Книга: Крадущаяся тень
Назад: IV Проклятая деревня
Дальше: VI Нежданная гостья

V
Железная цепь

23
Вскоре из ночной тьмы вернулись остальные члены нашей команды, вернулись с победой – им удалось разобраться и с безглазой девушкой, и еще с несколькими неприятными Гостями. Возбужденные голоса своих друзей мы услышали раньше, чем увидели их самих, а потом они вошли в пивной зал «Старого солнца» – Джордж и Киппс спорили на ходу о каких-то мелких деталях на карте, Холли Манро молча шла между ними, аккуратно протирая свой клинок красивой голубенькой тряпочкой. Войдя в зал, они обнаружили нас с Локвудом – мы молча сидели в почти полной темноте, слабо подсвеченной красными догорающими углями камина.
– Нет никакого сомнения в том, что мы видели знаменитую Крадущуюся Тень, – сказал Локвуд, заканчивая рассказывать друзьям о нашем с ним приключении. – И это единственное, что я могу сейчас утверждать наверняка.
– Не забывайте о том, что эта Тень способна баламутить других призраков, – добавила я. – Ее туманный плащ действовал как половник в кастрюле с супом. Знаете, поболтаешь им, и на поверхность всплывает всякая картошка-морковка. Так и тут. Призраки один за другим так и выпрыгивали из-под земли, чтобы устремиться в леса вслед за Тенью!
– Как жаль, что я этого не видел, – вздохнул Джордж. – Думаю, это была уникальная картина! Изумительная!
Очки Джорджа сверкали, сам он уселся на стол и бешено раскачивал в воздухе своими ногами.
– Скажите, на кладбище восстали все мертвецы? – спросил Киппс. – Из всех могил? Или лишь некоторые?
– Многие, – ответила я. – Хотя не все. Но, может быть, именно так действует механизм собирания душ? Хотя Локвуд так не считает…
До того как с работы возвратились наши друзья, мы с Локвудом не просто так возле умирающих в камине углей сидели, мы с ним спорили.
– Да, не считаю, – раздраженно перебил меня Локвуд. – Потому что эта тварь не собирает души. Не знаю, что собой представляет эта Тень, но она точно не демон и не ангел, пришедший объявить о начале Страшного суда. Да и что это за вестник, если он является каждую неделю? Я просил бы вас всех выбросить из головы глупые сказки об изображениях на том дурацком кресте.
– Но Тень заставляет мертвецов подниматься из своих могил, Локвуд!
– Фух! Да, заставляет, но… Слушайте, давайте прервемся ненадолго.
– Горячего шоколада хочет кто-нибудь? – беззаботным тоном прощебетала Холли. – Я обнаружила за стойкой целую коробку пакетиков растворимого шоколада. Наверное, это заначка мистера Скиннера. Ну, так что? Я иду ставить чайник?
– С этой Тенью связано действительно что-то очень жуткое и таинственное, – сказал Киппс. Он снял свои очки и повесил за ремешок на крючок вешалки. От очков вокруг глаз Киппса остались красные круги. – Настолько жуткое, что эта Тень даже тебя сумела напугать, Локвуд. Никогда не думал дожить до того дня, когда увижу тебя таким.
– Я вовсе не боюсь этой Тени! – крикнул Локвуд, скрещивая руки на груди. – Джордж, скажи, я, по-твоему, выгляжу испуганным?
– Да. Это тот редкий случай, когда я полностью согласен с Киппсом. – Джордж поморгал, покачал головой и с неподдельным удивлением закончил: – Сегодня вообще не ночь, а какой-то бенефис монстров.
– Ну, хорошо, возможно, эта Тень действительно несколько выбила нас с Люси из колеи, – признал Локвуд после небольшой паузы. – Потому что умение поднимать мертвецов из могил – это лишь одна из нескольких странностей, связанных с Крадущейся Тенью. Подтвердилось все, о чем говорил наш парень, Дэнни. За Тенью действительно тянется дымный шлейф, и вся ее фигура действительно окружена язычками потустороннего пламени. И движется Тень очень странно, – он вздохнул и спросил, обращаясь к Киппсу: – Ты когда-нибудь читал или слышал о чем-нибудь подобном, Квилл?
– Нет, никогда. Правда, я не такой уж большой знаток, как ты знаешь. Возможно, что-нибудь можно найти в Черной библиотеке в Доме Фиттис, но кто ж тебя туда пустит? – Киппс откинулся на спинку своего стула и продолжил: – Вообще-то меня очень удивляет, что этой Тенью не интересуются умники из Ротвелловского института. Такой материал у них под самым носом разгуливает, а они… Лопухи-недотепы.
– Да-да-да, лопухи-недотепы. Именно, – покивал головой Локвуд, и в его глазах промелькнул зловещий огонек.
Вскипел чайник, и Холли принялась заваривать горячий шоколад. Киппс отправился помогать ей. Джордж приволок и расставил кружки, положил на стол чипсы (интересно, где он их взял – может быть, там же, где и кружки, за барной стойкой?). Спустя минуту мы все уже сидели за нашим «штабным» столом в углу зала и молча хрустели чипсами, запивая их горячим шоколадом.
Этот полуночный перекус поднял настроение всем без исключения, хотя и по-разному. Сильнее всего он подействовал, пожалуй, на Локвуда. Впрочем, Локвуд всегда отличался умением резко переключаться, моментально переходить из одного состояния в другое, порой прямо противоположное. Вот и сейчас он буквально на глазах сбрасывал свое оцепенение и апатию, становился энергичным, захваченным какой-то новой идеей. Я? Как и все остальные, я хрустела, пила и чувствовала себя немного лучше. Именно немного, потому что целиком избавиться от жутких воспоминаний о встрече с Крадущейся Тенью я так быстро не могла. Еще неизвестно, смогу ли я вообще когда-нибудь забыть сегодняшнюю ночку.
Локвуд подождал, пока мы все не успокоимся, затем выпрямился на своем стуле и заговорил:
– Вот что, друзья мои. У меня есть к вам одно предложение. Понимаю, оно может показаться вам бредом сумасшедшего, но все-таки выслушайте меня. Та встреча с Тенью многое изменила для меня, почти все. Слишком странной была эта тень, слишком, как бы это сказать… другой, не похожей ни на один известный мне призрак. Я думаю, мы должны нанести ответный удар.
– Каким образом? – спросил Киппс. – Ловушку на Тень поставишь? Железной палкой будешь ее туда загонять?

 

– Не совсем так, – ответил Локвуд и взглянул на свои часы. – На самом деле я предлагаю вам совершить налет на Ротвелловский институт. Скажем так, в течение ближайшего часа.
– Что-о? – удивился Киппс, который не был привычен к неожиданным выходкам Локвуда так, как остальные. А остальные – то есть мы – спокойненько прихлебывали из своих кружек и ждали, что будет дальше. – Что? Я, видно, не врубился, повтори еще разок.
– Этот налет я спланировал еще до того, как мы сюда приехали, – сказал Локвуд, – а недавний визит Стива Ротвелла только подтвердил, что сделать это совершенно необходимо. Честно скажу, что в институт я собирался наведаться уже после того, как мы закончим свои дела здесь, в Олдбери Касл, но появление Тени спутало все мои карты. Начнем с того, что дел в этой деревне осталось еще очень и очень много. К тому времени, когда мы закончим их – а это случится где-то в середине следующей недели, – успеют закончить свои дела и парни из института. Не знаю, чем занимаются эти парни, но они явно вышли на финишную прямую, об этом говорит то, что сюда приехал сам Стив Ротвелл. Прикиньте сами, зачем ему переться в такую даль, если только не присутствовать при каком-то решающем эксперименте?
Слушая Локвуда, Киппс крутил в пальцах чипсы с креветками и рассматривал так внимательно, будто в них были заключены все тайны пространства и времени.
– И что же здесь происходит? – спросил он. – В институте, я имею в виду.

 

– Вот это мы и должны выяснить. Я коротко рассказывал тебе о проблемах Люси, Квилл, о том, что у нее украли очень редкий и ценный экстрасенсорный артефакт – череп. Упоминал и о связи Джонсона и Ротвелла с черным рынком артефактов. Нам стало известно, что все украденные и скупленные Источники должны находиться в одном из филиалов института, но мы не знали, в каком именно. А когда юный Скиннер рассказал нам о нашествии призраков на Олдбери Касл, у меня в голове прозвучал тревожный колокольчик, и все кусочки головоломки начали складываться. В ничем не приметной деревушке внезапно появился мощный призрачный кластер. Рядом с этой деревушкой находится филиал Ротвелловского института. Гарольд Мейлер в разговоре с Люси упомянул, что мощные Источники воруют из Клеркенвелла на протяжении последних трех месяцев. Примерно с того же времени началось нашествие призраков на Олдбери Касл. Еще неоднократно упоминалось «место крови», а филиал Ротвелловского института стоит как раз посреди поля, на котором в древности произошла кровавая битва. Слишком много совпадений, чтобы это было случайностью.
– Еще одно совпадение, – добавил Джордж. – Вся эта история началась вскоре после того, как мы распутали похожее дело в Челси. Слушай, Киппс, ты собираешься есть эти чипсы? Если нет, отдай их мне, я найду, как с ними поступить.
– Кстати, тот случай в Челси – еще одна причина, по которой я решил пригласить тебя, Квилл, – подхватил Локвуд. – Ты был с нами на том расследовании. Если группа из «Ротвелла» растормошила тот кластер в Челси, значит, они же растормошили и кластер в Олдбери Касл. В том числе подняли из преисподней Крадущуюся Тень, которая пробуждает других призраков, просто проходя мимо них. Это ужасно. И мы должны разобраться с этим.
– Это может также отчасти пролить свет на суть всей Проблемы в целом, – сказал Джордж. – Вспомните мою карту в кухне на Портленд-Роу. Там показано, что нашествие призраков распространяется по стране расширяющимися кольцами, словно эпидемия. Но что такое эпидемия? Правильно, болезнь. А раз есть болезнь, значит, есть и ее разносчики – микробы там и всякое такое. Одним из разносчиков эпидемии призраков может быть Крадущаяся Тень. Что, если такая Тень не одна? Что, если таких Теней много? Что, если именно они ответственны за нашествие призраков?
– Не сказал бы, что мне нравится Стив Ротвелл, – медленно процедил Киппс, – но не понимаю, почему нужно именно его во всем обвинять?
– Я не спешу его обвинять, – сказал Локвуд, – но мы должны выяснить о нем все что можно, причем этой же ночью. Ждать до завтра смысла нет, Ротвелл может все закончить прямо сегодня. Ну, что скажешь, Квилл?
– Налет на дружественное агентство? – тяжело выдохнул Киппс. – И часто вы это практикуете?
– Бывает иногда, – кивнула я. – Помнится, однажды мы вломились в Черную библиотеку в Доме Фиттис.
– Что?!
– Успокойся, – усмехнулся Локвуд. – Ты же больше не служишь у Пенелопы, верно? Так что привыкай все решать сам за себя и помни, что ты больше никому ничего не должен.
– Ага, сам за себя решай… – поежился Киппс. – Сам решай, а потом сам же на несколько лет в тюрьму загремишь… Убери лапы от моих чипсов, Каббинс. Иди и сам себе чипсов раздобудь. «Привыкай все решать сам» – как говорит твой начальник.
– Хорошо, – сказал Локвуд. – Тогда собираемся и вперед. Только сначала я хочу спросить тебя, Холли. Ты хорошо знаешь Стива Ротвелла, работала у него. Скажи, как ты думаешь, что им движет?
Если Киппс продолжал чувствовать себя неуверенно и неуютно, то Холли за время работы с Локвудом успела притереться к нему и новичком уже не была. Выслушав вопрос Локвуда, она и бровью не повела, продолжала какое-то время обдумывать его, спокойно прихлебывая шоколад и элегантно похрустывая чипсами. А разве иначе вели себя мы с Джорджем, когда Локвуд предлагал нам не откладывая дела в долгий ящик вломиться в чужой институт? Нет, тоже спокойно пили и хрустели. Подумав, сколько ей было нужно, Холли спокойно заговорила.
– Что им движет? – Она постучала своими идеально ухоженными ноготками по кружке с шоколадом, красиво пожевала верхнюю губу. – Он, само собой, всегда любил деньги. Кроме того… – она снова взяла небольшую паузу, чтобы задумчиво посмотреть на тлеющие в камине угли. – Кроме того, ему всегда хотелось переплюнуть «Фиттис». Он постоянно следил за этим агентством, часто говорил о нем, явно ревновал к его успехам. Обязательно требовал, чтобы я каждый месяц составляла аналитический отчет – сколько дел за этот период было раскрыто агентами «Фиттис», сколько расследований провели наши оперативники, из «Ротвелла», ну и так далее. Можно сказать, его преследовала навязчивая идея – непременно быть первым.
– Ну, это всегда так было, – сказал Киппс. – Сами наверняка помните по книгам. В старину Том Ротвелл и Марисса Фиттис начинали борьбу с Проблемой как партнеры, но потом разделились, и Марисса создала свое агентство. Марисса первой создала, заметьте. Ротвелл свое агентство тоже создал, но на несколько месяцев позже, и оно не было таким популярным, как «Фиттис» – поначалу, во всяком случае. С тех пор эти агентства и соперничают друг с другом. Думаю, что и свой институт Стив Ротвелл создал, прежде всего, в пику Пенелопе Фиттис. Что уж они там придумывают – дело десятое, главное для Ротвелла – хоть в чем-то обойти «Фиттис». А в целом, все это довольно печально.
– Ну, у Пенелопы Фиттис есть своя фишка, не хуже Ротвелловского института, – заметил Локвуд. – Общество Орфея. Это там сделали твои очки, Киппс. А теперь бери их и поднимайся. Пора двигаться, до рассвета всего четыре часа осталось.
Собраться нам было несложно – экипировка для охоты на призраков и для ночной кражи со взломом почти одинакова. Для того чтобы быстрее передвигаться и нигде не застрять, мы решили оставить дома только самые тяжелые цепи и лишние, на наш взгляд, запасы железных опилок, а в остальном содержимое кармашков на наших рабочих поясах осталось прежним, разве что добавилась пара кусачек, которые где-то раздобыл Джордж. Путешествовать совсем налегке мы, само собой, не могли – слишком велик был бы риск, слишком много Гостей шатается в лесах вокруг деревни. Короче говоря, на все сборы нам потребовалось не больше десяти минут.
Я все еще никак не могла привыкнуть к тому, что рюкзак у меня за плечами такой легкий, без привычной тяжеленькой банки с черепом. Несколько мешочков с солью, пара магниевых вспышек, да аккуратно сложенная перьевая накидка, ставшая моим любимым защитным приспособлением, – вот и все, что лежало сейчас у меня в рюкзаке. После той ночи на станции метро «Воксхолл» я почти примирилась с тем, что никогда больше не увижу шепчущий череп, однако надежда найти его вновь затеплилась в моем сердце после того, как Локвуд предположил, что заветная банка с черепом может находиться сейчас совсем близко, в какой-нибудь паре километров отсюда, в одном из стоящих посреди голого поля ангаров. Очень мне хотелось на это надеяться, очень.
Перед выходом мы сделали все, чтобы стать невидимыми в темноте. Собственно говоря, мы, как все оперативники, и так были одеты в черное, и у каждого из нас имелись перчатки, чтобы прикрыть руки. Замаскировать оставалось только лица, и с этой задачей блестяще справилась Холли. Для этого ей потребовалось еще десять минут времени, кисточка из косметички и немного обувного крема, который нашелся на кухне у Скиннера.
Вскоре пять молчаливых черных фигур покинули постоялый двор «Старое солнце» и растворились в ночной темноте. На часах было два часа пополуночи.

