Глава 14
В самый канун Нового, 1977 года позвонил Тарковский, о существовании которого в круговерти новых событий я начал уже забывать. Оказалось, наше киношное руководство собралось ни много ни мало выставить фильм «Марсианин» на премию «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Почему-то я только сейчас узнал, что картина была закуплена не только странами соцлагеря, но и ещё десятком других государств, включая США, где за два месяца проката сделала рекордные для иностранного фильма сборы, немного отстав от «Рокки», но опередив «Кинг-Конга» и «Всю президентскую рать».
Однако Андрей Арсеньевич был настроен весьма скептически, ведь советский фильм «Дерсу Узала», хотя и с японским режиссером, в прошлом году уже получил «Оскара», а два раза подряд приз одной стране вряд ли вручат. Хотя прецеденты были: не так давно дважды подряд статуэтку отхватывали французы, а перед ними – итальянцы. Но, учитывая отношение к СССР на фоне холодной войны, на второй «Оскар» подряд можно особо не замахиваться.
– А когда всё это дело ожидается? – поинтересовался я, чувствуя невольное волнение.
– Номинанты станут известны в первой половине января, а сама церемония пройдёт двадцать восьмого марта в Лос-Анджелесе.
– А что, в Голливуд вместе с лентой и нас отправят, или такое не принято?
– Чего не знаю – того не знаю. Пока ещё наших актёров и режиссёров не отправляли, разве что сам Куросава на прошлую церемонию один съездил, а наши актёры, по-моему, до сих пор не знают, что фильм «Оскара» отхватил. Но если будем номинированы, то я постараюсь всё же пробить поездку. Хватит отсиживаться за железным занавесом.
Эх, если бы можно было задействовать связи Чарского… Но тут, понятно, даже он бессилен, так что вся надежда была на Тарковского, который вроде слывёт любимчиком у того самого киношного руководства страны.
…Этот Новый год мы встречали практически в узком семейном кругу: я, Валя, Ленка со своим ухажёром и Данила. Впрочем, Данька к моменту поднятия бокалов с шампанским уже видел седьмой сон, а мы улеглись уже после того, как закончился «Голубой огонёк». Причём Витьку постелили на раскладушке, нечего ещё с Ленкой спать в одной постели. Ну это мы так считали, хотя и подозревали, что они уже всё-таки успели распробовать друг друга.
Начало следующего года я посвятил работе над «Алмазной колесницей», денно и нощно перепечатывая её с «ридера». Который, к слову, я обещал Алфёрову для исследований, поэтому нужно побыстрее перепечатать с него книгу. Закончил 10 января, и тут же потащил «Алмазную колесницу» в издательство «Молодая гвардия», посчитав, что для «Юности» объём всё же будет великоват. Понятно, что публикация книги, ежели такая случится, затянется дольше, чем это случилось бы в журнале. А с другой стороны, пока в «Юности» выйдет последняя часть книги «Смерть Ахиллеса», может, как раз подойдёт и время печати в «Молодой гвардии».
11 января стало известно, что «Марсианина», как и обещал Тарковский, номинируют от нашей страны на кинопремию. Нашими конкурентами должны стать фильмы из Италии, Польши, ГДР и Кот-д’Ивуара, который в то время у нас назывался Берег Слоновой Кости. Причём лента под флагом африканской республики снята французским режиссёром с французскими же актёрами.
– Надеюсь, что кого-то от съёмочной группы всё же пошлют на премию, – сказал режиссёр таким тоном, что сразу стало понятно: если он и будет биться, то только за свою кандидатуру. Обидно, в прошлой жизни мне лишь дважды удалось побывать за границей. В детстве с семьёй летали загорать в Варну, а после свадьбы на собранные от гостей деньги мы с женой отправились в Египет. Америка же так и оставалась недостижимой мечтой и, похоже, таковой и останется. По крайней мере, на ближайшие годы.
Тем временем подошла дата свадьбы Инги Чарской. Помимо трёх тысяч я с барского плеча решил подарить новобрачной ещё и песню. Рок не катил, и после долгих мучений я решил пойти проверенным путём. На свою свадьбу в прошлой жизни мы с моей невестой специально разучили композицию «Две звезды», которую исполнили в ресторане под аккомпанемент местных музыкантов. Почему бы не повторить номер, только теперь уже с другими участниками?
