Книга: Крадущаяся тень
Назад: V Железная цепь
Дальше: Словарь

VI
Нежданная гостья

28
Более тысячи лет, с той поры, когда последний ворон закончил клевать оставшиеся после давней-давней битвы скелеты саксов и викингов, деревня Олдбери Касл была всеми забыта, и, казалось, навсегда. Проходили века, но для большого мира эти сонные места так и оставались глухим, никому не интересным захолустьем. Даже недавнее нашествие призраков не привлекло внимания к Олдбери Касл, никого особо не взволновало. Но все изменилось, как только произошел «несчастный случай в Ротвелловском институте» – именно так стали называть в газетах то, что случилось той незабываемой для нас ночью. В один миг деревня и ее окрестности стали самым знаменитым местом во всей Англии, были у всех на слуху.
Реакция на события наступила моментально. Уже в восемь тридцать утра, то есть всего лишь примерно через три часа после озаривших весь окрестный небосклон взрывов, когда над лесами и холмами еще висел густой столб дыма, в деревне появились первые машины.
Их поток не уменьшался, лишь возрастал с каждой минутой. Весь день по деревне проносились легковые автомобили, грузовики, закрытые фургоны, битком набитые сотрудниками ДЕПИК, представителями агентства «Ротвелл» и вооруженными полицейскими из спецназа и, не притормаживая, катили по лесной дороге дальше, на восток. Вслед за ними начали слетаться репортеры-газетчики, и с их появлением ДЕПИК установил вокруг деревни свои кордоны. Один пропускной пункт устроили возле моста на западном краю луга, другой на въезде в восточный лес. Была выставлена охрана, не пропускавшая никого за эти кордоны и никого не выпускавшая через них.
Впрочем, нас самих все это вполне устраивало, поскольку не в той мы были форме, чтобы снова идти куда-либо. В тот день мы проспали допоздна, а потом уселись в пивном зале постоялого двора «Старое солнце», стараясь никому не мозолить глаза.
Время от времени в пивную просачивались свежие новости. Их приносили с собой сотрудники ДЕПИК, заходившие на постоялый двор подкрепиться парой бутербродов и кружкой пива. К их разговорам внимательно прислушивались Дэнни Скиннер и его отец, а потом делились с нами, так что в целом картина происходящего была нам более или менее ясна.
Аварийные команды разбирали то, что осталось от Ротвелловского института. Все руины были оцеплены и тщательно охранялись, однако вскоре стало известно, что на месте бывшего центрального блока и в разрушенных соседних ангарах были найдены образцы «запрещенного оружия», которое, как считали, и стало причиной взрыва и последовавшего за ним пожара.

 

Еще более сенсационной стала новость об исчезновении самого Стива Ротвелла. Было известно, что накануне он прибыл в институт, и с тех пор его никто больше не видел. Он, кстати, на данный момент считался пока что единственным, кто погиб прошлой ночью. В окрестностях института удалось найти нескольких уцелевших во время «несчастного случая» ученых, и сейчас их допрашивали.
– Полагаю, вскоре они и до нас доберутся, – мрачно заметил Киппс. Он сидел возле камина, утопив свой подбородок в высокий воротник свитера. Лицо Киппса было опухшим и покрытым царапинами. Наши лица, я думаю, выглядели ничуть не лучше. Все мы были похожи на побитые груши или яблоки, по которым прошлись ногами.
Локвуд играл с Холли в карты. Он покачал головой, поморщился и сказал, потирая себе шею:
– Я думаю, с нами все обойдется. То, чем занимался здесь Ротвелл, было преступлением – тайное оружие, не говоря уже о призрак-бомбах, которые применялись в прошлом году во время карнавала. А потом это железное кольцо. Удивлюсь, если Джонсон и остальные начнут открыто признаваться в том, что на самом деле произошло прошлой ночью. Во всяком случае, первое время они точно будут держать язык за зубами. Впрочем, это будет зависеть еще и от того, как много всего уцелело после пожара.
– А я вот думаю… – начала Холли. – Может быть, есть смысл нам самим рассказать обо всем следователям из ДЕПИК?
Сегодня утром она гораздо дольше обычного не вылезала из ванной комнаты и с помощью какого-то колдовства, не иначе, сумела почти целиком вернуть себе свой обычный вид, остались лишь слабые следы ожогов на подбородке и над бровью. Но я-то помнила, какой разъяренной фурией с растрепанными волосами она была прошлой ночью, и это заставляло меня смотреть на нее с искренним уважением.
– Рассказать следователям из ДЕПИК? О чем? – спросил Джордж. – У них и без нас достаточно доказательств того, что здесь происходило.
– Ну, я имела в виду насчет кольца. И того человека, который ходил сквозь него в железных доспехах. По-моему, это очень важная информация, я не права?
– Рассказать обо всем этом старине Барнсу? – хмыкнул Локвуд. – Ну, не знаю, не знаю. Думаете, он нам поверит?
– Поверит или нет, не скажу, но за решетку он нас точно укатает, – сказал Джордж. – Поджог, кража со взломом, нанесение телесных повреждений… Нет, ну его.
– А мне кажется, Холли права, – возразила я. – Слишком уж серьезное это дело, чтобы его замалчивать. Прошлой ночью на церковном кладбище мы с Локвудом своими глазами видели, как Крадущаяся Тень… то есть тот приятель в консервной банке поднимал мертвецов из могил, когда проходил мимо них. А потом, той же ночью, – мой голос дрогнул, а сама я поежилась, хотя и сидела неподалеку от камина, – мы сами проделали то же самое. Здесь столько тайн намешано…
– Тайн, в которые ДЕПИК не поверит, я боюсь, – сказал Локвуд, бросая на стол свои карты. – Но в принципе, вы с Холли правы. Наверное, в самом деле лучше всего будет рассказать Барнсу, если у нас появится такая возможность. Наверное…
Я понимала сомнения Локвуда. То, что пережили мы с ним прошлой ночью, оказалось настолько ошеломляющим, настолько невероятным, что нам обоим – и особенно мне – было трудно рассказать об этом внятно и четко даже своим друзьям, а уж тем более инспектору. Да, мы с Локвудом каким-то образом оказались в мире, который был очень похож на наш, вот только обитали в нем не живые люди, а мертвые. И в этом мире мы оказались непрошеными гостями, наше появление всколыхнуло его обитателей, даже разозлило их, точно так же, как и появление Крадущейся Тени до нас. Все это нам было известно. Но при этом даже наш собственный разум отказывался верить в то, что все это происходило с нами на самом деле, тормозил, отталкивал от себя все догадки и мысли о том жутком путешествии.
Когда мы вернулись на постоялый двор и Локвуд коротко рассказал о наших приключениях нашим друзьям, они долго молчали, очевидно, им тоже трудно было поверить во все это. Даже Джордж целую вечность сидел, глядя на разведенный в камине огонь, блестя стеклышками своих очков, а когда заговорил, смог сказать лишь пару фраз:
– Потрясающе. Это необходимо обдумать, хорошенько обдумать…
Совсем иначе отреагировала на наш рассказ Холли.
– Если это правда, – сказала она, внимательно глядя на наши с Локвудом лица, – мне хотелось бы знать, как вы себя чувствуете. С вами все в порядке?
– Мы в порядке, не волнуйся, – улыбнулся ей Локвуд. – Накидки отлично нас защитили, правда, Люси?
Я улыбнулась и утвердительно кивнула головой.
Однако чуть позже, взглянув на себя в зеркало, я отметила, что лицо у меня бледнее обычного и выгляжу я вымотанной до предела. Так подействовало на меня путешествие на Другую Сторону, высосавшее из меня всю энергию, или же я просто устала сверх всякой меры? Не знаю. У меня не осталось сил даже на то, чтобы размышлять об этом.

