Глава 9
Вернувшись дневным поездом в Крэбуэлл, Бен направился в паб, однако Эми уже не застал. Собственно, там вообще никого не было, кроме Мериэл, которая немедленно предложила ему что-нибудь приготовить. Бен рванул к выходу так же быстро, как и вошел, на бегу заверяя, что перекусил в поезде и «ой, совсем забыл отправить письмо». Проигнорировав жалобный крик вдогонку (почту в деревне забирали по утрам), он припустил вдоль побережья; вчера Стэн показал, где живет Эми. Сейчас она – единственный человек, с которым емухотелось поделиться новостями. Шел дождь, было холодно и ветрено, не выгонит же она его с порога?
Не выгнала, хоть и не особенно обрадовалась визиту, Бену удалось прорваться в дом благодаря обещанию сенсационной новости. Прослушав диктофонную запись, Эми откинулась на спинку кресла, весьма впечатленная.
– Жаль, что я не умею свистеть.
– В смысле?
– Два миллиона! Тут впору присвистнуть. Теперь понятно, почему Фитц был такой веселый.
– А стал мертвый.
– Спасибо, я помню.
Бен мысленно выругался. Ему так хотелось остаться здесь, в тепле… Эми расщедрилась на виски, подкинула дров в камин, подготавливая сцену для сенсационных новостей, в окна барабанил дождь – словом, тихий домашний уют. И как он мог забыть, что она питала слабость к старикану!
– Извините, я не подумал. Он был вашим другом.
– Он мне очень помог в тяжелые времена, когда я сюда приехала.
– Правда?
Эми изучающе разглядывала Бена поверх бокала. Может, рассказать ему? Надо же когда-то учиться доверять людям… Тут ее взгляд упал на диктофон, приютившийся на обшарпанном кофейном столике, и вспомнилось, чем Бен зарабатывает на жизнь. Умильные щенячьи глазки – это, конечно, хорошо, но она пока не готова.
Впрочем, одной мыслью Эми все же собиралась поделиться. У Бена довольно неплохо получалось вести расследование; по крайней мере, он нашел ключевой момент – хоть никто из них и не представлял, при чем тут деньги, – так что стоит высказать свои соображения.
– Я все думала о записке…
– Которую Фитц написал перед смертью?
– Да. Которую он определенно НЕ писал.
– А вот Коул с Честертоном уверены, что именно он.
Эми презрительно фыркнула.
– Ну что тут скажешь об их компетентности… Последние несколько лет я провела в тесном контакте с Фитцем; он понятия не имел, с какой стороны подходить к компьютеру. Не мог отличить Пи-Си от Мака, отказывался покупать мобильник… В общем, он ненавидит… то есть ненавидел любую технику. У него был только старый радиоприемник.
– Прогноз погоды слушать?
– Ага, и проводной телефон еще с семидесятых – самая современная вещь из двадцатого века, не говоря уже о двадцать первом. Чтобы он вдруг взял и сам напечатал записку, да еще и адрес на конверте… Абсурд чистой воды!
– Ладно, допустим. Так что нового?
– Я тут подумала… Если не он, то кто тогда?
– Логичный вопрос.
– Отсюда напрашивается вывод: этот человек плохо знал Фитца.
– Потому что был не в курсе его технофобии?
– Вот именно. – Бен схватывал на лету. В сообразительности ему не откажешь, но это не повод доверять. – И тот, кто подбросил записку, не продумал все как следует – просто засунул под брезент, она даже не намокла. Ну какому дураку придет в голову, что Фитц сам ее написал и туда положил?
– Коулу с Честертоном, например.
– Да уж, – угрюмо проворчала Эми.
– Кстати, – вставил Бен, ловко меняя тему разговора, – полагаю, нам надо продолжать в том же духе.
– Что продолжать? – с подозрением спросила Эми. Если он решил сюда зачастить, она его быстро спровадит.
Судя по кривой ухмылке, Бен предугадал ее мысли.
– Рассказывать друг другу о прогрессе в расследовании: надо же аккумулировать информацию, – ответил он с самым невинным выражением лица.
