Глава 19
Зачистка дорог
Не проехали и двух километров, как дорогу пересёк вполне полноводный лесной ручей. Да и полянка на том месте так и располагала к пикнику или какому иному приятному времяпрепровождению. Но пришлось устраивать чистку и мойку лошадей. В особенности на новых время потратили, ибо бедных животных преследователи чуть не загнали насмерть. Выставить дозорных на дороге, чуть в глубине леса, тоже не забыли.
Естественно, что небожители в решении бытовых проблем участия не принимали. Поэтому уединились чуть в стороне для приватного разговора. Труммер несколько удивился вначале лишней обузе для отряда:
– Зачем нам лишний верховой транспорт? И так до Кангарской обители доберёмся самое позднее к завтрашнему обеду.
– Вдруг и дальше воевать придётся? Да все свои боеприпасы растратим? Да и лошадей потерять недолго, – вполне резонно рассуждала Аза. Но после этого Поль задумался о другом аспекте:
– Как тебе удалось бесхозных, напуганных лошадей собрать в табун и заставить двинуться по лесной дороге именно к нашему отряду?
– Ты забыл о моём родовом артефакте укротительницы.
– Да нет, не забыл. Но он ведь действовал у тебя раньше только на гарпий?
– Не только на них, – с удивительно честными глазами вещала маркиза. – На остальных животных – тоже. Пусть и не в такой степени. Да и не на таком большом расстоянии. Но дело в том, что мой пояс ИЩКАВ даёт значительное усиление подобным артефактам. Вначале, когда Презельда Дутте мне об этом утверждала, я не поверила. А теперь – сам видишь, насколько всё здорово получается.
Парень кивнул, но внутренне почувствовал нарастающее недовольство. Подобных утверждений мадам Дутте он тоже не мог припомнить, хотя старался изо всех своих умственных сил. Хотя совершенно не исключал, что полученные в Имении блоки, артефакты и обладающая защитой одежда что угодно могут усилить, поднять или расширить.
Ещё ему не понравился тот факт, что Аза однозначно настроена повоевать. Причём решительно повоевать. Показывая чуть ли не каждому встречному-поперечному вооружённому формированию всю серьёзность и основательность возвращения Азнары Милосердной в мир Аверса. Город Таргольц они уже вроде как объехали. Но впереди город Кангар и те самые дороги, на которых разбойники барона (он же магистр-революционер) Карела Южди устроили кольцо блокады. И в идеале их хотелось бы проскочить, не привлекая постороннего внимания.
Именно об этом Труммер и постарался втолковать своей напарнице по миссии. Завершая объяснения:
– Излишний риск не приветствуется даже дэмами. И с нашей стороны инициатива должна быть сдержанной, не переходящей разумные пределы. Тем более что пока мне лично не ясно с вознаграждениями за каждый наш вояж. Ведь за прошлую миссию, когда я выстрелял почти все патроны в Кангарской обители, Кобра так и не рассчиталась… – Увидел, как девушка сердито нахмурилась, и тут же вспомнил, что запись всего говорящегося и происходящего ведётся регистраторами постоянно. Перейдя на иной тон, постарался сгладить сказанное: – Хотя сомнений у меня никаких нет, щедрость Азнары Непревзойдённой общеизвестна. Но… надо чуть подождать, пока эта щедрость не станет более конкретной. Или она тебе во время личной беседы что-то пообещала всё-таки?
– А то ты не знаешь, что подобное у владычиц не принято? – весьма зло прошипела маркиза. – И они за подобные слова о недоверии могут на кусочки разорвать!