 

По лесу скитались призраки, светились потусторонним светом, но к нам не приближались, а мы, в свою очередь, тоже не обращали на них особого внимания. Не до них нам было. Мы шли к «месту крови» не по дороге, а чуть поодаль от нее, не стали переходить небольшой ручей по деревянному мостику, а спустились в неглубокую канаву и перепрыгнули через него, обогнули стороной каменоломню и двигались дальше вдоль дороги до тех пор, пока между деревьями не появились просветы с мерцающими в них звездами. Это означало, что мы вышли к краю холма.
Точно так же, как Локвуд и я сделали минувшим днем, последние метры до края мы преодолели ползком. Все было тихо, и мы улеглись рядком, разглядывая открывшийся перед нами с вершины холма филиал Ротвелловского института. Как ни странно, ночью он выглядел солиднее, чем днем, – его блестящие в свете прожекторов металлические ангары не казались такими уродливыми и даже слегка смахивали на декорации к фантастическому фильму.
Но не прожектора завладели сейчас нашим вниманием, а совершенно другие огни, потусторонние. Их излучали фигуры, неподвижно, как столбы, торчавшие вокруг институтской изгороди. Свет этот был слабым, бледно-золотистым и мерцающим, словно колеблемым ветром. Контуры фигур выглядели размытыми, что и неудивительно, если принять во внимание почти тысячелетний возраст привидений.
– Вот почему у них нет обычной охраны, – прошептал Локвуд. – Эту работенку они переложили на мертвых викингов. Так-так…
– Выходит, на месте той битвы остались еще косточки, – добавил Джордж.
– Вот гадство, – сказал Киппс, разглядывая призрачных викингов сквозь свои очки. – И что теперь делать будем? Уйдем отсюда?
– Зачем уходить? – возразила я. – По-моему, все в порядке. Мы просто обойдем их. Свободного места между ними много, а двигаться эти друзья, кажется, вообще уже не могут, стоят, как гвоздями прибитые. Так что их-то как раз опасаться не стоит. В парапсихологическом смысле, я имею в виду.
– А фоновое гудение ты по-прежнему слышишь, Люси? – спросил Локвуд.
– Слышу. Довольно громкое. И оно идет снизу, со стороны института.
Если быть точной, гудение постепенно нарастало все время, пока мы шли по лесу, а не отпускало меня практически всю сегодняшнюю ночь.
Своего пика оно достигло возле церкви, когда на кладбище вошла Крадущаяся Тень, – тогда у меня сердце едва не остановилось от этого гудения. В лесу гудение стало тише, а теперь снова усилилось, было такое ощущение, что мне в голову засунули улей с осами. С таким жужжанием я сталкивалась уже не впервые, слышала его рядом с Костяным зеркалом несколько месяцев тому назад, потом в подземельях под универмагом в Челси. И, как тогда, меня снова подташнивало от этого гудения.
Рядом со мной в траве шевельнулся Локвуд, протянул руку, тронул меня за плечо и сказал:
– Когда попадем внутрь, ты будешь вести нас, Люси. Вести и рассказывать нам обо всем, что слышишь.
– М-да, осталась сущая ерунда – попасть внутрь, – сухо заметил Киппс.
Обращенный в сторону института склон холма оказался неровным, каменистым, и мы довольно долго преодолевали его ползком, внимательно следя за тем, чтобы не столкнуть вниз камешки и не скатиться самим. Наконец, мы спустились на поле. Впереди ярко светящимся островком плыли блестящие ангары института. Ни одной живой души возле них видно не было, и это не могло не радовать. Впрочем, даже если кто-то и стоял бы в слепящем свете прожекторов, он почти наверняка не заметил бы наши приближающиеся из темноты фигуры.
Насчет торчащих на поле Гостей я, между прочим, оказалась права. Держась на солидном расстоянии, мы с легкостью прошли мимо них – никто из викингов даже не шелохнулся. Впрочем, какие это были викинги? Вблизи они напоминали просто гладкие светящиеся столбы, не более того, лишь у одного из них еще сохранилось какое-то подобие бородатого лица. Без особого труда миновав призрачных стражей, мы приблизились к самому темному участку изгороди и рухнули в траву.
Прошла минута, в течение которой мы позволили себе отдышаться. Трава была холодной, темной, и я была втиснута между ней и таким же холодным и темным небом. Приподняв голову, я увидела в нескольких сантиметрах от себя сплетенные из железной проволоки ячейки изгороди, а за ними торцевые стены ангаров. Отсюда ангары выглядели иначе, чем с холма, – массивные, широкие, высокие. Присмотревшись, можно было обнаружить, что некоторые из них соединены между собой переходами – в основном, трубами из металлических ребер, накрытых шевелящимся на легком ветру брезентом. Все было тихо, исследовательский центр Ротвелловского института казался покинутым людьми.
– Джордж, – негромко сказал Локвуд. – Давай.
Щелк, щелк. Это Джордж заработал прихваченными из «Старого солнца» кусачками. Аккуратно и ловко он перекусил несколько проволочных нитей, и возле самой земли в изгороди появился проход, похожий на откидную дверцу, которую делают в некоторых загородных домах для кошек и собак. Джордж отогнул его и сказал:
– Протиснемся. А потом он сам опустится. Никто этот проход не заметит.
– Надо бы шире его сделать, – прошептал Локвуд. – На случай, если нам придется поспешно уносить отсюда ноги.
– Ш-ш-ш! – раздался звук, похожий на элегантное змеиное шипение. Это Холли предупредила нас об опасности. Мы снова вжались в траву, прикрыли своими телами обнаженные, готовые к бою рапиры. Захрустел под тяжелыми подошвами гравий, шаги приближались к нам со стороны ангаров. Мы опустили головы, спрятали лица в траве и замерли.
Кто-то прошел в паре метров за изгородью, затем шаги свернули за угол ангара и стихли.
Я осторожно приподняла голову, откинула в сторону упавшую на глаза челку.
– Все чисто.
После моих слов осторожно зашевелились все остальные.
– Неплохо, Каббинс, – хмыкнул Киппс. – Никогда не думал, что ты умеешь так сплющиваться. Акробат!
– А я никогда не ожидал что-нибудь умное от тебя услышать, – ответил Джордж. – И был прав. Философ!
Он снова взялся за кусачки и несколько раз щелкнул ими. Теперь проход стал шире, сквозь него можно было пролезть даже с рюкзаком за плечами. Не успел Джордж полностью отвести в сторону кусок проволочной изгороди, как Локвуд уже пополз в дыру, извиваясь, словно уж. Пролез он без труда, без задержки и спустя пару секунд уже был за изгородью. Припал к земле, осмотрелся, прислушался, потом махнул нам рукой – мол, все в порядке, полезайте. И мы один за другим оказались на запретной территории.
– Хорошенько запомните это место, – прошептал Локвуд. – Дыра как раз посередине между теми двумя столбами. А теперь тебе слово, Люси. Куда, по твоему мнению, нам следует пойти?
Потусторонний шум стал еще громче прежнего, он пульсировал у меня в ушах, отдавался оттуда по всему телу.
Я сделала несколько шагов в одном направлении, затем в другом, закрыв глаза и прислушиваясь к изменениям гула.
– Это где-то совсем рядом, – сказала я. – И когда я иду влево, шум становится громче.
Мы со всеми предосторожностями двинулись к левому углу ближайшего ангара, но тут по земле и по институтскому городку разлился вспыхнувший где-то в его середине свет. Обращенная к нам задняя стена ближайшего ангара оставалась в тени, уходила вверх отвесной холодной ребристой металлической стеной. Я бросилась к ней, за мной – все мои товарищи. Добежав до стены, я осторожно высунула голову за угол и едва не вскрикнула от обрушившейся на меня волны потусторонней энергии.
Чуть в стороне от меня на ярко освещенном гравии стояло сооружение, которое я немедленно распознала как центр всего комплекса. Внешне это был, в принципе, еще один металлический ангар – громадный, с широкой, выгнутой вверх куполообразной крышей. Но к нему вел ребристый проход от того ангара, рядом с которым мы стояли, а с противоположной стороны я заметила еще один такой же проход. Они сходились к центральному ангару как спицы к втулке колеса, как вена и аорта к сердцу. Окон в этом центральном ангаре не было, но в торцевой стене, что была обращена к изгороди, виднелась приоткрытая двойная раздвижная дверь, из которой струился мягкий матовый свет, и вместе с ним – тот самый, ударивший меня по голове, поток парапсихологической энергии. В лучах света стояли трое или четверо мужчин в белых лабораторных халатах. Они что-то держали в руках, но что именно, я разглядеть не могла.
Никто из них не двигался. Никто не входил в ангар и не выходил из него.
Я вернулась за темный угол, пустила посмотреть Локвуда.
– Взгляни, вот где все происходит, – шепнула я ему. – Не знаю, что именно, но точно здесь.
Локвуд посмотрел и зашептал, вернувшись:
– Там в изгороди есть проем – снято целое звено, прямо позади того места, где стоят люди в белых халатах. Для чего этот проем, как ты думаешь?
– Ну, для чего может быть нужен проем? Ввезти сюда что-нибудь или вывезти.
– А почему нельзя это сделать через ворота, по дороге?
Этого я, разумеется, не знала. Снова высунувшись из-за угла, я обнаружила еще кое-что, а именно дверь в стене того самого ангара, рядом с которым мы стояли. Она была гладкой, металлической, с тугим резиновым уплотнителем по краям, как у дверцы холодильника. Что скрывалось за этой дверью? Да откуда же мне знать, я агент, а не ясновидящая.
– Вариант, как ты думаешь? – спросила я Локвуда, указывая ему на дверь.
– Ну, не знаю, – засомневался он. – Очень уж рискованно. За этой дверью может оказаться половина ротвелловской команды.
– И что? Сделаем вид, что случайно сюда забрели. Погулять при свете прожекторов нам захотелось…
– Не прокатит…
– Локвуд! – это была Холли. Она стояла последней в нашей цепочке, и сейчас лихорадочно указывала рукой себе за спину. Из-за дальнего угла нашего ангара показались двое мужчин в черном, с поблескивающим на их рабочих поясах снаряжением. В данный момент они смотрели вдаль, в ночь, где на поле мерцали далекие призрачные огни стоящих на страже викингов.
Пока что они негромко переговаривались, посмеивались и не замечали нас, но стоит только кому-нибудь из них повернуть голову в нашу сторону…
– Живо, живо! – прошептал Локвуд, выскакивая за угол. Здесь нас поджидала та же самая проблема – стоявшие возле открытых дверей центрального ангара люди в белых халатах. Они тоже могли в любую секунду заметить нас.
Мгновение – и мы были уже возле гладкой металлической двери. Локвуд нащупал утопленную в ней ручку, потянул, и дверь с громким чмоканьем открылась.
– Живо, живо! Все внутрь!
Видели когда-нибудь новорожденных утят, которые впервые прыгают в пруд? Понятия не имеют о том, что их ждет в этом пруду, но знают, что у них просто нет другого выбора – только прыгать вместе со всеми и надеяться, что пронесет. Вот так же и мы попрыгали один за другим в эту дверь – Холли, Киппс, Джордж, затем Локвуд и последней – я. Все произошло в мгновение ока, а в следующий миг тяжелая дверь уже закрылась за нами.
Это был решающий миг, наш Рубикон, если вы понимаете, о чем я. Короче говоря, проскочив внутрь ангара, мы отрезали себе путь назад.

 