 

Замечу, однако, что был в нашей компании один тип, энергия из которого била буквально ключом. Я имею в виду череп в банке, если вы еще сами не догадались, о ком идет речь. Сегодня утром он был очень возбужден и сердит, поскольку просидел, пока мы отсыпались, в темной кладовке постоялого двора. Когда мы вернулись в «Старое солнце», Холли наотрез отказалась ночевать в одной комнате с черепом, и, честно говоря, я хорошо понимаю ее и ничуть не осуждаю.
– Какого черта нужно было меня спасать, – завел он свою шарманку, едва я зашла за ним утром, – если ты засунула меня в эту мерзкую клетушку? Пусть у меня нет носа, но я все равно знаю, что здесь воняет луком и кошачьей мочой.
Я глубоко вдохнула, принюхалась и с чистой совестью ответила:
– Никаким луком здесь не воняет. И, между прочим, сидеть здесь намного лучше, чем быть уничтоженным, как другие Источники в институте, так что лучше бы ты спасибо мне сказал.
– О, премного, премного благодарен вам, благородная леди! – проскрипел череп. – Можете даже считать, что я вам поклон отвесил. Ладно, то, что от меня требовалось, я уже сказал. А что ты хочешь сказать мне, Люси?
– С чего ты взял, что я хочу тебе что-то сказать?
– Ну, не просто же так ты сюда пришла, верно?
– Вообще-то, я пришла за картошкой. Джордж взялся ее пожарить… Но раз уж у нас с тобой зашел разговор…
– Давай, давай, не тяни резину.
Я глубоко вдохнула. Спросить – не спросить? Спрошу.
– Это ведь был ты? Ну, там, на Другой Стороне. Когда мы заблудились и не могли найти цепь. Это ты показал мне, где она?
– Другими словами, спас вам жизнь? – ухмыльнулся череп. – Неужели это похоже на меня?
– Ладно, не знаю, кто там был, но я ему благодарна. И, мне кажется, я наконец, поняла слова, которые ты не раз повторял – «Смерть в Жизни и Жизнь в Смерти». Теперь я знаю, о чем это. Призраки входят в мир живых, а живые входят…
Я остановилась. Я не могла заставить себя договорить это до конца. К тому же лицо в банке принялось строить отвратительные гримасы.
– Наконец-то! – после некоторой паузы сказал череп. – Наконец-то ты сдвинулась с мертвой точки. Мы столько месяцев вместе, а до тебя только сейчас дошло. Да, прошлой ночью ты была ходячим подтверждением моих слов. Может быть, хотя бы теперь ты начнешь соображать, почему мы с тобой так славно ладим. Сказать тебе, почему? Да потому что мы оба обитаем в двух мирах. Другой мир ты ощущаешь все время – его отголоски, по крайней мере. А теперь вот сама побывала в нем. Мы застряли между жизнью и смертью, Люси. Оба, ты и я. И это делает нас двоих отличной командой, – он криво усмехнулся мне и добавил: – Эй, помнишь мое предложение? Ну, насчет «Карлайл и Череп»? Оно остается в силе. Я согласен даже пойти на то, чтобы в названии агентства твое имя стояло на первом месте, цени.
– По-моему, ты забываешь про Локвуда, – я почувствовала, что наш разговор зашел слишком далеко, пора его сворачивать. Найдя на полке пакет с картошкой, я взяла его и понесла к двери.
– Ах, Локвуд, Шмоквуд… Он-то как раз связан со смертью сильнее любого из нас, и тебе это хорошо известно. Нет, Локвуд долго не протянет. Я как партнер для тебя гораздо выгоднее… Эй, постой, ты куда? Ты что, с ума сошла? Я ей такое предложение делаю, а она о какой-то картошке думает. Вернись!
Но я к этому времени уже была за дверью. Дурак этот череп! Не понимает, что иногда именно картошка или какая-то другая мелочь и позволяют тебе сохранить разум.

 

