Глава 11
Странные претензии неожиданной супруги
Утро началось с того, что Ласка опять бесцеремонно ворвалась в спальню брата:
– Смотри! Смотри, что я нашла в ванной!
В руках у неё поблескивали две шкатулки с волшебным содержимым из мира драйдов. Когда-то, сразу после похищения Галлиарды, Поль их забросил на полку с мыльными принадлежностями, да так до сих пор и не забирал оттуда. Вспомнив об этой собственности дэма, как бы нечаянно украденной, Поль моментально опечалился. И озадачился возможными разборками. Пока Бенджамин Надариэль назад свои трофеи не требовал, у него и так хватало тех шкатулок, но мало ли у него потом случится какое настроение? Вдруг вспомнит под горячую руку, да и накажет а'перва по максимуму своей широкой души? А то и вообще направит в дом Труммера порученцев с обыском? А хозяина в доме и не окажется в тот момент?
Так что следовало как можно быстрей передать завалявшиеся и забытые шкатулки в руки его хозяина. Разве что малявка будет очень и очень возражать, ибо уже себе возомнила: это её личные игрушки:
– Куколки я оживлю и приручу! Ты мне только помоги шкатулки раскрыть.
– Это не наши, а принадлежат властелину. Просто во время сложного похода случайно остались у меня, – пустился брат в объяснения. – Бенджамин об этом знает, и мне надлежит вернуть ему как можно быстрей.
– Ну По-о-оль! – закапризничала малая. – Эти же куколки и так мёртвые, их никто кроме меня всё равно не оживит.
– Малышка, что за глупости? – стал раздражаться Поль, радуясь, что спал в трусах. Теперь можно было вскочить и быстро одеться. – Откуда ты знаешь, что они мёртвые? Мы ведь их ловили живыми, усыпляли специальным газом, пропитывали в нём двое суток эти создания, и только потом дэм запечатывал их внутрь прозрачной шкатулки. Но теперь-то они уже точно не зашевелятся, и с чего ты решила заговорить об оживлении? Ты ведь была вместе со мной в кабинете у дэма и видела, насколько сложно даже ему оживить пойманных нами креатур.
– Не знаю… Просто я чувствую, что они умерли, но если я постараюсь – то они оживут.
– Ах, вот оно что… – как опекун и воспитатель, парень понял, что не стоит малышку расстраивать суровой правдой жизни. Зато сразу сообразил, каким способом можно заставить ребёнка больше сидеть в доме. И тут же постарался этим способом воспользоваться: – Я тебе разрешу поиграться один день со шкатулками только при одном условии. И оно не обсуждается. Согласна? – получив подобострастный кивок, продолжил: – Оба эти предмета категорически запрещено выносить из дома! Иначе у нас могут быть уже очень крупные неприятности.
Ребёнок с пониманием закивал и, больше ни слова не говоря, умчался из спальни. Только после этого Труммер догадался взглянуть на часы и удивиться: он проспал на два часа больше обычного. И уже остался без завтрака. Если тот был, конечно.
«Это всё Аза виновата! – споласкивая лицо над умывальником, рассуждал парень. – Вымотала меня больше, чем во время полноценного секса, длящегося то же самое время. И почему она так себя вела? Странно до крайности. Чего добивалась? Чего хотела? Ну никак не поверю, что только красивые слова в свой адрес мечтала услышать…»
Ну и помимо сильного раздражения в себе, ощущал мазохистское желание вновь оказаться в той же кровати и повторно пережить точно такую же ночь. Озадаченный этим, спустился вниз, на кухню, и там понял, почему завтрака ещё не было. Хозяйничали подруги Галлиарды, а сама она только-только входила в дом. Заспанная, с еле-еле приоткрытыми глазами. Первой дала пояснение одна из добровольных хозяек:
– Мы все сегодня проспали. Ну разве что Элен за Лаской уже давно по дому и саду носится. Она же сказала, что маркиза Рейна улетела на гарпии ещё когда все дрыхли, она в окно увидала. Наверное, направилась к своей подруге за Большую стену. Парни до сих пор спят…
«Она что, совсем спать не ложилась?» – мелькнула мысль о маркизе. После чего Поль попытался присмотреться к зевающей баронете, подхватил её под локоток и вывел в гостиную, чтобы поговорить наедине:
– Что с тобой? Ты всегда раньше всех вскакиваешь и мчишься тренироваться. А сейчас у тебя такой вид, словно ты всю ночь пьянствовала. Или в самом деле алпи наелась?
