Глава восемнадцатая

Дежурный, ответивший на вызов в кенсингтонском полицейском участке, усомнился, что есть шанс напасть на след неизвестной японки и девочки, которые в восемь тридцать сели в такси в районе Эрлс-Корт.

Даймонду уже много месяцев не приходилось ругаться с полицейскими, но навыка он не потерял.

– Хватит умничать! – прогудел он в трубку. – Случай чрезвычайной срочности. Не твое дело взирать с облаков и объявлять, что возможно, а что нет. Оторви задницу от стула. Я служил в полиции и знаю, что говорю. Утренние часы пик – самое загруженное время для городских такси.

– Вот и я о том же, – усмехнулся дежурный.

– Ты что, штатский? Соедини меня с кем-нибудь в форме. Кто сержант участка?

– Я.

– Господи, помилуй! Я не собираюсь учить тебя, но есть способы, как напасть на след такси. Многие из них работают от парков и сообщают по радио девушкам-диспетчерам о своем местоположении. Утром самый большой спрос на такси. Если машина ждет пассажиров двадцать минут, ее нельзя отправить к другому клиенту. Это могут запомнить. Ты следишь за моей мыслью?

– Да, но…

– И водитель, кто бы он ни был, запомнит, что торчал в том месте. Еще он запомнит, что вез японку с девочкой, которая вовсе не хотела с ней ехать. Согласен, все такси в Лондоне не отследить, но можно обзвонить парки и озадачить диспетчеров.

– Вы представляете, о чем вы просите, мистер…

– Даймонд. Бывший суперинтендант Даймонд. Да, я представляю, о чем прошу. Это естественный образ действий, кроме опроса здешних соседей, что само собой разумеется. Если вам требуется помощь…

– В этом нет необходимости.

– Отлично. Рад, что ты берешься за дело. – Прежде чем сержант успел ответить, Даймонд добавил: – В таком случае я направляюсь прямо в участок. Принесу там больше пользы, чем здесь.

Это произвело желаемый эффект – всплеск активности:

– Послушайте, сэр, оставайтесь там, где находитесь. Я пришлю человека, чтобы снял с вас показания.

– Хватит валять дурака. Вы получили от меня факты. Повторить? Из школы увели девочку против ее воли. Похитили. Нужно выяснить, куда ее увезли. И как можно скорее.

Разговор слышала Джулия Масгрейв. Она была бледна и сильно встревожена его напористой манерой давить, не понимая, что это единственный способ чего-нибудь добиться в полиции.

– Вы ему сказали, что положение критическое?

– Я знаю этот тип сержантов, – ответил Питер. – Такому скажи, что в Букингемский дворец заложили бомбу, он все равно сначала потребует заявление в письменном виде.

– Наоми в опасности?

– Вероятно. Кто бы ни была та женщина – даже если она ее мать, – она повела себя подозрительно.

– Да, – кивнула директриса. – Но вряд ли можно ожидать разумного поведения от потерявшей ребенка матери. Она объявилась в школе во время завтрака. Что в этом подозрительного? Если бы у меня пропал ребенок, я не задумываясь постучала бы в любую дверь в любое время дня и ночи.

– В таком случае почему она не явилась вчера сразу после телевизионной программы?

– Нам неизвестно, где она находилась в то время, когда шла передача. Если, например, в Манчестере, то нужно было доехать до Лондона.

– Она могла позвонить.

– Не исключено, что пыталась. Вы мне сами сказали, что коммутатор Би-би-си был перегружен.

Даймонда не слишком убедили ее доводы, и он привел еще одну очевидную причину, почему не верит японке:

– Вряд ли настоящая мать, найдя потерявшуюся дочь, могла ударить ее.

– Стресс.

Питер отступил. Он понимал, что его оценка ситуации как критической основана скорее на интуиции, чем на фактах. Наоми ему поверила. Во всяком случае, до такой степени, чтобы взять за руку. Он никогда бы не признался ни Джулии, ни тем более Стефани, что девочка завоевала его сердце. Даймонд помнил ощущение маленькой ручонки в своей ладони и решил, что его долг выяснить, в безопасности Наоми или нет. Но не хотел, чтобы у кого-то создалось впечатление, будто он – ветеран расследования дюжины убийств – слабак и лопух. Даже самому себе не хотел в этом признаваться.