24
Сначала сообщу вам хорошую новость. Наше появление не вызвало ни шума, ни криков, ни тревоги. И никто на нас не набросился. Мы оказались в полутемном помещении, битком набитом ужасными вещами, но при этом здесь не было никого из сотрудников Ротвелловского института. Высоко вверх над нашими головами уходили рифленые гнутые стены ангара с горящими на них неяркими лампами. Вдоль стен тянулись, провисали на них электрические кабели. Пол у нас под ногами был застлан дешевыми, плохо оструганными досками. В конце помещения виднелась перегородка с дверью, ведущей в другой отсек, но соваться туда мы пока что не спешили, осматривались здесь.
Помещение, в которое мы попали через внешнюю дверь, оказалось лабораторией, по всей длине которой протянулись три металлических стола со стоящими возле них стульями и тележками на колесиках. А на самих столах, аккуратно обложенные цепями, стояли сосуды из серебряного стекла, пробирки, лабораторные стаканы, металлические трубки, горящие газовые горелки, потрескивающие катушки электромагнитов.
Некоторые сосуды были маленькими, другие просто огромными, и все они, независимо от своего размера, полыхали зеленым светом, излучая потоки потусторонней энергии. Эту энергию, разумеется, излучали Источники, которые при желании можно было рассмотреть сквозь грязное стекло – пожелтевшие челюсти, тазовые кости, ребра, фрагменты черепов, заржавевшие куски металла, которые когда-то были шлемами, мечами или налокотниками. Как мы догадались, все это были парапсихологические артефакты, оставшиеся после битвы на том самом поле, где сейчас расположился филиал института. Кроме Источников в сосудах виднелись и связанные с ними призраки. По металлическим стенам лаборатории плыли, отражаясь на них, пятна потустороннего света – тошнотворно-желтые, мертвенно-голубые, зловеще-зеленые. И все сосуды стояли на столах не просто так, не без дела, над каждым из них проводился какой-то эксперимент. Одни сосуды нагревали, другие замораживали, на третьи воздействовали электромагнитами… За стенками из серебряного стекла бурлила эктоплазма, плавали искаженные, чудовищные лица. Все сосуды были плотно закупорены, поэтому крики и призрачные голоса я не слышала, хотя ощущала на экстрасенсорном уровне их энергию.
– Нет, ты только погляди, – сказал Киппс. – Обалдеть…
– Очень похоже на мою спальню, – присвистнул Джордж.
Локвуд присмотрелся к укрепленной над горящей газовой горелкой запаянной стеклянной колбе, внутри которой бурлила фиолетовая плазма.
– Может мне кто-нибудь объяснить, чем они здесь занимаются? – спросил он.
– В основном, исследуют свойства эктоплазмы, – с готовностью откликнулся Джордж. – Проверяют, как она реагирует на различные виды воздействия. На жар, холод… Вот в этом сосуде Источник помещен в вакуум. Очень любопытно. Смотри, как рассеивается в нем плазма… А этого духа они пытаются гальванизировать, то есть растормошить с помощью непрерывной серии электрических разрядов, – он покачал головой и заметил: – Напрасный труд. Электрическими разрядами ничего не добьешься. Этот опыт я уже ставил на нашем черепе больше чем год назад. На состояние плазмы электрический ток никак не действует, а сам призрак от этого лишь становится более нервным, и все.
Свой череп, о котором говорил сейчас Джордж, я искала глазами с того момента, когда оказалась в лаборатории, с самой первой секунды. К сожалению, пока что безуспешно. Сейчас я смотрела на бешено вращающуюся центрифугу, вместе с которой накручивал бесконечные круги укрепленный внутри нее призрак.
– Это нездорово, – поморщилась я. – Это… мерзко.
– Такими вещами я сам не один год занимался, – стрельнул в мою сторону глазами Джордж.
– Это не мешает мне оставаться при своем мнении.
– Ты не права, Люси, – вступил в разговор Локвуд. – Все это лишь попытки проникнуть в суть Проблемы. Найти источник силы, которая движет призраками. Да, эти эксперименты неаппетитны, но ничего нездорового в них нет.
Отвечать я не стала. Известно, что Локвуд люто ненавидит призраков. Джордж тоже никакой симпатии к ним не питает. Я? Вот со мной все было не так просто. Я обвела взглядом лабораторные столы с лежащими на них блокнотами и ручками, термометрами и выстроившимися в ряды пробирками и, сама не понимаю почему, вдруг вспомнила мелькнувшую перед моим внутренним взором потайную комнату Эммы Марчмент. И знаете, та мастерская восемнадцатого века, набитая горшками, сушеными травами, лягушачьими лапками и прочей необходимой для колдовства каждой порядочной ведьме дрянью, вдруг показалась мне не так уж сильно отличающейся от оборудованной по последнему слову техники лаборатории Ротвелловского института.
– Да, работа у них здесь кипит, – заметил Локвуд. – В самом разгаре работа, можно сказать. И в связи с этим возникает один вопрос: а где же все, кто здесь работает?
– Может, вон за той дверью что-то еще более интересное происходит? – хмуро предположил Киппс. – Надо бы взглянуть.
Он был абсолютно прав, и потому мы не стали задерживаться в лаборатории со всеми ее чудесами и двинулись к перегородке, разделяющей ангар на две половины. Пока мы шли, Джордж неожиданно бросился к столу и возбужденно воскликнул:
– Да! Да! Вот это я и мечтал найти!
Холли мельком взглянула на цилиндр, возле которого застыл Джордж, и вяло спросила:
– Окаменевшая почечная лоханка?
– Сама ты лоханка! – обиделся Джордж. – Сигаретные бычки! – Он поднес к лицу стеклянную банку, которую кто-то использовал вместо пепельницы, быстро понюхал и расплылся в улыбке. – Точно, они! Горелые сухарики и карамель! «Персидский свет»! Такой же окурок мы нашли в подвале под универмагом Эйкмеров. Теперь никаких сомнений, здесь мы имеем дело с нашим старым знакомым из Челси.
– Не очень понимаю, почему это тебя так радует, – угрюмо заметил Киппс. – А за ту дверь ты заглянуть не желаешь?
Как я уже говорила, внутренняя перегородка делила ангар примерно пополам. Заглянув на другую сторону, я увидела, что ее можно считать практически зеркальным отражением первой лаборатории, за исключением круглого отверстия в стене – это было начало напоминающего трубу перехода, соединяющего лабораторию с какой-то другой частью комплекса.
Вдоль этой половины ангара тоже тянулись три металлических стола, но на них ничто не мигало безумным потусторонним светом, не корчилась эктоплазма в стеклянных сосудах, не шипели газовые горелки. В ровном неярком свете ламп были видны аккуратно разложенные на столах предметы – коробки, мешки, канистры, цилиндры, пистолеты, короткоствольные автоматы. И еще какие-то совершенно непонятные и странные металлические штуковины.
– Оружейная комната, – уважительно произнес Локвуд. – Взгляните на эти вспышки! Киппс, ты когда-нибудь видел такие большие вспышки?
Киппс сдвинул свои очки на лоб и восторженно осматривался по сторонам.
– Однажды мы использовали очень мощные вспышки в Ист-Энде, – ответил он. – Но они ни в какое сравнение с этими вспышками не идут. Эти намного мощнее.
– Да уж, ничего себе! – присвистнул Джордж. – Вот это вспышки так вспышки! Каждая с кокосовый орех. Царь-вспышки. Пожалуй, одна такая игрушка любую крышу снесет к призрачной бабушке.
Мы пошли по проходам между столами, открывая по дороге ящики, заглядывая в мешки. Профессиональное любопытство, что ж тут поделаешь. Ведь эта экипировка предназначалась для агентов, а все мы и были как раз действующими агентами. Да, агентами все мы были, но такой экипировки не видели никогда.
– Глядите, пистолеты, стреляющие капсулами с железом и солью, – сказал Локвуд. – Эх, как пригодились бы они нам тогда в Илинге!.. Так, а это что еще за чертовщина?
Он остановился перед металлическим стеллажом, на котором лежало большое и странное оружие. Черный приклад, длинный ствол, а рядом со спусковым крючком магазин с выглядывающим из него шаром из серебряного стекла. Шар тускло светился, внутри него виднелись маленькие косточки.
– В принципе это традиционный карабин, только модифицированный, – покачал головой Локвуд. – Я могу ошибаться, конечно, но, по-моему, при выстреле из него вылетает призрак… Жуть! Не думаю, что ДЕПИК одобрит такое оружие.
– Не одобрит, – тихо сказала я. Передо мной была стойка с аккуратными маленькими деревянными палочками, на конце каждой из которых был прикреплен светящийся потусторонним светом стеклянный шар. – И эти гранаты тоже не одобрит. Узнаёте их, народ?
Я взяла одну гранату и показала ее остальным. Внутри шара заколыхался, замерцал призрачный зеленоватый свет.
Никто из моих друзей не сказал ни слова. Открыв рот, они смотрели на гранату квадратными от удивления глазами.
Я поняла, что они узнали это оружие.
Видите ли, прошлой осенью во время карнавала, проходившего в центре Лондона, двое неизвестных напали на открытую платформу, на которой ехали Пенелопа Фиттис и Стив Ротвелл. Для покушения на жизнь мисс Фиттис нападавшие использовали обычные пистолеты, но сама атака началась с бомбардировки карнавального кортежа такими же призрак-бомбами, как эти гранаты. Когда бомбы падали и стеклянные шары разбивались, из них появлялись Спектры, и это создавало угрозу для жизни всех, кто находился рядом. Откуда взялись те призрак-бомбы, оставалось невыясненным.
До сегодняшнего дня.
– Да, это… интересно, – сказал Локвуд.
– Но погоди, мистер Ротвелл не может иметь никакого отношения к той атаке, – возразила Холли. – Террористы и его самого пытались убить.
– Пытались его убить? Не думаю, – заметила я. – Не помню, чтобы они хоть раз направили оружие в его сторону. Их целью была Пенелопа Фиттис.
– Нет! Ну что ты говоришь? – вспыхнула Холли. – Мистер Ротвелл сам сражался с нападавшими, он даже убил одного из них!
– Да-да, убил и в глазах всех стал настоящим героем, – негромко сказал Локвуд. – Хотя на самом деле это мы спасли жизнь мисс Фиттис, и первоначальный замысел Стива Ротвелла провалился, но у него на этот случай был план «Б». Ротвелл позаботился о том, чтобы ситуация в любом случае оказалась беспроигрышной для него. Кр-расавец!
– Я знал, что Ротвелл ненавидит Фиттис, – пробурчал Киппс, – но не думал, что это может зайти так далеко.
– Не могу в это поверить, – со слезами на глазах сказала Холли. – Ведь я работала со Стивом.
– Ладно, мы много чего увидели, а теперь пора смываться отсюда, – нахмурился Киппс. – Пошли искать телефон и звонить в ДЕПИК. Пусть приезжает Барнс и дальше сам разбирается со всем этим.
– Рано звонить Барнсу, – возразил Локвуд.
– Ты что, с ума сошел? Эти гранаты – решающее доказательство, Локвуд!
– А что может сделать твой ДЕПИК? Они просто так не смогут войти на территорию Ротвелловского института, даже если поверят нам, что, кстати говоря, весьма сомнительно. Ну, ладно, поверили они нам, что дальше? А дальше начнется волынка – нужно будет все согласовывать с юристами, оговаривать взаимные гарантии и так далее. К тому времени, когда закончится эта головная боль, здесь, на этой точке, не останется ничего, даже пыли.
– И что же ты предлагаешь? – стукнул кулаком по столу Киппс. – Продолжать шпионить тут до тех пор, пока Ротвелл не найдет нас и не угостит одной из своих гранат с призраком?
– Единственное место, куда я хочу еще наведаться, – это центральный блок, – сказал Локвуд. – Мы должны увидеть главное из того, что здесь происходит. Тем более это совсем рядом.
Блеснув глазами, он ткнул большим пальцем себе за спину, где темнело круглое отверстие в боковой стене ангара. В полутьме можно было рассмотреть начало перехода – ребристую трубу, накрытую плохо закрепленным, хлопающим на ветру брезентом.
– Ага, это рядом. Совсем рядом, – сказал Киппс. – И там нас ждет Ротвелл со своей командой. Нет, соваться туда – самоубийство. Мы уже сделали все, что могли, – он обвел всех нас взглядом и спросил: – Только я один так думаю или кто-нибудь еще?
Никто не ответил. Мы были верны Локвуду, мы верили в Локвуда и не собирались выступать против него. Впрочем, это не лишало слова Киппса ни смысла, ни логики.
– Я предлагаю сделать одну простую вещь, – Киппс взял со стойки призрак-гранату. – Захватим эту малышку с собой как доказательство. Сунем ее под нос Барнсу, и пусть только он попробует после этого нам не поверить! И он поверит, еще как поверит! Поверит так, что через пять минут сюда из Лондона с сиренами помчится целый караван фургонов ДЕПИК.
– Нет, – покачал головой Локвуд. – Мы не можем упустить такую возможность, как сейчас. Ставки слишком высоки. Эти игрушки, я думаю, ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас в центральном блоке. И вам это известно не хуже, чем мне. Пока мы здесь тратим время попусту…
– Все, что мне известно, – перебил его Киппс, – так это то, что ты ставишь собственное любопытство выше безопасности своей команды! Хочешь рискнуть своей шкурой – рискуй, но при чем тут шкура Холли? Или Люси? Ты что, хочешь, чтобы твое имя связывали впредь с гибелью твоих людей?
Мне подумалось, что Киппс, пожалуй, слишком далеко зашел и слишком много взял на себя, но покрытое слоем обувного крема лицо Локвуда не дрогнуло, и он спокойным тоном сказал:
– Ты совершенно прав, Киппс. Совершенно. Слушайте, что мы будем делать дальше. Возьмите призрак-гранату и уходите. Все уходите. Отвезите гранату в ДЕПИК и во всем слушайтесь Киппса, делайте, что он скажет. Он прав: в Лондоне должны узнать о том, что здесь творится. А я остаюсь и постараюсь проникнуть в центральный блок. Спокойно, Джордж, помолчи и не спорь со мной. Если они меня схватят, я задержу их достаточно надолго, чтобы дать вам возможность уйти. Все, точка. А теперь берите гранату и уходите.
Этот момент стал важнейшей проверкой для всей нашей команды. Холли, Джордж и я уже раскрыли рты, чтобы оспорить решение нашего лидера, но сказать ничего не успели. Издалека донесся металлический лязг, следом за которым на нас из-за спины накатила волна потусторонней энергии, такая сильная, что у меня зашевелились волоски на руках и на затылке. Потом послышались приближающиеся шаги и голоса.
Как вы прекрасно понимаете, нам сразу стало не до споров-разговоров, и мы врассыпную бросились искать укрытие.
Локвуд, пригнувшись, метнулся по проходу и забился, согнувшись в три погибели, под дальним концом металлического стола. Киппс и Холли просто испарились, я даже не успела понять, куда они делись. Джордж промчался мимо меня и тоже пропал. Я забилась под стол прямо там, где стояла, втиснулась между какими-то ящиками и замерла. Прямо перед моим носом прошагали две пары ботинок. Я осторожно вытянула вперед голову и между металлическими ножками стола разглядела мужчину и женщину. Они удалялись от меня – оба средних лет, оба в толстых очках, оба в белых лабораторных халатах, украшенных вставшим на задние лапы львом.
– Долго еще? – спросила женщина, пока они шли по проходу.
– Не больше десяти минут. Он там уже двадцать, а это никогда не бывает дольше, чем полчаса.
– Поскорее бы все закончить и вернуться.
Они подошли к перегородке и исчезли в лаборатории.
Что-то заставило меня повернуться. Локвуд. Поравнявшись со мной, он наклонился, улыбнулся, помахал рукой на прощанье, затем, низко пригнувшись, поспешил к отверстию в стене и юркнул в трубу-переход.
Я огляделась, увидела сжавшуюся под соседним столом Холли. Рядом с ней был Киппс, сидел, втиснувшись между двумя стойками с солевыми пистолетами.
А еще дальше под столом высовывалась из-за ящика с магниевыми вспышками то ли самая большая солевая бомба в мире, то ли, извиняюсь, пятая точка Джорджа. Да, это была именно она, пятая точка, потому что вслед за ней с другой стороны ящика показалось лицо Джорджа. Он увидел меня и заморгал.
С ними все будет хорошо, можно о них не беспокоиться.
Наверное, лишним будет говорить, что в этот миг я приняла свое решение. Да, это был тот самый миг, когда мы делаем, быть может, важнейший в своей жизни выбор, опираясь не на разум, не на логику, а на интуицию.
В старину это называлось «следовать зову сердца». Я бы сказала, что такие ситуации позволяют тебе самой понять, кто ты есть на самом деле.
Итак, я сделала свой выбор и бегом бросилась в переход.
Снаружи налетал ветер, трепал плохо закрепленный брезент, заставлял его гулко биться о металлические кольца трубы. Над головой светили редкие тусклые лампы. Труба длинно, плавно поворачивала по дуге к центру лабораторного городка. Внутри трубы пахло солью и железными опилками.
Переход заканчивался перед вращающейся дверью – массивной, тяжелой, железной. Это был барьер против потусторонних сил, такой же, как обитая железом дверь спальни Джессики в доме на Портленд-Роу. Локвуд был уже здесь, присел на корточках перед дверью, собираясь ворваться внутрь с рапирой наготове. Я подбежала, присела рядом с ним.
Увидев меня, Локвуд сначала удивился, потом замысловато выругался, потом спросил:
– Какого черта ты здесь делаешь? Я же велел всем вам уходить. Почему не выполнила приказ?
– Потому что я не работаю в агентстве «Локвуд и компания» и твои приказы выполнять не обязана, – ответила я. – Ты действуешь по-своему, я по-своему. Должен был бы уже усвоить это.
И я одарила его своей фирменной кривой ухмылкой.
– О, господи. Да, наверное, я уже должен был это усвоить, – он пожал плечами, потом улыбнулся, но был настолько возбужден, что не мог усидеть на месте и потому сразу же повернулся назад к двери. – Ладно. Что там, внутри, я не знаю, поэтому нужно быть готовым ко всему чему угодно. Держи рапиру наготове.
Но удача все-таки оказалась на нашей стороне, потому что, крякнув от натуги и с громким хлюпаньем открыв герметичную дверь, мы не обнаружили за ней ни потусторонних ужасов, ни ротвелловских агентов. А были за дверью только деревянные ящики – открытые, пустые, сложенные высокими штабелями. Весь пол был завален высыпавшейся из ящиков солью и железными опилками. Высоко над нашими головами светили с выпуклого потолка неяркие лампы.
Мы прибыли на место, это я поняла по гудению в своей голове. Оно появилось, как только мы приехали на постоялый двор «Старое солнце», а сейчас достигло своего пика. От этого шума меня затошнило, закружилась голова и даже качнуло так, что пришлось опереться о стену. Затем мы осторожно, но быстро прошли вдоль ящиков. В конце этого своеобразного склада светилась узкая щелочка, сквозь которую пробивался яркий свет.
Мы подошли ближе и заглянули в эту щелочку.
– О, боже, – это было все, что я смогла сказать.
Локвуд жестом фокусника вытащил откуда-то солнечные очки, которые надевал только в тех случаях, когда натыкался на очень яркое посмертное свечение, и резко встряхнул их – раз, другой, – со щелчком открывая дужки. Он был возбужден, его лицо выражало неукротимое стремление идти вперед, к своей цели. Ту самую устремленность, которую критиковал Киппс и хорошо понимал Ротвелл, ту самую устремленность, которая покорила меня с самой первой минуты, когда я увидела Локвуда.
– Вот оно, – сказал он. – То, за чем мы сюда шли.
И, негромко рассмеявшись, он надел свои солнечные очки.

 