С таким разумным предложением нельзя не согласиться, только вот зачем ему это? Альтруистическое желание докопаться до правды – или другой, более личный мотив? С такими людьми никогда не знаешь, чего ожидать…
Впрочем, сейчас его поведение безупречно.
– Мне пора, – сказал Бен, поднимаясь. – Спасибо за виски.
– Не за что.
– С кем еще планируете поговорить?
– Думала перекинуться словечком с Бобом Кристи.
– А, бесстрашный рупор деревенской правды? Неплохая идея.
– А вы?
Бен глянул на часы.
– Может, Гриффитс Бентли еще на работе – в пятницу вечером…
– Хорошая мысль.
Он пожал ей руку с чуть большей теплотой, чем следовало. Проникновенные карие глаза работали сверхурочно.
– Не волнуйтесь, Эми. Мы найдем убийцу. По крайней мере, теперь мы знаем, что Фитц едва не стал весьма состоятельным человеком…
– …но его прикончили раньше.
– Ну как, малыш? – поинтересовался инспектор Коул сквозь хруст гальки – они шли по пляжу Крэбуэлла.
– Что?
– Как прошло вчерашнее вскрытие Адмирала?
– Я не в восторге, но в обморок не упал.
– Слава богу, а я-то переживал! С патологоанатомами держи ухо востро: только приляжешь рядом – живо раскромсают. Сколько я так народу потерял – не сосчитать!
Видимо, черный юмор прилагается к профессии, подумал Честертон, делая вид, что оценил шутку.
– И каково заключение? – спросил Коул.
– Пока неизвестно. Материалы отправили в лабораторию на анализ.
– Ну как обычно, «белые халаты» спешить не любят. Пока составляют заключение, мы успеем смотаться в круиз по Карибскому морю. А что, неплохая идея, кстати – займемся расследованием прошлого жертвы. Официальные дорожные расходы и все такое. Интересно, босс одобрит? Он утонул? Адмирал, в смысле, не босс.
– Судя по всему, нет.
– Так и думал. Пуля в башке?
– Нет.
– Порезал артерию? Проглотил каустическую соду? Самоудушение? Споткнулся о камень? Убило молнией? Какой смысл во вскрытии, если не можешь найти причины смерти?
– Если бы сразу было понятно, он бы сказал.
– Ну хоть какое-то мнение он составил?
– Нашел синяк на макушке, говорит – от падения.
– Где?
– Сказал «на черепе».
– Как можно удариться макушкой, падая вперед лицом?
– Стукнулся о мачту?
Коул мысленно представил себе эту картину и кивнул.
– Возможно.
– Или об одну из банок.
На этот раз пауза тянулась длиннее, пока инспектор решал, стоит ли делать вид, что он знает о банках все, вырос с ними и видел их больше, чем его подчиненный свое лицо в зеркале.
– Это морской термин – доски такие посередке, на них сидят, – нарушил молчание Честертон.
– Я в курсе. И это его вырубило?
– Патолог сказал – субдуральное кровоизлияние. Бывает у пожилых, когда ударятся головой.
– Ну вот, я же говорил. Старик приползает к лодке, еле живой от смеси алкоголя и таблеток, падает внутрь, разбивает башку о мачту – и привет, морячок.
– Патологоанатом не высказал определенного мнения.
– Они все такие, уклончивые жуки. Я в курсе, что он звонил следователю.
– Серьезно? – удивился Честертон.
– А то. Мы вернулись на этот богом забытый пляж только потому, что утром я получил письмо по электронке. Видите ли, следователя не вполне устраивает версия суицида, не могли бы мы взглянуть еще разок? «Не вполне устраивает», тоже мне! Как будто мы должны вокруг него бегать на цыпочках, чтоб Его Величество все устраивало! Кому вообще нужен довольный жизнью следователь? Того и гляди начнет в суде шуточки отпускать! Ему не за это платят.
– А что он, собственно, имел в виду? Другая причина смерти?
– Несчастный случай – но тогда записка не вписывается… Да какая разница! Мы знаем, что старик был по уши в дерьме: паб терпел убытки месяцами, если не годами; барменше не платили зарплату недели три. Бой проигран, капитан идет ко дну вместе с судном. Если это не суицид, можешь занять мое место, – Коул поморщился. – Позвоню следователю и попрошу дать делу ход. Мне нужен вердикт, перевязанный бантиком, и как можно скорее.
