Глава двенадцатая

Днем они приехали в аэропорт, чтобы вылететь в Нальчик. Наира, обратив внимание на мрачное настроение своего спутника, удивленно спросила:

– Что-то случилось?

– Не люблю летать самолетами, – признался Дронго.

– Это так серьезно?

– Вполне. Тем более что мы летим этим лоукостером «Победа». Самолет наверняка будет маленький и старый.

– Я специально уточнила, на всякий случай. Новый «Боинг 737–800».

– Это уже лучше. Хотя на самом деле это самый маленький самолет из серии «семьсот тридцать седьмых». Ничего, потерплю, лететь не так далеко.

– Если откровенно, то я вообще не понимаю, зачем мы туда летим. Предположим, что с бывшей женой Шовдыгова тебе повезло, отдаю должное твоему таланту, сумел ее разговорить. Но это получилось еще и потому, что следователь Поляков не мог даже вспоминать Турцию, так как эта тема была под строгим табу, ведь связи Шовдыгова там проверялись другими офицерами. А сейчас что мы можем узнать нового? Несчастная женщина с двумя детьми. Она наверняка ничего не вспомнит.

– Тем не менее нам нужно туда отправиться, – упрямо пробормотал Дронго. – Есть несколько моментов, которые я обязан лично проверить.

– Как хочешь, – пожала плечами Наира. – Мне приказано тебе помогать. Кстати, почему ты теперь повсюду появляешься без своего напарника?

– У меня появился другой напарник, – ответил Дронго.

Она чуть покраснела и отвернулась.

Полет прошел нормально. Уже в Нальчике они взяли такси и отправились в гостиницу «Россия», находившуюся на проспекте Ленина. Дронго нарочно пропустил первое такси и сел во второе. Когда они отъехали от аэропорта, он обернулся и увидел, как первое такси, в котором они должны были ехать, отправилось следом за ними. Он не стал ничего комментировать.

Машина затормозила у отеля. Дронго сразу обратил внимание на женщину, которая стояла у отеля, словно кого-то ожидая. Когда они подъехали, она отвернулась.

В холле отеля сидели пожилая дежурная лет шестидесяти пяти и консьерж, на вид около тридцати, лысоватый, худощавый, несколько сутулый.

Дронго обернулся к двери и увидел, что незнакомка, стоявшая у отеля, вошла в холл. Она села в кресло и стала просматривать журнал, словно не интересуясь ничем остальным. Наира Рахимова подошла к дежурной и попросила проверить резервацию номеров. Та внимательно посмотрела на обоих гостей, начала просматривать заказы на компьютере и поинтересовалась:

– У вас заказано два номера. Вам дать смежные номера или можно на разных этажах?

– На разных этажах, – сразу попросила Наира.

Дронго промолчал, уже не оглядываясь назад. Когда дежурная протянула им ключи, Наира, словно извиняясь, пояснила ему:

– Совсем необязательно брать смежные номера. Ты меня понимаешь?

– Нет, – ответил Дронго, – я бы, наоборот, взял смежные. Мы напарники и партнеры в совместной операции, а не поссорившиеся любовники. Мы должны были взять смежные номера, чтобы в случае необходимости помогать друг другу. А своим выбором ты можешь вызвать некоторые подозрения. Я бы обязательно обратил внимание на такую нестыковку: почему это они боятся оставаться рядом друг с другом?

– Я не сказала, что боюсь тебя, просто иногда ты бываешь очень нетактичным. Тебе никогда об этом не говорили?

– Еще один мой недостаток, – хмыкнул Дронго. – Давай договоримся, что сейчас мы разойдемся и встретимся через полчаса. Это удобно?

– Я не кисейная барышня, а офицер, – строго напомнила Наира.

Через полчаса они встретились внизу и вышли на улицу. Перед отелем выстроилась очередь такси.

Устроившись на заднем сиденье, Дронго попросил таксиста отвезти их в район Кэнжи, на улицу Андреева. Таксист, очевидно, из местных, с большими пышными усами, только кивнул, ничего не уточняя.

