Глава 9
И вновь под колёсами серая лента асфальта, которая после пересечения границы с Россией перестала быть идеально ровной. То и дело приходилось объезжать выбоины, а порой дорога и вовсе шла волнами, будто какой-то великан расправлял асфальтовое покрытие, да забыл провести ладошкой, убирая последние неровности.
Из динамиков доносилась ленноновская «Imagine» из одноимённого альбома, записанного на компакт-кассету, настраивая меня на задумчивый лад. Совпадение это или нет, но где-то я читал, что в этой песне Леннон излагает свой взгляд на то, как должен быть устроен мир, и композицию он назвал своего рода коммунистическим манифестом. Почему бы не организовать гастроли Джона в СССР, пока этот идиот Чепмен его не пристрелил? Да, может, и не пристрелит, если удастся изменить будущее. В любом случае я постараюсь найти возможность как-то уберечь одного из моих кумиров. К примеру, как издаваемый в Штатах писатель выбью себе поездку, найду там Чепмена и… Хм, вот тут небольшая загвоздочка. Не убийца я, могу и облажаться. Может, легче найти Леннона и его самого предупредить? Честно говоря, меня терзало смутное сомнение. Вполне вероятно, что Джон, как и Высоцкий, из числа фаталистов и ничего для своего спасения предпринимать не станет. Не исключено, что даже обрадуется такому известию. Мол, останусь в памяти фанатов вечно молодым, а то хрен знает, напишу ли я ещё хиты или нет, потому как после ухода из «Битлз» только одной нормальной песней и разродился, а всё остальное время мы с Йоко занимаемся хернёй, типа записывания пердёжа на магнитофон. При этом он ещё должен поверить моему дару предвидения, что тоже под вопросом.
А кстати, может, на самом деле заняться организацией гастролей в СССР западных звёзд? Начать с идеологически близких нам по духу. Кто там кроме Леннона и Дина Рида подходит? Я помнил, что в своё время Род Стюарт вступил в компартию, значит, тоже можно пролоббировать его концерт в Москве или Ленинграде…
Что-то меня не туда понесло, ведь нужно думать о более глобальных вещах. Например, тех, что мы обсуждали с Машеровым в «Летцах». На следующее утро мы снова встретились на лавочке, теперь уже без рукописи и моих вещдоков. Судя по ещё более красным глазам лидера компартии Белоруссии, он уже вторую ночь либо не ложился, либо спал от силы час-два, изучая мою рукопись и думая о будущем Советского Союза.
– Приехал подлечиться, а сам гроблю своё здоровье, читая ваши опусы. Увидел бы меня сейчас мой врач, пришёл бы в ужас. Да и мой помощник вон перепугался, чего это я второй день хожу как обухом по голове ударенный. Пришлось разные отговорки придумывать. Ну так как, надумали что-нибудь, в частности, как будем выводить экономику страны на новый уровень?
– Я же говорю, что не экономист, могу, конечно, выдать свои идеи, но разбираться в этом должны грамотные специалисты. Причём такие, чтобы ни от кого не зависели, чтобы смогли предоставить реальную картину состояния экономики Советского Союза и предложить варианты дальнейшего развития. Есть же ведь такие научные заведения?
– Заведения-то есть, но вы, Сергей Андреевич, от вопроса не увиливайте.
– Хорошо, воля ваша. Пройдусь по основным аспектам и изложу своё видение решения… пока, может, не проблемы, но того, во что всё это способно вылиться годы спустя. Итак, мы вчера с вами говорили о плановой – государственной и рыночной – частной экономике. На мой сугубо личный взгляд, они должны дополнять друг друга. То есть всякого рода ширпотреб можно отдать на откуп частникам, которые смогут оперативно реагировать на запросы и чаяния простых граждан. Сюда входят одежда (те же джинсы не должны становиться предметом дефицита), обувь, предметы личной гигиены, косметика… Перечень можно долго продолжать. Промышленность можно разделить между государством и частниками, за исключением стратегически важных отраслей, как то: нефте– и газодобывающей, полезные ископаемые, военно-промышленный комплекс, космическая отрасль. Тут нужно думать, чтобы верно отделить зёрна от плевел. Потому как в лёгкой или там текстильной промышленности вполне допускается здоровая конкуренция. Например, разрешить частникам покупать акции каких-то предприятий, но при этом оставлять контрольный пакет – пятьдесят один процент за государством.