Вале я сказал, что стихи к этой песне запишу под её авторством. И не нужно вставать в позу, любимая, это же подарок от семьи Губернских, от нас с тобой, в конце концов.
Примерно за неделю до бракосочетания я созвонился с Чарским, попросил передать трубочку Инге и по секрету сообщил о своей задумке. Та была двумя руками «за». Её жениха Валеру само собой также поставили в известность. И поехали в ресторан гостиницы «Метрополь», снятый на субботу 15 января родителями жениха для гулянки. Там договорились с музыкантами, которым предстояло обслуживать торжество весь вечер.
К счастью, жениху медведь на ухо не наступил, хотя голосовые данные у него оказались на средненьком уровне. Тем не менее за пару часов репетиционного процесса удалось создать вполне приличный дуэт.
– Ничего так, достойно, – похвалил я и Ингу с Валерой, и воодушевлённых гонораром музыкантов. – На всякий случай всё же ещё раз порепетируйте перед свадьбой, чтобы по-настоящему удивить гостей. Надеюсь, Инга, ты папу не поставила в известность, как я тебя просил? Вот, правильно, пусть для него это тоже станет сюрпризом.
Роспись была назначена на 13 часов в Вернадском отделе ЗАГСа. С утра Валя озаботилась нашими нарядами. Мы не стали оригинальничать, одели то, в чём были на премьере «Марсианина». Тут как раз подъехала Ленка, которую в очередной раз запрягли сидеть с малым, пока родители гуляют в своё удовольствие. А затем Валентина заставила везти её наводить красоту к какой-то парикмахерше – и когда уже успела завести знакомство, почти не покидая посёлок? Из парикмахерской она вышла почти ровно в полдень, так что времени оставалось практически только добраться до ЗАГСа.
– Если уж ты сегодня за рулём, то, получается, пить не будешь? – поинтересовалась у меня Валя, когда в стенах ЗАГСа мы поздоровались с Чарским и с другими гостями, в числе которых оказался и шеф отца жениха – министр среднего машиностроения СССР.
– Ага, щас! Оставлю «Волгу» на стоянке, а домой поедем на такси. Ты, кстати, деньги-то не потеряла?
– Накаркаешь ещё…
Но на всякий случай она раскрыла сумку, проверила, на месте ли расписанная под хохлому шкатулочка, в которой лежали три пачки десятирублёвых купюр. К сожалению, нигде поменять тридцать сотенных не удалось, пришлось довольствоваться тем, что есть. Ну, зато хоть выглядят солиднее, да ещё красиво перетянутые алой ленточкой и уложенные в шкатулку. Начнётся традиционный обход с подносом – положим, и пусть остальные гадают, сколько и чего мы подарили новобрачным.
День прошёл весело. В ресторане собралось сотни полторы гостей, сплошь солидные дядьки со своими жёнами, которые, впрочем, после третьей выглядели уже не такими солидными. Сам замминистра лихо отплясывал с невесткой, отбив её у сына, пока не закончились силы и он не упал обессиленно на стоявший у стены диванчик. Мы с Валей тоже не сидели манекенами, веселились как могли. И плясали, и пили, и закусывали, а в один из моментов даже пришлось отшивать особо настырного товарища с залысиной, пытавшегося пригласить Валю на второй подряд танец. Моя-то, по сравнению с немолодыми жёнами других гостей, выглядела просто королевой, если, конечно, не считать саму невесту и пару её подружек. Те да, смотрелись потрясающе, особенно Инга с офигительной причёской, в шикарном белом платье и с бриллиантовым колье на изящной шее.
Обязанности тамады взвалил на себя министр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский, оказавшийся на редкость коммуникабельным и неугомонным человеком. Пил наравне со всеми, но если большинство через пару часов успело сомлеть, то Славский продолжал веселиться и заводить других как ни в чём не бывало. Несмотря даже на то, что жена министра несколько раз пыталась его одёрнуть, на что он только небрежно отмахивался. Причём сам же и бегал с подносом, собирая подарки для новобрачных. До нас он уже успел подкатить к родителям жениха и невесты. Чарский одарил дочку белой «Волгой», а вот отец жениха подарил новобрачным двухкомнатную квартиру недалеко от центра Москвы. Сам министр, заявив, что в новую квартиру нужна мебель, бросил на поднос паспорт на финскую стенку. Не иначе, заранее согласовал подарок с новобрачными или их родителями. А теперь настал и наш черёд.