– Кэнжи – достаточно удаленный район, – сказал Дронго. – Насколько я помню, он находится на северо-западе от центра города рядом с речкой Кэнже?

– Ты бывал раньше в Нальчике? – удивилась Рахимова.

– Маленьким мальчиком меня сюда несколько раз привозили родители. Мы тогда часто ездили в Минеральные Воды, Кисловодск, Пятигорск, Ессентуки и Нальчик. Многие бакинцы выезжали сюда на отдых. Но я, конечно, не помню города, просто знаю район Кэнжи. По-кабардински это скорее звучит Чэнжи или Чэнж, по имени мелководной речки. То есть Чэнж – это мелководье.

Через пятнадцать минут они были на месте.

– Вас подождать? – спросил водитель.

– Нет, спасибо, – ответила Наира.

Они подошли к дому, позвонили. Ждать пришлось достаточно долго. Наконец дверь открылась. На пороге стояла женщина лет тридцати пяти. Усталое лицо, собранные в пучок черные волосы, глубоко запавшие глаза, нос с горбинкой. Она была одета в темное платье, а голова повязана темным платком. Это была Зарният, супруга осужденного Захохова.

– Здравствуйте, – сказала Наира. – Вам звонили насчет нас. Мы прилетели из Москвы. Я майор Рахимова.

– Да, – кивнула женщина, чуть посторонившись, – я знаю. Можете войти.

Не дожидаясь представления Дронго, она повернулась и пошла в глубь дома. Наира и ее спутник прошли следом. Дом был достаточно новый, прочный, выложенный из камня. На первом этаже располагались столовая и кухня, на втором – две спальни. К достоинствам дома можно было отнести и внутренний туалет, находившийся в самом доме, а не во дворе. В столовой было опрятно и чисто. Чувствовалась женская рука.

– Садитесь, – показала женщина на стулья у стола, усаживаясь напротив.

Гости сели рядом друг с другом, и Наира взглянула на Дронго, словно предоставляя ему право начать беседу.

– Я вас слушаю, – кивнула Зарният.

– А где ваши дети? – неожиданно спросил Дронго.

– При чем тут мои мальчики? – нервно спросила хозяйка дома.

– Просто спросил, где они сейчас.

– В школе, – ответила Зарният.

– Уже достаточно поздно, – заметил Дронго, – пятый час, а они еще в школе?

– Они в спортивной школе. Оба увлекаются борьбой, а я не возражаю. Школа здесь недалеко, на соседней улице.

– Хорошо, что она рядом, – кивнул Дронго и тут же спросил: – Вы ведь переехали сюда еще два года назад?

– Полтора, – поправила хозяйка. – Мы подумали, что нам лучше переехать в Нальчик. Здесь живет семья моего брата. Я искала возможность обменять квартиру, когда получила сообщение, что есть такой дом, который продается. Наша московская квартира стоила в два раза дороже. Оставались деньги на переезд и устройство. Мой брат тоже очень нам помог, и мы сюда переехали.

– Почему вы решили оставить столицу? Обычно все стремятся в Москву, а вы оттуда уехали.

– Как я могла там оставаться после случившегося? И Шамаил мне тоже посоветовал переехать сюда. Он рекомендовал адвоката, который все устроил, оформил документы на нашу московскую квартиру и купил этот дом.

– Как фамилия адвоката?

– Моргунец. Юрий Гаврилович Моргунец. Спасибо ему. Он оказался таким хорошим человеком. Говорил, что знал моего мужа достаточно давно. Его младший брат учился с Шамаилом в институте.

– Это он рекомендовал вам купить этот дом?

– Да. У него были хорошие связи в Нальчике. Он иногда звонит и спрашивает, как мы здесь живем. Юрий Гаврилович помог мне найти работу. Я работаю в соседней аптеке. И еще мой брат мне помогает.