Как описать то, что мы обнаружили в ангаре, расположенном в самом центре институтского филиала? Очень непросто это сделать, потому что слишком сложным для понимания оказалось все, что там было. И то, чего там не было, тоже. Начну с того, что открывшееся нам огромное помещение оказалось почти пустым – кроме сложенных в дальнем углу пустых ящиков, за которыми прятались мы с Локвудом, там, можно сказать, ничего не было. Поднимались вверх металлические стены, горели матовые светильники под высокой крышей. Было такое ощущение, что находишься в голом остове огромной, пустой и заброшенной церкви. В правой от нас стене открывался проход, точно такой же, как тот, по которому мы сюда пришли. В дальнем конце громадного зала смутно виднелись приоткрытые двойные раздвижные двери – те самые, что мы видели снаружи, – а за ними непроницаемая ночная тьма.
Я говорю, что двери виднелись «смутно», потому что имела место одна (далеко не последняя здесь!) странность. Огромный зал вроде бы был пуст, но в его центре находилось нечто, мешавшее рассмотреть эти самые двери.
Там, где стояли мы с Локвудом, была приподнятая, сколоченная из деревянных досок площадка, но кроме нее практически весь пол в зале был голым, земляным. Наверное, когда-то на этом месте росла трава, но она давно умерла, и земля была черной, твердой. Я подумала, что это место выбрали потому, что оно было центром древней битвы. Теперь оно стало отправной точкой для того, что планировали сделать те, кто работал в этом институте.
В центре земляного пола лежало колоссальное кольцо из железных цепей. Оно было шире любого кольца, которое мне когда-либо доводилось видеть, метра четыре в диаметре, не меньше. Да и сами цепи были необычно толстыми и мощными – якорными, и весили они, наверное, целую тонну.
Зачем здесь лежало это железное кольцо, было понятно с первого взгляда. Внутри кольца находились Гости.
Много Гостей.
Сила, с которой массивные железные цепи отталкивали Гостей, была настолько мощной, что призраки выглядели серыми размытыми фигурами, теснившимися друг к другу и метавшимися внутри кольца словно стайки рыбок в огромном аквариуме. Тени были бледными, но это не помешало мне рассмотреть, что это были не Тени, и не Луркеры, и не другие хилые призраки Первого типа. Нет, это были мощные, злобные духи, это их слитую в единый поток энергию я чувствовала с первой минуты после приезда в Олдбери Касл.
Внутри железного круга были сложены Источники этих Гостей. Они лежали на земле под беспокойно движущимися по воздуху призраками. Я сразу же догадалась, что Источники – это артефакты, украденные из Печей в Клеркенвелле, купленные у старьевщиков, собранные со всего Лондона. Сейчас они были вынуты из своих защитных сосудов и помещены внутрь железного кольца, образуя единый Источник невероятной мощности.
Где-то здесь должен был лежать и мой череп, но я никак не могла найти его глазами. Вообще все, что находилось внутри железного кольца, выглядело каким-то странно размытым, смутным, словно сами лучи света непонятным образом искривлялись, проникая за цепи. Я уже говорила, что мне трудно описать словами то, что происходило в этом ангаре, поэтому даже не знаю, с чем сравнить это явление. Быть может, с поднимающимся внутри железного кольца столбом густого тумана? С эффектом, который возникает, когда близорукий человек снимает свои очки? Когда я смотрела внутрь круга, мне хотелось протереть глаза. А еще сильнее мне хотелось отвести взгляд в сторону.
– Что же они делают, эти идиоты? – пробормотала я. – И зачем?
– Взгляни на цепь, Люси, – потянул меня за руку Локвуд. – По-моему, весь здешний сыр-бор из-за этой цепи разгорелся.
Недалеко от конца деревянной площадки, на которой мы стояли, в землю был вбит металлический шест. К нему примерно на уровне моего плеча была прикреплена средней толщины цепь. Она тянулась, не провисая, через край железного кольца и дальше среди Источников.
Из-за тех странных оптических эффектов внутри кольца, о которых я уже говорила, понять, куда именно уходит дальше эта цепь, было невозможно. Ясное дело, что второй конец натянутой цепи не мог просто свободно болтаться, но где он прикреплен и к чему? Нет, этого я сказать не могла. Железная цепь отталкивала от себя находившихся внутри круга Гостей – во всяком случае, насколько я могла рассмотреть, ни одного призрака рядом с ней не висело.
Эта цепь имела огромное значение, потому что все находившиеся в зале мужчины и женщины из Ротвелловского института – двенадцать человек, как я подсчитала, – стояли возле металлического шеста с прикрепленной к нему цепью. У некоторых сотрудников в руках были папки и блокноты для записей. Часть сотрудников была одета в белые халаты, как те мужчина и женщина, что прошли мимо меня в ангаре-лаборатории, на других были прочные защитные костюмы с пластиковыми касками и огромными перчатками. Среди прочих я увидела мистера Джонсона, он суетливо метался среди сотрудников, что-то сверял по их записям и то и дело посматривал на зажатый в своей руке секундомер. В зале был также и Стив Ротвелл. Одетый, как и многие здесь, в защитный костюм и каску, он сразу выделялся своей характерной коренастой фигурой, сверкающей рапирой на поясе и начищенными до ослепительного блеска ботинками. Он стоял чуть в стороне от остальных и прихлебывал из маленького серебряного термоса.
Никто из тех, кто был в зале, ничего, собственно, не делал. Все они просто стояли и чего-то ждали.
– В круге кто-то есть, – прошептал мне на ухо Локвуд.
– Ты его видишь?
– Нет. Странный свет мешает. Но цепь обеспечивает безо-пасный проход через круг, – он прикусил губу и уточнил: – Ну, более или менее безопасный. Какая-то защита все равно при этом требуется.
– И что же этот «кто-то» делает там, внутри круга?
– Это мы скоро узнаем. Ты сама слышала, что говорили те двое лаборантов. Все должно произойти с минуты на минуту.
Словно в подтверждение слов Локвуда у нас за спиной звякнула дверь со стороны оружейной комнаты, и мы увидели мужчину и женщину – тех самых лаборантов, которые спешили присоединиться к своим коллегам. В ту же секунду зазвенел секундомер в руке мистера Джонсона. Этот дребезжащий звук заставил меня вздрогнуть. Джонсон выключил звонок. Все застыли, уставившись на цепь.
Ничего не происходило.
Стив Ротвелл сделал еще один глоток из своего термоса.
Цепь дернулась.
И тут же вся команда Ротвелла лихорадочно принялась за дело. Мужчины с висящими за спиной металлическими цилиндрами вскинули на изготовку свои пистолеты-распылители и встали широким полукругом возле металлического шеста.
Теперь цепь не просто раскачивалась, она дико тряслась. Заволновались призраки внутри железного круга, принялись хаотично метаться из стороны в сторону, а затем отлетели прочь, подальше от цепи.
В странной дымке, заполнявшей середину железного круга, появилась тень – вначале бледная, она темнела на глазах, приближалась, становилась все больше и больше. Походка у тени была крадущейся, слегка неуверенной. Показалось огромное, чудовищное тело с бесформенной головой, все оно было охвачено язычками холодного пламени.
Тень медленно, шаг за шагом, приближалась, и вдруг резко, неожиданно стихло доносившееся из круга потустороннее гудение. В абсолютной тишине тень подошла к железному барьеру.
Локвуд ахнул; я приглушенно вскрикнула. С металлическим грохотом через цепи перелезла охваченная пламенем Крадущаяся Тень. Та самая, которую мы видели на кладбище возле церкви.
25
В первые несколько секунд нам трудно было разглядеть фигуру Тени, мешали яркие язычки пламени, ореолом окружившие ее. Поверхность фигуры была гладкой, покрытой слоем льда – толстым, с морозными голубыми прожилками. К моему ужасу, у Тени, похоже, не было лица, лишь две тонкие прорези-щелочки вместо глаз. Фигура была огромной, как минимум на голову выше обступивших ее ротвелловских операторов, поливавших Тень из своих пистолетов-распылителей. Попадавшая на поверхность чудовищной фигуры жидкость немедленно превращалась в шипящие облака пара. Скрипя суставами, фигура медленно продвигалась вдоль цепи, перебирая по ней руками. Отрывались и с грохотом падали на землю большие куски льда, одновременно пропадали и пляшущие на поверхности фигуры язычки пламени. Теперь я рассмотрела, что скрытые до этого под коркой льда руки и ноги Тени сделаны из железных частей, местами склепанных, местами скрепленных друг с другом шарнирами.
Нижнюю часть торса окружали железные полосы, грудь прикрывали широкие овальные пластины, соединенные между собой наподобие кольчуги металлическими кольцами, которые виднелись в зазорах между ними. Голова Тени была накрыта толстым неуклюжим шлемом. В шлеме были сделаны две прорези для глаз, а сам он крепился к нижней части доспехов болтами и был, как и весь этот скафандр, уродливым, тяжелым и предельно функциональным – никаких излишеств или украшений.
Охваченная умирающими язычками пламени фигура дошла почти до самого металлического столба и остановилась здесь, пошатываясь. К ней подкатила металлическая тележка, и операторы в защитных костюмах принялись за работу. Руками в толстых защитных перчатках они отстегивали замки, поворачивали рычажки, крутили гайки. Громко щелкнув, поднялось вверх забрало шлема, и за ним показалось покрытое смертельной бледностью лицо.
До этого момента у меня еще оставались некоторые сомнения, теперь они окончательно отпали. Да, это была Крадущаяся Тень, та самая, что бродила в дыму и пламени по церковному кладбищу. Но не явившийся из преисподней дух или Собиратель Душ это был, а обычный живой человек в железном скафандре.
И настолько был измотан этот человек, что не мог самостоятельно удержаться на ногах. Операторы суетились вокруг него словно муравьи возле своей матки – подхватили под громадные, тяжеленные металлические руки-ноги, осторожно уложили на тележку. Негромко взвыл электромотор, и тележка поехала в сторону ближайшего прохода, а за ней поспешила и вся команда Ротвелла.
Сам Стив Ротвелл стоял чуть в стороне и бесстрастно наблюдал за всем происходящим. Затем он навинтил крышку на свой термос, потер кончик носа и неторопливо зашагал следом за ними.
Звякнула дверь. В зале стало пусто.
За все это время я ни разу не шевельнулась. По-моему, я даже дар речи потеряла, приходилось его восстанавливать.
– Локвуд, – хрипло, с трудом ворочая языком, спросила я. – Тот человек в скафандре… ты в самом деле думаешь, что?…
– Не сейчас, – покачал он головой. – Накидка от злых духов у тебя с собой?
– Да.
– Надевай.
Я открыла свой мешок, сделала, как приказал Локвуд. Он вынул свою накидку, развернул ее. Блеснули в свете ламп красные и синие перья.
– Подходить к кругу без защиты нельзя, – сказал он. – А сейчас нам выпал единственный шанс изучить, что здесь к чему. Мы должны взглянуть на это поближе.
Мы выбрались из своего укрытия и направились к центру зала. Внутри железного кольца в светящемся туманном столбе метались серые призрачные тени. На меня вновь обрушилась волна потустороннего шума. А еще здесь было очень холодно, и мы с Локвудом натянули на руки свои перчатки.
Даже подойдя практически вплотную к кольцу, было невозможно рассмотреть его дальний край. Над кольцом висело густое марево, в котором тонула уходящая в него натянутая цепь.
– Человек входит внутрь этого круга, – бормотал себе под нос Локвуд. – Он одет в защитный скафандр и проходит сквозь этот гигантский Источник. Так что же он делает в нем? Что ищет и что находит?
– Ты помнишь, что говорил Джордж про штаны? – спросила я. – Источники – это места, где до дыр протерта ткань, разделяющая миры. Соедини несколько Источников вместе, и маленькая дырка станет большим окном в потусторонний мир. Если Джордж прав, то эта дыра на Другую Сторону должна быть очень большой. И сквозь эту дыру они пытаются заглянуть…
Эта мысль оказалась настолько невероятной и опасной, что у меня не хватило сил высказать ее до конца. Впрочем, не так уж это было и нужно – до конца ее договаривать. Локвуд и сам все понимал.
– Да, – сказал он, спокойно рассматривая то, что происходит внутри железного круга. – Если это действительно окно, то это так.
Он продолжал говорить еще что-то, но я его уже не слушала, потому что сквозь дикий потусторонний гул и помехи до меня долетело мое собственное имя.
– Люси…
– Череп! – сказала я. – Я слышу его!
Я подошла к самому краю железного круга, всмотрелась в кружащие внутри него тени. Какая из них – мой шепчущий череп? Нет, это сказать было совершенно невозможно.
– Ты уверена, что слышишь его? – даже Локвуд с его отличным экстрасенсорным Слухом практически ничего не мог расслышать в страшном шуме, идущем изнутри круга. Если честно, то я сама удивилась тому, что сумела каким-то образом выхватить из этой каши один-единственный голос.
Странно это было, очень странно, однако почти тут же я вновь услышала:
– Люси…
– По-моему, у меня постоянно развивается Слух, – удивленно развела я руками. – Кажется, я научилась настраивать его на определенную волну.
– Может, это и так, конечно, – произнес у меня в голове знакомый голос, – но вообще-то я не внутри круга, а здесь, рядом.
Я заморгала, осматриваясь по сторонам. Слева от меня возле стены были сложены пустые ящики и открытые банки из серебряного стекла, валялись какие-то клочки и прочий мусор, и среди него нетронутая, отлично знакомая мне призрак-банка. Она лежала на боку, и в ней виднелось зеленое, полупрозрачное, искаженное, вытянутое по горизонтали лицо.
– Да, да, – сказал череп, – они побросали в этот круг все идиотские Источники, которые смогли найти, только со мной возиться не стали. А так, чего только нет внутри железного кольца: окровавленные платки, носки, вставные челюсти, обрывки старой веревки… При желании можешь продолжить этот список сама. Я даже видел среди всего прочего пару проклятых пуговиц. Но я такой чести не удостоился.
– Череп! – я подбежала к банке, перевернула ее вверх горлышком. На крышке виднелись свежие царапины и вмятины. – Что они с тобой сделали? – Я спохватилась, прокашлялась и притворно-равнодушным тоном добавила: – Не то чтобы это сильно меня волновало, просто любопытно узнать…
– Замечу, что я тоже несколько удивлен. Не ожидал тебя здесь увидеть, – ответил череп. – Нет, знал, конечно, что ты будешь искать меня, но просто не думал, что у тебя мозгов на это хватит.
Галантный он джентльмен, ничего не скажешь.
– На самом деле я наткнулась на тебя совершенно случайно. Мы здесь оказались совсем по другому делу. Но раз уж так случилось… – я скинула свой рюкзак на землю и принялась освобождать в нем место для банки. – Одного не могу понять – почему они тебя не захотели использовать? Ты же редкий тип… я имею в виду редкий Третий тип
Череп прекрасно понял мою «оговорочку» и ледяным тоном пояснил:
– Что я за тип, они просто не поняли. Не разобрались. Почему? Потому что ты не одна идиотка на свете. Они тоже. Плюс к тому они не смогли открыть крышку моей банки. То ли перекосило ее, то ли она заржавела, не знаю. Пытались меня вскрыть, как банку с маринованными огурцами, всего искрутили, мерзавцы. Потом потеряли терпение, плюнули и отступились. Да, хочешь, забавную вещь расскажу? Помнишь ту заплесневевшую мумифицированную голову, которую мы с тобой нашли? Она тоже там, внутри кольца. А раз голова там, то и призрак той визгливой ведьмы тоже. Как вспомню ее, так вздрогну. Ну, вот, они все там, а я здесь, такие дела. Кстати, а что это на тебе? Выглядишь в этом наряде как фаршированный павлин.
– Это накидка, отгоняющая злых духов. Заткнись, – я принялась засовывать банку в свой рюкзак, взглянула по ходу дела через плечо и увидела Локвуда, он стоял у края железного кольца и внимательно рассматривал исчезающую в туманной дымке цепь. – Локвуд! – окликнула его я. – Череп у меня, пора уходить.
– Минутку, Люси, минутку… – он продолжал смотреть в клубящийся туман, перебирая пальцами перья на своей накидке.
– Я вижу, ты притащила сюда с собой Локвуда как пушечное мясо, – заметил череп. – Что ж, весьма разумно, другого он и не заслуживает. А теперь, пока он отвлекся, давай используем свой шанс и смоемся отсюда. Втихаря, а?
Я выпрямилась. Мне показалось, что я слышу голоса в той стороне, куда ушел Ротвелл со своей командой.
– Локвуд, – сказала я. – Нам точно пора уходить.
– Да плюнь ты на него. Что ты с ним возишься? Можно подумать, незаменимый он… Ха! Да таких Локвудов!.. Закрой глаза или выключи свет, и я тоже могу быть Локвудом…
Ответом я его не удостоила. Перебьется. И вообще, меня гораздо серьезнее волновал сейчас не череп, а Локвуд. Взгляд у него сделался задумчивым, на губах появилась слабая улыбка. Ох, не нравился мне этот взгляд, и улыбочка эта, и странный блеск в глазах, который я заметила еще тогда, когда Локвуд препирался с Киппсом. Видели когда-нибудь, как человек смотрит в пустую морскую даль? Вот-вот, это было очень похоже. А тем временем голоса из прохода доносились все громче, все ближе. Я положила рюкзак на землю, перешагнула через него и сказала, хватая Локвуда за руку:
– Очнись! Они возвращаются!
– Что? – недоуменно моргнул он. – А, ну да, конечно. Пойдем. Вернемся в лабо…
Но прежний путь назад тоже был для нас отрезан. Из-за штабелей ящиков донеслись голоса, а затем хлюпнула открывшаяся дверь.
Сзади голоса, из бокового прохода голоса, а теперь еще и жужжание тележки на электрическом ходу.
– Живее! – сказала я и снова потянула Локвуда за руку. – Открытые двери в конце…
Но я забыла о стоявших перед открытыми двойными дверьми людях Ротвелла. Их мы увидели, как только начали огибать железный круг. Они по-прежнему были там, оба.
Мы поспешно возвратились на прежнее место.
– Попались, – сказала я. – Идти некуда, приплыли.
– Некуда… Или никуда, – заговорил череп из моего стоявшего у стены раскрытого рюкзака. – Ты абсолютно права. Отсюда у вас только один путь – в Никуда.
– Что ты мелешь? – я еще не успела договорить, когда поняла, что он имеет в виду. – Нет. О, нет. Ни за что.
– Тогда готовься поздороваться с мистером Ротвеллом.
– Локвуд, – дрожащим голосом начала я. – Эти перьевые накидки… Как ты думаешь, они достаточно надежная защита от?..
Было совершенно очевидно, что Локвуд думал о том же самом, и, в отличие от меня, эта мысль была ему очень по вкусу. Он уже присматривался к железной цепи.
– Быстрее, Люси, – сказал Локвуд. – За мной.
– Погоди, мне нужно забрать свой рюкзак. Я не могу оставить здесь свой череп! Я только что нашла его!
– Нет времени, Люси! Хватайся за цепь. Иди за мной и не выпускай ее из рук.
– Господи Иисусе! О, нет, нет…
Сколько раз я входила вслед за Локвудом в проклятые помещения? И не сосчитать. И прыгать из окон вместе с ним мне доводилось. Но эти несколько шагов к краю железного круга сквозь ледяной холод, навстречу бешено крутящимся серым злобным теням были самым отчаянным, самым страшным моим прыжком в неизвестность.
Плотно запахнувшись в красно-синюю перьевую накидку, я судорожно перебирала цепь руками. Сзади до меня долетали голоса людей из ротвелловской команды, они уже вошли в ангар. Голоса долетали слабо, пробиваясь сквозь дикий визг призраков, бешеными стаями носившихся передо мной и Локвудом. Цепь ледяным холодом обжигала мои ладони даже сквозь толстые перчатки. Поднять руку, опустить, перехватить цепь другой рукой. И медленно, по шажочку, вперед, вперед…
А вот, наконец, и край железного кольца. Локвуд добрался до него первым, перемахнул через уложенные друг на друга толстые черные цепи и тут же исчез из вида.
– Увидимся на Другой Стороне, – сказал голос черепа.
Шаг, еще шаг… Я крепко зажмурила глаза.