Поль вначале скривился, не желая задевать подобную тему, а потом решил, что так высказаться намного удобней. Просмотр видеозаписи не вызовет немедленного импульса уничтожить наглеца. Его-то под рукой в тот момент не будет. А потом резкость высказывания будет не настолько уж актуальна. Потому и решился на категорическое высказывание:
– Законы ДОМА устанавливаются именно дэмами. Причём такие законы, какие им нравятся. Поэтому им самим будет невероятно стыдно и неловко ниспровергать насаждённые ими же традиции и практики. И уж чего-чего, а личной гордости и душевного величия у них хватает, мелочиться они не умеют и не должны. Иначе собственное самоуважение потеряют за тысячелетия своего существования и превратятся в бездушных монстров. В связи с этим мне весьма интересно, как нас с тобой и как нашу исполнительность оценят. Потому и хочу дождаться объявленного вознаграждения. А то мало ли что…
– Ты не имеешь права так плохо думать о владычице, – ещё больше стала сердиться маркиза Рейна.
– Увы! Имею! Потому что уже раз мне за четыре дня работы на износ заплатили объедками со стола! – повысил голос и поощер. Это немного смутило девушку, и она выдвинула предположение:
– Вдруг награда так огромна, что для её получения тебе придётся все три, а то и четыре вояжа сделать?
– Хм! Это как? Целый замок в Крепости получу, что ли?
– Да откуда мне знать? Замки ведь тоже разные бывают. Мне вон в финале всех миссий как раз и пообещали нечто подобное.
– Мм… так то тебе, – и Поль с досадой цокнул языком.
– У кого чего болит, тот про то и говорит! – снизошла Аза до улыбки. После чего перешла на озадаченный тон: – Только резко не оборачивайся и пристально не смотри в том направлении… Но теперь уже не сомневаюсь, что в верхушке самого большого клёна на той стороне поляны кто-то прячется… Да ещё и тряпкой куда-то в сторону сигналы подаёт…
Словно продолжая ничего не значащий разговор, напарники поменялись местами. Труммер делал вид, что смотрит в лицо девушке, а сам пытался высмотреть человека среди густого сплетения веток. Вроде тень какая-то виднелась, но она не двигалась. Заявлять, что там вообще живое существо, он не рискнул бы. Но раз Рейна утверждает, значит, так оно и есть. Тем более что лёгкий ветерок мог удачно листья раздвинуть и показать ей наблюдателя более чётко.
Следовало разобраться. И ангел-хранитель двинулся проверять подготовку лошадей к дальнейшему походу. Прошёл по периметру поляны и уже непосредственно под нужным клёном рассмотрел-таки скрючившегося между веток человечка. Скорей подростка, чем мужчину. А может, и девушка в мужском костюме? Лук у лазутчика в руках отсутствовал, но Труммер всё-таки достал один из «Глоков», направил его вверх и только после этого прокричал:
– Эй! Наверху! Немедленно слезай!
Тело вздрогнуло. Затем аккуратно посмотрело вниз между раздвинутых в стороны подошв. Осознав, что творится совсем рядом, Хенли Дайнворт жестами заставил действовать и своих товарищей. Один с трофейным арбалетом занял позицию в центре поляны, ещё двое, но уже с луками и наложенными на тетиву стрелами – возле ангела-хранителя покровительницы.
Прячущийся в кроне человечек вполне реально оценил изменившуюся резко обстановку, не стал кочевряжиться и белкой спустился вниз. Оказался юношей лет четырнадцати на вид с честными-пречестными, широко распахнутыми глазами, курносым и словоохотливым. Не дожидаясь дальнейших расспросов, жалобно заканючил, словно нищий на паперти храма:
– Дяденька, отпустите меня, пожалуйста! Меня мамка давно дома ждёт, а мне ещё час до нашего хутора бегом добираться.
– Чего на дереве делал?
– Так прятался! Страшно! Как услышал конский топот, так и спрятался. Лихие люди так и бродят толпами сейчас по дорогам, мне матушка строго наказывала им вообще на глаза не попадаться. Конечно, знай, что вы благородные рыцари, я бы и не вздумал прятаться, шёл бы себе спокойно своей дорогой.
Оставалось лишь посочувствовать пареньку, вынужденному выживать в такую лихую годину. И Поль уже было решил отпустить беднягу, наверняка его мать в самом деле изволновалась. Но тут подошла Аза, уставившаяся на мальца, словно удав на кролика:
– Кому ты тряпкой сигналы с дерева подавал?