Погода в тот день выдалась необычно теплая, поэтому мы решили расположиться на ланч в садике возле нашего постоялого двора. На свежем воздухе, короче. Время от времени мимо нас по деревенской улице проезжали машины и фургоны ДЕПИК. Каждые две минуты возле нас появлялся возбужденный событиями прошлой ночи Дэнни Скиннер и задавал вопросы, на которые мы не могли или не хотели ответить.
В данный момент он отошел от нас, чтобы покачаться, как обезьяна, на воротах и полюбоваться с них поднимающимся над деревьями столбом дыма.
Из леса показалась большая черная машина, но не промчалась, как все остальные, сквозь деревню, а затормозила возле «Старого солнца». Открылась лакированная дверца, и из нее вылез инспектор Монтегю Барнс. Сегодня он выглядел еще более усталым и помятым, чем обычно. Барнс толкнул рукой ворота вместе с висевшим на них Дэнни и пошел по траве прямиком к нам. Подошел, остановился и молча принялся разглядывать наши побитые, поцарапанные лица.
– Доброе утро, инспектор, – вежливо приветствовал его Локвуд.
– Картошки хотите? – предложил Джордж.
– Трудная ночка была? – спросил, наконец, инспектор.
– О, да, еще какая трудная! – Это был мистер Скиннер, выглянувший из дверей пивной на звук подъехавшей машины. Он был в прекрасном расположении духа, и понять мистера Скиннера было легко – ведь столько посетителей, как сегодня, в его заведении не было уже много лет. – Мистер Локвуд и его друзья славно потрудились, чтобы избавить Олдбери Касл от призраков, сэр. Всего два дня прошло, а ситуация в нашей деревне существенно улучшилась. Проще говоря, жить стало можно. Они и мой дом очистили, и много других. Наконец-то все мы можем спокойно спать по ночам в своих постелях. Они юные герои, вот кто они, сэр. Все до единого.
– В самом деле? Впервые об этом слышу, – Барнс задумчиво покрутил усы и ничего больше не сказал, так и стоял, засунув руки в карманы своего длинного утепленного плаща, пока хозяин гостиницы не вернулся в дом.
– Рад слышать, что вы трудитесь не покладая рук, – вновь заговорил Барнс. – И что с вами все в порядке.
– Да, инспектор, – сказал Локвуд. – Все в порядке.
Я мельком взглянула на Локвуда, и он успел перехватить мой взгляд.
Все мы продолжали сидеть молча.
– Ну, если вам нечего больше мне сказать, я пойду, пожалуй, – сказал Барнс, поворачиваясь.
– На самом деле есть, инспектор, – сказала я. – Есть кое-что сказать.
– Нам очень нужно поговорить с вами, мистер Барнс, – поддержал меня Локвуд. – Просто необходимо.
Инспектор посмотрел на нас, потом поднял руку так, словно ему только что пришла в голову какая-то блестящая мысль.
– Тот парнишка, – тихим, ленивым тоном спросил он. – Который как сумасшедший катается на воротах…
– А что с ним?
– Как вы думаете, он хотел бы заработать денежку?
Инспектор еще не успел договорить, а Дэнни уже был перед ним и стоял по стойке «смирно».
– Чем могу быть вам полезен, сэр? Только скажите, и я сделаю все что угодно, – и он лихо отсалютовал Барнсу.
– Мне нужен ланч. Мне и трем моим офицерам. Можешь по-быстрому раздобыть для нас сэндвичей? Если справишься и сэндвичи окажутся съедобными, пять фунтов твои.
– Да, сэр. Разумеется, сэр. Сию секунду, сэр. Вы получите такие сэндвичи, что пальчики оближешь, сэр, – последнюю фразу Дэнни выкрикнул, уже подбегая к дому.
– Можете считать, что сэкономили свою пятерку, мистер Барнс, – сказал Джордж. – Знаю я местные сэндвичи. Не поймешь, что в них съедобнее – сам сэндвич или его обертка.
– Не в этой пятерке дело, – мрачно покрутил свой ус инспектор Барнс. – Просто мне подумалось, что у мальчишки с такими ушами-локаторами должен быть очень острый слух. Я проверил и оказался прав. Мистер Локвуд, мисс Карлайл, не уделите ли мне пару минут? Прогуляемся по травке, воздухом немного подышим.
Барнс вместе с нами вышел из сада, пересек дорогу, прошагал по лугу, отвел нас достаточно далеко от постоялого двора и только тогда заговорил:
– Ну, вот. Здесь тихо. Вокруг ни души. Что вы хотели мне сообщить? Говорите.
– Это насчет того, что случилось прошлой ночью, – сказала я. – Насчет института.
– Института? – Барнс пригладил усы и уставился куда-то вдаль. – Ну, что же. Расследование начато, идет полным ходом. Вчера ночью там произошел какой-то несчастный случай, это все, что я могу вам сказать.
– На самом деле, это был не несчастный случай… – начал Локвуд.
– Ну, скажем так, это был научный эксперимент, закончившийся катастрофой, – перебил его инспектор. – Я слышал, там не обошлось без жертв.
– Да! А Стив Ротвелл…
– Я хотел бы рассказать вам больше, – сказал Барнс, перебивая на этот раз меня. – Честное слово, хотел бы. Понимаю ваш интерес к этому делу, но, к сожалению, сам не знаю ничего, кроме того, что уже сказал.
Мы посмотрели на него.
– А вам двоим известно об этом и того меньше.
– Ну… – нахмурился Локвуд.
– Вас и близко к тому месту не было, – сказал Барнс.
– Э… на самом деле…
– На самом деле вы занимались призраками в деревне Олдбери Касл, и ваше расследование не имеет ни малейшего отношения к тому, что произошло в институте. Вас ни в малейшей степени не интересует ни сам Ротвелл, ни его институт, вы в глаза не видели центральный лабораторный блок, и если вам еще удалось сохранить остатки здравого смысла, вы именно так и никак иначе будете отвечать любому, кто вас об этом спросит. На вашем месте я постарался бы сам как можно скорее донести эту информацию до всех и каждого. Я достаточно ясно выражаюсь? Вы поняли меня, мистер Локвуд? А вы, мисс Карлайл? – Барнс посмотрел на нас своими усталыми покрасневшими глазами. – Одной из задач ДЕПИК является охрана агентов от неприятностей, которые могут с ними приключиться. Мы должны оберегать всех агентов, даже таких действующих на нервы, как вы. Я не хочу проснуться однажды утром и узнать, что прошлой ночью имело место еще четыре несчастных случая на Портленд-Роу. Боюсь, после такого известия мои любимые яйца всмятку мне в горло не полезут.
Локвуд посмотрел на меня, затем глубоко вдохнул и громко сказал:
– Благодарю вас, инспектор. Вы очень четко все нам обрисовали. Мне жаль, что мы ничем не можем помочь вам в расследовании несчастного случая в институте. Боюсь, того, что на самом деле произошло там минувшей ночью, мы не узнаем никогда.
– Вот именно, – миролюбиво кивнул Барнс. – Никогда.
* * *
Мы задержались в Олдбери Касл еще на две ночи, подчищали остатки призрачного кластера, но проводили эти вылазки без особого энтузиазма, что называется, вполсилы. Как справедливо заметил мистер Скиннер в разговоре с мистером Барнсом, ситуация в деревне стала намного лучше. После уничтожения железного кольца в Ротвелловском институте и прекращения визитов загадочной Крадущейся Тени деревенские призраки успокоились, большая их часть исчезла, а те, что остались, стали слабее и вели себя уже не так агрессивно, как прежде. Чтобы у местных жителей не возникло связи между катастрофой в институте и исчезновением призраков, мы постарались сделать так, чтобы победа над призрачным кластером выглядела исключительно нашей заслугой, и разыграли эту пьесу как по нотам. Шумели по ночам, взрывали солевые бомбы, чтобы изобразить бурную деятельность, а пошумев немного, тихо возвращались на постоялый двор, где подолгу пили чай и играли в карты.
К утру пятого дня нашего пребывания в Олдбери Касл утихла и суета на месте бывшего филиала Ротвелловского института. Большая часть машин ДЕПИК уехала назад, в Лондон, сняли и установленные вокруг деревни кордоны. К этому же времени в деревне окончательно закрепился наш статус героев. От былого мощного кластера в округе осталось лишь несколько слабеньких и безобидных призраков Первого типа, и это была не та причина, чтобы дольше задерживаться в Олдбери Касл. Больше всех хотелось уехать отсюда Киппсу, которому две последние ночи приходилось выбирать – будет он спать в одной кровати с Джорджем или в подсобке рядом с черепом (не знаю, почему, но Киппс предпочитал подсобку с черепом). Впрочем, всем нам уже хотелось домой.
На железнодорожную станцию нас провожали чуть ли не всей деревней, а во главе этой демонстрации гордо вышагивал, разумеется, Дэнни Скиннер. В дорогу нам надарили овощей, кроме того, Локвуд получил в конверте плату за нашу работу – деньги собрали всей деревней. Дети надели нам на головы веночки из полевых цветов, а когда поезд тронулся, провожающие долго махали нам вслед платочками. Одним словом, по первому разряду были проводы.
Итак, мы устроились в вагоне и ехали, наконец, домой. За прошедшие после похода в институт дни мы ни разу не разговаривали друг с другом о том, что там произошло, но когда встречались взглядами, в них проглядывало нечто такое, что невозможно выразить словами.
Мы покачивались на вагонных сиденьях, улыбались, с удовольствием смотрели в окно на проплывающие за стеклом весенние леса и поля. Довольно долго на горизонте оставался виден столб дыма над восточными холмами, так до сих пор и не рассеявшийся в воздухе. Этот дым мы принесли с собой и в купе, и хотя Холли открыла окно, легкий запах гари так и не выветрился до самого Лондона.