Наира молчала, предпочитая не вмешиваться в их разговор. Пока не вмешиваться.

– Вы были на суде? – спросил Дронго.

– Нет, не была. Шамаил просил меня не присутствовать на заседании.

– А погибшего Асхата Хаджирова вы видели?

– Он несколько раз к нам приходил, – кивнула женщина, – и много раз звонил. Я говорила об этом следователю. Ничего не скрывала. У нас дома вообще никогда не лгали. И мой муж никогда мне не лгал. Я и сейчас не верю, что он мог сделать такое… – Она тяжело вздохнула. – Потом мне фотографию показывали, и я узнала этого Асхата. Он действительно к нам приходил и часто звонил. Зачем мне врать, я правду говорю. И камеры, которые были на соседней улице рядом с банком, тоже его сняли. Следователь мне показывал эти записи, и я сказала, что погибший к нам несколько раз приходил. Но они никогда не говорили об убийствах. А потом следователь сказал, что мой муж помогал собирать бомбу для этого Асхата. Но он не мог такого сделать, он хороший человек. Спокойный, тихий, верующий. Всегда посты соблюдал, часто в мечеть ходил молиться. Он не мог такого сделать. А ему дали четырнадцать лет. Правда, Юрий Гаврилович обещал, что срок могут уменьшить.

– Он был его адвокатом на суде? – уточнил Дронго.

– Нет, – покачала головой Зарният, – у них были свои адвокаты. Но они ничего не смогли сделать. Говорили, что все придумал Шовдыгов, а мой муж помогал этому смертнику собирать бомбу. Но я не видела дома ничего подобного. Потом сказали, что они собирали бомбу в гараже. Там нашли какие-то железки, провода. Но я действительно ничего не знала.

– Ваш муж дал признательные показания, – не выдержав, вставила Рахимова. – Он сам рассказал, как они готовили этот «пояс смертника», как собирали его в гараже и как он подвозил Хаджирова к месту взрыва.

– Может, его заставили так сказать, – тихо предположила Зарният, – может, он ради детей так сказал, чтобы взять все на себя. Или другие причины были. Только мой муж очень хороший человек и не стал бы убивать людей, которые не сделали ему ничего плохого.

– Он помогал собирать бомбу, – упрямо повторила Наира, – с помощью которой смертник Хаджиров взорвал столько людей.

– Он не убийца, – возразила женщина, – и я никогда в это не поверю. Мои сыновья должны знать, что их отец честный человек. Он не мог такое сделать.

Рахимова взглянула на Дронго, словно давая понять, что подобный спор бесполезен.

– Где вы жили в Москве? – уточнил он.

– У метро «Новые Черемушки», – ответила Зарният и назвала адрес.

– У вас была большая квартира?

– Обычная квартира. Три комнаты. Но у мужа был свой гараж. Я продала квартиру с гаражом. А этот дом мне сразу понравился, еще когда показали фотографии. Он был такой удобный. И обе школы рядом, общая и спортивная. Мой брат тоже советовал нам сюда переехать. Здесь раньше жил какой-то военный. Они с женой отсюда уезжали в Казахстан и решили его продать.

– А ваш муж куда-нибудь уезжал? Летал в Турцию или арабские страны?

– Он ездил только в Мекку на хадж, – вздохнула Зарният, – как раз за восемь месяцев до этого взрыва. Поэтому я не верю никаким следователям или прокурорам. Я никому не верю. Человек, совершивший благочестивый хадж, очищается, побивает камнями дьявола и становится лучше. Он стал хаджи Шамаилом и не мог планировать убийства людей. Не мог помогать собирать эту бомбу.

– Он летел через Турцию? – уточнил Дронго.

– Нет. Они вылетели прямым рейсом в Аравию. В Саудовскую Аравию, – поправилась она.

– Это стоит достаточно дорого, – заметил Дронго, такие хаджи обычно по карману только состоятельным людям. Многие отправлялись автобусами в эту тяжелую и изнурительную дорогу.

