. В присутствии малолетнего ребенка действовал с удивительной целеустремленностью. Или жестокостью.
Питер провел ладонью по лысому темени, стараясь понять, держит ли его здесь что-нибудь еще. Импульс преследовать убийцу был почти непреодолим. Негодяй похитил Наоми и, возможно, ведет в укромное место, где намерен расправиться с ней. Только где это место? Ничего не оставалось, как признать, что след убийцы исчез. Кожаная Куртка мог отправиться в Нью-Йорке в любом направлении. Выследить его и девочку – задача не для одного человека – нужны резервы полиции.
Питер поднял телефонную трубку, переключился на городскую линию и набрал 911. Ему пообещали, что патруль прибудет немедленно и попросили ничего не касаться. Поздновато, подумал он. Его убивала безнадежность ситуации. Копы ему выдадут на полную катушку за то, что он перевернул труп и касался вещей убитой. Ради Наоми Питер нарушил все правила, но ничего не добился.
Он был настолько на взводе, что, когда к нему с другого конца комнаты обратилась Кен, слова не сразу до него дошли. Она говорила, что, если сюда сейчас нагрянет полиция, ей бы не хотелось оставаться, тем более что помочь она ничем не может.
Даймонд поблагодарил ее со всей теплотой, на которую был способен в тот момент. Сказал, что она поддержала его в трудную минуту и героически оставалась с ним до конца. Кен ответила, что надеется, что девочка вскоре найдется, пожала Питеру руку и ушла.
Ситуация неподходящая, чтобы мучиться жалостью к себе, но Питера ее уход огорчил.
Ожидание в одиночку – де Винт, воспользовавшись предлогом, что пойдет провожать Кен, смылся из номера – казалось невыносимым. В спальне делать было нечего и, чтобы занять себя, Даймонд вернулся в ванную. Труп миссис Танаки лежал под водой вверх лицом, глаза сомкнуты, рот широко открыт. Не было смысла переворачивать ее на живот, даже если бы ему это удалось. Он честно расскажет полицейским, что сделал с тех пор, как явился сюда.
Глядя на мертвую женщину, Питер вспомнил, насколько твердым показалось ему ее бедро. Во время службы в полиции, он был вынужден прикасаться к жертвам, и ощущение трупного окоченения почему-то всегда действовало на него сильнее вида бездыханного тела. Утеря гибкости в мышцах превращала тела в подобие гипсовых слепков – разительный контраст с живой плотью.
Что-то здесь не так. Женщину убили менее часа назад. Он видел ее в аэропорту, преследовал на машине. Трупное окоченение проявляется через несколько часов, а не через такое короткое время.
Питер наклонился над ванной и потрогал руку убитой. На ощупь мягкая. Взялся за бедро, которого касался раньше. Твердое. Сработала память, и он получил объяснение. Вспомнил, как оператор коммутатора полицейского участка в Эрлс-Корт отозвалась о вещах фирмы «Рохан»: «Это нечто – сплошные карманы». Впечатление твердости было не следствием трупного окоченения. С каждой стороны на брюках имелось по два кармана – один в другом. И один из внутренних был закрыт на «молнию». Питер потянул замо́к. В кармане пряталась разгадка «окоченения».
Даймонд извлек на свет изрядных размеров кожаный бумажник. Открыл и увидел японский паспорт, выданный в декабре 1988 года. Просочившаяся вода испортила края страниц, но записи внутри остались нетронутыми. Они были на английском и японском языках. Согласно им, владелицей паспорта являлась миссис Минори Танака тридцати двух лет. Фотография была, несомненно, именно этой женщины. В паспорте был указан адрес в Иокогаме. Питер вынул блокнот и сделал пометку. В документ внесли ребенка: Эми, девочку, рожденную 2 февраля 1984 года. Даймонд вздохнул и покачал головой. Эми… Наоми… Бедная кроха!
Внизу послышались голоса. Тон знакомый любому, кто служил в полиции. Ясно, что эти люди явились не для того, чтобы сверить показания газового счетчика. Решительные шаги на лестнице и писклявый голос де Винта, изображавшего ответственного владельца гостиницы, у которого раньше не возникало ни одного недоразумения.
Даймонд поспешно осмотрел остальное содержимое бумажника. Там лежали недостающие посадочные талоны и билеты. Еще – несколько фотографий. Он выбрал одну и, прежде чем положить к себе в карман, некоторое время с изумлением рассматривал. В этот момент он решил, что не все расскажет полицейским.