 

29
«Установлена связь террористов с агентством Ротвелла!
В разрушенном институте обнаружено запрещенное оружие.
Стив Ротвелл до сих пор не найден, и предполагают, что он мертв.
Читайте в нашей газете первое интервью со следователем ДЕПИК Монтегю Барнсом.

 

Сенсационные открытия на месте разрушенного филиала Ротвелловского института в Гэмпшире нашли свое продолжение вчера, когда подтвердились сведения о том, что в одном из помещений полиция обнаружила большую «оружейную фабрику». По нашим сведениям, среди найденных предметов фигурирует несколько «призрак-бомб» того же типа, что были применены во время террористической атаки во время лондонского карнавала, проводившегося в ноябре прошлого года.
Тогда, как известно, было совершено покушение на жизнь мисс Пенелопы Фиттис. Арестован ряд бывших сотрудников института, включая одного из его руководителей, мистера Саула Джонсона. Против них, а также главы агентства, мистера Стива Ротвелла, выдвинуто обвинение в их причастности к тому нападению. Местонахождение мистера Ротвелла по-прежнему не установлено, полагают, что он мог погибнуть во время взрыва, уничтожившего филиал института.
В сегодняшнем эксклюзивном интервью газете «Таймс» старший следователь ДЕПИК по особо важным делам мистер Монтегю Барнс подробно рассказал о расследовании, которое проводилось под его руководством на месте катастрофы.
– Когда мы прибыли на место, там царил сущий ад, – сказал он, – но, несмотря на это, нам удалось обнаружить целый склад запрещенного оружия, включая смертельно опасные ружья, стреляющие эктоплазмой. Поверьте мне, призрак-бомбы, о которых так много говорят в последнее время, не более чем вершина айсберга.
Мистер Барнс отказался комментировать находки, сделанные в развалинах центрального блока лаборатории.
– К сожалению, нам до сих пор непонятно, какие именно эксперименты проводились в этом здании, – добавил он. – Возможно, это прояснится в ходе расследования, которое до сих пор продолжается.
Вчера же полиции удалось обнаружить на территории института опасные Источники, которые по каким-то причинам не были уничтожены, как того требует закон. В связи с этим, как нам стало известно, проводятся аресты среди персонала Больших лондонских городских печей в Клеркенвелле. Следует заметить, однако, что все эти события бледнеют перед тем кризисом, который наблюдается в самом агентстве «Ротвелл». После исчезновения главы агентства и выдвинутых против ряда его руководителей обвинений в уголовных преступлениях доверие общественности к деятельности этого агентства сильно подорвано, и его будущее представляется весьма туманным. Только что появились сведения о том, что главе агентства «Фиттис», мисс Пенелопе Фиттис, предложено стать временным управляющим агентства «Ротвелл» с тем, чтобы навести в нем порядок и, возможно, сохранить его на плаву. Руководить обоими агентствами она будет из своего офиса на Стрэнде.

 

Полный текст интервью с мистером Барнсом читайте на стр. 3.
«Призрак-бомбы и плазменные ружья – тайны оружейной фабрики». Репортаж на стр. 6.
«Раненый Лев». Подлинная история агентства «Ротвелл»: см. стр. 24–25».

 

– Так-так-так, – сказал Локвуд. – Еще одно расследование успешно замято. – Он швырнул газету на стол и потянулся за поджаристым тостом. – Старина Барнс мастер на такие штуки. Вся эта болтовня вокруг запрещенного оружия позволяет ему тихонько скрыть от внимания общественности единственную по-настоящему важную вещь, а именно железное кольцо. А это означает, что он будет молчать как рыба и о нашей причастности к этому делу.
– Чему лично я буду очень рада, – вставила Холли.
Да этому мы все были рады, что уж там скрывать. Сегодня утром у нас вообще было много поводов для радости, и потому мы решили устроить в доме 35 на Портленд-Роу самый настоящий праздничный завтрак.
Это было на следующий день после нашего возвращения из Олдбери-Касл, и выдался этот день на редкость теплым и солнечным. Холли распахнула дверь кухни, выходящую в сад. Пели птицы, сверкали на солнце новенькие яркие листочки, комнату наполнил свежий весенний воздух, почти прогнавший запах копченой селедки, которую разделал Джордж. А приятнее всего было то, что все мы снова были вместе.
Всей нашей командой, включая меня.
Лично для меня еще одним поводом для радости была предыдущая ночь, которую я провела в своей старой любимой комнате на чердаке. Это было торжественное, знаковое возвращение. В честь него Джордж даже расщедрился на то, чтобы убрать с чердака большую часть своей одежды. Большую, но, правда, не всю, поэтому мне приходилось по-прежнему внимательно посматривать под ноги, чтобы не наступить на вылезший неведомо откуда носок или носовой платок. Но это мелочи. Комната на чердаке снова была моей.
Да, моей… и черепа тоже. На ночь я поставила его банку на старое место, на подоконник, откуда череп (по его словам) мог любоваться тихой ночной улицей и (а вот это гораздо ближе к истине) пугать малышей в доме напротив своим зловещим зеленым светом. Утром я принесла череп с собой на кухню – в конце концов, вместе со всем прочим мы праздновали и его возвращение тоже. Впрочем, череп был в своем репертуаре. Всего с полминуты он спокойно просидел в своей банке на столе, а затем скорчил Холли такую гримасу, от которой она уронила себе на колени тарелку с вафлями. После этого мне пришлось убрать череп со стола в темный угол за раковиной и слегка прикрыть банку сверху салфеткой.
Кстати, череп был не единственным приглашенным гостем за нашим завтраком. С нами на кухне сидел также Киппс. Мы не собирались приглашать его стать членом агентства «Локвуд и компания» (да он и сам этого не захотел бы), но хотели поговорить о том, чтобы он стал кем-то вроде консультанта, которого мы станем приглашать время от времени. Киппс пришел к нам сегодня как раз для того, чтобы обсудить это предложение, а заодно отпраздновать наше благополучное возвращение в Лондон. Сварились яйца, пожарился бекон, уже стояли на столе аккуратные, испеченные Холли вафли, щедро намазанные свежим маслом и политые медом. Можно было начинать.