Уверял себя, что за всей историей кроется нечто большее. Конечно, мамочка вызывала сильнейшие подозрения. Что за родительница, думал он, у которой так долго пропадала дочь, а она не подняла на ноги полицию? Не известила посольство, когда Наоми потерялась? Иностранцам простительно теряться в чужой стране, но в подобных ситуациях люди любых национальностей должны вести себя разумно. Он не отступится, пока не убедится, что она действительно мать и способна заботиться о своем чаде.

Перед тем как выполнить обещание или угрозу заявиться в полицейский участок, Даймонд решил минут десять подождать прибытия местного патруля. Кто-нибудь мог видеть, как Наоми насильно сажали в такси, и важно задать свидетелю правильные вопросы. Он не очень доверял кенсингтонскому полицейскому увальню.

Патруль прибыл через пару минут и состоял из двух мужчин и одной женщины, которые выглядели словно статисты в мыльной телевизионной опере. Почему-то в наше время полицейские больше не кажутся настоящими. Однако следовало отдать им должное – они энергично взялись за дело – разделились, один допрашивал миссис Строу, другие искали свидетелей.

Даймонд дождался момента, когда стало ясно, что никто из соседей не видел, как Наоми запихивали в такси. Лишь один мужчина заявил, что видел на улице такси, оно было черным, а водитель белым.

В полицейском участке на Эрлс-Корт-роуд уже знали об угрозе налета Даймонда. Два сержанта и сотрудник в штатском – как позднее выяснилось, инспектор – грудью встали, чтобы отразить нападение. У них, разумеется, ничего не получилось. Питер заранее выяснил, кто помощник комиссара Шестого района, а ничто, как известно, не открывает двери так, как упоминание фамилии начальника.

Было субботнее утро, и начальника на месте не оказалось. Пришлось довольствоваться старшим суперинтендантом Саллинсом, фамилию которого Питер узнал из полицейского справочника в кенсингтонской библиотеке. Саллинс, рыжий человечек в белой рубашке и красных подтяжках, старательно изображающий главного копа в районе, сказал, что тоже знает Даймонда, хотя прежде они ни разу не встречались.

– Все под контролем.

Фраза дня. Во всяком случае, для ушей Даймонда. Делу о пропаже девочки он присвоил высший приоритет. Полиции с того вечера, когда в «Харродсе» прозвучал сигнал тревоги, известно о Наоми все. Были предприняты огромные усилия, чтобы выяснить, кто она такая. И теперь будет сделано все необходимое, чтобы найти такси. Сотрудники связываются с лондонскими таксопарками. Поэтому Даймонд может идти, не сомневаясь, что его помощь не требуется и никак не ускорит процесс.

– Благодарю, но я предпочитаю остаться, – дружелюбно отозвался он.

– Боюсь, это невозможно, – возразил Саллинс.

– Почему?

– Мы не допускаем к расследованиям гражданских.

– Я бывший полицейский!

– Ценю ваше предложение, мистер Даймонд, однако существуют определенные правила.

– Хотите сказать, что вам требуется одобрение шефа? – парировал Питер. – Вполне понятно. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я это улажу. Чем он занимается утром в субботу? Играет в гольф или отправляется с супругой за покупками? Не сомневаюсь, что пейджер всегда при нем. Думаю, он не рассердится, если придется топать к телефону в машине. Как вы предпочитаете, мистер Саллинс, чтобы я сказал, что это вы требуете, чтобы я получил разрешение, или вообще вас не упоминать?

Никакой амбициозный полицейский не устоит против подобного изощренного шантажа.

– Так говорите, вы бывший суперинтендант? – Тон Саллинса был таким, будто он только что об этом узнал. – Не исключено, что вы будете нам полезны. Хотя это против правил.

– Спасибо, – кивнул Питер. – Я не буду привлекать к себе внимания. – Более неправдоподобного утверждения он в это утро сделать бы не мог.

В операторской девушка что-то набирала на клавиатуре компьютера. Питер протиснулся мимо нее, чтобы взглянуть на список вызовов на коммутаторной панели.

– Есть что-нибудь из таксопарков по делу о пропавшей японской девочке?

– Пока нет, – ответила дежурная телефонистка.