 

– Люси, – сказал голос Локвуда.
– Что?
– Можешь уже открыть глаза.
– Все в порядке?
– Ну, я бы не сказал, что все, но с нами… Да, пожалуй, можно сказать, что у нас с тобой все в порядке. Только цепь из рук не выпускай.
Я открыла глаза и первым делом увидела перед собой Локвуда. Он стоял очень близко, повернувшись лицом ко мне, – так близко, что капюшоны наших накидок почти соприкасались друг с другом. Как и я, Локвуд крепко держался за цепь. На внешних сторонах наших перчаток нарастала ледяная корка, льдом покрылась и вся цепь, за нашей спиной в неподвижном воздухе с нее свисали сосульки.
Лед блестел и на внешней стороне капюшона накидки Локвуда – крупные ледяные кристаллы тихо позванивали между блестящими перьями. Наверняка точно так же выглядела и моя собственная накидка. Но вот что интересно – внутри накидки и под капюшоном было тепло, словно под пуховой периной. Это тепло обволакивало меня словно коконом, согревало, успокаивало, помогало справиться с царящим вокруг хаосом.
Хаос…
Мы с Локвудом стояли в эпицентре водоворота плазмы. Мимо нас проносились по кругу тени, улетали прочь, чтобы вновь возвратиться, тянули к нам свои костистые пальцы, корчились и снова уносились, подхваченные бешеным вихрем. Ногами мы с Локвудом то и дело натыкались на разбросанные по земле Источники – связанных с ними злых духов удерживали на расстоянии лишь наши перьевые накидки да железная цепь. К моей несказанной радости оказалось, что капюшон накидки успешно приглушает и бушующие внутри железного кольца звуки. На расстоянии вытянутой руки я видела перед собой искаженные, с широко раскрытыми ртами, лица призраков, но практически не слышала их крики. Думаю, что если бы я слышала их, то уже, наверное, сошла бы с ума.
– Замечательные накидки, – сказал Локвуд. – Снимаю шляпу перед шаманами, они досконально знали свое дело. Теперь я понимаю, почему они так смело отправлялись в таких накидках в зараженные злыми духами хижины и возвращались назад целыми и невредимыми. Красные и синие перья, легкая серебряная кольчужка – а по эффективности ни в чем не уступает неподъемным железным доспехам Крадущейся Тени. Зато насколько эти накидки легче и удобней – не сравнить! Эти накидки да плюс цепь – да так мы сможем здесь, в середине кольца, хоть целые сутки продержаться!
Из белесой мути за спиной Локвуда выплыла громадная серая тень, и я с первого взгляда узнала ее. Тень протянула к нам свою колоссальную ручищу, но ее отбросил в сторону безжалостный поток энергии, идущий от железной цепи и наших накидок.
Локвуд перехватил мой испуганный взгляд.
– Старину Гаппи заметила? – спросил он. – Да, он тоже здесь. И еще несколько моих старых знакомцев. Ты бы постаралась не смотреть на них, Люси, а то спать сегодня плохо будешь. Лучше сосредоточь внимание на мне и на цепи.
Цепь… Она уходила куда-то вперед и терялась в мутном тумане.
– А где второй шест? – спросила я. – Где прикреплен другой конец цепи?
– Похоже, что цепь проходит сквозь все железное кольцо и выходит с другой его стороны. Это хорошо. Дадим Ротвеллу время закончить то, чем он сейчас занят, а затем выберемся наружу с одной стороны круга или с другой, без разницы.
Мое внимание привлекло знакомое лицо с покрасневшими глазами, крохотным подбородком и похожими на дым тонкими светлыми волосами. Да, череп не соврал, Эмма Марчмент тоже была здесь. Ведьма.
– Как ты думаешь, Локвуд, где мы сейчас? – спросила я.
Он взглянул мне за спину, прищурился, как делал всегда, включая на полную мощность свой Дар, затем ответил:
– Совершенно точно, что мы все еще внутри кольца. Взгляни вон туда. Видишь, вон там сквозь туман угадываются двойные двери, а вон там ящики, за которыми мы прятались. Значит, вон в той стороне должны быть банки и ящики, где ты и оставила свой череп. Все здесь кажется размытым, растянутым в пространстве и серым, но это, должно быть, какая-то оптическая иллюзия?.. – Его голос замер, растаял в тумане.
– Оптическая иллюзия?
– Разумеется. Что же еще? Иллюзия, вызванная огромным количеством Источников, собранных вокруг нас.
– А мне кажется…
Трудно было передать словами, что же именно мне кажется. С одной стороны, сквозь клубящийся туман вроде бы ощущалось пространство ангара и все, что в нем находилось. Двери, ящики, металлический шест, деревянная платформа в конце зала – они вроде бы просматривались, хотя и как-то странно, плоско, словно двухмерный бледный рисунок карандашом на листе бумаги.
С другой стороны…
Цепь, вот что меня добило. Железная цепь.
Вам доводилось смотреть со стороны на стакан лимонада с опущенной в него соломинкой? Если доводилось, то вспомните, как смещается в сторону соломинка в той точке, где она проходит через поверхность лимонада. Словно ломается, делится на две половинки. Это странное явление Джордж по-научному называет рефракцией. Так вот, наша железная цепь вела себя в точности так же, как эта самая соломинка в лимонаде. Вот она, цепь, проходит рядом с нами, на уровне плеча, и ее звенья покрыты льдом. Обернувшись, можно проследить цепь до того самого металлического шеста, возле которого свалился на землю тот чувак в железном скафандре. Линия, по которой натянута цепь, должна быть прямой, это мне известно, ведь я сама шла вдоль нее, перебирая руками. Но прямой эта линия не выглядела. В той точке, где цепь пересекала границу железного кольца, она, казалось, смещается в сторону и при этом становится заметно бледнее по цвету.
Почему? Поведение цепи озадачило меня и встревожило.
А где, скажите, команда Ротвелла? Мы только что слышали, как они вернулись в ангар. Собственно говоря, именно поэтому мы с Локвудом и стоим сейчас, хватаясь за обледеневшую цепь, в самом центре этого идиотского ангара, а вокруг нас как стая птиц кружат злобные духи.
Итак, мы стоим здесь, а вот людей Ротвелла, как ни напрягай слух или зрение, не слышно и не видно. Куда они подевались?
Одно только утешает – если мы их не видим и не слышим, то и они нас тоже.
– Тот мужик в доспехах, – сказала я. – Ты действительно уверен в том, что он был Крадущейся Тенью, которую мы видели на кладбище возле церкви?
– На сто процентов, – кивнул Локвуд. – Правда, не могу понять, как так получилось, что когда мы видели его там, он был прозрачным, как дух. Он же был прозрачным, ты помнишь, правда? И какая связь между этой цепью и Олдбери Касл? Ведь отсюда до деревни пара километров, это во-первых. И никакой цепи мы там не видели, это во-вторых. Нет, ничего не понимаю.
Если уж Локвуд ничего не понимал, то я и подавно.
– Подождем еще несколько минут, – сказал он.
И мы продолжили стоять в центре железного кольца, окруженные стаями кошмарных видений, но молча смотреть на них у меня больше не было сил, и я решила заговорить.
– Локвуд, – сказала я. – Мой уход…
– Да?
– На самом деле, я ушла тогда из агентства по твоей вине.
Он посмотрел на меня из-под заледеневшего капюшона, спросил удивленно:
– Вот как? Почему же?
– Потому что, – ответила я, глубоко вдохнув морозный воздух, – потому что ты постоянно рисковал собой ради меня. Согласись, что это так. И я поняла, что, оставаясь в агентстве, я буду постоянно подвергать твою жизнь опасности. А потом случился тот призрак под универмагом Эйкмеров. Он показал мне будущее, в котором ты умираешь ради меня. Я поняла, что все кончится тем, что ты убьешь себя, а я бы этого не перенесла, Локвуд. Просто не пережила бы. И поэтому я ушла. Решила, что так будет лучше для всех.
– Так значит, ты ушла не из-за Холли?
– Как ни странно, нет. Из-за тебя.
– М-м… – медленно кивнул он. – Понимаю.
Я ждала. Из мутного тумана к нам протянулись бледные костлявые пальцы. Затем судорожно задрожали и отдернулись назад.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – не выдержала я.
– А что тут скажешь? – ответил Локвуд, разглядывая свои обледеневшие перчатки. – Возможно, ты поступила правильно. Буду реже с тобой видеться – дольше проживу. Хотя, если учесть то, как я живу, – он кивком указал на кружащих в тумане злых духов, – мне по-любому слишком долго не протянуть.
– Ничего, из этой переделки мы с тобой выберемся, обещаю, – сказала я, и притронулась к перчатке Локвуда.
– Из сегодняшней? Конечно, выберемся! Только я не об этом. Знаешь, Киппс был прав, да и Ротвелл тоже, когда сказали, что я не умею тормозить. Если я решаюсь на что-то, никогда не выбираю самый безопасный путь, наоборот, лезу напролом. Рано или поздно, удача отвернется от меня, на том все и закончится. Но я всегда был таким и другим не стану.
Я подумала о закрытой спальне на Портленд-Роу и спросила:
– Почему это так, как ты думаешь?
Локвуд задумался, встретился со мной глазами, затем его взгляд скользнул за мое плечо.
– Не оборачивайся, – сказал он. – Я снова вижу дух Соломона Гаппи. Другие призраки, похоже, избегают его, а это говорит о том, что и мертвые обладают вкусом… Так, все, Гаппи пропал. Слушай, Люси, спасибо тебе за то, что рассказала мне, почему ты ушла. Однако позволю заметить, что в данную минуту ты сама стоишь рядом со мной, окруженная целой толпой призраков…
– Да, верно, – сказала я. – Но, честно говоря, сама не понимаю, как это получилось.
– Нет-нет, я не жалуюсь, не подумай. Напротив, я рад, что ты со мной. Думаю, спасешь меня, если что.
Эти слова согрели меня лучше всякой колдовской накидки, и я улыбнулась Локвуду.
– Хочу еще кое-что сказать, – добавил он. – Когда мы были в доме Гаппи, ты упомянула о том, что идея пригласить тебя принадлежит Пенелопе Фиттис. Не надо, не отрицай. Было это, было. Так вот, Пенелопа, конечно, может думать, что это была ее идея, но на самом деле я всю зиму искал вескую причину вернуть тебя. Тянул? Да. Но только потому, что без веской причины ты просто послала бы меня куда подальше. Я прав?
– Прав, – кивнула я. От этого движения затрещал лед на моем капюшоне. – Послала бы.
– Фиттис предоставила мне прекрасную возможность, и я ей воспользовался. Но мы ушли в сторону, поэтому я просто добавлю, – он прокашлялся, – что если ты когда-нибудь захочешь вернуться в «Локвуд и компания»… ну, как полноправный, постоянный сотрудник… как коллега, товарищ, а не как клиентка, временная помощница, или кто ты там сейчас… то мы оба успеем получить, по крайней мере, удовольствие от работы друг с другом… до моей преждевременной кончины.
Он посмотрел на меня.
Я ничего не сказала. Вокруг нас визжали, кривлялись призрачные тени. Мы с Локвудом стояли и смотрели друг на друга.
– Ну, как? – спросил он.
– Заманчиво.
– Подумай над этим.
– Да.
– Что – да?
– Да, я хочу вернуться, мне и думать нечего. Если ты примешь меня, конечно. И если остальные тоже примут.
– Ну, их я беру на себя. Правда, Джорджу придется подыскать другое место, чтобы хранить свои трусы, но это поправимо, – глаза Локвуда хитро блеснули. Он улыбнулся мне и добавил: – Нам с тобой нужно чаще стоять вдвоем внутри набитого призраками кольца. Любую проблему на раз-два решим в такой обстановке… – Его голова дернулась назад. – Держись крепче…
Даже сквозь плотную ткань своих перчаток я тоже почувствовала, как задрожала цепь. Раз дернулась, второй…
Мы переглянулись.
– Тень, – сказал Локвуд. – Она идет назад.
Я оглянулась, посмотрела вдоль цепи, но там были только призраки, действительно набитые, как селедки в бочке.
– Я ее не вижу.
– Мы не должны столкнуться с Тенью здесь, внутри кольца, Люси. Черт знает, чем это может кончиться. Нужно сыграть на опережение. Давай выберемся с другой стороны кольца и рванем к тем дверям. Самое главное – рвануть стремительно, чтобы захватить тех парней врасплох. Только бы сквозь двери проскочить – а там ищи нас, как ветра в поле. Принято?
Конечно, принято. А что еще нам оставалось делать при таком раскладе?
– Вперед, – кивнула я. Цепь раскачивалась все сильнее, и у себя за спиной я уже начинала различать громадную неуклюжую фигуру Тени. – Погнали!
Мы с Локвудом на всех парах начали пробираться вдоль цепи. Красно-синие накидки вновь не подвели – Гости разлетались перед нами врассыпную. А вот уже и уложенные в несколько слоев друг на друга якорные цепи. Прыжок – и мы с Локвудом выскочили в ангар.
– Бежим! – крикнул Локвуд и стремительно понесся вперед с рапирой в руке. Накидка трепыхалась у него за спиной как самые настоящие крылья. Я промчалась вслед за Локвудом мимо второго железного шеста – он был вбит в землю неподалеку от цепей – и дальше, дальше, сквозь приоткрытые двери, а затем, размахивая руками и низко пригибая голову, по гравию, сквозь проделанный Джорджем проход в изгороди, а оттуда по высокой черной траве.
Мы бежали и бежали по полю, но так и не услышали за спиной признаков погони. Наконец, мы сбавили ход, а затем и вовсе остановились, с трудом переводя дыхание.
И тогда же впервые осмотрелись по сторонам. Поле изменилось. Теперь оно сплошь было покрыто кристалликами льда, блестело под черным небом, а над замерзшей землей стелился туман.

 