– А известный писатель Губернский с супругой дарят молодым красивую шкатулочку, в которой что-то лежит! – с радостью провозгласил он. – Новобрачные потом сами разберутся, что в ней.
– Но это ещё не всё, – с загадочным видом произнёс я. – Мы с супругой написали песню для молодых, и они, я вижу, уже рвутся её исполнить.
– Просим, просим! – загалдела поддатая публика.
И новобрачным не оставалось ничего другого, как направиться к негромко игравшим на небольшой сценке музыкантам.
Премьера песни прошла на ура, молодым пришлось исполнить её на бис, а Чарский долго тряс мне руку, благодаря за бесценный подарок и обещая дружбу до гроба. Правда, не уточнил, до чьего.
В Переделкино, всё ещё навеселе, мы заявились в одиннадцать вечера. Ленка – настоящая молодчина, Даньку и накормила, и спать уложила, и, клюя носом, дожидалась нас в кресле перед телевизором. С одной стороны, конечно, мы бессовестно эксплуатируем девушку, а с другой – какая хорошая школа для будущей матери! Придёт в замужество уже с каким-то опытом…
Не прошло и трёх дней, как позвонил Высоцкий:
– Привет, старик, как дела?
– Привет, идут понемногу, «Марсианина» вот номинировали на «Оскар».
– Серьёзно? Ну поздравляю!
– Спасибо, только не факт, что на церемонию кто-то поедет из съёмочной группы. Да и, опять же, в прошлом году «Оскара» получил наш фильм, хоть и снятый Куросавой, а две подряд статуэтки, как заверял меня Тарковский, нашей стране вряд ли дадут.
– Это точно, тут он не наврал, могут вполне без награды оставить. Хотя у вас фильм очень хороший получился, я его с удовольствием посмотрел… Я вообще-то чего звоню! Хочу пригласить вас с супругой на день рождения. У меня аккурат он приходится на День студента, 25 января, но в этот раз отмечаем в субботу, 29. У нас есть один хороший знакомый, Витька Дугин. Вот уговорил собраться у него в загородном доме, в посёлке Отрадное. Зимний лес, озеро, покрытое льдом, даже горы есть, хоть и не Альпы, но местные там катаются на горных лыжах. Витька и нас с Мариной обещал научить кататься. В общем, обещает такой активный отдых. Народ соберётся где-то часам к двенадцати дня. Приедете?
– Спасибо за приглашение. С радостью!
– Сам будешь за рулём? Тогда есть вариант: вам с женой и покуражиться, и там же переночевать, благо дом вроде у него приличный, не хуже вашего. Не против? Ну и отлично. Давай, записывай адрес…
Когда я рассказал Вале о приглашении отметить день рождения Высоцкого на природе с возможностью активного отдыха, она состроила плаксивую гримасу:
– Слушай, мне что-то не хочется туда ехать, тем более там нормальных посиделок и танцулек, я так поняла, не ожидается. Сначала на лыжах накатаетесь, что точно не для меня, а после начнёте какую-нибудь муть тоскливую бренчать на гитарах, знаю я вас, творческую интеллигенцию. Может, ты один съездишь? Скажешь, что Даньку оставить не с кем, тем более что мы и в самом деле уже Ленке на шею сели, чуть что – приезжай сидеть с братишкой. Опять же и подарок от одного будет поскромнее, чем с двоих, согласись, логично?
– Да уж, логика железная… Эх, экономная ты моя! Ладно, съезжу один, только, пожалуйста, не заставляй меня снова наряжаться в костюм. Раз уж мы творческая интеллигенция, то я обойдусь джинсовым прикидом.
В итоге так и пришлось ехать одному, ориентируясь по карте. Выехал пораньше, заправив по пути бак до отказа, мало ли, куда кривая заведёт, запас времени и топлива лишним точно не будет. К счастью, не заблудился, и в посёлок я въехал даже на час раньше намеченного срока.