– Сколько их?

– Таксопарков? Посмотрите в «Желтых страницах».

Питер взял со стола справочник. То, что там обнаружилось, испортило ему настроение.

– Сколько вы обработали?

– Двенадцать.

– Продолжайте.

Девушка одарила его испепеляющим взглядом:

– Кто вы такой?

– Речь идет о маленькой девочке.

– Японке примерно семи лет, – продекламировала она, не глядя в записи. – Красное вельветовое платье, черные колготки, белые кроссовки, в сопровождении японки лет тридцати модной внешности, с черными короткими волнистыми волосами, в серой куртке и таких же брюках предположительно от фирмы «Рохан».

Даймонд воспользовался случаем и спросил, каким образом люди узнают, что одежда именно от «Рохан», и получил ответ, что на вещах имеются логотипы.

Значит, даже если миссис Строу не такой уж и знаток моды, на ее информацию можно положиться.

– Фирма недешевая, – добавила девушка. – Модная, со спортивным уклоном. Если брюки, то все в карманах.

Питер поблагодарил и предложил помочь:

– Может, диктовать вам номера?

– Намекаете, что я медленно работаю? Я справлялась быстро, насколько могла, до того, как вы меня прервали.

– А если из какого-нибудь парка ответят?

– Будет говорить Гарри. Ему пока нечего делать.

Гарри сидел в наушниках. Он оторвался от номера журнала «Виз» и в знак приветствия поднял большой палец.

– Тогда не буду мешать.

– Да уж, пожалуйста.

Даймонд вышел. Хотелось курить, а он не курил уже несколько лет. Надо же! Он чувствовал себя посторонним и беспомощным. Небывалое ощущение в полицейском участке. Нашел закусочную и после пяти сигарет и двух чашек черного кофе снова поднялся по лестнице, но Гарри развел руками – нечем порадовать.

Прошел еще час, телефонистка сказала, что обзвонила все парки, кроме трех, которые, видимо, перестали заниматься пассажирскими перевозками. Как правило, отвечали, что нужно справиться у диспетчеров и водителей, некоторые с восьми утра успели смениться. Договаривались, что в случае, если кто-нибудь из таксистов вспомнит, что посадил на Эрлс-Корт-роуд японку с ребенком, в участок перезвонят.

Гарри заполнял билет футбольной лотереи.

– Пока ничего?

– Пусто.

Питер отправился на поиски суперинтенданта Саллинса и нашел его наверху, в кабинете. Тот диктовал секретарю письмо.

– Ухо́дите, мистер Даймонд?

– Кажется, с такси мы пролетели.

– Nil desperandum. Из одного из парков могут в любой момент позвонить.

– Понимаю. Но с тех пор, как машину заметили, миновало почти шесть часов.

– Не драматизируйте. Мы имеем дело не со взрывом на шахте.

– Как не драматизировать – пропал ребенок!

– Возможно, пропал.

– Вы поставили в известность аэропорты и главные вокзалы?

– О чем? Что мать отшлепала дочь по ноге? Давайте будем действовать соразмерно обстоятельствам. Хотя теперь вы заявите, будто нам неизвестно, что она настоящая мать.

– Неизвестно.

– Эта женщина показала фотографию.

Взрыв был неминуем, но его предотвратил вызов по интеркому из операторской. Саллинс тронул переключатель:

– Слушаю.

– Сэр, нам ответили из таксопарка в Хаммерсмит. Фирма называется «Моментальное такси».

– Включите запись, – велел суперинтендант.

Раздался мужской голос: «…сменился в двенадцать, и мы только что с ним связались. Именно тот водитель, который вам нужен. Посадил японку без десяти восемь на Брук-Грин. При ней был темно-синий чемодан. Он отвез ее в Эрлс-Корт, к школе на Кемфордс-Гарденс – я все правильно говорю? – и ждал до восьми двадцати, когда она вышла с ребенком. Маленькой девочкой, японкой. У водителя сложилось впечатление, что они играли. Он отвез их в аэропорт.

– Хитроу?

– Да.

– Какой терминал?

– Третий. Межконтинентальный.

Даймонд не стал дослушивать – выскочил из кабинета и побежал по лестнице вниз, крикнув на ходу, чтобы Гарри связался с иммиграционной службой.