Глава 12
Пройдясь по улице, а потом и по коридорам учебного корпуса, маленько развеялась. Виверна успокоилась, злоба улеглась, страх тоже поунялся. Настроение немного повысилось, и я с интересом ждала практики.
На этот раз пришли в кабинет, напоминавший обычный школьный класс. Светлое прямоугольное помещение со столами и стульями, чуть в отдалении – преподавательский уголок. Правда, «парты» располагались иначе. Если бы я села за стол из одного ряда, а, например, Лаура из другого, мы бы оказались друг напротив друга. Но это, в сущности, не меняло общего впечатления. Даже черный квадрат доски на стене наличествовал, правда, я не была до конца уверена, что оно именно то, о чем подумала.
Сегодня первокурсников разделили на группы, потому мы – двадцать человек – с комфортом расположились в кабинете. В расписании стояла дисциплина «Общее взаимодействие близнецов», и я с некоторым волнением ждала преподавателя. Какое оно, это взаимодействие? В чем будет выражаться? И как мы с желтоглазиком станем его проявлять? Вопросов было море, и не только у меня одной. Друзья то по очереди, а то и все вместе наперебой предлагали варианты и тут же дружно их подвергали сомнению.
Дискутируя, не сразу поняли, что в кабинет кто-то вошел. И лишь вежливое покашливание отвлекло нас от беседы и заставило закрыть рты. Развернувшись, я увидела настоящую нимфу. Огромные зеленые глаза оттенены черными длинными ресницами, маленький носик чуть вздернут, пухлые бледные губки обнажили в улыбке жемчужные зубки. Длинные, зеленоватого оттенка волосы распущены и сколоты блестящими заколками на висках. Кожа белая, алебастровая. Ручки и ножки худенькие, фигура точеная, почти прозрачная. И только большие кожистые крылья доказывали, что это не сказочное видение, а невероятно красивая гаргулья.
– Доброе утро, господа первокурсники. Заканчиваем разговоры, – пропела нимфа и решительно, совсем не под стать внешнему виду и голосу, прошла к преподавательскому креслу.
Устроившись поудобнее, она обвела нас цепким взглядом и проговорила:
– Магда Торони, преподаватель важной и нужной для вас дисциплины «Общее взаимодействие близнецов». Прошу любить и жаловать. Мой кабинет отмечен в ваших подсказках буквами ТМ.
Гаргулья положила ногу на ногу.
– Проведем перекличку. Я называю фамилию, студент отзывается.
В руках преподавательницы появилась кожаная тетрадь, она ее открыла и начала зачитывать фамилии. Когда перекличка была закончена, Торони отложила журнал на стол.
– Как таковой теории по этой дисциплине нет. Связь – она и у малумов связь, должна быть понятна интуитивно каждому магическому близнецу. Потому будем постигать ее на практике. Естественно, я буду давать некоторые объяснения, направлять вас, контролировать и дисциплинировать.
Интересненько, а мне вот связь совершенно непонятна. Я ее не ощущаю. Вот нисколечко. Или желание дать беловолосику щелбан – это своеобразное проявление связи? Да, чувствую, намаемся мы сегодня с этой практикой.
Тем временем Торони, покачивая ножкой, вещала:
– Из-за случившегося нападения программа изменилась. Если раньше студенты три года постигали общее взаимодействие в группах и только потом частное индивидуально под руководством кураторов, вашему потоку не повезло. На общее отводится полгода, затем каждая пара переходит под крыло к руководителю. Так что, уважаемые господа студенты, нам предстоит научиться всему в шесть раз быстрее. Поэтому я не потерплю лени и несерьезного отношения к процессу. Вам все понятно?
Одногруппники уныло переглянулись и согласно замычали.
– Отлично! – просияла гаргулья. – Приступим!
Она грациозно встала с кресла и вновь внимательно посмотрела на студентов.
– Будьте добры, разбейтесь на пары близнецов, – распорядилась преподавательница.
Пришлось подчиниться. Я нехотя встала рядом с ужасно серьезным желтоглазиком и глубоко вздохнула.
Что-то мне страшновато. Бр-р. Аж ладошки вспотели.
– Так-так, а теперь те из близнецов, которые стоят правее, садятся за столы справа.