26
А какая тишина стояла вокруг! Дувший раньше над полем ветер совершенно улегся, однако ночной воздух был ужасно холодным. Белые кружева инея густо покрывали черную промерзшую землю, и травянистый склон холма, и стоящие на его вершине темные деревья. Иней блестел, мерцал, переливался, но было непонятно, откуда падает отражающийся от него свет. Над нашими головами висело угольно-черное небо, ни звезд на нем не было, ни луны. Мы с Локвудом стояли на поле одни и смотрели в ту сторону, откуда прибежали.
– По-моему, за нами никто не гонится, – сказал Локвуд, и я удивилась тому, как глухо, как слабо прозвучал в морозном воздухе его голос. – Это хорошо.
– А где те люди, которые были возле двери? – спросила я, чувствуя, как трудно мне говорить и как странно звучит мой собственный голос. – Я никого не вижу.
– Я тоже. Ушли, наверное. Нам повезло.
– Повезло, ага.
Исчезновением тех лаборантов, или кем они там были, дело не ограничилось. Кто-то выключил прожектора, и теперь они повисли над крышами ангаров как гигантские мертвые насекомые. Неосвещенные ангары напоминали куски светло-серой бумаги, наклеенные на темно-серый картон. Странно, но погасли даже огни внутри ангара, из которого мы только что убежали. Весь институтский городок был окутан тем же приглушенным серебристым сиянием, что и поля, холмы, деревья.
– Электричество вырубилось, – сказал Локвуд. – Может быть, это их отвлекло.
Внешнюю сторону накидки Локвуда покрывал толстый слой льда. Судя по весу, то же самое было с моей накидкой, однако перья по-прежнему отлично защищали от холода, накидка согревала лучше всякой шубы. В воздухе вокруг нас кружили белые нити.
– Откуда взялся этот туман? – спросила я. – И этот иней? Раньше здесь ни того, ни другого не было.
– Может быть, какой-то побочный эффект от их экспериментов? – предположил Локвуд. – Не знаю.
– А еще очень странный свет. В нем все кажется каким-то плоским, как из бумаги вырезанным.
– Лунный свет иногда странные фокусы вытворяет, – неуверенно сказал Локвуд, глядя на далекие деревья.
– Вытворяет, – согласилась я. – Только скажи, где ты видишь луну?
– Она за облаками. Сквозь них светит.
Никаких облаков на небе не было.
– Давай лучше пойдем, – предложил Локвуд. – Все остальные уже на полпути к деревне, наверное. Нужно поскорее нагнать их, успокоить, сказать, что у нас с тобой все в порядке.
– Нет, не понимаю я этого, – сказала я, продолжая смотреть на небо.
– Пойдем поскорее к нашим, Люси.
И мы пошли. Иней хрустел под нашими ногами, белыми облачками слетало дыхание с губ.
– Зверский холод, – заметила я на ходу.
– Нам крупно повезло, что никто за нами не погнался, – снова повторил Локвуд, оглядываясь через плечо. – Странно, однако… Я был уверен, что будет иначе.
Но мы с ним были единственными, кто двигался по широкому черному полю.
Не сговариваясь, мы свернули на дорогу, которая вела через лес. Здесь с освещением тоже творилось что-то странное – в воздухе висела густая серая дымка, сама дорога блестела как белая кость, а над ней и среди деревьев плавали тонкие струйки тумана.
– Нигде никого, – прошептала я. – Непонятно.
Я думала, что сейчас мы увидим наших друзей, но дорога была пуста, причем, как можно было рассмотреть в тусклом мертвом свете, оставалась пуста далеко впереди. Мы прибавили шаг, проскочили мимо каменной пирамидки с крестом у развилки, ведущей к открытому карьеру. Лежавшие на пирамидке цветы исчезли, фотография на кресте была покрыта блестящей коркой льда. Ни звука не было слышно в сером лесу, ни дуновения ветерка. От дыхания на наших капюшонах наросли сосульки. Ничего, вскоре мы доберемся до деревни, где уже должны ждать нас друзья.
– Возможно, кто-то здесь все же есть, – после некоторого молчания откликнулся Локвуд. Нужно заметить, что мы очень мало разговаривали по дороге, а если и разговаривали, то вполголоса. Почему? Не знаю. – Мне кажется, я заметил кого-то, когда мы проходили мимо памятника. Он направлялся от развилки к карьеру.
– Хочешь вернуться, посмотреть, кто это был?
– Нет. Нет, я думаю, нам нужно идти дальше.
После этого мы пошли еще быстрее, гулко стуча подошвами по твердой промерзшей земле. Миновав молчаливый лес, мы вышли к деревянному мостику через ручей.
А ручья-то и не было больше. Исчез ручей. Мост пересекал темную, сухую, покрытую черной землей канаву, петляющую между деревьями.
Локвуд зажег свой фонарь, направил вниз с мостика. Свет фонаря был слабым, тусклым, мигающим.
– Локвуд, – сказала я. – Где вода, Локвуд?
Он устало облокотился на перила, посмотрел вниз, покачал головой и ничего не сказал.
Тогда снова заговорила я, уже не скрывая своей тревоги и страха.
– Как ручей мог просто так взять и… исчезнуть? Я не понимаю. Я ничего не понимаю! Они что, внезапно устроили запруду, что ли?
– Нет, не устроили. Сама посмотри. Земля сухая как кость. Здесь никогда никакой воды не было.
– Но это же бред какой-то…
Локвуд выпрямился, с сухим шорохом оторвал свою руку от перил. Сверкнули кристаллики льда на его перчатке.
– Мы почти дошли до деревни, – сказал он. – Быть может, там мы найдем ответ на все свои вопросы. Пойдем.
Но выйдя из леса, мы обнаружили, что и деревня изменилась тоже. И так никогда не бывшие хорошо освещенными, дома на Стрелке у края луга теперь полностью тонули во мраке, а над самим лугом плыли тонкие змеиные кольца тумана. Перед нами показалась церковь, но ее колокольня была не видна, полностью сливалась с черным небом.
– Почему здесь тоже погашены все огни? – спросила я.
– Не просто погашены, – прошептал Локвуд и добавил, указывая рукой: – Взгляни туда. Призрак-лампа возле церкви исчезла.
Он оказался прав, призрак-лампы действительно не было. Почему она исчезла? Куда? Еще одна чертовщина.
Маленький пригорок возле церкви не просто был пуст, старая ржавая неработавшая призрак-лампа не просто пропала – не осталось никаких следов того, что она вообще когда-нибудь стояла на этом месте.
Я ничего не сказала, просто подумала про себя, что это началось с того самого момента, когда мы с Локвудом выбрались из института. Именно тогда весь окружающий мир вдруг стал тошнотворно неправильным. Дикий холод, глухая тишина, странный свет и лежащая на всем печать какого-то отчаянного одиночества, от которого цепенела воля и разум.
– Где же все? – пробормотала я. – Должен же здесь быть хоть кто-нибудь!
– Сейчас ночь, поэтому все забились по домам. А Джордж, Киппс и Холли сидят на постоялом дворе, наверное, – я отметила, насколько неубедительно, неуверенно звучит голос Локвуда. Редкий случай, между прочим. – Наконец, мы знаем, что деревня наполовину опустела. Люди либо вымерли, либо разбежались отсюда. Так что мы и не должны были никого здесь встретить.
– Значит, идем на постоялый двор?
– Да, мы идем на постоялый двор.
Но и гостиница, когда мы дошли до нее, стояла такой же темной и безмолвной, как и все остальные дома в деревне. Вывеска «Старого солнца» была покрыта слоем изморози. Болталась на петлях открытая входная дверь, а изнутри долетал слабый запах прокисшего пива. Войти внутрь ни мне, ни Локвуду не захотелось.
Вместо этого мы пошли на луг и встали там, размышляя над тем, что делать дальше. Опустив взгляд, я увидела, что выступающие за край перьевой накидки носки моих кожаных ботинок с металлическими блочками для шнурков покрыты льдом. Наши накидки тоже заледенели, стали жесткими, хрустели при каждом движении.
И тут я заметила еще одну странность. От накидки Локвуда поднимался тонкий серый дымок, а поверхность самой накидки переливалась так, словно по ней пробегали язычки холодного пламени.
– Локвуд, твоя накидка…
– Я знаю. Твоя тоже.
– Но это же… Когда мы увидели Тень, было то же самое. Помнишь, она оставляла за собой дымный шлейф…
– Нам нужно подумать над этим, – напряженным тоном сказал Локвуд. Глаза его горели от возбуждения. – Что мы с тобой могли сделать такого, чтобы изменился весь мир вокруг нас? Ну, вспоминай. Что мы сделали, когда были в институте?
– Вошли внутрь кольца.
– Правильно, и?..
– И снова вышли из него, – я посмотрела на Локвуда, и тут меня осенило. – Мы вышли из кольца с другой его стороны. Прошли, держась за железную цепь, и вышли с другой стороны.
– Верно. Возможно, именно это и важно. Я не знаю, что должно было случиться, но если оно случилось, то…
– То это все…
– То это все совсем не то, чем оно кажется, – закончил Локвуд, глядя мне прямо в лицо. – Послушай, Люси, а что, если мы с тобой никуда не выходили? Что, если мы до сих пор остаемся внутри ангара?
До чего же темным был луг, до чего же густым был стелющийся над ним туман, до чего же невыносимой была звенящая тишина…
– Нам нужно вернуться обратно в железное кольцо, – сказал Локвуд.
– Нет. Смотри, – облегченно выдохнула я. – Чушь мы с тобой несем, вот что. Это они.
Я указала рукой на дальний край луга. Там сквозь густой туман по дороге медленно ковыляли три фигуры. Они направлялись в нашу сторону.
– Думаешь, это они? – нахмурился Локвуд.
– А кто же еще?
Он прищурился, всмотрелся из-под своего дымящегося капюшона.
– Это не они… Нет-нет, сама посмотри. Это взрослые. Слишком рослые для наших. А дома на той стороне покинуты, так нам говорил Скиннер…
– Ну хорошо, пускай это взрослые, но, может, хотя бы они объяснят нам, что здесь происходит, – сказала я. – А вон, смотри, там еще кто-то идет.
Это была маленькая девочка, она вышла из разбитого перед домом садика, небрежно захлопнула за собой калитку и поспешила в нашу сторону. На ней был красивый синий сарафанчик.
– Я ее не узнаю, – сказала я. – А ты?
– Тоже нет… – Локвуд повернулся на каблуках, оглядываясь вокруг. Над прудом висел очень густой туман, но, тем не менее, мы увидели еще одну фигуру, шагающую по дальнему от нас берегу с торчащими на нем плакучими ивами. Это была женщина с длинными бледными волосами. – И эту леди я не знаю, и остальных тоже. Мы с тобой не знаем их, Люси, но мы о них слышали. Обо всех.
В тумане продолжалось движение – все новые и новые люди выходили из своих домов и направлялись в нашу сторону. Все – в нашу сторону.
– Вот что, Люси, – сказал Локвуд, – теперь нам с тобой точно пора…
– Но посмотри, та маленькая девочка…
– Дэнни Скиннер рассказывал нам о ней, Люси. Вспоминай. Это же Хетти Флайндерс в своем праздничном синем сарафанчике.
Хетти Флайндерс, Хетти Флайндерс… ну да.
Она умерла.
Ровными неторопливыми шагами умершая девочка в синем сарафанчике приближалась к нам вместе с остальными обитателями темной деревни. Уже можно было рассмотреть детали их одежды – на одних она была современной, на других старомодной. А вот лица у всех у них были одинаковыми, серыми, как покрытая изморозью земля.
Скованные страхом, мы застыли на месте, не чувствуя своих онемевших, превратившихся в холодный камень рук и ног. Но, к счастью, на нас были волшебные накидки, их тепло не дало до конца угаснуть нашей воле, и мы все-таки сумели вырваться из смертельных объятий ужаса, а вырвавшись – бросились бежать.
Мы с Локвудом бежали рядом, рука об руку, низко опустив головы, чтобы уберечь свои лица от обжигающего холода. Бежали, громко стуча подошвами по замерзшей звонкой земле. Из наших заледеневших накидок вырывались струи дыма, стелились, как хвосты комет, у нас за спиной.
Не таким уж большим был этот луг, но сейчас он словно расширился до самого горизонта, и прошла, казалось, целая вечность, прежде чем мы, наконец, оказались возле церкви.

 

Пробегая под колокольней, я взглянула вверх и увидела стоящего на ней мужчину. Он не отрываясь следил за мной и, казалось, готовился спрыгнуть вниз.
Мы с Локвудом пронеслись по церковному кладбищу и выскочили сквозь каменную арку на начало лесной дороги. Позади нас, за живой изгородью, слышались омерзительные звуки – скрип трущихся друг о друга костей, стоны, бессмысленный шепот, шуршание ткани. Возле изгороди появились фигуры, начали пробираться сквозь нее на фоне черного неба.
Пулей вылетев из деревни, мы понеслись по промерзшей лесной дороге. Бежать было тяжело. То ли от жуткого холода, то ли по другой какой причине мои руки и ноги налились свинцом, я едва могла шевелить ими. Это напоминало бег по пояс в болоте или, например, попытку подняться наверх по идущему вниз эскалатору. Краем глаза я заметила, что и Локвуд, всегда такой легконогий, испытывает те же проблемы. Мы хрипло, прерывисто дышали, а обернувшись через плечо, могли видеть преследующую нас толпу. Призраки из деревни и ожившие мертвецы с кладбища тянулись по нашим следам словно шлейф.
Мы проскочили по мостику над высохшим, девшимся куда-то ручьем, и кратчайшим путем через лес поспешили в сторону института. У развилки на каменоломню рядом с каменной пирамидкой нас поджидал призрак мужчины с размытыми, нечеткими чертами лица – это было то самое лицо, которое мы видели на прибитой к кресту фотографии. Он вышел на дорогу и широко раскинул руки, то ли приветствуя нас, то ли желая схватить. Выяснять его намерений мы не стали, свернули в сторону и дальше помчались прямиком через лес. Земля была густо усыпана какими-то черными, похожими на ежевику ягодами, которые взрывались под нашими ногами облачками холодной пыли. Нам по лицам били холодные, как лед, ветки деревьев, хватали нас за накидки своими острыми сучками.

 

А мы все бежали и бежали, переходя из полос светло-серого света в полосы темно-серой тени, петляя между деревьями, перепрыгивая через корни, судорожно хватая ртами ледяной воздух.
Я заметила появившиеся среди деревьев новые тени, они двигались медленно, но каким-то образом умудрялись не отставать и начинали все теснее окружать нас слева и справа, постепенно смыкая свое кольцо. Бежавший чуть впереди меня Локвуд выхватил из своего поясного кармашка магниевую вспышку, швырнул ее в ближайшего к себе Гостя. Вспышка ударилась о корень дерева, подскочила, развалилась, но дальше… Дальше не последовало ни громкого хлопка, ни ослепительной вспышки, ни шипящего белого пламени. Когда Локвуд бросил вспышку, я инстинктивно закрыла глаза. Когда я вновь открыла их, наши преследователи продолжали нагонять нас – молчаливые, терпеливые, с неподвижными, бесстрастными серыми лицами.
Задыхаясь, поскальзываясь, падая и поднимаясь, мы с Локвудом упрямо поднимались вверх по заледенелому склону. Где-то ближе к вершине меня угораздило влететь на всем ходу в какие-то колючие кусты, которые немедленно впились в серебряную кольчужку, служившую изнанкой для моей накидки. Я отпрянула назад, окончательно запуталась, дернулась сильней, и моя драгоценная накидка порвалась. Надвое. Я вскрикнула, когда в образовавшуюся дыру хлынул ледяной воздух, ударил меня, словно ножом, между лопатками. У меня перехватило дыхание, и я упала на землю, в небольшую ложбинку. Перья раскинулись возле меня как дымящиеся капли крови.
Я не могла дышать…
А потом рядом со мной появился Локвуд, обнял меня, затащил под свою накидку. Мне сразу стало тепло и хорошо. Холод вытащил из меня свои ледяные пальцы, я снова задышала. Помимо накидки, меня согревало тепло Локвуда. Мы тесно прижались друг к другу под одной накидкой, глядя на клубящийся вокруг нас серый туман. Локвуд обхватил меня рукой за талию, мое правое колено прижалось к его левому колену, обе наши головы были под одним капюшоном – его голова торчала чуть выше, моя чуть ниже.
До вершины холма оставалось уже совсем недалеко. Преследователей вокруг нас не было видно. Наверное, все они поджидали нас наверху.
– Ты в порядке, Люси?
Я кивнула, поморгала ресницами, сбрасывая примерзший к ним лед. Слой изморози облепил все мое лицо в ту же секунду, когда с моей головы слетел капюшон порванной накидки.
– Я тебя не слишком сильно прижал?
– Нет.
– Скажи, если что.
– Скажу.
– Идти будет неловко, но мы должны держаться рядом, как приклеенные друг к другу. Накидка-то не слишком большая. Так что придется тебе как можно теснее прижаться ко мне. Сумеешь, Люси?
– Постараюсь.
– Тогда вперед.
Мы выбрались из ложбинки и продолжили подъем к вершине. Из-за деревьев показались темные тени, снова начали брать нас в кольцо. Мы подошли почти к самому краю крутого склона. Как там зовут это место здешние жители – Охотничий холм? Почему Охотничий? Совершенно не подходит ему это название. И вообще под этим черным небом ни у чего нет ни своего названия, ни имени.
Под краем склона виднелось поле, сейчас оно было затянуто туманом гораздо гуще, чем раньше, когда мы в спешке покидали его. Туман был таким, что сквозь него почти не просматривались институтские ангары, собственно говоря, из тумана выступали только их крыши – черные, мрачные, похожие то ли на подводные камни, то ли на туши мертвых китов.
Мы с Локвудом крепко обхватили друг друга руками и поскакали вниз – неуклюже, как прыгающие по Луне астронавты. Не знаю, каким чудом нам удалось при этом не упасть, но мы не упали. Устали только.
– Постой, – простонала я, когда мы, наконец, спустились к подножию холма. – Ноги гудят. Давай передохнем.
– Давай.
Мы остановились, неловко повернули головы, чтобы взглянуть назад, и увидели темные фигуры, лавиной катившиеся вниз по крутому склону. Спускаться призракам было легче, чем нам, – и под накидкой им парами держаться не нужно было, и склона они едва касались, почти плыли над ним по воздуху.
– Та-ак, – протянул Локвуд. – Перекур откладывается.
Мы понеслись дальше, по затянутому туманом полю, а потом в какую-то секунду туман расступился, и мы увидели высокого бородатого мужчину с большим мечом в руке. Заметив нас, он начал поворачиваться в нашу сторону.
И клинок, и кожа мужчины были покрыты толстой блестящей коркой инея.
Спотыкаясь, едва не падая, мы с Локвудом пробежали мимо, и туман вновь сомкнулся вокруг нас. А потом за своей спиной мы услышали тяжелые шаги по замерзшей земле.
– Только викинга нам и не хватало для полного счастья, – тяжело выдохнула я.
– Тянутся к нам, как мотыльки к горящей свечке, – пробурчал Локвуд. – Их как магнитом притягивает наше тепло. Поэтому они и вслед за Тенью бросались… Ну, а теперь последний рывок, Люси! Мы почти у цели…
Показалась изгородь и институтские ангары – открытые, темные и пустые. Двойные двери центрального блока были приоткрыты, за ними – все та же чернота.
– Я больше не могу, – сказала я.
– Сможешь. Мы, можно сказать, уже дошли. Еще чуть-чуть…
Вместе сквозь ворота, потом по хрустящему промерзшему гравию. Вот и двойные двери, за ними стоит туман. На стенах ангара блестит лед. На земле под ногами тоже. Мы с Локвудом едва переводили дыхание, на наших перчатках блестели льдинки, наша накидка продолжала дымиться.
– Что будем делать? – спросил Локвуд.
– Не знаю, – я оглянулась назад. – Они приближаются, добрались уже до ограды.
– Тогда нужно пошевеливаться. Идем внутрь, другого выбора все равно нет.
И мы бочком протиснулись в приоткрытые двери.
Ангар был тот же самый, никаких сомнений. Та же высокая полукруглая крыша, те же металлические стены. Вдали сквозь туман я даже разглядела сложенные штабелями ящики. Но свет по-прежнему был очень странным, в нем все казалось расслоенным, серым и зернистым, словно разложенным на крупные чешуйки. Возможно, это густой туман творил такие оптические чудеса, когда все кажется кривым – и пол, и потолок, и дверь. Ни одной прямой линии, все какое-то перекошенное, словно сделано из воска, который нагревают и он начинает плавиться. Серая земля под моими ногами была покрыта тонкими трещинами, все вокруг насквозь промерзло, каждый наш шаг звенел как удар молотком по железу.
В центре зала туман был особенно густым. Таким густым, что сквозь него ничего не было видно.
– Цепь, – прохрипел Локвуд. – Люси, где она?
– Не знаю… – я оглянулась и увидела, что наши преследователи уже приближаются к дверям ангара.
– Проклятье. Где же она?
– Может быть, мы сейчас еще слишком далеко от железного кольца…
Мы в панике закружили на месте, Локвуд хотел пойти в одну сторону, я в другую, в результате мы едва не разорвали и эту накидку, сильно натянув ее между нами.
Готовые сдаться, мы обессиленно замерли на месте. За нашими спинами возле приоткрытых дверей стучали шаги по земле. А вокруг нас лишь густой туман, сквозь который проступают уродливые, словно оплавившиеся стены…