Двухэтажный особняк с мансардой принадлежал явно не бедному человеку. Похоже, ещё и увлекавшемуся охотой, поскольку на стенах помимо двустволки висели головы оленя и кабана. Помимо Виктора Анатольевича с супругой Ольгой, такой же подтянутой и молодящейся, как и муж, тусовалось несколько гостей. Но ни одного из них я не узнал. Оказалось, что это друзья Дугина, относящиеся к числу любителей активного отдыха, в том числе каждый год отправлявшиеся в Приэльбрусье кататься на горных лыжах.
Понемногу подтягивались и остальные. Около полудня с шумом встретили виновника праздника Высоцкого, приехавшего вместе с Влади. Оба в дублёнках, в меховых шапках.
– А почему без жены? – спросил Высоцкий, обратив наконец внимание и на мою скромную персону.
– Не смогла, пацана оставить не с кем. Велела кланяться.
– Ну тогда тоже привет передавай… Слушай, это ты Градскому написал песню «Я свободен»?
– Было дело…
– Он на прошлой неделе с ней выступал на концерте в МИФИ, мне видеозапись позавчера показали. Хорошая вещь, я сразу же Сашке позвонил, спрашиваю, что за песня. Он на тебя кивает.
В начале первого подъехали последние гости, среди которых я узнал совсем молодую Елену Цыплакову. Выяснилось, что сейчас она ещё учится на актёрском факультете ВГИКа и уже снялась в нескольких фильмах. Причём приехала в сопровождении Льва Кулиджанова, на чьём курсе и училась. Мэтр решил, так сказать, ввести её в общество, видно, как-то симпатизировал ученице, и девушка первое время выглядела немного растерянной.
Сначала все сели за стол, начался процесс предъявления подарков. От семьи Губернских я вручил имениннику венецианскую карнавальную маску XVIII века. Её я как-то увидел у Чарского дома после его возвращения из Италии, и, когда встал вопрос о подарке Высоцкому, сразу вспомнил о ней. В итоге выторговал по номинальной цене, хотя Анатолий Авдеевич отдавал мне её с огромным сожалением, только по дружбе, как он выразился. Впрочем, «по дружбе» обошлось мне в полторы тысячи рублей. К подарку все отнеслись с благоговением, особенно сам Володя.
Затем гостеприимный хозяин предложил «растрясти жирок» – отправиться кататься на горных лыжах, благо у него в запасе имелось несколько пар с ботинками. Да и некоторые из гостей приехали со своими лыжами, так что массовость была обеспечена.
Понятно, решили обязательно поставить на лыжи именинника и его супругу. Но если Влади со своей альпийской подготовкой довольно сносно спускалась с горы, то Высоцкий, прежде чем добраться до дна оврага, раза три под добродушный смех собравшихся садился на пятую точку.
Мне тоже предложили прокатиться, но я посчитал, что для меня это будет слишком экстремально. Я предпочёл кидание снежков, в которое втянули несколько человек. Разделились на две команды, устроив своего рода снежный пейнтбол. Среди любителей зимней забавы оказалась и Цыплакова, попавшая в мою команду. Привезший её Кулиджанов скромно стоял в сторонке, с улыбкой наблюдая за происходящим.
Когда уже начало темнеть, уставшие, весёлые и все в снегу гости завалились в дом. Опять сели к столу. Как и предсказывала Валя, не обошлось без вокальных экзерсисов под гитару. Я же с каким-то иностранным журналом забился на стоявшее в углу возле торшера кресло, но Высоцкий всё-таки вспомнил обо мне и заставил исполнить «Скворца». Выступление было встречено с энтузиазмом. Попросили спеть ещё. Пришлось вспоминать что-нибудь бодрое, соответствующее случаю. В итоге забацал «Оранжевое настроение» из репертуара «Чайф», добавив драйва в этот вечер.
Краем глаза я заметил, как особенно восторженно внимает мне Цыплакова. Решил до кучи исполнить третью песню, посвятив её присутствующим здесь прекрасным дамам. Благодаря незамысловатым аккордам, «Love Me Tender» игралась легко, а пелась хоть и чуть повыше, чем в оригинале у Пресли, но вполне свободно.
Когда гитара перекочевала к кому-то из следующих исполнителей, я с позволения хозяина решил немного прогуляться по дому.
– Раз уж вы сегодня подарили Володе маску, то подумал, что эта тема может вас заинтересовать, – сказал Дугин. – На втором этаже у нас интересная коллекция африканских масок, привезённых мной и женой из командировок, можете полюбоваться.