Прежде чем ответить, подруга несколько раз хорошо сморгнула и хорошенько подумала. Как оказалось, вспоминала:
– Не ела. Хотя и чувствуется некое похмельное состояние… Пошла укладывать Азу, зашли на кухню попить чаю… потом я с ней прилегла на её кровати… Как к себе дошла – не помню… Но проснулась в своей комнатке. Дверь не заперта… А ты почему не пришёл?
Наверное, это был самый лучший момент, чтобы во всём признаться. Даже если Галлиарда изменилась и стала ревновать, рассказать правду – несомненно лучше и правильнее. Ну покричала бы немного, ну поскандалила, всё равно это на отношения не повлияло бы. Даже Азу она простила бы… Пусть и не сразу…
Но Поль, неожиданно даже для самого себя, бросился врать напропалую:
– Вот и со мной точно такая же история. Только прилёг на кровать, и словно ударил кто… Спал, как убитый. Только-только сподобился встать и вниз спуститься. И тоже состояние такое, словно с похмелья.
Выглядел он в самом деле «не очень», и присмотревшаяся к нему спортсменка, заметив красные глаза и помятый вид, поверила шитому белыми нитками оправданию:
– Странно… все пострадали, – и тут же резонно обеспокоилась: – Неужели нас кто-то отравил? Или сонного зелья подсыпал?
Труммер уже и не сомневался, что зелье подсыпано, и знал твёрдо, кто это сделал и для чего. Потому бросился выгораживать и отводить подозрения от потенциальной диверсантки:
– Глупости! Никакой отравы или сонного зелья! Просто мы совершенно измучились и выбились из режима. Прошлые две ночи почти не спали, вчера устали как ездовые олени.
– Всё равно непонятно… – дёрнула плечами Галлиарда. И вдруг неожиданно оживилась: – Слушай, а давай сейчас наверстаем то, что не сумели сделать ночью? Пошли к тебе!
– Э-э… так Ласка может ворваться.
– Тогда поспешим ко мне!
– Так ведь некогда! – вспомнил парень. – Мы ведь собрались с самого утра доставить вторую партию алпи в «Пагоду».
– Так Кузи с наездницей нет.
– Наверняка сейчас вернутся. А у нас даже товар до сих пор не приготовлен.
– Точно, – поскучнела подруга. – Пошли готовить пакеты. Иначе Чин Хун Хо с тобой больше никаких дел иметь не захочет. А три тысячи златых – это шикарное финансовое влияние средств в наше хозяйство, на всё про всё хватит. Кстати, соседские дома что справа, что слева от тебя продались. Объявления сняты.
– Надо же! Как быстро… А кто теперь у нас соседи?
– Не видно никого. Наверное позже появятся, уже с вещами, – и пока Поль озадаченно хмыкал, резко сменила тему: – А когда Чин Хун Хо джип твой трофейный обещался доставить?
Они вдвоём поспешили во второй дом, чтобы посчитать и приготовить алкогольные пилюли для грядущей доставки. Без задней мысли Поль стал обдумывать ситуацию с автомобилем вслух:
– Точные сроки не сказал. Всё-таки надо прежде отыскать надёжного и умелого водителя. Да и перерегистрацию наверняка придётся сделать, а это тоже пара часов в жандармерии. Так что хорошо, если к следующему большому сну ты впервые сядешь за руль нашего авто.