– Вы были на хадже? – поняла Зарният.

– Был. Я тоже летал на самолете в Мекку.

– Им тогда помог какой-то благотворительный мусульманский фонд, – пояснила она. – Шамаил считал это большим подарком судьбы. Он вернулся таким счастливым. А через некоторое время его арестовали.

– Ваш муж сам дал показания и рассказал обо всем, – в который раз повторила Наира. – Возможно, в поездке у него были и другие встречи, о которых вы не знали.

– Это невозможно! – горячо возразила Зарният. – Даже думать об этом неправильно. Разве может человек совершать хадж и думать о том, как убивать людей? Вы ведь тоже мусульманка? Я это поняла по вашему лицу.

– Да, – кивнула Рахимова.

– Тогда как вы можете такое говорить? Он не мог говорить об убийствах людей во время хаджа. Это большой грех.

– Вы встречались с вашим мужем после приговора? – спросил Дронго.

– Один раз, когда он был еще в Москве. Мне позвонили и сказали, что разрешат свидание.

– Где состоялась эта встреча? В тюрьме?

– Нет. Меня отвезли в другое место. Я не знаю куда. Шамаил сказал, что это место, откуда пересылают всех осужденных.

– Что он вам еще сказал?

– Чтобы берегла детей. Он заплакал, и я тоже заплакала.

– Больше ничего?

– Нет. Мы говорили несколько минут. А потом он написал мне два письма. Я их храню.

– Вы не хотели с ним увидеться в колонии?

– Хотела поехать, но Шамаил написал, что свидания запрещены и он сам сообщит, когда можно будет приехать.

– У вас остался номер телефона Юрия Гавриловича?

– Он у меня записан, сейчас принесу. – Зарният поднялась и вышла на кухню, очевидно, за записной книжкой.

– Поляков и его группа нашли детали «пояса смертника» в гараже Захохова. На них были отпечатки пальцев смертника и самого хозяина гаража. Ошибки быть не могло, – тихо проговорила Рахимова.

– Я понимаю, – кивнул Дронго. – Но несчастная женщина не может и не хочет с этим смириться.

В комнату вернулась Зарният и протянула Дронго листок с написанным номером телефона. Он взял его, посмотрел и почти сразу вернул хозяйке.

– Это для вас, – сказала она, – я выписала вам номер.

– Я уже его запомнил, – улыбнулся Дронго и поднялся: – Что ж, нам пора уходить.

Наира поднялась следом за ним. Зарният молча проводила их до дверей. Оба гостя попрощались и так же молча вышли. Прежнее такси стояло у дома. Дронго прошел к машине и уселся в салон, даже не удивляясь, что уже знакомый водитель никуда не уехал и ждал их. Наира на этот раз не стала садиться рядом с ним, а устроилась на переднем сиденье.

– В отель, – попросила она, – даже не назвав адреса. Таксист кивнул в знак понимания.

Когда они вошли в холл гостиницы, Наира, обратив внимание, что ее спутник молчит, о чем-то задумавшись, не стала ничего спрашивать, только уточнила:

– Улетим завтра или можем прямо сегодня?

– Давай сегодня, прямо вечером, – мрачно попросил Дронго, – если удастся обменять билеты.

– Постараюсь, – кивнула она.

Примерно через час майор Рахимова позвонила Дронго и спросила, будет ли он ужинать. Он коротко ответил, что не голоден, но пообещал спуститься в ресторан. Буквально через пару минут он уже сидел напротив майора Рахимовой.

– Я поменяла билеты, – сообщила Наира.

– Хорошо, – кивнул он, ничего больше не спросив и ничего не сказав. Только, уходя, уточнил, когда ему нужно быть внизу.

Еще через два часа они улетели в Москву. Наира все время смотрела на своего спутника. Она чувствовала, что с ним лучше не разговаривать, словно он узнал некую тайну, о существовании которой она догадывалась. А он все время молчал. Даже в самолете, когда они возвращались в Москву. Где-то под Тулой самолет начало трясти, и Дронго неожиданно попросил стюардессу принести ему водки.