– Интересная мысль, – кивнул Машеров.
– Это я всё в общем, для частностей у меня мозги не так устроены, пока пользуюсь наработками других умных людей, сделавших выводы из того, до чего докатилась экономика нашей страны и как развивалась экономика в других государствах. Можно, кстати, заставить частников привлекать на свои предприятия гастарбайтеров. Ну, жителей южных окраин, тех, кто готов работать за минимальную зарплату. Ломанутся, будьте уверены. Они всяко будут жить лучше, чем в своих кишлаках, это как раз китайский вариант.
И мы плавно так перешли к национальному вопросу. Необходимо убрать непропорциональное деление доходов по регионам. Почему мы вбухиваем немеряно денег в некоторые братские республики, ничего от них практически не получая взамен? Ладно там Украина или Белоруссия – от этих республик мы имеем зерно и картофель, это я обобщаю, конечно, но в принципе, надеюсь, недалеко ушёл от истины. Но Прибалтика, южные регионы, Закавказье! Мы им даём больше, чем они сами зарабатывают, да и то страшно представить, какая часть нашей материальной помощи оседает в карманах руководителей республик и их родственников. Опять же, имеются в виду южные и кавказские регионы. А что мы от них имеем? Узбекский хлопок и грузинский чай? Или шпроты, которыми нас Латвия потчует? Почему жители РСФСР должны страдать, платить налоги для того, чтобы наши соседи жили припеваючи? А так называемые братские народы Африки, Ближнего Востока, Восточной Европы? Это же вообще безвозмездная помощь! Болгары-братушки предадут нас при первой возможности. Уровень жизни в той же Венгрии или Чехословакии намного выше, а мы им всё помогаем, ничего от них не имея взамен. А если что-то и имеем, то покупаем, просто раздаривать они не будут. А арабы с неграми радуются, мол, дурачков нашли, здорово это мы устроились. Похвалим лишний раз Леонида Ильича, а нам за это всяких плюшек подкинут.
Машеров покачал головой. Похоже, мои слова задели его за живое. Однако вслух он пока ничего не сказал.
– Куба? Да, Куба нам важна как стратегически важный объект, благо мы там можем размещать военные базы и держать Штаты на коротком поводке. Тут я не спорю. Почему бы, кстати, не оборудовать там здравницы для советских людей? Вы читали у меня, что в будущем многие россияне ездили отдыхать в Турцию и Египет? Сейчас, по политическим соображениям, такое вряд ли возможно, а вот Куба – социалистическая республика. Почему бы не премировать особо ценных работников турпутёвками на братскую Кубу?
– Бывал я там. Летели из Москвы до Гаваны больше тринадцати часов. Это ж разве налетаешься? У нас вроде тоже неплохие курорты. Юрмала, Пицунда, Алупка, Гагры…
– Всё равно не каждый сможет себе позволить туда съездить. Турция и Египет в будущем привлекали дешевизной, отдохнуть в Сочи или Крыму выходило дороже, а сервис на порядок хуже. Да и лето у них, считай, круглый год, а у нас только с мая по сентябрь можно к морю съездить. Ладно, бог с ними, с курортами. Мы же об экономике говорим. А вот, к примеру, почему бы не наладить в Советском Союзе сотовую связь? Я даже могу свой аппарат отдать на исследование умным людям, только личную информацию на карту памяти заранее скину, чтобы они там моими фотками и видео не любовались. Ну и контакты потру, они мне уже без надобности. Можно сказать, что этот телефон – новейшая разработка западных учёных, у той же «Nokia» спёрли опытный образец. Пусть разберут, посмотрят, что там к чему, подумают, как можно наладить массовый выпуск таких или – что даже лучше и безопаснее – модернизированных моделей, чтобы какой-нибудь международный суд в Гааге не прицепился. И соответственно понаставить на всей территории страны вышек для приёма и передачи сигнала, как звукового, так и СМС-сообщений. Более чем уверен, уже через год половина населения будет щеголять с мобильными телефонами. А там и западные покупатели подключатся, и мы, как монополисты, сможем на первых порах диктовать свои условия.