– Помилуйте, тётенька! Какие сигналы?! – поразился малец, доставая из-за пазухи некое подобие белой тряпки. – Это же мой платок! Пока взбирался, жарко стало. Да и страшно было, жуть!..
– А красной зачем размахивал?
– О чём вы, тётенька?! Это просто вам в глаз луч солнечный заслепил, вот и показалось! – уже вовсю и нагло врал наблюдатель. Маркизу он этим не смутил:
– Осмотри всё вон в тех кустах, – кивнула она одному из лучников. Затем позвала самого хрупкого на вид воина, который ещё недавно служил герцогу Муури: – А ты полезай наверх, глянь, что там этот негодяй припрятал. – Вновь строго глянула на пленника: – И сколько тебе лет?
– Двенадцать, тётенька… – малец чуть косоглазие не получил, следя одновременно за полезшим вверх воином, за глазами строгой девицы, которая вдруг оказалась тут главной, и за окрестностями. Похоже, собирался задать стрекача. – …С половиной.
После чего рухнул на колени и попытался уже на них проползти пару шагов вперёд. Попутно выхватил откуда-то небольшой нож. Самое удобное для него направление закрывала женщина, и, похоже, он собирался проскользнуть именно мимо неё. Да ещё вознамерился её не просто с ног сбить, а ударить ножом в бок. Отчаянный сорвиголова! Но он не догадывался, что перед ним спортсменка с отличной реакцией и необычайной силой в руках. Как только бросился вперёд с низкого старта, пытаясь ударить Азу, как оказался без затей подхвачен за воротник и приподнят над землёй. Ещё и второй рукой, которая выкрутила и отбросила опасное оружие, мощную оплеуху заработал. И наверное, сразу не понял прозвучавший вопрос:
– Куда так торопишься, к мамке?
– А?! Что?! – Теперь в его эмоциях читался настоящий страх, а не притворный. – Нет у меня ма…
Непроизвольно вырвавшееся признание он прервал в самый последний момент, но всё равно поздно. Охнувший было от неожиданности Поль, покачивая головой, пялился на маркизу, поражаясь её ловкости и умению защищаться, не включая ИЩКАВ. Пистолет-то он тоже выхватил, но, осознав свою несколько запоздалую реакцию, стрелять в коварного татя не стал. А потом и опустил оружие вниз.
Да и сверху воин уже сбросил холщовую сумку с едой и верёвками, лук, колчан с десятком стрел и набор тряпок красного, синего и ярко-жёлтого цвета. Что характерно, стрелы оказались далеко не охотничьи, а с калёными стальными наконечниками, бронебойные. Такими, если умеючи да из засады, можно и рыцаря завалить. Иначе говоря, юноша-то весьма и весьма «зубастый» попался. Если одинокий путник, то сам убивал. Если отряд побольше, своим старшим подельникам сигналил, и те успевали засаду на должном направлении организовать.
По этой теме и бывший лейтенант муурианцев подробно высказался после разрешающего кивка покровительницы:
– Здесь всякого отребья хватает, великая. Полно всяких разбойников, дезертиров и революционеров. Но на хорошо вооружённый отряд в десять человек и больше нападать никогда не пытались. Да и малолетних отроков в свои ряды вроде бы до сих пор не привлекали. С другой стороны, не удивлюсь, если у них по всему лесу на самых высоких деревьях наблюдатели-сигнальщики сидят. И если они объединились для противодействия войскам герцога Муури и графа Шескли, которые их жёстко преследуют, то могут представлять собой немалую силу.
– Так что ты предлагаешь? – спросил Поль. Их главный проводник отвечал вроде как ему, но смотрел при этом на покровительницу:
– Можно вернуться к тракту, проехать по нему до посёлка Клецуни, а уже потом повернуть на юг. Получается крюк километров в пятнадцать, зато дорога отличная и там вроде спокойнее.