Справа – я, значит, мне и идти.
Взглянув на бледную Лауру, тоже оказавшуюся справа, одобрительно ей улыбнулась и поспешила усесться за ближайшую парту.
Как только «правые» близнецы оказались на своих местах, между рядами опустился серый непрозрачный занавес, отсекая один ряд от другого.
– Отлично! – воскликнула Торони. – Теперь остальные садятся за преградой таким образом, чтобы не быть напротив своего близнеца.
Оставшийся народ принялся рассаживаться. Из-за перегородки послышались споры и переругивания, но вскоре все затихло. Партнерам наконец-то удалось выполнить приказ гаргульи и разобраться с посадочными местами.
– Надеюсь, все успели рассмотреть как следует внешний вид близнеца? – поинтересовалась преподавательница. – Если нет, то настоятельно рекомендую сделать это в ближайшее время.
Я судорожно начала вспоминать, как выглядит Альдамир: лысый, желтоглазый, ушастый, вечно надменный.
Супер! Все помню!
– Существуют три уровня взаимодействиями между близнецами. Первый – партнеры ощущают сильные эмоции друг друга. Если оба двуипостасны, то при обращении в животную ипостась возможен обмен короткими фразами, на уровне команд. Второй уровень – передача визуального образа и речи в любой ипостаси. Третий – передача информации с помощью любого из органов чувств, любые эмоции, а также способность закрываться от партнера. Ну и некоторые другие возможности; о них поговорим через полгода. После ритуала Слияния автоматически происходит переход на первый уровень взаимодействия. Вы, наверное, уже заметили, что ваше настроение зависит от настроения партнера. Поздравляю, дальше будет только хуже. Готовьтесь.
Торони встала посередине, ровно по той линии, где проходила преграда. Ее видели и мы – «правые», и «левые» близнецы.
– Так, а теперь все внимательно слушают меня и пытаются сделать то, что я буду говорить, – скомандовала гаргулья. – Смотрим на преграду.
Я послушно уставилась на серый занавес.
– Напротив каждого из вас появится знак. Ваша задача – внимательно посмотреть и запомнить этот знак.
Как только Торони закончила объяснять, на преграде появился обещанный символ. Мне досталась красная галочка. Скосив глаза, попыталась подсмотреть, чем одарили сидящую рядом Лауру.
Хм. Пусто. Хотя, если судить по сосредоточенному лицу элементали, что-то на преграде она все-таки видела.
– Госпожа Полайкина, смотрите только напротив себя, – раздался строгий голос гаргульи. – Именно для таких любопытных, как вы, и создана преграда.
Жар бросился в лицо. Я тут же перевела взгляд и начала гипнотизировать галочку.
– Запомнили. Теперь закройте глаза и расслабьтесь.
Я послушно опустила веки, вот только расслабиться не могла. Сердце бешено билось в груди, дыхание все никак не выравнивалось.
– Теперь представьте как можно более детально своего близнеца: цвет глаз, форму носа, губ, выражение лица, фигуру, излюбленную позу.
Старательно начала представлять мономорфа. С легкостью вообразила черты лица, фигуру, надменный прищур глаз. Потом посадила его с важным видом на кресло. Дальше начались странности: и так немаленькие уши прынца вдруг стали увеличиваться в размере. Пока, наконец, не превратились в гигантские лопухи, которым позавидовал бы любой слон. Потом на лысой голове проклюнулись волосы и принялись расти с невероятной скоростью до тех пор, пока полностью его не скрыли.
Полюбовавшись на результат, я вынесла вердикт: красавец!
– Представьте символ, который вы видели на преграде, и мысленно отправьте его в сторону близнеца.
Тихонечко хихикнув, я выстригла желтоглазику челку, открывая лоб и глаза. Представила галочку, поместила ее в свою вымышленную руку и от души впечатала значок Альдамиру в лоб. И тут же взвыла от боли, ощутив жжение на собственном.
– Те, кто справился, могут открыть глаза, – новая команда Торони отвлекла от растирания пострадавшего места. – Посмотрите на преграду, если символ пропал, значит, вы справились с заданием. Соответственно, если остался, то нет.
Судя по разочарованным мордашкам большинства «правых», удалось задание не всем.