«И тут Остапа понесло, – подумал я, – сейчас самое время ввернуть о Нью-Васюках».
– А что такое СМС-сообщения?
– Это такие письма, которые можно писать с телефона на телефон. Своего рода беспроводная электронная почта. Я упоминал в своей рукописи про Интернет, про электронную почту. Интернет, кстати, тоже не помешало бы протянуть, у американцев он вначале использовался в военных нуждах, но потом поняли, что можно поделиться им с народом, и не пожалели. Тем более что он уже ими внедряется официально с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Но внедряется медленно, можно их обойти на повороте и вырваться в лидеры.
– У нас тут тоже не всё так просто, пока раскачаются…
– А наш отечественный автопром?!
– А что с ним не так?
– Нет, ну ладно грузовые машины, ещё куда ни шло, но легковые… Что «жигули», что «Волги» или «москвичи» – без слёз не взглянешь.
– А вот это, мне кажется, вы напрасно, Сергей Андреевич. Автомобили у советских людей пользуются спросом…
– Вы извините меня, конечно, уважаемый Пётр Миронович, но, учитывая дефицит «жигулей» с «Волгами», да даже несчастных «запорожцев», наш человек будет кидаться на всё, что движется на четырёх колесах. А автопроизводители этим пользуется, мол, раз отрывают с руками, значит, и так сойдёт. По мне же мерило качества – спрос на наши товары за рубежом.
– Если я ничего не путаю, то в своё время треть автомобилей марки «Москвич-407» ушла на экспорт.
– Исключение, подтверждающее правило. С каждым годом ситуация всё хуже и хуже. Уж мне-то из 2015-го виднее, как обстояло дело. Хорошо, в СССР ещё куда ни шло, машины хоть и неказистые, но собирались более-менее качественно. А с началом перестройки и особенно в 1990-е наш автопром стал объектом насмешек всего мира. Машины рассыпались в хлам в течение первого года, не говоря уже о дизайне и комплектации. Те же подушки безопасности… Я извиняюсь, но там, где на иномарках написано «AIR BAG», на наших – «СПАСИ И СОХРАНИ». Прилепят маленькие иконки над приборной панелью и едут, молятся, чтобы ничего не отвалилось или какой-нибудь пьяный лихач не выкатил на встречку.
– А вы, получается, можете предложить альтернативный вариант?
– Да что тут велосипед-то придумывать, посмотрите, как в Германии или Японии автомобили собирают, и позаимствуйте самое лучшее.
– А вы представляете, сколько будет стоить такая машина? Кто из советских людей сможет позволить себе её приобрести?
– Видите, выходит замкнутый круг. Если среднестатический немец катается на «мерседесе», то простой советский человек и «запорожец» не всегда может себе позволить. Всё упирается в экономическую составляющую, из которой и проистекают доходы населения… Эх, не судьба, видно, на русском «феррари» погонять. Но зато я могу предложить дизайн автомобилей будущего, хоть в этом мы сможет опередить западные державы.
– Хорошо, я запомню, что вы можете предложить дизайн будущего. Глядишь, и в самом деле сгодитесь.
– Да и телевидение хорошо бы реформировать. Нет, ну сами посудите, Пётр Миронович, сравните ради интереса насыщенность того же американского телевидения и нашего. Сколько у них телеканалов и сколько у нас. Если у них и есть минусы – то они в засилье рекламы. Ну и идеология, понятно, у них своя, а у нас своя, как-никак телеэфир контролируется государством. Даже если у тебя частная телекомпания, всё равно ты не сможешь наехать на существующий строй, он просто тебя сожрёт и даже не подавится.
– В Америке я тоже был пару раз, видел, что они показывают. Есть интересные программы, много спорта, но и глупых телешоу хватает, от которых зритель только тупеет.
– Так зачем всё бездумно копировать?! Брать надо лучшее и переделывать под свой формат. Да можно начать с малого. Вернуть, например, «Клуб весёлых и находчивых». Это ж сразу какая зрительская аудитория! Пусть шутят о загнивающем Западе, но при этом влёгкую критикуют и проблемы советского строя, выявляют недостатки. Одним «Фитилём» тут не обойдёшься. Народу что нужно? Правильно, хлеба и зрелищ – это ещё древнеримский поэт Ювенал отметил. Так что на развлекательных и спортивных программах экономить не стоит. Да и я тоже могу подкинуть идеи телепрограмм будущего.