– Вам придется заплатить, – предупредила девушка.

Он согласно кивнул.

Когда они прилетели в Москву, их уже ждала его машина. Дронго предложил подвезти свою спутницу, но она отказалась, сказав, что поедет на служебной машине. Он не стал настаивать. На прощание, сменив дружеское «ты» на официальное «вы», Наира спросила:

– Вы собираетесь поехать в колонии?

– Обязательно, – ответил Дронго, садясь в свою машину.

Больше не было сказано ни слова.

Генерал Богдановский молча слушал доклад полковника Савченко. Когда тот закончил, он спросил:

– Больше ничего?

– Они вернулись сегодня ночью в Москву, – доложил полковник. Он посмотрел на часы и поправился: – Вернее, вчера, ведь сейчас второй час ночи.

– Вы все время вели за ними наблюдение?

– Конечно. Я дал указание не оставлять их одних ни под каким видом. Хотя я полностью доверяю майору Рахимовой. Она уже много раз доказывала свой профессионализм. И свою компетентность.

– Только не в паре с этим типом, – возразил генерал. – Не забудьте, как глупо она подставилась, когда пыталась сыграть роль сестры Шовдыгова. Семен Абрамович особо предупредил нас. Этот ваш Дронго исключительно опасен. Он может заметить то, чего не замечает никто другой. Еще раз проанализируйте их беседу. Поговорите с Рахимовой, может, она что-то заметила. Передайте материалы Штейману, пусть он их тоже просмотрит. Вы обратили внимание, как быстро и точно этот Дронго сумел вытащить информацию у бывшей жены Шовдыгова? Каждое слово, которое произносится в его присутствии, каждая фраза, каждое выражение лица может помочь ему увидеть нечто исключительное.

– Поляков сознательно обходил тему Турции, выполняя наши указания, – пояснил Савченко, – поэтому Дронго легко получил эту информацию.

– Я предлагал ему поехать в Турцию, но Дронго считает, что именно здесь сможет найти ответы на свои вопросы.

– Он мог там оказаться очень не к месту.

– Но тогда портил бы игру другим спецслужбам, а не нам, – отрезал Богдановский.

– В любом случае претензии были бы к нам.

– Я это помню, – нахмурился генерал, – и мы с вами сейчас очень рискуем. Любой промах, и мы в лучшем случае останемся без званий и пенсий. А меня почему-то такой вариант не устраивает. Я даже думаю, что напрасно согласился на этот ненужный эксперимент. Как ни неприятно об этом говорить, но нам необходимо было сразу получить согласие на ликвидацию Дронго и его напарника. Так было бы гораздо спокойнее.

– Наши аналитики считали это самым худшим вариантом, – напомнил полковник, – учитывая Блехермана и его связи. Израильтяне могли просчитать варианты. Все варианты, Алексей Федорович, о которых мы знаем. Семен Абрамович тоже категорически возражал.

– Они так похожи, – в сердцах произнес генерал, – оба не от мира сего. Как будто вдвоем прилетели с другой планеты. Наверное, у англичан или американцев тоже есть такие чудаки.

– Вы сами говорили, что Штейман был вашим наставником, – улыбнулся Савченко. – Он ведь самый опытный аналитик.

– Говорил. И сейчас говорю. Но все эти аналитики немного чокнутые. Ладно, давайте о деле. Что там еще было в Нальчике?

– Они поговорили с семьей Захохова, поужинали и выехали в аэропорт. Наши сотрудники все время держали их под своим контролем.

– Майор Рахимова знала, что за ними ведется наблюдение?

– В интересах дела решено было не сообщать ей об этом. И сотрудники, следившие за ними, были ей незнакомы, мы подключили местное управление. Но она наверняка догадывалась.