 

Локвуд сидел во главе стола, передавал полные тарелки, следил, чтобы у каждого всего было вдоволь. Мне было приятно видеть, что Локвуд сегодня выглядит совершенно нормально, стал, можно сказать, самим собой. Ушла болезненная бледность с его лица, движения вновь стали уверенными и плавными. Правда, по себе я знала, что восстанавливаться после путешествия через железное кольцо нам придется еще довольно долго – я до сих пор ощущала слабость, по ночам мне снились непонятные тревожные сны. Впрочем, все эти симптомы постепенно шли на убыль, а уж в такое прекрасное утро, как сегодня, вообще легко было поверить в то, что очень скоро они окончательно исчезнут.
Наконец, Локвуд постучал вилкой по кувшину с молоком и сказал:
– Время произнести тост. Я рад поблагодарить всех вас за вашу работу в Олдбери Касл. Джордж, Холли, Квилл, в институте вы совершили настоящий подвиг. А без тебя, Люси, я просто не выжил бы.
Мы подняли стаканы с апельсиновым соком, выпили, а затем Локвуд повернулся ко мне.
– Люси, – сказал он. – Ты заслуживаешь особого тоста. Во-первых, за то, что вернулась к нам. Агентству «Локвуд и компания» очень тебя не хватало. Во-вторых, за то, что спасла мне жизнь, очень вовремя и ловко поддав под зад Ротвеллу. Спасибо тебе.
Он внимательно смотрел на меня. Я постаралась изобразить на своем лице безразличие – дескать, да ладно, что там, есть о чем говорить, – но все равно покраснела. А потом заметила, что все внимательно наблюдают за нами.
– Фу-ты, ну-ты, не смущай девушку, Локвуд, – ехидно ввернул Джордж.
Локвуд ухмыльнулся и запустил в него хлебной корочкой.
– Дело в том, что все мы зависим друг от друга, – сказал он. – Убери любого из нас, и каждый станет слабее. А вместе мы можем горы свернуть, и нет для нас ничего невозможного.
– Браво, браво, – пропела Холли.
– А отсюда вытекает мой последний тост, – закончил Локвуд. – За новые рубежи! Да, именно так, потому что после Крадущейся Тени, железного кольца и того, что мы с Люси обнаружили на Другой Стороне, для меня все изменилось. Между нами скажу, что мы открыли такие вещи, которые до этого и вообразить себе не могли. Барнс хочет, чтобы мы об этом забыли, но мы-то знаем, что это невозможно. Наоборот, с этого времени мы будем только расширять наши знания, задавать все новые вопросы и искать на них ответы. Наше расследование не закончено, оно только начинается.
Мы еще раз выпили и поставили стаканы на стол. Какое-то время все молчали, лишь сквозь открытую дверь кухни доносилась из сада птичья песенка.
– Я хотела бы узнать одну вещь, – сказала Холли. – Что именно делал на Другой Стороне тот тип, который был Крадущейся Тенью? Стив Ротвелл намекал на какую-то цель, так что тот парень не просто для своего удовольствия по другому миру разгуливал. Что ему там было нужно? Ради чего он согласился пойти на такой риск? По-моему, это должно быть нечто очень важное.
– Совсем не обязательно, что он искал что-то конкретное, – заметил Джордж. Он прикончил свою копченую селедку, и теперь готовил для себя заключительный аккорд: громадный сэндвич с беконом. – Это могло быть просто попыткой заглянуть в неизведанное. Дайте мне железный костюм, и я сам с радостью отправлюсь на Другую Сторону. Причем просто так, чисто из любопытства.
– О, это должен быть огромный костюм, особенно если ты в самом деле собираешься умять весь этот бутер, – хмыкнул Локвуд. – Впрочем, могу одолжить тебе перьевую накидку.
– Какая жалость, что мы потеряли вторую, – огорченно заметила я.
– Что поделаешь, – пожал плечами Локвуд. – Кроме того, кто знает, что там еще можно найти, в тех ящиках на втором этаже? Но давайте вернемся к Тени. Я уверен, что тот парень все же выполнял какое-то задание, не просто так ходил, как считает Джордж. На это, действительно, и сам Ротвелл намекал. Нам нужно выяснить, каким было это задание.
– Для начала мы должны хотя бы в принципе разобраться, что там к чему, – сказал Киппс. – Лично я не уверен, что вообще смогу что-то понять.
– Я тоже, – поддержала его Холли. – Я просто до сих пор поверить не могу, что вы оба вернулись целыми и невредимыми.
Я ничего не сказала. По ночам, закрывая глаза, я по-прежнему видела черное небо, раскинувшееся над странным, чужим, заледеневшим миром.
– А я вот что думаю, – сказал Джордж, шумно пережевывая кусок бекона. – Люси и Локвуд побывали в том месте, откуда приходят призраки. Во всяком случае, они видели по крайней мере некоторых из них, и эти призраки были готовы прийти в наш мир через слабую точку, прореху между мирами. Мы сами в мир призраков попасть при обычных условиях не можем, хотя те из нас, кто обладает мощным парапсихологическим Зрением, способны улавливать отдельные образы с Другой Стороны. Это мое личное мнение. Но вот Тень пересекает барьер, попадает на Другую Сторону, начинает там бродить, и это очень будоражит духов. Барьер между нашими мирами ослабевает. Когда вы видели Тень на церковном кладбище, то решили, что перед вами призрак, верно? Прозрачный, бестелесный и так далее. То есть в это время он находился на Другой Стороне, и барьер был полностью прорван.
– Любопытно, видел ли кто-нибудь нас, – перебил его Локвуд. – Эх, жаль, никого не додумался спросить.
– А мне любопытно другое, – продолжил Джордж. – Тревожил ли призраков кто-нибудь таким же образом раньше? И если да, – он указал ложечкой для горчицы на прикрепленную к стене карту, по которой концентрическими кругами расходились по стране точки, отмечающие распространение нашествия призраков, – то какое влияние это оказало на Проблему в целом?
Прозвенел дверной звонок. Холли ближе всех сидела к двери, она и пошла открывать.
– Сложно будет разгадать эту тайну, – пробормотал Киппс. – Очень уж она велика.
– Спокойствие, Квилл, – воскликнул Локвуд. – Такая команда, как у нас, с любой тайной справится, – он откинулся на спинку своего стула и спросил: – Кто там пришел, Хол?
Холли вернулась на кухню – побледневшая и испуганная.
– К нам двое посетителей, Локвуд, – пролепетала она. – Я не могла… я… Одним словом, они уже здесь. Я просто должна была впустить их.
Холли отступила в сторону. За ее спиной показалась Пенелопа Фиттис с дежурной улыбкой на губах.
Затем мисс Фиттис вошла в кухню, которая явно была мала для такой величественной женщины, как хозяйка крупнейшего в стране агентства. Она увидела остатки нашего завтрака на столе, скользнула взглядом по сторонам. Одета мисс Фиттис была, как всегда, безупречно. Сегодня на ней переливалось зеленое платье чуть ниже колена, поверх которого было наброшено темно-коричневое манто.
– Доброе утро всем, – сказала мисс Фиттис. – Надеюсь, я не слишком вам помешала? Могу я войти?
Зачем было спрашивать, если она уже вошла?
– Конечно, конечно, – вскочил со своего стула Локвуд. – Прошу вас…
– Я ненадолго, можете не вставать. Не хочу вас беспокоить. Прошу прощения, но я не одна, – мисс Фиттис указала рукой на стоявшего позади нее стройного молодого джентльмена с вьющимися светлыми волосами и аккуратными усиками. На нем был элегантный твидовый костюм, из-под которого выглядывала висящая на поясе шпага. – Я полагаю, вы уже знакомы? Это Руперт Гейл, старинный друг нашей семьи.
– Да… мы знакомы. Прошу простить за беспорядок, – сказал Локвуд. – Может быть, нам лучше перейти в гостиную?
– Нет-нет, – улыбнулась мисс Фиттис. – Мне любопытно посмотреть на место, где проходит основная часть работы вашего агентства. И этим местом следует считать кухню, верно? Я вижу, вы завтракали, простите, что оторвала. О, скатерть с набросками… – она наклонилась, чтобы рассмотреть ее. – Оригинально! Прелестно… и непонятно.
Локвуд был уже рядом с нашей непрошеной гостьей, принес для нее стул.
– Простите. Эти завитушки Джордж рисует, когда о призраках думает. Прошу вас, присаживайтесь, мадам. Сэр Руперт, не присядете ли вы на мой стул?
– Нет-нет, благодарю. Я лучше постою, – сэр Руперт Гейл занял позицию возле окна. Привалился к раковине и скрестил ноги.
Никому из нас появление сэра Руперта в нашем доме особой радости не доставило. Мы знали его как прожженного мошенника, искусного дуэлянта и богатого коллекционера запрещенных законом редкостей. Все наши предыдущие встречи с ним были густо приправлены угрозами и неприязнью. Но, честно говоря, еще меньше радости доставило нам появление Пенелопы Фиттис.
А тем временем эта знаменитая на всю страну женщина сидела на нашей кухне, на нашем стуле, и улыбалась нам. Стул, на котором она сидела, был раскладным, дешевым, с ожогами эктоплазмы на спинке (они появились тогда, когда Джордж использовал этот стул в одном из своих экспериментов). Однако сейчас этот стул выглядел просто шикарно благодаря сидящей на нем элегантной леди в изумрудном, искрящемся в солнечных лучах платье. Держалась мисс Фиттис на удивление легко и свободно, чего нельзя было сказать о нас. Все мы были в полнейшем замешательстве и растерянно молчали. Сильнее всех был смущен Киппс, он даже втиснулся как-то бочком за приоткрытую дверь кухни, стараясь сделать так, чтобы его не было ни видно, ни слышно.
Первым оправился от шока Локвуд.
– Чаю, мадам? – предложил он. – Чайник только что вскипел.
– Спасибо, Энтони. С удовольствием выпью чашечку.
Ну, вот, необходимые формальности были соблюдены, чай предложен, и теперь мисс Фиттис еще раз осмотрелась в нашей кухне, но не мельком, как в прошлый раз, а более основательно, подмечая каждую деталь – остатки завтрака на столе, мешки с солью и железными опилками в углу, карту Англии, которую повесил на стену Джордж.
– Я пришла поблагодарить вас за вашу услугу, – сказала Пенелопа Фиттис. – Это было очень любезно с вашей стороны.
– Услугу, мадам? – спросил Локвуд, передавая мисс Фиттис ее чашку чая. – О чем вы?