Двойник богини глянула на Труммера, а того никак не устраивала подобная задержка. Потому и заявил:
– Всё равно двинемся по этой лесной дороге. Готовьтесь, отзывайте дозорных, через десять минут выступаем! – подождал, пока все рыцари от них отошли, и кивнул на малолетнего татя: – Что с ним будем делать?
Тот уже стоял на своих ногах, придерживаемый только за шиворот, и опять попытался пробить на жалость:
– Отпустите, дяденька и тётенька! Мамка недавно умерла, я один кормилец у трёх сестричек и двух братиков остался.
И похоже, Азу, несмотря на недавнюю попытку убийства, разжалобил:
– Ну если поведаешь всё подробно о засаде и что нас там впереди ждёт, то отпущу. Давай, рассказывай!
– И знай, кому врать собираешься… – начал было Труммер, но был остановлен взмахом женской ладошки.
То есть запугать юношу возвращением покровительницы Аверса, предупредить его о бесполезности лжи не получилось. Наверняка ведь младой тать сейчас врать начнёт, потом это вранье всё равно раскроется и последует суровое наказание. Понятное дело, маркиза – всё-таки не беспощадная дэма, которая не даст скидки на несовершеннолетие и любого мальца пришибёт без зазрения совести. Но всё-таки.
Как ни странно, юноша врать не стал, а неожиданно признался с грустью:
– Никак не могу рассказать… И не потому, что меня убьют, а потому, что сестёр после этого отдадут на поругание и тоже убьют… Ну а совру, так вы всё равно успеете мне голову свернуть, – уже в который раз с уважением покосился на стоящую рядом девушку. Видимо, оценил силу хватки. – Так что лучше сразу убейте. Тогда хоть сёстры под защитой ватаги останутся.
– Не боишься, что сейчас больно будет? – буднично поинтересовалась Аза. – А то и руки с ногами отрежем, если станешь запираться.
Малец снисходительно хмыкнул:
– Давно ничего не боюсь! – затем с особой ненавистью глянул в сторону рыцарей, которые уже увязали коней в пары и тройки и дисциплинированно стояли возле них, ожидая команды «В путь!». – С тех самых пор, когда вот такие же твари мою мать на копья поддели, а потом в пропасть швырнули!
– С чего такая жестокость?
– Ни с чего, развлекались. И вдобавок выяснили, что моя мать – воспитанница ордена азнарианок.
– И ты знаешь, где эти рыцари? – Причём в голосе девушки настолько явственно прозвучал металл угрозы и ненависти, что юноша даже поёжился от неожиданного озноба. После чего уже совсем иным взглядом посмотрел на странно и диковинно одетую женщину. Отвечать стал, словно впадая в прострацию:
– Знаю. Те убийцы сейчас недалеко… В полевом лагере графа Шескли… А что?… Ты хочешь их наказать?
– Не хочу, а обязана это сделать! – заявила она, выделяя особенно нужные слова в своей фразе. Ну и Труммер сразу понял, что маркиза вновь переигрывает, слишком уж вживаясь в роль всемогущей и разъярённой дэмы. Поэтому мягко попытался сместить акценты и напомнить об окружающей ситуации
– Они обязательно будут наказаны. В самое ближайшее время. Но не забывай, – говорил это, требовательно глядя прямо в глаза маркизы. – Вначале нам надо как можно быстрее достичь Кангарской обители. Решаем с этим мелким и отправляемся в путь. Думаю, хватит с него наказания – просто привязать к дереву. Потом подельники отыщут, не заметив сигналов. Если выживут сами, конечно…
– Нет! – вдруг жёстко заявила девушка. – Поднявший на меня руку должен умереть! Тем более, что он предал идеалы и заповеди своей матери и сам подался в душегубы. Убей его!