Глаза я открыла сразу, как почувствовала жжение, но посмотреть на занавес соизволила только после приказа преподавательницы. Увиденное озадачило: символ на преграде остался, правда, он изменился.
– Простите, уважаемая госпожа Торони, – подала я голос. – Можно вопрос?
– Я слушаю, госпожа Полайкина, – соблаговолила ответить гаргулья.
– Мой символ, он остался, но почему-то видоизменился. Если раньше была галочка, то теперь напротив меня звездочка. Что это означает?
– Так-так-так, – оживилась преподавательница. – Очень интересно взглянуть.
Она мигом преодолела разделявшие нас метры, протиснулась между стульями и уставилась на занавес. Народ тем временем отвлекся от созерцания преграды и, возбужденно перешептываясь, принялся наблюдать за нами.
– Весьма и весьма интересный результат, – протянула гаргулья. – А если взглянуть у близнеца?
Она тут же метнулась за занавес, буквально переместилась за него. Восторженный возглас дал понять, что и у желтоглазика преподавательница обнаружила нечто интересное.
Я радоваться не торопилась. Честно говоря, фанатичный блеск ее глаз насторожил. А тут еще Лаура потянула за рукав и многозначительно посмотрела на лоб.
– Груш, – протянула элементаль. – У тебя на лбу голубая мерцающая звезда, точно такая, как здесь.
Кивнув на злосчастную преграду, она сделала большие глаза и проговорила:
– По-моему, тебе нужно на нее взглянуть.
Я молчала, переваривая новость.
У меня на лбу звезда, да еще голубая, да еще мерцающая. Боже! За что?!
– Ты… ты ее видишь? – невпопад спросила у подруги. – И тут, и там?
Лаура кивнула.
– Какой ужас! – прошептала я. – Мне срочно нужно это увидеть! Зеркало. Мне надо зеркало! Лаура, у тебя есть?
– Прости, только в комнате, – пожала плечами элементаль.
– У меня есть, – выглянула из-за ее спины гнома Дара и протянула руку с зажатым в ладони зеркальным кругляшом.
Схватив зеркало, я уставилась на изображение.
Страх и ужасть!
Не только лысая, но теперь еще и со звездой во лбу. Настоящая царевна-лебедь, блин. Под стать недопрынцу.
Вернув вещь гноме, не выдержала и поинтересовалась еще и у нее:
– Дара, ты тоже видишь?
– Это трудно не заметить, – едва сдерживая смех, проговорила девушка. – Прости!
И она заливисто рассмеялась. Обижаться на гному не позволяло осознание того, что будь я на ее месте, вряд ли бы смогла равнодушно смотреть на такое чудо.
Мдя.
Но вот преграда поднялась, и я вновь потеряла дар речи от шока. Чуть правее сидел нахохлившийся желтоглазик, который старательно прикрывал свой лоб. Увидев, что занавеса больше нет, он резко убрал руку, гордо выпрямил плечи и бросил на меня многозначительный взгляд. Я не обратила на это никакого внимания, потому как была полностью сосредоточена на рассматривании того места, которое он так усердно прятал.
На лобешнике прынца сверкала и переливалась моя красная галочка.
Мдя, похоже, мы с ним друг друга пометили.
Взметнувшееся рядом пламя вынудило оторваться от созерцания лба близнеца и вернуться в мир существ. Оказалось, в кабинете появилось новое действующие лицо, а именно – наш бывший куратор декан факультета Преобразования пламени Светлик Палиано.
– Магда, что случилось? – не скрывая волнения, спросил он гаргулью.
Та подбоченилась и, поглядывая на него с ехидцей, произнесла:
– Полюбуйся на своих бывших подопечных, господин Палиано. А именно на пару Скай дэ Роушен – Полайкина. Ничего интересного не замечаешь?
Она отодвинулась, взмахнув рукой в нашу сторону, давая декану возможность как следует рассмотреть. Палиано переводил взгляд с меня на желтоглазика и обратно, затем не спеша подошел к близнецу и внимательно оглядел его лоб. Хотел потрогать, даже руку протянул, но в последний момент передумал и только насмешливо хмыкнул. Потом с предвкушающей улыбкой повернулся ко мне.