– Как я вижу, газеты вы читаете, – она указала кивком головы на лежащий на столе сегодняшний номер «Таймс». – Следовательно, вам уже известно о том, какие серьезные перемены происходят в Лондоне. В частности, вы не можете не знать того, что агентства «Ротвелл» и «Фиттис» отныне находятся под единым управлением. Моим. Скажу вам по секрету, что очень скоро произойдет их слияние. Агентство «Ротвелл» дискредитировало себя и находится в глубоком кризисе. Если не принять срочные меры, оно вообще развалится. Чтобы этого не произошло, агентство «Ротвелл» станет дочерним филиалом «Фиттис», и его совет директоров будет отчитываться передо мной и выполнять мои распоряжения.
Женщина, которая отныне руководила двумя самыми крупными и могущественными лондонскими агентствами, замолчала и внимательно смотрела на нас.
– Мои поздравления, мадам, – медленно произнес Локвуд. – Это… невероятно.
– Невероятно, здесь я с вами полностью согласна. Такой поворот сюжета не в каждой книге встретишь. Впереди меня ждет много работы, придется наводить порядок в «Ротвелле», но я уверена в том, что это у меня получится. Впрочем, как бы там ни было, теперь я руковожу обоими агентствами и считаю, что во многом обязана этой удачей вам.
Знаете, бывают в жизни моменты, когда ты изо всех сил стараешься прикинуться наивным, ничего не понимающим дурачком, когда чувствуешь, что атмосфера начинает накаляться и тебя вот-вот припрут к стенке. Именно такой момент сейчас и настал. Стоявший возле раковины сэр Руперт Гейл понимающе улыбнулся, снял с полки одну из любимых кружек Джорджа – коричневую, с белыми полосками – и лениво принялся ее разглядывать.
– Простите, мадам, – сказал Локвуд. – Я не вполне вас понимаю. Да, так случилось, что мы работали в деревне неподалеку от института, но о событиях в нем, как и о причинах катастрофы, – если вы именно это имеете в виду, – нам известно не больше, чем всем остальным.
Мисс Фиттис негромко хохотнула. Только сейчас я вспомнила о том, что ее смех всегда казался мне слишком низким и хрипловатым.
– Перестаньте дурака валять. Я не такая, как этот глупый инспектор Барнс, со мной осторожничать не надо. И давить на вас я не собираюсь. Давайте лучше представим на минутку, что вам все-таки довелось увидеть то, чего вы не должны были видеть. Допустим, то, что вы увидели, привело вас в замешательство. Допустим, что мысли о том, что вы увидели, не выходят у вас из головы, не дают вам покоя.
Ежу было понятно, что имеет в виду мисс Фиттис, однако признаваться ей в чем-либо мы не собирались. Локвуд сделал вид, что обдумывает ее слова, потом заговорил:
– Ну, да, мы видели в деревне несколько очень страшных Гостей. Была среди них призрачная девушка с выколотыми глазами, так от нее Джордж на целый километр убежал без оглядки. Было такое, Джордж?
– Ага. У меня только пыль из-под копыт полетела, – кивнул Джордж.
Леди в изумрудном платье улыбнулась нам и сказала:
– А вы шутники, молодые люди. Но замечу, что некоторые ученые из Ротвелловского института – или правильнее их называть уже учеными из института «Фиттис»? – на допросах в полиции упоминали о проникших в ту ночь в институт чужаках.
– И чужаков этих было пятеро, – добавил сэр Руперт. – Можете сами себя посчитать, как раз пальцев на одной руке хватит.
– Не знаю точно, что именно вы там увидели или услышали, – сказала мисс Фиттис, – но советую выбросить это из головы. Бедняга Стив Ротвелл был человеком эксцентричным, увлекающимся, тянулся к запретным знаниям, поэтому мы не будем вникать в те странные эксперименты, которые он проводил в своей частной лаборатории. И, само собой разумеется, не станем повторять их в нашем новом, законопослушном объединенном агентстве.
Мы сидели молча, обдумывали ее слова. Тихо и темно было и в прикрытой сверху салфеткой призрак-банке, стоявшей возле раковины. Череп не появлялся, и это не могло меня не радовать.
– Насколько я понимаю, – спокойно заговорил Локвуд, – вы требуете, чтобы мы «забыли» все, что могли или даже не могли видеть.
– Слово «требую» я не произносила, но в остальном вы абсолютно правы.
– Могу я спросить, для чего вам это нужно?
– На протяжении пятидесяти лет мы имеем дело с потусторонними силами, – начала Пенелопа Фиттис, сделав глоток чая из своей чашки. – Одни ищут способы борьбы с призраками, другие, как это делал несчастный глупец Ротвелл, пытаются извлечь из нашествия призраков личную выгоду. По моему мнению, тайны смерти священны, неприкосновенны и исследованию не подлежат, – тут она внимательно взглянула на нас. – Вам это известно ничуть не хуже, чем мне. Есть вещи, в которые лучше не соваться.
– Простите, мадам, но позвольте мне не согласиться с вами, – заерзал на своем стуле Джордж. – Любое знание, в том числе и о тайнах смерти, может оказаться крайне важным в борьбе с Проблемой.
– Дорогой Джордж, вы еще так молоды, – за этим вновь последовал низкий хрипловатый смех. – Вам слишком рано вникать в эти тайны, вы еще не способны понять их.
– Нет, Джордж прав, – сказал Локвуд. – Джордж, как всегда, прав. Мы не должны бояться изучать вещи, укрытые пока что завесой тайны. Мы должны проливать на них свет. Как фонарик на логотипе вашего агентства. В конце концов, именно в этом и заключается работа агента-парапсихолога.
Мисс Фиттис пристально посмотрела на него и сказала:
– Хотите сказать, что вновь отвергаете мой совет?
– Боюсь, что так… Да, мы отвергаем ваше «требование», «приказ», «совет», как хотите это назовите, – неожиданно твердо и решительно отчеканил Локвуд. – Простите, но мы не работаем в вашем агентстве, и вы не можете вот так прийти на нашу кухню и начать указывать нам, что мы должны делать.
– Однако на самом деле мы это можем, – сказала мисс Фиттис. – Я права, Руперт?
– Разумеется, правы, мадам, – сэр Руперт Гейл оторвался от раковины и начал лениво прохаживаться за нашими спинами. – Отныне для некоторых из нас любые действия будут иметь последствия, – он протянул руку, взял с тарелки приготовленный Джорджем для себя сэндвич и откусил от него громадный кусок. – Для других их действия вообще обойдутся без последствий. Вот как-то так, примерно, все это выглядит. Ну, а на чьей стороне сила, сообразите сами. Мм! Отличный бекон. Да еще с горчичкой. Красота!
– Как вы смеете! – резко вскочил со своего стула Локвуд, но раньше, чем он оказался на ногах, в руке сэра Руперта уже сверкнула шпага, и ее кончик был направлен Локвуду прямо в сердце. При этом сэр Руперт даже не смотрел на Локвуда, разглядывал вместо этого похищенный у Джорджа сэндвич.
– Угрожаете своей шпагой безоружному человеку, сэр Руперт? – спросил Джордж. – Класс!
– Передай мне вон тот нож для масла, Джордж, – негромко попросил Локвуд. – Его, я думаю, мне будет достаточно, чтобы разобраться с этим типом.
– А вы шутник, однако, – сказал сэр Руперт.
– Никаких дуэлей не будет, – вскинула вверх руку Пенелопа Фиттис. – Мы пришли в этот дом не как дикари. Руперт, убери свою шпагу. Энтони, сядь, пожалуйста, на место.
Локвуд постоял еще немного, потом сел. Сэр Руперт убрал свою шпагу в ножны и продолжал жевать.
– Вот так-то лучше, – еще раз басовито и хрипло рассмеялась мисс Фиттис. – Ах, мальчишки-забияки, ну что с вами делать? Итак, Энтони, я объяснила вам, чего я хочу, и не вижу причин, по которым вам следует упрямиться. Не забывайте, что вы – крошечное симпатичное агентство, как раз такое, чтобы расследовать какие-нибудь заурядные случаи. Если мы не договоримся, всю оставшуюся жизнь будете заниматься мелочовкой, это я вам обещаю. И не останется у вас времени, чтобы заниматься такими вот глупостями, – здесь она махнула рукой в сторону висящей на стене карты Джорджа, – и на пустые домыслы времени не останется. И на то, чтобы прыгать выше головы, тоже. Джордж, дорогой, хватит витать в облаках! Бросьте вы свои фантазии, займитесь чем-нибудь полезным. Своим внешним видом, к примеру. Приведите себя в порядок! Чаще выходите из дома гулять, заводите друзей, знакомьтесь с девушками.
– И не забудьте для начала освоить такую важную вещь, как дезодорант, – похлопал Джорджа по плечу сэр Руперт.
Джордж не шелохнулся, продолжал сидеть с невозмутимым видом.
– Да перестаньте вы все дуться! – улыбнулась Пенелопа Фиттис. – У вас прекрасное агентство, сбалансированное. Пытливый исследователь – это Джордж. Локвуд, само собой, – лидер, который принимает решения и берет на себя всю ответственность. У вас даже своя секретарша есть – очаровательная мисс Манро. Ставшие моими новыми коллегами сотрудники из «Ротвелла» рассказывали мне о ней…
– Довольно! – крикнула я и вскочила на ноги, опрокинув стул, на котором сидела. – Вы ничего не знаете о Холли, да и о каждом из нас тоже. Убирайтесь! Оставьте нас в покое!
– Ах, мисс Карлайл, – Пенелопа Фиттис повернулась в мою сторону, и я впервые заметила, какая зловещая у нее, оказывается, улыбка. – Не могу передать словами, как огорчил меня на прошлой неделе ваш отказ перейти на работу в мое агентство. Вместе с вами мы столько могли бы сделать. Но эта блестящая возможность была вами упущена, и не будем больше о ней сожалеть. А теперь разговор об упущенных возможностях приводит меня к вам, мистер Киппс.
Она впервые дала понять, что знает о присутствии Квилла Киппса, который стоял за дверью и вздрогнул, услышав свое имя.
– Я слышала, вы тоже принимали участие в том деле, Квилл, – сказала мисс Фиттис. – Резвились в ворованных очках. Занятно. Надеюсь, вы весело провели время со своими новыми друзьями. Что ж, человек волен выбирать то, что ему нравится. Только не забудьте о том, что отныне вы изгой в моем агентстве, а значит, мало-мальски интересной и значительной работы вы больше не получите. Мы не можем терпимо относиться к предателям, и вы почувствуете это на своей шкуре. Назначенная вам моим агентством пенсия отменяется, свою репутацию вы можете считать безнадежно загубленной. Я позабочусь о том, чтобы вас не приняла на работу ни одна уважаемая компания.