– А что там у вас интересного?
– Например, простого обывателя за уши от телевизора не оттащишь, если там по пятницам вечером будут показывать «Поле чудес». Название, конечно, то ещё, намекает, что мы живём в Стране дураков. Ну так оно примерно и было в 90-х, когда игру запустили в эфир. Так что над названием нужно подумать.
– А в чём принцип этой игры?
– Передачу «Что? Еде? Когда?» видели? Первый выпуск её вышел как раз в прошлом году. Ну так вот, принцип примерно такой же. Нужно отгадывать слова, постепенно открывая в них буквы. Слова скрыты за соответствующим числом клеток, а чтобы получить право назвать букву, нужно вращать барабан. После этого ты получишь определённое количество очков и, если буква будет названа правильно, сможешь продолжить игру и сделать ещё один ход. Но если ошибёшься, то ход перейдёт к следующему игроку. Иногда выпадает сектор «Приз», и игрок может вместо хода выбрать то, что находится в чёрном ящике. А в нём может оказаться и плюшевый мишка, и ключи от автомобиля. Причём на вопросы ведущего отвечают не знатоки, а простые люди. Желающим попасть на телеигру нужно придумать необычный кроссворд или сканворд, чтобы он заинтересовал авторов программы. Можно также устраивать ток-шоу, на которых будут обсуждаться злободневные темы. Пригласить харизматичного ведущего, а не говорящую голову из программы «Время», и пусть кипят страсти. А ещё шоу «Один в один», которого пока нет нигде в мире, заодно и запатентовать сможем.
– А это что за чудо?
– Выходит несколько выпусков, в течение которых участники – в будущем это были в основном «вышедшие в тираж» или, наоборот, молодые певцы – соревнуются, кто более похоже изобразит того или иного поющего артиста. При этом нужно попасть не только вокально, но и внешне, для чего приглашается целый штат гримёров. В наше время вовсю использовались силиконовые накладки, сходство иногда получалось и в самом деле один в один. В жюри сидят знаменитые артисты и выставляют участникам оценки. По итогам сезона трое выходят в финал, и определяют победителя. В общем, идей в этом плане у меня навалом, обращайтесь, если что.
– Да-а, загрузили вы меня по полной, Сергей Андреевич. Давайте-ка, пока вы не уехали, опишите все свои вышеизложенные мысли на бумаге, приложим их к вашей рукописи.
– Ручкой писать? Я-то уже привык на машинке…
– Ничего страшного, дам распоряжение, вам выделят всё, что будет необходимо для работы, в том числе и пишущую машинку.
– Тогда я на всё согласен.
– Ну вот и ладненько.
Машеров откинулся на спинку лавки, задумчиво глядя в прозрачно-голубое небо над озером и дальним лесом, с высоты периодически сваливались чайки, выхватывая из воды мелкую рыбёшку и наполняя округу своим криком. Вот ведь, морская птица, а прижилась здесь, посреди Белоруссии.
– Я ведь в своё время преподавал школьникам физику и математику, – признался вдруг Пётр Миронович. – Астрономию любил безумно, представлял, что вот уже совсем скоро космические корабли начнут исследовать соседние галактики. А как-то мне в руки попала книга Герберта Уэллса «Машина времени», я её раз десять, наверное, перечитывал. Тоже мечтал, как было бы здорово научиться путешествовать во времени. Правда, у автора будущее выглядит не слишком оптимистичным, люди одичали и превратились в странных существ. Такого мой подростковый разум, воспитанный на идеалах коммунизма, принять просто не мог. И вот вижу перед собой живого и вполне здорового хронопутешественника, и до сих пор не могу поверить своим глазам. Мне не даёт покоя мысль, что всё это – самая настоящая мистификация.
– Мне поначалу и самому казалось, что кто-то надо мной неудачно пошутил, что я сам стал жертвой грандиозной мистификации. Но в итоге пришлось смириться с суровой реальностью и как-то выживать в этом новом для себя мире. А насчёт машины времени мне вас порадовать нечем. Скорее всего, это просто какой-то единичный временной сдвиг, вызванный непонятными причинами. Хотя всё же не исключаю, что к нему приложили руку разумные существа, которые заодно наделили меня способностью к регенерации.