Труммер только крякнул от такого приказа и скорей бессознательно, чем преднамеренно упрятал пистолет в кобуру. После этого сам разозлился настолько, что позабыл о всякой конспирации. Хотел уже громко рявкнуть «Чего творишь?!», как парень вышел из своей прострации и воскликнул:
– Прости, Милосердная, что не узнал тебя! – и опять рухнул на колени, но не в притворстве, а в каком-то исступлении и экзальтации. – Мать мне рисовала твои портреты, она их много видела… но я всё равно не узнал! Устал верить и ждать. Прости!.. И не надо меня убивать, я этого не достоин, чтобы пасть от руки твоего ангела-хранителя. Я сам…
Даже представить не получилось бы, что юнец, фактически не успевший пожить на белом свете и ничего не повидавший толком в этой жизни, вытворит в следующий момент. У него на теле оказался ещё и второй нож припрятан, ничем не меньший, чем первый. Вот он себя им со всего размаха и ударил остриём в грудь. Прямо в сердце. Вогнал по самую рукоятку, не попав в рёбра. Само собой, что после такой раны умирают.
Если рядом нет богини.
Или её двойника, имеющего уникальный блок из целительских артефактов. И Аза ни секунды не потеряла. Тело ещё не успело рухнуть, как она выдернула нож из смертельной раны и ладошкой прикрыла вырвавшийся фонтанчик крови. Ещё и бормотала чуть слышно для отвесившего челюсть Поля:
– Можно считать рану – что она средней тяжести…
Тот сглотнул, щёлкнул зубами и зло прошептал:
– Рана смертельная! Ты исчерпала весь первый блок!..
– Вот я и говорю, что нет! Кровообращение нарушиться не успело, потери крови тоже практически не было. Мозг деятельность не прекратил. Небольшой шок сознания – и только. Скорей классифицируется как глубокий порез. То есть у меня ещё остаётся добрая треть резерва.
Верилось в подобное с трудом. И не только Труммеру. Уж какими глазами на всё происходящее пялились одиннадцать воинов личной армии Милосердной, сгрудившиеся возле лошадей! Хоть картину с них рисуй «Зачарованные каменные статуи с выпуклыми глазницами». Хотя они никак не могли услышать ведущегося между небожителями разговора. На зато всё прекрасно видели.
А там и юный тать глаза открыл и сделал первый судорожный вздох. Видимо, очень боялся резкой боли в груди. В недоумении оглянулся на ангела, потом опять на отстранившуюся от него покровительницу:
– Я разве не умер?
– Умер. Тот, который поднял на меня руку, разбойничал и не чтил заветы матери, – умер. Зато я воскресила того, кто верит в меня и готов сделать всё для возрождения ордена азнарианок. Ты готов?
– Да, Милосердная! – не вставая с колен, малец поклонился с какой-то старческой угловатостью. После чего и поблагодарил, как древний философ, и чуть ли не в рифму: – Спасибо тебе за новый путь. Постараюсь с него не свернуть!
– Старайся! – хмыкнула покровительница и тут же заинтересовалась: – А с чего ты вдруг поверил, что я – это я?
– Потому что мне никто не может соврать. Я всегда вижу любую ложь.
Вот оно что! Правдознатцем оказался! Да такой молодой! Хотя если вспомнить упоминания о местных колдунах да магах, то всяко-разно среди них отыщутся люди с любыми паранормальными умениями.
Вот тут всеобщая увлечённость происходящими событиями и сказалась на отсутствии бдительности. По всему периметру поляны послышался треск сучьев под ногами резко ринувшихся вперёд людей, заскрипели сгибаемые натяжением тетивы луки и раздался громоподобный мужской бас:
– Всем стоять и не двигаться! А кто потянется к оружию, враз превратится в ёжика! Только вместо иголок он будет утыкан нашими стрелами!.. Ха! Да вы никак поймали нашего Ветра?! И собрались убивать?!
Ему вторил старческий фальцет:
– Они его уже убили! Продырявили сердце! И там кровь!
А по периметру поляны стояла куча народа, одетого кто во что горазд. Не воины. И не армия. И уж тем более не рыцари. Но много. Очень много. Человек двести. И с тылов у них всё ещё подтягивались и подтягивались люди. И у каждого в руках – лук. С готовой к выстрелу стрелой.
Так что при такой массовой угрозе никто, будучи в здравом уме, шевелиться не станет.