 

– Не беда, Киппс, – сказал Локвуд. – Можешь с нами работать, если хочешь. Мы компания не уважаемая.
Киппс ничего не сказал. Лицо у него было белым, как мел, а нос и губы лиловыми. Он буквально умирал от страха и унижения.
– Ну, что ж, мне, пожалуй, пора, – сказала Пенелопа Фиттис. – Столько дел еще на сегодня… Странная штука жизнь, верно, Энтони? Неделей раньше вы отвергли мое приглашение, а теперь сделали мне подарок, о котором я и мечтать не смела. Занятно. Ладно, спасибо за чай, – она поднялась со стула, в последний раз окинула взглядом нашу кухню. – Очень милый домик. Такой маленький, и такой… уязвимый. Желаю всем хорошего дня.
С этими словами Пенелопа Фиттис вышла за дверь. Стоявший возле окна сэр Руперт Гейл доел сэндвич Джорджа, взял с сушилки чайное полотенце, вытер им свои жирные руки, швырнул полотенце в раковину, улыбнулся и тоже покинул кухню. Затем хлопнула входная дверь, простучали шаги по каменным плиткам дорожки, мягко заурчал двигатель, и машина унесла мисс Фиттис навстречу яркому весеннему утру.
Машина уехала, а мы по-прежнему молча оставались на своих местах.