– Вчера она поднималась к нему в квартиру, – вспомнил Богдановский, – хотя там был еще и этот латыш Вейдеманис. А сегодня она не заходила к нему в номер?

– Нет. Они взяли номера на разных этажах. Хотя им предлагали смежные номера, она почему-то отказалась.

– Женщина, – хмыкнул Алексей Федорович. – Неужели она боится, что он может полезть к ней в номер?

– Не думаю. Скорее из предосторожности, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.

– А как там его напарник? Что сегодня делал Эдгар Вейдеманис?

– Ничего. Просто сидел дома. Никуда не выходил и никому не звонил.

– Ждал возвращения своего друга?

– Очевидно. Во всяком случае, мы наблюдаем и за ним.

– Правильно делаете. Что дальше? Они разговаривали со Штаркманом?

– Дронго позвонил ему из своего автомобиля и сообщил, что летал в Нальчик.

– Когда был уже один? – уточнил Богдановский и покачал головой: – Он это делает нарочно, чтобы показать нам свою осведомленность. Он понимает, что мы слушаем все их разговоры, и нарочно позвонил Штаркману по обычному телефону из машины. Мог бы и лично заехать. Опытный профессионал должен был так поступить.

– Мы тоже так думаем. Все телефоны Штаркмана мы прослушиваем. И ведем за ним круглосуточное наблюдение. Там тоже много новой информации. Потом Штаркман позвонил в Тель-Авив.

– Он говорил с Израилем по открытой линии?

– Звонил Блехерману и сообщил, что Дронго и Вейдеманис продолжают вести расследование. Мы сейчас анализируем текст. Возможно, там был какой-то неизвестный код, с помощью которого он передает информацию.

– Проверьте. Это все, что вы хотели сообщить мне о Штаркмане?

– Нет. Сегодня… извините, уже вчера он познакомился с одной милой девицей в баре отеля. Они немного поговорили и поднялись в номер Штаркмана. Она пробыла там полтора часа.

– Записали их разговор?

– Скорее звуки, – пошутил Савченко.

– Занимались сексом? – понял генерал.

– Конечно. Девица была из тех, кто обслуживает иностранцев. Мы сейчас ее проверяем, но, судя по всему, там нет ничего опасного. Во всяком случае, пока ничего подозрительного.

– Это еще неизвестно. Он пошел в этот бар после разговора с Дронго и Блехерманом?

– Нет. До разговора.

– Все равно. Нужно продолжить проверку, установить наблюдение. Израильтяне умеют работать, не мне вам напоминать. А Штаркман – офицер Шабака. Поэтому полная проверка по всем направлениям. Как зовут эту девицу?

– Зинаида Денисова, в определенных кругах ее называют Эльзой.

– И как эта «Эльза» оказалась в отеле? Там ведь есть своя служба безопасности, да и наши сотрудники постоянно дежурят.

– Она приехала с другом, с которым заранее договорилась о встрече. Он достаточно известный литовский бизнесмен. Мажюлис Каваляускас. Ему уже пятьдесят восемь лет. Сейчас мы его тоже проверяем. Но он договорился о встрече с ней и срочно уехал в свое посольство, его вызвали на встречу с их послом. Мы проверяем и через литовское посольство.

– Литовское, – нахмурился Богдановский. – Наверняка есть какая-то связь со Штаркманом. У него корни из Литвы. Боюсь, что опять произошел прокол. Наверняка была связь этого литовца с Денисовой, через нее – со Штаркманом. Нас просто обманули. Каваляускас привез Денисову и оставил ее для встречи со Штаркманом. Почему вы этого не поняли? Все настолько элементарно.

– Мы так не считаем. Но все проверяем, – ответил полковник и добавил: – Только Штаркман и Денисова действительно занимались сексом.

– Это ничего не доказывает. Настоящие профессионалы могут искусно сыграть роль, даже такую. Удвойте число специалистов, подключите другие отделы. Узнайте, почему этот литовский бизнесмен так неожиданно оставил свою подругу и уехал в посольство. Тогда зачем он назначил встречу в «Ритц-Карлтоне», если не собирался встречаться с Денисовой?