 

И тут в углу у боковой стены появился стройный длинноногий парень с торчащими во все стороны, как у ежика, волосами. Засунув руки в карманы, он стоял среди разбросанных по полу пустых призрак-банок и ящиков. Лицо у парня было таким же серым, как у обитателей проклятой деревни, но не бессмысленным, не безразличным, а ехидно улыбающимся. Даже в густом тумане оно показалось мне странно знакомым. Он вытащил одну руку из кармана и небрежным жестом указал мне за спину. Я обернулась и сразу же увидела и железный шест, и привязанную к нему цепь.
– Вот же она! – подтолкнула я Локвуда. – Смотри!
Локвуд выругался.
– Почему мы раньше ее не заметили? – пробормотал он. – Ослепли от страха, что ли? Вперед!
Мы поспешили к шесту. На ходу я обернулась, но тот парень уже исчез из вида, и там, где он только что стоял, лишь клубился туман. Еще пара шагов, и вот она, обледеневшая железная цепь.
– Держись за нее, – сказал Локвуд. – Пойдем вдоль нее вместе. Ты впереди, я сзади. Шагай напрямик. Ни на что не обращай внимания и не останавливайся. Ни в коем случае не останавливайся.
Локвуд вытащил свою рапиру, и мы оба оглянулись назад. Напоследок. Туман клубился словно театральный занавес, и в нем показались приближающиеся к нам темные фигуры, среди которых мелькнул синий сарафанчик Хетти Флайндерс.
Сделав несколько шагов вперед, мы уткнулись в якорные цепи и с горем пополам перелезли через них, вновь оказавшись внутри железного кольца. Идти тесно прижавшись в затылок друг к другу было ужасно неудобно, я думаю, что со стороны мы напоминали пару шагающих вдоль цепи пингвинов.
Левой рукой каждый из нас держался за цепь, а в правой сжимал рапиру на тот случай, если понадобится отогнать прочь какого-нибудь излишне навязчивого Гостя. Смешно, конечно, но я была рада вновь оказаться внутри кольца после жуткого серого мира и даже была готова приветствовать Соломона Гаппи и Эмму Марчмент как своих старых знакомых. Мы пробились сквозь стаи визжащих, бешено кружащих злых духов и вновь очутились в относительно спокойном центре этого водоворота.
Никакого человека в железных доспехах здесь не было, и мы продолжили свой путь вдоль цепи к противоположному краю кольца.
– Не знаю, здесь Ротвелл или нет, – сказал Локвуд, – но если что, пусть уж лучше он убьет меня. А туда, назад, я не вернусь. Ни за что.
– Как ты думаешь, те… из деревни, они могут по-прежнему идти вслед за нами? – спросила я.
– По идее, железные цепи не должны были пропустить их внутрь кольца, – ответил Локвуд. – Но на самом деле… Черт его знает, почему бы и нет? Это же дыра между мирами, и здесь полно этих тварей, самых разных. Хочу, впрочем, надеяться, что если деревенские Гости все-таки увязались следом, с ними придется иметь дело не только нам, но и Ротвеллу с его приятелями. Свою рапиру наготове держишь, Люси?
– Угу. И если я не проколю ей кому-нибудь задницу в ближайшие пять минут, буду считать сегодняшний вечер неудавшимся.
– Ну-ну, пойдем, сделаем институтским очкарикам небольшой сюрприз.
Так мы и ползли сквозь туман с мелькающими в нем призрачными фигурами, перебирая руками по цепи, ковыляли, пока не добрались до края железного кольца. Затем тяжело перевалили через якорные цепи и вновь очутились в теплом, шумном реальном мире, освещенном ослепительным настоящим светом.
А в этом мире полыхала самая настоящая битва.

 

27
Даже если бы не взрывы, не вспышки ослепительного огня, даже если бы не крики и не грохот, в первые несколько секунд нам было бы очень сложно понять, что происходит. Слишком сильным все еще оставалось оцепенение, вызванное пребыванием в мире, из которого мы только что возвратились. Мой мозг был ослеплен ярким светом. Мое тело ныло, оттаивая в тепле. Я крепко зажмурила глаза, когда меня обдало жаром и окатило лавиной звуков, и, пошатнувшись, отступила на шаг назад, чувствуя себя смущенной и бесполезной. За своей спиной я уловила движение, подсказавшее мне, что то же самое происходит и с Локвудом.
А еще я чувствовала, что промокаю, виной тому был лед, стремительно таявший на перьевой накидке. Ледяные струйки стекали мне на шею, а оттуда вниз, по плечам, по рукам, на спину, на грудь. Холодный душ привел меня в чувство и вывел из оцепенения.
Я отлепилась от Локвуда, сбросила с себя накидку, уверенно шагнула вперед и тут же упала, споткнувшись обо что-то твердое, лежавшее на полу. Приземлившись и уткнувшись лицом в мягкую влажную землю, я услышала знакомый голос:
– Ну, как погуляла?
Я сплюнула набившуюся в рот землю, разлепила глаза и увидела свой раскрытый рюкзак с торчащей из него призрак-банкой. Он стоял на том же месте, где я его оставила, рядом с пустыми банками и ящиками. На стекле банки отражались танцующие отблески белого пламени. Сквозь эти блики на меня весело смотрело зеленое лицо, со знакомой ухмылкой наблюдало за мной.
– Еще раз здрасьте, – хихикнул череп. – Ну и вид у тебя! Однако давай, приходи в себя и включайся, иначе они все здесь разнесут без тебя. Обидно будет.
– Кто они? Кто здесь все разнесет?
– Твои друзья-приятели.
Эти слова подействовали на меня как ушат холодной воды, я моментально забыла про боль и усталость. Очнулась. Не знаю, что было сильнее – охватившее меня возбуждение или страх. Наверное, в достатке было и того, и другого. Я перевернулась, усилием воли заставила себя подняться, и к тому времени, когда встала на ноги, уже успела более или менее врубиться в то, что происходило вокруг меня.
На клочке земли, где когда-то происходила кровавая битва между саксами и викингами, была в самом разгаре новая схватка. Повсюду взрывались магниевые вспышки, лопались солевые бомбы, летели, отскакивая от стен, раскаленные железные опилки. Пол ангара был усыпан мусором, валялись обломки деревянного помоста, а центр схватки находился в углу зала, между штабелями пустых ящиков возле двери, что вела в оружейную комнату, и боковым проходом, через который раньше этой ночью ушла команда Ротвелла. Перед тем как нырнуть внутрь железного кольца, мы с Локвудом слышали, как они возвращаются, и, естественно, полагали, что они все еще здесь. Нет, они действительно все еще были здесь, но то, чем они занимались сейчас, нисколько не напоминало научный эксперимент. Не расхаживал со своим планшетом мистер Джонсон, не прихлебывал из серебряной фляжки Стив Ротвелл. Вместо этого они со своей командой в панике метались под градом летевших в них снарядов. Убежать через боковой проход они не могли, вход в него преграждали пылающие на полу магниевые вспышки. Электрическая тележка была перевернута, ее колеса продолжали медленно вращаться в воздухе. Похоже, что, прежде чем перевернуться, тележка на полном ходу врезалась в стену ангара.
Центром, из которого велась атака, был штабель горящих ящиков возле другой двери, где в дыму метались три фигуры. То и дело какая-нибудь одна из них выскакивала на мгновение из-за укрытия, чтобы швырнуть в противника пару очередных призрак-бомб и взрывающихся капсул с железными опилками.
Кое-кто из команды Ротвелла вел ответный огонь из-за перевернутой тележки, а человек в массивных железных доспехах – бывшая Крадущаяся Тень – делал отчаянные попытки пробраться к ящикам. Надо полагать, стремился вступить в бой, только это слишком плохо у него получалось. Его шлем съехал набок, доспехи сильно помялись, и ему никак не удавалось задрать свое колено достаточно высоко, чтобы взобраться на деревянный помост.
И настолько ожесточенной была эта схватка, что никто даже не заметил нашего с Локвудом появления. Рядом с собой я почувствовала движение. Это был Локвуд – он спокойно укладывал в свой рюкзак мокрую, все еще дымящуюся перьевую накидку.
– Все в порядке, Люси? – спросил он. – Согрелась немного?
– Ага. Ты это видишь? Что здесь происходит, как ты думаешь?
– По-моему, имеет место попытка прорваться с боем, – он удивленно поднял бровь, указывая рукой на тоненькую фигурку, укрывшуюся между двумя ящиками. Торчащие во все стороны, покрытые пеплом волосы, яростно перекошенное лицо, громадное ружье в тоненьких ручках. – Это что… в самом деле Холли? – спросил он.
– Мне кажется, да.
Киппс тоже был здесь, занимал удобную позицию возле стены и спокойно, методично обстреливал противника солевыми бомбами – они грудой лежали наготове у него под рукой. Прямо на наших глазах он очень точно запустил две из них в человека в железных доспехах, первой сбил шлем с головы, а второй вообще повалил его, после чего бывшая Крадущаяся Тень беспомощно заворочалась по земле, словно опрокинутая на спину черепаха.
Но самым красочным зрелищем был не Киппс и даже не Холли.
– Взгляни на Джорджа, – сказала я.
– Вот это да, – присвистнул Локвуд.
Джордж был великолепен. Как раз сейчас он выскочил из своего укрытия, чтобы запустить пару магниевых вспышек, целясь в Стива Ротвелла. На лице Джорджа еще сохранились следы от сапожного крема, с помощью которого мы наводили свой камуфляж прошлым вечером, но теперь к ним добавились бледные потеки от сгоревшей соли. В целом получилась боевая раскраска, которая сделала бы честь любому воину из племени африканских дикарей. Зубы Джорджа были оскалены, волосы торчали дыбом, стекла очков отражали красные язычки пламени горящих ящиков, а его грудь по диагонали пересекал громадный патронташ, из которого он один за другим извлекал снаряды. Время от времени Джордж издавал пронзительные крики и сыпал отборными ругательствами.
– Весь день мог бы любоваться на это, – заметил Локвуд, – но, как мне кажется, мы должны подключиться и помочь им.
– Иди, я тебя догоню. Просто сначала я должна кое-что сделать здесь.
Дважды за последнее время я была близка к тому, чтобы вернуть себе череп в банке, и дважды была вынуждена бросить его. Я не могла допустить, чтобы это повторилось и в третий раз.
Когда я закидывала рюкзак с банкой себе за спину, мой череп ухмыльнулся и произнес:
– Ах, верные друзья, наконец, снова вместе! По законам мелодрамы здесь должны вступить сладенькие скрипки, хотя мне больше по вкусу вопли и стоны умирающих.
Я окинула взглядом поле боя и заметила:
– Но, по-моему, пока что никто здесь не умирает.
– Пока что нет, но еще не вечер, как говорится. Если дело и дальше так пойдет, думаю, что не все эти «ученые» доживут до завтрашнего утра.
– Ладно, расскажи лучше, что здесь произошло, – я выпрямилась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Локвуд забирается на помост, используя вместо ступеньки грудь лежащего на земле человека в железных доспехах. Я поправила на плече свой рюкзак и вытащила рапиру, готовясь вступить в бой.
– Расскажи лучше ты о своих приключениях, – сказал череп, когда я бегом бросилась к помосту. – Просто сгораю от любопытства. Уверен, что это гораздо интереснее, чем здешняя драчка.
– Быстро ответь мне на мой вопрос! – крикнула я, пробегая мимо лежащего на земле человека в доспехах. Пригнулась, заметив, что в меня целится один из лаборантов, вскочила на помост и нырнула за ближайший ко мне ящик. За моей спиной что-то грохнуло, зашипело, полыхнуло пламенем.
– Да, собственно говоря, тут и рассказывать особенно нечего. Те идиоты собрались послать на Другую Сторону еще одного железного человека, но им помешало появление твоих разъяренных друзей. Вот, собственно, и все. Точка. Теперь твоя очередь, давай, говори.
– Ладно, – сказала я. – Когда ты сказал про «Другую Сторону»…
– Ты же знаешь.
– Но…
– Ты все сама знаешь.
Пожалуй, я действительно знала, и, кроме того, сейчас было не время продолжать эту беседу. Низко пригнувшись, я проскользнула дальше, чтобы присоединиться к остальным. Ближе всех ко мне была Холли. Я притронулась к ее плечу, изобразила на лице веселую ухмылку.
– Аааа! – закричала она.
– Тихо, тихо, Холли, не стреляй! Это же я! Я!
– Аааа! Но ты же умерла!
– Нет. Посуди сама, стал бы призрак трогать тебя за плечо? Стал бы призрак разговаривать с тобой? – Я немного подождала. – Стал бы призрак давать тебе пощечину, чтобы привести в чувство? А я дам, если только ты не перестанешь верещать.
– Но ты ушла внутрь кольца…
– Ушла и вышла, и со мной все в порядке. И с Локвудом тоже. Вон, смотри, он здесь, рядом с Джорджем. Кричать перестала? Хорошо. А теперь не вздумай заплакать, – я быстро обняла Холли за плечи. – Ну, убедилась? Стал бы призрак обнимать тебя? Давай, включайся. Все хорошо. Смотри, какого шороху на них Джордж наводит.
Шорох на врага Джордж наводил, это точно. В агентстве «Локвуд и компания» Джордж славился своей неуклюжестью, никогда не мог ни точно бросить что-нибудь, ни поймать. Он даже по кухне на Портленд-Роу не мог пройти, чтобы не свалить что-нибудь – вазу с фруктами или пакет с чипсами.
Задевал все углы, разбивал стаканы, рассыпал по полу что попало. Как ни странно, эта его неуклюжесть обернулась сейчас нам на пользу. Когда Джордж с боевым криком выскакивал из-за ящиков и швырял очередную вспышку или призрак-бомбу, никто не мог предсказать, куда полетит его снаряд и в какое место ударит. Следить за рукой Джорджа было бесполезно, он умел так бросить, что предмет описывал в воздухе самые невероятные пируэты, иногда мог полететь даже в противоположном направлении. Так что всякий раз, как только Джордж выскакивал из-за ящиков, все противники в панике прятались в свои укрытия и пригибали головы, а некоторые из них, отчаявшись, уже пробирались вдоль стены к дальнему выходу из ангара.
Предчувствуя скорую победу, из своего укрытия выполз Киппс с громадным мешком, битком набитым призрак-бомбами. Локвуд метнулся навстречу Киппсу, они коротко кивнули друг другу, а затем принялись бомбардировать людей Ротвелла в четыре руки.
– Давно идет это сражение, Хол?
Холли подняла свое ружье и вытерла лицо рукавом. Ее волосы и руки покрывал слой серого пепла.
– Не очень. С того момента, как мы увидели, что вы с Локвудом входите внутрь железного кольца.
– Так вы уже были здесь, когда мы? Каким образом? – Тут меня осенила новая мысль. – Но погоди, ведь это же было… целую вечность тому назад, разве нет? Часа два…
– Да нет, Люси, минут десять примерно.
– Ну как это? Полчаса, чтобы дойти до Олдбери Касл, там, в деревне еще с полчаса, да столько же на обратную дорогу…
Я говорила и сама себе не верила. Мое путешествие на другую сторону железного кольца казалось мне чем-то иллюзорным, ускользающим из памяти, похожим на сон.
Честно говоря, об этом я печалиться вовсе не собиралась. Пусть улетучивается, и чем скорей, тем лучше.
– Что ты там болтаешь, Люси? – Холли прицелилась и выстрелила в лежащего на полу человека в железных доспехах. Выстрелом снесло его нагрудную пластину, и теперь она закачалась на оставшихся шарнирах как маятник. Ботинки, перчатки и другие части доспехов бесполезными железками разлетелись по полу. – Классное ружье.
– И очень тебе идет. Пойдем к нашим. По-моему, они начинают зачистку.
Ряды наших врагов сильно поредели. Многие ученые уже смылись с поля боя, оставшиеся, похоже, были не прочь последовать их примеру и плевать хотели на истеричные команды, которые выкрикивал Стив Ротвелл. А вот он оказался стойким оловянным солдатиком. Укрывшись за перевернутой тележкой, Ротвелл не собирался отступать и за какое-нибудь новомодное оружие не хватался. Вместо этого он вытащил свою рапиру.
Когда я подошла ближе к Джорджу, он махнул мне рукой:
– Привет, Люси.
Я увидела прицепленную на поясе у него за спиной огромную, как кокосовый орех, вспышку. Несколько таких вспышек я успела заприметить еще тогда, когда мы все были в оружейной комнате.
– Привет, Джордж. Я вижу, ты от души решил повеселиться. Ты даже одну огромную бандуру с собой прихватил, вот как.
– Это я на всякий случай, для страховки. Вообще-то, я думаю, и одних призрак-бомб за глаза хватит.
Одну такую бомбу только что швырнул в сторону Стива Ротвелла Локвуд. Она взорвалась у него за спиной, и там сразу же появилась светящаяся голубоватая женская фигура. Ротвелл небрежно, даже не поворачиваясь, взмахнул своей рапирой и попал в цель. Зашипела эктоплазма, и призрачная фигура развалилась пополам.
– Видела? – окликнул меня Джордж. – Он только что взял и расчленил старушку. Как это низко!
– Типичный поступок для Ротвелла, – хмыкнул Киппс, швыряя свою бомбу. Она ударилась о стену, разбилась, но ничего больше не произошло. – Осечка! – воскликнул Киппс и добавил, погрозив Стиву Ротвеллу кулаком: – Бракованную дрянь выпускает ваша паршивая фирма, мистер Ротвелл!
– Согласись, Киппс, – сказал Джордж, – что такой веселой ночки у тебя не было за все время, что ты проработал в «Фиттис». Рад?
– Чему?
– Быть самим собой. Берегись! – Стив Ротвелл отбросил всякую осторожность, с яростным ревом выскочил из-за тележки, в два огромных прыжка добрался до помоста и вскочил на него, размахивая своей рапирой и надвигаясь на Киппса.
Навстречу клинку Ротвелла взметнулся другой клинок, и они со звоном скрестились над головой Киппса. Чтобы абсолютно точно представить себе эту картину, вам будет достаточно мысленно перевернуть вверх ногами пиратский флаг с черепом и костями.
Вторым, разумеется, был клинок Локвуда. Несколько мгновений соперники стояли неподвижно, словно испытывая друг друга на силу и прочность. Киппс тоже застыл на секунду, а потом медленно втянул голову в плечи и с бледным лицом отступил назад.
Стив Ротвелл был несколько выше Локвуда и заметно тяжелее его. Он всем своим весом навалился на клинок, но Локвуд нейтрализовал давление искусным движением своего тонкого запястья. В остальном оба дуэлянта оставались на месте, не сдвинулись ни на сантиметр.
– Я в свое время предупреждал вас, юноша, – сказал Стив Ротвелл. – Вы помните?
– Помню, – ответил Локвуд. – Вы предупреждали, что рано или поздно я встану у вас поперек дороги, – он указал свободной рукой на горящий ангар, на исчезающих у дальней его стены сотрудников института. – Этого достаточно, чтобы сказать, что я встал у вас поперек дороги? Если да, то поздравляю, вы были правы.
– Это еще не все. – Ротвелл отскочил назад, поддел с земли кончиком клинка дымящуюся головешку и швырнул ее в Локвуда. Локвуд увернулся, и головешка ударилась о стоящие штабелями ящики, рассыпав фейерверк искр. – Я обещал, что разберусь с вами, если это произойдет. И я разберусь.
С этими словами Ротвелл перешел в наступление, выписывая в воздухе эффектные петли своей рапирой. Локвуд парировал один выпад, второй, парировал и третий, но к этому времени был уже вынужден отступить к самому краю помоста. Тогда Локвуд легко соскочил с помоста вниз, на землю, и Ротвелл грузно, тяжело спрыгнул вслед за ним.
– Годы работы, – заговорил Ротвелл, продолжая выписывать в воздухе завитки кончиком клинка. – Годы исследований, и вы все это погубили, разрушили за один вечер.
– Вы сами виноваты, сами привели себя к этому, – возра-зил Локвуд, продолжая парировать удары. – Ваши эксперименты вызвали нашествие призраков на Олдбери Касл. Это вы подняли из могил немыслимое количество злых духов! В результате погибли десятки ни в чем не повинных жителей деревни. И все потому, что ваш человек в железных доспехах выходил отсюда, бродил по Другой Стороне и беспокоил покой мертвецов, – Локвуд сделал неожиданный выпад, но вместо запястья Ротвелла, куда он метил, попал клинком в защищающую руку чашечку рапиры – гарду.
– А вы знаете гораздо больше, чем я предполагал, юноша, – заметил Стив Ротвелл, отступая на шаг назад. – Впрочем, не думаю, что при этом вы способны понять все, что вам известно, иначе вы согласились бы, что смерть нескольких деревенских жителей – ничтожно малая цена за такое открытие, – элегантным двойным выпадом он заставил Локвуда отступить и прижал его спиной к подвешенной на железном шесте цепи. – Кстати, то же самое можно сказать и о вашей смерти тоже.
С этими словами Ротвелл нанес мощный удар, направленный сверху вниз. Локвуд нырнул в сторону. Удар был таким сильным, что перерубил железную цепь. Маленький кусочек ее повис на вбитом в землю шесте, а остальная часть медленно втянулась внутрь железного кольца и навсегда исчезла из вида, словно втянутая гигантским ртом нитка спагетти.
Локвуд отступил еще дальше назад, к железному кругу и туманной колонне внутри него, наполненной кружащими злыми духами. Локвуд выглядел усталым, и мне казалось, что я понимаю, почему, поскольку и сама чувствовала ужасную слабость после недавнего путешествия на Другую Сторону. Мои руки и ноги были сейчас ватными, голова тоже не проходила, до сих пор кружилась. Если Локвуду так же плохо, как мне, приходится удивляться тому, что он вообще способен еще держать рапиру в руках.
– Он его уложит, – ахнула Холли.
– Точно. Конец Локвуду, – мрачно кивнул Киппс.
– Ну, это мы еще посмотрим, – возразил Джордж, вытаскивая из своего патронташа последнюю стандартную, то есть обычного размера, магниевую вспышку. Он подмигнул нам и швырнул вспышку, целясь прямо в голову Ротвелла. Во всяком случае, мне показалось, что он метит ему в голову, но нужно знать Джорджа – он с трех шагов в сарай не попадет. Не попал и сейчас. Вспышка пролетела мимо, упала у края якорных цепей и с оглушительным грохотом взорвалась. Когда дым слегка рассеялся, стало видно, что на земле догорают язычки пламени, а цепи почернели и покорежились. Некоторые звенья на них почти разошлись, треснули, и к этой слабой точке начал подтягиваться весь замкнутый внутри железного кольца призрачный кластер.
– Ну ни фига себе, – присвистнул Киппс. – Слушай, Каббинс, где ты так вспышки бросать научился?
– Нигде, – сказала я. – Гений-самоучка.
Я пробежала мимо них и спрыгнула с помоста.
Локвуд и Ротвелл вновь скрестили клинки. Локвуд отчаянно махал своей рапирой, но лицо у него сделалось бледным как мел. Теперь он все время только защищался и постепенно отступал, пятясь спиной к железному кольцу. Ротвелл почувствовал свой шанс. Двумя мощными выпадами он подогнал Локвуда прямо к той слабой точке в цепях. Скопившиеся здесь Гости почувствовали приближение теплого живого тела и заволновались, потянули вперед свои бледные руки, начали раскрывать в неслышном крике свои жуткие рты. Я увидела, как под напором Гостей сломанные взрывом цепи понемногу расползаются в стороны.
Локвуд по-прежнему не опускал свою рапиру, не сдавался, парировал удары, но я видела, что силы оставляют его, а в следующий миг Ротвелл выбил у него из рук рапиру, и она отлетела далеко в сторону. Локвуд отскочил назад и остановился. Загнанный в угол, бледный, беспомощный, но по-прежнему не покоренный, он продолжал с вызовом смотреть на своего противника.
– Спустя пару минут я убью ваших друзей, – сказал Стив Ротвелл. – Но честь первым умереть от моей руки я предоставляю вам.
Он поднял свою рапиру.
И в эту секунду на сцене появилась я.
Ротвелл стоял, подняв вверх руку с занесенной в ней рапирой, но при этом слегка согнувшись вперед и, следовательно, выпятив свой зад. Прекрасная мишень! Я размахнулась, как футболист, готовящийся пробить штрафной.
Я не Джордж, я не промахнулась, и удар у меня получился что надо.
Ротвелл взмахнул руками и полетел вперед, прямо на Локвуда. Локвуд отскочил в сторону, и Ротвелл плюхнулся прямо на железные цепи, распластался на них. Одна его рука попала внутрь железного кольца и исчезла в туманной дымке. Ротвелл удивленно моргнул, затем болезненно скривился, затем взревел от ужаса. Потом он попытался встать, но на его спине уже блестела ледяная корка, начали покрываться морозным узором волосы. Сделав могучее усилие, Ротвелл сумел подняться на колени – было видно, как напряглись жилы на его шее. Но на ноги встать ему уже не удалось, серые тени толпились у края железного кольца, тянули Ротвелла за попавшую внутрь него руку. Затем Ротвелл дернулся, словно рыба, которую подсекают крючком. Раз дернулся, второй, но было видно, что он безнадежно проигрывает эту схватку. Коркой льда быстро покрывался лоб Ротвелла, его скулы, уже блестел иней у него на подбородке.
Вот, собственно, и все. Стив Ротвелл в последний раз дернулся, в последний раз крикнул…
Его, как и оборванную цепь чуть раньше, засосало в светящийся бледным молочным светом туман. И произошло это удивительно быстро, легко и просто. Вот только что лежал на цепях могучий мужчина, покрытый льдом, – и нет его. Опустели якорные цепи, осиротело без своего руководителя славное агентство «Ротвелл».
А внутри железного кольца кружили, торжествовали серые тени. Якорные цепи снова сдвинулись, посыпались на землю сломанные звенья. Что-то с огромной силой дергало, толкало защитный барьер изнутри. Нет, долго эти цепи не протянут, это и ежу понятно.