– Это его лодка? – показал Честертон на маленькое судно с мачтой, покрытое брезентом.
– Похоже на то. Что там написано на боку?
– «Адмирал», серебряными буквами.
– Идиотское название. Настоящий адмирал постыдился бы отдавать концы в такой лоханке. «Постыдился бы отдавать концы» – усек?
– Я слышал, сэр.
Они подошли ближе. И правда, скромновато суденышко для высшего офицера, даже по сравнению с соседними.
– А почему он передом к морю? – спросил Честертон.
– Передом! Я тебя умоляю! Это называется «нос». – Коул помедлил. – Морской термин.
– А разве не должно быть наоборот, когда их вытаскивают? Все остальные развернуты в другую сторону.
– Не спрашивай меня, я не моряк, – ответил человек, претендующий на знание морских терминов. – Может, приливом развернуло? Давай посмотрим, что там внутри, вдруг вода уже стекла.
Честертон принялся развязывать брезент.
– Полно воды. Жаль, что мы не взяли сапоги.
– И Адмирал тоже. Снимай ботинки, будешь исследовать киль.
– Чего?
– Снова морской термин, тебе еще учиться и учиться. На дне лодки могут оказаться важные улики.
Честертон закатал брюки и шагнул в воду.
– Ч-черт, холодно!
– Пошарь руками.
Однако внимание констебля привлекло что-то вдалеке.
– Сэр, не оборачивайтесь – кажется, нас кто-то снимает на камеру.
Коул тут же обернулся и увидел мужчину, наводящего объектив прямо на них.
– Ах ты скотина! Ну-ка давай за ним!
Честертон оказался крепким парнем. Он выпрыгнул из лодки и взял хороший старт, однако босыми ногами по гальке далеко не убежишь. «Шпион» сразу его заметил и рванул в сторону паба как заяц; догнать шансов не было.
– Никуда не денется, – констатировал Честертон, отдуваясь.
– Ты его рассмотрел?
– Первый раз вижу, но точно не Бен Милн из «ящика».
– Наверное, Стэн, его оператор. Потребуем пленку и уничтожим. Не позволю делать из нас посмешище на весь белый свет. Они это любят – застать людей врасплох. Ладно, давай искать дальше. Пошуруй там как следует.
– Что ищем?
– Неважно. Фальшивые зубы, стеклянный глаз; может, его вырвало чем-то…
Внезапно их прервал женский голос:
– А чего это он там делает?
Сзади к ним подошла девочка-подросток в мини-юбке и тоненьком свитере – совсем неподходящая одежда для восточного побережья в марте месяце, выглядела она весьма пикантно.
– Не твое дело, – важно ответил Коул. – Иди своей дорогой, детка, мы заняты.
Та даже не шевельнулась.
– Чем заняты?
За годы работы в полиции Коул научился как минимум одному: не отвечать на подобные вопросы. По крайней мере, не говорить правду – лучше придумать какую-нибудь легенду.
– Отбывает двести часов общественных работ – чистит лодки. Давай двигай.
– А вы за ним следите?
– Да, за каждым шагом. Именно от таких монстров учителя советуют вам держаться подальше.
– Вы все придумали! – презрительно фыркнула Трейси. – Я вас подловила! Вы же полицейские, которые приходили во вторник, а это лодка Адмирала, а сам он умер.
– Откуда ты знаешь?
– Мисс Нокс рассказала, наша вожатая. Нас учат быть наблюдательными. В понедельник мы разбили лагерь на пляже. Некоторые из младших классов хотят значок, вот и стараются. У меня-то уже есть. Мы развели костер и пекли картошку, было здорово.
– Да уж, в это время года…
– Ну мы ведь не на всю ночь! Ушли в восемь, а я проследила, чтобы не осталось мусора.
– Молодец. А теперь исчезни, а то придется поговорить с твоей вожатой.