Виверна внутри угрожающе взрыкнула, давая понять, что если он начнет нас щупать, она откусит ему руку. Я на всякий случай отступила на шаг. Декан понимающе кивнул и остановился, проводя осмотр на расстоянии.
– Что ж, – усмехнулся он. – Поздравляю, господин Скай дэ Роушен и госпожа Полайкина, вы не только вывели из строя секцию дорогостоящего артефакта, но и необъяснимым образом сумели перепрыгнуть уровни и попасть сразу на третий.
Сказать честно, я обалдела.
– Что вы сказали, господин Палиано? – Беловолосый выглядел на редкость растерянным. – Такого не может быть. Я не ощущаю проявлений первого уровня, не говоря уже о третьем. Вероятно, артефакт был неисправен до того момента, как началось занятие. И мы с женщи… Агриппиной просто стали случайными жертвами.
Альдамир невольно прикоснулся ко лбу и сразу же поморщился. У меня звезду тоже неприятно саднило.
Как бы ни был неприятен мономорф, на этот раз я с ним полностью согласна: случившееся – ошибка.
– Вполне вероятно, – не стал спорить Палиано.
– Как так?! – возмущенно воскликнула Торони. – Светлик, ты же видишь…
– Подожди, Магда, – мягко улыбнулся декан. – Нужно проверить и исключить все факторы.
– Хорошо, проверяй, – без спора согласилась гаргулья. – Но если подтвердится, они – мои. Ты согласен?
И столько жадного предвкушения было в ее взгляде, что я, не желая того, стала опасаться за свою шкурку. Как бы на опыты не пустили.
– Как скажете, госпожа Торони, – склонил голову в поклоне декан. – Но вначале я приглашу Зака и компанию.
Заком оказался круглый и румяный, словно свежевыпеченная булочка, гном. Он вкатился в кабинет, всплеснул руками, увидев неисправный аппарат. И, причитая, бросился к нему, предварительно выгнав студентов с близстоящих стульев. Компанию гному составил добродушный меланхоличный здоровяк Освальдо. Судя по внешнему виду – элементаль земли. Он посмотрел на Палиано осоловевшими глазами, а потом поинтересовался, что декану, собственно, от него, Освальдо, надо. Палиано указал на нас с желтоглазиком и велел сделать хоть что-то с новоприобретенными украшениями.
Пока Зак возился с артефактом, а Освальдо – с нами, деятельная гаргулья уволокла оставшихся без дела студентов в другой кабинет, где и издевалась над ними оставшееся до конца пары время.
Палиано носился туда-сюда: то он лез с вопросами к гному, то через секунду уже донимал элементаля. Вскоре и тот и другой попросили его присесть на свободный стул и не мешать работать. Но долго там не усидел, вновь сорвался и продолжил бродить по кабинету. Разве что делал он это молча.
– Прости, Светлик, – спустя продолжительное время произнес Освальдо. Он отстранился от меня и спрятал во вместительный ящик очередную загогулину. – Только так. Больше ничего не могу сделать.
Он скептически полюбовался на дело рук своих и поднялся. Я повернулась к желтоглазику в надежде, что увижу его чистый лоб, но надежда оказалась тщетной. Галка с кожи никуда не исчезла, разве что потеряла насыщенный красный цвет, став просто черной.
– У меня так же? – жалостливо спросила у элементаля.
– Если ты имеешь в виду то, что знак на лбу стал черным, то да, – кивнул тот и пошел к выходу из класса.
Я приуныла. Альдамир, судя по сжатым в кулаки ладоням и каменному выражению лица, тоже не был счастлив получить незапланированное украшение. Мы сидели рядом и бесстыдно пялились на лбы друг друга. Прынц так вообще, казалось, хотел прожечь во мне дырку.
– Что смотришь? – не вынеся издевательств над своей тонкой психикой, нервно поинтересовалась у близнеца. – Нравлюсь?
Он явственно скривился, но так ничего вслух и не сказал, только отвернулся. Хотелось бросить ему еще что-нибудь колкое, но я силой воли усмирила желание и вместо этого на порядок любезнее произнесла:
– Извини, не хотела тебя обидеть. На нервах, сам понимаешь. Что ни день, то новые напасти.