А почему бы и нет? Поднялся на второй этаж, без труда нашёл комнату, стены которой были увешаны масками, преимущественно вырезанными из дерева. Ну и рожи…
– И вы здесь!
Я обернулся. Передо мной стояла Лена Цыплакова.
– Интересные маски, правда?
– Ага, – вякнул я, чуть не поперхнувшись.
Хороша-то как… И эта родинка над губой… Так, Губернский, возьми себя в руки! Ты женатый человек, а ведёшь себя, словно заправский бабник. Прочь пошлые мысли из головы!
– А знаете, я читала вашего «Марсианина» и фильм сразу же посмотрела. Как людям в голову приходят такие сюжеты?
– Ну-у, приходят как-то, человеческая фантазия и не на такое способна. А я ваш фильм с удовольствием посмотрел.
– Какой именно?
– «Не болит голова у дятла».
– A-а, дебютный… У меня в прошлом году ещё две картины вышли, да и в этом две должны быть. Предложений хоть отбавляй.
Немного поболтав о кинематографе, мы спустились ко всем гостям. Здесь посиделки продолжались своим чередом. А минут через тридцать Кулиджанов и Цыплакова попрощались, покинув нашу тёплую компанию. Мол, у Лены завтра рано утром съёмки, а Лев Саныч обещал доставить её к маме, которая, опекая дочь, вчерашнюю ленинградскую школьницу, сопровождала её на съёмках.
Постепенно разъехались и остальные участники мероприятия. Из гостей остались только я да Высоцкий с Влади. Володя тоже сегодня был за рулём и не рискнул садиться в подпитии.
Марина помогала хозяевам убирать со стола и мыть посуду, а Володя, накинув на плечи дублёнку, вышел на крыльцо покурить. Тут-то я и подумал, что настал удобный момент провернуть мою аферу по воздействию на артиста. Главное, чтобы поверил. Я читал когда-то, что он уделял большое внимание разного рода приметам и предсказаниям. Так что если клюнет, дальше будет легче.
Накинув своё короткое пальто, я вышел следом, кивнул на сигарету в его руке:
– Володя, завязывал бы ты с вредными привычками, и так уже сколько лет у себя отнял.
– А-а… – Высоцкий махнул рукой. – Лишить себя всех радостей земных? Гореть иль тлеть – кому какое дело?
– Сам сочинил? Поклонники будут в восторге. Только конец это не отдалит.
– Ты как будто знаешь, когда мне суждено уйти?
– А если знаю? Что тогда? – Я исподлобья пристально посмотрел Высоцкому в глаза, словно гипнотизёр во время сеанса.
Собеседник не выдержал, отвёл взгляд.
– Ясновидящий, что ли? – уже менее уверенно спросил он.
– Можно и так сказать. Не веришь? Хочешь, предскажу некоторые значимые события недалекого будущего.
– Ну-ка, ну-ка…
– Например, 3 февраля власть в Эфиопии возьмёт Менгисту Хайле Мариам. А 25 февраля случится пожар в московской гостинице «Россия», который унесёт жизни сорока двух человек. Возгорание произойдёт в радиоузле гостиницы на тринадцатом этаже в десятом часу вечера. Правда, если мы предупредим как-то персонал, то трагедии можно будет избежать. А я уж постараюсь сделать для этого всё возможное. Так что это событие может и не случиться. Идём дальше… 2 марта Ливия будет провозглашена Джамахирией. А 27 марта на взлётной полосе Тенерифе произойдёт крупнейшая авиакатастрофа. Столкнутся два самолёта, погибнут более пятисот человек. Тут уже моих возможностей вряд ли хватит, чтобы предотвратить трагедию. Если я рискну обратиться со своими предсказаниями к кому-нибудь из власть предержащих, то меня быстро упрячут в психушку. Теперь понимаешь, почему я никому не рассказываю о своём даре.
– Ч-чёрт! – Высоцкий, слушая меня, не заметил, что в его пальцах дотлел окурок, и вспомнил об этом, только обжёгшись. Он затоптал упавший бычок и пинком отправил его в сугроб. – Да-а, удивил ты меня, Сергей. И что, вот прямо в эти дни всё и случится, что ты мне здесь сейчас сказал?
– Могу записать на бумаге, будешь сверяться. Хотя, ещё раз повторю, пожар в гостинице «Россия» попробую как-то предотвратить.