– Да-да, я читал о выросшем зубе и восстановившемся зрении. И ещё во время чтения меня посетила мысль, что хорошо было бы как следует исследовать ваш организм. Не поймите меня неправильно, опытов над вами никто ставить не собирается, но хотелось бы всё же получить представление, может, ваши внутренние органы теперь устроены не как у обычных людей или состав крови изменился. Вас же только психиатр изучал по большому счёту? В этих сферах я небольшой специалист, поэтому вчера позвонил своему лечащему врачу, объяснил, что одному моему знакомому писателю надо пройти полное медицинское обследование, и спросил, как это лучше сделать. Причём результаты обследования не должен знать никто, кроме меня. Ярослав Викторович человек умный, лишних вопросов не задаёт, предложил вам приехать в Минск, а уж дальше он сам будет руководить процессом.
– А много это займёт времени?
– По словам Ярослава Викторовича, не больше двух-трёх дней.
– Ну хорошо, я тогда пораньше выпишусь из санатория, мне как раз два дня осталось догуливать, и съезжу в Минск.
– И давайте договоримся, Сергей Андреевич, что вы ведёте себя пока по-прежнему, все наши разговоры остались между нами, но полученную от вас информацию я ещё как следует обмозгую и постараюсь использовать с проком. В таком деле торопиться не нужно, но и затягивать не резон.
Так и получилось, что я, добив на машинке из секретариата санатория свои мысли, изложенные во время нашей второй откровенной беседы, и добавив ещё кое-какие соображения, оставил Машерова размышлять остаток его отпуска наедине с самим собой, а сам сорвался в республиканскую больницу, в которой лечились и проходили профилактические процедуры первые лица Белоруссии. Ярослав Викторович оказался не министром здравоохранения республики, его звания и регалии для меня так и остались тайной, но своё дело он знал. Быстро организовал мне одноместную палату с видом на двор, где по обрамлённым кривыми кустиками аллейкам вокруг фонтанчика неспешно бродили пациенты, всё больше преклонных лет. Похоже, здесь лечились и начальники, уже достигшие пенсионного возраста. Свои гаджеты и российский паспорт с деньгами я надёжно спрятал в машине, специально сделав для этого остановку ещё по пути в Минск. Думал, куда всё это богатство засунуть, в бардачок или багажник. В итоге не придумал ничего лучше, как засунуть все в аптечку, на самое дно ящичка, в надежде, что в моё отсутствие никто здесь рыться не будет.
В первый день этот Ярослав Викторович собирал, как он выразился, анамнез. Интересовался условиями и образом жизни, перенесёнными заболеваниями, травмами, операциями, генетической предрасположенностью, аллергическими реакциями… Узнав, что я могу вспомнить только последние год с небольшим, подивился и что-то записал в мою заново заведённую медицинскую карточку. Затем у меня запротоколировали антропометрические показатели, проверили у кардиолога работу сердца, мы зашли на рентген, посетили офтальмолога, уролога, невролога, дерматолога, стоматолога… Я не заметил, как наступил вечер, когда наконец вернулся в палату, где меня уже дожидался вкусный ужин. Предупредили, чтобы до утренних заборов крови больше ничего не ел. Так ведь и еды взять было неоткуда. Остаток вечера провалялся в койке, читая любезно приготовленные для меня газеты и косясь одним глазом в небольшой экран телевизора. С утра сдал кровь на общеклинический и биохимический анализы. Даже на онкомаркеры, как пояснил Ярослав Викторович, на всякий случай. Что там конкретно они будут искать в моей крови – интересоваться не стал. Надеюсь, ничего такого, угрожающего моему здоровью, не обнаружат.
На утро третьего дня личный врач Машерова заявил, что все анализы взяты, все исследования проведены, предварительно можно сказать, что никаких отклонений от нормы не замечено, разве что мой организм выглядит моложе моего паспортного возраста. Окончательные результаты анализа крови будут известны позднее, если обнаружат что-то отклоняющееся от нормы – тогда обязательно меня найдут.
Напоследок, когда я уже собирался садиться в свою «Волгу», Ярослав Викторович попросил подписать ему на память книгу «Знак беды». Ну что ж, раз просят… Хотя, если бы нас видел сейчас Машеров, вряд ли одобрил бы. Он-то теперь знает, что повесть написал Быков, а я вообще сбоку припёка.