И, внезапно поддавшись порыву, прикоснулась к внешней стороне ладони мономорфа. Он вздрогнул, но руку отдергивать не стал. Не ведая, что творю, погладила подушечками пальцев его кожу. Ладонь была теплая, чуть-чуть шершавая, приятная на ощупь. Вместо того чтобы спрятать конечность за спину, желтоглазик осторожно разжал кулак, позволяя мне себя изучать. Чем дольше его трогала, тем меньше мыслей оставалось в голове. Виверна внутри ласково закурлыкала, давая понять, что я все делала правильно. В груди разливалось приятное тепло.
Но… Язык мой – враг мой. Слова вырвались сами, я даже не сразу поняла, что услышанная фраза принадлежала мне:
– Я помню о нашем соглашении и нарушать его не собираюсь.
Расслабленная ладонь под моими пальцами мгновенно затвердела. Воздух между нами будто бы замерз.
– Безмерно рад, – бесцветно произнес Альдамир и вытащил руку.
Мне вдруг стало невыносимо одиноко. Если бы не подошедший Палиано, я, наверное, расплакалась бы.
Мысленно обозвав себя слабачкой и нюней, а для лучшего эффекта надавав и себе, и предательнице виверне воображаемых тумаков, подняла глаза на декана.
– Господин Палиано, будьте добры, расскажите, что же это такое с нами произошло, – слыша, как дрожит голос, попросила я. – Мне ничего не понятно.
Бронзовокожий пододвинул себе стул, куда со вздохом облегчения уселся. Помолчал, а потом все-таки решил пояснить:
– Преграда, или фокусатор связи, была создана мастерами-артефакторами для того, чтобы новички могли быстрее научиться посылать свою мысль в нужном направлении. Поверхность фокусатора снабжена специальными улавливателями, которые как бы собирают рассеянные образы одного близнеца в один мыслепучок и посылают его другому. Разработка новая, еще лет пять назад такого не было, приходилось объяснять буквально на пальцах, к тому же достаточно длительный срок. Сейчас прорыв случается в среднем в течение недели каждодневных тренировок. А в нашем деле прорыв весьма и весьма важен. Без него учить дальше просто нет смысла.
– Хм, прорыв, – невежливо перебила я декана. – Что это такое?
Палиано взглянул на меня с укором, но затем, вспомнив, улыбнулся.
– Точно, Груша. Все забываю, что ты – иномирянка. Так вот, прорыв – первая осознанная передача картинки-мысли близнецу. Стоит один раз такое проделать, дальше пойдет как по маслу.
Все еще не до конца понимая, вопросительно уставилась на декана. Он понял меня без слов.
– Передать мысль – это не то же самое, что просто утопить близнеца в своем дурном настроении. Для этого нужно сосредоточение, желание и волевое действие. Без тренировки умение не приходит. Я понятно объяснил?
– Да, вполне, – кивнула я.
– Так вот, – продолжил Палиано. – Вы, господа, каким-то непостижимым образом, но я обязательно узнаю каким, сумели перепрыгнуть второй уровень связи. То есть вместо передачи картинки или на крайний случай речевого сообщения вы провернули нечто иное. А именно: выжгли на коже друг друга показываемый вам символ. А это уже третий уровень взаимодействия. Почему один из ведущих артефакторов не смог удалить метки – это уже, конечно, другой вопрос.
Он подозрительно прищурился и с жадным любопытством естествоиспытателя поинтересовался:
– Вы уже почувствовали изменения? Какие именно?
– Ничего необычного не ощущаю, – осторожно ответила я.
Взгляд Палиано сейчас один в один был похож на взгляд Торони и немного пугал. Не хочу становиться подопытным кроликом. Ни у того, ни у другой.
Тем временем декан начал пытать близнеца. Альдамир так же, как и я, ответил, что у него абсолютно ничего не изменилось. Все по-прежнему. Но Светлик был уверен в обратном и стал напирать. Тогда желтоглазик не выдержал и язвительно спросил:
– Многоуважаемый господин Палиано, этим делом должен заниматься господин Гавар ду Вран, насколько я понимаю. Не так давно вы сами представили его как нашего нового куратора. Поэтому я несколько возмущен таким сильным вашим любопытством.