– Здорово! – задёргалась баронета всем телом от предвкушения, словно невзначай при этом хватаясь за руку друга и прижимаясь к ней. – Ух, мы на ней погоняем!
– Никаких гонок! – заволновался парень. – Пока ездить не научишься толком и жетон в администрации не получишь.
– Но я ведь ездила без жетона…
– Два раза на какой-то телеге – не считается. Ты что, не знаешь, сколько людей ежедневно на дорогах погибает в столкновениях? Тысячи!
– Да ты что?! Какой ужас! А откуда у тебя такие сведения?
Труммер стал с жаром пересказывать и приводить статистику и совершенно не заметил, как баронета его провела к двери своей комнатки, а потом и лихо затолкала внутрь. Пока он замер на полуслове с открытым ртом, она уже умело сдирала с него одежду и приговаривала:
– У нас ещё масса времени, и мы всё успеем! – И откуда взялось у неё столько прыти и неуёмного азарта?
Какой-то миг, чтобы всё остановить и попросту выскочить наружу, у Труммера имелся. Но пока он прикидывал последствия такого шага да возможные на это обиды и прочие минусы, этот момент был упущен окончательно. Слишком уж опытной считалась женщина, да старого своего приятеля она знала с ног до головы как облупленного. Парень оказался раздет и приведён в боевое состояние в мгновение ока, словно на показательном выступлении в цирке с мужским стриптизом. А потом ещё и в лучших традициях вольной борьбы завален на кровать и накрыт собственным телом.
Попавшему в жёсткий плен а'перву только и удалось прохрипеть:
– Дверь закрой! А то вдруг Ласка ворвётся!..
Упоминание о малолетней сестре дошло до сознания разгорячённой женщины. Взлетела, метнулась к двери и закрыла замок на ключ. После чего с кровожадной улыбкой вновь набросилась на своего приятеля. Минут десять у них ушло на всякие вольности и импровизации. Потом перешли к интенсивным действиям в самой любимой позе. И ещё через полчаса стали приближаться к обоюдной кульминации. Шум, перемежаемый томными стонами, нарастал. О том, что творилось вне этой кровати и за стенами этой спальни, из голов выветрилось окончательно. Ничего кроме страсти они не ощущали. Никого кроме друг друга не видели.
И тем более контрастным оказалось произнесённое ледяным тоном у них над самым ухом предложение:
– Как интересно мой муж и моя подруга проводят время.
Оба любовника дёрнулись, вывернулись из объятий друг друга, чуть при этом не свалившись на пол, и выпученными глазами уставились на усевшуюся в изголовье Азу. Что-то толковое сказать в ответ или спросить у них не хватало дыхания, настолько они запыхались. Но мозги соображали, по крайней мере, у Галлиарды:
– Как ты вошла?
– Дверь оказалась открыта, мне показалось, что здесь кого-то душат или убивают, вот я и заглянула, – буднично повествовала маркиза. – А здесь не убийство, а зачатие нового человечка отрабатывается.
– Маленькая, может, ты выйдешь? – пыталась баронета воззвать к совести подруги. – Всё-таки неприлично подсматривать за людьми, когда они занимаются интимом. И мы голые…
– Неужели? А разве прилично заниматься сексом и обниматься с чужим мужем?
– Да что ты всё заладила одно и то же? – стала закипать Фойтинэ. – Никакой он тебе не муж, а вот мне – близкий друг и проверенный любовник.
– Вряд ли… По законам моего королевства, хоть вы и считаете его Диким, предложение о женитьбе при свидетелях приравнивается к церемонии бракосочетания. Значит, по законам моей родины мы с Полем уже супруги. Теперь осталось выяснить мнение по этому вопросу у главного консула восемнадцатого сектора и у остальных, кто присутствовал вчера в «Пагоде». Почему-то я уверена: они единогласно подтвердят нашу женитьбу.