Трейси высунула язык и удалилась тренированной походкой от бедра. Судя по всему, девочка умеет не только палатки ставить, подумал Коул. Интересно, за что еще она заслужила значок…
Все это время Честертон шарил по дну скрюченными от холода пальцами.
– Что-то нашел, – объявил он наконец.
Коул покосился на блестящий круглый предмет, лежащий в мокрой ладони подчиненного.
– Монета?
– Пуговица от пиджака с кусочком ткани. Видимо, вырвали. Может, его кто-то схватил за пиджак?
– Скорее, зацепился за ключины. Понял, о чем я?
– Уключины, – поправил Честертон.
У Коула резко подскочило давление.
– Чего?
– Правильно говорить «уключины».
Повисла неловкая пауза. Покопавшись в себе, инспектор решил не обращать внимания на столь дерзкое неповиновение начальству.
– А я ведь знал, что мы найдем улику!.. Ладно, поработали на совесть, можно и отдохнуть. Обувайся, пойдем в гости к поварихе.
– Мериэл Дейн?
– Видел я, как она тебя глазами раздевала!
– Да? А я и не заметил.
– На этот раз не будем спрашивать заносчивую козу-барменшу – пойдем прямо на кухню. Точнее, ты пойдешь. Скажешь нашей секс-пампушке, что готов.
Глаза Честертона выросли до размеров уключин.
– Да она мне в матери годится!
– А когда спросит: «К чему готов?» – ты ответишь: «Обедать. Мясо с гарниром на двоих, пожалуйста».
– Думаете, сработает?
Как ни странно, сработало. На этот раз дедуктивный анализ Коула оказался верным, и на столе довольно быстро возникли две солидные порции горячего. Мериэл принесла их лично, предварительно сняв передник и расстегнув верхние пуговки на блузке.
– А вот и добавка, – вполголоса отметил Коул.
Как только Мериэл вернулась на кухню, Честертон воспользовался случаем и поинтересовался, чего еще следователю не хватает для счастья.
– Откуда я знаю, – проворчал Коул. – Мы допросили почти всех, кто разговаривал с ним в тот вечер.
– «Последнее ура».
– Да, эта фраза часто всплывала, даже в предсмертной записке упоминалась.
– А он, случайно, не интересовался политикой?
– В смысле?
– Была такая книга – о старом политике и его последней кампании. Даже фильм сняли, с тем же названием – вот откуда взялась фраза.
Этот выскочка ходит по лезвию бритвы! Самый умный, что ли?.. Коул подцепил вилкой гриб и злобно задвигал челюстями.
– Я к чему, – добавил Честертон. – Одна из свидетельниц сказала, что видела в пабе местного члена парламента.
– Ты уже набрал все показания на компьютере?
– Времени не было – вчера в морге проторчал.
– Так найди время! И без того следователь нас прессует – некогда рассиживаться!
– Да толку с них… Вы заметили, как все скрытничали насчет разговоров с Адмиралом на Мостике?
– Ну это понятно – личные моменты. Как там… «Долгое прощание». Или «Прощай, моя любовь», если хочешь. Кстати, это две разных книги и два фильма.
– Ага. Наверное, он решил перед смертью обрубить концы, закончить все дела, сказать каждому, как он ценит их дружбу – если, конечно, это были его друзья.
– Сильно сомневаюсь. Впрочем, он мог и заблуждаться; никогда не знаешь, что люди о тебе думают.
– И то правда.
Из кухни снова выплыла Мериэл, спросила, не нужно ли добавки.
– Констебль Честертон не отказался бы от булочки – он у нас любит сладенькое! – подмигнул ей Коул.
Та захихикала:
– Я тоже – и не только на завтрак!
Честертон поспешно выставил на этом пути полицейское заграждение.
– Мы хотели спросить: вы не видели тут человека с видеокамерой? Перед нами заходил.
– Стэн, оператор Бена. Он сейчас наверху: каждое утро приходит, и они планируют съемку на день.
– Нам нужно с ним переговорить, – сказал Коул. – Он снимал то, чего не следует.
– Ах, противный! – отозвалась Мериэл. – В Крэбуэлле? А я думала, у нас никогда ничего подобного не происходит.