– Вы правы, господин Скай дэ Роушен, – тон в тон ответил ему декан. – В данный момент господин Гавар ду Вран отсутствует в академии по причине перевозки портала, что был обнаружен юной госпожой Полайкиной. Потому честь разгребать ваши проблемы опять взвалили на мои плечи. Кроме того, близнецам проще послать друг другу сообщение, из-за этого госпожа Торони и вызвала меня. В противном случае кому-то пришлось бы бежать за помощью, а значит, господа артефакторы пришли бы с опозданием, а вы, господин Скай дэ Роушен, щеголяли бы ярко-красной горящей, а не черной меткой на лбу. Я привел достаточно аргументов?
– Да, спасибо. Мне все стало сразу понятно, господин Палиано, – сквозь зубы процедил Альдамир и потерял интерес к разговору.
Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, я обратила внимание декана на себя.
– Господин Палиано, можно задам вопрос?
– Да, Груша, я слушаю, – устало ответил декан.
– Вернее, не вопрос, скорее просьба. Я понимаю, что в лазарете и без нас дел невпроворот, но хотелось бы узнать. А когда нам помогут с волосами? Мы не ропщем, все молча терпят неудобства, но многим тяжело, особенно девочкам. С рождения растить волосы, а потом в один момент их лишиться. Это бывает невыносимо.
– Я понимаю, Груша, – вздохнул Палиано. – Но пока… хотя погоди.
Декан подозрительно заблестел глазами.
– Зак… господин Крак как раз завершил работу над косметическим артефактом. Буквально несколько дней назад. Первая партия образцов готова, вот только с подопытными… э-э-э… желающими испытать чудо-средство – проблема. Но если кто из вас решится, думаю, господин Крак будет невероятно рад и с удовольствием поможет отрастить волосы. Так как, Груша, пойдете?
– Каковы риски? – бдительно поинтересовалась я.
– Никаких, – быстро ответил Палиано. – Господин Крак проводил тест на себе, как вы видели, он цветет и пахнет.
Я вспомнила буйную шевелюру и еще более богатую бороду гнома и дала согласие на эксперимент. Ходить лысой за эти дни мне ужасно надоело. Близнец на удивление тоже захотел испытать чудо-машину, хотя думала, он гордо откажется. Но, видимо, щеголять перед всеми своими лопухами, а теперь и меткой, ему не хотелось.
– Отлично, – просиял декан. – Поспрашивайте у однокурсников, вдруг кто еще решится. После ужина я буду ждать вас у себя. А теперь, господа студенты, отправляйтесь-ка на занятия. Госпожа Мор весьма плохо относится к опозданиям.
Проговорив все это, он вновь растворился в языках пламени.
Госпожа Мор и вправду отнеслась к нашему опозданию плохо. Это вылилось в три дополнительных круга для обоих. На этот раз я держала язык за зубами, не скандалила и без сопротивления приняла наказание. Видя мое просветленное лицо, валькирия скостила срок – вместо трех дополнительных кругов для задохликов я пробежала два. Желтоглазик такой милости не удостоился. Видимо, его высокомерие плохо сочеталось с нужной степенью просветления.
Впрочем, мономорф справился с заданием гораздо быстрее меня. Как и вчера, я пересекла финишную черту последней. Зарядку делала как в тумане, не чуя рук и ног, но, по крайней мере, сумела продержаться все занятие на ногах. И даже самостоятельно добрести до общежития. Вот только уже в здании, увидев лестницу, едва не лишилась чувств, представив процесс вползания наверх; благо рядом оказались друзья и помогли транспортировать взбунтовавшееся тело до комнаты. Там они сгрузили меня на кровать и оставили под символическим присмотром Альдамира.
Я полежала некоторое время с закрытыми глазами без движения, а потом ощутила странный прилив сил. Будто маленькое солнышко зажглось в груди и поделилось со мной энергией.
Так приятно!
Внутри закурлыкала виверна. Действуя по наитию, представила ящерку и сразу же увидела ее перед собой. Она лежала, свернувшись клубком, будто кошка, и поглядывала на меня. Протянув руку, погладила зубастую голову между рогов. Виверна усилила громкость.
– Так это ты мне помогла? – спросила я.
Виверна улыбнулась во всю пасть.