Наконец прорезался голос и у Труммера, стыдливо прикрывающегося краем простыни:
– Может, я пойду?… Всё равно моего мнения никто не спрашивает…
– Вот как раз к обсуждению тебя мы и переходим, – строго заявила маркиза. Казалось, тон и так ледяной, дальше некуда, а тут стал ещё прохладней, словно снегом сыпанули. – Как вообще ты здесь оказался?
– Так получилось… – Оправдываться совершенно не хотелось, внутреннее чувство достоинства и мужской гордости вопило и возмущалось создавшейся ситуацией, но неподвластный язык выдавал истинное положение дел. – Мы шли в подвал, чтобы отсчитать товар для доставки Чину…
– И ты не планировал заранее заволочь Галлиарду в эту спальню?
– Совершенно не планировал.
– То есть это она тебя сюда заволокла, воспользовалась кратковременной растерянностью и раскрутила на секс?
– М-м-м-м… э-э-э… – С трудом удалось удержать во рту слова подтверждения.
– Я так и подумала. Ведь вполне понятно, что никакое животное по классификации «мужчина» не сможет вырваться из грамотно расставленной ловушки под названием «секс».
– Ну… если вспоминать прежние мои соития… то да, – признался Поль, многозначительно и недвусмысленно упоминая о прошедшей ночи, проведённой на этой самой кровати. – Тем более если мужчина голоден в сексуальном плане и неудовлетворён.
Маркиза ухмыльнулась:
– Только это тебя и спасает. Но в любом случае, вынуждена заявить: ни в какие миссии я с тобой не пойду до тех пор, пока ты не вымолишь у меня прощения и не докажешь искренность своих чувств ко мне.
– Это как вымаливать надо и доказывать?! – возмутилась Галлиарда. И с непередаваемой язвительностью поинтересовалась: – Мне выйти, а ты меня заменишь, в той самой позиции? Или ты решила присоединиться к нам третьей?
– Третьей? Ты на такое согласна?
– Да! Именно на такое – согласна! – заявила баронета с улыбкой и улеглась самым бесстыжим образом.
После чего Труммеру стали понятны причины именно данной ситуации. Галлиарда не настолько ревновала, как попросту испугалась оказаться отброшенной, ненужной, а то и не желаемой для своего старого друга и приятеля. У неё в сознании не укладывалось, что её милый, желанный и всегда податливый Поль вдруг перенесёт всё своё внимание на маркизу, пусть и ставшую лучшей подругой и спасительницей, но совсем, совсем недавно. Совместные приключения – это одно, а вот просто так, невероятно быстро и без всяких просьб отдать проверенного, лояльного любовника – это для своенравной, гордой женщины чуть ли не позор и унижение.
Вот она и постаралась самоутвердиться. Да попутно проверить, осталось ли в парне прежнее к ней отношение. Возможно, что и таиться перед Азой по поводу свершившегося секса не собиралась. А в этом свете сразу возникало справедливое убеждение, что она дверь вообще специально на ключ не заперла.
Кстати, секс с кем-то ещё в компании они никогда не практиковали и к подобному не стремились. А уж тем более такое понятие, как оргии, вообще категорически отрицали. В этом плане Галлиарда оказалась воспитана крайне консервативно и сумела подобное отношение привить своему другу, младшему её на четыре года. Поэтому нетрудно было догадаться, чего ей стоило озвученное предложение и насколько она сейчас действует притворно и провокационно. Согласись вдруг Рейна на подобное, тотчас разразился бы грандиозный, жуткий скандал.
Только девушка, похоже, имела сходное воспитание. Вдобавок могла прочувствовать ситуацию, догадаться о притворстве подруги и вообще не сомневаться в провокационности её действий. Порой женщины очень тонко чувствуют причины и непосредственно источники ревностей иных женщин и уже соответственно этому принимают дальнейшие шаги в укреплении дружбы или в усилении вражды. Ко всему следовало учитывать поведение Азы, её странную холодность, полный контроль за эмоциями и отсутствие какой-либо истеричности в тоне.