– Каваляускаса вызвали в посольство в связи со смертью его старшего брата, – пояснил Савченко, – тот погиб вчера ночью в автомобильной катастрофе. Он работал в Министерстве иностранных дел Литвы и был в командировке в Берлине. Такое подстроить невозможно. Мы уже запросили Берлин, и они подтвердили гибель дипломата Ловиса Каваляускаса в автомобильной катастрофе. Наше посольство в Берлине тоже подтвердило эту информацию. Такое предусмотреть или имитировать практически невозможно, – повторил полковник.

– Все возможно, когда имеешь дело с опытными специалистами, – недовольно произнес Богдановский. – Израильтяне пошли на убийство литовского дипломата, чтобы не обнаружить связного Гилада Штаркмана.

– Мы проверяем, – подтвердил Савченко.

– Немедленно задержите Денисову и допросите по-настоящему, – приказал генерал. – Если она обычная проститутка, то не нужно даже ничего объяснять. Выясните все детали. Будем надеяться, что она настоящая проститутка. А если нет…

– Если нет? – переспросил Савченко, глядя на своего шефа.

– Они сами подсказали нам возможный вариант, – еще более мрачно ответил Богдановский. – Ваша Денисова имеет машину?

– Да. Она приехала в отель на своем «Ауди».

– Тогда все нормально. Автомобильная авария. В общем, давайте не рисковать. Задержите и допросите, используя наших специалистов. Насколько я знаю, еще никто не смог устоять перед сильнодействующими препаратами. Эти «сыворотки правды» действуют наверняка.

– Вы знаете, что сейчас обычно применяют самое сильное лекарство?

– Конечно. СП-117 или ударную дозу амитола. Если окажется, что она обычная проститутка, можете передать ее в полицию, пусть выпишут ей штраф. А если нет, то устроите еще одну автомобильную аварию.

Савченко молчал.

– Вам что-то непонятно? – спросил Богдановский.

– Если она их связной и мы ее уберем, они могут заподозрить нашу игру, – пояснил полковник.

– Лучше позволить им дурачить нас? – переспросил генерал. – Выставить себя полными дураками? Они должны понимать, что мы достаточно жестко отвечаем на их попытку нас обмануть. Приехали в нашу страну, начали оперативную работу, с привлечением своей агентуры и связных. Пусть осознают, насколько это опасно. Поэтому Денисова погибнет в автомобильной аварии при любом, даже самом небольшом сомнении. Вы меня поняли?

– Конечно.

– И не нужно все время оглядываться на израильтян. В конце концов, у каждого из нас свои задачи. И свои цели, – добавил Богдановский.

– Завтра мы ее привезем и тщательно допросим, – пообещал Савченко.

– Что у нас с этим турецким издательством? Если об этом вспомнила бывшая жена Шовдыгова один раз, то сможет вспомнить и второй. Нужно как-то сместить акценты.

– Мы сообщим Дронго, что проверяем его информацию. Есть мнение, что можно поменять издательство. Там два издательства, и оба в районе Узкюдар. Одно называется «Какнус», другое – «Улдуз». Второе переводится как «Звезда». Первое издательство достаточно большое, и его хозяин близок к определенным кругам в правящей партии.

– Этот турецкий район, кажется, населен клерикалами? – вспомнил Богдановский.

– Да. Там их особенно много. В «Какнусе» есть свой книжный магазин, где торгуют женщины, одетые по мусульманскому обычаю и в повязанных платках.

– Внимательно просмотрите оба издательства, – строго приказал Богдановский, – пошлите людей, если нужно, пусть все проверят на месте. Может, действительно подставить одно издательство вместо другого? Она ведь не смогла вспомнить название. И удалите всю информацию с телефонов. Если сумел вычислить Дронго, то до этой информации сумеют добраться и израильтяне. Я только не понимаю, чем занимался Нигматулин, который ездил туда для связи.