В Москву я ехал не особо торопясь, хотя и заскучал по своим родным за эти дни. Думал, что с телефона в моём номере смогу дозвониться в Переделкино… Ага, щас! Он оказался для внутреннего пользования. Это вон у Машерова в домике, считай, вертушка, хоть Брежневу звони. Интересно, а как другие шишки отсюда дозванивались? Или, может, мой номер всё же не люксовый? Хорошо, пару раз удалось упросить секретаршу главврача санатория разрешить позвонить домой, одарив её большой коробкой шоколадных конфет «Дары Полесья» из расположенного на территории санатория магазина. Междугороднего телефона в округе не наблюдалось, потому и пришлось идти на подкуп должностного лица. Однажды жена поднесла к трубке Даньку, так тот прокричал что-то нечленораздельное, но и этого мне хватило для счастья. Третий раз позвонил уже из больницы, накануне выезда. Валюшке о том, что проходил обследование, ничего говорить не стал, сказал лишь, что выезжаю из санатория.
В ставший уже родным посёлок я въезжал на закате, радостно возбуждённым. Остановился у ворот дачи, посигналил, и через десять секунд на крыльце нарисовалась супруга, вытиравшая полотенцем измазанные чем-то руки. Оказалось, месила тесто, решила к моему приезду пирог испечь с творогом и чёрной смородиной.
– Это ты вовремя, я голодный как волк, одиннадцать часов в пути. Как там сын?
– Скучал по тебе, всё время говорит: «Папа, папа». Иди, обнимай наследника, вон по ковру в зале ползает.
В общем, вечер прошёл в тихой семейной обстановке, с домашними пельменями и обалденным пирогом на десерт, который Данька, обзаведшийся ещё парой зубов в последний месяц, тоже с удовольствием уминал. За чаем Валя и поведала, что позавчера вечером звонил Тарковский. Расстроился, что не застал меня. Закончив с ужином, я решил набрать режиссёра. Тот сразу поднял трубку, словно ждал моего звонка.
– Как отдохнули, Сергей Андреич?
– Вашими молитвами, Андрей Арсеньевич. Говорят, вы меня искали?
– Да, хотел сообщить, что на «Мосфильме» состоялся предпремьерный показ для членов худсовета…
– Вы же говорили, что фильм будет готов не раньше конца августа!
– Так управились раньше, озвучку за два дня сделали, разве ж плохо?! Хотели вас позвать самого себя озвучить, а вы в белорусских санаториях. Ну там в принципе пара фраз, не больше, я за вас их сам сказал, если вы не против… В общем, спешу порадовать, практически никаких претензий члены худсовета не высказали, разве что в паре незначительных моментов. Так что мы сейчас вносим последние корректировки, после чего на киностудии начинают печатать копии и рассылать в кинотеатры страны. Думаю, уже завтра фильм будет готов в окончательном варианте.
– Ух ты, здорово! А официальная премьера ожидается?
– Безусловно, ориентировочно в начале сентября, в кинотеатре «Художественный». Почти тысяча мест, ждём министра культуры Демичева, возможно, кто-то ещё из больших людей подтянется. Приглашены все члены съёмочной группы, ну и вы с супругой конечно же. Официальные приглашения разошлют позже. После премьеры ожидается банкет.
Положив трубку, я обернулся к супруге:
– Так-то вот, солнце, фильм утвердили, в начале сентября ожидается премьера в «Художественном», и нас там ждут.
– Серёжка, а в чём пойдём?
Ну вот, кто о чём, а бабы о шмотках.
– Да у нас что, одеть, что ли, нечего? Я могу в джинсовом костюме сходить, сейчас так модно. Не смокинг же искать.
– А я в старом платье?
– Да какое же оно старое?!
– Меня в нём уже видели, тот же Янковский, когда на новоселье приезжал.
– О-о, матушка, а вы никак влюбились!
– Да ну тебя, – притворно замахнулась на меня Валя. – Олег, конечно, приятный мужчина, с харизмой, как в ваших кругах выражаются, но ты меня вполне устраиваешь.
– А раз устраиваю – тогда укладывай Даньку!