«Такое впечатление, что ночью она со мной просто развлекалась, словно со зверушкой, – лихорадочно размышлял Труммер. – И я ей совершенно не нужен. Скорей даже неприятен. Но в таком случае зачем она вообще сюда зашла? Чего хочет и чего добивается? Неужели за притворным нежеланием скрывается острое желание приблизиться к дэме? И сделать это с помощью удачно выполненной миссии?…»
Тоже гипотеза, имевшая право на существование. Потому что высказываемые претензии и заявка на некое супружество, состоявшееся только по факту нескольких сказанных слов – всё-таки попахивают полным абсурдом. Ну и стоило не забывать о всеобщей тенденции в ДОМЕ, царящей в сознании подавляющего большинства населения. Она звучала так: «Делай что угодно, хоть мать родную продай, хоть ног и рук лишись, но постарайся оказаться в ближайшем окружении властителя». Это уже потом отрезвевшая часть счастливчиков, попавшая в приписные, а то и в личную свиту дэма, начинали понимать всю опасность, двусмысленность и ужас своего положения. Но было поздно. А когда вырывались, спасаясь чудом, их россказням никто не верил. Да и сами они – не трепались, молчали как рыбы. Ибо любое неосторожное слово чревато для здоровья.
Неизвестно почему, парень в данной ситуации вспомнил именно об этом, но факт оставался фактом. Все дальнейшие слова девицы Рейны он рассматривал уже через призму зародившихся к ней подозрений. Потому и молчал, выжидая да всё больше заворачиваясь в простынь. Всю инициативу в принятии окончательных решений он постарался отдать подругам.
Правда, остаться совсем в стороне при таком разговоре не иначе чем нонсенс. Тем более что Аза холодно и отстранённо спросила уже и Поля:
– Ты тоже хотел бы развлечься сразу с нами двумя?
Хотелось очень ответить с должным апломбом «Я не так дурно воспитан!», но предугадавшая этот ответ Галлиарда постаралась незаметно и пребольно ущипнуть друга, взглядом при этом требуя ответить согласием. Но и соврать до такой степени парень не рискнул: вдруг Аза всё-таки согласится? Поэтому занял нейтральную позицию:
– Подожду, о чём вы между собой договоритесь.
– А раньше ты участвовал в подобных оргиях?
– Э-э-э… как настоящий кавалер не имею права разглашать подобные сведения.
– Всё с вами понятно, – констатировала маркиза со странным выражением на своём личике. – Пара развратных и похотливых животных, не имеющих за душой ничего святого! И я очень сожалею, что весьма неосторожно стала супругой такого тупого, ограниченного самца. И очень жаль, что по законам нашего королевства я не имею права развестись раньше чем через год!..
– Ничего себе! – поразилась баронета. – Ты ещё скажи, что согласна выполнять супружеский долг и каждый большой сон согревать своему мужу постель?
Девушка равнодушно дёрнула плечами:
– А что здесь такого? Конечно, согласна. Но только при условии, что он сумеет выпросить у меня прощение.
– Да-а-а? – протянула со скепсисом Галлиарда. – Ещё скажешь, что на меня не сердишься, не имеешь ко мне претензий и мы остаёмся подругами?
– Естественно! Мы ведь с тобой не на оргиях подружились и не на совместной охоте за перспективными мужчинами. Так что наши отношения подобных недоразумений никак не касаются. Они – намного выше! Не так ли?
Несмотря на холодный тон, коим всё это было сказано, бесстыже разлёгшаяся Фойтинэ заметно смутилась. Даже попыталась и своё тело прикрыть вторым краем простыни:
– Ну да… конечно… маленькая…
– Вот и отлично! Заканчивайте здесь, и я жду тебя, Поль, в подвале, поможешь считать алпи для Чина.
После чего встала и ушла. Даже дверью за собой не хлопнула. Переведя ошарашенный взгляд с двери на парня, Галлиарда призналась:
– Ничего не понимаю! А ты?