– Сначала следователи не придавали этому такого значения. Ведь Шовдыгов часто привозил оттуда различную религиозную литературу. Ничего экстремистского, обычная литература, даже не запрещенная в нашей стране. Но потом мы поняли, что издательство «Улдуз» было создано для видимости. Через него шли финансирование и поставки оружия. А финансирование было легко проводить, указывали, что это гонорары авторов за их книги и публикации. Даже выпустили несколько книг, чтобы иметь возможность переводить деньги.

– Вы уже знаете, кто именно работал на другие спецслужбы?

– Пока уточняем.

– Долго уточняете, – мрачно заметил Алексей Федорович. – А какие планы у нашего «специалиста»? Завтра опять собирается что-то придумать? Куда они теперь отправятся?

– В колонию. Он собирается использовать Рахимову, чтобы навестить обоих осужденных.

– Что и следовало ожидать. Может, мы все-таки ошиблись?

– Наши аналитики проверили все варианты. Приняли тот, который сочли наиболее разумным, – пояснил полковник. – Сейчас согласовываем последние детали с Семеном Абрамовичем. Но после последнего разговора с Дронго он возражает против самой идеи нашей операции.

– В каком смысле?

– Он настаивает, чтобы мы предложили Дронго работать с нами. Считает, что это единственно правильный вариант.

– Привлечь чужого человека к нашей сверхсекретной работе? – покачал головой Богдановский. – У Штеймана уже старческий маразм, учитывая его возраст. Я понимаю, что он проникся такими чувствами к человеку, который может показывать такие же фокусы, как и сам Семен Абрамович. Но нас это не должно останавливать. Дронго никогда и ни при каких обстоятельствах не получит доступа к нашей информации. Ему несколько раз предлагали сотрудничать с нами, и он всегда отказывался. Значит, этот вопрос закрыт. Раз и навсегда. А наша задача – продумать операцию таким образом, чтобы убедить и самого Дронго, и его израильских заказчиков.

Савченко привычно и обреченно кивнул. Спорить не имело смысла. Все было решено, и не только самим генералом. Он не стал добавлять, что успел переговорить с Наирой Рахимовой и она сообщила о непонятном молчании ее спутника после разговора с женой осужденного Захохова. Это волновало полковника больше, чем возможная встреча Штаркмана со своим связным. Вполне вероятно, что генерал Богдановский прав и прилетевший в Нальчик странный эксперт с такой невозможной кличкой «Дронго» понял из короткого разговора нечто гораздо большее, чем они могли услышать.

Полковник вернулся в свой кабинет и взял запись беседы Дронго с супругой Шамаила Захохова, чтобы еще раз перечитать ее. Он обратил внимание на вопросы Дронго насчет купленного дома и, достав свой телефон, набрал нужный номер. На часах была половина четвертого. Услышав сонный голос подполковника Лопашова, уточнил:

– Извини, что так поздно, но я хотел спросить насчет дома, где живет Захохова. Кто там жил до них?

– Муж работал в местном военкомате, – вспомнил Лопашов, – а жена в больнице, в регистратуре. Он был казах, она – украинка. Уехали в Казахстан к своим детям, когда он вышел на пенсию.

– Хорошо, – Савченко отключился и продолжил чтение.

Через полчаса он отложил бумаги и включил запись, чтобы еще раз внимательно вслушаться в интонации говоривших. В этот момент зазвонил его телефон. Он взглянул на часы и ответил:

– Слушаю.

– Мы проверили Денисову, – доложил его сотрудник. – Она зафиксирована в досье полиции как валютная проститутка и регулярно поставляет информацию полицейскому управлению, работая в качестве их осведомителя. Нам пришлось выйти на управление собственной безопасности, чтобы получить эту информацию. Но она обычный осведомитель, а не платный агент.

– Понятно, – вздохнул Савченко. – Все равно завтра доставите ее к нам.