– Спасибо, солнышко, мне очень приятно. О? Солнышко… А можно, я буду называть тебя Солнышком? Ты такая большая, сильная, можешь быть мягкой и нежной, а можешь превратить весь мир в пепел. Ты чудо!
Получив в ответ килотонны любви, я тоже невольно разулыбалась. Какая она все-таки милая и совсем-совсем не страшная. Родная. Красавица.
Услышав мысли, виверна вдруг вспыхнула ярко-красным светом. Затем от нее отделился небольшой пылающий клубок и полетел прямо в воображаемую меня. Едва снаряд достиг цели, я вновь ощутила то же самое чувство.
– Так вот ты как это делаешь?!
Виверна прищурила глаза и вновь закурлыкала.
– Спасибо, родная, мне, пожалуй, пора открывать глаза, скоро обед и следующая пара, а я еще в душе не была. Но вечером я обязательно снова с тобой поболтаю.
И, послав своей зубастой частичке воздушный поцелуй, подняла веки. Потянулась, повертелась, а потом как ни в чем не бывало подскочила с кровати.
– Познакомилась с виверной? – Вопрос желтоглазика прозвучал внезапно.
– Э-э-э… да, – я ответила не сразу.
Разговор с Солнышком показался мне чем-то личным, интимным. Тем, о чем не рассказывают даже друзьям. А тут прынц спрашивал, вот я и зависла немного, не зная, как проигнорировать его культурно.
– Ты дала ей имя. Молодец. – На этот раз мономорф не спрашивал, констатировал факт.
– Откуда знаешь? – воинственно напыжилась я.
– Слышал. Ты разговаривала вслух.
Наверное, я покраснела, потому что щеки моментально загорелись.
Вот ничего себе. Я тут, понимаешь, душу изливала. А он подслушивал. Сплошное бескультурье.
– Не злись, – спокойно проговорил близнец, хотя видел, что я в гневе. – В этом нет ничего постыдного. Я тоже постоянно беседую со Штормом. Мы с рождения вместе. Он лучше всех меня понимает, а я его.
– Зачем ты мне это говоришь? – поинтересовалась подозрительно.
– Не знаю, – пожал плечами Альдамир. – Сам понять не могу.
– М-м, – только и смогла произнести в ответ.
Вот это да, сам себя не понимает! А как я должна понимать его?!
Попав все-таки в душ, с удовольствием освежилась и, дождавшись друзей, поскакала в столовку. Пусть Солнышко меня и взбодрила, но есть от этого меньше не хотелось. Наоборот, я чувствовала, что одной порции сегодня не хватит. Виверна внутри согласно порыкивала.
Во время обеда обсудили приглашение Палиано. Согласились все, даже самая недоверчивая – Кора. Хотя валькирия пообещала в случае непредвиденного результата вырвать всю бороду гнома по волосинке и вдобавок сильно обидеться на меня. Остальные промолчали, но поглядывали весьма многозначительно. Так что на историю я шла пришибленной свалившейся ответственностью.
А вдруг что пойдет не так? Страшноватенько.
История проводилась в знакомой по первому занятию с Палиано аудитории римского типа. На этот раз первокурсники дружно спустились с галерки в середину. Глядишь, еще несколько дней – и большинство окопается в первых рядах.
Как только мы уселись, появился преподаватель, для разнообразия он пришел пешком.
– Профессор истории Урумий Малу, – негромко представился интеллигентного вида худощавый высокий голубоволосый элементаль. – Рад вас видеть во здравии и в хорошем настроении.
Студенты вразнобой поздоровались.
– Хочу обозначить свои принципы, пока мы на земле и не поднялись в воздух. Я никого не принуждаю посещать мои лекции. Нет желания – ваше право. Можете заниматься своими делами, ежедневных перекличек я не провожу. Вот только имейте в виду, на экзамене спрошу все и даже больше. Так что, господа первокурсники, выбор за вами. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Раз так, давайте приступим.
Малу вытащил из кармана круглый предмет и после некоторых манипуляций положил на стол. После этого за спиной преподавателя появилась картинка – иллюзия.
– Еще будучи ребенком, каждый из вас изучал историю мира. Вы спросите, зачем это делать вновь в академии? Отвечу. Официальная трактовка исторических событий отличается от того, что буду на занятиях говорить вам я.