– Ну я-то кое о чём догадываюсь, – пробормотал тот.
Больше всего парня смущал тот факт, что маркиза умолчала о событиях ночью. Ни словом о своей фривольности и бесстыдстве не упомянула. А почему? Вариантов всего парочка. Либо старается придержать этот грех как козырь в дальнейшем, либо сама опасается возможного расследования. Потому что в таком случае сразу всплывёт подозрительная сонливость не только Галлиарды, но и всех, кто ночевал в этом доме. Последует обвинение в применении сонных зелий или ещё какой гадости, а за это могут не принять во внимание боевую дружбу, возникшую во время побега.
Хотя и всё остальное поведение выглядело не менее странно. Что поспешила уточнить баронета:
– Догадываешься? Или подозреваешь?
– Суть одна и та же. Кажется, что Аза всеми правдами и неправдами мечтает попасть в миссию на Аверс.
– Хм! Почему же она сразу не даст своё согласие? Ещё и угрожала только что: не пойду, мол, пока прощения не выпросишь! А если ты просить не станешь, что она предпримет тогда?
– Вот это и мне непонятно, – признался Поль с непроизвольной печалью в голосе. – Если бы я ей в самом деле нравился как мужчина, она бы так равнодушно и холодно к нашей с тобой близости не отнеслась. Уж всяко какие-то эмоции прорвались бы. И эти её провокационные вопросы по поводу секса втроём…
– Здесь всё понятно: проверяла наше к этому отношение, – сделала выводы Фойтинэ. – Но как она нагло разрешила нам «закончить», словно имела право на такое! А? Тебя это не смущает? Кстати! Может, и в самом деле завершим?…
Труммер прислушался к себе. Тело звенело от напряжения, но совершенно не сексуального. Насиловать себя, перенастраиваться на приятное действо – совершенно казалось неприемлемым и противным всей природе. Да и подруга, хоть и задавшая такой вопрос, вряд ли сумеет настроиться:
– А тебе самой-то хочется?
– Совершенно не хочется.
Дальнейшие слова показались бессмысленны. Любовники скатились с кровати и приступили к одеванию. Конечно, по здравом рассуждении следовало рассказать подруге всё. Буквально всё. Скрывать ночные ласки с Азой никак не следовало. Но к такому парень не был готов, тем более сейчас.
Но чтобы хоть как-то обезопасить себя в данном направлении, постелить соломки в месте будущего падения, Поль решил сделать предварительное заявление:
– Галли, я всегда и обо всём тебе рассказывал. И сейчас, в знак нашего безмерного доверия друг к другу, прошу только об одном: не требуй от меня признания в одном действе. Или, иначе говоря, в одном не совсем благовидном поступке. Чуть позже я тебе обязательно во всём признаюсь и расскажу подробности, но сейчас я к этому не готов. Не обижайся и пойми меня правильно: мне самому стыдно от тебя что-то скрывать, но…
Она всё-таки попробовала выпытать, интуитивно догадываясь о сути:
– Это связано с Азой?
– Дорогая, если ты будешь гадать, то, в конце концов, отгадаешь. Но я тебя прошу, не надо. Придёт время, может, уже завтра, или и того раньше, я всё расскажу.
– Ладно, – после недолгого раздумья согласилась Галли. – Подожду. – И первой устремилась на выход. – Пошли в подвал!
После чего не прошло и получаса, как гарпия унесла в небо двоих людей, а'перва Труммера и маркизу Рейну. С собой у них было два объёмных рюкзака с товаром. Да плюс к этому парень рассовал по карманам десятка три алпи для «подарков». Торговать подобным запрещалось, а вот делать дружеские подношения, или, говоря попросту, давать взятки, считалось в Розморе, да и в Параисе делом вполне приличным. Потому что на обратном пути обладатель разросшейся недвижимости решил заглянуть в районную администрацию и начать процедуру регистрации как самой Кузи, так и прочих накопившихся трофеев.