 

Локвуд сидя на своем стуле, Джордж и Холли напротив него, Киппс стоя возле двери. Никто ни на кого не смотрел, но каждый ощущал давящую тяжесть тишины.
Затем Локвуд неожиданно расхохотался, и злые чары разрушились – мы все разом зашевелились, словно очнувшись ото сна. Смеяться Локвуд перестал, но все еще широко улыбался, глаза у него блестели.
– Отлично, – сказал он. – Они раскрыли свои карты, не так ли? И открыто предупредили, чтобы мы не совали нос в их дела.
Киппс нерешительно переступил с ноги на ногу. Джордж кашлянул.
– А теперь давайте проведем голосование, – продолжил Локвуд. – Кто за то, чтобы нам стать послушным маленьким агентством, делать то, что она скажет, и никуда не совать свой нос?
Никто из нас не шелохнулся и не сказал ни слова.
– Хорошо, – сказал Локвуд, разглаживая нашу скатерть для размышлений. – Теперь поднимите руки те, кто считает, что мы должны действовать как раз наперекор Пенелопе? Кто считает, что если мадам Фиттис так откровенно показала нам свои коготки, то мы имеем полное право сделать ее объектом своего нового расследования? Кому наплевать на угрозы, которыми сыпала здесь Пенелопа и тот невежа, которого она с собой привела?
Мы молча, дружно вскинули свои руки вверх.
Даже Киппс, хотя проголосовал он неуверенно, сначала согнул руку так, будто хочет почесать у себя в затылке, и только потом робко выпрямил ее. Так мы и стояли впятером с поднятыми вверх руками посреди ярко освещенной утренним солнцем кухни.
– Прекрасно, – сказал Локвуд. – Благодарю вас. Я очень рад, поскольку именно на это и надеялся. Давайте убирать со стола. Джордж, поставь, пожалуйста, чайник на огонь. Агентству «Локвуд и компания» пора приниматься за работу.

 

Спустя две минуты я стояла у раковины и, тупо глядя перед собой, мыла тарелки. Затем краем глаза я уловила зеленый свет, замерцавший в полуприкрытой салфеткой банке. Я убрала салфетку. Череп уже нарастил себе лицо и наблюдал за мной сквозь стекло. Лицо это было, как всегда, омерзительным, но в данный момент не чересчур. Скажем так, лицо это было омерзительным, но вместе с тем серьезным и строгим.
– Хорошую речугу толкнул Локвуд, – прозвучал у меня в голове голос черепа. – Очень хорошую. На минутку даже мне показалось, что вы еще не обречены. А теперь просвети меня. Я тут потихоньку подглядывал и подслушивал и хочу спросить – кто эта женщина, которая только что приходила к вам?
– Пенелопа Фиттис.
– А кто она?
– Глава агентства «Фиттис». А теперь, похоже, правительница всего Лондона. Во всяком случае, так ей самой кажется. Я думала, ты ее знаешь.
– О, откуда, я же всего-навсего старый тупой череп. Так значит, это Пенелопа Фиттис? Глава Дома Фиттис? Внучка старой Мариссы, которая начала все это?
– Да. И она неожиданно оказалась совсем не такой дружелюбной, как мы думали… Эй, что с тобой? Почему ты сме-ешься?
– Просто так… Сколько ей лет?
– Ты что, собираешься предложить ей руку и сердце? Сколько лет… Да откуда я знаю?
– С ней был телохранитель, – сказал череп. – Блондинчик с жидкими усиками.
– Ага, – буркнула я. – Сэр Руперт Гейл. Гнусный тип.
– Это точно. Улыбчивый голубоглазый убийца. Она всегда держала при себе того, кто сделает за нее всю грязную работу.
– Кто держал?
– Марисса Фиттис.
– Но мы же говорим о Пенелопе.
– Хм… да. Лучше еще раз перемой эту тарелку, Люси. На ней следы от кетчупа остались.
Я продолжила мыть тарелки, глядя сквозь окно на сад. Рядом со мной тем временем продолжал хихикать череп.
– Ладно, – сказала я. – Что ты там хихикаешь? Скажи, вместе посмеемся.
– Однажды я встречался с Мариссой, – сказал череп. – Разговаривал с ней. Да я тебе как-то говорил об этом, если помнишь.
– Да, я знаю. Это она посадила тебя в эту банку.
– Жутковато было вновь увидеть ее здесь.
– Пенелопа так похожа на нее? – Я вспомнила старую морщинистую женщину на фотографиях в Доме Фиттис. Но те снимки были сделаны незадолго до смерти Мариссы, а в молодости она, возможно, выглядела очень похожей на Пенелопу.
– Можно, конечно, и так сказать. А можно сказать, что она ничуть не изменилась за последние пятьдесят лет. О, это приводит меня в ужас, а ведь я всего лишь череп в банке. Но прости, не буду тебя отвлекать. Теперь столовые приборы. Испачканные джемом ножи и ложечки, которыми ели яйца. Я тоже когда-то ел яйца. Волшебные были времена!
– Прости, я что-то совсем запуталась, – сказала я. – Давай еще разок.
– Интересно, каким образом ей это удается. Понимаешь, она совершенно не изменилась. Ей восемьдесят лет, даже с хвостиком, а она выглядит все такой же молодой. Может, даже моложе.
Я посмотрела на череп. Череп посмотрел на меня. Посмотрел, а затем закатил глаза, причем в противоположные стороны, один вверх, другой вниз.
– Ладно, Люси, постараюсь объяснить все так, чтобы даже ты могла понять. Видишь ли, Пенелопа Фиттис не внучка Мариссы. Она сама и есть Марисса.
Я застыла на месте, опустив руки в мыльную воду, и уставилась на банку. За моей спиной возился Джордж, раскладывал по кружкам заварные пакетики с чаем. Чайник кипел на огне. О чем-то переговаривались Локвуд и Киппс. Холли была в саду, стряхивала со скатерти хлебные крошки для птиц.
Череп следил за мной из банки своими черными блестящими глазами.
– Она… это она? – растерянно переспросила я.
– Вот именно. Пенелопа Фиттис – это Марисса Фиттис. Один и тот же человек.
Назад: V Железная цепь
Дальше: Словарь