 

Слегка пошатываясь, Локвуд первым делом поднял с земли свою рапиру, затем взял меня за руку и повел к нашим.
– Джордж! – окликнул он.
– Что?
– Мы повредили защитный барьер железного кольца. Та твоя чудовищная вспышка. Думаю, пора пустить ее в дело.
– Что? Большую Бренду?
– Ты даже имя ей уже дал?
– Если честно, я успел сильно привязаться к ней, – вздохнул Джордж, вытаскивая из-за своей спины громадный серебристый кокон. Посмотрел на свою Большую Бренду, покачал ее в руке. – Ладно, Большая Бренда, прощай. Ты хочешь, чтобы я сам ее бросил, Локвуд?
– Нет! – испуганно вскрикнул Локвуд и очень спокойно, очень медленно продолжил: – Я просто подумал, что, может быть, это лучше сделает Люси? Она ближе к кольцу. Нет! Не кидай! Передай из рук в руки.
Джордж передал мне Большую Бренду, и она оказалась даже тяжелее, чем я ожидала.
– У нее есть таймер. Вон там, сбоку, Люси, – сказал Джордж. – Как ты думаешь, если поставить его на две минуты, этого хватит?
Я посмотрела на поврежденные якорные цепи, на серые тени, теснящиеся возле слабого звена в защитном барьере. В призрачной толпе мелькнуло лицо Эммы Марчмент с пустыми глазницами и ярко-красным ртом. На заднем плане проплыла раздутая, как дирижабль, туша Соломона Гаппи. Я подумала о том, что где-то в этом молочно-белом тумане летает, наверное, и девочка в хорошо знакомом мне синем сарафанчике. Слишком хорошо мне знакомом. Очень скоро поврежденные звенья цепей окончательно разойдутся, круг будет разорван, и все эти духи хлынут в наш мир.
Я повернула колесико таймера и щелкнула выключателем.
– Думаю, что и одной минуты хватит, – сказала я. – А теперь посмотрим, хорошо ли мы умеем бегать.

 

Как выяснилось, бегать мы умеем. Когда прогремел первый взрыв, мы уже выбегали из ворот институтской ограды в поле. Он сорвал крышу центрального ангара, а взрывная волна оказалась такой сильной, что мы попадали и кубарем покатились по траве. На несколько мгновений ночь превратилась в день, в ослепительном свете стала видна каждая травинка. А затем с неба полетели первые осколки раскаленного металла, и наш интерес к ботанике немедленно пропал.
Мы вскочили и бросились бежать и спустя несколько минут уже были в относительной безопасности, когда на одном дыхании взлетели по склону холма, а затем улеглись на его вершине под прикрытием берез. Отсюда как на ладони был виден охваченный огнем институтский городок.
Когда мы слегка отдышались, Локвуд повернул голову к Джорджу, Киппсу и Холли – они лежали на земле живописной группой, словно только что закончившие дистанцию марафонцы.
– Спасибо за то, что спасли нас, – сказал он. – Нам с Люси никогда и никого не было так приятно видеть, как вас в том ангаре. Честно говоря, мы думали, что вы ушли домой.
– Мы в самом деле едва не ушли, – сказала Холли.
– После того как вы оставили нас в оружейной комнате и исчезли, мы заспорили о том, что нам делать дальше, – кивнул Джордж. – Киппс настаивал на том, что нужно уходить, как ты приказал. А я уходить не хотел. Собрался идти за вами вдогонку, но Холли меня удержала. Тогда Киппс сказал, что если уж прыгать к черту в зубы, то хотя бы не с голыми руками, и мы принялись увешивать себя оружием. Нас слегка задержали те двое лаборантов в белых халатах, они снова прошли мимо нас, но после этого мы сразу же выступили в поход. Эх, видели бы вы нас тогда, когда мы шли по тому коридору, вооруженные до зубов! – он прищелкнул языком и мечтательно покрутил головой. – Красота!.. А потом мы пришли в тот большой ангар, и спрятались за ящиками, а потом увидели, как вы уходите внутрь кольца.
– Так значит, это вас мы тогда слышали? – ошеломленно произнесла я. – А мы думали, что это идут люди Ротвелла! Именно поэтому мы и полезли внутрь кольца!
– Да? Не знал, – сказал Джордж. – В таком случае прошу прощения. Но вы же не станете упрекать нас за то, что мы вернулись, правда? Ну, а когда мы увидели, как вы исчезаете среди призраков… Ну, короче говоря, мы просто обалдели. Накидки – не накидки, все равно мы думали, что вы погибли. А тут как раз вернулся Ротвелл со своей бандой, а с ними тот чувак в консервной банке. Он подошел к цепи и собирался войти внутрь железного кольца.
– Это была Крадущаяся Тень, – вставила я. – Не надо, не спрашивай, это отдельный разговор. Потом. Лучше рассказывай, что случилось дальше.
– Что случилось, что случилось, – проворчал Киппс. – А потом у Джорджа крыша поехала, вот что случилось.
Джордж снял очки, потер свои глаза.
– Я не знал, что тот чувак – это Тень, – сказал он. – Зато отлично понимал, насколько опасно это колечко, куда он намылился. Был уверен, что вы оба лежите там… мертвые. Короче, мое оцепенение как рукой вдруг сняло, и я… слегка рассердился. На меня словно затмение нашло, а когда в голове вновь прояснилось, оказалось, что я уже забрасываю ротвелловских очкариков своими игрушками, – он тяжело вздохнул. – Вот такие дела. Но в конечном итоге все получилось как надо, разве нет?
– А если бы не получилось? – спросил Локвуд. Там, внизу, огненный ад катился в сторону оружейной комнаты с ее запасами бомб, вспышек и всего прочего.
– Все равно мы по-другому не могли, – ответил Джордж. – Ведь мы думали, что вы умерли, и ужасно расстроились. Отомстить за вас хотели.
В этот момент прогремел колоссальной силы взрыв. Он слизнул с лица земли все оставшиеся к тому времени постройки Ротвелловского института, на месте которых расцвели пышные цветки ослепительно-белого пламени.
– Люси, – сказал Локвуд. – Когда в следующий раз Джордж захочет взять себе последний кусок торта, напомни мне, чтобы я разрешил ему сделать это.
– По мне, пусть хоть весь торт целиком ест, – ответила я.
Мы, все впятером, сидели на вершине холма и любовались пожаром, а за дальними холмами на востоке уже заалела заря. А скоро, очень скоро на небе появилось солнце, и усыпавший поле пепел заблестел в его лучах как серебристый иней.
Назад: IV Проклятая деревня
Дальше: VI Нежданная гостья