– Это правильно. Если у тебя не получится, то я постараюсь подключиться… Ха, рассуждаю так, будто пожар и в самом деле должен случиться.
– После событий в Эфиопии, надеюсь, неверия поубавится.
– Ну хорошо, а вот скажи, где я буду завтра в… девять вечера?
– Володя, я предсказываю только серьёзные события. Если тебя не убедит и авиакатастрофа на Тенерифе… Хотя могу увидеть и кое-что из твоей прошлой жизни. Например, как однажды мальчишками вы нашли боеприпасы. Бросили их в костёр. Взрыв лишил зрения всех, кто присутствовал там, кроме тебя.
Высоцкий прищурился и покачал головой:
– Об этом всё-таки знали несколько человек.
– А как-то цыгане гадали тебе, и ты вытащил две карты – туз червей и девятку пик. Любовь и смерть. И как ты плакал, когда узнал о смерти Енгибарова…
– Ладно, пусть так. Получается, моя… мой уход – серьёзное событие. Так сколько мне осталось?
– Если не завяжешь с табаком, водкой и наркотой, – чуть больше трёх лет.
– Тут мне недавно один врач и двух не отпустил.
– Причём в один день с Енгибаровым, 25 июля. Володя, смотри сам, захочешь жить – всё для этого сделаешь. Не захочешь – ну тут уж я бессилен. Ты не мальчик, сам всё должен понимать. Гони Ябловича, который тебя снабжает дурманом и наживается на разрушении твоего здоровья. Только подумай, сколько ты ещё успел бы сделать, не ограничиваясь ролью в фильме Говорухина и полуподпольными записями своих песен!
– Погоди, при чём здесь Говорухин?
– В 1979-м на экраны выйдет многосерийный телефильм «Место встречи изменить нельзя» по мотивам романа братьев Вайнеров «Эра милосердия». Ты сыграешь в нём главную роль, сотрудника МУРа Глеба Жеглова. А твоим напарником в фильме станет Владимир Конкин, ему достанется роль Владимира Шарапова.
– Конкин?.. Этот выскочка, комсомольский холуй?!
– Его утвердит киношное руководство, и Говорухин с этим ничего поделать не сможет. Так что придётся смириться. Но многих друзей-актёров ты сумеешь протащить в фильм. Например, Сева Абдулов сыграет малодушного, трусливого милиционера. Причём будет сниматься после тяжёлой автомобильной аварии, врачи его вытащат буквально с того света. Так что подскажи ему ездить поосторожнее. Кстати, авария произойдёт этой осенью, когда он будет возвращаться со съёмок в Баку. Под городом Ефремовым у машины лопнет колесо, и она несколько раз перевернётся. А Жеглова ты сыграть должен в любом случае, эта роль станет для тебя знаковой…
– Вы тут не замерзли ещё? – высунулся в распахнутую дверь хозяин особняка. – Пойдёмте в дом, хватит на морозе торчать, термометр минус двенадцать показывает. А Оля сейчас чайку поставит, посидим, почаёвничаем. У нас же настоящий самовар, и чай самый что ни на есть индийский, пьётся как нектар.
– Марине – ни слова о том, что узнал от меня! – успел я шепнуть собеседнику, прежде чем мы вернулись в залу и сели за стол.
Высоцкий примостился рядом с Влади, которая тут же к нему с улыбкой прижалась:
– Холодный какой… Дай я тебя согрею. Пять минут без тебя – а я уже скучаю.
– Я тоже по тебе соскучился.
– Хорошо бы вот так сидеть в обнимку целую вечность. Жаль, Володенька, что мы не бессмертные.
Высоцкий кинул на меня быстрый взгляд, и я улыбнулся краешком губ. Нужно будет и впрямь написать свои предсказания на бумажке, пусть сверяется. И точную дату его смерти упомянуть для пущей убедительности. Кстати, о пожаре в гостинице я упоминал в своей рукописи, которая сейчас находится у Машерова. Не мешало бы ему напомнить об этой трагедии, мало ли, вдруг забыл в повседневной суете. Потом вспомнит – да будет поздно. Завтра же и позвоню его помощнику, попрошу соединить… Блин, завтра же воскресенье. Ладно, тогда в понедельник. Самому бы не забыть, всё ж таки столько событий – голова кругом.
